Текст книги "Перелом 1942. Когда внезапности уже не было"

Формально Калининский фронт начал наступление раньше всех в «Марсе»: артиллерийская подготовка началась на участке прорыва 41-й армии в 6.00 25 ноября 1942 г. Канонада гремела до 9.00 утра, когда после последнего залпа «катюш» пехота 6-го стрелкового корпуса и назначенных для прорыва дивизий поднялась в атаку. Вскоре два полка 2-й авиаполевой дивизии и полк 246-й пехотной дивизии были смяты. Их остатки откатились назад, открывая дорогу на восток для советского эшелона развития успеха.

Перед началом операции 1-й механизированный корпус М.Д.Соломатина насчитывал 15 200 человек личного состава, 10 танков КВ, 119 Т-34, 95 Т-70, 44 орудия калибром 76 мм, 56 орудий калибром 45 мм, 102 миномета калибром 82 мм, 18 минометов калибром 120 мм, 8 установок М-13. Хорошо видно, что подвижное соединение Красной Армии новейшей формации по-прежнему несло все те недостатки, которые были характерны для танковых корпусов 1942 г. В составе корпуса было довольно много артиллерии 45-мм и 76-мм калибра, что практически полностью компенсировало потребности самостоятельного танкового соединения в противотанковой, батальонной и полковой артиллерии. Однако в корпусе отсутствовала артиллерия калибром 122-мм и выше. Это существенно снижало возможности корпуса М.Д.Соломатина к взлому даже наспех организованной обороны в глубине построения противника, уже после ввода в прорыв.

В 15.30 25 ноября 1-й механизированный корпус начал выдвижение для ввода в прорыв. В отличие от наступления 20-й армии в данном случае никакой ломки первоначальных планов не было. Корпус входил в полноценный прорыв, ему не требовалось вести сражение за вторую полосу обороны. С самого начала операции части 41-й армии и левый фланг эшелона развития успеха втянулись в пожиравшие резервы позиционные бои за г. Белый. Так, уже в первый день наступления 150-я стрелковая дивизия 6-го стрелкового корпуса увязла в боях южнее Белого. К вечеру 25 ноября к ней присоединилась 219-я танковая бригада корпуса М.Д.Соломатина. Фактически армия Тарасова вела два различных по характеру, но связанных друг с другом сражения: одно – за город Белый, второе – поединок с постепенно подходящими резервами противника в глубине построения немецких войск. Город Белый находился в руках немцев с осени 1941 г. и был важным узлом сопротивления 9-й армии. Это понимало и немецкое, и советское командование. Задача наступления 41-й армии формулировалась как «разгромить белыйскую группировку противника и овладеть г. Белый».

Подбитый танк «Валентайн». Район Сычевки, ноябрь – декабрь 1942 г.

Немецким командованием обстановка была сразу оценена как критическая. Прорыв фронта заставил выстраивать фронт обороны южнее Белого и сдерживать распространение советских танков в глубь обороны. Ответственный за оборону города командующий XXXXI танковым корпусом Гарпе потребовал передачи в свое распоряжение всех танковых резервов 9-й армии. Понимая всю серьезность положения, Модель отдал приказы 12, 19-й и 20-й танковым дивизиям начать переброску в район Белого. Однако прибытие трех танковых дивизий ожидалось не ранее чем через несколько дней. Первой должна была прибыть 30 ноября 12-я танковая дивизия. Оборонять Белый и сдерживать продвижение войск двух советских корпусов на восток предстояло силами уже втянутых в бои соединений XXXXI танкового корпуса. Задача обороны собственно г. Белый была возложена Гарпе на командира 1-й танковой дивизии Вальтера Крюгера. Ему были подчинены остатки 352-го полка 246-й пехотной дивизии, 41-й моторизованный полк 10-й моторизованной дивизии, а также прибывающая боевая группа Кассница «Великой Германии». Из состава собственной дивизии Крюгер мог быстрее всего использовать боевую группу фон Виттерсгейма в составе II батальона 113-го танко-гренадерского полка и I батальон 33-го танкового полка при поддержке дивизиона 73-артиллерийского полка. Задача сдерживания наступления корпуса М.Д.Соломатина возлагалась на боевую группу фон дер Медена из мотоциклетного батальона и 1-го мотопехотного полка дивизии Крюгера. Одновременно на рубеж реки Нача, лежавшей на пути советского наступления, выдвигался мотоциклетный батальон (К-1) 1-й танковой дивизии. Его задачей было продержаться до подхода танковых и мотопехотных полков.

