Электронная библиотека » Кара Колтер » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 14:49


Автор книги: Кара Колтер


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Кара Колтер
Комната девственницы

Глава 1

Двадцать два галлона горячего шоколада. Десять галлонов глинтвейна. Четыреста шестьдесят два – с ума сойти! – рождественских пирога.

И ноль гостей…

Метель, завывающая за окнами пансиона «Белый пруд», только сегодня утром получившего от Эммы Уайт новое, рождественское, название, была, по словам радиоведущего, сопоставима с большим ледовым штормом тысяча девятьсот девяносто восьмого года, принесшего хаос в эту часть атлантической Канады, не говоря уже про Квебек, Онтарио, Нью-Йорк и Новую Англию. Прогноз погоды означал, что Рождество почти наверняка будет испорчено.

– Как всегда, – пробурчала себе под нос Эмма, и ее голос эхом отозвался от стен пустого здания.

Несмотря на весело потрескивающий в камине огонь, празднично украшенную гостиную, ярко-красный колпак Санты и чудесный красный шерстяной свитер с вышитой впереди белой снежинкой, праздник был все равно испорчен.

Эмма словно приглашала маленькую девочку, какой она когда-то была, составить ей компанию. У той девочки были длинные вьющиеся темные волосы. Ее взгляд был устремлен на открытую коробку, в которой лежала кукла с неровно подстриженными волосами и пятном от синих чернил на лице. Эта кукла не могла быть Кларой – той, которую Эмма жаждала получить на Рождество, о чем она и шепнула Санте. Скорее всего, эта кукла прежде принадлежала какой-нибудь девочке, в доме которой убиралась ее мать…

«Не вспоминай», – посоветовала себе Эмма, но по какой-то непонятной причине призрак маленькой девочки продолжал напоминать ей о том, как она притворялась счастливой ради матери.

Линелль, ее мать, наконец-то согласилась при ехать к ней на Рождество! Эмме так хотелось показать ей дом, в котором она сделала небольшой ремонт и в котором Линелль жила до шестнадцати лет. С тех пор мама сюда не приезжала, не приехала даже тогда, когда умерла ее собственная мать, бабушка Эммы.

Эмма старалась не думать о том, что по телефону в голосе ее матери скорее слышались нотки человека, которого лишили права выбора, а не радость от встречи Рождества в доме ее детства. И она дала свое согласие остаться только на сочельник, но никак не на новогодние празднества.

Отсутствие должного энтузиазма со стороны матери Эмма приписала тому, что у ее матери были свои дела. Обычно это означало, что в ее жизни появился новый мужчина. Возможно, это было не по-христиански и даже не по-рождественски, но Эмма послала матери только один автобусный билет.

В ее мысли вторгся голос радиоведущего, и новости только ввергли Эмму в еще большее уныние: «Поступило сообщение, что движение от Харви вплоть до границы Соединенных Штатов остановлено».

Эмма встала и выключила радио.

«Ну что ж, – философски сказала она самой себе, – видимо, ждать сегодня гостей – дело зряшное». Может, это и к лучшему, так как ее пожилой сосед Тим Феншоу уже позвонил и сказал, что в такую метель он не сможет приехать на санях, а это значит, что катания на санях также отменяются. Затем связь оборвалась, так что они даже не успели попрощаться.

А до того как за пеленой снега почти перестал быть виден свет от фонаря, Эмма выглянула в заднее окно, выходящее на пруд, и то лишь затем, чтобы убедиться, что лед скрывается под слоем снега быстрее, чем она могла бы его убрать, а значит, коньки тоже отменялись.

«Новогодние празднества, оказывается, вовсе и не празднества», – вздохнула про себя Эмма.

А ведь именно сегодня ночью должен был открыться запланированный ею грандиозный праздник на десять дней, который продлился бы до сочельника. И уже можно сказать, что отсутствие гостей означает прямые убытки, а значит, и брешь в ее бюджете. Если так пойдет и дальше, то Рождество Эмма вообще может встретить банкротом.

