Текст книги "Рыцарь астрального образа"

Получасовые раздумья натолкнули его на одну мысль, не то чтобы очень оригинальную, но, вполне возможно, единственно верную в данной ситуации. Кудесников решил поискать информацию о Сливке по месту работы, точнее – в аркадьевском филиале «Золотого круга», куда неверный (предположительно) супруг так любил ездить в командировки. И хотя в этот раз Сливка приехал сюда во время отпуска, поговорить с его сослуживцами придется – вдруг они что-то знают о его местных амурах или еще о чем-нибудь интересном, что поможет в розыске.

«Интересно, они еще работают или уже разбежались по домам?» – думал Кудесников, быстро шагая по улице в сторону здания филиала «Золотого круга», который, к счастью, оказался практически рядом. Адресом его заботливо снабдила ревнивая мадам Сливка, за что Арсений был сейчас ей безмерно благодарен.

В Москве он бы не засомневался, что в семь часов вечера люди еще вовсю работают, а вот в Аркадьеве…

Но и здесь столичные ветры веяли в полную силу – невзирая на светлый летний вечер, свет горел во всех окнах, у подъезда было полно машин, на улице курили и весело смеялись какие-то молодые люди, судя по наряду, «не комильфо» (летние рубашки с короткими рукавами и дешевые галстуки) – менеджеры среднего звена.

Кудесников повеселел – в таких местах он чувствовал себя как рыба в воде. Не прошло и десяти минут, как он уже оживленно болтал с сотрудниками «Золотого круга» о житье-бытье, о Москве, из которой он сегодня прибыл в Аркадьев по служебным делам, и о приятеле Романе Сливке (знаете, из отдела продаж?), которого надеялся здесь застать, чтобы после работы спокойно посидеть и попить пивка.

– Дома, представляете, времени не было собраться, – откровенничал Арсений с новыми знакомыми, – а тут звоню – жена говорит, мол, уехал в Аркадьев. Мне же как раз назавтра сюда двигать. Во жизнь, круче, чем в кино! В гостинице его не застал, вот и подумал – вдруг он на службу махнул?

Ребята сочувственно кивали, но отвечали вяло, информацией делиться не спешили, если вообще таковой обладали. Зато на фамилию Сливка отреагировали две стоящие неподалеку девушки. Одна была банально-секретарского вида, белесая, коротко стриженная, в джинсах и турецкой кофточке. Другая – весьма примечательная брюнетка, длинноногая, не по-российски загорелая, умело накрашенная и дорого одетая.

Кудесников сразу уловил этот едва обозначившийся интерес и, дождавшись, когда его собеседники, получив свою дозу никотина, отправились в офис, подошел к девушкам и без обиняков поинтересовался:

– Может быть, вы, прекрасные незнакомки, в курсе, куда исчез мой друг и ваш коллега Рома Сливка? Не захватили ли его в плен очаровательные амазонки «Золотого круга»? Отдайте Романа, а я заплачу за него любой выкуп, какой только пожелаете!

Белобрысая «секретарша» захихикала, а брюнетка надменно поинтересовалась:

– Вы вообще кто такой?

– Я? Друг Романа, мы в одном дворе росли, в один класс ходили.

– Да-а? – засомневалась строгая брюнетка. – Роман что, второгодником был?

– Почему?

– Мне кажется, он постарше вас будет.

– Ошибаетесь, – не смутился Арсений, – просто у меня вид такой – несерьезный. А Рома, наоборот, – слишком серьезный. Да еще очки…

Кажется, девушки поверили в святую мужскую дружбу и уже ожидали от этого симпатичного мужика продолжения.

Продолжение последовало незамедлительно.

– Слушайте, – трагическим шепотом произнес Арсений, – ваши мужчины меня не убьют?

– Это за что?

– За то, что я отнимаю у них вот уже десять минут самых красивых женщин фирмы и города Аркадьева. Эх, да что там – как представитель столичного региона берусь утверждать – самых красивых женщин не только означенной фирмы и города Аркадьева, но также Москвы и Московской области!

Девушки радостно засмеялись, принимая комплимент, а Кудесников развивал тему дальше:

– Вот найду своего друга Рому, наберемся мы с ним смелости – и пригласим вас в самый роскошный ресторан города!