К берегам скованной льдом Начи части 1-го механизированного корпуса вышли к 20.00 27 ноября. 35, 37 и 65-я механизированные бригады захватили переправы и вступили в бой с мотоциклистами 1-й танковой дивизии и боевой группой фон дер Медена.

Как и следовало ожидать, две механизированные бригады, переданные Г.К.Жуковым в качестве замены второго механизированного корпуса, были использованы командованием 41-й армии не для защиты фланга. Точнее, в этом качестве была использована только одна из бригад. Вечером 27 ноября 48-я механизированная бригада была поставлена в качестве мобильного резерва за фронтом 74-й стрелковой бригады. 47-я механизированная бригада полковника И.Ф.Дремова была направлена командующим 41-й армией в обход Белого вместе с 91-й стрелковой бригадой. Распыление сил подвижной группы между фланговым прикрытием и штурмом Белого одновременно привело к ослаблению острия главного удара. Правофланговая 37-я механизированная бригада корпуса М.Д.Соломатина двигалась вперед на широком фронте без всякой пехотной поддержки, рассчитывая только на свою мотопехоту.

28 ноября каждая из сторон ввела в бой свежие силы с целью добиться перелома в сражении. Оборонявшие Белый части немцев предприняли контратаку в основание вбитого в их оборону клина, но заметных результатов не добились. Напротив, советское командование предприняло «ход конем», серьезно изменивший оперативную обстановку вокруг Белого. Командующий 41-й армией Тарасов решил воспользоваться продвижением корпуса М.Д.Соломатина в глубину и обойти фланг оборонявших Белый войск. Утром 91-я стрелковая бригада отбросила левый фланг 41-го моторизованного полка юго-восточнее Белого, и после нескольких часов боев в снежную метель в бой была введена 47-я механизированная бригада. Бригада И.Ф.Дремова довольно быстро смогла продвигаться на север, в обход Белого. Наметившийся успех было решено использовать и перебросить на тот же участок 19-ю механизированную и 219-ю танковую бригады. Атака Белого с тыла представлялась наиболее перспективным решением задачи овладения этим важным опорным пунктом немцев.

Наступление 1-го механизированного корпуса на восток 28 ноября продолжалось, но сил на острие удара оставалось все меньше. Вперед продвигалась только 37-я механизированная бригада, наступавшая на юго-восток, в обход занятого мотоциклистами 1-й танковой дивизии рубежа Начи. Две другие вышедшие к Наче бригады вели бои за плацдармы на восточном берегу реки. Не получив от Тарасова обещанных механизированных бригад, М.Д.Соломатин приостановил наступление. Предполагалось, что сбор всех сил для удара в глубину обороны будет возможен после падения Белого и высвобождения задействованных для его захвата бригад и дивизий. Наступление 1-го механизированного корпуса замерло в ожидании решительного сражения за Белый, которое должно было состояться 29–30 ноября. Вопрос был в том, успеют советские войска захватить город до прибытия спешащих со всех сторон резервов или же будут оттеснены от него контрударами многочисленных «боевых групп».

