Текст книги "Удивительное приключение Эми и графа"

Девушка хлопнула в ладоши, надеясь, что это сойдет за звук пощечины, и громко, явно рассчитывая на чужие уши, воскликнула:

– Я дорожу своей репутацией, милорд! Оставьте меня! Если вам так уж необходимо переговорить со мной, давайте сделаем это в библиотеке, как вы изначально и предлагали.

Эми выскочила из спальни и поспешила к неподвижно стоявшему неподалеку лакею.

– Покажите мне дорогу к апартаментам леди Анны, – приказала она.

Эми нашла, что командовать другими – занятие весьма приятное. Интересно, а кому отдают приказы сами лакеи?

Спальня и будуар леди Анны оказались пустыми, и Эми прошла через них в гардеробную, чтобы бросить на свою кровать книгу, которую дал ей Саймон. Справочник по коневодству в Суссексе вряд ли мог заинтересовать сестру графа. Через минуту девушка вышла, передала ноты Марте и мимоходом заметила, что граф просил ее прийти в библиотеку.

Горничная кивнула и небрежно бросила ноты на столик возле камина.

– Наверное, граф собирается поговорить с вами о сезоне, который предстоит его сестре, – с улыбкой заметила она.

По тону Марты трудно было понять, что на самом деле она думает о приватной встрече новой компаньонки с графом.

Эми пошла вслед за лакеем в библиотеку. Девушка отметила, что некоторые коридоры начинают казаться ей знакомыми – во всяком случае, висевшие на их стенах картины и стоящие в углах статуи. Прежде чем открыть дверь, слуга обернулся к Эми и сказал:

– Я буду поблизости и потом смогу проводить вас обратно.

– Благодарю, – ответила Эми, тронутая галантностью лакея, хотя и не представляла, чем именно она могла быть вызвана.

«Занятно, – подумала Эми. – Уэстморленд оказался самым настоящим королевством в миниатюре, которым повелевает король, то есть граф, получивший это право исключительно благодаря своему происхождению. До чего же странные были времена!»

Слуга открыл дверь, а затем осторожно прикрыл ее за спиной Эми. Саймон рассматривал висевшие на стене картины. Он обернулся и сказал именно то, что она ожидала услышать:

– Простите меня, Эми.

– Какого черта вы затащили меня в свою спальню? – сердито пробурчала она, хотя в глубине души уже не сердилась.

– Я сделал это не нарочно. В две тысячи шестом году эта комната была библиотекой! Обнаружив свою ошибку, я решил, что лучше всего будет, если у всех окружающих сложится мнение о том, что у нас назревает любовная интрижка. Это объяснит наше желание быть вместе.

– Саймон, графу не нужно искать повод для того, чтобы увидеть прислугу. Вам достаточно приказать ей явиться.

– Да, да. Это верно. – Он провел рукой по волосам. – Слушайте, как это произошло? Каким образом нам действительно удалось пройти сквозь время?

– Понятия не имею. Вы сами поспешили сказать: «Давайте сделаем это» – прежде чем нам объяснили детали.

– Верно… Но заметьте: вы тоже считали это авантюрой, которая вряд ли возможна.

– Но если мы оба так скептически относились к мысли о путешествии во времени, почему оно все-таки совершилось? Разве мистер Арбакль не говорил, что мы должны верить?

– Наверное, его собственной веры хватило на нас обоих, – это Саймон сказал так искренне, что Эми была не в силах возразить. – И вот мы здесь, но без монеты… К тому же не имеем ни малейшего представления о том, как отсюда выбраться.

Эми подумала, что вряд ли когда-нибудь ей еще раз доведется увидеть мужчину, спрятавшего свою гордость достаточно далеко, чтобы признать, что ситуация вышла из-под его контроля.

– Слава богу, что мы хотя бы вместе.

Саймон раскрыл ей объятия, и Эми тут же подалась к нему. Так они стояли довольно долго, словно опасаясь, что кто-нибудь из них может исчезнуть. Эми готова была оставаться в его руках хоть целую вечность, так ей было хорошо. Но затем ей захотелось того, чтобы стало еще лучше… Девушка ощутила, как внутри ее тела рождается сладкое желание принадлежать Уэсту.

Этого еще не хватало! Она отклонилась назад и выскользнула из объятий Саймона.

– Что вы сделали, чтобы прикинуться графом? – спросила она. – Как это произошло?

– Понятия не имею! Поверьте. – Он опустил руки. – Я проснулся в карете в тот момент, когда кучер открывал дверцу. Я был один и одет так, как одевались в эпоху Регентства. Потом кучер сказал: «Мы прибыли в Уэстморленд, милорд».

– Ладно! Все они принимают вас за графа, но что мы будем делать, когда объявится другой граф – настоящий?

6

Саймон слегка пожал плечами.

– В этом деле пока много непонятного. А за кого они принимают вас? – спросил он.

Эми объяснила, что ее считают компаньонкой его сестры – леди Анны. «Брат» понимающе кивнул.