И тут в поведении девушек произошла мгновенная перемена. Они как-то сразу перестали улыбаться Арсению, а брюнетка, резким движением отбросив недокуренную сигарету, довольно зло сказала:

– Вашему Роману есть с кем в рестораны здесь ходить. Пошли, Надежда!

Вторая девушка стояла подавленная и, казалось, даже не услышала обращенные к ней слова.

Кудесников мгновенно понял, в чем причина. Следовало что-то предпринять – ему до зарезу нужно было узнать, с кем у Сливки тут любовь.

– Ради бога, подождите, – взмолился он. – Я-то здесь при чем? Если у него есть с кем ходить по ресторанам, то у меня – нет! Сжальтесь над бедным приезжим, не уходите вот так, не оставив надежды сироте!

Хотя прозвучало это двусмысленно, Надежда все же улыбнулась, а конкретная брюнетка поинтересовалась:

– Так вам Роман нужен?..

После чего рассмеялись все трое.

– Ну и имена у вас всех – что ни скажешь, все как-то с подтекстом звучит, – сказал Кудесников.

– А вас как зовут? Так, на всякий случай, – спросила Надежда.

– О! У меня красивейшее из имен – Арсений, – воздел руки к небу Кудесников.

– Действительно, – согласилась Надежда. – А все-таки – вы зачем Сливку ищете?

– Я действительно его друг, – тяжело вздохнув, произнес Арсений. – Узнал, что он тоже здесь, в Аркадьеве, дай, думаю, перехвачу. Гульнем, а то в Москве все времени нет. Знаете – работа, работа…

– Знаем. Но его тут сегодня не было, – ответила оттаявшая брюнетка.

– А вчера?

– И вчера не было. Странно вообще-то. Он, когда приезжает в командировку, днями торчит на работе. Вы уверены, что он в Аркадьеве?

– Конечно. Только не в командировке. Просто, я думал, вдруг он заскочил на фирму. Я тут уже вашим мальчикам рассказывал…

– Да мы слышали. И удивились – как же вы такой друг – и не знаете, у кого Романа в Аркадьеве искать нужно. Если он, конечно, не на службе.

– Да он скрытный такой…

– Ага, – ядовито молвила брюнетка, видимо, переполненная какими-то нехорошими чувствами, – еще какой скрытный. Он от нее вот, – она мотнула своей замечательной головкой в сторону Надежды, – целый год скрывал, что в Москве у него жена имеется.

Тут Кудесников понял – здесь существует мощный пласт межличностных отношений. И если он хочет получить некоторое количество полезных сведений, ему лучше всего занять сторону девушек. Что он и сделал.

– Знаете, Роман мне друг, но истина дороже. Я, конечно, не в курсе его амурных дел в Аркадьеве, но в Москве он такое вытворяет!

Почти двадцатиминутный рассказ о сексуальной разнузданности Сливки, сотворенный вдохновением Кудесникова, произвел на девушек неизгладимое впечатление. Похоже, они даже прониклись жалостью к несчастной супруге Романа. Взамен Арсений, как и ожидал, получил необходимые сведения о личной жизни Сливки в Аркадьеве. Но главное – он теперь знал, у кого тот может скрываться.

Прощаясь, Арсений повторил приглашение посетить лучший ресторан города. Девушки обещали подумать, а телефон дали служебный. Брюнетка, которая наконец соизволила открыть инкогнито, оказалась Наташей. На том и расстались.

* * *

Если верить рассказанному девушками из «Золотого круга», у Сливки сначала была бурная любовь с Надеждой. Отношения длились около года. Затем Роман стал избегать свою пассию, буквально прятался от нее. И все это без объяснений. А потом его несколько раз видели с другой женщиной – Наташа знала ее, она работала бухгалтером на заводе, директором которого был Наташин отец. Затем кого-то из местных ребят перевели в Москву, в центральный офис, и от него – случайно! – стало известно, что Сливка вдобавок еще и женат. В общем – трагедия.

Зато Арсений выяснил, проявив не свойственные нормальным мужчинам любопытство и страсть к деталям, что коварную разлучницу зовут Людмила Панова, и даже осторожненько сумел выспросить, где примерно она живет. Остальное было делом техники.

