Текст книги "Королевский выбор"

Глава 19

Конечно, Чарити не стала рыдать три дня после отъезда принца Рамиро. Она даже часа не смогла проплакать. Во-первых, слезы кончились, а во-вторых, ей не хотелось пугать отца. Вряд ли она сможет внятно объяснить ему, из-за чего плачет. Девушка и себе этого объяснить до конца не может. В Рим путь был недальний, и Чарити почти не заметила дороги. Каждую ночь ей снилось странное место: тенистый внутренний дворик, бассейн и фонтан посередине, виноградные лозы свисают с черепичной крыши, нежно-розовый мрамор в лиловых прожилках, уже стертые от времени ступени. И стены: стены, сплошь покрытые фресками, изображающими синие дали и просторы лугов, горы и море, словно окна, открывающиеся в иной мир. Иногда она там одна, сидит на мраморной скамье, застеленной легким покрывалом, и смотрит на воду, которая, чуть слышно журча, стекает из бассейна в отводную трубу. Иногда на Чарити обычное белое платье, в котором она ходит днем, муслиновое, незамысловатое. Но чаще… Чаще это тонкой выработки шелк глубокого синего цвета, по краю бежит замысловатый вышитый узор, в котором меандры сплетаются со стилизованной чайкой, золотые шнуры обхватывают талию и скрещиваются на груди и спине, плотно прижимая нежную ткань к коже. Волосы свободно распущены, спадают по спине почти до талии, а запястья охватывают тяжелые браслеты светлого золота. Пахнет морем.

Иногда рядом со скамьей стоял принц Рамиро. В белом хитоне и синем плаще с такой же каймой, как на ее платье. Они говорили о чем-то, Чарити никогда не могла потом вспомнить, о чем именно. О чем-то очень важном, очень.

Когда в ее снах появлялся принц Рамиро, девушка просыпалась в слезах.

День пролетал за днем, Рим проскользнул призраком перед глазами, потом Венеция, Падуя, Сиенна. Чарити увидела все то, о чем давно мечтала, но не запомнила ничего.

Однажды в Риме она едва не разрыдалась на глазах у отца, когда в соборе Святого Петра ей показалось… послышалось… словно Рамиро прочитал для нее надпись на одном из алтарей.

В Венеции Эверетты задержались надолго, отец встретил старого знакомого, тот пожелал представить его семье… Незаметно для себя Чарити оказалась вовлечена в череду балов и приемов, маскарадов и прочих увеселений. Девушка понимала, что отец старается развеселить ее и отвлечь, и лишь одно оставалось тайной: почему во взгляде отца временами мелькало что-то такое… что Чарити определила как чувство вины, только вот не могла понять, откуда оно взялось. Со дня отъезда Рамиро Чарити и лорд Эверетт больше ни разу о нем не заговорили. Однажды отец упомянул Фасинадо, но Чарити удалось спокойно и вежливо перевести разговор на другую тему. Видимо, не слишком уж хорошо она разыграла спокойствие, так что с тех пор лорд Эверетт избегал даже случайно упоминать остров-королевство и все, что с ним связано.

Где-то через месяц или полтора после отъезда из Флоренции, как раз в Венеции, Чарити догадалась, что отец начал что-то подозревать. Лорд Эверетт стал необычайно заботлив и предупредителен, во всем соглашался с дочерью и постоянно подносил подарки. Положение сделалось просто невыносимым. Чарити сама до конца не понимала, почему ее хандра так затянулась. Ведь она так мало виделась с человеком, который стал виновником такого ее состояния. И все же, все же… что-то произошло между ними в те два дня знакомства.

Ах, если бы принц просто уехал, завершив свои дела с отцом! Нет же, это предложение поездки в Помпеи… Этот поспешный отъезд, больше смахивающий на бегство… Словно… Словно принц чего-то испугался. Или кто-то его смертельно оскорбил. Отец точно не мог ничем обидеть принца Рамиро, а вот она… Не была ли она слишком откровенна во время прогулки? Иногда откровенность можно принять за навязчивость. Принц и так находился в двусмысленном положении: королевство зависит от воли банкира, а тут еще дочка банкира столь назойлива… Неудивительно, что он сбежал как от огня.

Но мысль о том, что она виновата в отъезде Рамиро, оказалась еще не самой страшной. Самым ужасным было то, что принц просто и честно уехал по срочным делам, а вот такая мелочь, как извинения перед Чарити за сорвавшиеся планы и простое «до свидания» – это Рамиро не особо беспокоит. Просил извиниться. Скорее всего, это отец сам сказал, без просьбы со стороны принца. Рамиро-то и думать позабыл о наивной английской девушке.