– Не будет ли с моей стороны наглостью попросить о маленьком чуде? – громко спросила она, сердито поднимая глаза к потолку.

Рождество, этот день мечты, по замыслу Эммы, должен был стать особенным днем для всех тех, у кого никогда не было сказочного праздника. В число этих людей входила бы и она сама, хотя разочарования ее детства были связаны не только с Рождеством. Просто так уж получилось, что именно в этот праздник Эмма ожидала чуда, которое так ни разу и не произошло…

В прошлом году, когда ее бывший жених, доктор Питер Хендерсон, пригласил Эмму провести Рождество в кругу его семьи, она думала, что наконец-то мечта ее сбудется! Как же она жестоко ошиблась! Все вышло совсем наоборот: прошлое Рождество подвело итог всем ее неудавшимся праздникам.

Но все-таки один урок Эмма извлекла. Больше она не будет связывать свои ожидания с другими людьми, даже со своей матерью, и уж тем более с мужчиной! В этом году она сама устроит себе сказочное Рождество. И навсегда забудет разочарования, которые оно приносило ей до сих пор.

«Конечно, на весь мир меня не хватит, – призналась себе Эмма, – но зато хватит на дюжину самых нуждающихся семей, которым, по соглашению с местными церквями и приютом для бездомных, были разосланы приглашения провести Рождество в моем пансионе». В рождественский день двери пансиона распахнутся для пятидесяти одного гостя, которых доставит чартерный автобус.

Эмма знала всех, кто к ней приедет. Самой пожилой ее гостье было семьдесят шесть лет. Она была бабушкой и единственной опекуншей своих трех внуков, самому младшему из которых только исполнилось девять месяцев, а двум другим – меньше пяти лет. Наиболее многочисленная приглашенная семья состояла из восьми человек. Отец пострадал во время аварии, не мог работать, и они теперь страшно нуждались. А самая маленькая семья состояла из матери-одиночки и ее болезненного сына.

И для всех были приготовлены подарки! Но главное, Эмма надеялась подарить всем этим людям ощущение чего-то волшебного, сказочного. Конечно, устроить такой грандиозный праздник одной девушке было бы не по силам. Эмма считала, что ей повезло иметь таких соседей, как Тим Феншоу, а также Мона, его невестка, и две внучки Тима – Сью и Пегги, которые жили в его доме, пока их отец, Тим-младший, служил по контракту в армии.

– Как же мне теперь за все расплатиться? – прошептала Эмма.

Чем она сможет отплатить Феншоу за потраченное на нее время? И что делать с кучей чудесных подарков, которые Эмма, находясь в эйфории от предстоящих праздников, по глупости накупила в кредит? Ведь она даже не допускала мысли, что празднества могут не состояться! После того как она в середине ноября разместила объявление, не проходило и дня, чтобы ей не поступало меньше дюжины звонков.

Общественная организация при церкви Святого Мартина просила ее принять тридцать два ребенка. Эмма все еще помнила свою радость, когда, получив деньги, заказывала для них места в автобусе…

Эмма вздохнула, когда между бровями появилось знакомое стягивающее ощущение начинающейся головной боли.

Прошлой весной от своей бабушки она унаследовала «Белый пруд» – заброшенный дом с восемнадцатью акрами неухоженной земли. Эмма довольно быстро поняла, что содержать большое здание ей не по карману. Но она была твердо намерена его сохранить, так как дом являлся частью семейного прошлого. Поэтому, использовав свои незначительные сбережения, которые она сумела накопить, работая в регистратуре в поликлинике, под угрозой лишиться места Эмма взяла отпуск за свой счет, чтобы вернуться домой и ухаживать за бабушкой, которую она фактически не знала. Когда же бабушка умерла, экономя на каждом центе, Эмма решительно принялась за приведение дома в порядок, решив превратить его в пансион, который и открыла прошлым летом. Очень скоро Эмма выяснила, что содержать пансион не так-то просто и в этом деле так же много подводных камней, как и в любом другом. Именно поэтому она так надеялась компенсировать убытки первого летнего сезона с помощью денег, вырученных от новогодних празднеств.