С утра 29 ноября 47-я механизированная бригада продолжила наступление на север, практически не встречая сопротивления. К вечеру танкисты Дремова вышли на реку Обша и захватили ведущую в Белый дорогу, лишив немецкий гарнизон основной линии коммуникаций. Город был полуокружен, с внешним миром его связывал только лесистый участок местности без каких-либо дорог шириной менее 10 км. Войска в Белом могли теперь получать боеприпасы и продовольствие только по воздуху. Однако атаки советской пехоты с юга и юго-востока на Белый пока не приносили желаемого результата, хотя силы защитников были уже на исходе. Уже в 13.30 генерал Модель указал Гарпе на главную задачу дня: «Форпост Белый удержать любой ценой». Продержаться требовалось уже не дни, а часы: 12-я танковая дивизия находилась в 30 км от Белого и готовилась вступить в бой на рубеже Начи.

Последний обещавший успех штурм Белого состоялся 30 ноября. 150-я стрелковая дивизия и 91-я стрелковая бригада при поддержке 19-й механизированной бригады возобновили атаки на южный и юго-восточный секторы обороны города. Однако противостояли им четыре полка пехоты и мотопехоты немцев (352-й пехотный, 113-й танко-гренадерский, фузилерный «Великой Германии» и 41-й мотопехотный полки), и сломить их сопротивление по-прежнему не удавалось. В тот же день в бой вступил передовой отряд 12-й танковой дивизии, мотоциклетный батальон соединения (К-22). Мотоциклисты обычно неслись впереди в период «блицкригов». Теперь они же первыми достигали рубежей обороны. В 15.00 30 ноября мотоциклисты начали смену частей фон дер Медена на Наче. К вечеру подтянулись основные силы 12-й танковой дивизии, сменив почти полностью разгромленный (он даже потерял в боях своего командира) мотоциклетный батальон 1-й танковой дивизии. Еще один мотоциклетный батальон – мотоциклисты «Великой Германии» – выдвинулся к реке Обща с целью блокировать наступление 47-й механизированной бригады или даже освободить линии снабжения войск в Белом.

Последующие четыре дня прошли в непрерывных контратаках немцев, которые им позволило провести прибытие резервов. Однако эти контратаки, как и ответные выпады советских войск, пока не принесли ни одной из сторон решительного результата. Например, для удара во фланг охватившей Белый 47-й механизированной бригаде в 1-й танковой дивизии была создана боевая группа Гупперта. Днем 3 декабря она попыталась перерезать коммуникации бригады, но натолкнулась на ожесточенное сопротивление. Утром 4 декабря атака была повторена, но успеха немцам не принесла. Мотострелки Дремова и пехотинцы 91-й стрелковой бригады полковника Ф.И.Лобанова заняли располагавшиеся в том районе бетонные оборонительные сооружения Ржевско-Вяземского рубежа постройки 1941 г., обеспечившие большую устойчивость их позициям.

Только 6 декабря встречными ударами от Белого и Начи оборона стрелковой и механизированной бригад была взломана и большая часть бригады Дремова была окружена. Так была потеряна одна из двух механизированных бригад, которые должны были оборонять южный фланг наступления корпуса М.Д.Соломатина. Вторая, 48-я отдельная механизированная бригада полковника Шещубакова к 5–6 декабря заняла оборону совместно с 75, 76-й и 78-й стрелковыми бригадами вдоль правого фланга вбитого в немецкую оборону танкового клина 1-го механизированного корпуса. Выдвижение 48-й бригады из резерва было более чем своевременным: на фланге сгущались тучи, немецкий контрудар должен был начаться со дня на день.

