Книги издательства издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
Жанр: Советская литература, Классика
«… На следующий день Иван Алексеевич уехал. И прошло еще двадцать шесть лет.
Наши старики хорошо помнят эти годы: и первую германскую войну, и революцию, и гражданскую войну, и нэп, и великий перелом в деревне. Ивану Алексеевичу многое пришлось пережить, и вот пятидесятишестилетним стариком он вернулся в родное село.
Здесь от Степана Лаптева он узнал, что Стешин первый сын, Михаил, утонул, а теперь около нее вытягивается и крепчает второй сын, Василий, белобрысый, долговязый парень, глядящий на всех взрослых исподлобья и постоянно грубящий матери своим сиповатым баском.
И тогда с Иваном Алексеевичем приключилось нечто странное, что бывает уделом только высоких душ, напряженно и небесследно живущих на нашей земле. Он увидел знакомые места, увидел Стешу и с недоумением, сердечной мукой понял, что никогда не переставал любить ее. Поэтому и не женился, хотя вовсе не трудно было ему при его трезвости, деловитой солидности подобрать себе хорошую жену. «О память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной!..» Память сердца властвовала над ним....
Жанр: Советская литература, Классика
«… – Ваш рапорт не обрадовал меня, товарищ Ходжаев, – сказал начальник (он был памирец и заметно растягивал окончания слов) – Стыдно, товарищ Ходжаев, весьма даже стыдно! Ваши рапорты похожи один на другой, как горькие листья тополя. Когда же вы, наконец, пришлете мне виноградный листок?
Выговор начался неторопливый и чрезвычайно вежливый. Подкараулив паузу, Садык попросил слова для объяснения.
– Товарищ начальник, – сказал он, волнуясь, – в нашем кишлаке девяносто пять женщин, и все закрыты, – как могу я узнать под паранджой девяносто шестую? На базаре мы покупаем лепешки из одной корзины, мы встречаемся в переулках – и я уступаю дорогу. Когда я иду по улице, то все видят меня издалека, а я, как слепой, ничего не вижу под черными сетками! Вы знаете меня, товарищ начальник, я был рядом с вами во многих боях, но что я могу...
Жанр: Советская литература, Классика
«…Далекий гул, что слышал ночью Прохор Матвеевич, трясясь в кузове полуторатонки, возвестил о близости Севастополя: то ревели наши и немецкие пушки. Глухой и ровный гул шел, казалось, из самых недр земли, сотрясая ночь. Придерживаясь за крышу кабинки, Прохор Матвеевич встал и осмотрелся. Все было темно кругом, грузовик шел долиной. И еще много раз вставал Прохор Матвеевич, придерживаясь за крышу кабинки, и по-прежнему ничего не мог рассмотреть в темноте. Но когда машина, тяжко рыча, взобралась на подъем, он, и не вставая, увидел зарево – неровное полукольцо бледного, летуче-зыбкого света от орудийных залпов на фоне дымного багрового тумана.
– Огня-то, огня! – сказал соседу Прохор Матвеевич.
И с дрогнувшим сердцем услышал в ответ:
– Горит Севастополь!.....
Жанр: Советская литература, Классика
«… Наконец Устинья вышла.
Накинув крючок, доктор быстро разделся и лег.
– Черт знает что! – шепотом говорил он и не мог уснуть, томимый грешными мыслями. Он знал, что может пройти через приемную в ее комнату и не встретит отказа. Очень ясно он представил себе, как прыгнет в приемной зыбкая половица и затаенно звякнут склянки с медикаментами. – Черт знает что! – повторил он, ворочаясь на койке.
Зря сболтнула у колодца Устинья. Не жил с ней доктор и даже не лез. Сначала это казалось ей странным, потом обидным. Доктор нравился ей, иногда она ловила его воровские горячие взгляды, но были они такими короткими, что Устинья даже не успевала ответить на них улыбкой. Наступал вечер, доктор запирал дверь и оставался один в комнате. Ни разу не попытался он задержать Устинью, наоборот, выпроваживал ее поскорей. Ночью она плакала, но о своей обиде никому не говорила – из гордости.
А доктор сдерживался по двум причинам....
Жанр: Советская литература, Классика
«… Банкомет – суфлер, тощий, чистенький старичок с лисьей бородкой хвостиком, – покорно встал и закрыл лицо ладонями, так что высовывался только самый кончик носа.
– Если не ошибаюсь, я шел по банку? – спросил рыжий.
Старичок ответил глухо, из-под ладоней:
– Точно так. Ребром не бить.
– Я приступаю, – серьезно сказал рыжий.
