Текст книги "Море волнуется"

Людмила Лазарева
Море волнуется

1

Море умеет дарить подарки, порой самые неожиданные: то смешает с песком и камнями редкостную по размеру ракушку, то набьет водорослями сети, порадует благодатью теплых дней, или вынесет штормом на берег чужую лодку. В любом случае, кто живет у моря – морем и живет.

Еще до прибытия в порт Сашка отпросился в увольнительную на несколько часов. Оказаться в Сочи, и не повидаться с родными? Он бежал домой вдоль берега и представлял, как зайдет, не постучав, и бабушка разведет от неожиданности руками, обнимет его, поцелует в макушку… Нет, в макушку уже не дотянется, пусть так, пусть просто обнимет, поцелует.

На звук обернется мама, вытрет рукой скупую слезу, посадит за стол и будет долго-долго смотреть на повзрослевшего сына. А он вздохнет и скажет, что пора, что он прибежал на минуточку и скоро выходить на задание, ждать его никто не будет.

Резкие, стрекочущие звуки со стороны моря насторожили. Выброшенный ночным штормом дельфин лежал на берегу и просил о помощи. Не думая больше о доме, парень спустился по осыпи вниз. Настоящая красавица, афалина черноморская, еще раз пискнула и затихла, закрыв глаза. К счастью, это была малышка, килограммов на пятьдесят – утащить на мелководье взрослое животное, не причинив ему вреда, семнадцатилетний исхудавший Сашка один бы не смог.

По рассказам отца он знал, что дельфины не бросают своих в беде, на призыв обязательно вернется вся стая. Вернется и выбросится следом, пытаясь помочь, и обязательно погибнет на пустынном берегу. Поэтому Сашка торопился: сорвал тельняшку, ополоснул в воде, обернул в мокрую ткань дельфина, понес к морю, обнял афалину как младенца и, покачивая из стороны в сторону, стал напевать:

 
Море волнуется – раз,
Море волнуется – два,
Море волнуется – три,
Но ты не пугайся, смотри.
 

Важны были не сами слова, а ритм. Восстановить дыхание, успокоиться – вот что хотел Сашка. Он всегда так делал во время боя, рассчитывая перерыв между пулеметными очередями. На «раз», «два» или «три» нужно было резко выдохнуть и стрелять. А на фразу «море волнуется» – набрать воздуха, оценить ситуацию, приготовиться к следующему удару. Детская считалка часто помогала в бою сосредоточиться и выбрать оптимальное решение.

 
Дай я тебя оботру,
Будешь блестеть, ту-ру-ру,
Будешь плескаться,
В воде кувыркаться,
И уплывешь поутру.
 

Афалина тыкалась носом-бутылочкой в руку, в знак благодарности, нежно попискивая, и Сашка с удивлением отметил, что она подпевает в такт.

– Уже лучше? Ну, тогда не задерживай меня. Погляди, погляди, за тобой эскорт прибыл.

Четыре дельфина выстроились в ряд и пищали так, что заложило уши. Человек стоял по пояс в воде, убегать было поздно, оставалось дождаться реакции стаи. Он оттолкнул малышку подальше от берега, но животные окружили Сашку со всех сторон. Они терлись о ноги, подставляли спины, переговаривались свистом между собой, и не собирались уплывать.

– Вот и ладно, – оторопь прошла, но чувство напряжения осталось.

– Забирайте дитятко, плывите подальше от берегов наших. Здесь, братцы, война. Здесь голод и кровь. Здесь вас ловят и едят, как обыкновенную рыбу. Давайте, ребятушки, давайте, меня капитан-лейтенант за опоздание по голове не погладит.

Сашка катастрофически опаздывал, о встрече с мамой и бабушкой не было и речи, добраться бы вовремя в порт.

Смешные улыбающиеся мордочки уставились на спасителя, не понимая причину скорого расставания.

– Удачи! Не приближайтесь к берегу во время шторма, – паренек надел мокрую тельняшку, вышел из воды.

– А еще лучше, не приближайтесь даже к людям, мало ли что.

Обратно в порт Сашка бежал не жалея сил. Дельфины немного проводили, выпрыгивая попарно из воды, но как только на пути встретился первый попавшийся боевой корабль, ушли в море.

В порту удалось лишь поймать взглядом силуэт «Морского охотника». Сашка кричал! Нет, не услышат. Сашка подпрыгивал, махал руками, но все безрезультатно. Слишком далеко. Слишком поздно. Куда теперь идти с повинной головой? Кто будет слушать детский лепет по поводу спасения какого-то дельфина?

Парень сел на крутой валун, горько всхлипнул и закрыл глаза…

* * *

В июне сорок первого беззаботное время закончилось в одночасье. Город-праздник превратился в город-госпиталь. Сочи, как медицинская вата, впитывал в себя переполненные ранеными эшелоны. Вместе с войной оборвалось и Сашкино детство.

Отец ушел на фронт, мама вечно пропадала в операционной эвакогоспиталя, а когда приходила домой – валилась с ног от усталости, засыпая в любое время суток. Бабушка с трудом уговорила внука пойти в школу и закончить восьмой класс. Письма с фронта не приходили, но к Новому Году семья получила сразу три: два треугольника от отца и похоронку. С тех самых пор, на правах единственного мужчины Александр принимал важные решения сам.

Прошел первый год войны: тяжелый, наполненный невосполнимым горем. Сразу после восьмилетки Сашка пошел в военкомат. Ему повезло! Матроса Иванова направили на катер «Морской охотник» пулеметчиком.