Голодный, но относительно довольный, Кудесников возвратился в гостиницу «Дубовая роща» для короткого отдыха и обеда. Заодно следовало проведать кота, которого теперь приходилось прятать особенно тщательно. О том, чтобы погулять с ним по травке, дать ему подышать свежим воздухом, не могло быть и речи.

– Вполне возможно, что ты объявлен в розыск, – объяснил Арсений Мерседесу, вычистив его туалет. – Придется пока пожить затворником.

Кот шкуркой валялся на диване. Ему явно было по фигу, поведут его сегодня на улицу или нет – Арсений привык приписывать Мерсу свои собственные переживания.

Перед тем как отправиться на квартиру к Люде Пановой, пассии Сливки, он решил надеть свежую рубашку – на улице стояла невыносимая жара. И еще застегивал пуговицы, когда в дверь деликатно постучали. «Марьяна, – решил Кудесников. – Пришла рыдать или умолять сходить с ней на бал в честь Дня города. Жаль, что мне не до нее, такая красота пропадает даром».

Однако на пороге стояла вовсе даже не Марьяна, а портье Николай Петрович с перевязанной головой.

– Ужас, что вышло, – сказал он вместо приветствия. Глаза его горели лихорадочным огнем, а невинные усики торчали в разные стороны, как будто он намочил их пивом и неосторожно вытер ладонью. – Вы уже все знаете? Милиция приезжала, не хухры-мухры. Я даже перепужался.

– Да, мне уже рассказали, – рассеянно ответил Кудесников, впустив его в комнату и продолжая застегивать пуговицы. – А чего вам пугаться-то, юноша? Это ж не вы драку затеяли!

– Какую драку? – искренне удивился тот. – Это когда меня по башке бутылкой треснули? Да не! Я ж не про драку говорю. Я про того типа в очках. Милиция из-за него приходила. Все вверх дном тут перевернули. До вас тоже доберутся, так и знайте. Но я про вас смолчал, честно. Вы ж мне деньги заплатили.

– Так, – сказал Кудесников, поворачиваясь к нему лицом. – Еще раз и поподробнее. Вы зачем пришли?

– За компенсацией, – быстро ответил Николай Петрович. Жадность и страх боролись в нем смертным боем. Жадность брала верх, но страх все еще взбрыкивал, придавленный коленкой товарки.

– А милиция зачем являлась? И почему это она должна до меня добраться?

– Так вы этого типа, Сливку, значит, отслеживали! Разве нет? А милиция появилась, как только опознали его.

– Кого? – тупо переспросил Арсений.

– Труп.

– Чей труп?

– Сливкинский, – поспешно ответил портье. – Его сегодня утром в реке нашли. А вы разве не знали?

Кудесников попятился и сел на диван, опасаясь, что ноги его подведут. Сливка мертв! Новость сразила его наповал, и он так растерялся, что никак не мог придумать подходящие случаю слова.

Николай Петрович тем временем продолжал маяться у двери.

– Так вы не знали, да? – не сумев скрыть любопытства, переспросил он.

– Сливка сам утонул? – задал собственный вопрос Арсений.

Раз здесь была милиция, юнец мог услышать что-нибудь, не предназначавшееся для ушей простых смертных.

– Не, его ножом пырнули, а уж потом утопили, – охотно поделился информацией портье. – Да так аккуратненько пырнули, что он сразу и окочурился. Не страдал, говорят. Раз – и уже на том свете. Небось в раю сейчас. Как безвинно пострадавший. Позавидуешь!

Пожалуй, если объявить Николая Петровича шантажистом, нарушающим закон, меркантильный юноша испугается и уберется прочь. Но тогда кто запретит ему шепнуть пару слов следователям? Мало того, что Арсения с котом могут разыскивать в связи с убийством официантки из Кукулева, теперь открыто и второе уголовное дело, в котором он по уши замешан.

– Много не дам, – предупредил сыщик, достав бумажник и копаясь в нем. – Я ни в чем не виноват, и платить мне особо не за что. Конечно, допрос в милиции – штука неприятная, особенно для приезжего, но не смертельная. Так что вы, дорогуша, губы не раскатывайте.