Контрнаступление не заставило себя ждать. Для координации назначенных для контрудара дивизий из группы армий «Север» прибыло управление XXX армейского корпуса, возглавляемое генералом Фреттер-Пико. Основной ударной силой контрнаступления была 19-я танковая дивизии, правый фланг которой прикрывался частями 20-й танковой дивизии. На 18 ноября 1942 г. 19-я танковая дивизия насчитывала боеготовыми 7 танков Pz.Kpfw.II, 37 танков Pz.Kpfw.38(t), 8 танков Pz.Kpfw.III c короткоствольным орудием, 3 танка Pz.Kpfw.IV с короткоствольной пушкой, 10 танков Pz.Kpfw.IV с длинноствольным орудием и 3 вооруженных только пулеметами командирских танка. Таким образом, подавляющее большинство танков дивизии (за исключением десяти Pz.Kpfw.IV с длинноствольными орудиями) было устаревших типов. Однако в отсутствие серьезного заслона на фланге корпуса М.Д.Соломатина даже масса легких танков несла смертельную опасность. В намеченной немцами полосе наступления оборонялась 78-я стрелковая бригада на фронте почти 5 км. 7 декабря по снегу глубиной 40 см 19-я танковая дивизия начала свое наступление. С целью обеспечения внезапности атака началась без артиллерийской подготовки. Обходя немногочисленные узлы сопротивления, дивизия быстро продвигалась вперед. На второй день наступления она перерезала основную дорогу снабжения подвижной группы 41-й армии, а на третий день – вступила в контакт с наступающими из района Белого частями 1-й танковой дивизии. Реакция советского командования, выразившаяся в отводе с Начи на фланг 65-й танковой бригады, запоздала. Кольцо окружения вокруг частей 6-го стрелкового и 1-го механизированного корпусов замкнулось. Если быть точным, то ударом XXX корпуса войска Поветкина и Соломатина были разрезаны надвое. Вне «котла», на фронте реки Вишенка собрались 75-я и 78-я стрелковые бригады, 65-й и 219-я танковые бригады и большая часть 150-й стрелковой дивизии. В кольце окружения оказались 19, 35, 37-я и 48-я механизированные бригады, 74-я и остатки 91-й стрелковой бригады. С целью сокращения фронта бригады корпуса Соломатина отступили от рубежа Начи на запад, собравшись компактной группой южнее Белого. Вскоре генерал-майор Тарасов был отстранен от командования 41-й армией, и армию возглавил лично Г.К.Жуков.

Первая попытка прорвать окружение была предпринята утром 8 декабря. Успеха она не принесла, и до 14 декабря по периметру «котла» шла ожесточенная борьба между несколькими окруженными бригадами и четырьмя танковыми дивизиями немцев. Наконец вечером 14 декабря М.Д.Соломатин получил от Г.К.Жукова разрешение на прорыв, то есть возможность пробиваться к своим без задачи удержания захваченной в ходе ноябрьского наступления территории. Вечером 15 декабря находившиеся на западном фасе «котла» части начали прорыв, и к рассвету 16 декабря потрепанные части 6-го стрелкового и 1-го механизированного корпусов были выведены из окружения. Согласно составленному по итогам операции отчету командира 1-го механизированного корпуса, потери корпуса за 20 дней боев составили 2280 человек убитыми и 5900 ранеными. Из этого числа в окружении убито 1300 человек, ранено около 3500 человек. Только около 4000 из 15 200 человек, насчитывавшихся в корпусе к началу боев, сумели вернуться в расположение 41-й армии. Потери 6-го стрелкового корпуса были как минимум сравнимы с этими цифрами.

Неудача наступлений трех армий Калининского фронта стала фатальной для карьеры М.А.Пуркаева. Старый соратник Г.К.Жукова был сослан на Дальний Восток. Отстраненному командующему 41-й армии генералу Г.Ф.Тарасову была дана возможность себя реабилитировать: в феврале – марте 1943 г. он возглавлял 70-ю армию в наступлении К.К.Рокоссовского. Однако наступление было в целом неудачным, Тарасов вновь был смещен и погиб в Венгрии осенью 1944 г. в должности заместителя командующего 53-й армии. Управление 41-й армии было расформировано, и больше армии с таким номером в составе Красной Армии до конца войны не появилось. Действия М.Д.Соломатина были признаны адекватными обстановке, и он сохранил пост командира механизированного корпуса до конца войны.

