Текст книги "Дагестанские притчи и тосты"

Притча одиннадцатая

 
Пусть мудрой будет женщина в дому.
Подвластная смекалке и уму,
Догадливая, верная жена,
Храня семьи и мужа интересы,
Из самого крутого густомеса
Достойный выход отыскать должна.
 
 
Есть притча горская:
Два брата-близнеца
В один и тот же срок сыграли свадьбы.
Одна семья
На радость аульчанам
Такой примерной стала с первых дней,
Что о любви другой подобной пары
Отныне люди стали говорить:
«Влюбленные Гусейн и Хабибат»,
Хотя и знали многие в ауле,
Что молодой Гусейн и вспыльчив был
И даже, – как соседки замечали, —
Прикрикнуть мог на Хабибат свою.
Но слышали в ответ от Хабибат:
«Ну что ты, милый! Солнышко мое!
Ну, успокойся, остудись, любимый.
Да разве ж я когда-нибудь смогу
Хоть в чем-то твоей воле поперечить?»
А во второй семье
Все шло не так:
Лишь перепалки, ссоры да скандалы.
 
 
До драк порою дело доходило.
И мудрецы аульские, шутя,
Так говорили о семье второй:
«Не дай Аллах другим такой судьбы,
Как у Гасана и у Умужат.
Они неделю делят на две части —
Шесть дней войны, и только день – «любви».
И говоря об этом, аульчане
Гасана невиновным не считали,
Но все-таки из двух имен скандальных
Охотней называли Умужат.
Поскольку знали все, что, если муж
И скажет слово, может, не обдумав,
То уж в ответ десяток слов получит
Злых и колючих – от своей жены.
Как будто Умужат лишь и мечтала, —
Как довести Гасана до скандала.
 
 
И вот тогда решила Хабибат
К себе позвать сварливую невестку.
И стала из кувшина воду лить
В ведро большое. И случилось так,
Что будто бы нечаянно в ведре
Откуда-то лягушка появилась…
«Ах», – вскрикнула в испуге Хабибат
И бросилась к щипцам, чтоб из воды
Лягушку эту вытряхнуть…
Однако,
Едва она притронулась к воде,
Лягушка на нее раскрыла рот,
С таким азартом длинный рот раскрыла,
Что, не успевши воздуха глотнуть,
Воды глотнула, и, как говорится,
Пошла ко дну. «А надо б потерпеть! —
Проговорила громко Хабибат, —
Не открывала б рта – не утонула б».
 
 
Задумалась о чем-то Умужат.
Смущенная сидела и молчала.
Но это только первый был намек.
 
 
И вскоре пригласила Хабибат
Свою невестку в горы – погулять.
И там, слепив комочек малый снега,
Она его швырнула в вышину,
И тот комочек, покатившись вниз,
Все разрастаясь, снежным комом стал,
И рухнув, всей накопленною силой
Ударил Хабибат по голове.
 
 
Какая же я глупая, однако, —
Вскричала Хабибат. – Ну разве можно
Бросаться снегом, стоя под горой,
Чтоб вызвать на себя тяжелый ком?»
 
 
И снова Умужат о чем-то тихо
Задумалась. И вся ушла в себя.
 
 
И говорят, с тех пор у них в семье
Лад начался. И воцарился мир.
Теперь, как только Умужат решит
Повздорить с мужем, – в памяти встает
Лягушка, что нелепо утонула,
И снежный ком, скатившийся с горы.
 
 
Мой тост, друзья, за женщин беспокойных,
Что могут, скрыв эмоции свои,
Смолчать разумно, уступить достойно,
Храня покой и мужа, и семьи.
 

* * *

 
Пусть она будет терпеливой,
Такой, что, если вдруг
Ей доведется рвать крапиву, —
Пусть не отдернет рук.
 
 
Коль скажет: «Выпей эту речку!
Иначе быть беде!»
Пусть не ответит ни словечком,
Припав лицом к воде.
 

* * *

 
Пусть будет мудрой,
Чтоб сумела
Богатство пережить.
И сильной,
Чтобы, в бедность впав,
Сумела не тужить.
Соизмеряет пусть всегда
Свой шаг
И свой размах
С плодами мужнина труда
И с тем, что в закромах.
 

