Текст книги "Смертники"

Братья Келоевы

«Главное, с первых секунд боя вывести из строя радиостанции… вывести из строя радиостанции… радиостанции…» – как заклинание, беспрестанно повторял про себя уже начавший испытывать предбоевое волнение Ибрагим. Несмотря на всю защищенность базы от огня артиллерии, он все же побаивался – а вдруг возьмет и залетит сюда какой-нибудь шальной снаряд? Не должен, но вдруг? К тому же еще оставалась вражеская авиация. Но старший Келоев рассчитывал управиться и уйти отсюда задолго до ее возможного появления. Так что авиация его волновала значительно меньше.

«Если все пойдет удачно, – продолжая размышлять, Ибрагим прислонился плечом к темному стволу небольшого, не более десяти сантиметров в диаметре, бука, – пять, десять минут, и все будет кончено. Почти пятьдесят моджахедов (тех двух десятков боевиков, присланных Шамилем Басаевым, что на всякий случай оставались прикрывать тылы, Ибрагим не считал) на полтора десятка русских, пусть даже спецов – это более чем достаточно. Главное – заманить противника как можно дальше в глубь расставленной ловушки, а уже сделать так, чтобы ни один русский из нее не вырвался, будет легко. Все распределено, все тщательно отработано – кто, куда, как… прижать окружить, добить… И ни одного шанса на отход. А на крайний случай – десять самых лучших человек резерва под командой Усы Умарова на той стороне ручья. Десять моджахедов, способных в одиночку…» Ибрагим вдруг понял, что сам себя уговаривает, пытаясь убедить в том, что все пройдет благополучно. Значит, получается, в его душе все еще оставался червь сомнения? Да разве можно сомневаться в своих силах? И это при такой мощи? Неуверенность в себе – это порок, недостойный моджахеда. Она позволяет отступиться. Неуверенность в своих силах приводит к дрожи в руках. Ибрагим почувствовал холодок, пробежавший по его спине, вздрогнул, убоявшись своей собственной слабости больше, чем страха перед грядущей смертью.

– Нет, – тихо, но твердо сказал он. – Мы не боимся смерти и не бегаем от нее! – Где-то он уже слышал эту фразу, но не помнил где, и вот теперь она пришла ему на ум. И тут же еще одна: – Если у нас хватит терпения и стойкости, иншалла, победа будет за нами! Победа будет за нами! – повторил Ибрагим, и окончательно отгоняя от себя беспричинную тоску, вздернул подбородок кверху. – Аллах акбар! – произнес он одними губами и, резко оттолкнувшись от служившего ему опорой дерева, отправился проверять готовность своих воинов к битве.

– Махамед! – выйдя их тени кустарника, Ибрагим окликнул худощавого коротышку с гранатометом в руках, стоявшего чуть в отдалении от ближайшего замаскированного окопа. Махамед являлся старшим над отрядом боевиков, присланных Шамилем в распоряжение Келоевых. – Русские скоро будут здесь, пора занимать позиции, а не… – Келоев хотел сказать – не развлекаться (Махамед Ахмадов как раз позировал боевику, бегавшему вокруг него с маленьким цифровым фотоаппаратом), но не стал.

Тот, которого звали Махамед, зло прищурился, кинул «РПГ-7» на руки ловко подхватившего оружие фотографа Мусы Мачигова, являвшегося одним из трех «штатных» гранатометчиков отряда Махамеда и, ничего не сказав, направился к позициям своих воинов.

Группы специального назначения

Сергей остановил группу и в очередной раз взглянул на экран джипиэса. Ему не надо было доставать листок с написанными карандашом цифрами координат объекта – он помнил их наизусть. Вычесть одни пятизначные цифры из других не составило труда. До означенной базы оставалось по прямой чуть больше пятисот метров, а они почти прямо и шли, разве что чуть южнее.

Скомандовав знаком «садись», Ефимов отошел чуть в сторону и, присев на выступающие корневища какого-то дерева, достал карту. Пока он в очередной раз изучал ее и думал, как лучше поступить, к нему неслышными шагами подошел майор Фадеев.

– Чего стоим? – поинтересовался ротный и, не дожидаясь ответа, плюхнулся рядом.