Он отделался пустяком, которого Николаю Петровичу, кажется, хватило с головой. Хотя трудно сказать, на что тот вообще рассчитывал. Закрыв за ним дверь, Арсений вернулся к дивану, пал на него и уронил голову на руки.

Ему вдруг стало так жалко Сливку! У него даже сердце сжалось. Вот только что этот увалень сидел с ним в одной машине, пьянствовал в ресторане, перемигивался с белобрысой Ксенией Лужиной и – пожалуйста! – убит.

А ведь если бы он, Арсений, не сплоховал, а плотно сел ему на хвост, со Сливкой ничего бы не случилось! Можно было помешать убийце! Мысль расстроила Кудесникова окончательно. Вот тебе и дело о супружеской измене… И как он теперь посмотрит в глаза Сливке-жене?

На вид Роман Петрович был безобиднейшим существом. Кто мог лишить его жизни? За что? Связана ли его смерть с убийством официантки? Если милиция узнает о том, что Арсений следил за Сливкой, и заловит его, пиши пропало. Череда допросов, потерянное время, угрозы бизнесу…

Впрочем, у него нет права лить слезы и запоздало сожалеть о своей нерасторопности. Следует немедленно связаться с клиенткой. Судя по всему, Романа Сливку опознали сразу, и Виктория уже знает о трагедии. Возможно, что сейчас она находится на пути в Аркадьев.

Он засел в номере, пытаясь дозвониться до клиентки и прокручивая в голове воображаемый разговор с милицией, которая рано или поздно обнаружит, что Арсений Кудесников проживал не только в «Дубовой роще», но еще и в «Заре» – в точности как убитый!

– Кажется, мне лучше стать представителем «Медприма», – сказал он вслух, обращаясь к коту, который смотрел на него с показным равнодушием. – И обзавестись «крышей» в лице заместителя мэра города. По крайней мере, стоит попытаться.

Он быстренько переоделся и отправился к Марьяне, моля бога, чтобы она оказалась на месте, и в глубине души в это не веря. Кондрат Миронович настаивал на совместном завтраке, а солнце уже давно взобралось на небо.

– Кто там? – спросил из-за двери мученический голос. – Я не принимаю. Я больна.

– Это Арсений, – ответил сыщик. – Есть важный разговор.

– У меня заразный вирус гриппа.

– Я переболел всеми гриппами на свете, – сообщил он. – И видел сотни заплаканных женщин. Открывайте.

Некоторое время было тихо, потом замок щелкнул, и дверь распахнулась. Марьяна, представшая взору Кудесникова, оказалась ни на что не похожа.

– Извините, – пробормотала она, заткнув нос скомканным платком. – Я не смогла с этим справиться…

– Ваше лицо напоминает бифштекс. Его срочно нужно заморозить. В холодильнике есть лед? Мне уже доводилось приводить в порядок страдалиц всех возрастов и степеней зареванности.

– Зачем вам приводить меня в порядок? – В заплывших глазах сверкнуло отчаянье. – Я все провалила!

– Что вы сказали заместителю мэра этого чудесного города?

– Про грипп. И он до сих пор не знает, что я – это я!

– Отлично. Давайте номер телефона. С этого момента Арсений Кудесников – ваш напарник. Я буду вести переговоры.

– Зачем? – Крик ее души напоминал стон дерева, измученного ураганом.

– Мне нужна ваша помощь.

– Моя помощь?

– Прекратите переспрашивать. Как позвонить Лебедеву?

Она молча указала ему на телефонный аппарат, возле которого белела бумажка с неровными строчками цифр.

Кудесников присел на уголок дивана и ловко набрал номер. Наткнувшись на секретаршу, мгновенно вскружил ей голову и довольно быстро добрался до искомого лица.

– Константин Николаевич? Очень рад слышать ваш энергичный голос, – бодро сказал он. – Это представитель «Медприма» Антон Павлович Чехомлинский. Мы с коллегой готовы приступить к своим обязанностям. Хотелось бы встретиться и обсудить программу мероприятий. Нет, это не грипп! Всего лишь простуда. Она выпила рюмку водки с перцем и теперь отлично себя чувствует. Ужин? Великолепно. Встречаемся в ресторане гостиницы? И Кондрат Миронович тоже? Договорились. Буду рад. Кстати, на самом деле меня зовут Арсений Кудесников. Я боялся, что вы затаили зло, и выпалил про Чехомлинского просто так, от балды… Мне тоже. Взаимно.

