Текст книги "Пока гром не грянет…"

– Потом в темноте кто-то прошел мимо. Знаете, мне показалось, что я ощутил какое-то движение воздуха. Совсем рядом. И листья под ногами у него шуршали. Мы в это время сидели тихо, видимо, поэтому он нас и не заметил.

Я вспомнила свое внезапное пробуждение в этом холле, а точнее, его причину, и мне почему-то стало не по себе.

– Я решил, что это кто-то из вас, ну тех, кто остался около дома, – продолжил Басов. – Я его окликнул – ничего. Тогда я пошел вслед за ним.

– Или за ней… – добавила я.

– Нет! Это все-таки был мужчина. Он очень сильно меня толкнул.

– Просто толкнул или вы почувствовали, что он вас схватил?

– Нет! Я только почувствовал сильный, очень сильный толчок в грудь. От этого толчка я потерял равновесие и упал на спину.

– Понятно… – сказала я.

– Что понятно? – удивился Скоробогатов. – Ничего ведь не понятно! Кто-то шастает по острову и толкает людей – вот и все, что понятно!

– Я имела в виду происхождение раны на голове Басова. А вот кто его толкнул, это пока мне как раз непонятно. Но я думаю, что мне удастся это выяснить.

– Да мало ли хулиганов может здесь шастать! – пожал плечами Басов.

– Ну нет! Это территория находится под охраной Трофимыча. Потому мы сюда и ездим – здесь безопасно, – возразил Скоробогатов. – По крайней мере было безопасно до последнего времени.

– Кстати, а где сам Трофимыч? – спросила я.

– А пес его знает! – ответил Скоробогатов. – Он ведь, как кот, – ходит, где вздумается, и гуляет сам по себе. Но вообще-то странно – раньше он всегда пировал вместе с нами, а сейчас пропал куда-то!

В это время в холл ввалилась пьяная компания в составе Алевтины и Горбуновых.

– А куда все пропали? – громко закричала виновница торжества, но, увидев нас с озабоченными лицами и лежащего с перевязанной головой Басова, замолкла.

– Что случилось? – слегка запинаясь, спросил Горбунов.

– Да, что тут у вас такое? – добавила его супруга. И икнула.

– Только этих еще здесь не хватало! – недовольно пробурчал Скоробогатов.

– Басов! Что с тобой? – спросил Горбунов перевязанного актера.

– Получил по голове, неужели не видишь? – мрачно ответил тот.

– Какой ужас! – испуганно закрыла рот рукой мадам Горбунова. – И кто же это сделал?

– Пока не знаем! – сказала я. – Георгий Михайлович! Мне надо с вами поговорить!

Я и Скоробогатов отошли в сторону. Как ни странно, но сейчас этот человек показался мне самым здравомыслящим из всей компании. Был еще Аркадий, но Скоробогатов имел перед ним неоспоримое преимущество – он был старше по званию!

– Что вы мне хотели сказать, Женя? – спросил меня режиссер.

– Мне нужна ваша помощь. По-моему, праздник нужно заканчивать! Я не уверена, что наше пребывание на этом острове сейчас безопасно!

– Вы думаете, что здесь находится кто-то, угрожающий нашей жизни?

– Не знаю, но Басов еще легко отделался! Все могло бы кончиться гораздо хуже!

– Согласен… – понимающе кивнул Георгий Михайлович.

– Поэтому я прошу вас сделать так, чтобы все находились только в доме! Принесите сюда водку, шашлык, всю еду. Пусть пьют и едят сколько влезет! Но закройте двери. И следите, чтобы, не дай бог, никто не вышел на улицу!

– Если вы так считаете…

– Я не считаю, я знаю, что так лучше для их же безопасности!

– Ну хорошо! Я что-нибудь придумаю, чтобы всех удерживать здесь…

– Замечательно! А я пока попробую найти Трофимыча. Странно, что его нигде не видно!

– Да, это действительно странно! – согласился со мной Скоробогатов. – Он живет в домике номер три. Это в самом начале лагеря, недалеко от пристани. Найдете?

– Найду! Короче, действуем, как договорились!

