Книга: Крысолов - Марина Цветаева
- Добавлена в библиотеку: 4 ноября 2013, 14:39
Автор книги: Марина Цветаева
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: 16+
Язык: русский
Издательство: Терра, «Книжная Лавка – РТР»
Город издания: Москва
Год издания: 1997
ISBN: 5-300-01389-7, 5-300-01284-X Размер: 107 Кб
- Комментарии [0]
| - Просмотров: 3925
|
сообщить о неприемлемом содержимом
Описание книги
«Стар и давен город Гаммельн,
Словом скромен, делом строг,
Верен в малом, верен в главном:
Гаммельн – славный городок!..»
Последнее впечатление о книгеПравообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.С этой книгой скачивают:
Комментарии
- HolderWazirs:
- 7-09-2018, 18:46
Легенда о крысолове впервые появилась в немецком фольклоре. Её фабула такова: в одном немецком городе случилось нашествие крыс. Жители пришли в ужас от их количества, так как грызуны в большом количестве представляли большую угрозу.
- OlgaZadvornova:
- 22-06-2017, 11:45
Поэма - необыкновенный восторг. Это такая замечательная вещь, что с ней можно не расставаться. Или невозможно расстаться. Такое богатство звуков, смыслов, образов, слов, рифм, лирики и иронии, обобщений и злободневности (поэма написана в 1925), ударных слогов и маршевых строф, воздушности и афористичности, здесь – и сатира, и аллюзии, и музыкальность стиха и множество нюансов.
Глава 1. Город Гаммельн. Мирный, тихий, спокойный, сытый, довольный, чистый, благоразумный, бережливый, благополучный, безгреховный и бездуховный городок. У бюргеров полный порядок во всём, дома их прочны и крепки, как и их тела. Тело и дом в порядке, а как же душа? В самом деле, а что ж это такое – душа, и какая от неё польза бюргеру: «Но, вразумите, к чему – душа? Не глубоко ль негодный - Как жардиньерка-гамак-кларнет- В нашем быту предмет?»
«В городе Гаммельне – ни души», так же, как нет и ни одного кларнета. Гаммельнцы и без этого бесполезного декора прекрасно обходятся и, между прочим, пользуются всеобщим уважением: «Города Гаммельна гражданин, - Это выходит гордо».
Кажется, мне это напоминает известную фразу Максима Горького, и таких отсылок в поэме много, эти россыпи интересно собирать, как находки… Одним словом, перед нами славный городок, и вот как это уверенно, ударно звучит: «Кто не хладен и не жарок, Прямо в Гаммельн Поез- жай-город, рай-город, горностай-город. Бай-город, вовремя – засыпай – город».
А вот и вечер наступил, жители готовятся ко сну после трудов праведных: «Первый обход! Первый обход! С миром сношенья прерваны! Спущен ли пёс? Впущен ли кот? Предупрежденье первое!»
Глава 2. Сны Может, в других городах жители и видят во сне какие-нибудь фантазии, но только не в Гаммельне. Здесь всё, даже сны – как положено: «Муж видит жену, Жена видит мужа, Младенец-сосок, Краса толстощёкая – Отцовский носок, Который заштопала. Повар – пробует, Обер – требует. Всё как следует, Всё как следует».
Глава 3. Напасть. О, вот тут-то и начинается самое интересное в тишь-гладь-городке. Сначала мы попадаем на рынок. Чёткими, короткими строфами мы буквально слышим этот шум рынка, рынка товаров и новостей: «Тётки-трещётки, Кухарки-тараторки, - Чепцы-кошёлки – Бабки-балаболки».
Здесь каждый найдёт для себя вкусненькое, интересненькое: «Ла-дошки ширмочками: - Чего бы жирненького? Выловить. Выудить. Выведать. Выгадать».
Склады-амбары-дома-кладовые Гаммельна ломятся от запасов, но не забыли ли гаммельнцы, что кроме злости сытости: «Но – в том-то и гвоздь!- Есть – голода злость».
Нежданно – негаданно навалилась напасть на славный город. Кладовые, кухни и амбары опустошают крысы: «Дом. Склад. Съе-дят До крох. (Крысиный горох). Зря-крал, Зря-клал, Зря-грёб (Крысиный галоп)».