– Вы с ума сошли! – закричала Марьяна и топнула ногой. – Я приказываю вам прекратить!

– Бифштексы не приказывают, – отрезал Арсений. – Ваше дело выполнять мои распоряжения, и тогда с карьерой у вас все будет в порядке.

– При чем здесь карьера?!

– Вы загубите ее, если не возьмете себя в руки. Отправляйтесь в ванную комнату и примите контрастный душ. Очень горячая вода – потом ледяная. Воду лейте на голову. Я должен слышать повизгивание. Иначе я войду и окачу вас собственноручно.

– С чего вы вдруг такой добрый? – пробурчала Марьяна.

– У меня огромные неприятности, и только вы можете спасти мою шкуру. Но сначала следует привести вас в форму. Обещаю, я в долгу не останусь. Лебедев будет валяться у ваших ног – слово скаута. Или, как это по-русски, честное пионерское!

Марьяна поплелась в душ и завозилась там. Через некоторое время из-за двери донесся шум воды и короткий пронзительный вопль. Арсений, меривший шагами номер, удовлетворенно хмыкнул. Она появилась в белом гостиничном халате с полотенцем на голове. Лицо слегка побледнело, но все равно выглядело тестообразным.

– А теперь ложитесь на спину. Подушку под голову не засовывайте, – не терпящим возражений тоном приказал Кудесников. – Ложитесь, ложитесь. Будем делать из вас Клеопатру. У вас продукты в холодильнике есть?

– Кое-что, – пискнула она, послушно укладываясь на диван.

Кудесников распахнул дверку морозильной камеры и удовлетворенно сообщил:

– Льда достаточно. Еще мне нужен творог, – он закрыл морозилку и дернул вторую дверцу, – лимон, огурцы и крепкий чай.

– Вы что, проголодались?

– Молчите, несчастная!

Марьяна пошевелила пальцами ног и сдвинула коленки:

– Знаете, мне что-то не по себе.

– Успокойтесь, я не стану разыгрывать сцену из «Девяти с половиной недель». Я целомудрен, как Христова невеста. Просто возрожу вашу красоту, а заодно объясню, в чем дело.

Он ошпарил кубик льда горячей водой (чтобы не царапался!) и принялся водить им по ее лбу, по щекам и подбородку. Потом смочил салфетку горячей водой, отжал и набросил на лицо.

– Дело в том, – принялся объяснять он, – что я занимаюсь частным сыском. Одна дама наняла меня следить за своим мужем. Она была уверена, что тот изменяет ей в славном городе Аркадьеве. Помните очкарика, который поздоровался со мной в ресторане?

– Мгм, – ответила салфетка.

– Так это был он. Я не уследил за ним, и его убили.

– Убили?! – Когда Кудесников убрал салфетку и снова взялся за лед, Марьяна распахнула глаза.

– Труп сегодня нашли в местной речке. Как вы думаете, что сделают со мной следователи, когда узнают, что я сидел у него на хвосте, пока он был еще жив?

– О, мне так жаль…

– Вместо того чтобы жалеть, лучше помогите.

Он налепил ей на глаза тонкие огуречные пластинки, выжал в творог несколько капель лимона, насухо промокнул охлажденную физиономию и начал густо обмазывать получившейся смесью.

– Лежите и не двигайтесь. А я пока заварю чай и поделюсь своим планом. Я попрошу ту женщину не говорить, что она нанимала меня следить за своим мужем. А когда милиция станет спрашивать, что я, частный сыщик из столицы, делаю в этом городе, вы меня прикроете. Заявите, что это вы меня наняли. Якобы боялись ехать одна на такое важное мероприятие, потому что с некоторых пор вам стало казаться, что за вами следят. Лежите, лежите! Вам не стоит сейчас разговаривать – морщины наговорите.

