Текст книги "Страж Порядка"

Стоя посреди вспаханного поля, он осматривал дело своих рук. Вдруг заметил дорожку следов, что тянулась от нетронутой дороги в его сторону. Следы продолжали появляться, как по мановению волшебной палочки, приближаясь к Павлу, но того, кто их оставлял, видно не было. «Это что за невидимка разгуливает? А ну покажись!»

Воздух задрожал. Из ближайших четырёх вмятин повалил густой чёрный туман. Поднялся метра на два над землёй, и дымные столбы стали ногами, соприкоснулись, формируя в пустом пространстве туловище гигантского исполина. Прорисовываясь, он делался всё выше. Наконец образованную конструкцию увенчала вросшая в плечи конусовидная голова с выпирающими по бокам шарообразными наростами, которые, очевидно, служили органами зрения, а может, и слуха одновременно. В сочетании с двумя парами длинных щупалец вместо рук, выходящих не то из шеи, не то прямо из головы, видок был тот ещё. Кого хочешь напугает. Не дай бог кому-нибудь встретить в Зыби такое. Есть риск не проснуться. У Павла тоже поначалу сердце ушло в пятки, но он вовремя вспомнил про свои способности. Поработав над размерами тела, Манин сравнялся ростом с нарушителем, отчего почувствовал себя увереннее и, подбоченясь, выпалил первое, что пришло в голову:

– Куда прёшь? Пропуск есть?

Чудовище и так удивлённо таращило на него буркалы, а тут аж присело от неожиданного натиска. Лицевая сторона конуса смялась, образовав между глазами неровную трещину, которая стала двигаться вверх-вниз, издавая писклявые звуки:

– Какой пропуск? Что ещё за пропуск такой?

Несоответствие габаритов монстра с едва слышным сопрано чуть не вызвало у Манина приступ нервного смеха. Насилу сдержав рвущийся наружу хохот, он более спокойно пояснил:

– При пересечении Границы всякая сущность обязана иметь при себе пропуск, чтобы предъявить его на таможне. Есть пропуск – проходи, нет – поворачивай назад. У тебя он имеется?

– Не-а, – растерянно замотал головой великан.

– Тогда проваливай. Нечего мне тут следить. Я, можно сказать, только прибрался перед твоим приходом.

Чудовище бестолково посмотрело по сторонам и начало пятиться, стараясь ступать по собственным следам, но вдруг остановилось в нерешительности, устремив на Манина внимательный взгляд шаровых наростов.

– А ты кто такой? – пропищало создание.

– Я Страж! У тебя что, повылазило? – сказав это, Паша не выдержал и расхохотался, видя, как огромные шары-глаза нарушителя вылезли за все разумные габариты, став больше в несколько раз.

Его смех вихрем пронёсся над Полосой и сотряс почву, засыпав рыхлой землёй следы, оставленные исчезнувшим монстром.

Вот и первый демон попался при переходе Границы. Можно сказать, испытание КСП прошло на ура, и она торжественно сдана в эксплуатацию. Мысленно разрезав ленточку и поздравив себя с успехом, Павел направился к Упорядоченному, в непосредственной близости от которого его обитатели застроили Зыбь собственными развлекательными центрами.

Пора навести там шорох…

У Манина, разглядывающего бессистемное нагромождение множества миров и мирков разных сущностей, возник вопрос: с чего начать? Где в этом бедламе искать демонов?

Казалось, они здесь повсюду, куда ни кинь взгляд. И это называется Порядок! Что же представляет собой другая сторона, если рядом с Упорядоченным налицо все признаки Хаоса? В любом созданном тут мире что-нибудь да не так: то гротескно изломанные стены домов невероятных форм, то выходящее за мыслимые рамки поведение их обитателей, то растущие вершинами вниз деревья, то уходящая в небо дорога… Много чего, всё и не перечислишь.

Прохаживаясь по лабиринту изменчивых улиц, Паша задался вопросом: какова вероятность того, что среди несметного количества находящихся в Зыби сущностей он может повстречать кого-то из коллег? И вдруг через пару шагов увидел прижавшуюся к обочине дороги машину ДПС.

