Текст книги "Проклятие чернокнижника"

Но потом в лесок потянуло уже нас с Машуком, и дядя Володя рассвирепел. Баба Маня пыталась его успокоить, говоря: «Ну, это же дети, ну им же надо», а Машкин папа рычал: «Да чтоб я еще раз связался с этим детским садом».

Когда мы тронулись в путь после этой остановки, то Машин папа велел нам всем сидеть молча и наслаждаться музыкой, орущей из автомагнитолы. Даниил было предложил поиграть в молчанку:

– Кошка сдохла, хвост облез, кто скажет слово, тот ее и съест!

– Учти, Даниил, если ты скажешь еще хоть слово, то я и в самом деле найду дохлую кошку и заставлю тебя ее съесть! – предупредила его сестра, которая в лесу обожгла ногу крапивой, и теперь ее настроение окончательно испортилось.

Даня с испугом посмотрел на Марию и больше ни во что играть не предлагал.

Вскоре мы сделали еще одну остановку, так как на этот раз к природе потянуло дядю Володю. Тот вышел из машины, и сам отсутствовал где-то с полчаса. В это время Даниил рвался сесть за руль и обещал нам, что мы помчимся как ветер и в пять минут будем в Творожине у бабы Антонины. Баба Маня удивленно хлопала глазами. Она не могла понять две вещи: где десятилетний Данечка выучился водить машину и как он может бросить в лесу родного отца? На что Маша махала рукой и вздыхала: «Бабуль, ты такая несовременная!» Даниил все-таки забрался на место водителя и даже потянулся к ключам зажигания, но вернулся отец и дал ему по ушам.

Потом мы снова ехали чинно, мирно, благородно, напоминая вполне нормальных людей. Правда, вскоре стало ясно, что мы заблудились. Уже давно плутая по дорогам, мы проезжали деревни Корытино, Иваново и Загуляево, которые, судя по карте, располагались вообще в другой стороне от всех путей, ведущих в Творожино. Мы повернули, чтобы вернуться именно на нашу дорогу, и вскоре вновь выехали к Корытино. Тогда дядя Володя отловил аборигена и попросил подсказать, как нам попасть в Творожино, и следующие полчаса мы неслись какими-то неведомыми тропами через лес, чтобы выехать к деревне с поэтичным названием Лопухово. Взглянув на карту, Машин папа понял, что эта деревня находится от нужного нам населенного пункта еще дальше и в ярости хотел возвращаться обратно в Корытино, чтоб найти того аборигена и дать ему на орехи. Бабушка вздыхала, растерянно смотрела по сторонам и бормотала:

– Что за чертовщина, будто кто дороги путает!

Услышав это, я толкнула Машку локтем и с тревогой зашептала ей на ухо, не проделки ли это духа чернокнижника, который не оставляет нас в покое? Машка пожала плечами и ничего не ответила.

Тем временем Даня пытался успокоить психующего отца:

– Пап, чего ты кипятишься, ты же сам нас хотел от плохой экологии увезти, вот и увез. Меня и здесь все устраивает. Воздух свежий, чистый, вот лес, вот там озеро виднеется. Зачем нам ехать куда-то дальше, давайте тут остановимся, будем жить в палатке где-нибудь на полянке или прям на берегу!

– Ага, если б я начальника своего вез, то его бы я оставил в дремучем лесу, где желательно волков побольше! А тут ты с Машкой и мать родная, да еще и ребенок! – прыгал рядом с машиной дядя Володя.

– Маш, почему твой отец все время называет меня ребенком? – снова зашептала я на ухо подруге.

– Забей, не видишь, папик расстроен, что с нами нет его начальника, – махнула рукой Никитина. – Сейчас он отловит кого-нибудь, спросит про Творожино, и мы снова двинемся в путь. – С этими словами Манюня сладко зевнула. – Интересно, мы хоть к утру в эти «в гости» приедем? Отцу ведь еще завтра на работу вставать.