Это, конечно, ложь, но не криминал, – продолжал Кудесников. – К убийству Сливки (так звали того парня) я не имею никакого отношения. Но как объяснить это следователям? Поможете мне – я помогу вам. Если я останусь на свободе, обещаю, что Лебедев будет кусать локти и сожалеть о том, что упустил вас. Я сделаю так, что его старые чувства воскреснут, и он испытает боль утраты. Только вы должны меня слушаться, идет?

Марьяна некоторое время лежала не шелохнувшись, затем разлепила творожные губы и твердо ответила:

– Идет!

Заставить Костю сожалеть! Что может быть слаще? Она уже давно заметила, что простое женское счастье достигается путем сложного манипулирования.

Арсений осторожно вытер ее лицо, вытащил из чашки пакетик заваренного чая и умыл им свою пациентку, весело заметив:

– Я лучший постановщик любовных шоу в мире!

Марьяна села и потрогала щеки пальцами:

– Вы хвастаетесь, как Карлсон. Боже, как вам это удалось? – Она вскочила и подбежала к зеркалу. – Чудо какое-то! Вы просто кудесник!

– У меня это даже в паспорте записано. Я еще и не то умею, – самодовольно заметил Арсений. – И всегда держу слово.

– А вы действительно частный детектив? – неожиданно засомневалась Марьяна.

– Мне уже говорили, будто я похож на афериста – красив, обаятелен, находчив… Я покажу вам документы, не беспокойтесь. Можете позвонить в офис моей секретарше.

– Документы можно подделать, секретаршу подкупить, – ответила Марьяна. – Однако, несмотря ни на что, я вам верю. Будем партнерами. Вчера в кустах вы спасли меня, не раздумывая. Я в долгу не останусь.

Она подала ему руку, и Кудесников пожал ее с удовольствием.

– До ужина куча времени. Советую вам немного поспать, чтобы улучшить цвет лица. Вы пока подготовьтесь, а я попытаюсь связаться с клиенткой и предупредить ее. Лебедев и Сачков будут ждать нас внизу, в ресторане. Не старайтесь выглядеть сногсшибательно – будьте собой, договорились? По дороге я подскажу вам, как себя вести, идет?

Дрожа от нервного возбуждения, он покинул номер Марьяны, нырнул к себе и снова взялся за телефон. На этот раз Виктория ответила. Она немного посопела в трубку, а потом осторожно спросила:

– Да? Кто это?

– Это я, – ответил Кудесников. – Я ужасно сожалею, Виктория. Я потрясен тем, что случилось. Вы ведь уже все знаете?

Она всхлипнула. Потом втянула носом воздух и пробормотала:

– Я сейчас в Аркадьеве. И мне бы хотелось… Словом, если бы мы могли поговорить… У нас ведь конфиденциальные отношения?

– Ну да, – осторожно ответил сыщик.

– Не рассказывайте никому о вашем расследовании, – выдохнула она. – О том, что вы следили за Романом. Я вам потом все объясню. Где вы остановились?

– В гостинице «Дубовая роща».

– Я приеду к вам, как только… все закончу… – Она снова всхлипнула. – И я хочу, чтобы вы нашли убийцу. Вот так вот! Вдруг милиция не найдет? Даже если Рома мне изменял, я все равно хочу добиться справедливости! И вы не можете отказать! Деньги у меня есть, не сомневайтесь!

– Давайте встретимся в парке и поговорим поподробнее, – предложил Кудесников и, поглядев на часы, назначил время. – В Аркадьеве есть парк с чертовым колесом. Вот возле него я вас и подожду, договорились?

«Интересное кино! – принялся размышлять он, закончив разговор. – Я собираюсь униженно просить вдову, чтобы она не сдавала меня милиции, но не успеваю и рта раскрыть, как слышу то же самое предложение от нее. Она не хочет, чтобы милиция знала о слежке за Романом. В чем тут закавыка?» Он некоторое время смотрел в окно, на буйную зелень, по которой ходили волны ветра, но никакого объяснения так и не нашел. Возможно, она в самом деле расскажет ему? Даст убедительное объяснение?

Выходит, со смертью Сливки работа не закончилась. Расследование убийства… Вот как чувствовал он с самого начала, что подстерегает его в Аркадьеве какая-то гадость.