Мало того, что это был «Хаммер» (белый с синей полосой, как и полагается), так ещё и с пулемётом на крыше, угрожающе смотрящим на дорогу раструбом крупнокалиберного ствола поверх люминесцирующей «люстры».

Рядом стоял Серёга Шерстобитов, старый гаишник. Поигрывая жезлом, он внимательно смотрел на дорогу, не обращая никакого внимания на пролетающие мимо автомобили. Неподалёку в воздухе висел хорошо различимый знак «Ограничение скорости 40 км/ч», мечта любого гаишника. Никто из проезжающих водителей требования знака не соблюдал. Все проносились на куда более высокой скорости, а некоторые вообще на запредельной. Но Серёгу это не трогало. Он с явным равнодушием игнорировал все нарушения ПДД.

Паша удивился. Шерстобитов имел репутацию непримиримого борца с нарушителями, и уж если составлял протокол, никакими силами не удавалось уговорить его отказаться от этого. Что-то тут было не так.

Подойдя к патрульной машине, Павел оценивающе осмотрел новенький внедорожник.

– Привет, Серёга! – окликнул Шерстобитова, который бросил в его сторону быстрый взгляд, коротко кивнул и снова уставился в дорожную даль. – Ты чего никого не тормозишь? Нарушают же. Смотри, как летят.

– Эти, что ли? – нехотя ответил тот, не поворачивая головы. – Мелкие сошки. Не хочу заморачиваться.

– Что, бандитов ловишь?

– Хуже… – тут он весь подобрался, поправил ремень, фуражку и, так же глядя вдаль, тихо произнёс: – О, едут.

По дороге нёсся чёрный лимузин с наглухо тонированными стёклами, часто «крякая» спецсигналом и мигая синим проблесковым маячком. У Паши от удивления челюсть сползла на грудь. Такой машины ни у одного чиновника в области отродясь не было. Синюю мигалку разве губернатор иногда использует, хотя она ему ни к чему. Его машину и так все знают, как облупленную, и на постах всегда честь отдают. А тут ранг никак не ниже министра катит. Останавливаться или хотя бы сбавлять ход лимузин явно не собирался. Но это был мир, рождённый фантазией гаишника Шерстобитова, где всем приходилось играть по правилам его создателя. Серёга уверенно ступил на асфальт и поднял полосатый жезл.

Крякающая машина послушно притормозила и, включив правый поворотник, съехала на обочину. Выскочил водитель. С видом побитой собаки подбежал к инспектору, показывая документы. Начал о чём-то слёзно просить, постоянно тыча рукой в сторону салона. Видимо, ссылался на высокопоставленного пассажира. Но перевозимый чиновник не спешил высовываться и качать права.

Невозмутимый Серёга кивал головой, выслушивая сбивчивую речь водителя, не забывая тщательно проверять документы. Барским жестом указал на маячок, и тот немедленно был снят. Ткнул жезлом в номера, сравнительно чистые на взгляд Павла. Но водитель достал из кармана белоснежный носовой платок и принялся вытирать невидимую грязь. Вслед за этим ему пришлось сдирать тонировку со стёкол. Наконец, всласть наглумившись над элитным нарушителем, Серёга извлёк на свет дырокол и в нескольких местах пробил дырки в талоне предупреждения, чем окончательно вверг водителя в депрессию. Эти талоны давно отменены, но Шерстобитов застал те времена, когда водителей наказывали подобным «предупреждением». В конце концов, это его мир. Что хочет, то и делает.

«Так, Серёгу встретил. Может, ещё кого с работы повидать? Интересно, а где у нас Брагин ошивается? Какой глюк он себе придумал?»

Пространство мира грёз начало перестраиваться. Дорога с милицейским «Хаммером» и задержанным лимузином отодвинулась и уплыла вдаль. На её месте возникла залитая солнечным светом лужайка, посреди которой росли две пальмы. В натянутом между ними гамаке размеренно покачивался дремлющий Брагин, одетый в шорты и расстёгнутую цветастую рубаху. Чуть вдали песчаный морской берег плескался тихим прибоем, создавая убаюкивающий звуковой фон.

«Так, так, так, – встав над гамаком, Манин упёр руки в бока. – Балдеем, значит. Прохлаждаемся, когда другие пашут!»