Машин папа в самом деле еще немного попереживал, бегая возле автомобиля кругами, а потом спросил дорогу у проходившего мимо мужичка с граблями и мешком сена. Выслушав ответ, он любезно предложил его подвезти. Тот, усмехнувшись, отказался, а Машкин папа стал настаивать. Мы смотрели на них из окон, и все жутко удивлялись, зачем дядя Володя приглашает его в машину, если нас тут уже и так пять человек? Куда он его собрался посадить? У меня, правда, был вариант, что тот решил все-таки выгнать Даниила…

В конце концов мы действительно вырулили на нужную дорогу и начали проезжать именно те деревни, которые были на пути к нашему дорогому Творожину. В четыре часа пополудни мы подкатили к нужному дому на нужной улице в нужном населенном пункте. Вообще-то планировалось, что мы прибудем туда три часа назад, но, как шепнула мне на ухо Маша, мы опоздали совсем ненамного, так как поездки с Даниилом обычно проходят куда веселее…

Глава 6
Первые семь слов заклинания

Бабушка Антонина оказалась пухленькой низенькой старушкой с седыми волосами, аккуратно собранными в пучок, и добрыми голубыми глазами. Она расцеловала нас всех, потрепала по голове и скорее стала накрывать на стол, чтобы накормить гостей с дороги.

Дядя Володя поел и заторопился в обратный путь. Обе бабушки упрашивали его остаться и «маленько отдохнуть», но тот только махал руками.

– Нет уж, мне надо засветло домой вернуться, а я так и не понял, по какой дороге мы сюда ехали, так что неизвестно, сколько я на обратном пути плутать буду.

Машкин папа уехал, а бабушка Антонина показала нам огород, где росли огурцы, помидоры, картошка, редиска и много всякой другой всячины. Посреди огорода красовался погреб, на его крыше стояла палка с вертушкой. Осмотрев земельные угодья, мы вышли на улицу и пошли гулять в лес. Тропинка привела нас на солнечную полянку, где бабушки решили передохнуть, присев на бревна.

– А вот туда, туда дальше еще чуть-чуть пройти, и будет озеро! – сказала баба Тоня. – Вода в нем чистая: ни заводов, ни фабрик рядом нет, а сами мы в него мусор не кидаем.

Мы хотели прогуляться и до озера, но баба Маня сказала, что она очень устала и дотуда не дойдет, и все вернулись домой.

Дома две бабушки-подружки засели болтать, а нам было предложено отдохнуть, подремать, подышать свежим воздухом, пойти поиграть, в общем, действовать на наше усмотрение. Даниил тут же умотал на улицу, чтобы разыскать местных детей-разбойников и примкнуть к их банде. Мы с Машкой тоже решили не терять зря времени и, взяв под мышку карту-покрывало, отправились разгадывать тайну.

Побродив немного по деревне, мы решили, что лучше всего нам уйти куда-нибудь в лес на поляну. Там вроде бы гуляет немного людей, во всяком случае, когда мы ходили с бабушками, то нам навстречу попалось всего несколько человек.

Пройдя по уже известной тропинке, мы с Машей вышли на знакомую солнечную поляну.

– Так-с, давай начинай, – и Манюня разложила нашу волшебную карту.

– А… а почему опять я? А вдруг кто-нибудь подойдет? Что обо мне подумают?

– Ой, Ирка, не вредничай. Читай, пока никого нет, – велела мне подруга.

Я огляделась по сторонам и, вздохнув, не слишком громко и внятно начала чтение:

 
Ковер расстелю, отдохнуть не дам,
Я прежде спрошу, сколько лет словам.
А ковер-то мой, словно скатерть лег,
Ты слова скажи – для меня берег.
Уж ковер-то мой при свечах ткала,
Семь путей-дорог на него свела.
По одной из них ты сюда приди,
Надо мне семь слов от одной судьбы.
 

– Прям поэзия, – вздохнула Машка.

– Ну, что? Ты чувствуешь какие-нибудь импульсы, волны? Какие знаки мы должны увидеть? Где они будут? – И мы с подругой завертели вокруг головами.