С крысиной прытью разгрызаются кули и мешки бюргеров, а между тем в стихах появляются такие словечки как главкруп, главглад, главгвалт, главкрыс, главхвост. «Наркомчёрт, наркомшиш,- Весь язык занозишь!». И мы всё время балансируем на грани средневекового Гаммельна и советской России середины 20-х годов. И в какой же из этих реальностей нахрапистые банды крыс «целый мир грозятся стрескать»?
Эти бессовестные, обшарпанные крысы «все-то соусники перепакостили» и «присягай, визжат, главглоту!». Да уж крысы ли это впрямь? «Слыхано ль? В красном!» «В новый мир, дескать, брешь: Не потел-так не ешь, Не пыхтел-так не ешь, Не пострел-так не ешь. До поры, дескать, цел: Не потел-под расстрел, Не хотел-под расстрел, Не пострел-под расстрел!»
Эта часть поэмы очень мощная, сильная, прямо дышит невероятной энергией.
Крысы одолели город Гаммельн, всему терпению наступил предел, и вот герольд читает постановление ратуши: тому, кто освободит город от крыс, бургомистр отдаёт в жёны свою дочку. И в тот же час в город входит незнакомый загадочный человек с дудочкой.
Глава 4. Увод. Сказ о старинном германском крысолове продолжается, да в то же время каждая строфа ненароком оборачивается на НЭПовскую Россию. В богатом Гаммельне крысы наелись, прижились, им стало сытно, но «скучно – крайне», у них отрастает живот, они начинают любить котов и купцов, самолично вощить паркет и делятся между собой по секрету, что им отвратителен красный цвет. «Прижились,- Эта слизь называется – жизнью!» Болото мещанства, сытости и обывательщины засасывает. И вдруг слышится пение флейты, она настойчиво зовёт крыс-обывателей с насиженных мест в новизну, в синь, в июнь, в мечту, в Индию. «Без борьбы человек не живёт», песня мечты зовёт оставить мещанскую жизнь: «Крысы, с мест! Не водитеся с сытостью – съест!»
И крысы, побросав недостроенный дом и недоеденный сыр, построившись и окрысившись, оставив сытую жизнь, идут вслед за флейтой, как за великой мечтой Вселенной. «-Пагоды, купола! -Что-то синим-синё! -Рисовые поля, -Пальмовое вино! С первоначальных бед, С первоначальных дрём Детский и крысий бред Сахарным тростником. Миру который год? Миру который миг? Перец, в ветрах, цветёт! Сахар в ветрах шумит!»
Флейта убаюкивает, сладко зовёт, обволакивает, поёт нежное слово «Индостан», в нём слышится гамма гамм, видится первозданный прекрасный мир. Из крысиного строя, нет-нет, да и раздаются сомневающиеся голоса, будто бы это не та даль, не та синь, не те горы, не тот смех, не тот свет. А Старая Крыса и вовсе ворчит, что это не есть та самая новизна, вокруг ей видится всё то же самое, гаммельновское. «Что-то - будто бы - точно – вид Этой местности мне знаком. Чем-то пагода на закром Смахивает…».
Кажется, вернулись к тому же, что и отвергали, вот уже нэпманы процветают, социализм, глядишь, скоро и рассосётся. А Флейта всё поёт, зовёт не верить трусам и верить только музыке, зовёт к прекрасному лотосовому пруду. Старая Крыса упрямо твердит, что это обман. Флейта отвечает, что идея истинна, искажать идею может только интерпретатор: «лжёт не музыка – музыкант». И вообще, если вы всё же настаиваете, что Индия - это сладкая утопия, всё равно «лучше музыка, чем мышьяк». Нирвана. И – круги на воде.
Глава 5. В ратуше. Крысолов является в ратушу и докладывает властям, что город избавлен от крыс и требует в вознаграждение бургомистрову дочку в жёны: «Ратсгерры, дожили: крысы уложены». Ратсгерры недоумевают, возмущаются, издеваются, шушукаются, пыхтят, фыркают: «Кипяток. Топотёж. Раты в скок, Герры – в лёжь, Раты-в ик, Герры – в чих. -И шутник! -И жених! Сто кабанов захрюкало: Заколыхали брюхами».
Ведь, что есть музыка, рассуждают ратсгерры и бургомистр – это ничто, пустой звук, флейтяная дырка, скука, шутка, шум в ушах, аффектация неких чувств, перелив из пустого в порожнее, сущий вздор, а ещё, чувствуя таинственную силу музыки, они боятся, что она может быть и взрыв, и бунт, «раскрепощенье фурий», и вообще, по существу, «за фортепьяно сидит ведьма». А кто такой музыкант для бюргеров, вы только послушайте эти метафоры – голый боб, нервный ком, голодранец и зубоскал, крысодав и звездохват.