– Подъём! – рявкнул он в ухо Игорю.

Гамак перевернулся, а Брагин, суча руками, упал в траву. Армейские инстинкты живут в мужчинах долго. Он вскочил, дико озираясь, увидел Пашу – единственное неустранимое противоречие созданной им идиллии. Правда, после частичной потери контроля над грёзами исчезло море, но две пальмы и гамак остались.

– Ты чё, Пашка, сдурел?

– А ты чем занимаешься, когда работы невпроворот? Дрыхнешь?

– Так отпуск же…

– Какой отпуск, к ядрёной фене! Ты спишь, и это тебе снится. А Румеев сейчас в камере сидит, и тоже дрыхнет, как и ты. А он, между прочим, готов давать признательные показания. Поэтому просыпайся и берись за работу, пока жулик тёпленький и готов сотрудничать со следствием. Вперёд, боец!

Брагин стал вытягиваться, истончаясь в теле. Ага, внял наказу старшего товарища и спешит в Упорядоченное. Голова Игоря уже пропала в небесной синеве, когда Манин крикнул вдогонку:

– Погоди! – Назад вернулись только глаза, спрыгнув откуда-то сверху двумя небольшими шариками, зависли в воздухе перед лицом Манина и уставились вопросительно. – Меня не буди, дай выспаться. И захвати из дома что-нибудь пожрать.

Глаза согласно моргнули неожиданно появившимися веками и взмыли ввысь, унося за собой последние крупицы сущности Брагина. Похоже, услышал. Хм, хотелось бы знать, чем. Всё, теперь можно не волноваться, что работа стоит на месте, и спокойно дальше осваивать Зыбь. Паша был уверен, что Игорь проснётся, пойдёт в ПОМ и доведёт дело до конца, выудив у пребывающего в прострации Румеева сведения о местонахождении трупа девочки ещё до утра. Как раз к тому времени должен подъехать следователь с конвоем. Вот пускай и документирует всё по горячим следам, добросовестно отрабатывая прокурорскую зарплату, не в пример бОльшую оперской.

Встреча с энергетической сущностью Игоря показала, что чужие миры можно посещать избирательно. Проверив правильность этой версии ещё на нескольких знакомых, Паша попробовал найти Гидона, заранее, по совету Балбеса, создав себе увесистый клинок с широкой гардой. Вышла не шпага, а нечто среднее между этим изящным оружием и саблей, больше похожее на эспадрон. Надёжное, с идеальной балансировкой и удобным хватом. Вырастив широкое дерево, он опробовал на нём клинок, разрубив ствол с первого удара. Гидона, правда, так и не нашёл. Возможно, на поиске враждебных созданий закон избирательности давал сбой. Или демон уже забрался в нового носителя.

Прелесть Зыби заключалась в том, что здесь можно проводить сколь угодно долгое время, ничуть не потратив его в Упорядоченном. Стоит лишь переместиться в нужный поток. Что Манин и сделал. Правда, поток выбрал средний, не желая оставаться здесь вечно. А чтобы использовать время с толком, занялся самообразованием.

Сначала он искал всякие университеты через профессуру, что в них преподаёт. Никого конкретно из этого контингента не зная, оказаться в учебной аудитории, когда там читают лекцию или проводят семинар, было непросто. Пришлось повозиться. Однако, как выяснилось, шкурка выделки не стоила. Преподаватели на занятиях откровенно глумились над студентами в ответ на их скабрёзные шуточки, произнося фразы вроде: «Нет, дорогуша, не резерватив, а презервуар».

Судя по всему, во сне люди науки, если и не могли сбросить с себя груз повседневных забот, то отдыхали и расслаблялись, не выходя из аудиторий. И всё же нашлись и те, кто использовал сон, чтобы оттачивать свои навыки. Несколько раз Павлу повезло натолкнуться на таких энтузиастов, и он переключал их внимание на себя, вынуждая делиться знаниями и опытом.