* * *

Я вышла из дома и прислушалась. Вокруг царила короткая, но очень темная летняя ночь. В траве надрывались цикады и сверчки. Со стороны реки неслось безумное лягушачье кваканье. Над лесом плыла аккуратная, круглая как блин луна. Картина была вполне мирная, в другой ситуации я бы даже сказала – романтическая.

«Полнолуния только не хватало! – почему-то возникла у меня дурацкая мысль. – Чего доброго еще кто-нибудь сейчас начнет превращаться в волка!»

Я посветила фонариком на циферблат своих часов – стрелки показывали как раз двенадцать. Самое время для выхода из-под земли какой-нибудь гадости вроде живых мертвецов или вампиров! Из-за дверей за моей спиной слышались разговоры и смех, а впереди была только темнота. Интересно, почему люди, проектировавшие турбазу, не подумали о внешнем освещении?

Прикинув направление, я двинулась в сторону, где должен был находиться домик номер три. Я шла по узкой тропинке, фонарем освещая путь перед собой. Нет, все-таки, если бы не странное нападение на Басова, мне было бы сейчас намного спокойней. Лес вокруг казался вполне мирным и безобидным.

Но мысль о том, что совсем близко отсюда недавно было совершено нападение на человека, пусть и случайное, и то, что тот, кто это сделал, сейчас может находиться где-то рядом, ставила все с ног на голову. Луна светила зловеще, а цикады словно пытались предупредить меня о таящейся поблизости опасности. Впрочем, к опасностям нам не привыкать – если «браток» какой-нибудь или террорист, то это милости просим! Тут все просто! Но вот тихое и молчаливое существо, которое сильно толкнуло Басова, а потом побежало к воде… Брр… Это ведь действительно прямо «Пятница, 13-е» получается! Джейсон на Волге! Бред какой-то!

Наконец я вышла к последнему ряду домиков. То есть, по моим расчетам, этот ряд как раз был первым, и домик номер три должен находиться здесь. Луч фонаря высветил написанные на деревянных стенах масляной краской номера. Так, пятый, четвертый, третий! Я поднялась на крыльцо и несколько раз постучала в дверь. Никакой реакции! Внутри было совершенно тихо. Тогда я обошла вокруг дома и постучала еще и в окно. В ответ снова тишина. Трофимыч сегодня явно не ночевал дома!

Я вышла на пристань и осветила лодки. Точно – лодки Трофимыча не было. На ровной словно зеркало глади озера переливалась длинная лунная дорожка. Красиво! Кто-то мне говорил, что если долго плыть по этой дорожке, то можно попасть неведомо куда. Но сейчас мне было не до подобного рода романтики.

Рядом с пристанью были пришвартованы несколько обычных весельных прогулочных лодочек и какой-то катер. Стоп! Какой катер? Не было здесь никакого катера! Или мне это только показалось, что не было?

Я посветила на катер – обычный «Прогресс» с одним подвесным мотором. Несмотря на темноту, было видно, что катер уже давно не красили. Просто старая облезлая посудина! Я спустилась в него и прошла на корму к мотору. Там попробовала на вес бензобак – бензина было еще прилично! Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я отсоединила шланг, соединяющий бензобак с мотором. Потом вернулась на берег, не забыв прихватить бензобак с собой. Подумав, я спрятала его в кустах недалеко от пристани.

Затем я вернулась в гостиницу. Пока меня не было, всю еду перенесли с улицы в холл. Здесь никого, кроме Скоробогатова и Аркадия, не было. Они с довольно унылым видом сидели в креслах и о чем-то беседовали. Перед обоими стояло по стакану водки.

– А где женщины и Горбунов? – спросила я. – И где Годецкий?

– Женщин сморило! Они пошли наверх спать! – ответил Скоробогатов. – Юра, по-моему, тоже. Годецкий, так тот уже давно спит, причем почему-то в нашей с Алевтиной комнате. Так что Аля и Ольга Петровна временно устроились в комнате Годецкого.

– Слабый европейский организм! – буркнул Аркадий.

– Да ладно! Оторвался мужик на русской земле! – засмеялся Скоробогатов. – Когда он еще столько водки увидит в своей жизни!

– А где раненый? – спросила я.

– Басов? Удалился в свое бунгало. Вместе с Вероникой. Басов оказался единственным среди нас оптимистом. Несмотря на то что сегодня получил по голове, он еще умудряется наслаждаться жизнью!