Споря и напрягаясь в думах, что бы такое взамен бургомистровой дочки вручить музыканту, перебирая разные полезные в быту вещи и нисходя все больше и больше к удешевлению предполагаемого к вручению подарка, не забывая об экономии и во избежание лишних затрат, в то же время в пересудах обесценивая дело, сделанное крысоловом, ратсгерры сошлись на том, что «за десяток мышей, и не крыс даже», музыканту подойдет футляр для флейты из папье-маше.
«Тих как мех. Тих как лев. Губы в смех. Брови в гнев. Выше звезд, Выше слов, Во весь рост - Крысолов».
В гневе крысолов объявляет: «Ратсгерры! Долг и мзду- Дочь бургомистра. Жду».
А футляр ваш, дескать, киньте в печь. В этой части поэмы ещё очень интересны полные сарказма и иронии строфы о том, кто живёт земными, вещественными благами, а кто – поэзией.
Глава 6. Детский рай. Флейтист – это и ещё соблазнитель, он обещает детям вечный праздник без слёз, без труда. Но обещание детского рая оборачивается не-жизнью, небытиём: «Говорят, что сегодня среда: День труда. В том краю воскресенье всегда. Жить-стареть, Неуклонно стареть и сереть. Жить – врагу! Всё, что вечно – на том берегу!»
Город Гаммельн теряет своих детей, теряет всякую надежду и будущность: «- Вечные сны, бесследные чащи… А сердце всё тише, а флейта всё слаще… - Не думай, а следуй, не думай, а слушай… А флейта всё слаще, а сердце всё глуше…»
Вечная цветаевская поэзия и вечные смыслы.
- Oldkaktus:
- 28-01-2017, 16:17
Как писать рецензию на поэму? "Что хотел сказать автор", навязшие в зубах... какая разница, что он хотел, важно, что услышали мы.
Три лагеря, три мира, три вселенных - Гамельн, дети, музыкант с дудочкой.
И, может, крысы, уведенные Музыкантом - как раз настоящие Гамельновые дети. Сидящие на мешке с крупой. Набившие рот салом. Объедающиеся колбасой. А дети, настоящие дети, нет. Пока нет.
И по вине... благодаря... из-за... музыки и Музыканта - уже не будут. Жесткая цена? Или справедливая? Стоит душа - смерти?
ЗЫ: и очень трогательно - вдруг - переиначенная цитата из Софии Парнок.
Парнок:
Сегодня весна впервые, И миру нисколько лет!
1915
Цветаева:
Миру который год? Миру который миг?.... ....Четвертый день И никоторый год.
1925
- roseau_pensant:
- 6-07-2016, 00:18
Три дня назад я прочитала "Крысолова" Цветаевой. Третий день я чувствую себя растерзанной. Третий день во мне кричат, взметаются, бьют многоцветьем звуки, буквы, слова, строки.
1. Бюргеры и крысы есть одно и то же. И тех, и других волнует только желудок, существенность вещи и отказ от индивидуальности. И те, и другие - масса, стремящаяся к сытости. Лозунги одних, пошлые сентенции других, послушание толпе и самодовольство. Оголодавший бюргер с легкостью превращается в неистовую крысу, так же как и крыса грабит, разрушает и пожирает все на своем пути, чтобы превратиться в глупого, важного, жадного и бессовестного бюргера. И те, и другие являют собой торжествующих варваров.
2. Интересно, нашлась бы у Крысолова та мелодия, что смогла бы позвать за собой бюргеров? Смог бы он прельстить и погубить их Мечтой?
3. NB В каждом из нас есть свой собственный городок Гамельн. С закрытыми воротами, поднятыми мостами, окруженный глухой стеной. Сытый, сонный, благопристойный, ровно-вычерченный. В нем все как у всех. Безмятежный и самодовольный, не знающий сомнений и терзаний, безжалостный и бесстыдный - город гладких слов, удобных суждений и податливого благоразумия.
Бойтесь своего Гамельна.
- CaptainAfrika:
- 30-04-2014, 15:31
Марина Цветаева – особая поэтесса. Поэтесса в истинном, самом высоком значении этого слова. Вы посмотрите, что вытворяет она со словом. В её лирических устах слово превращается в драгоценный камень, переливающийся всеми гранями.
