Текст книги "Любой ценой"

– Да, Мак?

МакГиннес стоял у самого люка спортзала. Как и прежний флагманский корабль Хонор, КЕВ «Вторая битва за Ельцин» был супердредноутом типа «Инвиктус». Хонор перенесла свой флаг на него на время ремонта «Императора», но, хотя она и её штаб пребывали на борту «Второго Ельцина» уже почти две недели, с самого момента возвращения на Мантикору, корабль всё ещё не ощущался «домом».

Однако их апартаменты, конечно, не были похожи на хижину в лесу. «Второй Ельцин», как и «Император», изначально строился как флагманский корабль, со всеми особенностями, подобавшими такому статусу, включая маленький, но отлично оборудованный «флагманский спортивный зал», расположенный на одну палубу ниже личных покоев адмирала. На «Императоре» Хонор предпочитала пользоваться главным спортзалом, где могла держать руку на пульсе жизни экипажа, но после гибели Саймона Маттингли и Тимоти Меарса Эндрю Лафолле решительно пресёк такую практику. Он просто не мог гарантировать ей безопасность в таком близком контакте со столькими людьми. Его чувства – и озабоченность – были столь сильны, что на этот раз Хонор ограничилась только видимостью сопротивления. Даже сейчас она могла ощущать внимание её личного телохранителя, сфокусированное не на ком-нибудь, а на МакГиннесе, в напряжённом ожидании какого-либо внезапного действия с его стороны.

– Прибыл специальный курьер, ваша милость. – Если МакГиннес и почувствовал изучающий взгляд Лафолле, а он практически наверняка почувствовал, то вида не подал. Не почувствовала в его мыслесвете Хонор и неодобрения возросшей настороженностью её телохранителей. – Он из Адмиралтейства, – продолжил тот. – Только что прошел через туннельную сеть и Харпер уже получил с него сигнал. Он везет личное сообщение для вас.

Хонор почувствовала, что её брови устремились вверх. Рейсовый утренний шаттл с Мантикоры прибыл едва три часа назад; вечерний должен был прибыть еще через пять. Что такое произошло, что заставило Адмиралтейство специально послать курьера?

Она испытала внезапный приступ беспокойства, но заставила себя успокоится. Если бы это были какие-то плохие новости личного характера, то они прибыли бы на частном курьере, не на официальном судне Адмиралтейства.

– Спасибо, Мак, – спокойно сказала она. – Я приму душ и буду у себя в каюте.

– Безусловно, ваша милость.

МакГиннес коротко кивнул и вышел, а Хонор снова повернулась к Хауку.

– Прости за прерванную тренировку, Спенсер. Думаю, ты начал схватывать. – Хаук ухмыльнулся; он занимался coup de vitesse всего десять стандартных лет. – Если позволит расписание, может быть мы закончим её перед ужином, – сказала она.

– Как и всегда, миледи, я к вашим услугам, – с поклоном произнес он, а она усмехнулась и повернулась к Лафолле.

– Ей-богу, мы уже близко к тому, чтобы приучить его к цивилизации, верно?

– »Близко» считается только в случае гранат и тактического ядерного оружия, миледи, – рассудительно ответил Лафолле.

* * *

Хонор воткнула карту памяти в настольный терминал. Зажёгся дисплей и она слегка нахмурилась увидев заставку. Сообщение было зашифровано и подписано личным ключом Первого Лорда, а не Первого Космос—лорда. Что же, в конце концов это было личное сообщение от Хэмиша?

Она вставила свой ключ и положила правую ладонь на сканер ДНК. Мгновение спустя дисплей моргнул, подтверждая доступ и заставка исчезла, уступив место лицу Хэмиша. Выглядел он возбуждённым, но не обеспокоенным. Скорее наоборот.

– Хонор, – начал он, – полагаю я мог отправить это и по обычным каналам, но решил, что ты меня в таком случае убьёшь. Так что я злоупотребил положением и вынудил Тома Капарелли позволить мне послать тебе специального курьера. Сядь поглубже, любимая.

Он сделал глубокий вдох, а Хонор почувствовала, что напрягается в предчувствии неизвестно чего.

