Текст книги "Гетера с лимонами"

Глава 15

Глаза Батистова вылезли из орбит. Он судорожно рванул и скомкал платок, который до сих пор украшал его шею красивым узлом. Затем лицо Батистова покраснело. И на лбу продюсера выступили крупные капли пота.

– Кто? – выдохнул он наконец. – Кто вам это сказал?

– Что сказал? Мы всего лишь спросили…

– Я слышал, что вы спросили! – взвизгнул Батистов. – Не нужно считать меня идиотом!

– Мы и не…

– Думаете, вы самые умные?! Думаете, никому прежде это и в голову не пришло?

– Что? Что не пришло?

– Да они заявились ко мне, когда его тело еще не успело остыть! Они еще толком ничего не знали, но уже притопали ко мне! Что я делал? Где я был? Кто из моих знакомых имеет связи в криминальном мире?

– О ком вы говорите?

– О них! О следователях! Об оперативниках! Обо всей этой своре, которая набросилась на меня, пытая и истязая своими вопросами!

– Они приходили к вам?

– Ни капли сочувствия к моему горю я от них не увидел! А ведь у Нила после смерти Белки не было человека ближе меня!

Теперь Батистов почти плакал.

– А за что? Что такого он сделал? Бедный мальчик, он не был ни в чем виноват! Они осудили его за то, чего он не совершал!

– Значит, это вы подготовили побег Нила из колонии? Верно? В этом вас подозревали? А тех людей, которые готовили его побег, но неудачно, тоже наказали вы?

Батистов вскочил со стула. Лицо у него покраснело еще больше. Руки дрожали. И подруги были уверены, сейчас он либо скажет им правду, либо его хватит удар. Но ни то, ни другое не произошло. Случилось третье, незапланированное.

В прихожей щелкнула дверь, раздались шаги, а потом мелодичный мужской голос произнес:

– Аркаша, да ты не один? У тебя гости? Удивительное дело, как ты…

Мужчина вошел на кухню, где происходило чаепитие, переросшее в допрос. Ему хватило одного взгляда, чтобы определить: происходит нечто неладное. Что-то очень и очень скверное для Батистова. И это незнакомцу сильно не понравилось.

– Аркаша! – моментально подскочил он к своему другу. – Сядь! Сядь, дорогой! Ты весь покраснел! Ты принимал свое лекарство? Нет? Где оно у тебя?

Одновременно мужчина ощупывал костюм продюсера. Шарил по его карманам и все время приговаривал:

– Все, все, мой хороший! Сейчас все будет хорошо.

Наконец он нашел маленькую серебряную коробочку, из которой вытряхнул одну продолговатую зеленоватого цвета пилюлю и сунул ее в рот Батистову.

– Сейчас тебе станет лучше. Но пойди! Пойди и приляг! Пойдем, я провожу тебя!

Лицо незнакомца исказилось, как от сильного волнения. И он сам чуть ли не плакал. Батистов слушался его, словно ребенок. После своего припадка он впал в какое-то сонное оцепенение.

Пока незнакомец суетился возле Батистова, подруги внимательно рассматривали его самого. Кто он такой? Что ему тут нужно? Откуда он появился? Впрочем, кто он такой, ответить было нетрудно. Учитывая наличие своего ключа от квартиры продюсера, а также ту степень интимности, которую он к нему проявлял, это был друг. И друг очень близкий. Природа, как известно, не терпит пустоты. Вот и Батистов, несмотря на свои чувства к погибшему Клестову, утешился другим.

Но кто он такой, этот другой?

– Ну что? Успели хорошенько меня изучить?

Подруги смутились. Оказалось, что незнакомец уже давно, в свою очередь, наблюдает за ними. В глазах его застыло странное выражение. С одной стороны, вроде бы брезгливость, а с другой – любопытство. Не очень-то приятно, когда на вас так смотрят. Во всяком случае, подруги уже привыкли, когда в обращенных на них мужских глазах сквозят другие… совсем не те чувства!