Притча двенадцатая

 
Пусть будет мудрой,
Чтоб сумела
Богатство пережить.
И сильной,
Чтобы, в бедность впав,
Сумела не тужить.
Соизмеряет пусть всегда
Свой шаг
И свой размах
С плодами мужнина труда
И с тем, что в закромах.
 
 
У горцев притча есть:
Красавец парень жил,
Но бедным был,
И богачи села смеялись часто
Над бедностью его. Но вот его
Увидела и пожалела как-то
Красавица из этого села.
И всем односельчанам объявила,
Что сделает его у них в селе
Не бедняком, а первым человеком.
Мать в слезы: «Ах, зачем в зятья дурак нам?»
Отец кричит: «Ты образумься, дочь!»
Но девушка сумела успокоить
Родителей своих и вышла замуж
За этого красавца бедняка,
За этого красивого Ахмеда.
И стало так: идет на годекан
Ахмед ее – она бежит вперед
И стул несет, и мягкую подушку…
На годекан придет, все приготовит
И говорит: «Вот здесь садись, Ахмед!»
А как, бывало, вдруг в селе у них
Возникнет трудность иль какой вопрос
И люди к ней идут спросить совета. —
Она им говорит: «Не у меня, нет, нет,
А у Ахмеда надо брать совет.
Спросите у Ахмеда. Мой Ахмед
На все сумеет мудрый дать ответ».
 
 
Ну, видят люди, как его жена
И мненьем дорожит его и ценит, —
С тех дней и сами стали уважать
Когда-то парня бедного – Ахмеда.
Теперь, когда навстречу шли ему,
Сельчане руки первыми тянули,
А одногодки место уступали,
Когда он подходил за чем-нибудь…
 
 
Мой тост за жен, —
Не только в этот час
Для нас – прелестных, милых, дорогих!
За то, чтобы они ценили нас
И поднимали нас в глазах других!
 

* * *

 
Расцвет любви! —
Вот нам награда.
Пью за нее свой полный рог.
Влюбленному гора – преграда, —
Как мелкий камушек у ног.
Искатель жемчуга!
Ведь если б
Его страшил акул оскал —
В морском подводном королевстве
Он ничего б не отыскал.
Чабан, боясь волков, не сможет
Отару вырастить свою…
Любовь отвагу нашу множит.
За то и пью!
 

* * *

 
Любовь в семье,
Как дно для кувшина.
С разбитым дном
Кувшин не держит воду.
Да, склеить можно.
Только – год от года —
На нем все четче трещина видна.
Она как шрам. Затянется не скоро.
И заживет ли? Вот об этом речь.
Любовь со шрамом – сахар,
На который
Вода упала.
Как его сберечь?
 

* * *

 
Пью, чтоб для всех, кто нынче с нами не был, —
Не мог на свадьбе выпить и поесть, —
Мы сохранили добрый запах хлеба,
Который мы разламывали здесь.
 
 
За то, чтоб каждый, за столом сидящий,
На долгий срок сберег в своей крови
И озорство и этот ток бодрящий
Вина, веселья, дружбы и любви.
 

Притча тринадцатая

 
Мой тост за смелых женщин!
Да, за женщин,
Боящихся порой холодных брызг,
Но вместе с тем готовых
И не меньше
Иных мужчин
На смелость и на риск.
 
 
Есть притча горская о том, что дочь однажды
Пожаловалась матери своей
На мужа: будто он бывает часто
У женщины другой. И мать сказала:
«Ну, это, дочка, поправимо. Только
Ты принеси мне два-три волоска,
Но не обычных два-три волоска,
А из усов тигриных вырви их…»
«Да что ты, мама!» – испугалась дочь.
«А ты попробуй, – настояла мать, —
Ты женщина – ты все должна уметь…»
Задумалась надолго дочь. Затем
Зарезала барана и с куском
Баранины ушла в глубокий лес,
А там в засаду села – тигра ждать.
Вот тигр увидел женщину, взъяренный,
Рыча, прыжками, кинулся он к ней.
Тогда она ему швырнула мясо,
Сама же в страхе убежала прочь.
А на другой день вновь пришла сюда.
И снова тигр метнулся к ней взъяренный…
Но, кинув мясо тигру, в этот раз
Она не убежала, а стояла.
Не двигаясь смотрела, как он ест…
На третии день, ее увидев с мясом,
Тигр радостно забил хвостом. Похоже,
Он ждал уже ее на этот раз.
 