– Мы только что через Эревон получили официальное сообщение от хевов. Это обновлённый список наших военнопленных и тех, чью смерть в бою они подтверждают. Согласно ему Мика Хенке жива.

Хонор откинулась в кресле так резко, как будто кто-то ударил её под дых. Как она поняла мгновением позже, когда Нимиц подскочил на своем насесте отреагировав на всплеск её эмоций, именно так она себя и ощущала. Она уставилась на дисплей, а Хэмиш смотрел на неё в ответ, несколько секунд ничего не говоря, как будто предвидел её реакцию и хотел дать ей время прийти в себя, прежде чем продолжать.

– У нас не много деталей, – продолжил он через несколько секунд, – но, похоже, на «Аяксе» все-таки смогли расчистить как минимум один из шлюпочных отсеков. Судя по списку, они, похоже, сумели эвакуировать около трети экипажа, включая Мику. Она ранена и мы не знаем насколько тяжело, но по сообщению хевов ее раны определённо не угрожают жизни и она получает наилучшую медицинскую помощь, какую они могут предоставить. На самом деле её получают все раненые.

В конце сообщения есть как минимум предположение, что они могли бы обсудить возможность обмена пленными. Ты постоянно нам твердила, что между нынешним режимом и головорезами Пьера есть большая разница. Это, похоже, подтверждается. Конечно есть и те – включая сюда королеву – кто утверждает, что это какой-то трюк, что-то задуманное, чтобы нас каким-то образом обезоружить, леопардом, который не знает как избавиться от пятен. Но правы они, или нет, я знаю, что ты хотела бы услышать новости о Мике как можно быстрее.

Судя по их сообщению, хевы намерены дозволить пленным отправлять и получать личную корреспонденцию, в полном соответствии с Денебскими Соглашениями. Еще одно благоприятное изменение по сравнению с госбезопасностью или Законодателями. Я подумал, что ты, возможно, захочешь ей написать.

Он сделал ещё одну паузу, давая ей ещё несколько секунд, затем улыбнулся.

– Что бы она там ни подозревала, Елизавета в восторге от известия, что Мика жива. Да и все кто её знал. А мы с Эмили даже больше рады за тебя, чем сами по себе. Счастливо, любимая. Конец сообщения.

Дисплей опустел, но Хонор продолжала сидеть, уставившись на него. Нимиц спрыгнул с насеста, вскарабкался ей на руки и погладил её по щеке. Она взглянула вниз, на него, а он принялся делать знаки.

«Видишь? Говорил же, что будет лучше. Теперь, может быть, твой мыслесвет исцелится».

– Прости, Паршивец. – она потрепала его по ушам. – Я знаю, что после Солона была не лучшей компанией.

«Ты проиграла бой, – знаками ответил он. – Первый, который ты проиграла по-настоящему. Не думаю, что ты знала, каково это. И ты думала, что потеряла подругу. Естественно, что твой мыслесвет помрачнел. Компания Сильного-Сердца и Видящей-Ясно для тебя хороша, они делают тебя цельной, но ты всегда строже всего относилась к себе. Глубоко внутри ты никак не могла простить себя за смерть Мики. Теперь это не нужно».

– Может быть ты и прав. – она нежно обняла его. Для него было необычно использовать в обычном разговоре имена Хэмиша и Эмили, данные им древесными котами. Это показывало, насколько он беспокоился за неё, поняла она и снова обняла его.

– Может быть ты и прав, – повторила она, и лицо ее расцвело невероятной улыбкой, когда наконец осознание того, что её лучшая подруга всё ещё жива, дошло до неё не только интеллектуально, но и эмоционально. – На самом деле, Паршивец, я думаю что ты все-таки прав. А ещё я думаю, что нам лучше пойти найти Мака и сказать ему, пока он не узнал это откуда-нибудь ещё!

* * *

– Адмирал Хенке.