Незнакомец им решительно не нравился. Ни внешне, ни своим поведением. От него волнами так и исходила плохо сдерживаемая агрессия против подруг. А внешне… внешне он был не так уж плох. Чуть выше среднего роста. Переваливший за средний возраст. Уже начинает лысеть, но явно следит за собой, стараясь поддерживать свое тело в хорошей форме. Золотой перстень с синим камнем, наверняка сапфир. Такие подделки не носят. Шелковая рубашка, ботинки из дорогой лайки… И тем не менее этот человек им точно не нравился!

– Выйдем, – произнес незнакомец, и подруги почему-то не осмелились его ослушаться.

Он был совсем другим. Не таким нежным мямлей, как Батистов. Даже странно, как они с Аркадием могли дружить или, во всяком случае, тесно общаться.

– Кто вы? – спросила у него Инна, когда они все вышли из спальни, где отдыхал после своего припадка бедный продюсер.

– Кто я? Хм. Скажем так, я очень хороший друг Аркадия. И позвольте представиться, меня зовут Антон. Антон Коробицын. Давний, очень давний друг Аркадия. Мы начинали с ним, будучи еще пацанами. Он стал продюсером, а следом за ним и я попытал счастья на этом поприще. Сразу скажу вам, что попытка оказалась удачной. И сейчас у меня работают сразу три коллектива. Два чисто женских. И один мужской. Ну как? Удовлетворил я ваше любопытство?

– Вполне.

– Отлично. А теперь ответьте мне всего на один простой вопрос, кто ВЫ такие?

– Мы… Мы расследуем убийства, которые случились в нашем городском зоопарке.

На лице Антона промелькнуло странное выражение. Изумление, испуг, радость? Подруги затруднялись его охарактеризовать. Но вслух Антон лишь спросил:

– Что?

– Что слышали, – ответила ему страшно невежливая Инна.

Но что ей было делать? Держать себя в руках оказалось совершенно невозможно. Этот прилизанный тип ей решительно не нравился. Насколько мил и обаятелен был Батистов, подруги были им буквально очарованы, настолько отталкивающе вел себя этот свалившийся им как снег на голову гей.

– Еще скажите, что ничего про них не слышали!

– Слышал, – пробормотал Антон. – Как же не слышал! Все газеты только и трубят, что об этих троих! Но при чем тут мой Аркаша?

– Может быть, и ни при чем. А может быть, очень даже при чем!

– Слушаю.

– Дело в том, что трое убитых, которых нашли в клетках с животными… Так вот, все были друзьями тех трех людей, которые помешали побегу Клестова из колонии.

– Что?

– Да! Да! Его побегу! И так как у нас есть все основания полагать, что побег был организован вашим другом, то…

Инна не договорила. Но замолчала на достаточно интригующем месте. И Антон все понял верно.

– Вы считаете, что бедный Аркадий принялся мстить?

– Верно.

Антон откинулся на спинку стула и безудержно захохотал. Смеялся он долго. Подчеркнуто долго.

– Что тут смешного? – первой не выдержала Мариша. – Что вы ржете, словно…

– Ну… Договаривайте! – подбодрил ее Антон. – Как кто я ржу? У вас, девушка, очень скверные манеры, должен я вам сказать.

– Вас не спросили!

– Вот снова! Вы хотя бы отдаете себе отчет, насколько отвратительно вы выглядите со стороны?

Он их оскорбляет! Совершенно осознанно. Но зачем? Ага! Хочет, чтобы они убрались побыстрее. Так не будет этого! Попроси он их вежливо, сами бы ушли. А так – фигушки!

И, расположившись поудобней на стуле, Мариша уставилась немигающим взглядом на Антона.