Я поднялась на второй этаж и прошла по коридору, заглядывая во все комнаты. В первой, видимо, принадлежавшей Годецкому, храпели в обнимку две матроны – Алевтина Павловна и Ольга Петровна. Я заботливо выключила свет и прикрыла дверь.

В следующей комнате свет был выключен. Это была комната Скоробогатовых. Посветив фонариком, я увидела, что на кровати лежит Годецкий. Судя по всему, драматург действительно был мертвецки пьян. По крайней мере, лежа на спине, он не выказывал никаких признаков жизни.

Закрыв дверь в комнату Скоробогатовых, я прошла мимо своей комнаты и заглянула в апартаменты Горбуновых. Здесь тоже было темно и тихо. Луч моего фонаря осветил только пустую кровать. Юрия Петровича в комнате не было. Еще один пропал! Да когда же это безобразие наконец кончится!

– Горбунова наверху нет! – сказала я мужчинам внизу, спускаясь по лестнице.

– Как нет? – удивился Скоробогатов. – Я же сам его туда проводил! Проводил и уложил!

– Там никого нет!

– Может, он пошел купаться? – предположил Аркадий. – Он вроде бы собирался!

– Но как?! Мы же были здесь все время! – выразил сомнение Скоробогатов.

– А когда мы выходили курить?

– Дети малые, блин! – выругалась я и снова вышла на улицу.

Если Горбунов намеревался пойти купаться, то искать его первым делом следовало на пляже, куда я и поспешила направиться. Я торопилась – почти бежала. Но тем не менее я опоздала – в тот момент, когда жухлая листва под моими ногами сменилась мелким речным песком и я выбежала на открытое пространство пляжа, со стороны воды раздался крик. Увы, мои плохие предчувствия вновь оправдались!

* * *

– Помогите! – истошно кричал мужчина в воде. – Помогите! Меня кто-то держит за ногу!

«Боже мой! – подумала я, на бегу стаскивая с себя одежду. – Кто же его держит?»

После прохладного ночного воздуха вода показалась теплой, почти как парное молоко. Я резко оттолкнулась ногами от дна и быстро поплыла в ту сторону, откуда слышались крики и какие-то беспорядочные всплески.

– Юрий Петрович! – кричала я. – Это вы? Где вы?

– Я здесь! – раздался захлебывающийся голос Горбунова слева от меня. – Она меня тащит вниз! Помогите!

– Держитесь! – Я никак не могла отыскать его в темноте. – Да где же вы, черт побери?!

Где-то рядом со мной снова раздался сильный всплеск. Я набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в направлении этого всплеска. В Волге достаточно мутная вода, к тому же было темно, поэтому я двигалась исключительно на ощупь. Неожиданно мои руки наткнулись на что-то вроде сети. Точнее, это и была рыбацкая сеть. И она колыхалась так, словно в нее попалась крупная рыба. В конце концов мне все-таки удалось нащупать то, что было причиной этого колыхания, – в ней запуталась нога, по всей видимости, принадлежащая несчастному Горбунову. Кому же еще! Больше здесь никого не было! Видимо, уставший от борьбы с рыбацкой сетью, в которой он имел неосторожность запутаться, несчастный Юрий Петрович медленно, но верно погружался на дно.

Я пожалела, что мои ножи остались на берегу вместе с остальной одеждой. Учитывая, что я ничего не видела, освободить ногу директора из пленившей его сети было почти невозможно. Тогда я поняла, что решать проблему надо более кардинальным способом. Вынырнув и сделав несколько глубоких вдохов, я взялась за сеть и резко дернула ее на себя. Она немного поддалась, но что-то продолжало ее держать. Видимо она была хорошо закреплена, и пытаться вытащить ее на берег вместе с добычей было бесполезно. Да и времени на это не оставалось – Горбунов все еще был под водой и уже прекратил бороться за жизнь. Еще немного, и спасти его не удастся!

В это время со стороны берега раздались обеспокоенные голоса Аркадия и Скоробогатова.

– Женя! Вы там? Что случилось? – крикнул Скоробогатов.

– Горбунов тонет! У него нога запуталась в сети! Мне нужен нож! – крикнула я.