Используя неисчерпаемый ресурс энергетической сущности, а также её безграничные возможности в Зыби, Манин прошёл две школы фехтования, обучился восточным единоборствам у пяти сенсеев и освоил рукопашный бой по системе Кадочникова. Также получил обширные знания по высшей математике, химии и физике, хотя специально не искал. Правда, преподаваемые постулаты последних дисциплин вызывали у него сильные сомнения, поскольку лежали далеко за пределами изученных наукой фактов и попахивали заурядной магией. Но Зыбь есть Зыбь. Кто знает, что тут магия, а что наука. Только практика покажет, какие из полученных умений пригодятся.

Несколько раз Павел неожиданно для самого себя оказывался вдруг на Полосе, которую в это время пересекал какой-нибудь лазутчик из Хаоса. В большинстве случаев одного появления Стража было достаточно, чтобы отправить нарушителя восвояси. Но иногда приходилось обнажать шпагу. Правда, до драки дело так и не дошло. Зато он смог по достоинству оценить идею Балбеса о создании контрольно-следовой полосы и отругать его по этому поводу при первой же встрече:

– Меня теперь что, всё время так будет на КСП вышвыривать, когда кто-то из ваших в неё угодит? Это сейчас я в Зыби нахожусь, а если в теле буду? Мне ж вечно туда-сюда скакать придётся!

Страж Хаоса с тупым выражением лица разводил руками да бормотал, что хотел сделать как лучше, и что после драки кулаками не машут. Ругаться было бессмысленно. Видя это, Манин только сплюнул, прожигая шипящей слюной приличную дыру под ногами. Что тут скажешь, Балбес и есть.

Как-то Паша почувствовал похожую тягу и, чертыхнувшись, схватился за рукоятку шпаги, но вдруг понял, что немедленного перемещения не будет. К тому же тянуло его не на Полосу, а в какое-то совсем другое место. Прислушиваясь к ощущениям, он сделал ещё одно открытие: тело, его физическая оболочка в реальном мире, о котором хозяин стал подзабывать, настойчиво напоминало о себе. Манин слишком долго гулял по Зыби, чтобы дать оболочке как следует отдохнуть и подзарядиться. Теперь, выспавшаяся, она требовала немедленного пробуждения. Что ж, в Упорядоченном тоже полно незавершённых дел, ждущих, когда ими займутся всерьёз. Наверное, настала пора возвращаться.

* * *

– Как успехи?

– Страж Света опасен. Он играючи развалил мою связку из четырёх братьев и расправился с ними на раз. Правда, потом обессилел, но и это слишком. Его надо уничтожить, пока не поздно.

– Узнал что-нибудь о тех, кто за ним стоит?

– Нет, ничего. Но ведь…

– Это и бережёт Стража. Он – единственная ниточка к своим создателям. Избегай Поединка с ним любыми путями. Выкручивайся, как хочешь, скармливай больше братьев. Если их мало, пришлю ещё. Не давай ему покоя, дёргай постоянно. Пусть суетится, не сидит на месте. Глядишь, и проклюнется тот, кто в Шаданакаре без нашего ведома балует…

Глава 5

Проснувшись, Манин медленно приходил в себя, привыкая к телесной оболочке, которая после возвращения из Зыби казалась чертовски неудобной. Непосильная тяжесть вдавливала в жёсткий диван, заставляя чувствовать каждую пружину. Казалось, их можно пересчитать все до одной.

Зато выспался. За окном ярко светило солнце. Сколько же сейчас времени? Не хотелось ни шевелиться, ни просто поднять руку, чтобы посмотреть на часы. От неудобного лежания затекла шея.

«Хондроза мне только не хватало».

В коридоре наперебой загомонили громкие голоса, неприятно резанув по ушам. Манин сообразил, что до этого царила полная тишина, словно все сотрудники дружно покинули здание, оставив мирно посапывающего Павла в гордом одиночестве. Наверное, на работу пришли. Значит, сейчас около девяти утра. Не так уж много он спал.

– Хорошо, сейчас разбужу, – это Брагин за дверью ответил кому-то и с шумом ввалился в кабинет. – Вставай, лежебока, за тебя уже всю работу сделали!

Теперь он явно обращался к Павлу. Кряхтя, Манин медленно сел. Помял руками онемевшую шею. Лениво переспросил:

– Чего? Какую работу?