 
И женщина теперь с ладони прямо
Кормила тигра. На четвертый день,
Ее увидев, тигр навстречу ей,
Весь радостью охвачен, подбежал.
И, съев кусок баранины, он лег
И голову на женские колени
Блаженно положил и задремал.
 
 
Тут женщина минуту улучила
И вырвала неслышно из усов
Три, может быть, четыре волоска
И принесла их матери домой.
«Ну, вот, – сказала мать, – ты укротила
Такого зверя хищного, как тигр.
 
 
Теперь, иди и мужа укроти
Иль хитростью, иль лаской – как сумеешь.
Запомни – есть в мужчине каждом – тигр…»
 
 
Итак, – за женщин!
Чтобы в них томились
И ласковость
И мужества запас.
 
 
Чтоб без сопротивленья
Им на милость
Сдавались тигры,
Дремлющие в нас!
 

* * *

 
Как две пандуровых струны
Муж и жена.
Когда оборвана одна —
Пандур молчит,
Пандур – немой.
Бокал я поднимаю свой
За то, чтоб были две струны
Всегда равны,
Натянутые, как одна,
Чтоб неизменно были вместе,
Такую исторгая песню,
Которая была б слышна
Среди друзей,
И каждый миг
Будила новый праздник в них.
 

* * *

 
К любви своей проторивай дорогу,
Не бойся горных круч и высоты,
И, к цели приближаясь понемногу,
Когда-нибудь ее достигнешь ты.
 
 
Не бойся глаз холодных, словно снег,
И в них таится ласковость и нега…
Ведь разве родники свой звонкий смех
Берут не из оттаявшего снега?..
 

* * *

 
Мужчина, муж, возлюбленный, запомни:
Не будь в своих желаниях жесток,
Любовь, как эхо. И по всем законам
Должно иметь источник и исток.
 
 
Любовь – очаг. Когда в ней пышет пламя,
Она щедра, распахнута, светла.
Ты обеспечь очаг любви дровами,
Потом уж требуй света и тепла.
 

* * *

 
О, женщина – такое существо,
Что вечно будет для мужчины тайной.
Все стихотворцы ищут не случайно
Сравненье ей.
И не найдут его.
Она поэтам предстает порой
То деревом живым, плодоносящим,
А то вершину в небо возносящей
Неразрушимой, гордою горой.
Сравненья эти до каких-то пор
Верны.
Но на всю жизнь – едва ли…
Бывает так, что маленький топор
И тот большое дерево повалит.
И гору – даже буря не сомнет,
А таинство сокрыто в самом малом —
Случайно где-то камушек скользнет,
И вся гора обрушится обвалом.
 
 
Да, женщина – такое существо,
Что нет его загадочней, наверно.
Но вы, мужчины, будьте дерзновенны,
Чтобы раскрыть таинственность его.
 

* * *

 
Так утверждалось издавна в веках,
Что все подвластно сильному мужчине:
И тигр в лесу, и птица в облаках,
И стаи рыб в бушующей пучине.
 
 
Ты в этом убежден, мужчина.
Но
Не тешь себя гордынею спесивой.
Еще есть сердце женщины.
Оно
Не оробеет пред твоею силой.
Оно и страху не подчинено,
И никакой угрозы не боится,
А сила лишь зовет его закрыться,
Как в бурю закрывается окно.
К нему нужны особые ключи —
Из ласки, уваженья и доверья,
Похожие на летние лучи,
Тепло которых открывает двери.
 
 
Мужчины,
Призываю вас к победам
Над женским сердцем.
Только повторю:
Ищите ключ не в силе огрубелой,
Чтоб женщина, встречая вас, глядела
С открытым сердцем —
Молодо и смело, —
Как сакли гор глядят с крылечек белых
На утреннюю свежую зарю.
 

* * *

 
Как крылья горного орла,
Муж и жена в согласье схожи.
На взмахе одного крыла
Орел удачлив быть не может.
 
 
Желаю этим тостом вот
Согласья новобрачным,
Чтоб получился их полет
Через всю жизнь – удачным.
 