Эмме вдруг почудилось, что на нее смотрит ее прежний жених и начальник, доктор Питер Хендерсон. Она словно увидела перед собой его неодобрительный взгляд, морщины на лбу, сложенные на узкой груди руки, услышала его голос: «Эмма, ты просто понятия не имеешь, во что ввязываешься».

Увы, каждый новый день подтверждал мрачную правоту его слов. Если бы она только знала, что значит быть владелицей пансиона!

Чтобы отвлечься, Эмма посмотрела на наряженную пихту, величественную красавицу, украшенную белыми лентами, игрушками и гирляндами. С верхушки на нее смотрел ангел, касаясь потолка своими белоснежными крыльями.

– Одно чудо! – взмолилась она. – Пусть состоится сказочное Рождество. Я хочу подарить людям самый лучший подарок на свете – надежду.

Ангел смотрел на нее абсолютно безмятежно.

– Ах вот как! – уязвленная, воскликнула Эмма. – Ты даже не настоящий ангел! Будь у меня стеклянные глаза и бумажные крылья, я бы тоже выглядела безмятежной!

Она оглядела комнату. Ее сердце смягчилось при виде превращения, которому подверглась гостиная пансиона «Белый пруд», – она выглядела почти как картинка из рождественской сказки.

В большом камине гудело и потрескивало пламя. С дубовой ветки свисали разноцветные шерстяные носки, с карнизов – гирлянды из остролиста. В углах стояли горшки пуансеттии с яркими красными звездами листьев. Коробки, обернутые в белую бумагу и перехваченные лентами, с новенькими куклами и пожарными машинами внутри, были сложены в кучи под пихтой.

Повседневные наволочки на диванных подушках были заменены красно-белыми, на натертом до блеска темном полу лежали белые коврики, в стеклянных вазах стояли рождественские леденцы на деревянных палочках. Дом был пропитан чудесным запахом выпечки, исходившим из кухни. К нежному сладковатому запаху корицы и мускатного ореха, тыквы и яблок примешивался слабый запах дымка.

Эмма вздохнула. Несмотря на возникшие у нее проблемы, она не могла не порадоваться тому, что ей удалось сделать. Все здесь напоминало о приближающемся празднике Рождества.

– Празднества состоятся в любом случае, – упрямо вслух произнесла Эмма. – Не может же мне так капитально не везти, чтобы эта метель продолжалась шесть дней!

Словно в ответ в окна ударил порыв ветра, кинувшего в стекла горсти снега. А затем, заглушая завывание ветра, раздался звонок у двери и тут же резко оборвался.


Эмма бросила быстрый взгляд на старые дедовские часы. Восемь часов! Именно в это время она и ждала своих гостей. Они приехали, невзирая на погоду! Чудо все-таки произошло! Но почему она не слышала звука работающего мотора и голосов?

Может, это всего лишь Тим Феншоу, приехавший убедиться, что с ней все в порядке?

Феншоу приняли Эмму в местный круг так, словно она была одной из них. Тим хотел приобрести «Белый пруд» для своего сына, но, когда Эмма сказала ему, что сама решила здесь поселиться, ни он, ни Мона, казалось, ничуть из-за этого не расстроились, словно всю жизнь только и ждали, когда она станет их соседкой.

Что, если она не сможет заплатить им за те часы, что они потратили, помогая ее мечте осуществиться? Без их помощи ее пансион не продержался бы и дня.

Эмма подошла к двери. Несмотря на терзавшее ее беспокойство, сердце ее взволнованно билось. Вдруг, несмотря ни на что, за дверью ее ждут гости?