Мишель Хенке открыла глаза и резко села на больничной койке, увидев ту, что произнесла её имя. Это было непросто, поскольку её левая нога всё ещё висела на вытяжке, пока срасталась раздробленная кость. Хоть они и не встречались, но она достаточно видела её изображений, чтобы узнать платиновую блондинку с топазовыми глазами стоящую в ногах её кровати.

– Не надо, адмирал, – сказала Элоиза Причарт. – Вы же ранены, а это на самом деле неофициальный визит.

– Вы – глава государства, госпожа президент, – сухо сказала Хенке, приподнимаясь и с облегчением откинувшись на поспешно поднявшуюся верхнюю часть кровати. – Значит это и есть официальный визит.

– Ну, может быть вы и правы, – с чарующей улыбкой признала Причарт. Затем указала на кресло, стоящее возле кровати. – Можно?

– Конечно. В конце концов, это же ваше кресло. На деле, – Хенке обвела рукой приятную, хоть и не вполне роскошную палату, – весь этот госпиталь ваш.

– В определённом смысле можно сказать и так.

Причарт грациозно уселась, посидела несколько секунд, склонив голову на сторону с задумчивым выражением.

– Чему обязана, госпожа президент? – наконец спросила Хенке.

– Нескольким обстоятельствам. Во-первых, вы старший из пленников, сразу в нескольких смыслах. Вы – старшая по рангу, говоря в военных терминах, но также и… какая? Пятая в линии наследования трона?

– Да, с тех пор как мой старший брат был убит, – ровно произнесла Хенке, с удовлетворением заметив, как Причарт слегка вздрогнула.

– Я искренне соболезную смерти ваших отца и брата, адмирал Хенке, – сказала она столь же ровным тоном, уверенно встретив взгляд Хенке. – Мы установили, что госбезопасность на самом деле несла прямую ответственность за то убийство. Фанатики-исполнители были масадцами, но действовали они по указке госбезопасности и от них же получили оружие. Насколько мы смогли установить, все кто напрямую были вовлечены в принятие решения о проведении той операции либо уже мертвы, либо находятся в тюрьме. Нет, – продолжала она пока брови Хенке ползли от недоверия вверх, – не за участие в данной конкретной операции, но за совершение целого букета преступлений против своего собственного народа. На самом деле, хотя я уверена, что это не облегчит ваших собственных гнева и печали, хочу отметить, что эти же люди ответственны за смерти многих тысяч – нет, миллионов – наших граждан. В Республике Хевен было более чем достаточно подобных личностей.

– Не сомневаюсь, – сказала Хенке, внимательно наблюдая за собеседницей. – Но не похоже, чтобы вы полностью отказались от их методов.

– В каком смысле? – немного резко спросила Причарт и глаза ее сузились.

– Я могла бы вспомнить некоторые особенности предвоенной дипломатии, хотя совершенно уверена, что к согласию в этом вопросе мы не придём, – ответила Хенке. – Поэтому, вместо того, я ограничусь указанием на попытку убийства герцогини Харрингтон. Которая, могу вам напомнить, является моим близким другом.

– Я в курсе ваших близких взаимоотношений с герцогиней, – произнесла Причарт. – На самом деле это было одним из обстоятельств, которые, как я упомянула, и привели к нашей встрече. Некоторые из моих старших офицеров, включая военного министра Тейсмана, адмирала Турвиля и адмирала Форейкер встречались с вашей «Саламандрой». Они о ней очень высокого мнения. И если бы они хоть на секунду поверили, что моя администрация распорядилась о её устранении, то они были бы мною очень, очень недовольны.

– Простите, госпожа президент, но это не совсем то же самое, что сказать, что вы не давали такого распоряжения.

– Не то же самое? – Причарт улыбнулась. – Я на секунду забыла, что вы привыкли вращаться в высших сферах политики Звёздного Королевства. У вас ухо политика, даже если вы и «всего лишь флотский офицер». Что ж, я могу выразиться прямее. Ни я, ни кто-либо ещё из моей администрации не приказывал и не давал разрешения на попытку убийства герцогини Харрингтон.

Настал черёд сужаться глазам Хенке. Как и сказала Причарт, она была привычна иметь дело с мантикорскими политиками, если и не политикой как таковой. В своё время она встречала весьма искусных и поднаторевших в этом деле лжецов. Но по Элоизе Причарт не было заметно, что она могла быть одной из них.