Пришел июнь – роскошный, сбрызнутый солнцем не менее щедро, чем весенние дни в этой удивительной стране. Венеция жила по своим правилам, и как не очароваться ею, особенно летом! В другое время Чарити, несомненно, была бы полностью во власти этой итальянской сказки. Но не теперь.

В последние дни к отцу зачастили гонцы и почта, но Чарити просто отметила это краем сознания, не придавая особого значения. Круговорот венецианских балов и прочих развлечений, в котором она очутилась, предполагал отдых до обеда. Измученная навязчивыми снами, Чарити иногда вставала едва ли не на закате. Такой образ жизни не мог не сказаться на внешнем виде: девушка побледнела, осунулась, но излишняя худоба лишь придала загадочности чертам лица, а бледность выглядела пикантно на фоне смуглых итальянок. Однако от любящего взгляда отца эти перемены не ускользнули. Временами Чарити замечала, что он странно на нее смотрит, словно размышляет о чем-то не очень правильном, зато спасительном.

Через некоторое время Венеция Чарити окончательно наскучила, но она не знала, как сказать об этом отцу. Лорд Эверетт так старался развлечь и отвлечь дочь!

Однажды утром на исходе июня, то есть утром для Чарити, она наткнулась на отца, нетерпеливо расхаживающего по коридору перед дверью ее спальни.

– Папа?

– Чарити! Я…

– Ты ждешь меня, я догадалась. Мог бы разбудить, я в последнее время безбожно много сплю.

– Ну что ты, доченька! Ты же допоздна на балах!

– Кстати, о балах. Что-то я от них устала. Может быть, нам пора вернуться домой?

– Гм… Давай пройдем в мой кабинет. У меня для тебя потрясающая новость.

Чарити шла по коридору за отцом и пыталась разбудить в себе хоть капельку любопытства. Отец явно и совершенно точно хотел, чтобы она умирала от любопытства из-за «потрясающей новости». Но ей было абсолютно все равно. Она не ждала никаких новостей: ни плохих, ни хороших, ни потрясающих.

Кабинет отца в Венеции мало отличался от кабинета во Флоренции. Честно говоря, он мало отличался и от кабинета в Лондоне. Чарити подозревала, что и кабинеты остальных банкиров и магнатов похожи один на другой. Словно существует какой-то тайный сговор финансовой аристократии.

Отец под локоток сопроводил Чарити к диванчику у окна – оттуда открывался чудесный вид на мост Риальто, – сам устроился рядом и начал издалека.

– Сегодня я получил письмо.

– В последнее время ты получаешь множество писем. – Она тут же устыдилась того, как прозвучали ее слова. – Прости, я невнимательна, может быть, происходит нечто, что я должна знать?

– О, ну это-то ты точно должна знать. – Отец не обратил никакого внимания на ее тон, он светился, словно фонарь на пристани.

– Папа! – вздохнула Чарити. – Давай будем считать, что я проявила должное любопытство. Прости, но я что-то плохо спала сегодня ночью.

Лорд Эверетт посерьезнел.

– Ты плохо спишь с того самого злополучного утра во Флоренции.

– Какого утра? – попыталась разыграть невинность Чарити.

– Утра отъезда принца, милая. Я же твой отец, помнишь, ты можешь обмануть кого угодно, но не меня.

– Папа, принц тут совершенно ни при чем, – вяло соврала девушка. – Я и видела-то его всего два раза. То есть один с половиной.

– Иногда и этого бывает достаточно, уж поверь мне, старому человеку.

– Во-первых, ты не старый. А во-вторых, позволь мне узнать: достаточно для чего? – Чарити даже разозлилась, что все ее усилия скрыть свое смятение и тоску в течение последних недель оказались совершенно бесполезны. Кажется, отец все понимал с самого начала.

– Достаточно для того, чтобы потерять сон и покой.

– Это не имеет никакого отношения к принцу. Я… я просто… просто глупая старая дева.

– Ты не глупая – это раз, и уж точно не старая – это два.

– Хорошо хоть ты не сомневаешься в моей невинности, папа, – сквозь слезы рассмеялась Чарити. Она и не заметила, когда успела расплакаться.

– Ну, доченька, не плачь, милая. Я же говорю – у меня есть потрясающая новость.