– Пока ты дрых, Румеев раскололся и показал, где спрятал труп. Я только что с выводки.

– Нашли? – обрадовался Павел.

– Угу, – Игорь кивнул с весьма довольным видом. – В лес утащил, недалеко от посёлка, и снегом в овраге закидал. По весне бы оттаяла, но до этого мы вряд ли сами смогли бы её найти. – Тут его лицо посерьёзнело, став каменным, а в голосе появилась горечь. – Представляешь, лежит окоченевшая десятилетняя девочка, совершенно голая. Вся такая беззащитная… Как только представлю, что эта тварь с нею делала, руки сами к его глотке тянутся. А мне всю дорогу его охранять пришлось. И от понятых, и от ментов наших, да и от себя тоже.

Вздохнув, Брагин уселся на стул.

– Погоди-ка, а который час? – спохватился Павел, сообразив, что выводка занимает много времени, а также требует присутствия следователя, который должен был приехать из прокуратуры никак не раньше девяти.

Игорь молча показал циферблат наручных часов, где большая стрелка почти догнала маленькую на двенадцати. Ого, вот это разоспался!

– А чего меня не разбудили? – нахмурил брови Паша.

Он был далёк от мысли, что Брагин решил присвоить себе всю славу раскрытия громкого преступления. Не таков Игорь. Но досада, что последнюю жирную точку в деле поставили без него, слегка глодала.

– Мне дежурный рассказал, как ты вырубился у него за пультом, – в словах Брагина не было и капли насмешки, несмотря на ехидный тон. – И храпел ты на весь кабинет, пока мы тут с Румеевым по душам беседовали. Ни разу не пошевелился. И потом… – Игорь подался вперёд, заговорщически понизив голос. – Ты сам сказал мне тебя не будить.

– Врёшь, я такого не говорил.

– А вот представь себе, что я вещий сон видел.

– Мм?

– Да, да. Приснилось мне, что разговариваем мы с тобой, как сейчас. Ты мне и говоришь: «Иди, Игорь, допрашивай Румеева. Он созрел и во всём признается». Проснулся я среди ночи и думаю, правда, что ли, сходить. Вдруг сон в руку. Ну, оделся и пошёл в ПОМ. Выдернул Румеева из камеры, а тот как начал мне полный расклад давать. Всё рассказал: как на улице девочку встретил и предложил к нему домой сходить за книжками; как там глумился над ней, а потом подушкой задушил; как тело ночью прятал, а одежду на чердаке выбросил. Я пока его показания записывал, чуть не поседел от таких откровений. Утром приехал следователь, мы с ним Румеева сразу на выводку и потащили. А ты всё дрых без задних ног. Будить тебя не стали, чтобы отдохнул нормально. К тому же в моём сне ты категорически заявил: «Меня не буди». Я и подумал, раз сон сбывается, то надо поступать, как в нём сказано.

Можно, значит, воздействовать в Зыби на поведение людей через их энергетические сущности. Чтобы по возвращении в Упорядоченное они сделали что-то определённое. «Хорошо, ещё один удачный эксперимент запишем в актив», – порадовался новым открытиям Манин и вдруг услышал громкое требовательное урчание своего голодного желудка. Это напомнило ещё кое-что из прошлого разговора. Глянув с прищуром на Игоря, Паша поинтересовался:

– Больше я ни о чём тебя во сне не просил?

Тот мгновение подумал, что-то припоминая, потом спохватился, открыл тумбочку и достал газетный свёрток. В нём оказались пирожки, бутерброды с колбасой, сало, лук и хлеб. Красота. Вот чего не хватало телесной оболочке для полного счастья. Не мешкая, Павел набросился на еду. А растерянный Игорь молча смотрел на жадно жующего Манина, всё больше убеждаясь, что сон действительно был вещим.

Через полчаса Паша вместе с конвоем и пятью задержанными уехал из Межи в райцентр.

По прибытию в РОВД он поднялся в кабинет начальника уголовного розыска. Тот хоть и был в курсе событий, но информация из первых рук всегда лучше, чем сухие строки оперативных сводок и телефонограмм. К тому же до конца рабочего дня оставалось какое-то время, а Манин, трое суток не снимавший одежды, хотел скорее принять ванну и поспать в нормальных человеческих условиях. Он не сомневался, что начальник его отпустит, но разрешение всё равно нужно спрашивать. Ничего не поделаешь, субординация.