– Интересное заявление, госпожа президент. К сожалению, при всём моем уважении, я никак не могу убедится в его корректности. И даже то, что вы его таковым считаете, не означает, что приказ не мог исходить от некоего недобросовестного члена вашей администрации.

– Меня не удивляет подобное отношение. У нас, в Республике, безусловно было более чем достаточно опыта операций, затеянных «недобросовестными личностями». Могу только сказать, что я очень сильно верю в то, что сделанное мною заявление верно. Еще могу добавить, что на должности начальников как внешней, так и внутренней безопасности я поставила людей, которых знаю многие годы и которые пользуются моим величайшим доверием. Если и была проведена операция против герцогини Харрингтон, то без их ведома и одобрения. В этом, как минимум, я абсолютно уверена.

– А у кого ещё по-вашему мог быть мотив желать её смерти? Или ресурсы для попытки убийства, проведённой таким образом?

– У нас не много данных о той попытке, – возразила Причарт. – Однако из того, что нам известно, похоже все сходятся на том, что её офицер – лейтенант Меарс, я полагаю – для покушения на её жизнь каким-то образом подвергся психокоррекции. Если это так, то у нас не было ресурсов для подобного предприятия. Особенно с учетом времени, которое, по-видимому, было в распоряжении того, кто проводил коррекцию. Предполагая, конечно, что всё было именно так.

– Надеюсь вы простите мне, госпожа президент, если я не буду торопится с принятием решения по данному вопросу, – через секунду ответила Хенке. – Вы очень убедительны. С другой стороны, вы, как и я, вращаетесь в высших политических сферах, а политики такого уровня обязаны быть убедительными. Я, однако, приняла сказанное вами к сведению. Следует ли мне полагать, что говорили вы это в надежде, что я передам ваши слова королеве Елизавете?

– Из того, что я слышала о вашей кузине, адмирал Хенке, – скривилась Причарт, – я сильно сомневаюсь, что она поверит какому бы то ни было моему утверждению. Включая и заявление о том, что вода мокрая.

– Вижу, у вас достаточно точное представление о её величестве, – заметила Хенке. – Хотя здесь вы, возможно, её недооцениваете, – добавила она.

– Я знаю. Тем не менее, если вам представится такая возможность, мне бы хотелось, чтобы вы это ей передали. Можете не верить, адмирал, но я тоже на самом деле не хотела этой войны. О, – быстро продолжила Причарт, увидев как Хенке начала отвечать, – я признаю, что именно мы сделали первый выстрел. И признаю, что зная то, что я знала тогда, я бы приняла такое же решение. Но это не то же самое, что желать войны. Я глубоко сожалею о всех мужчинах и женщинах погибших или, как вы сама, раненых в результате войны. Я не могу вернуть это назад. Но хотелось бы думать, что возможно найти способ завершить боевые действия прежде чем погибнет кто-либо еще с той или иной стороны.

– Мне тоже, – ровно сказала Хенке. – К сожалению, что бы там не произошло с нашей дипломатической перепиской, первый выстрел был именно вашим. Елизавета не единственный человек на Мантикоре или Грейсоне – или в Андерманской империи – который сочтет трудным забыть или проигнорировать это.

– И вы одна из них, адмирал?

– Да, госпожа президент, – тихо ответила Хенке.

– Понимаю. И признательна вам за честность. Однако это только подчеркивает суть затруднительного положения, в котором мы оказались, так ведь?

– Полагаю, что так.

В залитой солнечным светом комнате госпиталя повисла тишина. Достаточно странно, но по ощущениям Хенке это была скорее компанейская тишина. Минуты примерно через три Причарт выпрямилась, вдохнула и встала.

– Оставляю вас выздоравливать, адмирал. Врачи заверили меня, что дело идёт на поправку. Они ожидают полного восстановления функций и сказали, что выпишут вас где-то через неделю.