– Сейчас я принесу из дома! – ответил он.

– Не надо ничего нести! – крикнула я. – Возьмите мой пояс на берегу и плывите сюда! – крикнула я.

– Хорошо!

Пока Георгий Михайлович искал мою одежду, я снова нырнула и, нащупав уже бездыханное тело Горбунова, обхватила его за плечи и попыталась вытащить его голову на воздух. Мне это удалось! Держа его перед собой, я несколько раз надавила руками ему на грудь. Бесполезно! Во-первых, в воде делать некое подобие искусственного дыхания было практически невозможно, а во-вторых, Горбунов уже много наглотался воды.

– Женя! Я нашел! Сейчас подплыву к вам!

– Давайте, а то ему совсем плохо! – крикнула я.

Через некоторое время рядом со мной возник Скоробогатов. Тяжело дыша и отплевываясь, он протянул мне мой пояс с ножами.

– Держите его над водой! – Я передала Горбунова в руки Скоробогатова, а сама снова нырнула.

Достав один из ножей, я разрезала сеть вокруг запутавшейся ноги директора театра.

– Готово! – крикнула я Скоробогатову, вынырнув. – Теперь быстрей поплыли к берегу.

– Женя, я не очень хорошо плаваю, а он тяжелый! – пожаловался Скоробогатов.

– Ну тогда давайте его мне! – Я обхватила Горбунова на уровне груди и, поддерживая его голову над водой, спиной вперед поплыла к берегу. Директор действительно был очень тяжелый, даже в воде! Но когда до берега оставалось еще метров двадцать, рядом со мной возник Аркадий.

– Давай я помогу!

– Сейчас не надо! Мне твоя помощь понадобится на берегу, а то я не справлюсь с этим боровом!

– Хорошо!

Мы вытащили бездыханное тело Горбунова на пляжный песок. Прежде всего нужно было освободить его легкие от воды. Для этого мы перевернули директора на живот, на подставленное колено Аркадия. Тут же изо рта Горбунова хлынула вода.

– Здорово он наглотался! – буркнул Аркадий.

– А ты думал! – отозвалась я.

– Что теперь? – спросил меня вышедший из воды Скоробогатов.

– Теперь вы делайте ему массаж сердца, а я буду делать искусственное дыхание.

Дальше последовала хорошо знакомая всем сцена из передачи «Девять один один». Мужчины ритмично давили Горбунову на грудь в области сердца, а я тем временем рот в рот (фу! гадость какая!) вдыхала ему в легкие воздух. Через минуту наши совместные усилия увенчались успехом. Горбунов сделал глубокий вдох уже без моей помощи, а затем сильно закашлялся, выплевывая изо рта остававшуюся в легких воду.

– Ну наконец-то, Юра! Ты нас так напугал! – укоризненно сказал ему Скоробогатов, когда он открыл глаза.

– Что со мной? – спросил Горбунов слабым голосом.

– Ничего! За каким-то хреном тебя понесло купаться!

– Ну да! И меня там схватила русалка!

– Ага! Русалка! Трофимыч тебя схватил! Наставил тут сетей, козел старый!

– А что, кроме Трофимыча, здесь никто сети не ставит? – спросила я у Скоробогатова.

– А кто здесь будет их ставить? – ответил он раздраженно. – Кому охота связываться с Трофимычем? Он же как увидит браконьера, так без предупреждения палит ему в движок из своей двустволки!

– Сурово! – сказала я.

– Конечно, сурово! Только какого лешего он поставил сеть прямо у пляжа? Ведь знал, что кого-нибудь по пьянке обязательно понесет ночью поплавать! Кстати, мы ведь днем здесь плавали, даже дальше! И этой сети здесь не было!

– Может, не заметили? – спросил Аркадий.

– Да нет! – сказала я. – Мы же с тобой как раз сегодня проплывали это место. И ничего здесь не было! Никаких сетей!

– Так… – сказал Скоробогатов. – Хороши бы мы были с Алевтиной, если бы пошли ночью купаться!

– А вы собирались? – удивилась я.

– Я люблю немного поплавать перед сном! – ответил Скробогатов. – Хоть и не очень хорошо это делаю! А сегодня Алевтина прямо тащила меня на пляж! Пойдем, говорит, хочу купаться голой! Только ее вон сморило – слишком много выпила!