* * *

 
Муж и жена – как два итога
В один сложившийся итог.
Муж и жена – как два потока
В единый слившийся поток.
 
 
И две речушки – сила, если
В них страсть к слиянию жива.
И две речушки, слившись вместе,
Крутить способны жернова.
 

* * *

 
Едва я это слово вспомню,
О женщина, —
Я в тот же миг,
Как будто медом рот наполнив,
Вдруг замолкаю —
Нем и тих.
Светло – когда в семье жена.
Как будто лампа зажжена
И пахнет запахом медовым.
Жена – игла,
Жена – метла,
Жена – пчела над каждым домом.
Жена – и ласковость и сила.
Я пью за то, чтобы она,
Коль надо – медом угостила,
Коль надо – жалом укусила.
Такою быть должна жена.
 

* * *

 
Так говорят: «Муж – единица».
И «Ноль – жена», – так говорят.
Все
От того, как станут в ряд
Две цифры, —
Может измениться.
Когда женой приходит в дом
Невеста с тактом и догадкой, —
Она, за мужем став нулем,
Супруга делает десятком.
А глупая жена пред мужем
Нулем становится вперед.
И счет идет наоборот,
И результат, конечно, хуже.
Я пью за то,
Чтоб с добрым смыслом
Жена, с супругом жизнь деля,
Вела его к высоким числам,
А не сводила до нуля.
 

Притча четырнадцатая

 
Однажды в материнский дом,
Покинув с плачем саклю мужа, —
Через аул, – не чуя стужи,
Дочь прибежала. И с трудом
Переведя дыханье, стала
Шуметь и жаловаться вновь,
Что где же, мол, она – любовь,
Когда в семье одни скандалы,
Упреки, ссоры и наветы,
И недоверие, и страх…
Вот об истории об этой
Такая притча есть в горах:
 
 
Мать выслушала дочь спокойно
И говорит: «О дочь моя,
Ты вдумайся, ведь муж с женою,
Как две стремительные речки,
Текущие с высоких гор.
Когда они бегут навстречу
Друг другу, то, сливаясь, вдруг
Рождают всплески брызг и пену.
Тут удивляться нет причин.
Пусть только брызги или пена
Зря не замочат никого.
Осядет пена, схлынут брызги,
И речки обо всем забудут,
Но тем, кто вымок в этих брызгах,
Еще сушиться суждено.
И в молодой семье бывает —
То пена закипит, то брызги
Взметнутся между двух людей.
Но разве нужно бить об этом
На всю округу в барабаны?
Семья – как целое яичко.
На неразбитое яйцо
Не сядет муха. Ей там нечем
Пустое брюхо усладить.
А там, где трещина возникнет,
Там мухе слаще нет житья, —
И грязь, и порчу, и заразу
Она в ту трещину внесет.
Да в том и есть забота женщин, —
И это надо знать тебе, —
Чтоб сберегать любовь от трещин,
Как на яичной скорлупе.
 
 
Иди домой. И эту тайну
Веди, как коренную нить…
Яйцо, разбитое случайно,
Уже нельзя восстановить.
 

* * *

 
Мужчина в доме, ты – глава семьи,
Певец ее,
Солист ее,
Запомни,
Что песенный твой дух,
Слова твои
Неоспоримы в доме и законны.
 
 
Слова для песни крайне как важны,
Однако вот что забывать не надо:
Слова твои тогда достигнут лада,
Когда в них есть мелодия жены.
 

* * *

 
Что значит сердце женщины?
Оно
Напоминает землю в день весенний,
Когда приходит пахарь, чтоб посеять
В проложенную борозду зерно.
Так женщина возлюбленного ждет,
И жаждут ласки маленькие плечи…
И главное в их неизбежной встрече,
Чтоб вовремя свершился тот приход.
Хороший пахарь знает – почему
Прийти на пашню с опозданьем – страшно.
Ведь за день опоздания ему
Молчаньем годовым ответит пашня.
Ответ не потому суров и строг,
Что в нем каприз, иль гнев, или отмщенье,
А просто жизнь всему дала свой срок —
Цветенью срок
И срок плодоношенью.
Да, жизнь – она безмерна и бескрайна,
Но все ж, мужчины, я прошу вас:
Впредь
Приходом поздним
Иль уходом ранним
Не заставляйте женщину
Стареть.
 