– Честно говоря, я думала, что вдалеке появится мужик в черном, помашет нам рукой, мы радостно побежим в ту сторону и там найдем что-нибудь типа выдранного листка, на котором старинной славянской вязью[1]1
  Вязь – старинное декоративное письмо, буквы которого связываются в непрерывный орнамент.


[Закрыть] будут написаны слова, – поделилась своими мыслями Мария. – Ты никого не видишь?

– Нет, по крайней мере пока что. Может быть, надо подождать?

Минут десять мы стояли на поляне и ждали чего-нибудь необычного, но все было как всегда. Светило солнце, дул легкий ветерок, пели птички. В общем, чудная картина, но вот хотелось чего-то еще!

– Кар-кар, – пролетела над нашими головами ворона.

Мы обе вздрогнули от неожиданности.

– Как ты думаешь, это знак? – спросила у меня Маша.

– Не знаю. Эх, что же Еремея не объяснила нам подробнее, как эти самые знаки будут появляться, – вздохнула я.

– Ворона улетела куда-то в лес. Нам бежать за ней? – недоумевала Никитина.

– А вон какой-то человек идет, – указала я на паренька, несшего под мышкой надувной матрас. – Может быть, он послан чернокнижником, который возжелал поведать нам свою тайну?

– Не думаю, что посланцы чернокнижника ходят в шортах и шлепанцах, поэтому мне кажется, что скорее всего он послан сюда родителями.

– Привет, – подошел к нам парень. – Я видел, вы сегодня приехали к бабе Тоне Прохоровой? А как вас зовут?

– Меня Маша.

– Ира.

– А я – Олег. Вы что тут стоите?

– Да так, ничего, загорать вот собрались, – сказала я и легла на покрывало.

– А на озеро не хотите? Если не знаете дорогу, то пойдемте со мной, я вам покажу, – предложил Олег.

– Ну, вообще-то мож… – начала говорить Машка, но я тут же ее перебила:

– Нет-нет, мы хотим просто позагорать. Да, на сегодня у нас только такие планы.

– Ну, как хотите, – пожал плечами парень и, обнимая матрас, пошел по тропинке дальше в лес.

– Никаких знаков нет! Похоже, этот чернокнижник с нами общаться не желает! – возмутилась я, когда наш новый знакомый скрылся среди деревьев.

– Но они должны быть! – рассудительно сказала Мария, смотря в ту сторону, куда ушел Олег.

– Да, должны быть, но либо мы их не видим, либо их все-таки нет! – Я поднялась с покрывала и еще раз внимательно огляделась.

– Давай попробуем еще раз, – Маша наконец перевела свой взгляд на меня. – Между прочим, ты читала очень… э-э… нечетко. Может быть, из-за этого мы и не видим знаков.

– Ну, знаешь что! Читай сама! С выражением, как на сцене, – я сунула Машке в руки листок. – Давай, твой сольный выход.

Никитина внимательно пробежала глазами по тексту и стала громко читать над покрывалом.

– Надо мне семь слов от одной судьбы, – закончила она.

И стоило только произнести последнее слово, как над ее головой откуда ни возьмись появилось большое черное перо. Оно кружилось в воздухе. Сначала оно летало только над нами и покрывалом, а потом неожиданно понеслось в сторону тропинки, приведшей нас на поляну. Мы устремились следом.

Перышко покружило на одном месте, словно подождало, пока мы подойдем поближе, а затем полетело над дорожкой туда, где должно было находиться озеро. Перо летело плавно, не спеша, и мы могли не бежать, а идти спокойно.

Я внимательно следила за кончиком пера, предполагая, что оно в любую минуту может начать выводить в воздухе буквы, а из этих букв мы должны будем составить слова. Но оно просто летело, чуть колеблясь от потоков теплого ветра.

– Ир, мы уходим все дальше и дальше от поляны, – осторожно, словно боясь звуком своего голоса нарушить безмятежное движение пера, прошептала Мария, – а там осталась наша карта-покрывало. Вдруг его кто-нибудь утащит, пока мы тут ходим?