Итак, времени в обрез. Если он в деле, нужно дергать за те ниточки, которые удалось найти. Сначала – к Люде Пановой. Он должен поспеть раньше милиции, иначе пассия Сливки замкнется в себе. Пока же она наверняка слишком потрясена и может рассказать что-то такое, о чем позже решит умолчать. Потом – рандеву с Викторией Сливкой, и уже на закуску – ужин с заместителем мэра, который, сам того не подозревая, должен защитить бедного частного сыщика от милиции.

Пока же разгуливать по городу в «натуральном виде» было рискованно – вдруг следователи из Кукулева уже разослали описание мужчины с котом, который подвозил Сливку на своей машине? Необходимо загримироваться для верности. Вздохнув, Арсений полез в свой рюкзачок.

* * *

Видоизмененный и оттого несколько скованный Кудесников стоял перед дверью квартиры Людмилы Пановой. Эта женщина, о существовании которой еще несколько часов назад он и не догадывался, была теперь его единственной надеждой, спасательным кругом, светом в конце тоннеля и еще бог знает чем, что, вероятно, поможет разобраться в запутанной истории с исчезновениями и убийством.

Он звонил в дверь уже несколько минут, однако никто не торопился открывать, глазок оставался тускло-неподвижным, и не слышно было даже характерного звука приближающихся к двери с другой стороны шагов. «На работе она, что ли? – подумал Арсений. – Однако времени уже – ого-го сколько! Или в магазине, или у подруги, или…»

– Вам кого? – прервал эту «угадайку» высокий женский голос, раздавшийся вовсе не из-за двери, а из-за кудесниковской спины. От неожиданности Арсений вздрогнул и стремительно обернулся. Перед ним стояла маленькая решительная женщина с сумочкой на плече, вопросительно и строго смотревшая на Кудесникова снизу вверх.

– Вы кто? И к кому? – повторила она еще раз, даже несколько повысив при этом голос.

– Я к Людмиле Пановой, по делу. Но ее, кажется, нет дома. Вы соседка?

– Я и есть Людмила Панова. Но вас не знаю! – Женщина казалась встревоженной и расстроенной.

– Разумеется, не знаете: я только недавно приехал сюда из Москвы. У меня к вам очень важный разговор. Может, мы зайдем в квартиру?

– С какой стати мы пойдем с вами в квартиру? Кто вы такой? Отвечайте! А то я позову милицию.

– А милиция у вас сегодня еще не была? – вдруг брякнул уставший от всех свалившихся на него напастей Арсений.

Женщина от неожиданности оторопела, а потом, испуганно поморгав глазами, спросила:

– Почему она должна у меня быть?

– Сейчас все объясню, – заторопился Кудесников, мгновенно сообразив, что оказался первым, кто будет разговаривать с потенциально важным свидетелем. – Я старинный приятель Романа Сливки, можно сказать, друг отрочества и юности. В Аркадьеве по делам, и вот представьте – такая трагедия! Убийство. Бедный Рома! Погибнуть во цвете лет… Но, может быть, зайдем на минутку, а то на лестнице о таких вещах как-то неудобно…

Договорить он не успел – дама, громко ойкнув, стала медленно оседать и, вероятно, через мгновенье оказалась бы на грязном кафеле лестничной площадки, если бы Арсений не успел вовремя подхватить ее и прислонить к стене.

Кудесников помахал перед лицом Людмилы носовым платком (непременный атрибут частного сыщика), и немного погодя она пришла в себя. Бесценная (вероятно) свидетельница молча порылась в сумочке, достала связку ключей и открыла пару нехитрых замков. Пропустив вперед так же не нарушившего молчание Арсения, она рукой указала ему на вешалку – раздевайтесь, мол, а сама пошла прямо по коридору и скрылась за какой-то дверью. Тотчас же раздался шум воды и приглушенные рыдания – Людмила Панова, похоже, отпустила скопившиеся эмоции на волю.

Кудесников повесил пиджак на вешалку, осторожно прошел в комнату и огляделся. Так себе комната, ничего выдающегося – помесь спальни и рабочего кабинета. Он вышел обратно в коридор и убедился, что квартира однокомнатная, а ее хозяйка все еще сморкается и переживает в ванной.