Притча пятнадцатая

 
Виновники застолья – торжества!
Гляжу на вас – счастливых, юных, славных…
Хочу сказать – к другим словам заздравным —
И своего напутствия слова.
Хочу поднять бокал за то, чтоб вы, —
И юный муж, и юная супруга, —
Во всяком деле берегли друг друга
От разных бед и от дурной молвы.
Я каменщик. И я вам расскажу,
Что среди нас – средь каменщиков – есть
Такая вот старинная легенда:
Давным-давно – ах, как давным-давно! —
Клал каменщик фундамент. Землю рыл.
И вдруг совсем негаданно-нежданно
Заметил под землею сундучок.
Он мал был, но тяжел, тот сундучок,
Как будто жадно золотом наполнен.
Вот каменщик донес его до дому,
Тайком, закрыв все окна и все двери,
Откинул крышку сундучка поспешно
И… выругался. Черт возьми! – На дне
Лежал всего простой листок бумаги,
В четыре доли сложенный листок.
И каменщик, раскрыв его, увидел
На нем два нарисованных цветка.
Из одного – высовывалось жало
Змеи. А над другим легко летала
Как будто бы ожившая пчела.
Тут каменщик задумался. Но, долго
Над смыслом двух рисунков размышляя,
Так и не смог их смысла разгадать.
Тогда пошел к друзьям он за советом.
Но и друзья ему не подарили
Какой-нибудь догадки. Так он шел
От одного аула до другого
И малому, и старому– как встретит —
Один и тот же задает вопрос:
Мол, почему вот здесь – цветок и жало,
И здесь цветок, но почему – пчела?
И наконец, один из мудрых горцев
Ему такой разумный дал совет:
– Войди вон в тот аул высокогорный,
Там проживает очень древний старец,
Он знает все. Он сможет объяснить.
И каменщик пошел по горным тропам,
Вошел в аул и постучался в двери
Ближайшей сакли. Вышли из нее
Старуха и старик – такая ветхость,
Что – ветер дунь! – и оба упадут.
– О, ассалам алейкум! – поклонился
Им каменщик. – Ваалейкум салам! —
Ответил ветхий старец и продолжил:
– Что привело тебя сюда, сынок?
– Я вам принес волшебный лист бумаги.
Не можете ли вы мне объяснить,
Что означают эти два рисунка —
Цветок с змеиным жалом и пчелой?
Старик взглянул сощуренно в бумагу.
Подумал. Головою покачал:
Нет, мне загадка эта не по силам.
Но ты пройди вон к той высокой сакле,
Живет там старший брат мой. Может, он
Сумеет эту тайну разгадать.
И каменщик пошел к высокой сакле…
И вот с крыльца ему навстречу сходит
Цветущая красавица. Хоть он
Успел заметить легкую округлость
На животе. «Беременна, наверно», —
Подумал каменщик. Но в этот миг
Она ему радушно улыбнулась:
– Привет тебе, пришелец. И спасибо,
Что дом наш стороной не обошел.
– Хотел бы я поговорить со старшим —
С хозяином гостеприимной сакли, —
Ответил гость. – Есть дело у меня.
– О, вам тогда придется ждать, любезный.
Хозяин спит. И я его не стану
Будить, пока он не проснется сам.
Хоть каменщику долго ждать пришлось,
Красавица, однако, не решилась
Нарушить сон хозяина. И вот
Проснулся он и попросил жену
Ввести к нему нечаянного гостя.
И каменщик увидел пред собой
Такого молодого человека,
Что удивленно сам себя спросил:
«Да неужели это – старший брат
Того, недавно встреченного старца?!»
Потом, листок бумаги развернув,
Он обратился со своим вопросом
К хозяину. И тот, едва метнув
Свой взгляд на два загадочных рисунка,
Сказал: – О, это все я объясню.
Но мы должны сперва отведать пищи.
Жена накрыла стол. И, отобедав,
Хозяин говорит своей жене:
– Ты поднимись-ка на второй этаж,
Да принеси арбуз. Но самый спелый.
Безмолвно, по крутым ступенькам, наверх
Пошла жена и принесла арбуз.
– Нет, этот мне не нравится! – Хозяин
Толкнул арбуз ладонью, – Поднимись
Еще раз наверх. Принеси другой.
И вновь жена повиновалась молча.
Но и второй арбуз отверг хозяин:
– Я ж говорил, что нужен самый спелый!
Иль ты не можешь выбрать, что прошу?! —
И в третий раз безмолвно подчинилась
Беременная женщина. И вскоре
Сошла с арбузом по ступенькам вниз.
Теперь хозяин, утоливши жажду,
Взял, наконец, бумагу у пришельца
И трижды на рисунки посмотрел.
– Ну, что ж, тут нет особенной загадки.
Здесь два цветка, возросшие когда-то
На поле одинаковом. Но в них
Характеры – не равные друг другу.
В одном – нектар. В другом – змеиный яд.
И рисовал их, я уверен в этом,
Тот человек, которому, к несчастью,
Не повезло при выборе жены.
Что он хотел сказать своим рисунком?
А вот что: если у тебя супруга —
Цветок с нектаром, то и сам ты будешь
Трудиться увлеченно, как пчела.
А если у тебя жена подобна
Цветку, что источает этот яд,
То и тебя он обратит в змею.
– Ах, – удивился каменщик разгадке.
– Не удивляйся, – продолжал хозяин, —
Ты видел старца ветхого в той сакле,
Так знай, что это был мой младший брат.
Его жена состарила так быстро.
Сварливая. И грубая к тому же.
И сплетница к тому же. И сама
Всю жизнь живет, наполненная ядом,
И травит ядом брата моего.
А видишь ты мою жену? Наверно,
Заметил, что она так молода.
Заметил, что она должна мне скоро
Иль сына или дочку принести?
Три раза поднялась она спокойно
Наверх, по этой лестнице крутой,
И трижды мне арбузы приносила.
Ты думаешь, что там – гора арбузов?
Да у меня всего, один арбуз!
А вот жена его носила трижды,
Чтоб уваженье проявить ко мне.
Чтоб гость подумал – мы живем в достатке.
От доброты она и не стареет.
И я плачу ей нежностью и лаской,
И маленькая радость в нашем доме
От доброты
Становится большой.
А если горе выпадет большое,
То и его мы добротой уменьшим.
Вот, юный друг мой, так мы и живем.
 