Я, боясь раскрыть рот, бросила на нее вопросительный взгляд.

– Ну, так, может быть, я сбегаю, возьму его, а ты следуй за ним. – Маша кивнула на перо. – Я очень быстро. Я вас тут же догоню.

Я согласно закивала в ответ, и Манюня удалилась, громко топая по дорожке.

«Чего растопалась так? Не бегемот вроде! Вдруг это спугнет наш знак, и он исчезнет так же неожиданно, как возник», – подумала я.

Тем временем перо несколько изменило траекторию движения. Оно отлетело в сторону от тропинки и завертелось на одном месте, а затем неожиданно упало прямо в заросли крапивы.

«Ну, вот! Замечательно! Другого места никак нельзя было выбрать!» – подумала я и присела на корточки, силясь разглядеть, куда же именно упало это перо. Осторожно взявшись двумя пальцами за листочек крапивы, я чуть наклонила один из стеблей в сторону и увидела, что на земле лежит наше черное перышко. И в то же мгновение я вдруг увидела, что это не перо, а… черный свиток. Черный листок бумаги аккуратно свернут, скручен, перевязан белой тесемочкой и лежит на земле среди крапивы.

– Ура! Вот где наши первые семь слов!

Я хотела сперва дождаться Машку, но меня так и распирало от нетерпения. Сорвав большой лопух, я пригнула одной рукой часть кустов крапивы к земле, а другой потянулась к свертку. И пальцы уже почти коснулись его, как неожиданно откуда-то из травы выскользнула змея и в одно мгновение обвилась вокруг моей кисти. С тихим ужасом я смотрела, как блестящая черная лента делает оборот за оборотом на моей руке. Какая же она длинная!

– Мамочка-а-а! Где же Машка? Караул! Помогите мне кто-нибудь! – закричала я мысленно. Мне очень хотелось закричать во весь голос, но почему-то я не могла издать ни звука.

Змея смотрела мне прямо в глаза своими узкими черными глазками, на дне которых светились яркие желтые точки. Внезапно эти точки начали становиться все больше и больше, и передо мной поплыли два огромных светящихся круга, в которых вращались желтые струи, образуя воронку. Меня затягивало в этот водоворот, несло куда-то не то вверх, не то вниз. Голова сильно закружилась, и на меня обрушилась темнота.

Очнулась я от чего-то мокрого на своем лице. Открыв глаза, я увидела над собой голубое небо и солнце, проглядывающие сквозь макушки деревьев.

– Где я? Что случилось? – еле внятно пробормотала я.

– Ирка! Живая! Ирка! – услышала я голос Никитиной, и сознание как-то быстро встало на место. Так, мы шли за пером, Маша решила вернуться за картой, перо упало в крапиву, змея…

– Где? Где она? Где змея? – замотала я головой и поняла, что лежу на надувном матрасе на тропинке, рядом со мной сидит Маша, в руках у нее бутылка с водой, с помощью которой, по всей видимости, меня и привели в чувство. И еще рядом сидит этот темноволосый парень, как его там, Олег, кажется.

– Все в порядке, Ириша, змея обвилась вокруг твоей руки, но Олег подошел вовремя и стащил ее.

– Она меня не укусила? – пролепетала я, осматривая свою кисть.

– Следов от укуса нет. Все обошлось, – ответил Олег.

– А она была ядовитая? – не унималась я, приподнимаясь с матраса.

– Честно говоря, не знаю, – развел руками тот. – В первый раз такую видел. Черная, но не целиком, а с каким-то зеленоватым узором по бокам. И такая вся тонкая да длинная!.. В этих местах змей, вообще-то, не видно. Даже ужей не найдешь, и вдруг такая!.. Что ж ты ей позволила так на себя намотаться! Надо было сразу руку выдернуть, а не ждать, пока та петлей!.. Я как тебя увидел, и сам перепугался. Иду я, значит, по тропинке, вдруг вижу, ты сидишь как каменная и на эту змею уставилась. Да если б я не обнаружил, что у меня в пакете дыра и что через нее часы мои выпали, я б обратно не повернул и не увидел бы тебя!