– После чего я отправлюсь в концентрационный лагерь? – с улыбкой произнесла Хенке и указала рукой на незарешёченное окно госпиталя. – Не могу сказать, что жду не дождусь перемены вида из окна.

– Думаю, мы можем обеспечить нечто получше жалкого барака за колючей проволокой. – В топазовых глазах Причарт промелькнул огонёк. – У Тома Тейсмана строгие взгляды на подобающее содержание военнопленных, что герцогиня Харрингтон могла бы помнить еще по их встрече у Ельцина. Заверяю, что все наши пленники содержатся в достойных условиях. Кроме того, я надеюсь что нам удастся договориться о регулярных обменах военнопленными, возможно под какую-то форму обязательства о дальнейшем неучастии в войне.

– Правда? – Хенке была удивлена, и знала, что это видно по её голосу.

– Правда. – Причарт улыбнулась снова, на этот раз слегка грустно. – Как бы то ни было, адмирал, и что бы там ни думала про нас ваша королева, мы на самом деле не Роб Пьер и не Оскар Сен-Жюст. У нас есть свои недостатки, не поймите меня неправильно. Но хотелось бы думать, что среди них нет способности забывать, что даже враги – люди. Счастливо оставаться, адмирал Хенке.

Глава 43

Бот неспешно дрейфовал вдоль длинной веретенообразной горы металла. Хонор, Нимиц, Эндрю Лафолле, Спенсер Хаук, Рафаэль Кардонес и Франциска Хиршфилд сидели, глядя в бронепластовые иллюминаторы на то, как судёнышко добралось до кормовой молотообразной оконечности супердредноута и, полностью остановившись, замерло, подобное головастику около дремлющего кита.

Строители в тяжёлых скафандрах, автоматические ремонтные роботы и беспорядочное мельтешение скутеров и рабочих платформ, производимое в невесомости с величайшим презрением к концепции «верха и низа», всё это кишело вокруг величаво плывущего на фоне звёзд корабля. Мощные прожектора освещали лихорадочную работу ремонтных бригад и их помощников-роботов и Хонор при виде такой бурной энергии задумчиво нахмурилась.

– Выглядит достаточно кошмарно, да, ваша милость? – спросил Кардонес и Хонор пожала плечами.

– Видала и похуже. Помнишь старину «Бесстрашного» после Василиска?

– Или второго «Бесстрашного» после Ельцина, – согласился Кардонес. – Но, всё равно, такое чувство, как будто видишь своего ребёнка в реанимации, – он покачал головой. – Мне очень больно видеть его в таком состоянии.

– Он выглядит намного лучше, чем поначалу, шкипер, – отметила Хиршфилд.

– Да, это так, – признал, оглянувшись на старпома, Кардонес. – С другой стороны, много ещё что должно улучшится.

– Важно то, что ремонтники утверждают, что через шесть дней ты сможешь получить его обратно, – сказала Хонор, отворачиваясь от иллюминатора и глядя на Кардонеса, – и это хорошо. Капитан Самсонов хорош, но я хочу получить обратно моего капитана флагмана.

– Вы мне льстите, ваша милость. Но даже после того, как я получу корабль обратно, нам потребуется ряд довольно серьёзных тренировок, чтобы стряхнуть с себя ржавчину.

– Ну, Раф, я за тобой следила, – с улыбкой сказала Хонор. – Вы с коммандером Хиршфилд гоняли свой экипаж на тренажёрах всё время, пока корабль находился в ремонте. Уверена, что по меньшей мере несколько дней вам потребуются, но сомневаюсь, чтобы вы позволили своим людям сильно заржаветь.

– Мы старались этого не допустить, – признал Кардонес. – И этому сильно помогло то, что корабль не должен был полностью выводиться из эксплуатации. Хорошо уже то, что мы могли держать экипаж на борту и были в состоянии регулярно проводить тренировки хотя бы на носовых установках.

– Я знаю. Сожалею, что сама не могла остаться. К несчастью…

Хонор пожала плечами и Кардонес понимающе кивнул. Теоретически Хонор могла оставаться на борту «Императора», так как работа шла в основном на внешних секциях корпуса и, как и сказал Кардонес, команде не было нужды покидать корабль. К сожалению, «Император» был совершенно недвижим, а на случай какой бы то ни было чрезвычайной ситуации Хонор требовался флагманский корабль, способный двигаться и вести бой.