 
Все это слушал каменщик. И, может,
Впервые с полной силой ощутил,
Что значит в жизни каждого мужчины
Воистину удачная жена.
 
 
Я утомил вас долгою легендой.
Но что поделать – жизнь еще длинней.
Где ж брать нам время, если не у жизни,
Коль мы как раз и говорим о ней.
 
 
Я предлагаю тост свой за удачу.
За то, чтоб в каждом свадебном дому
Везло в любви обоим новобрачным,
Как повезло хозяину тому!
 

* * *

 
Мужчина, помни:
На твоих плечах
Покой семьи, ее судьба и счастье.
Ты – пламя,
Без которого погаснет
В короткий миг
Семейный твой очаг.
 
 
Но что – огонь, коль он горит впустую?..
Поэтому, позволь мне, я сравню
Хозяйку дома – с полною кастрюлей,
Дающей больший смысл тому огню.
 
 
Бушуй, огонь! Но все ж своею властью
Не увлекайся зря и не играй.
А то, глядишь, вода тебя погасит,
Вскипев и перелившись через край.
 

* * *

 
Виновники застолья-торжества!
Гляжу на вас – счастливых, юных, славных…
Хочу сказать – к другим словам заздравным —
И своего напутствия слова.
Хочу, чтоб вы, вдыхая полной грудью
Мир радостей, припомнили не раз
О добром деле, что другие люди
Хоть в малой доле сделали для вас.
Пускай вас опыт прадедов научит:
Без добрых дел – всей жизни – грош цена.
Из зернышек добра, на первый случай,
Взрастите хоть бы горсточку зерна.
И эту горсть умножьте многократно,
И лишь потом – не в розовом числе —
Ее верните бережно обратно
Распаханной, ухоженной земле.
Пусть ваше поле будет урожайным
На дружеские добрые дела,
И пусть вовек ему не угрожает
Сорняк недружбы, подлости и зла.
 