– Вы плохо влияете на Аркадия! – заявила она ему. – Это из-за вас он в такой ужасной депрессии. Да, да! И не смотрите на меня так! Вы его подавляете! Вы – нехороший человек. У вас аура агрессивная!

Видимо, Антону до сих пор попадались легкие жертвы. Во всяком случае, сопротивления он такого не ожидал. И не успел сгруппироваться. Глупо разинул рот и вытаращился на подруг:

– Что вы такое говорите? Я – единственный друг Аркадия! Кроме меня, у него никого не осталось. Все прочие отвернулись от него. А теперь являетесь вы и снова начинаете ворошить эту давнюю нехорошую историю с Клестовым, Беллой и их гибелью!

– Почему нехорошую?

– Это длинная история. И боюсь, вам все равно не понять.

– А мы попробуем. Вы только расскажите.

– Знаете, – пожевал Антон тонкими бледными губами, – есть такая поговорка: «Метать бисер перед свиньями». Увы, это именно тот случай.

И он замолчал, явно ожидая, что подруги встанут и уйдут. Ага! Сейчас! Не на тех напал. Мариша еще немного поелозила на стуле и придумала, чем уколоть Антона.

– Мы беседовали с Аркадием почти два часа. Он рассказал нам и про Клестова, и про Изабеллу, и про свое продюсерское прошлое, когда был богат и знаменит. Но про вас он не упомянул ни разу! Что вы на это скажете, а? Близкий друг!

Антон был уязвлен. И обозлился еще больше. У хороших людей не бывает таких злых глаз. Конечно, хорошие тоже злятся. Но злоба в них не плещется такой густой черной и вязкой жижей.

– Убирайтесь! – прошипел Антон, явно переставая себя контролировать. – Убирайтесь, а не то…

– Что? Вы нас убьете? На вас посмотреть, так вы это можете!

– Шлюхи!

– Сам вы… пи…

И Инна сказала слово, от которого у Антона позеленели уши. Вот так взяли и позеленели. Он и раньше не был красавцем. А тут и вовсе показался подругам омерзительным.

– Вон!

– Это не ваша квартира! И вы тут не хозяин! Нечего распоряжаться.

– Вон, я сказал! Аркадий – мой друг. И я не позволю, чтобы какие-то прошмандовки приходили сюда и мешали мне в моих планах!

Эти слова вылетели у него. И Антон тут же об этом пожалел. Но было уже поздно. Слово не воробей.

– Мешали вам? – прищурившись, переспросила у него Инна. – В чем мешали? Вы что, сознательно изолируете Аркадия от общества других людей? Хотите, чтобы он принадлежал только вам? Да? Я верно угадала?

Это было отвратительно. Но, похоже, чистая правда. Во всяком случае, Антон затрясся от злости еще больше.

– Аркадий всегда был моим другом, хотите вы того или нет! Я всегда был рядом! И когда он познакомился с этим мальчишкой! И когда тот безбожно дурил его, заставляя плясать под свою дудку. И потом, когда они с этой Белкой окончательно сели на шею доверчивому Аркадию! Я всегда был рядом! И поддерживал его, когда ЭТО с ними случилось. И потом…

– То есть это вы так неудачно организовали побег из колонии? Надеялись, что Клестова застрелят при попытке к бегству, и тогда Аркадий достанется вам единолично?

Антон побледнел и воскликнул:

– Да что вы знаете!

И, вскочив на ноги, схватил подруг и начал толкать их к выходу.

– Вон! Вон отсюда! – шипел он совсем по-змеиному. – И берегитесь, если я еще раз увижу вас возле Аркадия!

– И что? Нам не жить? Вы избавитесь от нас, как избавились от Беллы и Неонила?

Но Мариша выкрикивала это уже в закрытую дверь. Антон выпихнул их из квартиры Аркадия и захлопнул за ними дверь. Конечно, подруги могли бы сопротивляться. Вдвоем они бы выстояли против одного не слишком массивного мужчинки, даже в таком злобном и агрессивном состоянии, но… но не драться же им было с ним!