– Однако, – продолжила она, – я нетерпением ожидаю возвращения на борт. Мак тоже. – Она улыбнулась. – Честно говоря, он упаковал уже половину моего багажа!

– Мы готовы принять вас в любое время, когда вам будет угодно, мэм, – сказал ей Кардонес.

– Думаю, что если ремонтники не ухитрятся сломать что-нибудь ещё, то я перееду где-то через четыре дня, – произнесла Хонор. – Во всяком случае начну переезд. Маку потребуется по меньшей мере несколько дней, чтобы всё собрать и разместить на новом месте, а я всё равно собираюсь на этой неделе нанести ещё один визит в Адмиралтейство. Думаю, я могу спланировать его так, чтобы он совпал с переездом, чтобы дать Маку возможность всё сделать в то время, пока я нахожусь на Мантикоре.

– Это меня радует, мэм, – сказал Кардонес, а Хиршфилд – которая в качестве старпома «Императора» реально отвечала за все вопросы размещения – согласно кивнула.

– Хорошо, – Хонор отвернулась от иллюминатора. – В таком случае вернёмся на «Ельцин». Если мы поторопимся, то у нас как раз хватит времени позавтракать перед совещанием штаба.

* * *

– Новая операция носит название «Санскрит», – сказала Андреа Ярувальская адмиралам, коммодорам и капитанам, собравшимся в флагманском зале для совещаний КЕВ «Вторая битва за Ельцин». – К сожалению, название «Плодожорка» стало известно репортёрам и за последние несколько недель немного поистрепалось. Кроме того, мы намереваемся принять совершенно новый оперативный подход, так что по многим причинам имело смысл сменить название.

Она обвела взглядом большой зал, а Хонор, слушая, нежно поглаживала Нимица по ушам. С того момента, как Оперативное Соединение 82 доковыляло до Звезды Тревора, прошло почти восемь недель, и, как она и боялась, усиление Восьмого Флота сильно замедлилось из-за катастрофы на Занзибаре. Несмотря на то, что в системе Занзибар в действительности не осталось ничего, стоящего защиты, было политически невозможно отказаться разместить мощные оборонительные силы для присмотра за руинами. И Ализон тоже очень шумел о необходимости усилить его оборону. К счастью более сорока андерманских супердредноутов наконец-то завершили модернизацию по приспособлению к использованию мантикорских ракетных подвесок и вошли в строй. Но даже с этим подкреплением найти то число кораблей, которое требовалось, было необычайно трудно.

В настоящее время, однако, дело сдвинулось с мёртвой точки. Целый дивизион «Инвиктусов», оснащенных всеми новейшими системами, прибыл всего лишь вчера и ещё два дивизиона супердредноутов – все носители подвесок – ожидались до конца недели. Если всё пойдёт по графику, то Восьмой Флот будет иметь в своём составе три полные эскадры СД(п) – восемнадцать кораблей – в течении двух недель. Также ожидались новые линейные крейсера, в том числе очередная пятёрка «Агамемнонов», а Адмиралтейство обещало ещё и три крейсера «Саганами-С». И пока всё это продолжалось, Элис Трумэн и Сэмюэль Миклош реорганизовали ЛАК-крылья своих носителей, введя в них вдвое большее число «Катан».

– Это, разумеется, – продолжила Ярувальская, – всего лишь предварительная встреча. Её милость желает, чтобы мы удостоверились, что у всех у нас мысли движутся в едином направлении. В настоящее время, мы планируем начать операцию через девятнадцать дней, считая от сегодняшнего. Предварительный план операции, с учетом ожидающихся пополнений, будет подготовлен через десять дней. После этого мы проведём генеральную репетицию на тренажёрах. Все возникшие проблемы будут рассмотрены и в течение следующих трёх-четырёх дней мы будет разрабатывать скорректированный план операции. К тому времени мы должны будем определённо знать, какими кораблями будем располагать, и внесем необходимые поправки. Пересмотренный план мы будем отрабатывать на тренажёре в день Х минус три.