– Да вот смотрю, какое они место для встречи выбрали. Ничего не скажешь – продуманно, хрен просто так подберешься. С востока – ручей, по нему не пойдешь – низина. А пойдешь – вляпаешься по самые уши. На северо-западе и на юго-западе совершенно лысые вершины, незаметным не проскочишь. Остается только северо-восток по тропе и запад – с его подходом между двумя голыми вершинами – вот тут со стороны второй тропы идущей от …тов в направлении …ни, – палец Сергея уперся в карту. – Но если заходить с запада, то придется делать черт знает какой крюк, да и перекрыть подход там проще простого – одну фишку выставил, и достаточно. – Секунду помолчав, Сергей продолжил начатую мысль: – Конечно, судя по местности, удобнее было бы подбираться с северо-востока вот по этой тропе, – он коснулся карты кончиком небольшого, тут же сорванного листочка. – Тогда база, если она есть, окажется прямо под ногами. Но «чехи» тоже не дураки, тропу, как минимум, заминируют и стопудово выстявят наблюдателей. Значит, отсюда тоже не подойти.

– Сережа, а если идти, как идем, и лишь взять немного левее, заходя с юга вдоль опушки леса? – предложил Фадеев, и Ефимов в знак согласия кивнул.

– Вот и я о том же самом думаю. А если у двух дураков мысли одинаковые…

– То мысль верная! – закончил за Ефимова ротный и усмехнулся.

– Угу, – поддакнул Сергей и, почесав переносицу, заметил: – Будем надеяться на то, что людей у них маловато для того, чтобы наблюдатели все подступы под контролем держали. Это ни спать, ни есть, ни до ветру отойти.

– Да это еще хрен его знает, сколько у них людей! – не слишком оптимистично заметил ротный. – Наверху первый раз, что ли, ошибаются? Да и «чехи» на одном месте не сидят – сегодня здесь, завтра там. Что с того, что по имеющейся информации никого движняка? Десяток-другой всегда подвалить мог.

– Запросто! – легко согласился Ефимов и снова задумался.

– Тогда раз уж решили заходить с юга, то берем влево, переходим ручей и на хребте вот где-нибудь у ответвления тропы делаем двадцатиминутный привал, а заодно сбросим все лишнее. Согласен?

– Было бы о чем спорить! – Ефимов улыбнулся и, посмотрев на ротного, уточнил: – Так что, Вадим, топаем?

– Ес-стессно, – нарочно исковеркав слово, Фадеев потянулся и, опершись рукой о ствол дерева, начал подниматься. – Эх, сейчас бы костерок, шашлычок, в баню и поспать!

– Угу. Вылезем на «чехов» – и будут нам и баня, и сауна, и шашлычок с помидорчиками.

– Ага, – поддакнул ротный, он вроде бы шутил, но в глазах у него не было ни капли веселости.

Группа Ефимова

Переходя ручей, Сергей позволил себе и группе вволю напиться. Затем двинулись дальше. Сергей не стал выходить со своими разведчиками на самую верхнюю точку хребта, а, заметив подходящий для скрытного размещения имущества густо поросший мелколесьем овражек, поднял вверх левую руку.

– Чи. Стоп. Всем выложить продукты и лишние вещи.

Приказ, продублированный остальными спецназовцами, приняли к исполнению, и вскоре назначенные по одному от каждой тройки бойцы спрятали завернутые в полиэтиленовую пленку вещи в зарослях росшего в этом овражке малинника.

– Двадцать минут отдыха! – скомандовал Ефимов, и уже через несколько десятков секунд разведчики, рассредоточившись и выставив охранение, сидели, блаженно вытянув ноги, наслаждаясь недолгим покоем.

Казалось, все дышало умиротворением – стояло полное безветрие, в небе по-прежнему плыли, не роняя вниз ни единой капли дождя, плотные облака. Тишина. Лишь где-то далеко недовольно хоркает потревоженный кабан, да радист негромко бормочет выполняя обязательный сеанс связи. Но ничто не вечно под луной. Взмах командирской руки – и группа продолжает путь. Абсолютно тихо, неимоверно медленно двигался впереди идущий, а за ним и все остальные. Только так, и никак иначе – сколько там еще осталось до обозначенной базы с засевшим на ней пресловутым Шейхом? Триста пятьдесят метров, триста? А сколько до выставленных по округе наблюдателей? Сто? Сто пятьдесят? Двести? Или они совсем рядом?