– Какой хам! – воскликнула Инна, когда они с Маришей оказались на лестнице.

– Не то слово!

– Впился в Аркадия, словно вампир в жертву.

– Точно!

– Когда я ему сказала, что он изолирует Аркадия от других людей, я думала, он меня убьет!

– Я тоже, – призналась ей Мариша. – Даже приготовилась защищаться, если он вздумает на нас с тобой напасть.

Чтобы успокоить нервы, подруги еще немного походили возле дома Аркадия, стараясь ходить там, где их мог из окна увидеть Антон. Немного утешившись этой безобидной местью, они пошли в ближайшее кафе, где заказали по большому куску торта, кофе и мороженое.

– Не знаю, как тебе, а мне этот тип показался опасным.

– Смотрит, словно укусить собирается.

– Злой такой!

– И страшный. Скалится-то как!

– Монстр!

– Хорошо, что мы с ним встретились и разбежались. А представь, с таким в одном доме жить.

– Жуть!

– Повезло нам, что и говорить.

– Ага! И не говори.

Тортик и кофе с мороженым окончательно утешили подруг и примирили с жизнью. Что поделаешь, встречаются иногда еще в нашей жизни моральные уроды.

– Кстати, об уродах, – пробормотала Мариша, покосившись на запиликавшую у нее под рукой в этот момент трубку. – Моя снова звонит.

– Твоя? Кто твоя?

Но Мариша вместо ответа так выразительно посмотрела на Инну, что та быстро сообразила:

– Соперница?

– Ага. Взять трубку?

– Она что, издевается?! – возмутилась Инна. – Чего она тебе снова звонит? Мы и так угробили на нее два чудных вечера! А вчера еще и промокли до костей.

– Так взять трубку или нет? Она звонит.

– Возьми и пошли эту дуру подальше. Кстати, как ее хоть зовут?

– Не знаю.

– Так спроси! – велела ей Инна. – Будет, что кинуть потом Смайлу в морду!

После общения с Антоном Мариша была готова загрызть сейчас любого.

Мариша взяла трубку.

– Я все поняла! – заявила ей эта пискля. – Ты меня боишься! Боишься, поэтому и не приходишь на встречи.

И как с ней разговаривать? Сама не пришла, а на Маришу стрелки переводит.

– Сегодня – последний раз, – произнесла тем временем девица. – Если не придешь, он – мой!

Маришу это развеселило. То кричала, что уже все решено, осталось обговорить лишь детали. А теперь оказывается, что от их встречи зависит так много.

– Знаешь, забирай его себе, – великодушно предложила Мариша. – И покончим на этом.

– Как? – ахнула девица. – Ты отказываешься от своего мужа?

– Ну да.

– Добровольно?

– Да.

– Но… Но так не бывает.

– Бывает. Вы меня с ним просто достали. Живите себе, как хотите. И меня не трогайте.

– Нет, нам нужно встретиться.

– Да зачем же? Говорю, живите счастливо, плодитесь и размножайтесь.

– А где? Ты живешь в квартире, которая тебе целиком не принадлежит.

Ах, вот мы и добрались до самого главного! Девице, оказывается, негде плодиться и размножаться. И она хочет часть жилплощади Мариши.

– Хорошо. Сегодня – последний шанс, – строго произнесла Мариша. – Не придешь, в следующий раз встретимся в суде. Да, и кстати, раз уж так получилось, как тебя зовут?

– Марина, – пискнула трубка, и Мариша в сердцах бросила свой мобильник.

У этой стервозы еще и имя похожее! Марина! И где же была вчера эта блондинка и красавица Марина, когда вторая блондинка и тоже красавица Мариша мокла в ожидании нее под проливным дождем у памятника Ленину?

– Сегодня я наряжаться не стану, – заявила Мариша. – Черт с ней. Пусть подавится и моим мужем, и квартирой. Все равно я лучше. И нечего мне наряжаться, чтобы это доказать какой-то дешевой швабре.

Во второй половине дня Марише позвонил следователь. Держался он очень приветливо, но Мариша почувствовала, что следователь чем-то сильно озабочен.

– Что-то случилось? – осторожно спросила она у него.

– Нет-нет. Все нормально.

– Гражданин Пятаков, не врите мне! Я же чувствую, что у вас что-то неладно.

– Ну ладно, – вздохнув, признался следователь. – Будь по-вашему. Случилось. Случилось то, что я ей верю!

– Кому?

– Этой Людмиле Ильиничне. Она клянется, что знать не знала ни полковника Сергеева, ни каменщика Горбунова.

– И что?

– И я ей верю!

Мариша слегка запаниковала. О чем он говорит? Плохо то, что он верит своей подозреваемой? Но почему это плохо?

– Да потому, что тогда у нас остаются висеть два… нет, даже три убийства. Полковника, Горбунова и этого жуткого Влада.

– Вы объединили эти четыре дела в одно?

– Да. Но теперь я даже не знаю, что и делать. Не могу же я повесить на женщину еще три трупа? А если она их не убивала?

– Она их и не убивала.

В этот момент в голове у Мариши мелькнула неясная мысль. Но Пятаков снова заговорил, и мысль улетучилась.

– И еще мне звонил один из знакомых наших потерпевших.

– Кто?

– Некто Иван Удавленников.

– Удав!

– Вы его тоже знаете? – В голосе следователя слышалось недовольство, и Мариша тут же принялась объяснять, как и при каких обстоятельствах они познакомились с Удавом.

– Не нужно! – перебил ее Пятаков. – Лучше послушайте, что придумал этот тип.

– И что же?

– Он хочет, чтобы мы выделили ему охрану!

В голосе следователя слышалось такое возмущение и негодование.

– Охрану? Ему? Но зачем? Кого он боится?

– Верней, он просит не за себя. За своего друга.

– За близкого друга?

– Очень. Плачет, что тот станет следующей жертвой маньяка.

– Но почему он так в этом уверен? И кто, он считает, станет следующей жертвой?

– Ты что, ему веришь? – внезапно вспылил Пятаков.

– Ну, раз человек говорит… Раз ему кажется…

– Мало ли, кто и что говорит! Мало ли, что ему кажется! Если я стану выделять оперативников каждому, кому кажется, то у меня будет просто некому работать.

В голосе Пятакова слышалась уже не злость, а отчаяние.

– Я понимаю, – попыталась утешить следователя добрая Мариша. – Работы у вас в отделе выше крыши. Людей постоянно не хватает. Люди трудятся из последних сил.

– В точку.

– Так, может быть, мы с подругой поможем?

– Чем это?

– Присмотрим за Удавом и его другом, как он просил.

Некоторое время Пятаков молчал, переваривая услышанное. А затем отчеканил:

– Не сметь!

– Что?

– Не лезьте в это дело! – смягчил тон Пятаков.

– Но почему?

– Это может быть опасно!

– Значит, ты веришь, что другу Удава грозит опасность?

– Нет!

– Не веришь?

– Нет, но все равно держитесь от этого типа подальше. Он не та компания, которая вам нужна!

Разумеется, подруги все сделали наоборот. И когда, скажите вы мне, бывало иначе?

Основная трудность заключалась в том, как раздобыть адрес Удава. Тут подругам пришлось побегать. По месту прописки Удав не проживал. Там жил его старенький папа, который, судя по его разговорам, хотя и не бедствовал в материальном плане, но совсем выжил из ума. И только ласково моргал, когда подруги приставали к нему с вопросами о сыне.

– Ванька? Сын? А у меня есть сын? Взрослый? Вот радость-то какая! А кто его мать? Я ее помню?

Инна наклонилась к Марише и прошептала:

– Старикан хотя и не в себе, но явно заботливо обихожен. В квартире тоже порядок. На кухне, я смотрела, готов обед. За ним кто-то ухаживает.

– И кто же?

– Может быть, Удав нанял кого из соседок для помощи своему пожилому родителю?

Поблагодарив ласкового, но, увы, совсем ничего не соображающего старичка, подруги пошли с обходом по соседям. Большинства в рабочий день не было дома. Но в третьей по счету квартире подругам повезло.

– Ванька? Удавленников? – раздалось из-за двери. – Ну, знаю его. Ах, где искать… У отца его спросите.

– Да вы что! Дедушка совсем не в себе. Он даже не соображает, что у него вообще есть сын.

Дверь наконец открылась. И на пороге возникла старушка с желчно поджатыми губами. Сверкнув подозрительным взглядом в сторону квартиры Удавленниковых, а потом обратно на подруг, она спросила:

– Это что же, вы у старика уже побывали?

– Заглянули.

– Ну? И как он?

– Хорошо. Порядок у него в квартире образцовый. Вот мы и хотели узнать, кто за ним присматривает.

Глаза старушки злобно сверкнули:

– Анька, зараза! Перед Ванькой выслуживается!

– Это кто такая?

– Соседка моя! На первом этаже живет. Как Ванька разбогател, так сразу ее и нанял, чтобы за отцом его присматривала.

– А чего к вам не обратился? Вы вроде бы ближе живете.

Старушка поджала губы еще больше:

– Вот вы и спросите у него почему!

И захлопнула дверь. Да уж, характер у бабули был явно не сахар. И в квартире у нее, насколько подруги успели заметить, тоже особого порядка не наблюдалось. Ясно, почему Удав пошел за помощью к соседке снизу, а не к этой злобной мегере. Наверное, Удав своего старенького и выжившего из ума папашу все-таки любил. Этот факт как-то сразу расположил подруг в пользу Удава.

Вторая бабушка, которая как раз жила на первом этаже, сильно отличалась от первой. Возраст у них был примерно одинаковый. Но во второй квартире пахло свежими пирогами и было солнечно и свежо.

– Полы только что помыла, осторожней ступайте, – велела она девушкам, узнав, что их прислал Удав. – Скользко очень.

– Да мы только на минуточку. Нам бы адрес Вани узнать.

– А вам почто? – мигом насторожилась бабушка. – У него сейчас есть женщина. Хорошая. Таней зовут. Он нас знакомил. И я вам сразу скажу, что у Вани с ней все серьезно.

– Ну что вы! Мы совсем по другому делу.

– По другому? – недоверчиво протянула старушка. – Вообще-то, к Удавленниковым женщины всегда только по одному вопросу приходили.

– Мы из депутатской комиссии. Проверяем, как живется ветеранам. Но отец Удавленникова не способен отвечать за себя и свои поступки, вот нам и нужна подпись сына.

– Это кто же ветеран?

– Отец.

– Чей?

– Ивана Удавленникова.

– Ветеран чего?

– Труда.

В ответ старушка только хмыкнула:

– Петр в своей жизни только и делал, что ничего не делал. В советское время еще приходилось хоть как-то трудиться. А как статью за тунеядство отменили, он и вовсе работать перестал.

– А на что же он жил?

Старушка немного помялась, а потом все же ответила:

– Женщины его содержали.

– Да вы что?!

– Вот вам и что! – весело ответила старушка. – Думаете, от кого Ваньке мужское обаяние досталось? От отца! Ванька еще что! А я помню, Петр в молодости был таким повесой! Стоило ему на какую девку поглядеть – все! Можно было считать, что она уже с ним пошла и деток ему нарожала.

– Удивительно. Нам он таким донжуаном не показался.

– Стар стал, – вздохнула старушка. – Головой ослабел совсем. А насчет документов… Если подписать чего надо, так вы оставьте бумаги мне. А я Ване их передам.

– Не можем. Лучше нам телефон Удавленникова-младшего. Или адрес.

– Адрес не дам! – отрезала старушка. – Мало ли что… А телефон… Отчего же не дать. Пишите.

Удав звонку подруг не обрадовался. Даже поначалу не хотел с ними совсем говорить. Но имя следователя Пятакова сделало свое дело. Удав заинтересованно замолчал и выслушал предложение подруг.

– Другими словами, вы тоже думаете, что преступник не оставит меня в покое? – тоскливо осведомился он.

– Смерь Кирилла была досадной случайностью. В планы преступника она никак не входила.

– Но ведь я был с ним знаком.

– Шапочно. И тебе его смерть особого горя не доставила. Ведь верно?

– Конечно. Плевать я хотел на этого слизняка!

– Вот! А негодяю необходимо, чтобы ты помучился. Страдал и мучился точно так же, как он сам, когда погиб его любимый человек.

– Это Клестов, что ли? Это из-за него вся эта свистопляска?

– Да.

– Значит, я верно догадался, – пробормотал Удав. – Когда вы мне сказали про льва, шакала и удава, меня словно по голове стукнуло. Но нет, думаю, чертовщина какая-то. Не может такого быть. Кому сказать, засмеют.

– А теперь почему не смеешься?

– Так это… Не смешно мне теперь. За близких своих боюсь. И не знаешь, кого защищать в первую очередь. Кого этот ненормальный выберет себе в жертву? Батю? Татьяну? Кешика?

– Татьяна и Кешик – это кто?

– Татьяна – это моя женщина. Она мой самый верный и надежный друг.

– А Кешик?

– Брат. Мы с ним очень дружны. Так что он тоже мой друг.

– А больше друзей у тебя нету?

– Нету. А на фига они мне сдались? Раньше, в юности были какие-то кореша. Но со временем подрастерял я своих друзей. Теперь по большей части и не знаю, где они и что они. Смерти им не желаю. Но убьют их, убиваться по ним особенно не стану.

– А из-за Татьяны, отца и Кешика станешь? Верно?

– Ясное дело. Они же моя семья!

Подруги переглянулись. Итак, кто-то из этих троих. Но как определить, кого именно выберет злодей?

– Я вот все думаю над одной вещью, – задумчиво произнесла Мариша. – Откуда этот мерзавец узнавал, кого именно ему нужно убить? Ведь у Льва Зосимовича полно и других боевых товарищей и хороших сослуживцев. Он с ними дружил и общался. А вот с Сергеевым он, наоборот, не так уж часто общался. Но убийца выбрал именно того, чья смерть причинит Льву наибольшую боль. Этого Сергеева.

– И не говори! – подхватила мысль подруги Инна. – А этот Горбунов! Он и вовсе приехал из другого города.

– Откуда же убийца узнал, что у Шакала есть давний и очень близкий друг из детского дома? – удивленно спросил у подруг Удав.

– Откуда-то знал!

– А это значит…

– Значит то, что убийца либо сам следил за вами тремя, либо нанял какого-то человека, чтобы тот следил за вами.

– И кто он? – пожал плечами Удав. – Кто этот человек?

– А ты вспомни, кто возле тебя крутился в последнее время? С кем ты откровенничал?

– Ни с кем. И никого постороннего возле меня не крутилось. Все те люди, с кем я общался и раньше.

И сколько подруги ни бились, Удав так и не смог припомнить ничего подозрительного.

– Придется обратиться за помощью ко Льву Зосимовичу. И к этому Шакалу.

– Мы даже не знаем, где его искать.

– Лев Зосимович нам в этом поможет. Хотя он и в отставке, но у него наверняка сохранились связи в той колонии, где он служил последнее время.

Инна сказала это так уверенно, что ни у кого и мысли не возникло, что это может быть не так.