– Какая? – Чарити приняла предложенный отцом платок и попыталась унять слезы. Теперь-то в ней точно проснулось любопытство.

– Я получил письмо от принца Рамиро.

– Надеюсь, он там приносит более пространные извинения за свое непонятное поведение.

– Гм… – Лорд Эверетт снова выглядел виноватым. – На самом деле, это не просто письмо. Принц Рамиро Эстебан Хорхе лос Домингос де Сантана официально просит у меня твоей руки.

Чарити помолчала пару мгновений, а затем недоверчиво переспросила:

– Что он просит?

– Твоей руки.

– Но почему моей?

– Было бы странно, если бы он просил моей руки, – пожал плечами лорд Эверетт.

– Принц Рамиро просит моей руки? – Теперь Чарити точно разозлилась, вся хандра и слабость последних недель исчезли. – А почему это он вдруг хочет на мне жениться? Он видел меня два раза! Полтора раза!

– Гм… Понимаешь ли, видимо, я был прав, когда говорил, что иногда и полутора раз достаточно, чтобы потерять покой и сон.

– Но он мог бы сделать предложение мне! Еще во Флоренции!

– Он пишет, что был не готов, опасался, что предложение будет воспринято как попытка избежать выплаты долга.

– А сейчас это может восприниматься как-то по-другому?

– Сейчас вопрос с долгом полностью решен.

Чарити замолчала, не зная, как реагировать. Выходит, все эти ужасные недели она могла быть избавлена от бессонницы и хандры, если бы принц хоть немного поступился своей честью и хотя бы намекнул на свои намерения? Как же она зла! Как она зла!

– Папа, а почему ты решил, что эта новость меня обрадует?

– Ну, доченька, я же не слепой! Я все вижу и все понимаю. Ты обрадуешься.

Чарити зарыдала еще горше.

– Я так рада, папа! Так ра-а-ада!

Лорд Эверетт стойко переждал водопад слез и уточнил:

– Так ты согласна принять предложение принца Рамиро? Гонец ждет ответа.

– Я… Не могу отрицать, эта новость сделала меня определенно счастливее, вот только…

– Дочь, никаких «вот только»! Если это предложение делает тебя счастливой – скажи «да»! И я все устрою!

– Папа! Да! Конечно, да!

– Тогда я напишу ответ, не стоит заставлять королевского гонца ждать слишком долго.

…Чарити стояла на балконе и смотрела на море. Какой-то из этих белых парусов поднят над кораблем с Фасинадо, который несет гонца домой. Скоро принц получит ответ. Будет ли он также счастлив, как и она? Или у него есть еще какие-то мотивы, кроме… кроме любви? И о чем он думал все это время? Спал ли спокойно? Наслаждался ли жизнью?

Ей хотелось думать, что… Нет, не так. Ей просто хотелось, чтобы он думал о ней. Вспоминал. Ждал.

Глава 20

Корабль с Фасинадо возвратился за Чарити, чтобы отвезти ее на остров, к которому она будет навеки прикована после свадьбы с Рамиро. Это… будоражило.

Хандру как рукой сняло, а злость на Рамиро, который мог бы и не тянуть так долго, если уж все решил, растворилась в сборах. Чарити велела упаковать все свои платья и ожила на глазах, чем доставила невероятную радость отцу. Лорд Эверетт тоже собирался в Фасинадо – ведь не мог он отпустить свою дорогую девочку одну!

Может быть, из-за того, что лорд Эверетт не желал нарушать безоблачного счастья дочери, Чарити едва не оказалась в неловком положении. Когда она вместе с отцом приехала в порт, где их ждала «Королевская звезда», то сразу заметила, что кроме флага Фасинадо над кораблем трепещет черное полотнище.

– Папа, что это?

Лорд Эверетт поднял голову и помрачнел.

– Это траурный флаг, доченька.

Чарити словно плеснули холодной водой в лицо.

– Кто-то… кто-то умер на острове?

– Я не хотел пока тебе говорить… Король Альваро V убит во время смуты. Это произошло еще до того, как ты получила предложение от принца…

– И ты молчал?! – задохнулась Чарити.

– Я не хотел расстраивать и пугать тебя. К тому же смута быстро завершилась. Благодаря принцу. Вернее… – отец откашлялся. – Вернее, будущему королю Фасинадо.

Чарити едва не упала.

– То есть… я стану королевой?!

– Похоже, что так. Гонец привез подробное письмо… Совет утвердил принца Рамиро. Он наследует своему отцу.