Итоги операции. «Марс» является одним из ярких примеров возникновения позиционного кризиса на качественно новом уровне развития военной техники и оперативного искусства. Танки, которые в Первую мировую войну стали одним из инструментов решения проблемы прорыва фронта, во Второй мировой войне сами часто оказывались жертвами новых средств борьбы. Противотанковые пушки выкашивали наступающие танки с той же ужасающей быстротой и эффективностью, как пулеметы и скорострельные орудия останавливали пехотинцев на Марне. Поздней осенью 1942 г. танки все чаще стали сталкиваться с противотанковой артиллерией в самом ее опасном варианте – с целиком защищенными противоснарядным бронированием САУ. В дневнике немецкого лейтенанта Бурк, захваченного в боях за Подосиновку и цитируемого в отчете о боевых действиях 20-й армии, написано: «Мы думали, что уже погибли, но нас спасло длинное штурмовое орудие. Этот день я никогда не забуду. Наконец, атака отбита». «Длинное штурмовое орудие» – это САУ StuG III с длинноствольным 75-мм орудием. Всего одна САУ могла решить судьбу опорного пункта обороны. В разделе «Выводы» отчета штаба 20-й армии об участии САУ этого типа в «Марсе», в частности, говорится: «Следует как можно скорее организовать надежную борьбу с самоходными пушками противника, часто срывавшими наш наступательный порыв». Обороняющийся получил в свое распоряжение мощные, маневренные и дальнобойные средства борьбы с танками наступающего. Массированная танковая атака, сокрушавшая оборону Первой мировой войны, четверть века спустя легко могла захлебнуться. Сотни танков, которыми оказались заставлены поля сражений «Марса», свидетельствуют об этом более чем красноречиво.

В оперативной плоскости «Марс» демонстрирует нам возникновение позиционного кризиса вследствие появления в составе воюющих армий подвижных соединений. Задача обороны протяженного фронта сама по себе весьма сложная задача вследствие неопределенности планов противника. Обороняющийся заранее не знает, по какой точке нанесут удар, и поэтому успешность или неуспешность оборонительной операции в значительной степени зависит от возможностей быстрого маневра резервами. Эффективно обороняться возможно, обладая значительным числом подвижных соединений. Ярче всего этот фактор проявился в боях на западном фасе Ржевского выступа, в полосе Калининского фронта. Войска фронта в целом успешно решали проблему прорыва фронта, но после взлома обороны пехотных дивизий сталкивались в глубине обороны с подвижными резервами немцев. Передвигавшиеся на автомашинах и мотоциклах части танковых и моторизованных дивизий немцев образовывали новый фронт на пути прорвавшихся в глубину советских танков и пехоты, а также наносили контрудары. На два механизированных корпуса Калининского фронта обрушились силы шести подвижных соединений немцев: 1, 12, 19 и 20-й танковых дивизий, моторизованной дивизии «Великая Германия» и 1-й кавалерийской дивизии СС. В районе Молодой Туд участвовали в отражении советского наступления 14-я моторизованная дивизия и части «Великой Германии». Помимо изначально моторизованных соединений, автотранспорт использовался для переброски обычно пехоты, например, группы Беккера. Сковать подвижные резервы обороняющегося, находящиеся в большинстве случаев в глубине обороны, было затруднительно. Поэтому альтернативой сомнительной стратегии «брусиловского прорыва», то есть сковыванию части сил противника вспомогательными ударами, было планирование операции с учетом наряда сил на борьбу с оперативными резервами.

