Текст книги "Ликвидация филиала. Файл №210"

Крис Картер
Ликвидация филиала. Файл №210

1

Дорога блестела от недавно прошедшего очищающего дождика, зеленые поля навевали мысли о бесконечности простой природы, о которой люди забыли в каменных мегаполисах. Хотелось выйти из автомобиля, разуться и побежать – вперед, к солнцу, без оглядки.

«Боже, какие банальные мысли!» – поймала себя Дэйна Скалли.

Любуется видом из окошка, хотя они с напарником прибыли сюда по делу. Но о деле-то как раз, кроме сумбурных поспешных объяснений Молдера, она практически ничего не знала. Она вспомнила нескольких слайдов с голыми перепуганными юношами, которых находили в окрестных лесах после ночного отсутствия дома. У каждого было непередаваемое чувство ужаса на лице, а на спине была выведена черным маркером одинаковая надпись: «Он не виноват». Собственно, эта надпись и позволила объединить все три случая в одно производство, но почему этим делом заинтересовался Молдер, Скалли пока так и не поняла. В самолете Молдер по обыкновению спал, но скорее всего он изложил ей все факты, что знал, и сам бы не смог объяснить даже себе, что заставило его сорваться с места и помчаться в эти бескрайние северные просторы штата Висконсин.

– Красиво у вас здесь… – выдохнула она, чтобы отвлечься от невеселых мыслей.

Немногословный шериф Карл Мазеровски оторвал взгляд от бегущей под колеса автомобиля дороги и посмотрел на молодую женщину с рыжеватыми волосами. Встретив ее на улице, он никогда бы не подумал, что она – специальный агент ФБР из отдела насильственных преступлений.

– Да-а… – словно через силу улыбнулся он. – Места у нас красивые и тихие… Жизнь здесь скучна и размеренна, но нам нравится…

Скалли поправила ремень безопасности и бросила быстрый взгляд на Молдера. В его зеленых глазах ничего не отражалось. Можно было подумать, что он спит с открытыми глазами, как опытный студент на скучной лекции. Но Скалли знала, что это не так.

– Те, кто ищет приключений, идут служить в армию, – улыбнулась Дэйна шерифу, надеясь хоть как-то завязать разговор.

Необходимую информацию от него они все равно получат в том объеме, в каком это потребуется. Но всегда есть нечто, что можно узнать в пустом дорожном разговоре и пропустить в многочасовой серьезной беседе.

– Вы правы, мисс… Мы никого не трогаем и хотим лишь, чтобы нам не мешали спокойно жить. Но прутся сюда всякие… – в его словах прозвучала неподдельная злость. Он словно оборвал себя на полуслове и вновь уставился на дорогу.

– Вы говорите о Церкви Красного музея? – не желала прерывать завязавшийся разговор Скалли. – Я краем уха уже слышала о ней, но, что это такое, – не имею ни малейшего представления.

– Сами все увидите, – буркнул шериф. Видно было, что он может высказаться по этому поводу… и хочет! Но сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. При исполнении служебных обязанностей, вынужден быть беспристрастным. – Они появились здесь примерно три года назад. Их глава – Ричард Удин – купил здесь ранчо. Сам он из Калифорнии…

– Что означает их имя? Странное словосочетание – Церковь Красного музея…

– Я не вникал в их бредни… – Шериф словно выругался про себя за неудачно сорвавшееся слово; его явно тяготил этот разговор. – То есть я знаю только, что они – вегетарианцы. Запустили поля и пятьдесят голов племенного скота держат вроде домашних любимцев. А переоборудованное ранчо называют монументом гибели воинствующего варварства.

– Вряд ли это может понравится владельцам других ранчо, – неожиданно подал голос Молдер.

– Еще бы! – откликнулся шериф. – Явиться в страну коров и обосновать свою церковь прямо в ее сердце. И именно в нашем городе! Интересно, куда они молоко девают, придурки, сливают на землю, что ли? То, что не продают, – это точно… И куда будут девать умерших животных – хоронить, как людей, на кладбище?