И вот теперь, из-за нелепой случайности, все пошло прахом.

* * *

– Что, опоздал? – хриплый бас отвлек от воспоминаний. – Кх, кх, кх.

– Опоздал. А вы кто?

– Старший мичман Кутько. Кто, откуда, почему опоздал? По форме отвечать.

Металл в голосе старшего мичмана заставил встать, расправить плечи:

– Матрос Александр Иванов c «Морского охотника». Я дельфина спасал, его в шторм на берег выбросило.

– Спас?

– Так точно, спас. Малыша забрала стая, я проследил.

– Вот и я прослежу, поднимайся на «Гарпун». Смотрите-ка, по нему трибунал плачет, а он дельфинов спасает. Вольно, – последняя фраза оказалась по-отечески доброй.

– Тебя приказано забрать с собой и доставить на базу.

– Есть, прибыть на базу.

– Не боись, свои в беде не оставят.

Уже в море, освоившись, Сашка набрался смелости и подошел к командиру буксира, чтобы поблагодарить.

– Разрешите обрати…

– Запомни, – перебил Кутько, – Александра Иванова с «Морского охотника» ко мне временно командировали, по устной договоренности, чтобы «Гарпун» до базы дошел. Пересечемся с катером на берегу – вернешься на прежнее место службы.

Командир судна был похож на скалу, одетую в тельняшку и оказался на удивление словоохотливым. Так, Сашка узнал, что в последнем бою «Гарпун» не только привез медикаменты в эвакогоспитали, доставил шестерых раненных, но и отразил атаку противника с воздуха, сбив самолет. При выполнении задания экипаж понес потери – тяжело ранило троих матросов и старшину. Именно поэтому на буксир срочно требовалось пополнение.

– Значит, ваши ребята настоящие герои, столько жизней спасли.

– Значит так, – усмехнулся Кутько.

– Бесстрашные морские волки, бороздящие…

– Отставить. Не ври ни себе, ни мне. Война – сука жесткая, без реверансов.

– Вы тоже бо… боитесь?

– И я, и ты, и все мы. Бесстрашие это сила воли, помноженная на уверенность в победе. Герой тот, кто побеждает чувство самосохранения, – командир поднял голову вверх, прислушался. – Летят. К пулемету, матрос.

– Может, это свои? Скоро Туапсе, мы почти на месте. – Сашка очень хотел, чтобы сейчас над его головой пронеслись самолеты с красными звездами и помахали крыльями, идущему на базу буксиру, в знак приветствия.

– Выполнять приказ, к пулемету, – взревел Кутько. – Бей гадов, бей! Не дадим долететь до порта.

Два вражеских самолета быстро увеличивались в размерах.

– Море волнуется, раз, – первая пулеметная очередь прошила небо. – Море волнуется… Давай, давай, ближе. Дваааа!

Самолет, не выходя из пике, неуклюже дернулся в сторону и с ревом врезался в воду.

– Море волнуется, – пулеметчик посмотрел вверх. Черные точки отделились от брюха второго вражеского бомбардировщика, низкий гул врезался в барабанные перепонки, наводя ужас. – Три!

Время, как вода, течет по-разному. Порой, не замечаешь, как пролетел день, неделя, месяц. Но в самые важные моменты жизни начинаешь ценить даже секунды. И тогда секунды тянутся, будто кино с замедленными кадрами. Чужое кино, и ты в нем лишь зритель, не ведающий, чем же все это закончится.

– На месте фигура замри!

Яркая вспышка опалила лицо, волосы, взрывная волна оторвала от палубы и выбросила тело, как тряпичную куклу за борт.

2

Сашка открыл глаза. Корпус судна, раскололся надвое, паровой котел, палубные механизмы медленно опускались все глубже и глубже.

Ни боли, ни страха, только чувство удивления и полная уверенность, что все происходящее – сон. Острые, как разбитые стекла, звуки сменились на мерный шум.

Вдруг послышался резкий свист. Гладкий, упругий как надувной баллон дельфин подталкивал Сашку вверх. Зачем? Там боль, там кровь, там война. А что здесь? Ти-ши-на, тишина и покой. В тот мир больше не хотелось, но дельфин делал все, чтобы человек очнулся. Последнее, о чем подумал Сашка: «Вот, если бы стать одним из этих афалин и уплыть далеко-далеко», – жгучее желание жить переросло в уверенность что он, матрос Александр Иванов, сможет надолго задержать дыхание и подняться на поверхность.

В ту же минуту тело налилось удивительной силой. Неужели получится? Обязательно, обязательно получится! А теперь, вверх, только вверх. Морское животное всем сердцем прониклось последним желанием матроса и впитало в себя его сознание и душу.

На мелководье Сашка попытался самостоятельно встать, но вместо ног почувствовал, как гибкая ласта, похожая на хвост, разворошила камешки. От новых ощущений голова пошла кругом, незнакомые звуки заполнили сознание. Его окружила стая афалин, тревожно переговаривалась, звала за собой, он понимал их речь! Дельфин вытолкнул носом человеческое тело к берегу. Остатки реальности разбились о скалы в пене прибоя.

Клан дельфинов решил, что сородич, выброшенный ранее на берег штормом, получил сильную душевную травму. Он отказывался покидать опасную зону и уйти далеко в море. Не прошло и дня, как искатель приключений вновь нарвался на неприятность, врезавшись на большой скорости в коловращение обломков после взрыва одного из кораблей. Он даже пытался с

...

конец ознакомительного фрагмента