Она выворачивает слова наизнанку: рай-город, пай-город. Она крушит слово, как на камнедробильной машине: Но-гами в чан! Под кран! Под кран! Она играет оттенками значений: Были долы – Выросли горы Она поёт словами: Кто ваш зять? Му-зы-кант. Она нарушает все грамматические нормы: Очи – в узь, Щёки – в глянц. Она не просто сочиняет, она выкрикивает, ревёт, мнёт, жжёт, кучерявит: Де-вы Ганга! Древо Манго!
И даже в этой сатирической поэме Цветаевой удалось соединить воздушную лиричность и с насмешкой, и со злободневностью.
Как видно из названия поэмы – «Крысолов» – нам предстоит встретиться со знаменитым средневековым западноевропейским сюжетом. Этот же сюжет появляется и в сказке Братьев Гримм. Сама по себе эта история мрачна, дика и ужасна. Однако ко всему прочему она ещё и поэтична. Образ флейтиста, который спасает город от крыс, а затем (в наказание за обман) уводит за звуком своей флейты и всех детей этого погрязшего в грехе города, сам по себе очень необычен и ярок. Но у Цветаевой, особенно в первых двух главах, уделяется большое внимание изображению немецкого города Гаммельна. И это поистине золотые страницы русской поэзии. Поэтесса буквально погружает нас в душную атмосферу бюргерства, в эту тупую сытость, в эту бездуховность, где мнение филистера – господствующее. Одним из основных образов, который поэтесса использует, изображая Гаммельн, является пуговица:
Дальше от пуговичных пустот, Муза! От истин куцых! От революции не спсёт Пуговица. Да рвутся ж, -
Все! Коли с демонами в родстве - Бард, - расстегнись на все!
Люди в этом городе «застёгнуты на все пуговицы». Они закрыты от истин, знаний и порывов. Их души спрятаны. Вдохновение заменено на веление, страсть – на расчёт, поэзия – на пышную булочку.
Цветаева очень остро и метко ухватила этот жуткий уклад жизни. И именно тогда появляется Крысолов, герой-избавитель, почти волшебник, требующий свою справедливую плату. Но как можно избавить город от крыс, утопив крыс в болоте? Жители Гаммельна – сами паразиты. Они подменили настоящие ценности человеческой жизни другими, пошлыми и мелкими. И вот в последней главе (она называется «Детский рай») Цветаева мощно и гениально растаптывает город Гаммельн. Увод детей из города – это не только насилие над детьми. Это желание и самих детей, которых этот пошлый город замучил бездушной системой образования. И дети обретают рай на дне, под водой. А город Гаммельн теряет всякую надежду.
Лейтесь, лейтесь, розы щёчные, В школу тихую, подводную.
Кто-то: мел! кто-то: ил! Кто-то: ноги промочил!
Кто-то: вал! кто-то: гул! Кто-то: озера хлебнул!
А вода уже по пальчики Водолазам и купальщицам...
Жемчуга навстречу сыплются. А вода уже по щиколку... Под коленочки норовит. Хри - зо - лит!
- innashpitzberg:
- 9-10-2013, 12:18
— Вечные сны, бесследные чащи…
А сердце всё тише, а флейта всё слаще…
— Не думай, а следуй, не думай, а слушай…
А флейта всё слаще, а сердце всё глуше…
Это настолько сильно, прекрасно и мощно.
Поэмы Цветаевой это всегда потрясение и восторг, жуть и сладость, горе и радость.
По мощи воздействия мало что сравнится с поэмами Марины, и поэма "На красном коне", которой зачитывалась и восхищалась еще в школе, мне до сих пор иногда снится целыми отрывками.
Марина делает со словами нечто, что разрывает мою душу. Извиняюсь за патетику, но так сказать, как она все равно никогда не смогу, поэтому вот:
Есть у меня — не всё перескажешь! —
Для мальчиков — радость, для девочек — тяжесть,
Нежна — перелюбишь, умна — переборешь.
Для мальчиков — сладость, для девочек — горечь.
Дно — страсти земной…
И — рай — для одной.
Здесь — путы,
Здесь — числа…
Разруха…
Разлука…
Рай — сути,
Рай — смысла,
Рай — слуха,
Рай — звука.
Это больше чем поэма, это — Евангелие женщины. Апокалипсис от женщины, в котором душа, затравленная бытом, хочет прорваться в бытие, разбив голубое окно опостылевшего вечного дня.