– Ирка, как же так тебя угораздило! Я прихожу, ты в обмороке, Олег про какую-то змею твердит. Я так испугалась! Так испугалась!..

– Но все закончилось хорошо, сейчас уже нечего бояться, – внушительно сказал Олег и пожал Машкину руку.

– Это так здорово, что ты подошел! – ответила Мария, и голос ее при этом прозвучал как-то особенно нежно.

– Я рад, что пришел вовремя! Могу представить, как ты испугалась за сестру, – произнес Олег, не сводя с Никитиной глаз. – У меня тоже есть сестра, Рита. Я за нее всегда очень переживаю.

– Она мне не сестра, впрочем, это неважно. У меня есть младший брат, так я тоже за него так переживаю, так волнуюсь! Он же у меня единственный!

«Да-а! Кто-то недавно говорил мне, что лучше б у тебя не было этого «единственного»!» – подумала я и решила, что пора обратить на себя внимание. Ведь это я чуть не стала жертвой, это меня сейчас надо успокаивать и лелеять!

– А уж я-то как испугалась! Я вообще змей панически боюсь, а уж эта… Брр!.. У нее такие глаза были гипнотические.

– Да, тут еще вот что лежало, – и Олег протянул нам черный сверток. – Сверток какой-то.

– Это наше. Это мое. Это я уронила, – и я поспешно взяла предмет из его рук.

– Откуда он у тебя? – Маша с удивлением посмотрела на свиток.

– Мне уже лучше, мы, пожалуй, вернемся домой, – поспешно объявила я и поднялась с матраса. – Манюня, пошли!

– Я вас провожу, а то мало ли что, – подхватил свой надувной матрас Олег и устремился за нами.

«Нас» провожали: по тропинке не спеша шла Никитина, рядом Олег, а позади этой парочки шла я и сверлила глазами спину подруги, внимание которой было полностью поглощено новым знакомым. Олег что-то рассказывал Мане, наверное, про свою сестру или про то, какие змеи с какой степенью гадюшности водятся в этом районе, – не знаю, я не прислушивалась. Я была занята – я мысленно взывала к Машкиной совести. Как она, лучшая подруга, могла оставить меня практически одну после такого драматического момента! Как могла она променять мое общество на общество этого человека с синим надувным матрасом! Синий матрас к его зеленым шортам – это же плохой вкус! Так, надо немедленно раскрыть Марии на это глаза.

Я попыталась напомнить Никитиной о своем существовании позади нее, но Машка только несколько раз обернулась, удостоив меня пары односложных фраз. И ее взгляд снова прилип к Олегу.

И тогда я решила страшно отомстить подруге. Я решила прочесть первые семь слов тайны чернокнижника одна, без нее. Поглядывая на Машкин затылок, я развязала белую тесемку, развернула скрученный листок и прочла следующее: «Черная тетива, черная струна, черный петух, черный…»

Глава 7
Приключения продолжаются

Немного подувшись на Машку, я простила ей все прегрешения, и мы вновь продолжили свою дружбу. К тому же у меня появился другой объект для злости – Даниил к вечеру возвратился с прогулки и не давал никому покоя. Он скакал по комнате, где нам втроем – мне, Маше и ее брату – предстояло жить эту неделю, горланил песню про орленка и пытался отработать на мне (на сестре побоялся) приемы карате, которым его сегодня обучили новые друзья.

Наконец, когда Манюня с бабой Маней загнали его в кровать и велели спать мертвым сном до утра, в нашей комнате воцарился покой.

Мы с Никитиной улеглись спать вдвоем на большой кровати. Одной из нас было предложено спать на раскладушке, но мы решили, что вполне уместимся и так.