Открыв дверь, Эмма поняла, что это не гости из маленького городка Ивовый Ручей, не Тим.

На пороге стоял незнакомый мужчина, почти загораживая своей фигурой свет от рождественских лампочек, развешанных на веранде. Он был высок и невероятно широк в плечах. От его черного, до колен, шерстяного пальто, черных перчаток, темных блестящих волос со сверкающими в них снежинками исходило что-то опасное. «Или, – подумала Эмма, – его одежда совсем ни при чем?» Лицо незнакомца находилось в тени, но Эмма все равно разглядела прямой нос, высокие скулы, выступающий вперед подбородок и темные глаза, которые словно пронзили ее насквозь.

Незнакомец был неправдоподобно красив, и это впечатление не портил даже сурово сжатый рот с нижней чувственной губой. Под взглядом этих всевидящих глаз Эмма вздрогнула. Незнакомец скептически оглядел ее, начиная с красных носков и заканчивая нелепым колпаком. Закончив осмотр, он еще сильнее поджал губы.

Эмме почему-то подумалось, что сам дьявол решил нанести ей рождественский визит, так как в его присутствии она вдруг из уверенной, деловой женщины превратилась в просто женщину, которая рядом с таким мужчиной не может не думать о том, как она выглядит. Ей тут же захотелось снять свой бесформенный свитер, а вместе с ним еще несколько кофт, которые она напялила, думая, что сегодня состоятся катания на санях.

И еще Эмма пожалела о том, что толком не уложила свои непослушные волосы – длинные, черные, блестящие. Кстати, именно они так нравились Питеру… А список того, что он в ней одобрял, исчислялся всего несколькими пунктами.

Как только глаза Эммы привыкли к тусклому свету и она смогла отчетливее разглядеть черты лица мужчины, ее заинтриговало его выражение. Такое лицо могло быть только у человека, который, казалось, забыл, когда он смеялся в последний раз. Вообще в облике этого мужчины Эмме почудилась какая-то тайна, которую хочется разгадать…

Глаза незнакомца переместились с нее на венок, висевший на двери, и задержались на небольших красных буквах, выглядывавших из-под мохнатой ветки кедра: «Верю!»

Выражение его лица словно затвердело, а взгляд охватил остальную часть веранды – веточки остролиста, красные лоскутные половики, ящики для растений с воткнутыми в них веточками ели.

Если она не ошиблась, то именно презрение превратило его глаза в черные колодцы, когда он снова взглянул на нее.

«Я могу закрыть дверь, – тут же пронеслось у Эммы в голове. – Что бы этот мужчина ни искал, у меня он это вряд ли найдет».

Эмма строго напомнила себе правило номер один: независимость! По поведению своей матери она знала, как легко потерять чувство независимости из-за мужчины, а вместе с ним – ощущение того, что ты являешься хозяйкой своей жизни.

Порыв ветра бросил Эмме в лицо колючий снег. И это заставило ее вспомнить, что у любого правила бывают исключения. И потом, как можно захлопнуть дверь перед носом человека, если в такую погоду на улицу не выгонят даже собаку! В эту секунду Эмма услышала негромкое хныканье, и этот звук позволил ей отвести взгляд от гипнотизирующих черных глаз.

Сообразив, кто издал этот звук, Эмма даже лишилась дара речи. Она присмотрелась внимательнее. Так и есть! Под прикрытием широких мужских плеч она увидела черное, как и пальто мужчины, одеяло, а под ним – ребенка! Вот он зашевелился и взглянул на нее огромными голубыми глазами – точь-в-точь увеличенная копия куклы, которая лежала под пихтой. Глаза ребенка – живые, широко раскрытые, ясные – составляли разительный контраст с глазами повидавшего мир и раньше времени состарившегося мужчины.

– Нам нужно место, где мы могли бы переночевать.