Махамед Ахмадов

Уже подходя к зарослям шиповника, в которых скрывались боевики из присланного Шамилем отряда, Махамед дал волю своим чувствам. Правда, пока лишь мысленно.

«Раскомандовался! – негодовал в душе Ахмадов. – Мало ему, что поставил меня и моих людей на самый бесполезный участок – почти тыл… да что там почти – именно в тыл! Кто станет заходить на базу со стороны широкой тропы, даже не тропы, а скорее дороги, пусть давно и не езженной, соединяющей два села?! Кто будет пробираться к базе между двумя абсолютно голыми полянами по узкой, шириной едва ли больше двухсот пятидесяти метров, полосе леса? Разве что абсолютно бесшабашный человек, – Махамед зло фыркнул, – безумец! Куда уж лучше зайти с северо-востока со стороны станового хребта. Уж Ибрагим-то это понимает. Как раз там и расположились моджахеды братьев. Русские войдут в ловушку и будут прихлопнуты, как залетевшие на кухню мухи. Вся слава Келоевым. И ведь не поспоришь!»

Махамед в сердцах пнул подвернувшуюся под ногу лягушку. Пронзительно квакнув, она отлетела в сторону, ударилась о дерево и, издав звук, похожий на громкое чмоканье, сползла по стволу вниз.

«Сам Шамиль, – продолжал рассуждать Ахмадов, – поручил им выполнение этого задания. Басаев – воин, не любящий бросать слов на ветер, отдал такой приказ. САМ. Как он однажды выразился: «Когда муджахиду приходится обнажать свое оружие, он использует его по назначению». И если Шамиль сказал, что сегодня они должны показать русским собакам, кто настоящий хозяин леса, то они покажут. Покажут! Но все лавры, весь почет достанется этим братьям, этим выскочкам! И всего лишь потому, что они окажутся главными исполнителями тщательно продуманной Шамилем операции. И это им не будет стоить никакого труда! Что героического в том, чтобы задавить с хорошо оборудованных позиций жалкую горстку русских, угодивших в расставленные силки? Три-четыре минуты боя! Да пойди они на его отряд, он бы управился и быстрее. Точный, кинжальный огонь, куча почерневших от копоти, собственной крови и грязи трупов и еще два-три жалких канючащих о сохранении их никчемных жизней пленных. И еще…»

Что именно еще, Махамед не додумал – справа от него грянула автоматная очередь.

– А-аллах акбар! – раздался сорвавшийся на визг крик и звуки все усиливающихся выстрелов.

– Ай, шайтан! – взревел Махамед Ахмадов, бросаясь вперед, в гущу разгорающегося боя.

Группа старшего прапорщика Ефимова

В том месте, где сейчас со своей тройкой находился рядовой Прищепа, опушка вдавалась в лес острой, слегка вытянутой западной оконечностью. Прислушиваясь к окружающей тишине, Александр отступил немного в глубину леса, чуть-чуть выждал, когда подтянется остальная часть группы, и потихоньку начал забирать вправо, двигаясь под небольшой уклон туда, где согласно имеющимся координатам должна была находиться «чеховская» база. Неожиданно его внимание привлек какой-то посторонний звук, напоминающий нечто среднее между чмоканьем кормящейся рыбы и всхлипом человека, у которого сильным ударом перебило дыхание. Сашка насторожился, развернулся и, продолжая прислушиваться, сделал нерешительный шаг в сторону донесшегося звука. Но ничего больше не услышал. Тем не менее двигаться дальше, оставляя за спиной нечто невыясненное, Прищепа не собирался. Подняв руку, он остановил группу и осторожно двинулся вперед. Но не успел он пройти и десяти метров, как услышал за спиной шорох шагов.

«Командир, – сообразил Александр, – видимо, обеспокоился моим странным поведением, теперь вот идет посмотреть, что случилось. Надо было мне самому остановиться и сообщить об услышанном».

Прищепа хотел было повернуться к старшему прапорщику лицом, когда его взгляд зацепил черные отверстия стволов, смотрящие в их сторону.

– Командир! – крикнул Сашка, и его возглас перекрыл треск автоматной очереди.

Услышавший Прищепу Ефимов, вскидывая оружие, успел лишь увидеть, как согнувшийся пополам боец рухнул в раздвинувшийся под его весом кустарник. А ствол автомата Ефимова уже затрясся от вылетающей из него очереди – падая, Сергей продолжал стрелять. Ударившись плечом о валяющуюся на земле ветку, он перекатился влево и добил остатки магазина. Где-то за спиной затарахтел пулемет Тушина. Ефимов, кажется, услышал, как застонал лежавший неподалеку Прищепа, но оказывать помощь раненому не было ни времени, ни возможности. Даже оттащить Александра в сторону значило потерять столь необходимые сейчас секунды.

– А-аллах акбар! – взвыл кто-то совсем рядом, и тут же, пронзительно взвизгнув, заткнулся. Вздрагивали и падали на землю ветки окружающего кустарника, летела во все стороны земляная крошка, запах сгоревшего пороха забивал ноздри.

Ефимов выпустил сразу половину магазина и, прекратив стрелять, потянулся за лежащими в разгрузке гранатами. Быстро достав две из них, он разогнул усики, положил обе под правую руку и, прижав микрофон к щеке, отрывисто скомандовал:

– По гранатным разрывам огонь по флангам, только по флангам! Как поняли меня? Прием.

– Второй понял… Третий понял…

Услышав ответ от командиров своих троек, старший прапорщик повернулся назад и скомандовал:

– Тушин, ко мне! – Сквозь треск, грохот, визг разгорающегося боя Ефимов различил, что пулемет Тушина, до того почти беспрестанно окучивавший позиции противника, смолк. И пока Сергей расстреливал патроны у второго магазина, чтобы заметить его на новый, Тушин подполз и, глядя на командира, стал поспешно менять почти закончившуюся ленту.

– Готов? – спросил Ефимов и, сунув в руку Тушина вынутую из разгрузки третью гранату, потянул кольцо своей собственной. – Огонь!

Бросок – и вслед за первой эфкой тут же полетела вторая. Чуть припозднившийся пулеметчик отправил свою гранату одновременно со второй ефимовской.

– Вперед!

Вслед за раздавшимися разрывами, вскочив на ноги, старший прапорщик бросился к позициям противника. Отделяющие от них метры он буквально летел, не обращая внимания ни на плетущуюся под ногами ежевику, ни на вставший на пути куст шиповника, ни на пронесшиеся рядом пули. Мгновения решали все. Сергей мчался к вражеским окопам, даже не попытавшись оглянуться, чтобы убедиться в том, что за его спиной бежит рядовой Тушин. Впрочем, он и не собирался этого делать – в своих бойцах старший прапорщик Ефимов был совершенно уверен, и потому нисколько не сомневался, что его приказание было выполнено.

Махамед Ахмадов

Махамед не добежал. Шальная пуля повышенной пробиваемости, прошив встретившуюся на пути ветку и почти не ощутив этого препятствия, ударила набегающего Ахмадова в живот и завертелась там волчком, вскрывая и выворачивая внутренности. Уже ослабленная, едва летящая, она пропорола тонкую оболочку печени и, раздирая ее рыхло-крупяную податливую структуру, вышла с другой стороны, взрезав краем острой расплюснутой оболочки тут же расплескавший свое содержимое желчный пузырь, навек избавив Махамеда Ахмадова от мучившего его последнее время холецистита. Моджахед, теряя сознание, стал падать.

Вячеслав Варенников

Славке показалось, что он увидел пронесшиеся мимо его лица пули. Крик Прищепы, долетевший чуть раньше, не отложился в его сознании, и лишь только эти просвистевшие рядом смертельные кусочки металла, а вслед за ними грохот вражеских автоматов принудили его к действию. Предохранитель ушел вниз, палец потянулся к спусковому крючку. Оставаясь стоять, сержант с силой сжал указательный палец. Но вместо ожидаемо длинной очереди грянул сухой одиночный выстрел. Варенников выругался, вновь потянул предохранитель, смещая его на автоматический огонь, и снова нажал на спусковой крючок.

– Ложись! – раздавшегося из-за спины крика он словно бы и не услышал. Автомат выплюнул последнюю гильзу и клацнул затвором. Как во сне сержант заменил магазин и пару раз выстрелил короткими очередями.