С Мишкой Мухаммедовым по прозвищу Абрек они вместе работали операми. Он старше Манина по возрасту, но младше по званию. Однако в начальники выбирают не по этим критериям, а по опыту работы и отсутствию «залётов».

Опыт у Павла и Мишки был практически одинаков, но безупречный послужной список Мухаммедова оказался вне конкуренции, в сравнении с целым набором выговоров его оппонента. Нет, всякие благодарности да премии за раскрытия тяжких преступлений у Паши имелись в избытке, но кто смотрит на это при решении важных организационно-штатных вопросов. В итоге Мухаммедов начальник «угла», а Манин только старший опер.

Но Паша и не метил в руководители. Ему проще отвечать за себя самого, чем ещё и за подчинённых, которые в любой момент могут преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз. Тут своих проблем хватает. Зачем ещё и за чужие отдуваться? Поэтому такое положение дел его вполне устраивало. Как сложилось, так сложилось. Оно и к лучшему. А с Мухаммедовым у них остались нормальные товарищеские отношения.

Едва распахнув дверь кабинета, Паша с порога поздоровался:

– Привет… – хотел сказать «Абрек», но вовремя остановился, увидев незнакомого мужчину. Странным было то, что незнакомец сидел в кресле начальника, за его компьютером, а Мухаммедов стоял рядом.

«Проверяющий», – сразу мелькнула мысль.

Так и оказалось. Лишний раз убедился, что первое впечатление всегда самое верное. Незнакомец был сотрудником управления уголовного розыска УВД области. Его откомандировали сюда для «оказания помощи» в работе по раскрытию двух последних убийств. Прибыл он вчера вечером, с утра собирался ехать в Межу, но весть о том, что второе и последнее из преступлений раскрыто, а задержанных преступников скоро отконвоируют в райцентр, охладила его пыл и вынудила заняться компьютерными играми в кабинете начальника ОУР.

На столе перед проверяющим лежала небольшая стопка дел оперативного учёта. Видно, успел проштудировать, накопав кучу нарушений, чтобы забить их в справку «по результатам проведённой проверки». У оперов любое дело возьми, в каждом недостатки найдёшь. Когда им бумаги-то писать, если преступления раскрывать надо? Немудрено, что проверяющий, пролистав малую часть дел, насобирал предостаточно материала для будущей справки, да на том и успокоился. Теперь играет, убивая время.

Зато Павла он слушал внимательно, даже в монитор ни разу не глянул. Вникнуть хочет. Надо ведь и по ходу расследования убийств отчитаться. Описать процесс, умело вставив куда-нибудь упоминание и о своём непосредственном участии, без которого никаким бы раскрытием и не пахло. Иначе у начальства возникнет закономерный вопрос: а зачем его, собственно, сюда посылали, если местные опера и сами справились.

– Так злодеи уже здесь? – проверяющий аж заёрзал в кресле. – Мне надо побеседовать с каждым… Миша, я в справочке отмечу свою помощь в раскрытии, не возражаешь? Я же присутствовал в морге во время вскрытия, со злодеями общаться буду…

Закатив глаза, Манин устало произнёс:

– Миш, я домой, а то три дня нормально не мылся.

– Езжай, конечно. Сейчас машину вызову…

– Не надо, сам дойду. Не отвлекай ребят, пусть работают.

На следующее утро Павел смог, наконец, избавиться от надоевшей трёхдневной щетины и явился в райотдел посвежевшим, готовый с новыми силами окунуться в работу.

Однако старательно восстановленный трудовой настрой быстро сошёл на нет, когда ему сообщили, что ночью в камере повесился Румеев.

Вчера насильника успели свозить в суд на избрание меры пресечения. Там, разумеется, ему подписали арест, после чего из ИВС перевели в следственный изолятор, где поместили в одиночную камеру во избежание расправы со стороны заключённых. Но принятые меры не уберегли насильника от смерти. Бывший одержимый сам вынес себе приговор. Он изорвал матрас на лоскуты, сплёл из них верёвку, привязал к решётке на окне и сунул голову в петлю. Видимо, в человеческой душе насильника остались какие-то крохи совести, убедившие освобождённый от влияния Мрака человеческий разум, что сотворившему такое зверство не место среди нормальных людей.