Эмма открыла рот, но обнаружила, что не может произнести ни звука. Переночевать в ее пансионе? Именно этого хочет красавец мужчина, скрывающий какую-то тайну?

– Дорожный патруль велел мне съехать с дороги, так как движение на шоссе остановлено и в ту и в другую сторону.

Эмма продолжала смотреть на него молча, по-прежнему не в силах выдавить из себя ни звука.

– Надеюсь, что через несколько часов мы сможем продолжить путь.

Будь этот мужчина один, Эмма, скорее всего, сказала бы «нет». Если, конечно, ей удалось бы вернуть контроль над собственными голосовыми связками.

Но не сможет же она отправить человека обратно в метель! Значит, остается сказать только «да», тем более что на руках у него ребенок. Придется рискнуть, хотя все ее женские инстинкты возражают – слишком уж опасным мог стать для нее этот мужчина, раз он вызывал невольное желание понравиться ему.

Эмма заставила себя сосредоточиться. Ах да, ведь он сказал «на несколько часов». Ну, несколько часов она как-нибудь переживет.

Но колпак Санты Эмма все же сдернула. Взгляд мужчины задержался на ее голове. Губы его сложились в подобие улыбки, но это длилось всего мгновение.

– Дорожный патруль сказал, что здесь пансион.

Тон, каким это было сказано, свидетельствовал:

если бы не необходимость, он и близко бы не подошел к ее дому! Этот тон словно высмеивал все затраченные ею усилия. Эмма поджала губы: «Пусть думает что хочет!» Но вот что ее встревожило, так это собственная реакция на замечание мужчины. Почему мнение совершенно незнакомого человека ее так сильно задело? Ей вдруг даже захотелось сказать, что она не сдает комнаты на зиму.

Но ни у него, ни у нее не было выбора. Не может она отправить ребенка в метель! К тому же тот факт, что мужчина был не один, предполагало, что он никакой не преступник, а действительно просто путник, застигнутый в пути непогодой, и он не представляет для нее никакой угрозы. Он мог представлять угрозу только ее чувствам, но, бросив еще один взгляд на его замкнутое лицо, Эмма поняла, что мужчина не расположен даже к невинному флирту.

– Проходите, – вежливо сказала она, отступая в сторону. – Правда, на зиму я закрываю пансион, но раз уж вы приехали…

Он прошел мимо нее, и Эмма почувствовала запах, исходящий от этих двоих, на секунду перебивший даже ароматы из кухни, – горьковатый мужской запах, к которому примешивался запах мыла и лосьона после бритья, а также запах детской присыпки.

Эмма закрыла дверь, но дверная ручка осталась у нее в руке. Она быстренько вставила ее обратно, надеясь, что незнакомец ничего не заметил, но, обернувшись, поняла, что от его глаз ничего не ускользнуло. Проклятая ручка не захотела возвращаться на свое место и упала на пол, Эмма быстро наклонилась и подхватила ее.

– Я не взимаю дополнительный платы за очарование глубинки, – как можно беспечнее произнесла Эмма, закрывая собой отверстие от ручки, из которого теперь дуло холодом.

Мужчина даже не улыбнулся. Он огляделся, отмечая стоящую у входа маленькую елочку, всю украшенную маленькими белыми ангелами, перевязанные белыми лентами гирлянды из веточек, обвивающие перила лестницы…

Он стоял как раз под веточкой омелы, и это невольно обратило взгляд Эммы на его губы[1]1
  Согласно обычаю, молодые люди, невольно вставшие под веточкой омелы, должны поцеловаться. (Примеч. ред.)


[Закрыть]
. От возникшей в ее голове мысли ей стало не по себе. Почему она думает о том, какой вкус у этих губ и на что она готова пойти, чтобы это узнать?

Неужели ошибка с Питером ее так ничему и не научила?

«Если я думаю о губах незнакомца, то, скорее всего, нет, ничему не научила», – с сожалением заключила Эмма.