Истребитель танков «Мардер III» из состава противотанкового дивизиона 2-й танковой дивизии, район Сычевки, ноябрь – декабрь  1942 г. Мобильные САУ с 75-мм противотанковыми орудиями стали серьезным противником советских танкистов начиная со второго года войны

Планирование борьбы с оперативными резервами было основной проблемой Красной Армии в «Марсе», следствием которой является провал всей операции. Причиной этого была неудовлетворительная работа разведки всех уровней. Разведчиками не были вскрыты оперативные и стратегические резервы немецкого командования. Особенно ярко это проявилось в наступлении 41-й армии Калининского фронта. 1-й механизированный и 6-й стрелковый корпуса наступали так, как будто на их правом фланге не было вообще никаких угроз. Однако именно по правому флангу наступающих корпусов был нанесен сильный удар танковыми соединениями противника в лице 19-й и 20-й танковых дивизий. Также не были ориентированы на появление резервов противника войска 20-й армии Западного фронта. В отчете разведки ОКХ от 3 декабря 1942 г. отмечалось: «Сравнение задействованных противником сил с оперативными целями наглядно свидетельствует о том, что противник недооценил прочность нашей обороны; в особенности, как подтверждает дезертировавший начальник штаба 20-й кавалерийской дивизии, он был изумлен появлением «надежных немецких резервов» в решающие моменты атаки. На эти силы противник не рассчитывал. На картах, попавших к нам, никаких немецких резервов не отмечено» (Glantz D. Op. cit., S. 230). Адекватная реальности информация о резервах противника могла повлиять на форму и методы ведения операции. В частности, это могло заставить командование Калининского фронта отказаться от распыления сил и сконцентрировать в полосе 41-й армии два механизированных корпуса. Один корпус мог продвигаться в глубину, а второй выполнять задачу прикрытия правого фланга наступления.

Но даже если мы предположим, что разведка выявила немецкие резервы, а командование фронтами соответствующим образом построило танковые и механизированные соединения, надежда на успех «Марса» все равно остается призрачной. В конце 1942 г. советское командование хотя и довольно далеко продвинулось в деле создания самостоятельных механизированных соединений, но по-прежнему не обладало полноценным формированием класса немецкой танковой дивизии. Даже новейшие механизированные корпуса были бедны артиллерией и в глубине немецкой обороны могли рассчитывать только на 76-мм пушки, пригодные больше для борьбы с танками противника, нежели для сокрушения его даже наспех построенной обороны. Авиационная поддержка, которая могла бы теоретически заменить недостаток гаубичной артиллерии, была слаба вследствие тяжелых погодных условий. Под Сталинградом советские танковые и механизированные корпуса смогли избежать столкновения с крупными оперативными резервами противника в начальной фазе операции. В «Марсе» оперативная обстановка была сложнее, и недостатки советских танковых войск проявились ярче, став фатальными для развития операции в целом.

Недооценка резервов была усугублена промахами в ведении операции. Одним из серьезнейших просчетов командующего Западным фронтом И.С.Конева была спешка с вводом в прорыв эшелона развития успеха фронта, несмотря на то что задача первого дня операции не была выполнена и войска 20-й армии не вышли ко второй полосе обороны. Фактически прорыва образовано не было, и эшелон развития успеха в лице 6-го танкового корпуса и 2-го гвардейского корпуса вводился не в прорыв, а в бой. Переправлявшиеся кавалеристы и танкисты заняли переправы, которые могли быть использованы для выдвижения на плацдарм артиллерии. Причем переправ было вместо четырех по первоначальному плану всего две. Если бы И.С.Конев повременил с вводом в прорыв подвижной группы фронта, то к 28 ноября обстановка была бы вполне созревшей для нормальной переправы подвижных соединений. Вследствие удачного хода с фланговым ударом 251-й стрелковой дивизии и 80-й танковой бригады войска 20-й армии к исходу 28 ноября образовали плацдарм, почти соответствовавший плановому. Это позволило бы использовать для выдвижения вперед все четыре подготовленные саперами переправы через Вазузу для группы Крюкова, а не протискивать кавалерийский корпус гуськом по одной переправе. Спешка с вводом в прорыв подвижной группы также воспрепятствовала переброске на плацдарм артиллерии. Переправы были заняты танками и кавалерией, и артиллерийские полки приняли участие в боях за вторую линию обороны только во второй фазе наступления 20-й армии.

В целом сражение развивалось по законам жанра позиционных «мясорубок» Западного фронта в Первой мировой войне. Момент внезапности действовал в лучшем случае первые несколько дней наступления. В дальнейшем на вскрытые направления ударов обороняющийся перебрасывал полки и дивизии с соседних участков фронта и из резерва и уплотнял оборону в наметившихся полосах наступления. Столкнувшись с возрастающим сопротивлением, наступающий тоже вводил в бой резервы и снятые из соседних армий соединения. Обе стороны бросали в бой все новые части. Наступающий надеялся, что новый введенный в сражение «последний батальон» станет соломинкой, ломающей спину верблюда. Обороняющийся всеми силами старался это предотвратить. В результате на сравнительно небольшом участке местности скапливались крупные силы обеих сторон, обильно поливавшие землю своей кровью под градом снарядов и пуль.

Отражение советского наступления закончено. А теперь поиграем в снежки... Командующий 9-й армией генерал-полковник Модель и начальник штаба армии генерал-лейтенант Кребс. Зима 1943 г.

Вместе с тем нельзя не отметить положительные моменты в действиях советских войск, проявившиеся в ходе операции «Марс». К ним относится, например, возросшая эффективность ремонтно-восстановительных служб Красной Армии. В 20-й армии за счет централизации ремонтных служб был создан своего рода танкоремонтный комбинат, способный ремонтировать танки всех типов и работающий по единому плану. В течение 25 суток операции этот комбинат отремонтировал 270 танков из 300 эвакуированных. При другой организации ремонтных служб такую массу танков пришлось бы ремонтировать втрое дольше. Фактически один и тот же танк «прокручивался» несколько раз. Так под влиянием опыта войны создавалась система восполнения потерь ремонтом, создававшая у противника впечатление многоголового дракона, у которого на месте срубленных голов немедленно вырастали новые.

Также все большее распространение в Красной Армии получала тактика штурмовых групп. Практика показала, что никакая артиллерийская и танковая поддержка не в состоянии полностью разрушить систему огня обороняющегося. Наступающие стрелковые батальоны и полки должны были самостоятельно подавлять оживавшие пулеметные гнезда силой своего оружия. Система «артиллерия разрушает, пехота занимает» не работала в условиях Второй мировой войны. Ключом к победе становились небольшие, но хорошо подготовленные группы бойцов, уничтожавшие узлы сопротивления и открывавшие дорогу танкам и основной массе пехоты.

Наступление Калининского и Западного фронтов в районе Ржева дорого обошлось Красной Армии. Согласно официальным отечественным статистическим данным по потерям, советские войска в «Марсе» потеряли 70 374 человек убитыми и пропавшими без вести, 145 300 ранеными. Для сравнения, потери за два с половиной месяца боев с момента начала контрнаступления под Сталинградом составляли 485 тыс. убитых и раненых, но принесли при этом победу стратегического значения. «Марс» же оказался только вложением в будущие победы. Цепочка сражений за Ржев существенно ослабила немецкую 9-ю армию. Один из главных героев сражения, 1-я танковая дивизия, была выведена из состава армии и направлена на переукомплектование на Запад. На Восточном фронте она появилась вновь только осенью 1943 г. и в переломном сражении на Курской дуге попросту не участвовала. Все остальные участвовавшие в отражении советского наступления под Ржевом и Сычевкой соединения понесли существенные потери. Так, уже в середине декабря 78-я пехотная дивизия оценивалась как «малобоеспособная», хотя это была одна из лучших дивизий вермахта. Понесенные соединениями 9-й армии потери стали существенным фактором в планировании и ведении немецким командованием летней кампании 1943 г. Но об этом в январе 1943 г. еще не знали ни Жуков, ни Модель.