Притча шестнадцатая

 
В горах хозяйку дома с давних лет
Считают добрым голубем над домом.
И голубь, миролюбием ведомый,
Несет для всей семьи свой мирный свет.
Для всей семьи, но – и поверх того —
Приносит ту же мирную погоду
И в жизнь соседей, и в дела всего
Семейно породнившегося рода.
 
 
Есть притча горская:
В одном ауле жили
Два брата, а точнее – две семьи.
Но жили так, словно одна семья —
С одним крыльцом на два просторных дома,
Чтобы в любой момент могли друг к другу
Зайти, поговорить да погостить.
Ни радостей, ни горя не таили.
Все было общим в этих двух домах.
 
 
И вот один из братьев вдруг сказал
Своей жене, прихвастывая явно,
Мол, мы – два брата – оба поженились,
Образовали новых две семьи,
А все как при отце у нас осталось,
Мол, дружба братьев вечно неделима.
– Да разве, друг мой, в том твоя заслуга? —
С улыбкою ответила жена. —
Пойми, что это мы, мы – ваши жены
Сумели вашу близость сохранить,
Ни каплей дегтя не испортив меда.
– О нет! – муж возразил. – Все это мы…
Мы, братья, так друг друга любим,
Что отвергаем мелочи любые,
Которые могли бы омрачить
Свет нашего родства…
– Ну, хорошо, – ответила жена и улыбнулась.
 
 
Недели через две, в один из дней,
Вбежала к мужу старшая невестка
И, не скрывая слез, защебетала:
– Смотри, смотри, что делают они! —
Твой младший брат и младшая невестка.
Ты знаешь, как мы к сыну их всегда
Заботливо и нежно относились.
Коль у меня была одна конфетка,
Так я ее не сыну своему —
Племяннику всегда отдать спешила.
Коль хлеб в моих руках, так я всегда
Кусок побольше отдаю не сыну,
А отдаю племяннику опять.
А как они с любимым нашим сыном
Сегодня поступили, – ты не знаешь?!
Зарезали барана и две почки
Делили между нашим и своим.
Ту, что побольше, – отвалили сыну,
А нашему – поменьше принесли…
 
 
Муж ничего супруге не ответил.
Но все-таки заметила она,
Как острый кончик вздернутых усов
На миг короткий нервно задрожал,
И как лицо супруга побледнело,
И как недружелюбно бросил он
Свой строгий взгляд на дом меньшого брата.
 
 
А в это время в той, второй семье
Вела беседу младшая невестка
И толковала мужу своему:
– Ты знаешь, как я нежно относилась,
С заботой к сыну брата твоего,
С душой и сердцем, и кусочек лучший
Лишь для него всегда и берегла.
А что твой брат сегодня сделал, – знаешь?
Он сыну своему с двумя желтками
Яичко дал, а нашему сынку
Отдал яйцо без всякого желтка…
 
 
И младший брат смолчал перед женою.
Но все-таки заметила она,
Как дрогнуло лицо его, и нервно
Он на мгновенье прикусил губу…
 
 
Наутро оба брата очень сухо
При встрече поздоровались друг с другом,
И холод веял от любого слова,
Которым братья, крепко стиснув зубы,
Обменивались изредка теперь.
И наконец, решился младший брат
И притащил к крыльцу большие камни,
Чтоб посредине стену возвести —
От брата навсегда отгородиться…
 
 
И вот, пока он камни клал рядком,
И начала стена уж появляться, —
Невестки обе вышли на крыльцо,
Захохотали громко, но беззлобно:
– Эх, дурачки вы, братья, дурачки!
Ну, где, когда вы видели, скажите,
Что у барана выросли две почки
Не равные своей величиной?..
И где, скажите, видели несушку,
Чтобы она снесла яйцо такое,
В котором вовсе не было б желтка?..
 
 
Тут только догадались оба брата,
Какую приготовили уловку
Их выдумщицы-жены. И тогда
Они беззлобно тоже засмеялись
И вслух признались, что и мир и дружба —
Все в семьях их зависело от жен.
 
 
Я поднимаю эту чашу стоя,
И слово адресовано мое
Хранительнице мира и покоя —
Хозяйке дома. Выпьем за нее!