Принц написал и ей. Нечто очень вежливое, официальное, очень… благопристойное. Что-то о том, какая великая честь ему оказана, и как он ждет прибытия Чарити, и что она не пожалеет о своем согласии. Что обычно пишут в таких письмах? Письмо ничего не говорило Чарити, совсем. Но она перечитывала его раз за разом и носила с собой повсюду.

– Папа, Господи… Король убит… Как же…

Она не могла представить себе, какая сила духа потребовалась Рамиро, чтобы пройти через все это. Если бы ее собственный отец погиб, мир бы пошатнулся и обрушился, задавив Чарити под обломками. В первый день плавания Чарити не отставала от отца, пока тот, пусть неохотно, не рассказал ей все. И думала об этом, долго думала, сидя у себя в каюте или расхаживая по палубе.

Рамиро прислал милейшего старичка, графа Фуэнтеса, в качестве сопровождающего в плавании. Чарити обрадовалась бы больше, если бы ее познакомили с человеком, который будет отвечать на ее вопросы. Пока же она опасалась их задавать, а граф давал весьма уклончивые ответы. Так что Чарити пока не слишком-то разбиралась, что происходит в данный момент на Фасинадо. Зато героическую речь принца перед толпой в праздник Тела Христова ей передали почти дословно и с гордостью. Она кивала и понимала, что все это… больше, чем она предполагала.

Случайная встреча, недели тоски, внезапное предложение и радостное согласие – чем это обернется в итоге? Она постарается быть достойной Рамиро и его любви. Она сможет. Быть королевой – значит быть королевой. Она чужачка, и станет первой чужачкой, на которой женится король. За нею будут наблюдать всю жизнь. С нее глаз не спустят. Чарити это осознавала.

Еще не поздно отказаться и попросить отца развернуть «Королевскую звезду». Еще не поздно… Поздно. Свежий морской ветер бил в лицо, и Чарити понимала, что обратной дороги уже нет. Да и нужен ли ей обратный путь? Она привыкла смело встречать трудности. Ну, если это не касалось непонятных отношений с Рамиро, конечно.

…Остров появился из-за горизонта на рассвете, как и говорил капитан. Чарити немного устала за дни плавания и встретила эту новость с радостью. Стоя у борта, вцепившись в него побелевшими пальцами, она смотрела, как вырастает на горизонте Фасинадо.

– Какой он большой… – пробормотала Чарити.

– Остров достаточно велик, это верно, – согласно кивнул отец, остановившись рядом с ней. – И разнообразен. Я даже немного завидую тебе – ты увидишь его впервые! Ах, я так давно не был здесь…

В голосе отца слышалась ностальгия.

– Что ж, теперь ты можешь освежить воспоминания.

– Да уж.

«Королевская звезда» вошла в гавань Маравийосы после полудня. Чарити вертела головой, не в силах сразу вобрать в себя все, что видела, – и толкотню рыбацких шаланд в порту, и форт, защищавший гавань, и гордые мачты парусников, и город, карабкающийся по холмам все выше и выше, текущий улицами туда, где возвышалась неприступная крепость – дворец, обиталище королей.

– Да, это королевский замок, – вполголоса говорил отец. – Он веками строился и перестраивался, поэтому сейчас несколько… эклектичен, я бы сказал. Надеюсь, нам отведут покои в новом крыле.

– Насколько новом? – пробормотала Чарити.

– Его построили в семнадцатом веке, и это самая современная пристройка в замке. Остальные гораздо старше.

– Привидения там водятся?

– А как же.

Чарити искала взглядом следы того самого бунта, о котором рассказал отец, но не находила – в городе кипела обычная жизнь. Лорд Эверетт поведал, что французов-бунтовщиков, которых тайно привез на остров предатель Франсуа Сезан, выслали на родину, предоставив разбираться с ними властям Бонапарта. Убийца короля казнен, а предатель-советник заключен в королевскую тюрьму с перспективой провести там остаток жизни. Суд решил, что это будет лучшим наказанием для зачинщика смуты, чем немедленная и быстрая казнь. Не заслужил граф легкой смерти.

«Королевскую звезду», привезшую драгоценный груз, встречала небольшая делегация. Во главе ее стоял невысокий мужчина в сером костюме. Чарити припомнила, что видела его во Флоренции вместе с Рамиро.