– Тогда вам крупно повезло! – сказала я.

– А уж как повезло тебе, Юра, что Женя оказалась рядом! – пробурчал Скоробогатов Горбунову.

Тот в ответ только растерянно помотал головой.

– Хорошо, но вам не кажется, что если мы будем продолжать сидеть здесь, то нам всем грозит еще и воспаление легких? – сказала я и пошла собирать свои разбросанные по пляжу вещи.

– Идите в дом! – проронил Скоробогатов. – А я пойду к Трофимычу и потребую от него объяснений.

– Можете не трудиться! Трофимыча на острове нет! – заявила я. – По крайней мере еще полчаса назад не было.

– Как нет? – удивился Георгий Михайлович. – Вы были у него в домике?

– Была! Там нет ни его самого, ни его лодки на пристани!

– Это что еще за новости? – пробормотал Скоробогатов.

Мужчины помогли Горбунову встать и, поддерживая его с двух сторон, пошли в сторону гостиницы.

Глава 9

Я вернулась в свою комнату, легла на кровать, закрыла глаза и попыталась хотя бы ненадолго отключиться от происходящего. О том, чтобы поспать, речи быть не могло – мне уже хватило на сегодня двух несчастных случаев. Больше эту пьяную компанию без присмотра я оставлять не собиралась.

Хотя были ли эти происшествия действительно несчастными случаями? Вначале неизвестно кто бродил по острову и наткнулся в темноте на ничего не подозревающих Басова и Веронику. После этого рядом с пляжем появилась сеть, в которую угодил директор Горбунов. А еще следует вспомнить про чей-то катер около пристани! Картина складывалась весьма интересная! Создавалось впечатление, что некто пытался создать видимость несчастного случая – приплыл на остров на своей лодке, поставил сеть, потом, на обратном пути, этого «некто» заметил Басов. Ясное дело, что злоумышленник поспешил удрать, сбив при этом с ног преследующего его актера. А потом в расставленную сеть попал Горбунов. А вы говорите – русалка! Нет здесь ни русалки, ни какой бы то ни было нечисти вообще!

Неожиданно мои размышления были прерваны новым криком. Теперь женским, совсем близко – за стеной. В комнате Скоробогатовых дико визжала Алевтина Павловна. Уж что-что, а этот характерный и очень противный тембр голоса я успела хорошо запомнить!

Боже мой! Ну что там опять стряслось?! Не слишком ли много для одной короткой ночи! Я встала и вышла в коридор. Алевтина продолжала кричать. Я заглянула в ее комнату, где, как вы помните, спал мертвецки пьяный Годецкий. Годецкий и сейчас лежал на кровати в той же позе, в какой я видела его в последний раз. Но только при свете лампы, которую, наверное, включила Алевтина, теперь было хорошо видно, что его глаза открыты и смотрят в потолок. Смотрят, не моргая. На губах его успела засохнуть какая-то мерзкая белая пена. Годецкий не был мертвецки пьян. Он был просто мертв. И мертв довольно давно!

* * *

Я вывела продолжавшую визжать Алевтину из комнаты и передала в руки подбежавшего Скоробогатова.

– Что опять случилось? – спросил он, обнимая не перестающую кричать супругу.

Эта фраза прозвучала уже почти риторически.

– Умер ваш драматург! – спокойно сказала я и вернулась в комнату, где на кровати лежал труп.

– Как? – удивился Скоробогатов, видимо, полагая, что я шучу. Но, увидев безжизненное тело Годецкого, тут же замолк.

– Жора, что происходит? Что с нами со всеми происходит? – рыдала ему в плечо безутешная супруга.

В дверях показался Аркадий. Увидев Годецкого, он побледнел.

– Что с ним? – пробормотал актер.

– Не знаю! Умер!

– Как умер?

– Тоже пока не знаю! Похоже, что скоропостижно!

Тело Годецкого действительно не имело никаких признаков насилия. Создавалось впечатление, что он просто умер во сне от сердечного приступа.

На тумбочке около кровати стояла пустая рюмка. Рядом с рюмкой – пузырек с каким-то лекарством. Я взяла рюмку и осторожно понюхала. Мне в нос ударил запах обычной валерианы. Но пахло не только валерианой. Примешивался еще один запах, который четко перебивал первый. Характерный запах жженого миндаля! Цианистый калий! Ничего себе!

– Так! Быстро все вниз! Георгий Михайлович, проследите, чтобы никто не выходил из дома! И сходите за Басовым и его подружкой! – сказала я Скоробогатову. Точнее, даже не сказала, а приказала.

– Хорошо! – Видимо, у меня был столь решительный вид, что он даже не вздумал перечить.

– Что это? Неужели яд? – спросил меня Аркадий, перед тем как спуститься вниз.

– Как ты догадался?

– Просто я заметил, как изменилось выражение твоего лица, когда ты понюхала рюмку.

– Давай-ка вниз! – устало проронила. – Я сейчас тоже спущусь.

Аркадий последовал моему совету, а я, решив больше ничего в этой комнате не трогать, плотно закрыла дверь и прошла в соседнюю комнату, к себе. Там я достала из сумки свой мобильник и набрала домашний номер Лисовского. После пятнадцатого или шестнадцатого длинного гудка из трубки наконец раздался недовольный и заспанный Сережин голос:

– Алло! Кто это?

– Это Женя! Привет!

– Господи! Ты откуда?!

– Я с турбазы. Слушай, здесь очень большая проблема. Годецкий мертв.

– Годецкий? Это поляк? Блин!.. Ну ты даешь!..

– По всей видимости, его отравили!

– Еще лучше! Чем?

– Банальным цианистым калием!

– Так… А что за база?

– «Островок»! Я же тебе говорила!

– Да, конечно! Извини, я просто еще не проснулся! Так… Что же делать?.. В общем, ты там постарайся держать ситуацию под контролем. Я сейчас свяжусь с кем следует и постараюсь как можно быстрее приехать к тебе с бригадой! Сколько сейчас времени?

– Почти два!

– Ага.. Ну ладно! Жди!

– Сереженька, только поторопись, пожалуйста!

– Естественно! Я сейчас переверну всю контору, но найду нужный транспорт! Ты там держи хвост пистолетом!

Он положил трубку. Кстати, насчет пистолетов. Я достала из-за пояса «беретту» и проверила. Обойма полная, все в порядке. То же самое я проделала с «грачем». Так… Еще гранаты. Ну вот, теперь вроде бы все в порядке, хотя против кого я собралась применять весь этот арсенал – ума не приложу!

В холле тихо сидели действующие лица сегодняшнего спектакля, который из фарса внезапно превратился в трагедию. Алевтина и Ольга Петровна плакали, Басов что-то тихо нашептывал на ухо печальной Веронике, Аркадий с задумчивым видом ходил по холлу, зачем-то внимательно разглядывая бревенчатые стены. Скоробогатов сидел в кресле перед камином, мрачно уставившись куда-то в одну точку, туда, где, по идее, должно было бы плясать согревающее, уютное пламя. Словно лев в клетке, а точнее, словно колобок, нервно катался от стены к стене Горбунов.

– Я позвонила в милицию! – сообщила я всем. – Обещали приехать как можно быстрее!

– Так у тебя был телефон? – почему-то удивился Аркадий.

– Разумеется! – ответила я. – А почему тебя это удивило?

– Да так просто… – смутился он.

– До приезда милиции все остаются в доме. Можете разойтись по спальням, но в комнату, где лежит труп, никому не входить!

При слове «труп» Алевтина снова зарыдала.

– А на каком основании вы, Женечка, здесь командуете? – осмелился спросить Горбунов.

– На том основании, что я единственный человек, находящийся здесь не на отдыхе, а при исполнении служебных обязанностей! – отрезала я и вышла на улицу.

Господи! Как там было хорошо! Тихо, спокойно, никого и ничего! Внезапно тишину нарушил какой-то непонятный звук. Он шел со стороны пристани, такое характерное «вжжжж! вжжжж! чух!» – как будто кто-то пытался завести лодочный мотор.

Почему «как будто»? Это действительно кто-то пытается завести мотор того самого невесть откуда взявшегося «Прогресса»! Я достала «беретту», сняла ее с предохранителя и бросилась к пристани.

На катере действительно кто-то был. На корме рядом с двигателем копошилась темная фигура. К сожалению, я забыла фонарь и не могла осветить того, кто безуспешно дергал за заводной шнур двигателя.

– Бесполезно! – сказала я, приблизившись и наведя на неизвестного ствол «беретты». – Бензобака нет!

Фигура дернулась – видимо, человек обернулся в мою сторону. Затем произошла совершенно неожиданная для меня вещь – он быстро перепрыгнул через борт и с шумным всплеском исчез в воде. Затем, вынырнув в нескольких метрах от берега, неизвестный тип быстро поплыл к противоположному берегу озера.

– Стой! – закричала я. – Буду стрелять!

Прицелившись на всплески, я выстрелила два раза. Похоже, что не попала, потому что всплески не прекратились.

Мне не оставалось ничего другого, как, не раздеваясь, броситься вслед за ним. Плыть в одежде было тяжело, но, несмотря на это, я медленно, но верно нагоняла неизвестного.

К сожалению, мой противник достиг противоположного берега раньше меня! Он выбрался из воды и быстро побежал в сторону леса. Я тоже добралась до берега и последовала за ним. Бежать было тяжело, в кроссовках хлюпала вода, а мокрая одежда, казалось, весила целую тонну!

– Стоять! – снова закричала я и еще раз выстрелила. Бесполезно! Он и не думал останавливаться. Но тем не менее я его уверенно догоняла. Мне уже было прекрасно слышно, как шуршат листья под ногами бегущего впереди человека и как тяжело он дышит.

На бегу я сняла с пояса одну из гранат. Нас разделяло примерно пятнадцать метров. Если кинуть ее на тридцать, как я это делала в отряде, то граната должна оказаться прямо перед ним. Я сорвала чеку и, на секунду остановившись, швырнула гранату вперед. И тут же зажмурилась, потому что ее вспышка в полной темноте должна была произвести просто катастрофическое для глаз действие.

Впереди раздался взрыв, ночь прорезал яркий свет, который проник даже через мои зажмуренные веки. И тут же наступила гробовая тишина. Даже цикады умолкли, видимо, испуганные вспышкой и грохотом взрыва. Только где-то далеко, на островах, лягушки продолжали свой бешеный концерт.

Я быстро побежала вперед и метров через десять споткнулось о лежащее на земле тело. Человек лежал навзничь, закрыв руками глаза. Лежал и тихо стонал. Я схватила его за шиворот, резким движением поставила на ноги и приставила к шее пистолет.

– Двинешься – убью! – пообещала я.

Но он и не думал сопротивляться, только молчал. В темноте я не могла разглядеть его лицо, он был невысокого роста и слегка сутуловат.

В это время из-за облака наконец показалась луна. И в ее слабом, бледном свете я смогла увидеть его лицо. Такое же бледное, как сама луна, короткие волосы подстрижены ежиком, глаза… Я была уверена, что если бы его глаза сейчас не были плотно зажмурены, то их зрачки бы беспорядочно бегали. Потому что однажды я уже видела эти глаза. Передо мной стоял тот самый тип, с которым я повстречалась в коридоре театра в первый день моей работы и который столь удачно запер меня на чердаке.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Вот, дорогой, я с тобой и поквиталась!

– Я вас не знаю! – пробормотал задержанный.

– Знаешь! Или забыл, как мы с тобой повстречались около комнаты одной известной тебе актрисы?

– Я ничего не вижу! – простонал «рабочий сцены» – насколько я помню, именно так он представился мне тогда. – И вас я тоже не вижу!

– И теперь еще долго не увидишь, дорогой! – усмехнулась я. – По крайней мере еще двое суток! Пошел вперед!

Через десять минут, обойдя залив теперь уже по берегу, я ввела задержанного в холл гостиницы, где по-прежнему грустила вся честная компания. Похоже, что спать на втором этаже, по соседству с покойником, никому не захотелось.

И тут случилось неожиданное: при виде моего пленника у Алевтины буквально отвисла челюсть. Почти то же самое произошло с лицами Горбунова и Скоробогатова. Эти лица выражали крайнюю степень удивления.

– Кремлев? – произнес Скоробогатов, поднимаясь с кресла.

– И что же ты, интересно, тут делал? – спросил Горбунов.

* * *

– Вы его знаете? – удивилась я.

– Конечно! Этот человек до последнего времени работал у нас администратором! – сказал Горбунов. – Но в прошлом месяце он уволился.

– Нет, это вы меня уволили, уважаемый Юрий Петрович! – произнес Кремлев, не открывая глаз. – Вы меня уволили по настоянию вашей дорогой Алевтины Павловны.

– Да что ты такое говоришь! – возмутилась Скоробогатова. – Никого я не просила увольнять тебя.

– Как же! Ты просто от меня избавилась! – сказал Кремлев.

– Прекратите этот балаган! – закричал Скоробогатов. – Хватит! Тут, между прочим, посторонние люди!

– Ну и что? – усмехнулся Кремлев. – Что такого? Пусть посторонние узнают о том, какой бордель творится у вас в театре!

– И что все это значит? – спросила я у окружающих. – Может, кто-нибудь удосужится мне объяснить?

Ответом было лишь гробовое молчание. Наконец его снова нарушил голос Кремлева:

– Это значит, что сексуально озабоченная актриска по фамилии Скоробогатова просто заколебала всех! А ее муж не хочет ничего делать и только смотрит, как супруга трахается со всеми подряд! Она же звезда, и ей все можно! А если человек не захотел пользоваться ее прелестями, то нужно его уволить за строптивость.

– Бред какой! – прошипела Алевтина.

– Так, хватит! Женя, уведите его отсюда! – торопливо бросил покрасневший Скоробогатов. – Заприте его где-нибудь наверху!

– Я вам что, тюремщик? – возмутилась я. – Это, оказывается, еще один член вашей большой и дружной семьи, не так ли? Вот и разбирайтесь с ним сами!

И, раздраженная, я, хлопнув дверью, вышла на улицу, где уже начало светать. Часы показывали половину пятого. Я устало присела на крыльцо и задумалась.

Итак, человек, которого я считала маньяком, оказался всего-навсего безвинно, по его словам, пострадавшим по служебной линии сотрудником этого же театра. Конечно, стоило бы с ним поговорить, но у меня совершенно не было такого желания. Больше всего в данный момент мне хотелось свернуться калачиком и уснуть. И мне было уже глубоко наплевать на этих странных людей, оставшихся в каких-то трех метрах за дверью позади меня.

В это время дверь открылась, и на крыльцо вышел Скоробогатов.

– Какой бред! – пробурчал он, садясь рядом со мной.

– Что именно «бред»? – спросила его я.

– Вся эта история бред! Вам, наверное, следует узнать о том, что произошло у нас несколько недель назад. Аля, то есть Алевтина Павловна, она… – Скоробогатов запнулся. – Ну, в общем, она…

– Она нимфоманка… – помогла я ему.

– Можно сказать и так… – грустно согласился со мной режиссер.

– Для меня это не открытие. Она пожирает глазами всех мужчин, которые оказываются в радиусе десяти метров вокруг нее.

– В общем, у нас некоторые семейные проблемы…

– Скорее сексуальные! – усмехнулась я. Человек рядом со мной был растерян и подавлен. Мне стало его немного жаль.

– Да, Женя! И здесь вы опять правы!

– Так она действительно чрезмерно домогалась этого вашего товарища?

– Кремлева? Боюсь, что так! Было дело…

– А вы? Вы-то как все это терпите?

Скоробогатов грустно усмехнулся.

– Во-первых, Женя, как вы, наверное, уже успели заметить, моя супруга – женщина очень властная. Ну а во-вторых… – Скоробогатов запнулся. – Во-вторых, я гомосексуалист.

В принципе я вполне терпимо отношусь к сексуальным меньшинствам, но известие, что режиссер Скоробогатов – «голубой», меня несколько удивило. Впрочем, после всех безумных событий, которые произошли в эту ночь, подобная новость была вполне достойным их продолжением!

– Ясно… – сказала я. – То есть неудовлетворенность вашей супруги это следствие вашей нестандартной ориентации. И вас мучает чувство вины…

– Именно так! Вы совершенно правы… А тут еще смерть Ярика…

– Господи! Только не надо мне говорить, что Годецкий был вашим любовником! – не выдержала я.