Финал вполне предсказуемый. Казалось бы, туда ему и дорога, но… Манин испытывал досаду. Носитель покончил жизнь самоубийством, жертва насильника мертва, а непосредственный виновник этих смертей, Гидон, исчез и готовится к новому воплощению в Упорядоченном, чтобы опять сеять зло. Надо его вычислить. Чем быстрее, тем лучше, пока не натворил новых бед.

Несколько недель Манин провёл в тревожном ожидании, надеясь, что Гидон сам проявит себя. Мрак, по его мнению, не будет сидеть смирно, если уже оседлал другого носителя. Просто не выдержит с его-то склонностью к дерзким и жестоким убийствам. Ему нужна пища. Много пищи. А Гидон из тех, кто не станет морить себя голодом.

Как ярый трудоголик, Паша выезжал на все трупы и подрезы, не брезгуя банальными избиениями. Находил преступников, среди которых часто попадались одержимые, но демоны в них были другие.

Поединки с каждым он вёл неторопливо, растягивая время. Разговаривал, расспрашивая о Гидоне. Мало кто удостаивал его ответом, да и те – либо ничего не знали, либо не хотели признаваться. Демоны исчезали в омуте Хаоса, но меньше их от этого не становилось. Вслед за изгнанными появлялись новые, и всё повторялось опять.

Чаще и чаще он встречал носителей. Причём не в ходе расследования очередного дела, а просто на улице, среди прохожих. Это напрягало. Ведь если выдворять Мрак из каждого встречного, ему придётся постоянно выпрыгивать из тела, с пятнадцатиминутным интервалом. Хватать всех подряд и тащить в милицию? Тоже глупо. Этак недолго и безумцем прослыть, помешанным охотой на ведьм. Как понимал он средневековых инквизиторов, бесчинствовавших в своё время в Западной Европе! Возможно, кто-то из тогдашних пап, епископов или «псов господних» тоже был Стражем Порядка, создав себе целую армию помощников?

Время шло, а следов Гидона нигде не удавалось отыскать. Даже самые дерзкие и страшные на первый взгляд происшествия на поверку оказывались делом рук других, залётных демонов, а то и вовсе заурядной бытовухой. Так, однажды в заброшенном доме обнаружили труп какого-то мужика со спущенными штанами, лежащий на полу в луже собственной крови. Все, в том числе и Павел, решили, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее. Попахивало сексуальным насилием в извращённой форме с последующей «мокрухой» (или всё то же самое, но в обратном порядке). В общем, признаки дела рук «мрачного» налицо.

Однако вскрытие показало: мужчина скончался от обильной кровопотери в результате разрыва геморроидальных узлов. Зашёл в укромное место, чтобы облегчиться, снял штаны, присел, поднатужился, и бац!.. Умер. Сам, без чьей-либо помощи. А Мрак тут не при делах. Да, и такое бывает. Никогда не знаешь, за каким углом тебя поджидает костлявая с косой.

В другой раз, прибыв с утра на работу, сотрудники милиции с немалым удивлением увидели на пороге родного райотдела покойника с торчащим в спине ножом. Кто мог прямо у входа в РОВД убить человека? Только Мрак, был уверен Паша.

Он буквально рыл землю, чтобы найти носителя, надеясь обнаружить в нём Гидона. И нашёл. Только выяснилось, что убитый стал жертвой пьяной разборки со своим же собутыльником, которая произошла в доме по соседству. Не сумев дотянуться до ножа, он попытался дойти до милиции, но не успел. Так что никакой дерзости в происшествии и близко не было, как и Мрака в убийце.

И всё-таки, спустя два месяца с памятной встречи с Гидоном, ожидание Манина закончилось.

Как-то поздно вечером он засиделся на работе и собирался идти домой, но вместе с другими сотрудниками, что находились в райотделе, неожиданно был вызван к начальнику криминальной милиции.