Произвести более тщательный осмотр не удалось, так как шум воды прекратился, и раздались звуки, свидетельствующие о том, что жизнь продолжается, и в данную минуту как раз идет процесс возрождения Людмилы Пановой к этой самой жизни.

Она появилась в комнате строгая, серьезная, правда, с покрасневшими от слез глазами, но вполне пригодная к разговору.

– Чай, кофе? – спросила она у гостя.

– Кофе, если можно. Без сахара и молока. Спасибо.

Через некоторое время они уже сидели в креслах за журнальным столиком с чашками кофе. Пока говорил в основном Арсений. Вновь изложенная им версия «друг Романа и т. д.» была принята Людмилой Пановой на веру без ненужных расспросов. Она даже не спросила, откуда он вообще узнал о ее существовании и как выяснил, где она живет. Похоже, смерть Сливки глубоко потрясла ее, а внезапное появление «друга» усугубило состояние, спровоцировав не только истерику, но и общую заторможенность мыслительного процесса.

Решив ковать железо, пока оно горячо, Арсений принялся за дело всерьез. Подгоняемый отчаянием последних дней и острым желанием выяснить хоть что-нибудь в этой проклятой истории, он засыпал не успевшую прийти в себя Людмилу Панову вопросами:

– Когда вы видели Романа последний раз? Как – давно? А вчера? А позавчера? Странно.

– Не знаете, зачем он приехал сюда в отпуск? Это у него был внеочередной отпуск. Вообще не знали? А может быть, Роман вам звонил? И не звонил… А мне говорил, что всегда к вам заходит или звонит.

– Где он обычно останавливался в Аркадьеве? В гостинице, понятно. А почему не у вас? Ах, простите, это я не подумав. Роман так о вас отзывался!

– С кем же Роман здесь встречался, кроме работы? Может быть, дружки из местных? Он любил пивка попить. Тоже нет? Очень странно.

Тему смерти близкого им обоим друга он сначала как бы деликатно обходил, а потом спросил неожиданно:

– Вы-то как думаете – кто его, за что? Ведь он такой безобидный был!

– Безобидный, – поддакнула задумчиво Людмила Панова. – Не знаю кто, за что.

– А что люди про него говорили? – цеплялся за тему из последних сил Арсений. – Может, сплетни какие?

– Ничего не говорили. Или просто я не слышала, – меланхолично отвечала женщина.

Через некоторое время Кудесников понял – его расчеты не оправдались. Сидящая напротив особа откровенно уходила от прямых ответов даже на вполне невинные вопросы. Собственно, она вообще ничего внятного не сказала. И еще – его не покидало ощущение, что Людмила Панова чем-то напугана. Причем напугана так сильно, что ей, по сути, все равно, кто тут с ней сидит и задает дурацкие вопросы – друг, милиционер, прохожий с улицы. Что-то было странное во всей истории со смертью Романа Сливки, и Людмила Панова стала лишь еще одной странностью, а не ключом к разгадке тайны.

Кудесников сделал последнее титаническое усилие – решил поговорить о личном. Об отношениях с Людмилой, о которых будто бы ему много раз рассказывал покойный друг. О тех исключительных чувствах, которые питал Роман к Людмиле Пановой.

К величайшему удивлению Арсения, эта тема просто-таки пробудила его собеседницу к жизни.

– Да, конечно! Рома так любил меня! Это было настоящее чувство, подлинное… Больше ничего подобного я не испытаю никогда!

Некоторое время он молча слушал ее излияния, перемежавшиеся то горькими, то радостными всхлипами и восклицаниями, а потом понял – ему морочат голову. Причем холодно, расчетливо и в чем-то даже профессионально.

Пора было заканчивать комедию – Арсений раскланялся, пообещал навещать любимую своего близкого друга, если окажется в Аркадьеве, просил звонить, если будет необходимость (дал какой-то выдуманный телефон), и, выходя, с досады так саданул входной дверью, что на лестничной площадке зазвенели стекла. Поражение было налицо, а что именно скрывала «любимая женщина» Романа Сливки, так и осталось загадкой.