Ее гость, свалившийся как снег на голову, нахмурился:

– Если вы закрываете пансион на зиму, значит, вы украсили дом исключительно для себя?

– Я ждала гостей.

Эмма заставила себя сцепить зубы, чтобы в поисках сочувствия не начать жаловаться ему, какой сокрушительный крах потерпели все ее надежды на первый вечер, которым должны были начаться новогодние празднества. Впрочем, его взгляд не выдавал в нем человека, способного к сопереживанию.

Следующий его вопрос заставил Эмму порадоваться, что свои излияния она оставила при себе:

– У вас есть комната без… рождественской тематики?

– Ясно, вы не любите Рождество, – ровно сказала Эмма. Хотя говорить об этом было излишне – все было понятно по выражению его лица. И можно было не сомневаться, что он не любит щенков, песен о любви и мелодрам.

Это хорошо. Это очень хорошо, так как поможет ей держаться с ним исключительно в деловых рамках. Пусть ее неожиданный гость обладает потрясающей внешностью, но человек не может быть хорошим, если он не любит Рождество. Как можно не любить этот праздник, когда у тебя на руках ребенок?!

Девочка на его руках что-то пролепетала и засунула пальчик в рот, но выражение лица мужчины не смягчилось.

– Мама, – произнесла девочка и положила головку на плечо мужчины с доверчивостью, которая выдавала то, о чем Эмма уже знала сама: ее гость может не любить Рождество, но вот малышка на его руках вверяет ему свою жизнь.

Вовремя малышка это сделала! Это напомнило Эмме о том, что у девочки есть мать. Не нужно об этом забывать. Тогда ей удастся держать под контролем чувства, которые вызывал в ней отец девочки.

– Ваша девочка спрашивает про мать, – сказала Эмма, так как ее гость никак не отреагировал на слова малышки.

– Нет, – коротко ответил мужчина, и Эмма, к своему изумлению, увидела, как на какой-то миг он смутился. Поколебавшись, мужчина продолжил: – К сожалению, так она зовет меня.

Да, мамой его мог назвать только ребенок. Конечно, это не ее дело, но Эмма не могла не спросить:

– Но ведь у девочки есть мать? Где она?

В глазах мужчины что-то промелькнуло, и Эмме даже показалось, что в комнате будто стало холоднее. Словно перед ней открылась глубокая пропасть.

– Она умерла, – спокойно сказал нежданный гость, снова глядя на нее непроницаемыми глазами, но Эмма прочитала в них предупреждение не пытаться развивать эту тему дальше.

Эмма растерялась.

– Мне очень жаль, – неловко пробормотала она, жалея, что уступила своему любопытству. – Давайте я ее подержу, пока вы снимете пальто, – предложила она.

Эмма протянула руки и только тогда вспомнила про зажатую в руке дверную ручку. Мужчина взял ручку, едва коснувшись ее ладони своей затянутой в перчатку рукой, но даже этого было достаточно, чтобы Эмма почувствовала исходящее от него тепло.

Без видимых усилий он вставил ручку обратно в дверь и повернулся к Эмме.

То, с какой легкостью он это проделал, заставило ее почувствовать свою некомпетентность в деле, за которое она взялась. Эта сломанная дверная ручка словно сигнализировала о ее неудачном бизнесе.

– Вешалка сзади, – подсказала она, отмахиваясь от этих мыслей, и добавила, как хороший дворецкий: – Ваш багаж?

– Надеюсь, мы здесь ненадолго.

«Я тоже надеюсь», – подумала Эмма, беря на руки девочку, которая оказалась на удивление тяжелой, но ощущать ее вес было приятно.

В окна ударил сильнейший порыв ветра, так что задрожали стекла. Эмма вздохнула. Да, если метель утихнет через несколько часов, это будет большой удачей, но вполне вероятно, что ее гостям придется остаться здесь на всю ночь. Кстати, девочке есть где спать – Эмма позаботилась о детской кроватке, если кто-нибудь из ребятишек, которые придут на Рождество, захочет подремать.