– Эти верующие агрессивны? – спокойно поинтересовался Молдер.

– Да нет, – вынужден был признаться шериф. – Внешне – нет. Только раньше, до их появления, у нас ничего подобного не было…

– Не было изнасилований? – удивленно посмотрела на шерифа Скалли.

Мазеровски досадливо поморщился.

– Изнасилования, конечно, случались. Но это были обычные изнасилования. Иногда жертва отделывалась легким испугам, иногда… – Какие-то воспоминания заставили шерифа тряхнуть головой, словно в попытке избавиться от них. – В общем, всегда была понятна цель насильника. И мы всегда ловили преступника, чаще всего это были перекати-поле, которые болтаются без цели и денег по стране… Но это, то, что происходит сейчас, ни в какие ворота не лезет. Сперва взялись за домашних животных… Находили трупы пропавших собак и кошек… В жутком виде, от них словно откусывали мясо прямо зубами… Теперь эти дети, со странной надписью на спине. И главное – их не насиловали. В том смысле, – он бросил быстрый взгляд на молодую женщину, – в котором обычно употребляют это слово. Кому это могло понадобиться? Из них словно выпили душу, они сами на себя не похожи стали! Да еще эта надпись на спине! «Он не виноват»! Я доберусь еще до тех, кто виноват!

Шериф замолчал, словно столь продолжительная речь выбила его из сил.

Скалли тоже не знала, что сказать.

– Взять того же Гарри Кейна, к которому я вас везу, – неожиданно продолжил Мазе-ровски. – Сами увидите, во что его превратили. А был… Атлет, лидер футбольной команды. Тренер из Мэдисона приезжал специально смотреть на него… Сейчас Гарри уступит любому пятиклашке… Кстати, накануне происшествия у Гарри пропал его любимый сенбернар, и я отнюдь не удивлюсь, если пса найдут убитым и изуродованным. Три года назад подобного у нас не происходило. Вон, кстати, ранчо этих придурков. Собираются к главному зданию… Месса у них сейчас, что ли? Или проповедь… как там они обзывают свои собрания?

– Вы не могли бы остановиться? – попросил Молдер. – Вы не знаете, шериф, они пускают к себе непосвященных?

– Пусть только попробуют не пустить! – проворчал шериф. – Я пока еще представляю на этой земле власть!

Он затормозил у бывшего ранчо, несколько ярдов не доезжая до ворот. Через решетчатые ворота Молдер и Скалли наблюдали, как молодые люди в красных одеждах и белых головных уборах, издали напоминающих чалму, небольшими группками проходили в здание бывшего коровника, выкрашенного сейчас в красный цвет. За главным домом возвышался бревенчатый скелет нового здания. Вдали виднелось еще одно, отличающееся от основных построек, почти готовое строение, – похоже было, что община решила обосноваться здесь всерьез и надолго.

Снова начал накрапывать мелкий дождик. Молдер вышел из машины, помог выйти Скалли, раскрыл зонтик. Мимо них прошли вереницей четверо молодых людей в той же униформе, что и остальные члены секты, – их лица ничего не выражали, незваных гостей они словно не замечали.

«А может, и действительно не замечают, погруженные в свои мысли о вечном», – пришло в голову Скалли.

Шериф запер двери автомобиля, и все трое пошли прямо ко входу в «храм».

– Как заноза в пальце, – вроде и не обращаясь к спутникам, проворчал шериф. – И не смертельно, а зудит, зудит…

– Ведут они себя весьма пассивно, – заметила Скалли. – Учитывая, что, по вашим словам, культ проповедует весьма странные идеи.

– Смотрите, – пожал плечами шериф, – и все сами увидите.

Внутри здания было светло и просторно. У дальней стены стояли неразобранными несколько стойл, и было ясно, что сохранены они здесь не случайно, а как некий символ.

Перед небольшой сценой, на которой стоял столик с компьютером и микрофон, располагались ровные ряды простых обструганных скамей. Первые ряды были уже заняты, задние заполнялись вновь прибывающими членами общины. Все были в одинаковых одеждах, молча ждали начала, на пришедших чужаков никто не обратил внимания.

Скалли показалось неестественным садиться среди них, и она чуть ли не с облегчением вздохнула, когда шериф и Молдер прошли к перегородке, отделяющей пустующие стойла от зала, и встали там; шериф со скептической улыбкой оперся о перила, всем своим видом показывая, насколько ему смешно и отвратительно все, происходящее здесь.

Ждать пришлось не слишком долго. На сцену поднялись двое, в таких же одеждах и странных головных уборах, как и у остальных. Приглядевшись, Скалли поняла, что из этих двух – одна женщина. Мужчина сразу прошел к столику с компьютером и сел. Женщина приблизилась к стойке микрофона и сложила у груди руки в ритуальном приветствии. Присутствующие в почти полной тишине так же сложили руки и чуть склонили головы.

– Вон он, – вполголоса сказал шериф. – Тот, у компьютера. Ричард Удин, глава всего этого заведения.

Мужчине было на вид лет сорок, но с тем же успехом могло оказаться, что ему за пятьдесят. Начинающие седеть волосы посеребрили виски, на худощавом лице резко выделялся острый нос, у плотно сжатых тонких губ был заметен застарелый шрамик. Вид у Ричарда Удина был сосредоточенный и благостный, точно он готовился одним разом осчастливить всю Вселенную. Он закрыл глаза и принялся быстро стучать по клавиатуре. На огромном экране за его спиной начали появляться слова. Женщина у микрофона, не глядя на экран, слово в слово начала вещать его откровения в микрофон.

«Театральная постановка, – подумала Скалли. – Простенько, но, надо признать, довольно эффектно».

– Передаются вам, братья и сестры, – монотонным, хорошо поставленным голосом говорила женщина на импровизированной сцене, – благословения от нашего Хозяина и Повелителя. Он соберет свое стадо в это же время суток на закате века Водолей через восемнадцать земных лет от начала нового королевства. Посланец Слова говорит от имени Хозяина и Повелителя, что мы, братья и сестры, можем быть свободны от смерти и от прозябания в царстве бездуховном.

Ричард Удин, не открывая глаз, вальсировал тонкими пальцами на клавиатуре. Всем своим видом он показывал зрителям, что прислушивается к голосу, слышимому ему одному, но предназначенному для всех сидящих в зале.

«Да, это может производить впечатление на людей, лишившихся всех надежд, – подумала Скалли. – Хотя слепым методом набора владеет любая секретарша…»

– По мере того, братья и сестры, как приближается время Хозяина нашего и Повелителя, – разносился по залу голос женщины, – мы, посвященные, обязаны нести Его учение остальному человечеству, дабы люди смогли выжить в новые времена. Хозяин и Повелитель дал нашим душам второй шанс не для того, чтобы мы жили в покое и благости, но чтобы помогли спастись всем заблудшим людям, пожирающим мясо живых существ и запивающих его горячей кровью. Чтобы мы, братья и сестры, добившись гармонии с собственной душой и телом, несли Слово в мир, погруженный во мрак взаимной ненависти и…

Скалли, привыкшая больше доверять документам, а не словам, успевала прочесть на экране раньше, чем произносила служительница странного культа. Честно признаться, ни прочитанное, ни услышанное не увязывались в ее голове в стройную систему. Говоря проще, она ничего не понимала. И вопросительно посмотрела на напарника, желая по его лицу прочесть, что он обо всем этом думает.

Молдер перехватил ее взгляд.

– Я слышал о подобном вероучении, – на ушко Скалли заметил он. – Они считают себя переселенцами…

– И кто такие эти «переселенцы»? – живо поинтересовалась Скалли.

– Мы – вторые души первых тел, – вместо него ответила женщина на сцене.

Скалли обратила внимание, что Ричард Удин перестал набирать, откинулся, словно изможденный общением свыше, на спинку стула; экран позади него погас. Действо вступало в новую фазу. И словно в подтверждение догадки, стройный хор голосов вторил:

– Мы вторые души первых тел…

– …носители Слова и хранители священных обрядов нового просвещения… – нараспев произносила жрица неведомого Хозяина и Повелителя.

– …носители Слова и хранители священных обрядов нового просвещения… – многоголосым эхом разносилось по помещению бывшего коровника.

– Они верят в переселение душ, – снова наклонился Молдер к Скалли. – Посвященные души, которые овладевают телами других людей, отчаявшихся и не способных жить.

– …благодарны оказанной нам милости Хозяина и Повелителя, и готовы к исполнению нашей величайшей миссии и к тяжелому труду. Наша борьба благословенна, и наши пути укажут пастыри наши…

– …пастыри наши, – послушно повторяют собравшиеся.

– …которые приведут нас к расцвету новой эры.

– …которые приведут нас к расцвету новой эры.

Торжественное молчание повисло в зале, словно верующие переваривали благость, снизошедшую на них.

Шериф, словно не выдержав открывшегося ему откровения, раскашлялся.

Но никто из присутствующих не обернулся в их сторону.

– Сегодня, – неожиданно сказал в свой микрофон Ричард Удин, открыв глаза, – с нами свидетельствуют Слову трое, которые не веруют Хозяину и Повелителю всего сущего. Мы поощряем их открыть сердца и умы для нашего учения и понять, что те, кто убивает плоть, вместо этого убивают собственную душу.

Все члены странной секты, словно дождавшись приказа, повернули головы к незваным гостям.

Мазеровски хотел что-то сказать, но лишь сплюнул в сердцах и направился к выходу из коровника. Молдер и Скалли последовали за шерифом.

2

Семейство Кейнов жило в довольно старом многоквартирном доходном доме с обшарпанными стенами. К их квартире на втором этаже вела довольно крутая деревянная лестница, возле которой стояла опустевшая будка.

Миссис Кейн оказалась вполне миловидной женщиной бальзаковского возраста, утомленной повседневными заботами и физическим, судя по ее отнюдь не женственным рукам, трудом. При появлении гостей она крикнула куда-то внутрь квартиры: «Гарри!» – и пригласила гостей пройти. Быстро подошла к телевизору, где кинематографические полицейские выглядывали с оружием в руках из-за сине-красно-белых автомобилей, взяла со стола пульт и выключила телевизор.

– Прошу вас, садитесь, – устало улыбнулась она гостям, указывая на диван и стулья вокруг стола. – Гарри, ну где ты там?

Шериф уверенно отодвинул стул и уселся, положив на стол свою папку. Молдер прислонился к косяку, Скалли прошла к дивану.

– Здравствуйте.

В гостиной появился черноволосый подросток, ссутулившийся и на вид крайне смущенный. Мазеровски, бросив на него быстрый взгляд, досадно крякнул – совсем не таким он знал этого юношу.

– Привет, Гарри, – шериф постарался, чтобы его тон был как можно дружелюбнее. – Проходи, садись. Эти люди, – он кивнул на Молдера и Скалли, – хотят узнать от тебя подробности… того вечера. Не бойся их, они стремятся поймать мерзавца и отдать под суд. Расскажи им то, что рассказывал мне.

Гарри подошел к дивану и притулился на самом краешке – в дальнем от Скалли углу.

Все молчали, ждали его рассказа. Он был в полосатой футболке и шортах, что еще больше придавало ему беззащитный вид. Он молчал, слышно было лишь тиканье старинных часов, висящих на стене, – наверняка семейная реликвия, доставшаяся по наследству от прабабки.

– Ну же, сынок, – улыбнулся юноше Мазеровски. – Мы ждем.

– Я… Я почти ничего не помню… Мне не хочется вспоминать об этом… Да, я почти ничего не помню… Словно опился пивом… Но я не пил, – голос его на мгновение приобрел какую-то жизненность. – Честное слово, ни глотка. Да и Стивен подтвердит.

– Мы верим тебе, верим, – успокоил его шериф. И пояснил спутникам: – Стивен, – его младший брат. Продолжай, Гарри.

– В меня… словно вселился дух. И было больно, очень больно… Сперва были только боль и темнота, чернее, чем ночью, – совсем черно. В меня словно вселился дух дикого зверя, хотелось рвать зубами и когтями других животных, хотелось бежать вперед, хотелось… Я не могу объяснить…

– Продолжай, продолжай, сынок, – подбодрил его шериф.

– А потом вдруг появился яркий-яркий свет, и я закричал. Сколько кричал, не помню, а когда пришел в себя, понял, что уже рассвет и я в лесу. Мне было холодно, очень холодно…..

Он весь дрожал, словно и сейчас ему было так же холодно.

– И больше ты ничего не помнишь?

– Нет, Я даже не помню, как меня нашел ваш помощник. Очнулся уже в больнице.

– Ты молодец, Гарри, – отеческим тоном похвалил шериф, – хорошо держишься. Двое других парней, с которыми обошлись так же… Один до сих пор в больнице…

– И ты больше совсем ничего не помнишь? – спросила юношу Скалли. – Не помнишь, кто позвонил тебе перед тем, как ты ушел из дома?

– Нет.

– А ты знаешь что-нибудь о служителях Церкви Красного музея? – спросил Молдер. – Общался когда-нибудь с кем-либо из них?

– Ну… Я видел их в городе… Такие, в красном… Нет, я никогда ни с кем из них не разговаривал…

– Хорошо. – Молдер повернулся к его матери. – Миссис Кейн, а вы можете рассказать о том вечере? Постарайтесь вспомнить все подробности, любая самая незначительная деталь может оказаться для нас предельно важной. Во сколько ушел Гарри?

– Ну, я вернулась с работы… С тех пор, как мы остались втроем, я вынуждена работать на мясокомбинате, как еще прожить? Устаю очень… Стивен открыл мне дверь, обрадованный. Он всегда радуется, когда я возвращаюсь… А Гарри лишь крикнул: «Привет», не вставая с дивана.

Гарри быстро посмотрел на мать. Молдер увидел в его глазах огонек, оставшийся, наверное, от прежнего, уверенного в себе шестнадцатилетнего парня, убежденного, что весь мир будет у его ног. Но этот огонек мгновенно потух, Гарри вновь опустил голову, уставившись на носки домашних тапочек.

– Я тогда, помню, устала очень и сразу пошла в ванную, чтобы принять душ, – продолжала миссис Кейн. – А ребят попросила заказать на ужин пиццу…

Скалли встала с дивана и подошла к двери, из которой вышел Гарри. Дверь вела в коридор, на стене красовались застекленные фотографии в аккуратных рамочках. На самой, наверное, ранней были изображены молодая пара с грудным младенцем, – в чертах женщины с трудом угадывалась нынешняя миссис Кейн. Затем та же чета, но уже с другим ребенком на руках, а первенец стоит рядом; мужчина заметно погрузнел. Больше мужчины на фотографиях не было, да и сама миссис Кейн появилась еще раз или два. В основном это были фото Гарри: он с футбольной командой. Он в шлеме с решетчатой маской стремится вперед. Он с кубком в руках. Он с молодыми людьми, видимо одноклассниками, в парадных костюмах на пороге школы. Он с младшим братом. Он на пляже… Он…

Дверь справа – как оказалось, в ванную комнату – неожиданно громко скрипнула, коридор залился светом. Скалли резко повернулась. Перед ней стоял девятилетний мальчик, чертами неуловимо напоминающий Гарри, особенно с детских фотографий, которые она только что рассматривала.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался мальчик, удивившись появлению незнакомой тети в своем доме.

– Привет, – Скалли улыбнулась мальчику, подошла и присела перед ним на корточки, чтобы, разговаривая, он видел ее глаза. – Ты кто?

– Стивен.

– Я догадалась. Я видела сейчас твою фотографию с Гарри. Я хочу найти того, кто с ним… Ты помнишь тот вечер, когда он не ночевал дома?

Мальчик кивнул.

– А кто ему позвонил, не знаешь?

– Нет. Он повесил трубку и больно ущипнул меня за нос. Сказал, чтобы я передал маме, что он придет через пятнадцать минут. А сам не пришел. Мама волновалась, а поздно ночью позвонила в полицию… А теперь Гарри не такой. Он стал хорошим. Больше меня не обижает. Жалко, что Чапи пропал, он бы и его больше не мучил.

– Чапи? – удивленно переспросила Скалли.

– Наш пес, – пояснил Стивен. – Я его любил, он был таким хорошим. А Гарри все время, пока мама не видит, обижал его. И меня. А теперь Гарри хороший. Вы не знаете, он теперь всегда таким будет?

– Всегда, – подавила в себе вздох Скалли и встала.

Ее взгляд уперся в собственное отражение в зеркале ванной комнаты, дверь в которую так и осталась открытой. Она поправила себе челку и хотела было вернуться вместе со Стивеном в гостиную, но обернулась. Ей показалось, что отражение смотрит на нее чужими глазами. Она вдруг поняла, что устала от перелета и чертовски хочет есть.

– Скалли, я жду тебя на улице, – донесся до нее голос Молдера.

Значит, он узнал все, что ему нужно, и решил, что большего здесь не добьется. Скалли ласково потрепала малыша по плечу и поторопилась к выходу.

Шериф Мазеровски остановился внизу у лестницы прикурить, Молдер стоял рядом, дожидаясь напарницу.

– У Гарри были когда-нибудь неприятности с законом? – поинтересовался Молдер.

– Нет, не было. Я его хорошо знаю, он ровесник моего сына, они дружат. Ну, покуривает, балуется пивком. Обычный шестнадцатилетний парень. Во всяком случае, был таким до этого происшествия, сейчас его не узнать. А раньше он был раскованным, веселым, душа компании… Не удивлюсь, если мне скажут, что он, или мой Рикки, уже и с девочками пробовали. – Он вздохнул. – Времена сейчас другие. Я в его годы ни о пиве, ни о девочках и не помышлял.

Молдер многозначительно улыбнулся. Подобные слова он слышал отнюдь не впервые.

– Скажите, – решил сменить тему Молдер, – а эта Церковь Красного музея… Как к ней относятся горожане?

– Да плевали они и на нее, и на их призывы! Одержимые! Что, на каждого придурка обращать особое внимание?

– Ну, к членам общины никогда не приставали на улице? Не оскорбляли? Может, лавочники отказывались продать им что-либо?

Шериф вздохнул.

– У меня подобных случаев не зарегистрировано. А вообще… Ну, наверное, иногда над ними смеются. Наверное, даже зло смеются. Но до рукоприкладства дело пока не доходило. – Почему-то шериф сделал ударение на слове «пока». – Что вы решили? Беретесь за это дело?

Молдер пристально посмотрел ему в лицо.

– Да, шериф, мы остаемся. Я хочу разобраться во всем, что здесь происходит.

– Уличите этих мерзавцев в преступлениях, и от этой Красной Гадости и духу не останется в нашем городе.

– Я хочу понять, что представляет собой. этот тип – Ричард Удин.

– Я первым делом послал бы запрос в вашу картотеку о его прошлом. Сдается мне, что там все не так гладко.

– Разумеется, – сказал Молдер таким тоном, что энтузиазм шерифа сразу поутих.

Действительно, ему ли, провинциальному шерифу, учить сыскному ремеслу столичного агента ФБР?

– Вы можете порекомендовать нам приличный отель? – спросил Моддер– И место, где мы возьмем напрокат машину, не хочется вас утруждать… Неизвестно, сколько дней мы здесь пробудем.

Шериф внимательно посмотрел на агента ФБР и, после паузы, кивнул:

– Пойдемте, я отвезу вас.