– Ложись! – повторился крик, и только теперь Славка вдруг понял, что вокруг все пришло в движение. Проносившихся рядом пуль он уже не видел и не замечал, стоявший грохот был отнюдь не только грохотом его автомата. Взгляд коснулся земли, выискивая место, куда можно упасть.

– Ложись, сука!

Сержант так и не распознал по голосу кричавшего, но послушно начал падать. Он уже коснулся грудью земли, когда прилетевшая неизвестно откуда пуля, ударившись о его тело, причинила жгучую боль, и Славка, выронив оружие, потерял сознание.

Старший прапорщик Ефимов

Две гранаты из трех взорвались с небольшим недолетом, зато третья шлепнулась прямо посреди занятого противниками окопа. И сейчас из двух сидевших там моджахедов один неподвижно лежал в луже собственной, уже успевшей набежать из ран крови, второй зажимал руками развороченный осколками живот и тупо таращился на мертвого соплеменника. На взбежавшего на бруствер Ефимова он не обратил никакого внимания. Сергей вскинул автомат, и одиночный выстрел поставил точку в мучениях раненого.

Убитый бандит еще только начал сползать по стенке, а Ефимов уже метнулся дальше, и тут же оказался стоящим над следующим окопом. Находившиеся в нем моджахеды, отнюдь не ожидавшие такой прыти от попавших в засаду русских, едва стали разворачивать стволы, как длинная очередь, пущенная вдоль всей линии окопа, заставила их пожалеть о собственной нерасторопности.

– Слева! – донесся сквозь треск пулеметной очереди вопль Тушина.

Словно споткнувшись, Сергей полетел в окоп с только что убитыми «чехами». И тут же, перекатившись на его другую сторону, открыл огонь по противнику, засевшему в паре десятков метров дальше, на конце чуть изогнутой дуги траншей. Колено впечаталось в растекающуюся по земле чужую кровь, тут же пропитавшую уже многократно стиранную брезентуху «горки», но Ефимов этого даже не заметил. Какая, к черту, кровь, если там, за спиной, слышались непрекращающиеся выстрелы – остальные разведчики его группы вели бой с засевшими на их левом фланге боевиками.

– Командир, – в наушниках зазвучал голос рядового Кудинова, – противник с северо-востока…

– Понял, – ответил Ефимов, хотя сказанное не явилось для него новостью – он уже слышал, как на правом фланге группы усиливается пальба со стороны противника.

В голове начала вырисовываться картина происходящего. Судя по всему, окопы, в одном из которых сейчас находился Сергей, располагаясь параллельно лесной опушке, образовывали нечто в виде полумесяца. Теперь и справа, и слева от Ефимова все еще оставались живые бандиты. Кроме того, с севера-востока уже начали наседать их товарищи, судя по всему, тоже засевшие в точно таких же полнопрофильных окопах. Присутствие подобных укреплений Ефимову совершенно не понравилось, особенно тем, что все указывало на то, что отрыли их совсем недавно. Для чего? Но времени поразмышлять об этом у старшего прапорщика не было.

– Где Фадеев? – спросил Сергей. Обеспокоенный долгим отсутствием сведений о командире роты, он уже начал всерьез нервничать.

– Не знаю, – голос Кудинова дрогнул, – нигде не наблюдаю… – Тут же почти спокойно констатировал: – Командир, нас давят.

– Держитесь!

А что еще он мог сказать? Вторая группа противника активизировала свои действия, и надо было как можно скорее уничтожить «чехов», засевших в верхних окопах. Сергей уже понял, что численность напавших на них бандитов не многим больше численности самих разведчиков, и потому у него и его бойцов имелся неплохой шанс вырваться из-под перекрестного огня противника. Точнее, Ефимов нисколько не сомневался, что все получится, что они вырвутся. И если бы не эти заранее приготовленные позиции, то он бы со своими ребятами… Впрочем, о том, что могло быть, смысла рассуждать не было, а следовало действовать.

Ефимов еще только готовился высунуться, чтобы попытаться прижать сидящего совсем рядом противника, когда сзади что-то шлепнулось. Мгновенно повернувшись, Сергей увидел упавшую под ноги гранату. Он не раздумывал ни мгновения, да и судьба не оставляла выбора. Рука сама схватила смертоносный кусок металла и без замаха швырнула в сторону противника. Пролетев несколько метров, граната взорвалась в воздухе. Вокруг щелкнули рассыпавшиеся во все стороны осколки. Один из них пролетел совсем близко от плеча Сергея, но, не задев его, впился в стену окопа.