Не то от пережитого шока, не то еще отчего на душе у меня было как-то неспокойно. Мне казалось, что сегодня ночью обязательно случится что-то плохое, что к нам вломятся грабители, или начнется пожар, или кому-то станет плохо, а в этой деревне, да еще ночью, мы не сумеем найти помощь. Потом мои страхи стали приобретать какой-то мистический оттенок. Во всем доме вроде бы царила полная тишина, но мне то и дело слышалось, как тихонько поскрипывают половицы. Будто бы кто-то то и дело подкрадывается к двери нашей комнаты, постоит за ней немного, чего-то подождет и отойдет обратно. Потом мне показалось, что кто-то постукивает по окну. Я начала убеждать себя, что от порывов ветра в саду чуть покачиваются яблони и задевают стекло ветками. Но все же, опасаясь, что кто-то чужой ходит-бродит по саду бабы Антонины, я приподнялась на локтях и стала вглядываться в густой сумрак ночи. Темнота, темнота, ничего, и вдруг к стеклу вплотную прижалось чье-то белое-белое лицо и уставилось на меня застывшим взглядом!

Я узнала его. Это было лицо покойника. Когда-то мне приснился сон, что по длинному мрачному коридору подземелья меня несет на руках мертвец. Он выбрал меня в невесты и хочет унести к себе в гроб. И сейчас в комнату глядело его лицо! Караул! Как же это? Что же это?

Мое сердце бешено заколотилось. В страхе я зажмурилась, лишь бы не видеть этих остекленевших глаз.

– Ира, Ир, ты чего? – услышала я голос Машки.

Заставив себя разлепить глаза, я увидела, что за окном темно, в саду тихонько шелестит листва на деревьях, а никокого мертвеца и в помине нет.

– Ух, значит, это был сон, – выдохнула я.

– Почему ты спишь в таком странном положение – на локтях? – удивилась Манюня и завалилась обратно на подушку.

– Маш, а тебе не кажется, что в этом доме сейчас не все спокойно? – попробовала я поделиться своими страхами.

– Что? Данька собирается что-то отчебучить? – встрепенулась Мария. – Но он вроде уже задрых.

– Да я не про него. Знаешь, – и я начала шептать Маше про загадочные скрипы, постукивание по окну и покойника.

– Ира, у тебя стресс от этой змеи, – махнула рукой Никитина. – Успокойся, лично я не слышу ни скрипов, ни шорохов. А по поводу сна… знаешь, мне вот тоже вчера снился такой странный сон. Как будто бы мы втроем – я, ты и Светка – стоим все в одной комнате и как будто к полу прилипли, что ли. Даже не знаю, как сказать, я во сне не могла пошевелиться, мои руки, ноги, все тело застыло, и мне было очень страшно. Но это же совершенно не означает, что в скором времени меня хватит паралич, – рассказывала Машка, но я почти не слышала ее. Меня заинтересовало другое.

– Маш, что-то шуршит, – схватила я подругу за руку.

– Ой, давай поищем у бабули валерьяночку.

– Да ты прислушайся, что-то шуршит вот там, – и я указала рукой на тумбочку рядом с кроватью Даниила.

Мария замерла, и мы ясно услышали доносившийся из тумбочки шорох.

– Надо посмотреть, что там, – прошептала Маша. – Иди глянь, – кивнула она мне.

– Почему я? Шуршание, между прочим, рядом с кроватью твоего брательника, поэтому если там действительно есть что-то страшное, то логичней именно тебе его спасать от опасности. Ну, ты же всегда так переживаешь за своего единственного брата, – напомнила я.

– Хорошо, – процедила Маша сквозь зубы, сползла с кровати и на цыпочках направилась к тумбочке. Она осторожно приподняла сваленную в кучу одежду Даниила и в тот же миг завопила и шарахнулась в сторону. – А! А-а-а! Что это! – кричала Машка, размахивая руками, словно от кого-то отбиваясь.

С кровати вскочил Даниил и подбежал к Манюне. Все-таки он хороший – не раздумывая бросился на помощь сестре!

– Что это? Что на меня прыгает? – кричала Маша.