Один или два человека из сидевших за столом казались не очень обрадованными плотностью расписания. На самом деле Хонор ощутила несколько всплесков испуга, но не могла винить ощущавших его офицеров.

Она подняла взгляд на Ярувальскую и сделала ей лёгкий жест правой рукой. Операционист тут же повернулась к ней, а за нею, будто притянутые магнитом, последовали и глаза всех присутствующих.

– Я понимаю, что расписание плотное, – сказала Хонор, убедившись, что всё внимание обращено на неё. – Это особенно верно для новых кораблей, которые только что к нам присоединились. А для тех из вас, кто был с нами с самого начала, расписание, я уверена, кажется даже более поспешным после нашей относительной бездеятельности в течение нескольких последних месяцев.

Проблема в том, что мы не располагаем намного большим временем. Сообщения разведки показывают, что хевениты сделали многое из того, что и мы сами. Они проанализировали и изучили случившееся на Солоне и Занзибаре и в состав их флотов тоже вошли новые корабли. Те же самые сообщения во многом указывают на то, что хевениты готовятся начать новое наступление. Необходимо, чтобы мы нанесли удар первыми и вновь заставили их побеспокоиться о своих тыловых районах. К сожалению, мы не были способны составлять сколько-нибудь определённые планы, так как в то время попросту не знали, чем будем располагать. И, честно говоря, потому, что изменения в оперативном подходе, о которых коммандер Ярувальская уже упомянула, требовали значительного усиления нашей боевой стены.

Необходимые нам корабли наконец-то поступают и в момент, когда у меня будет достаточно кораблей для начала «Санскрита», он и начнётся. Я хочу, чтобы это было чётко понято. Это операция должна быть осуществлена настолько быстро, насколько это возможно. По последним оценкам РУФ у Хевена имеется более пятисот СД(п); Альянс в данный момент располагает менее чем тремястами. Вполне вероятно, – её карие глаза были очень спокойны, – что судьба Звёздного королевства будет зависеть от нашей способности заставить хевенитов забеспокоиться – достаточно забеспокоиться о своих тылах, чтобы отвлечь на их защиту значительные силы и достаточно забеспокоиться о возможностях нашего нового оружия, чтобы вновь задуматься над ценой, которую они заплатят при наступлении.

Зал был очень тих, однако Хонор, ощущая эмоции подчинённых, чувствовала удовлетворение. Беспокойство всё ещё окрашивало мыслесвет кое у кого, однако решимость преобладала и Хонор кивнула.

– Андреа? – произнесла она.

– Спасибо, ваша милость.

Ярувальская в свою очередь обвела взглядом офицеров, собравшихся вокруг огромного стола, затем включила появившуюся над столом голографическую звёздную карту. Ярувальская нажала клавишу на своей клавиатуре, высветив курсор на карте. Он отметил звезду и Хонор ощутила новый всплеск удивления.

– Ловат, дамы и господа, – сказала Ярувальская. – Система, которую захватил бы адмирал Белая Гавань, если бы Высокий Хребет не заглотил наживку Сен-Жюста вместе с крючком, леской и поплавком. Мы возвращаемся туда.

* * *

– Вы уверены, что сможете это сделать со всего лишь тремя эскадрами супердредноутов? – спросил адмирал Капарелли.

– Уверена, насколько это возможно, – ответила Хонор чуть спокойнее, чем было у неё на душе.

Она сидела в зале заседаний глубоко в недрах Адмиралтейства, за столом, окружённом удобными креслами, большинство из которых в данный момент пустовало. Сама Хонор сидела в компании Мерседес Брайэм справа и Андреа Ярувальской слева. Нимиц лежал, растянувшись на спинке её кресла, а Эндрю Лафолле стоял прямо позади.