– У, суки! – Схватив, последнюю оставшуюся у него гранату, Ефимов выдернул кольцо, разжал ладонь, дождался, когда произойдет щелчок и опять же без замаха отправил ее к противнику.

На этот раз он не стал дожидаться разрыва, а сразу рванул к врагу, и правильно сделал. Брошенная им «РГД» взорвалась с небольшим недолетом – на бруствере, осколки с фырканьем пронеслись мимо. Так что Ефимов оказался рядом с окопом противника как раз в тот момент, когда отплевывающийся от грязи «чех» начал поднимать свой «АКМС». Короткая, неприцельная очередь выбила оружие из рук противника и заставила его отпрыгнуть в сторону. Правая рука боевика обвисла плетью.

– Получи! – Слова слетели с губ уже после еще одной выпущенной из автомата очереди. Второй боевик – судя по всему, убитый из пулемета Тушина, – лежал чуть дальше.

– Уф! – выдохнул Ефимов, разворачиваясь в обратную сторону. Теперь следовало помочь группе разобраться с левым флангом противника, закрепиться в чужих окопах и перенести весь огонь на тех, кто сейчас окучивал его бойцов справа.

– Олег!

Позвав пулеметчика, Сергей вдруг понял, что по нему никто не стреляет. Не было слышно ни свиста близко пролетающих осколков, ни щелканья ложащихся рядом пуль, ни вспенивающихся под ногами разрывов. Весь бой шел как бы в стороне, помимо них. Доля секунды потребовалась Ефимову, чтобы понять происходящее: наши знали, что здесь свои, а сидящие в лесу бандиты до сих пор считали, что в этих окопах сидят их собратья. И этим было грех не воспользоваться.

– Олег! – уже не так громко окликнул Ефимов своего пулеметчика и, не дождавшись ответа, рванул в его сторону.

Тушин лежал в соседнем окопе и, смахивая с ладони кровь, тряс такой же окровавленной головой.

– О, черт! – вырвалось у Сергея, и он, в два прыжка преодолев разделяющее их пространство, рухнул на колени около своего пулеметчика.

– Нормально, командир, все нормально! – вытирая о штаны окровавленную руку, поспешно начал заверять Тушин, хотя, похоже, и он сам еще толком не верил в то, что все действительно обошлось.

– Погоди! – командир бросил взгляд на окровавленную бандану, затем на слипшиеся от крови волосы, и у него вырвался вдох облегчения. Пуля – нет, даже, скорее всего, осколок, да еще к тому же от выброшенной Ефимовым гранаты – прошел вскользь, содрав с головы пулеметчика лишь пучок волос и полоску кожи.

– Олег! – Рана уже практически не кровоточила, и потому тратить на нее даже секунды, используя драгоценное, столь мизерно отпущенное им время, Сергей не собирался. Времени и так оставалось все меньше и меньше. Потом, все потом. – Твой сектор вон там, – рука Ефимова поднялась сквозь частокол веток, показывая направление на противника. – Стреляешь только наверняка. Они, судя по всему, еще не знают, что здесь мы. Понял? – И, не дождавшись ответа переспросил: – Понял меня?

– Понял, командир, понял! – Тушин кивнул, вернул окровавленную бандану на голову и, ухватив пулемет, привычным движением водрузил его на бруствер.

– Я к своим!

Хлопнув бойца по спине, Ефимов выскочил из окопа и, забирая вправо, побежал в сторону все еще остающейся под перекрестным огнем группы. Почти сразу за спиной заработал пулемет – Тушин обнаружил какие-то цели.

«Быстро», – отметил про себя Сергей, но ни оглядываться, ни замедлять скорость движения не стал. Пробежав буквально десяток метров, он заметил, что рикошетные пули стали пролетать совсем уж близко. Одна из них, хорошо хоть на излете, впилась в торчавший из разгрузки магазин.

– У, мля! – выругался Ефимов, пожалев, что слишком рано покинул линию окопов. Рядом вжикнула очередь, но Сергей лишь пригнулся еще ниже и, не останавливаясь, устремился выполнять намеченную для себя задачу.