– Сколько ей? – спросила Эмма.

– Год и два месяца.

– А как ее зовут? – продолжила свои расспросы Эмма.

Краем глаза она заметила, что под пальто у мужчины оказалась темная рубашка и черные брюки – судя по тому, как они на нем сидели, это были весьма дорогие вещи, подчеркивающие широкие плечи, поджарую фигуру и длинные, мускулистые ноги. Эмма вздохнула и молча посоветовала себе сосредоточиться на девочке.

– Тесс.

– Здравствуй, Тесс. Добро пожаловать в пансион «Белое Рождество». Меня зовут Эмма.

– «Белое Рождество»? – переспросил мужчина. – Вы шутите?

– Разве вы не видели знак перед подъездной дорожкой? – Только сегодня утром Эмма заменила слово «пруд» на «Рождество».

– Я видел знак, но из-за снега на нем почти ничего нельзя было разобрать.

– Пансион «Белое Рождество», – подтвердила Эмма.

Мужчина негромко простонал. Эмма покосилась в его сторону:

– Что-то не так?

Он ответил риторическим вопросом:

– У вас когда-нибудь возникало чувство, что боги, бывает, потешаются, вмешиваясь в наши планы?

Судя по его интонации, ответа он не ждал, но Эмма печально ответила:

– Да. И не редко.


Пансион «Белое Рождество».

Райдер Ричардсон нисколько не сомневался в том, что сейчас боги хохочут над ним во все горло, так как единственной причиной, из-за которой метель застала его в дороге, было его желание избежать Рождества. Он собрал вещи своей племянницы – всю эту гору детских вещиц – лишь затем, чтобы до темноты успеть добраться до своего коттеджа у озера, в котором не было ничего, что напоминало бы о Рождестве, о людях. А главное – там не было телефона, а свой мобильный он намеренно оставил дома.

Райдер мечтал спрятаться там, пока суматоха, связанная с Рождеством, не прекратится – пока с улиц не исчезнут ели и пихты, пока не снимут гирлянды и фонари, а незнакомые люди не перестанут улыбаться ему и желать веселого Рождества. Райдер ждал окончания этого праздника с такой надеждой, с какой лоцман корабля пристально вглядывается в огни маяка, чтобы не налететь на скалы безлунной ночью.

В январе также должно было уменьшиться число звонков, и визитов, и слов сочувствия, а приглашений на вечеринки, ужины и другие мероприятия, наоборот, должно стать больше. Это заполнит его мысли другим и поможет отвлечься от болезненных воспоминаний.

И все-таки несколько исключений, в виде подарков для Тесс, Райдер сделал. Он купил ей мягкого пони неправдоподобного лавандового цвета, новые замшевые розовые туфельки и маленькую, похожую на пианино игрушку, о которой, вероятно, пожалеет через несколько часов после ее вручения.

Однако подарки эти Тесс получит не двадцать пятого декабря – он воспользуется тем, что его племянница не осознает, что значит для других людей Рождество. Этот год будет его передышкой. В следующем году, когда Тесс исполнится два годика, обмануть ее уже будет сложнее. А еще через год ему, вполне возможно, вообще не удастся отвертеться от Рождества со всеми его атрибутами.

Отвернувшись от вешалки, Райдер увидел весело пылающий в камине гостиной огонь, огромную светящуюся пихту, кажущуюся почти воздушной из-за обилия украшений и мишуры белого цвета.

Как Райдер не настраивал себя против Рождества, то, что он увидел, невольно всколыхнуло его душу, заставило ощутить себя путником, вернувшимся к родному очагу после длительного путешествия. И на какой-то миг Райдера против воли потянуло к дереву, которое обещало надежду.


Страницы книги >> 1 2 | Следующая
  • 3.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации