Текст книги "Ночная школа"

Глава двадцать третья

– Твоя нога? – Элли шептала так тихо, что ее слова, казалось, растворялись в чернильной темноте окружающего пространства.

– Конечно, моя, – прошептал Картер. – Кто еще, по-твоему, может здесь находиться?

Спустившись по лестнице, они шли на цыпочках по широкому коридору, направляясь к кабинету Изабеллы. В старом здании стояла неестественная, какая-то могильная тишина. Ни скрипа, ни шороха. Будто здание затаило дыхание.

Картер предупредил ее о том, что ученики вечерней школы по ночам патрулируют коридоры и нужно быть предельно осторожными, чтобы не попасться. Так, они вовремя укрылись в алькове на первом этаже и сидели там, как мышки, пока мимо них не проследовали два человеческих силуэта, тихих и молчаливых, как привидения.

Картер сказал, что должно пройти не менее часа, когда патруль вернется с повторным обходом, так что они быстро спустились по лестнице, переступив через скрипучую предпоследнюю ступеньку.

Наконец они приблизились к невидимой в темноте двери кабинета Изабеллы и снова затаились, чтобы проверить, не доносится ли из кабинета какой-нибудь шум, который мог бы свидетельствовать о присутствии там директрисы.

– Какого черта ей здесь сидеть? – прошептала сгоравшая от нетерпения Элли. – Сейчас час ночи.

Картер пожал плечами, но выражение его лица сообщило девушке, что такое вполне возможно.

Так прошло несколько минут. Все было тихо. Картер решил, что можно заходить. Положив ладонь на ручку двери и не сводя глаз с лица Элли, он начал отсчет:

– Три… два… один…

И на слове «один» повернул ручку.

Но дверь оказалась запертой.

Картер едва слышно выругался, а Элли хихикнула.

– План «Б»?

Сунув руку в карман, Картер достал кусок проволоки, согнутой буквой «Г».

– Две минуты, – прошептал он. – Можешь проверить. Только считай про себя.

Нагнувшись, он вставил проволочку в замочную скважину и стал медленно проворачивать ее внутри замка. Через некоторое время послышался легкий щелчок, и дверь отворилась.

– Вау! Меньше двух, – с восхищением произнесла Элли. – Где ты научился таким вещам?

Он одарил ее ироническим взглядом:

– А ты как думаешь?

– В церкви?

Картер ухмыльнулся и толкнул дверь. Она распахнулась со звуком, похожим на вздох.

– Как же, держи карман шире…

– Теперь, – сказала Элли, входя в кабинет вслед за Картером, – остается только выяснить, как умение вскрывать замки поможет тебе сделать карьеру в парламенте.

Закрыв за собой дверь, Картер снял с кресла бежевую кашемировую накидку, и, свернув ее валиком, положил внизу дверного проема.

– Не имею представления, – ответил Картер.

Затем с щелчком, показавшимся Элли громким, как револьверный выстрел, он включил небольшую настольную лампу. Молодые люди оглядели помещение, декорированное старинными гобеленами, мягкими восточными коврами, полками красного дерева, заставленными книгами, и низенькими шкафчиками из ценных пород дерева. На столе среди бумаг помещалась чашка с недопитым чаем и с эмблемой Киммерии на боку. В воздухе едва заметно пахло любимыми духами Изабеллы с ноткой цитрона.

– Я чувствую себя, как преступница, – сказала Элли, неожиданно лишившаяся уверенности в правильности того, что они делают.

– Только не надо об этом, хорошо? – сказал Картер. – Раз уж мы здесь, то надо приступать к делу, ради которого мы сюда забрались.

Она знала, что он прав. Есть вещи, которые назад не вернешь.

– С чего начать?

Элли задала этот вопрос себе, но Картер откликнулся моментально.

– Я займусь полками, а ты – шкафами.

Около получаса они торопливо работали в полном молчании.

Картер начал с левой стороны комнаты, и двигался от полки к полке в поисках чего-то необычного или нестандартного. Элли, усевшись на пол, исследовала содержимое шкафчиков.

В первом шкафчике находились записи о техническом состоянии и обслуживании здания, телефонные книги, многочисленные чеки и квитанции – ничего интересного. Во втором – школьные журналы, заметки об успеваемости, свидетельства о переводе в следующий класс – короче говоря, различные бумаги, связанные с работой школы за прошедшие годы.

Но как только Элли открыла третий шкафчик, интуиция подсказала ей, что она на верном пути.

– Бинго! – прошептала она.

Картер посмотрел на нее:

– Что там?

– Личные дела учеников.

Картер оставил полки и подошел к ней.

Элли в поисках личного дела Рут перебирала папки, маркированные букой «джей». Потом повернулась к Картеру:

– Ничего.

Лицо Картера приобрело озадаченное выражение.

– Должно быть. Проверь еще раз.

– Дженсен, – бормотала Элли себе под нос, перебирая папки. – Дженсен. Отсутствует. Совершенно точно.

– Его могли положить в другую стопку, засунуть куда-нибудь, – сказал Картер. – Смотри все подряд.

Элли стала торопливо перебирать папки в алфавитном порядке. Ей часто попадались знакомые имена, но встречались и такие, какие она никогда не слышала. Наконец, глянув на очередную папку, она задержала на ней внимание и прекратила работать.

– Ну что – нашла? – спросил Картер.

– Нет… Но это – мое.

Ее пальцы легли на толстый файл, на картонной обложке которого черными чернилами было выведено ее имя.

– Ну так вытаскивай.

Она уловила напряжение в его голосе.

– Думаешь, стоит? – спросила Элли.

– Нам нужно получить ответы на два вопроса, помнишь? – сказал Картер.

Поколебавшись, девушка вытащила свой файл из шкафчика, отложила в сторону и стала перебирать оставшиеся. Потом снова замерла, увидев на одной из обложек надпись «Картер Вест».

– Хочешь заглянуть в свой файл?

Он покачал головой:

– Я знаю, что там.

– Не хочешь, не надо. – Элли просмотрела оставшиеся папки и подняла голову.

– Личного дела Рут Дженсен здесь нет, – резюмировала она.

– Похоже, его изъяли. – Картер подошел к столу Изабеллы. – Возможно, он находится в ее столе. Сейчас начну искать. А ты пока просмотри свой файл.

Элли устроилась поудобнее на полу, взяла в руки папку. Пальцы у нее дрожали. Когда настал момент открыть собственное личное дело, она испугалась.

«Действительно ли я хочу узнать правду?»

Она слышала, как Карвер выдвигал ящики письменного стола и шуршал бумажками, перебирая находившиеся в них документы. Он работал четко и быстро. Элли знала, что в ее распоряжении совсем немного времени.

Влажными пальцами она открыла папку.

Первые несколько страниц представляли набор стандартных форм и записей. Разрешение на перевод и согласие на прием, не содержавшие для нее никаких открытий характеристики из двух последних школ, где она училась. Мельком просмотрев их, она поморщилась и быстро перевернула страницу.

Потом обнаружила бумаги и документы, показавшиеся ей как минимум странными. Копию свидетельства о рождении, свои фотографии в детские годы в компании с родителями. Еще одну собственную фотографию в младенчестве с незнакомой женщиной, улыбавшейся в камеру.

Письмо, адресованное Изабелле и написанное рукой матери, поразило ее. Она поднесла его ближе к свету, чтобы лучше видеть текст, написанный от руки. В следующее мгновение у нее перехватило дыхание. Черные буквы, слова и фразы, увеличившись до огромных размеров, казалось, прыгали ей прямо в глаза.

«Нам нужна твоя помощь, Иззи… мы не знаем, что делать. Кристофера могли забрать… Не хотим вовлекать в это дело Люсинду, но, похоже, время пришло… опасность…»

«Нам нужна твоя помощь Иззи»…

«Мать называет ее Иззи?»

Она перевернула страницу.

Далее шло короткое послание, написанное на дорогой бумаге изящным почерком, который она не узнала. Послание датировалось июлем этого года.

«Изабелла!

Немедленно примите мою внучку согласно протоколу о защите.

Буду находиться с вами в контакте.

Люсинда».

Элли на мгновение забыла о том, как дышать.

«Почему эта записка находится в моем личном деле? И кто такая Люсинда?»

Со все возрастающими волнением и любопытством она снова перевернула страницу.

Следующие несколько страниц представляли собой ксерокопии старых Киммерийских школьных отчетов, не имевших к Элли никакого отношения.

Потому что они относились к ее матери.

Элли быстро просмотрела страницу, потом дрожащей рукой перевернула ее, просмотрела следующую, снова перевернула – и так несколько раз, пока не добралась до конца этой части файла.

К последней странице была приклеена желтая почтовая карточка. Теперь Элли узнала почерк, поскольку ранее видела послание, подписанное Люсиндой.

«Г.

Очень рада слышать, что моя дочь делает успехи в вечерней школе.

Как гласит пословица, кровь – не водица, и всегда себя проявит. Буду весьма признательна, если вы не откажете в любезности еженедельно ставить меня в известность о ее дальнейшем прогрессе, начиная с сегодняшнего дня.

Л.С.».

Элли отшвырнула файл, словно он мог ее укусить. Но голос Картера вернул ее к действительности.

– Эй! Думаю, тебе будет интересно глянуть вот на это.

Он произнес эти слова таким голосом, что Элли сразу же вскочила с места и подбежала к столу, где он держал в круге света от лампы какую-то бумагу. Элли перегнулась через его плечо, чтобы увидеть, что там написано.

Прочитав бумагу от начала до конца, Элли, пораженная, посмотрела на Картера.

– Боже мой! И что же мы теперь будем делать?

После этого они оставались в кабинете Изабеллы совсем недолго. Элли быстро положила свой файл на место и привела в порядок пачки с личными делами. Картер вернул кашемировую накидку на кресло и выключил свет.

Потом они прижались к двери и вслушивались в тишину за ней так долго, что это время показалось Элли вечностью. Картер открыл дверь и выскользнул в коридор, в то время как Элли осталась в комнате. Убедившись, что в коридоре и большом холле никого нет, Картер вернулся за девушкой. Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, они снова некоторое время стояли на месте без движения, поскольку щелчок замка, подхваченный эхом, прозвучал в тишине огромного помещения как короткий громкий вскрик.

Стрелки на часах показывали половину второго. Если их поймают в коридоре в это время, не помогут никакие оправдания.

Они отошли от двери всего на двенадцать футов, когда Картер неожиданно остановился. Затем снова двинулся вперед, отведя назад руку, чтобы придерживать Элли у себя за спиной. Так они свернули за угол, после чего Картер устремился во тьму, особенно густую и непроглядную под лестницей. Он ничего не говорил, да этого и не требовалось, поскольку Элли повторяла каждое его движение и двигалась за ним следом, отставая максимум на полшага. В темноте под лестницей Картер притиснул ее к себе и едва слышно прошептал ей прямо в ухо:

– Кто-то идет.

Она кивнула, чувствуя исходивший от него запах кофе с кориандром. Он крепко ее обнял, словно надеясь защитить от приближающегося неизвестного зла.

В следующее мгновение Элли тоже услышала шаги. Кто-то очень тихо двигался по коридору, направляясь в их сторону.

Они наблюдали за тем, как призрачная фигура прошла мимо них, подошла к кабинету Изабеллы и подергала за ручку. Обнаружив, что дверь заперта, неизвестный постоял несколько секунд на месте, словно решая, как быть дальше, после вернулся по коридору в том же направлении, откуда пришел.

Когда Элли вопросительно посмотрела на Картера, он вместо ответа прижал указательный палец к ее губам. Они стояли под лестницей без движения еще как минимум пять минут, после чего Картер вышел, чтобы осмотреться, но скоро вернулся, схватил ее за руку и повлек к лестнице.

Они взлетели по ней неслышно, как тени, потом проскользнули по коридору женского дортуара до комнаты Элли, вошли в нее и закрыли за собой дверь.

Элли включила настольную лампу.

– Кто это был? – прошептала она.

– Я не мог рассмотреть его в темноте. Но школьную форму разглядел, следовательно, это ученик.

– Как ты думаешь, он нас видел? – спросила девушка.

Картер покачал головой:

– Ни разу не посмотрел в нашу сторону.

Элли немного расслабилась:

– Видимо, мы далеко не единственные из киммерийцев, которым хочется понять, что тут происходит.

Адреналин, бурливший в ее крови во время ночного приключения, внезапно исчез – будто кто-то выдернул затычку и он вытек. Элли охватила зевота.

– Нам обоим следует немного поспать, – сказал Картер. – Завтра нас ждет обычный школьный день.

– Надо обсудить все, что мы узнали, – сказала Элли, прилагая максимум усилий, чтобы прогнать наваливавшийся на нее сон. – По крайней мере, мой файл и то письмо.

– Мы обязательно это обсудим. Жду тебя завтра после уроков в лесной часовне, – сказал он. – Кстати, завтра я отправляюсь завтракать ровно в семь. Приходи в столовую в это время, и я защищу тебя от сплетников. Ну а пока постарайся поспать хотя бы три-четыре часа.

Он открыл окно, потом повернулся к ней:

– И еще. То, что произошло в моей комнате сегодня…

Элли вспыхнула, ожидая продолжения. «Сейчас он скажет, что это было ошибкой».

– Это было чудесно! – Картер смущенно и нежно улыбнулся, вылез из окна и скрылся во мраке ночи.

Ее тело словно захлестнуло горячей волной. Все неприятности забылись, и она улыбнулась в темноту.

– Мне тоже все очень понравилось, – прошептала она.

На следующее утро Элли отправилась завтракать ровно в семь часов. Картер ждал ее в холле.

– Готова ли миледи проследовать к завтраку в сопровождении эскорта?

– Миледи готова не только проследовать к завтраку, но и убить сандвич с беконом.

– Миледи имеет склонность к такой благородной забаве, как охота на вепря?

Так, перешучиваясь, они вошли в столовую, но сразу же ощутили царившую там леденящую атмосферу неприятия.

– Мило, – прошептал Картер.

Смущенная и слегка напуганная тем обстоятельством, что все взирали на нее с осуждением, Элли невольно жалась к Картеру, когда они подошли к буфету, чтобы положить на тарелки тосты, жареный бекон и яичницу. Затем Элли поспешила к столику, где расположились Рейчел и Лукас, слыша по пути шепотки и хихиканье, доносившиеся, казалось, со всех сторон.

Рейчел и Лукас встретили парочку с озабоченным видом.

– Это уже начинает надоедать, – сказал Лукас, когда Элли и Картер опустились на стулья. – Надо что-то делать.

– Полагаю, пришло время вмешаться Изабелле, – произнес Картер. – Кроме этого ничего не могу придумать, разве что обеспечить Элли постоянное сопровождение.

– Да, Изабелла обычно старается держать под контролем подобные выходки, – согласилась Рейчел.

– Может, она опасается обвинений в том, что заводит любимчиков? – предположил Лукас. – Ведь все видят, что она относится к Элли с особым вниманием.

– Как бы то ни было, – сказала Элли, накладывая на тост жареный бекон, – если Кэти окажется сегодня на расстоянии вытянутой руки от меня, я обязательно дам ей по носу.

Откусив здоровенный кусок бутерброда, она подняла глаза на Картера, укоризненно покачивавшего головой.

– Что? – спросила она с набитым ртом.

– Ничего, – последовал ответ.

– Просто он не уверен, что упомянутая особа является инициатором всей этой весьма продуманной интриги. Уж слишком она для этого глупа, – сказала с ухмылкой Рейчел. – Может, дать по носу следует кому-нибудь другому?

– Прошу минутку внимания! – неожиданно прозвучал в столовой громкий голос Изабеллы. В следующее мгновение в зале установилось полное молчание.

Директриса стояла в передней части зала, одетая в свитер-кардиган цвета лаванды с приколотым к плечу шелковым шарфом и безупречно чистые и выглаженные белую юбку и блузку. Несмотря на светлое, почти праздничное облачение, вид у нее был очень суровый. Пожалуй, самый суровый, какой Элли помнила за все время пребывания в Киммерии.

– Хотела бы напомнить всем вам, что травля и запугивание учеников являются одними из самых серьезных нарушений правил нашей школы и караются соответствующе – исключением. Очень надеюсь, что больше мне не придется возвращаться к этой теме.

С этими словами она повернулась и вышла из столовой, а эхо ее каблучков, цокающих о каменные плиты пола, еще некоторое время раздавалось в мертвой тишине зала.

Когда Элли спросила с набитым ртом: «Это она насчет меня, что ли?» – Рейчел, Картер и Лукас кивнули почти одновременно.

Позже, по пути на занятия, друзья поспорили, хватит ли выступления Изабеллы, чтобы прекратить враждебные выпады в адрес Элли. Рейчел так не считала, Картер и Лукас полагали, что предупреждение директрисы должно исправить ситуацию.

Зайдя в класс биологии, Элли увидела Джу. Ее выпустили из-под домашнего ареста, и она сидела за их столом с удрученным видом, но с тщательно причесанной белокурой головкой.

Элли немного растерялась, не зная, как ей быть. Пересесть на другое место она не могла. Это вызвало бы слишком много вопросов со стороны Джерри, и ответить на эти вопросы ей было бы крайне затруднительно. Тем более что свободных столов в классе не было.

«Если не можешь сделать ничего стоящего, лучше повремени и ничего не делай».

Итак, она села на привычное место рядом с Джу, правда, подвинув свой стул так, чтобы лицо бывшей подруги не слишком часто попадалось ей на глаза. По-видимому, Джу решила воспользоваться тем же методом, так что они сидели бок о бок целых семь минут, не обменявшись ни единым словом, пока Джерри не объявил наконец о начале урока.

После урока Элли сразу же вышла из класса в коридор, ни разу не оглянувшись.

За ленчем Джу и Гейб поменяли, однако, место дислокации и вместо привычного столика расположились за столом в углу. Элли же присоединилась к Рейчел и Лукасу, которые, по ее наблюдениям, в последнее время все чаще усаживались за едой вместе.

– Эй! – воскликнула она, бросая школьную сумку на пол у своего стула. – Что с ними такое?

Рейчел и Лукас обменялись взглядами, которые Элли не сумела расшифровать.

– Слухи, – произнесла после секундной паузы Рейчел, – претерпели некоторые изменения. Сейчас говорят так: Джу была настолько пьяна, что вообще ничего не помнит о происшествии на крыше. И потому заставила себя поверить в сплетню, в которой ты выступаешь в роли главной злодейки.

– Вот здорово, – сказала Элли, плюхаясь на сиденье. – Значит, теперь она считает, что я пыталась ее убить?

Рейчел и Лукас синхронно кивнули.

– Это даже не смешно. Вы же ей не верите?

– Ни единому слову, – сказал Лукас.

– Мы слишком хорошо ее знаем, – произнесла Рейчел. – Попробую поговорить с ней позже на эту тему. Может, удастся вложить ей в голову немного ума.

– Или, по крайней мере, помочь ей вспомнить, что произошло на самом деле. – Материализовавшийся словно из воздуха Картер пододвинул стул поближе к Элли и опустился на сиденье. – Как она надралась до такой степени, что чуть не угробила всех нас. Если вас интересует мое мнение, скажу так: есть люди, которым выгодно, что сплетня относительно события, случившегося из-за нервного срыва Джу, получила распространение именно в то время, когда сама Джу вдруг отказалась признавать свое поведение неадекватным. Дескать, она ничего такого не помнит, а коли так, значит, ничего такого и не было.

– Не похоже, чтобы она ничего не помнила, – сказал Лукас хмуро. – Она подобные штучки и раньше вытворяла, но потом выяснялось, что она отлично все помнит.

Прозвучавшее в голосе Лукаса сомнение кольнуло Элли прямо в сердце.

«Неужели даже Лукас и Рейчел начинают во мне сомневаться? Тогда остаемся только мы с Картером».

Картер, словно услышав, о чем она думает, незаметно прикоснулся губами к ее виску.

– Твоя главная задача не сорваться – что бы Джу ни говорила и ни делала, – прошептал он, и Элли почувствовала, что улыбается – несмотря ни на что.

А еще Элли почувствовала, что Рейчел и Лукас наблюдают за ними со все возрастающим интересом и поняла: скоро вся школа будет считать их с Картером парой.

– Я выдержу, – произнесла она твердым голосом.

Она была на сто процентов уверена в своих словах.

После завтрака Элли поняла, что никто больше ее не третирует. Вместо этого ее просто перестали замечать.

Никто, за исключением нескольких самых близких друзей, с ней не разговаривал. Даже когда она встретила в коридоре Кэти, последняя, отвернувшись от нее, прошла мимо, не произнеся ни слова.

Когда после уроков Элли направлялась к себе в комнату, в коридоре ее остановила Джулия.

– Просто хотела извиниться перед тобой за поведение коллектива школы, – сказала префект. – Я разговаривала вчера с Изабеллой по твоему поводу, и она вручила Кэти и парочке ее подруг письменные предупреждения.

– Так ты думаешь, что за всем этим стоит Кэти? – спросила Элли.

– Я знаю Кэти всю свою жизнь, Элли, – сказала расстроенным голосом Джулия. – Но вчера поставила ее в известность, что не могу с ней дружить, пока она не уладит это дело. Все, что сейчас говорят о тебе, все это неправда. Думаю, Кэти больше не будет тебя доставать.

– Спасибо, Джулия. – Благодарность в тоне Элли была самой искренней. – Очень неуютно себя чувствуешь, когда люди говорят о тебе гадости.

– Если кто-либо попытается обидеть тебя, можешь обратиться к Изабелле или ко мне, – ответила Джулия. – Кстати, я знаю, что произошло вчера между тобой и Кэти, и очень рада, что выяснение отношений между вами не закончилось дракой.

Элли виновато покраснела:

– О’кей, о’кей… Я буду очень стараться контролировать себя.

Когда Джулия ушла, Элли зашла к себе в комнату, надела спортивный костюм и, спустившись по лестнице, выбежала из здания. Стоял очередной необыкновенно теплый летний вечер, в котором было именно столько солнца и ветра, сколько нужно, и Элли решила добираться до часовни дальней дорогой. Ей так понравился сегодняшний кросс, что она почти сожалела, когда достигла цели. Но она сожалела бы еще больше, если бы не знала, что в часовне ее ждет Картер.

Открыв церковные ворота, она сразу его увидела. Он стоял, опираясь спиной о старую деревянную дверь.

– Привет! – крикнула она, сворачивая на выложенную камнем дорожку, которая вела к часовне.

– И тебе привет! – ответил Картер. – Ты смотри, не опоздала.

Он схватил ее за руку, привлек к себе и заключил в объятия. Губы Элли изогнулись в улыбке под его поцелуем, она обхватила его за шею и прижалась к нему, чтобы ощутить тепло его тела. Подхлестнутый ее реакцией, он поцеловал ее еще крепче и сжал в объятиях с такой силой, что ей стало трудно дышать. Когда он наконец выпустил ее из своей хватки, она была красная, как пион, и задыхалась.

– Я рада, что мы уладили это дело, – пролепетала она.

– Я тоже. – Он придержал для нее дверь часовни. – Теперь, надеюсь, мы сможем сосредоточиться на неприятных вещах, от которых романтические идеи отвлекать нас не будут. По крайней мере, некоторое время.

Его голос эхом отдавался под каменными сводами часовни, когда он впускал Элли внутрь. Проходя мимо, она нежно провела пальцами по его руке от локтя до кисти, от чего у них обоих на коже выступили мурашки.

– Значит, говоришь, романтические идеи нас отвлекать не будут? – сказала она и рассмеялась.

Он попытался поймать ее и снова заключить в объятия, но она, смеясь, ловко ускользала от него легкой танцующей походкой.

– В церкви нельзя, Картер. За это мы с тобой попадем в ад.

– Тогда не вводи меня во искушение, – сказал он, следуя за ней чуть поодаль.

– Справедливо, – сказала она. – Но все твои замечания будут приниматься во внимание лишь до тех пор, пока ты будешь защищать меня от всяческого зла.

– Договорились.

Она позволила ему поймать себя у кафедры проповедника и усадить на деревянную скамью.

– Потрясающее место, – сказала Элли, окидывая взглядом придел, а Картер, приподняв короткий рукавчик ее футболки, гладил большим пальцем ее нежную кожу. – В жизни не видела таких прекрасных фресок.

– Полагаю, что в прошлом большинство церквей выглядели точно так же, как эта часовня. – Его губы находились совсем близко от ее ушка, и она прикрыла глаза, чувствуя, как начинает содрогаться от желания. – Но со временем они изменились.

– И очень жаль, – прошептала девушка.

– Действительно…

На этот раз их поцелуй был напитан страстью куда больше, чем прежде. А в следующее мгновение Картер поднял девушку и посадил к себе на колени. Затем потянул за ленту, стягивавшую на затылке ее волосы, а когда она соскользнула и Элли потянулась к его губам, на лицо Картера ароматным водопадом упали ее волосы.

Через несколько минут поцелуев и ласк девушка неожиданно выскользнула из его объятий и выставила перед собой руку ладонью вперед, словно запрещая ему к себе прикасаться, после чего со вздохом сожаления пересела на лавку.

– Что-то мы слишком долго изгоняем романтическую идею из предстоящего разговора о мрачных и серьезных вещах.

– Я же предупреждал: не вводи в искушение…

Она рассмеялась:

– Ну как я могу ввести тебя в искушение – маленькая потная бегунья?

Он потянул ее за прядку:

– И это тоже искушение…

Впрочем, через секунду он вздохнул и произнес:

– Но ты права. Пора обсудить то, что здесь происходит.

После этих слов все тепло и нежность, казалось, покинули тело Элли, и она содрогнулась, словно от холодного озноба.

– Ты уверен, что здесь никого, кроме нас?

– Мы здесь в полной безопасности, – уверенно сказал он. – Давай для начала обсудим твой файл.

Она согласно кивнула:

– Он какой-то странный. Вначале идут стандартные бумаги из серии «Элли не слишком хорошо себя ведет и весьма посредственно знает английский язык», а потом бумаги, не имеющие ко мне никакого отношения.

Картер одарил ее озадаченным взглядом:

– Например?

– Например… Школьные дневники, характеристики преподавателей и прочие документы, касающиеся моей матери. – Она со значением посмотрела на него. – И что интересно, все эти бумаги – они отсюда!

– Неужели Киммерия?

– Именно. Судя по дневникам, мама тоже не слишком хорошо училась в моем возрасте. И посещала Киммерию, хотя и твердила мне, что ничего о ней не знает. На самом же деле знает эту школу так хорошо, что позволяет себе в частном письме называть директрису «Иззи».

– Иззи? – удивленно переспросил Картер. – Что за чертовщина?

– Говорю же, я ничего об этом не знала. Но в моем личном деле мне попались еще более странные бумаги. К примеру, записка от женщины по имени Люсинда, адресованная Изабелле и датируемая июнем этого года. Ну так вот: эта самая Люсинда в приказной форме пишет Изабелле немедленно принять в Киммерию ее внучку и защищать ее.

Картер от удивления даже присвистнул.

– И что, у тебя нет бабушки с таким именем?

– Одна из моих бабушек умерла еще до моего рождения, а вторая – только два года назад, – сказала Элли. – Ее звали Джейн.

– Итак?… – протянул Картер.

– Итак, кто такая Люсинда? Интересно, что в старом письме Люсинда обращается к какому-то человеку, которого называет «Г», и у которого расспрашивает об успехах своей дочери в вечерней школе. Очень старое послание.

Картер задумчиво взъерошил густую темную шевелюру.

– Элли, родители хоть раз в жизни говорили тебе правду?

У девушки на глазах неожиданно выступили слезы.

– Не знаю, – сказала она, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

Картер взял ее за руку.

– О’кей. Давай попробуем суммировать полученные нами сведения. – Каждый пункт он отмечал легким хлопком по ее ладони. – Ты не слишком сильна в английском. Твоя мать, вероятно, посещала эту школу. Люсинда – или вправду твоя бабушка, или так считает. В любом случае, твои родители забыли сообщить тебе о ее существовании. Или не захотели. И держали тебя в неведении на этот счет всю жизнь. Но кем бы Люсинда ни была, она весьма важная особа, поскольку позволяет себе отдавать приказы Изабелле. – Казалось, он закончил, но, минуту помолчав, добавил еще одну фразу: – Да, у Изабеллы еще очень забавное прозвище.

Элли улыбнулась уголками губ.

– Вот, пожалуй, и все.

– Да… Не слишком много.

– Не слишком, – согласилась Элли.

– О’кей. Отложим пока эту информацию. Необходимо обдумать, как можно ее использовать. – Он посмотрел на тис, изображенный на стене часовни. – Теперь поговорим о письме.

Письмо, найденное им на столе Изабеллы и написанное директрисе неким Натаниэлем, датировалось несколькими днями раньше. Оно было коротким и злым. «Инцидент в ночь летнего бала является лишь пробным камнем. Я могу устроить нечто куда более значительное, – в частности, говорилось в нем. – Дайте мне то, что должны, или я уничтожу Киммерию собственными руками». В письме также указывались дата и время «парлея в обычном месте». Если верить письму, указанный «парлей» должен был состояться завтра в двенадцать часов ночи. Но о месте встречи не упоминалось ни единым словом.

– Что это за парлей такой? – спросила Элли.

– Военный термин, – ответил Картер. – Обозначает переговоры о прекращении огня или временном приостановлении военных действий.

– Понятно, – сказала Элли. – Значит, встреча определенно будет неприятной.

Потом, сидя рядом с Картером на деревянной церковной скамье, она задала ему свой главный вопрос.

– Ну так что? Мы склоняемся к мысли, что Рут убил Натаниэль?

Картер серьезно на нее посмотрел:

– Не знаю. У нас ровно столько информации, сколько Натаниэль посчитал нужным дать. Никакие имена не упоминаются. Но меня вот что еще интересует: зачем он сделал то, что сделал? Почему угрожает? И что именно должна Изабелла ему передать, но не хочет? И почему «это» настолько для него важно?

Элли намотала на палец прядку и перевела взгляд на то самое изображение тиса, которое перед этим рассматривал Картер.

– Я где-то читала, что большинство жертв знали своих убийц. Часто это члены семьи или сексуальные партнеры. – Она отпустила прядку и посмотрела на Картера. – Чего бы я только ни дала, чтобы пролистать файл Рут Дженсен. Я это к тому, что Натаниэль может оказаться ее отчимом, дядей или кем-нибудь в этом роде.

Картер покачал головой.

– Если это правда, зачем ему давить на Изабеллу, с которой у него, если читать письмо между строк, сложились давние отношения. У Изабеллы находится некая вещь, которую она не хочет отдавать и которая так ему нужна. Какая связь между всем этим и убийством Рут? Лично я не вижу в твоем предположении никакой логики.

– А я вообще не вижу в этом письме смысла и логики, – сказала Элли. – Пока кто-нибудь не расскажет нам, что за чертовщина творится в этой школе.

Картер уставился на нее во все глаза.

– Точно, Элли! Все именно так. Мы заставим их рассказать о том, что здесь происходит!

– Кого? Как?… – спросила, запинаясь, изумленная Элли.

Картер наклонился к ней с порозовевшими от возбуждения щеками.

– Все очень просто. Изабелла встречается с Натаниэлем завтра ночью. Я последую за Изабеллой до места встречи, где-нибудь спрячусь и подслушаю их разговор. После этого, мы сможем решить, как быть дальше.

– Прекрасная идея! – воскликнула Элли. – Я иду с тобой.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ни за что.

– Попробуй заставь.

– Элли…

Она проигнорировала его умоляющий взгляд.

– А почему, собственно, нет? В этом деле слишком много всего, что касается меня и моих близких. Это моя жизнь, Картер. И я имею право знать, почему она вся так перекорежена.