Капарелли сидел за столом напротив Хонор, между капитаном Драйслером, его начальником штаба, и Патрицией Гивенс. Зелёный адмирал Соня Хэмпхилл тоже присутствовала, вместе с капитаном Коулмэном Хеннеси, её начальником штаба, однако Хэмиш Александер-Харрингтон почему-то отсутствовал. Формально говоря, совещание было делом его носящих форму подчинённых, а с того самого времени, как он стал Первым Лордом, он стал очень осторожен насчёт вмешательства в чью-либо сферу компетенции. Однако в других обстоятельствах он бы, наверное, всё равно присутствовал.

– Это не будет похоже на «Плодожорку», – продолжила Хонор. – Мы намереваемся сделать с Ловатом то же самое, что Турвиль сделал с Занзибаром. Мы намереваемся ударить прямо по одному из их центральных миров, которые они значительно укрепили со времён операции «Лютик», и намереваемся сделать это совершенно недвусмысленным образом. Намереваемся показать им, что нас задирать и в самом деле не следует.

– Это кажется хорошей мыслью, ваша милость, – заметила адмирал Гивенс. – Беспокоит меня только одно – насколько тяжёлые потери вы можете понести, пытаясь это сделать.

– Мы не намерены «пытаться» что-либо сделать, Пат, – безапелляционно сказала Хонор. – Мы намерены это сделать.

– Повторите, пожалуйста, план для нас ещё раз, – потребовал Капарелли.

– В основном наш план основан на возможностях новых игрушек адмирала Хэмпхилл, – сказала Хонор, с уважением качнув головой в сторону начальника Бюро Вооружений. – Остальное базируется на трёх основных допущениях. Во-первых, что хевениты, наверное, будут полагать, что наши эсминцы-разведчики просто часть отвлекающих действий, которыми мы пытаемся прикрыть свою неспособность проводить реальные операции. Во-вторых, на том, что они знают, что мы были вынуждены отвлечь большое количество кораблей стены на усиление обороны Ализона, Занзибара и прочих наших второстепенных союзников. И, в третьих, на том, что в ходе операции «Плодожорка» мы установили стандарт проведения операций относительно небольшими силами против относительно слабозащищённых звёздных систем и они не будут удивлены, если мы продолжим в том же духе… или им так покажется.

Очевидно, что мы не можем абсолютно полагаться ни на одну из этих предпосылок, однако полагаем, что все они сохранят актуальность. В частности, хотя они должны быть обеспокоены безопасностью Ловата, мы последовательно уклонялись от нанесения ударов по столь мощно защищённым целям. Это должно вызвать хотя бы некоторое ощущение ложной безопасности, независимо от реальной мощи обороны.

По нашим операциям, проведённым в последние шестьдесят дней, мы знаем, что они решительно реагировали на наши разведывательные операции. Достаточно ясно, что они попытались предсказать, какие системы мы попытаемся атаковать и разместили в гиперпространстве силы для их прикрытия.

Как вы знаете, три недели назад мы спланировали и осуществили ложную атаку на систему Суарес. Мы выслали разведывательные эсминцы, а затем, через пару дней, послали эскадру носителей Элис Трумэн в сопровождении эскадры линейных и эскадры тяжёлых крейсеров. Адмирал Трумэн выпустила половину ЛАКов и послала их вглубь системы в сопровождении десятка платформ РЭБ «Призрачного Всадника», имитирующих сигнатуры линейных крейсеров и супердредноутов, и ушла вместе с гиперпространственными кораблями обратно в гипер. Учитывая ресурс миниатюрных термоядерных реакторов «Призрачного Всадника», мы решили, что они будут способны поддерживать обман достаточно долго для того, чтобы вызвать ответную реакцию.

Мы её добились. Это было фактическое повторение того, что они сделали на Солоне. На этот раз, однако, мы это ожидали, а они рассчитывали перехват, исходя из максимального ускорения не ЛАКов, а кораблей стены, которые, как они считали, были посланы. Кроме того, три четверти наших ЛАКов были «Катанами», что сделало их очень тяжёлыми целями для ракет. Наши ЛАКи сумели избежать перехвата и, внезапно развернувшись, уйти за гиперграницу прежде, чем кто-либо из преследователей смог за ними последовать. Адмирал Трумэн встретила их в заранее назначенном месте и отступила.