– Я Лоренсо де Ортис, капитан королевской стражи, если вы позабыли, леди, – отрекомендовался мужчина в сером, когда Чарити сошла с корабля, и она тут же вспомнила, что он уже ей представлялся. – Мой принц велел мне встретить вас и доставить в замок, где вам уготован подобающий прием.

– Я очень рада познакомиться с вами, синьор де Ортис. Не так мимолетно, как раньше. Надеюсь, мы станем добрыми друзьями.

Он кивнул и предложил Чарити руку; девушка охотно ее приняла.

Капитан сопроводил невесту принца до кареты – роскошного экипажа с гербами на дверцах, – и сказал:

– Когда приедете, я помогу вам выйти. Принц Рамиро будет ожидать вас на площади перед замком. Он пойдет вам навстречу и остановится на середине, так полагается. Идите к нему, сделайте реверанс, затем возьмите его под руку. Лорд Эверетт, – поклонился банкиру де Ортис, – вы должны следовать за своей дочерью в полушаге позади. Это официальная церемония прибытия невесты. Ничего сложного. – И он коротко улыбнулся.

Ничего сложного, думала Чарити, усаживаясь в карету. Скоро она увидит принца Рамиро. Он дойдет до середины площади. Вот черт.

Лорд Эверетт сел напротив дочери, гвардейцы вскочили на коней, и кортеж тронулся.

Чарити отчего-то предполагала, что Маравийоса будет этаким тихим средневековым городком, однако столица оказалась шумной, просторной и почти ничем не отличалась от большинства европейских городов. Тут имелись магазины, двигались по улицам экипажи, веяло вкусными запахами из лавок, где пекли хлеб. А еще пахло морем и сладкими травами – удивительный, волнующий запах, словно околдовывающий. Маравийоса, может, и уступала по величине сверкающим столицам континента, однако имела свое особое обаяние.

Карета быстро катила по улицам, сопровождаемая грохотом копыт и приветственными криками.

– Они знают, что я приехала? – спросила Чарити, выглядывая в окно.

– Наверняка это объявлено. Официальная помолвка будущего короля. Грядут торжества и коронация. Хм. – Лорд Эверетт внимательно посмотрел на побледневшую дочь. – Не беспокойся. Ты со всем справишься.

– Конечно, папа.

Она справится, потому что принц Рамиро ее ждет.

Улицы поднимались все выше, и захватывало дух. Между домами иногда мелькала синяя улыбка моря. Чарити приказала себе успокоиться.

Все в порядке. На ней платье белее снега (интересно, бывает ли тут снег? Впрочем, она не станет по нему скучать), на ней жемчуга. Все прекрасно, достойно принца. Достойно… А она сама? Достойна его?

Ей хотелось надеяться, что да.

– А вот и дворец, – пробормотал лорд Эверетт, – не изменился.

Карета въехала под гулкие своды вырубленного в скале тоннеля длиной в двадцать шагов, который вел ко дворцу. Ворота, еще ворота. Грохот копыт, гулкий и страшный. И снова – солнце.

– Приехали.

Экипаж развернулся, встав боком. Тут же распахнулась дверца, подали лесенку. Лоренсо уже был здесь, протягивал Чарити руку. Девушка вышла, жмурясь и пытаясь привыкнуть к яркому свету.

Большая площадь, покрытая разноцветной плиткой. Высокие ступени, ведущие ко входу в замок – а сам замок огромен и нависает, словно коршун над добычей; блестят длинные ряды окон. Больше Чарити ничего не успела разглядеть, потому что увидела принца Рамиро, стоящего на крыльце.

Гвардейцы выстроились от кареты до самых ступеней в почетном карауле, этакий живой коридор, по которому предстоит пройти. Принц Рамиро сошел вниз и медленно двинулся вперед, остановившись точно на середине площади, там, где парила на плитках чайка.

– Теперь идите, – подсказал Лоренсо.

Чарити пошла. Она шла и смотрела на принца, который не оставлял ее сны все это время и был одновременно так близко и далеко.

Белый с золотым шитьем костюм: короткий камзол, облегающие брюки, заправленные в ослепительной красоты высокие белые сапоги, недлинный плащ на золотых шнурах, скрещивающихся на груди. Принц стоял, положив левую ладонь в перчатке на эфес сабли – той самой, что была во Флоренции, или другой? Ах, какая разница. Длинные, до плеч, волосы, удерживаемые широким золотым обручем с драгоценными камнями, колышет легкий ветерок, и если бы не это, принц Рамиро был бы похож на портрет, выставленный в старой галерее – нет больше таких правителей, и не ищите. Все история, все ушло в песок. Сгинуло.