Остальные в безмолвии наблюдали. Рыжий прицелился и картами щелкнул старичка по носу.
– Ребром не бить! – дернувшись, закричал старичок. На пятнадцатом ударе его нос покраснел и взмок.
Рыжий, наслаждаясь, продолжал хлестать резкими отрывистыми движениями, «с оттяжкой».
Когда экзекуция закончилась, старичок, зажав распухший нос платком, отошел. Ему было, видимо, очень больно – слезы выступили. Он сказал:
– Нет, господин Логинов, с вами играть невозможно. Вы бьете ребром да еще норовите ногтем задеть. Вредный вы человек, господин Логинов!...
Жанр: Советская литература, Классика
«… – Вот здесь, – сказал он, – я нашел в ту ночь два больших камня и попробовал разбить свою цепь. Я колотил долго – по железу, по своим пальцам; камни были скользкими от моей крови, а цепь оставалась по-прежнему целой, я только помял два или три звена…
Голос его дрогнул, тень легла на рябое коричневое лицо. Сузив монгольские косые глаза, приземистый и широкогрудый, он пристально смотрел вниз, точно искал на белой каменистой дороге засохшие следы своей крови.
– Я покажу тебе эти цепи, товарищ; они висят на стене в моем доме и охраняют мою душу от неправильной жалости. Если придется мне оступиться и пожалеть врага, я взгляну на цепи и скажу самому себе: "А помнишь, Саид, как они жалели тебя?.."...
Жанр: Советская литература, Классика
«…отец умер осенью, когда собирали хлопок, через месяц умерла мать. Зиму Нур-Эддин жил у соседей; в апреле из Ура-Тюбе приехал дальний родственник, знаменитый на всю Фергану художник Усто Сулейман и взял сироту к себе в ученики.
– Тебе посчастливилось, Нур-Эддин, – говорили соседи. – Будь внимательным и послушным. Когда ты окончишь учение, все будут уважать тебя так же, как уважают сейчас мастера Сулеймана, ты будешь носить такой же красивый халат и такую же тонкую чалму.
Усто Сулейман оказался добрым и приветливым стариком. Семьи у него не было. Нур-Эддина он считал сыном. Вдвоем ездили они из кишлака в кишлак, из города в город – всюду, куда приглашали мастера подновить роспись в мечети.
Однажды весной они работали в Шейх-Мазаре. Близилось двухсотлетие со дня смерти великого шейха Раббани, мастеру Сулейману поручили заново расписать мечеть, в которой был похоронен святой. Нур-Эддин растирал краски и мыл кисти, а Сулейман, стоя на подмостках, мудро поучал его.
– Вот эту краску, – говорил он, – привозят из Индии. Если добавить к ней немного уксуса, она становится яркой и прозрачной, как рубин, и не тускнеет даже через пятьсот лет…...
Жанр: Советская литература, Классика
«… – Позвольте, позвольте! Кого другого? Кого? – слышала она, и хотелось ей зажать уши. И вдруг Чижов закричал: – Озерова, помощника?… Озерова? Да?..
Он обозлил Клавдию этим выкриком. Она остановилась, бледная, сказала коротко:
– Да!
Чижов подступил к ней вплотную. Были еще какие-то слова; совсем близко увидела она перекосившееся лицо Чижова, глаза, блеск зубов. Она отступила. Подломились в коленях ноги. Чижов с налету опрокинул ее на скамейку. Руки его шарили. Клавдия отбивалась молча, отчаянно, ломая ногти. Руки Чижова окостенели, не разжимались. Клавдии удалось повернуться, и, откидывая голову, она несколько раз сильно и резко ударила его назад затылком, рванулась, отбежала за дерево. Все произошло в одну секунду. Медленно трезвея, Чижов достал из кармана платок, приложил к разбитому носу.
Клавдия спросила вызывающе, с веселой злобой:
– Что? Получил? Хорошо!..
На всякий случай она подняла булыжник, если опять сунется....
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Повесть об актерах нестоличного театра
«Мне нравится влезать с головой в другие профессии. Но наслаждение, которое я испытала, забравшись в театр со служебного входа, пожалуй, острее всех впечатлений последних лет. О театре написано немало, но мы все равно почти ничего не знаем о повседневном актерском труде, мучительном и благородном. Как почти ничего не знаем о повседневном труде рядовых газетчиков, хотя все читают газеты и судят о них вкривь и вкось. По напряженности пульса между театром и газетой удивительно много общего. Поэтому наш Петрозаводский театр всегда будет для меня свят, как первая газета».
З....