Сергей Иванович обвёл собравшихся строгим взглядом и неторопливо начал:

– Это все? Ладно… Итак, мужики, у нас следующая ситуация. Пропала девочка, Юля Ческидова, десяти лет. Гуляла во дворе своего дома. Соседские дети видели, что к ней подошёл незнакомый мужчина и увёл в сторону городского парка. Домой она до сих пор не вернулась.

Вот оно! Сердце Манина дрогнуло и затрепетало, пытаясь выпрыгнуть из груди. Он, словно гончая, почуявшая след, не мог усидеть на месте, готовый сорваться и бежать на поиски. Тоже девочка, тоже десять лет и тоже ушла с каким-то мужиком. Слишком много совпадений.

– Пока рано говорить о каком-либо преступлении, – продолжал между тем первый зам. – Наша главная задача на этом этапе провести розыскные мероприятия по установлению местонахождения девочки, работая по ней, как по без вести пропавшей. – Он помолчал, над чем-то раздумывая, и негромко добавил. – Хотя худший вариант исключать, конечно, не следует. Поэтому ищем её живую… – Иваныч положил на стол карандаш, который теребил нервными пальцами, сцепил их в замок и только после этого закончил фразу: – …либо мёртвую.

Повисла напряжённая тишина. Все прекрасно понимали, что во втором случае проблем не оберёшься. Будет доставать и начальство из области, и пресса на пару с общественностью, и прокуратура – все, кому не лень.

В идеале бы неплохо, если ребёнок просто заигрался где-нибудь с друзьями. Но крепко засело в памяти недавнее убийство в Меже, и воспоминания о нём, свежие, не истёршиеся, наводили на нерадостные мысли. Общее настроение, как в зеркале, отразилось на хмуром лице Иваныча: «Неужели опять?» – читался в его глазах немой вопрос. Вслух же он монотонно раздавал указания:

– Отец девочки сейчас у Мухаммедова. Уголовному розыску… Манин, тебя касается: подробно опросить свидетелей, составить ориентировку и словесный портрет подозреваемого, размножить фото пропавшей. Дежурный, ориентировать на розыск девочки все наряды. Раздашь её фотографии. Участковых и остальные службы сейчас разобьём на группы, нарежем территорию для прочёсывания местности. Надо будет ещё людей поднять. Из каких служб и сколько человек тут есть?

И машина завертелась…

Сергей Петрович Ческидов, отец Юли, едва не плакал, сидя за столом напротив Мухаммедова.

После несчастного случая, не так давно унёсшего жизнь супруги, они с дочерью остались вдвоём. Только забота о маленькой Юленьке не позволила Ческидову сорваться и запить с горя. Похоронив жену, он всю любовь отдавал дочери. Уделял ей столько внимания, сколько мог, работая по сменам на одном из ближайших приисков. Что делать, деньги нужны всем, а ему и подавно, коль скоро решил сделать так, чтобы дочь ни в чём не нуждалась. Домой Сергей Петрович приходил поздно. Его ждал горячий ужин, а не по годам умная Юленька, накрыв на стол, мирно спала в кровати, ведь ей рано вставать в школу. Так было всегда, и Ческидов начал привыкать к размеренно текущей жизни с Юлей, постепенно приходя в себя после постигшего их горя.

Всегда, но не в этот раз. Сегодняшним вечером его встретила совершенно пустая квартира. Не было ужина на столе и спящей дочки в постели. Тревога отца за судьбу единственного родного человека, оставшегося на этом свете, заставила Сергея Петровича бегать по соседям, искать Юлю у подружек и просто знакомых. Но никто помочь не мог. Только два соседских паренька рассказали, что, гуляя во дворе, видели, как к ней подошёл незнакомец, о чём-то поговорил, взял за руку и увёл за дом. Туда, где начинался городской парк, давно запущенный, с поломанными скамьями и заросшими тропинками. А сейчас, с наступлением осени, пустынный, припорошённый первым выпавшим снегом, белеющим на земле в просветах меж голых, лишённых листвы деревьев и кустарников. Страха она не выказывала, и мальчики подумали, что мужчина ей знаком. Узнав об этом, Ческидов после собственных бесплодных поисков поспешил заявить о пропаже дочери в милицию.