– Мах, ну, че ты в самом деле разоралась! – услышала я возмущенный голос Даньки. – Это же всего лишь лягушка обыкновенная! Я ее у озера поймал сегодня, пусть здесь живет. Должны же у бабы Тони быть домашние животные, а то скучно как-то! Я ее, между прочим, Фрогуней назвал. Знаешь, что такое «фрог» по-английски?

– Да-ни-и-ил! Немедленно убери из дома эту гадость!

Ближайший час мы с Машкой потратили на то, чтобы заставить ее брата изловить это зеленое скользкое животное и выставить лягушку из дому. Даня кричал, что у нас нет сердца, что мы вынуждаем его выбросить на улицу беззащитное маленькое существо прямо посреди темной и страшной ночи, но мы были непоколебимы. Кстати, ни одна из бабушек так и не проснулась, их сон был крепок и глубок, несмотря на наши громкие споры. Наверное, это влияние свежего воздуха.

Утром солнце светило так обжигающе ярко, что не пойти купаться на озеро было просто преступлением. Мы с Машей намеревались выскочить из дома сразу после завтрака, но бабули сперва взяли с нас честное слово, что мы не войдем в воду глубже чем по колено, причем по колено десятилетнего Данилки. Бабушки считали, что если мы продвинимся хоть чуть-чуть дальше, то непременно захлебнемся и утонем.

Впрочем, Данилка, выйдя из дома, сразу же умотал в противоположную от озера сторону. И это вполне нас устраивало, так как теперь мы с Манюней теряли ориентир, где же у Даньки заканчиваются колени, и могли купаться в свое удовольствие.

К тому же с уходом Машкиного брата появилась надежда, что купание пройдет благополучно, так как от этого ребенка можно ждать любых неприятностей. А вдруг ему бы взбрело в голову нас утопить? Хотя нет, на это он еще не способен. Но другие милые, забавные игры – типа «догони меня, галька», «закопай в песок сестру и забудь где», «нырни и не выныривай», «поцелуй лягушку» – ему вполне по душе.

Искупавшись в теплой прозрачной воде, мы с Машкой блаженно растянулись на песочке на берегу озера. Немного полежав и поболтав о всякой ерунде, мы решили, что можно совместить приятное с полезным, то есть попытаться узнать следующие семь слов.

Мы расстелили карту-покрывало, которая до этого мирно лежала в сумке, и Машка торжественно прочла магические стихи.

– Ну и где перо? – поинтересовалась я, когда мы без толку простояли минут пять. – Или оно появляется только в том случае, если прочесть текст дважды?

Маша растерянно пожала плечами.

– Может быть, просто мало времени прошло? – предположила она. – Это заклинание с замедленным эффектом. Ага, надо подождать еще. Давай так, если знак не появится… э-э… минут через двадцать, то я прочту заклинание еще раз.

Мы растянулись на покрывале и стали ждать. Не знаю, как Машке, а мне это занятие очень нравилось. Такая чудесная погода, такой чудесный день, такое чудесное ласковое солнце, такой чудесный лес, озеро, лодочка, которую кто-то поставил в кустах! Чем больше я поглядывала в сторону этой лодочки, тем больше мне хотелось на ней покататься. Ее бортики, выкрашенные желтой краской, расписанные причудливым узором в виде переплетающихся ветвей, словно говорили: «Сядь в меня, я так сладко буду качать тебя на волнах, ни одна другая лодка не плавает так, как я!»

Никитина начинала дремать. Я толкнула ее локтем и сказала:

– Слушай, Маш, давай так: ты будешь караулить на берегу, а я, как говорится, буду нести охрану со стороны морской границы.

– Что? – захлопала глазами Машка. – Ты что хочешь сделать?

– Лежи тут и карауль, а я немного покатаюсь на лодке.

– Какая еще лодка? Ты куда намылилась? Эй, а как же я! – возмущалась Мария, а я тем временем пробралась сквозь кусты, села в лодочку и поплыла, оттолкнувшись веслом от берега.

«Эх, зачем я без Маши села? Нехорошо как-то», – мелькнула у меня в голове мысль, но тут же испарилась не то от жары, не то еще от чего.

Я работала веслами, лодка плыла, слегка покачивая бортами. Странно, мне было совсем нетрудно грести, лодка скользила легко, словно ее кто-то тащил на буксире. Но и эта мысль, возникнув в моей голове, тут же испарилась без следа.

На середине озера весла вдруг как-то резко потяжелели. Наверное, я уже устала, пора передохнуть. Я отложила весла на дно и посмотрела на берег. Машка сидела спиной к озеру и даже не смотрела в мою сторону. Похоже, она на меня все-таки обиделась. А может быть, наконец-то появился знак, Мария уже нашла свиток и сейчас сидит спиной ко мне, чтоб я не увидела, как она читает вторые семь магических слов? Я встала в лодке и захотела ее окликнуть, как вдруг прямо перед моим носом в воздухе завертелось черное перышко. Да вот же оно! Ладно, сейчас я разузнаю следующие слова, приплыву к берегу и расскажу их Машке. И она обрадуется и тут же перестанет на меня дуться.

Тем временем перо сделало несколько плавных кругов над моей головой и направилось вниз. Я думала, что сейчас оно преспокойно опустится на дно лодки, но оно, только слегка задев бортик, упало в воду.

– Эй, мне что, теперь надо вести поиск на морском дне?

Я свесилась за борт и стала вглядываться в воду. А если перышко утонуло, мы что, так и не узнаем следующие магические слова?

Озеро было синее-синее, и сквозь толщу воды мне не удавалось ничего разглядеть.

«Перышко легкое, оно не должно пойти ко дну, оно где-то тут, на поверхности», – подумала я и окинула взглядом водную гладь. С удивлением я отметила, что вода в озере стала еще темней, почти черной. И это называется озеро чистое! Явно сюда мазут сливают!

Волны как-то беспокойно всплескивали, ударяли о бортик, и темно-синие брызги летели мне в лицо. Хоть я и любительница поплескаться, эти брызги раздражали меня, даже как-то пугали. Усиливающийся ветер нагнал над озером хмурые тучи, небо посерело, потускнело, и на душе как-то разом заскреблись тридцать кошек. Мне немедленно захотелось на берег. Взглянув туда, я увидела, что моя подруга о чем-то мило беседует с Олегом, как будто вовсе забыв о моем существовании.

«Опять он! Чего прицепился! – подумала я с досадой и вновь уставилась в толщу воды. – Ну, где же все-таки это перо?! – И вдруг я увидела, как на поверхности то и дело показывается краешек чего-то черного. – Да вот же оно!» – обрадовалась я и, нагнувшись еще ниже, потянулась к заветному предмету. В то же мгновение из глубины вынырнуло что-то темное и скользкое, вцепилось в мою руку и с силой опрокинуло в воду. Какое-то громадное неизвестное существо оплетало меня щупальцами и тянуло вниз! Я пыталась вырваться из оков, мне с трудом удавалось высунуть голову из воды и глотнуть воздуха, но неведомое чудовище вновь утаскивало меня на дно. С каждой секундой мне становилось все трудней и трудней. Казалось, что я барахтаюсь не в воде, а в какой-то мерзкой черной слизи, которая лезет мне в рот, в нос, в уши…

Неожиданно хватка ослабла. Я почувствовала, что свободна, и вынырнула на поверхность. Машка прыгала на берегу, размахивая руками, и кричала:

– Ирка! Ирка!

А ко мне, поднимая кучу брызг, плыл Олег.

– Что случилось? – спросил он, оказавшись рядом. – Ногу свело?

Я была в таком шоке, что даже ответить ничего не могла. Но еще больше я удивилась, когда, забравшись обратно в лодку, увидела там черный свиток с белой тесемкой. Развернув его мокрыми подрагивающими руками, я прочла следующее: «Пастух – полночь ваш час, тьма вам…»