Но вот он, живой и настоящий, уже совсем рядом. Чарити остановилась в шаге от Рамиро и присела в глубоком реверансе, а когда подняла голову, то увидела, что принц ей кланяется.

– Приветствую вас в Фасинадо, леди Эверетт. Надеюсь, путешествие было приятным?

– Благодарю, ваше высочество. Весьма приятным.

Она оперлась на его руку и пошла рядом. Дворец все ближе, ближе. У Чарити немного кружилась голова.

– Я счастлив, что вы приняли мое предложение, – проговорил принц таким тоном, что непонятно было – действительно рад или же это официально и полагается по церемонии. Чарити не могла посмотреть на него, боясь нарушить какое-нибудь неизвестное ей правило, и глядела прямо перед собою, на лестницу у входа. Девушка даже не оглядывалась, чтобы посмотреть, идет ли за ней отец. Принц не приветствовал его, но, наверное, так полагалось.

– Я была счастлива, получив его, – негромко ответила она.

– И этому я рад. Сейчас я представлю вас семье. – Ступени были уже совсем близко. – Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

– Я буду чувствовать себя еще лучше, – сказала Чарити и улыбнулась.

Она здесь. Принц держит ее за руку. Все хорошо. Именно этого она и желала всею душой.

Они вошли в огромный холл, поднялись по лестнице, и Рамиро ввел Чарити в небольшой зал. Это была старая часть дворца, однако весьма успешно модернизированная: фрески на потолке обновлены, а суровость романской архитектуры сглажена мебелью в стиле рококо.

Навстречу вошедшим поднялись трое – две женщины и мужчина. Чарити сразу поняла, кто есть кто. Молодой человек в черном с серебром костюме, с непокорными вьющимися волосами и смелым, чуть хитроватым взглядом, – принц Марко Хулиан Умберто лос Домингос де Сантана. Красивая женщина в летах, чей взгляд был острым, как нож, – вдовствующая королева Дорита Эухения лос Домингос де Диас. И, наконец, девушка, чью разящую красоту не мог испортить даже траур, – сестра Рамиро, Леокадия Пилар лос Домингос де Диас.

Последовала официальная церемония представления, прозвучали все имена, лорд Эверетт, который уже когда-то был представлен королеве, поцеловал руки дамам, Марко склонился к руке Чарити и отпустил какой-то банальный комплимент насчет того, что над Фасинадо сегодня взошло второе солнце. Леокадия бросила на брата предупреждающий взгляд. Чарити заметила, что все члены королевской семьи в трауре, и на их фоне Рамиро смотрелся белой вороной. В буквальном смысле.

– Добро пожаловать на наш остров, леди Эверетт, – произнесла Дорита.

– Чарити, если вам будет угодно, – улыбнулась девушка.

– Весьма мило. Наверное, вы хотели бы отдохнуть после такого длинного путешествия?

– Я покажу вам ваши покои, – вызвалась Леокадия.

– Сестра, – обратился к ней Рамиро, – я хотел бы, чтобы ты помогла моей невесте разобраться в наших обычаях и традициях. Леди Эверетт, – теперь он обратился уже непосредственно к Чарити, – вечером состоится бал по поводу вашего прибытия. Вы можете отдохнуть. Леокадия расскажет вам, что за церемония нам предстоит.

– Официальная помолвка, – заметил Марко. Чарити он показался весьма легкомысленным. – Как романтично.

– Марко, – одернула его Дорита.

– Я буду рада вашей помощи, – Чарити кивнула Леокадии. – Это большая честь для меня.

– Я повинуюсь, ваше высочество, – чуть насмешливо ответила красотка, но не Чарити, а Рамиро. Тот ничем не выказал своего неудовольствия. Он вообще был как каменный – на красивом лице не отражалось никаких эмоций.

Чарити гадала, рад он или нет, или на самом деле ему все равно, что она приехала. Нет, ему не может быть все равно! Отец сказал… Наверное, это скорбь по королю и вообще церемонии.

– Ваше высочество, – обратился к Рамиро лорд Эверетт, – я бы желал переговорить с вами. Как можно скорее. Сейчас, если это возможно.

– Хорошо, – ответил принц после короткой паузы и снова обратился к невесте: – Я надеюсь, вам понравится наш дом, леди Эверетт.

– Отныне это и мой дом, – ответила Чарити, улыбаясь. Принц кивнул и отвел глаза.