– Вы хотя бы знаете реалии этой эпохи… Я вот сегодня начал сам бриться, и Фаншета от этого едва не хватил удар. А потом я буквально добил камердинера, когда попросил завязать мне галстук. Оказывается, брить графа должен слуга, а галстук завязывает он сам. Я сказал Фаншету, что разбил кулак во время боксерского поединка… – Саймон помолчал, изучая свою руку так, словно она действительно была повреждена, и неуверенно закончил: – Надеюсь, в те времена они уже занимались боксом?

– Да, и это именно та забава, которую граф никак не мог обойти своим вниманием. Отличный выбор.

– Что я буду делать, когда приедет настоящий граф?

– Думаю, он был с вами прошлой ночью, Саймон. Действительно, в те времена люди не слишком любили путешествовать после захода солнца, но луна сейчас почти полная, а в это время ночью светло почти так же, как днем. Ехать, особенно с парой слуг на запятках, можно, практически ничего не опасаясь.

– Говорю же вам, Эми, в карете я был один!

– Похоже, что вы с графом поменялись местами.

Эми сказала это и побледнела – поняла, что то же самое должно было произойти и с той, чье место она сейчас занимала.

– Возможно, настоящий граф проснулся в своем лондонском городском доме, но в наше время. Как вы думаете, может такое быть? – спросила Эми. – И он сейчас там, причем не один, а с настоящей компаньонкой леди Анны.

Саймон размышлял дольше, чем хотелось бы Эми. «Думай быстрее!» – мысленно подгоняла она и кусала губы, чтобы не сказать это вслух. Наконец Уэст кивнул.

– Да, это все может объяснить. Разве неверно предположить, что при подобных перемещениях одно тело должно заместить другое тело? И что в одной точке пространства и времени может находиться только одно из тел?

– Это из «Звездного пути»?[11]11
  «Звездный путь: Возмездие» (2002) – десятый полнометражный научно-фантастический фильм, действие которого происходит во вселенной Звездного Пути. Режиссер Стюарт Бэрд.


[Закрыть] – спросила Эми и нахмурилась, пытаясь вспомнить точнее.

– Нет. Я сам до этого додумался.

– Не могу сказать, станет нам от этого лучше или хуже, но мне кажется, что мысль правильная.

– Премного благодарен, – Саймон ответил так серьезно, словно ему только что сообщили о присуждении Нобелевской премии по физике.

– Как вы думаете, что? сейчас в двадцать первом веке делает та парочка?

Последствия такого пребывания могли оказаться самыми непредсказуемыми, но Эми не спешила сказать об этом вслух.

– Надеюсь, мистер Арбакль не допустит катастрофы.

Эми не подала вида, что Саймон буквально снял эту фразу с ее языка. Он откинул упавшую на лоб светлую прядь. Жест был немного нервным. «А ведь он сбит с толку не меньше, чем я, – подумала Эми. – Только лучше умеет скрывать это».

– Сначала я решила, будто это что-то вроде реалити-шоу, – сказала она.

– Нет. Мы действительно в Уэстморленде и в тысяча восемьсот пятом году. – Саймон положил руку на плечи Эми и развернул ее лицом к висевшим на стене картинам. – Посмотрите сюда. Картина Гварди. Именно там, где, по описаниям, она и находилась.

– Черт! – Девушка подошла ближе к полотну и с минуту рассматривала его. – Теперь я тоже на сто процентов уверена, что мы в девятнадцатом веке, но мое сердце все еще колотится, а голова идет кругом. Но как же должны чувствовать себя те несчастные, что попали отсюда в двадцать первое столетие? Они же ничего не знают о путешествиях во времени! Нас хоть, по крайней мере, предупредили…

– Эми, послушайте. Мы должны сосредоточиться на том, что происходит здесь. Держать под контролем то, что делается там, в моем кабинете, все равно не в наших силах.

Слова «держать под контролем» вернули мысли Эми к ее недавнему разговору с леди Анной. То, что тогда ей казалось имеющим смысл, теперь представлялось пустой болтовней. Глаза девушки наполнились слезами. Чтобы скрыть это, она повернулась и сделала вид, будто рассматривает картины.

– Я так рада, что столкнулась со всем этим не в одиночку, – прошептала она.

Саймон положил руки ей на плечи, и это словно было сигналом для слез – они полились ручьем. Эми изо всех сил старалась не шмыгать носом, но Саймон и без этого обо всем догадался. Он повернул девушку лицом к себе и сказал:

– Ну зачем же плакать, Эми? Где ваша страсть к приключениям?

– Мы так далеко от дома. – Она прислонилась к груди Уэста. – И никто не знает, где мы… И монету графу мы отдать не можем… Монеты нет, и графа тоже нет… Саймон, как мы вернемся назад?

– Эй, погодите! Не вы ли призывали меня верить? Я думаю, это относится ко всему приключению, от начала до конца. Как и когда мы вернемся, не имею ни малейшего представления. Знаю только, что у нас есть цель, которой мы должны достигнуть, а сколько времени это займет, одному Богу известно.

– Опять смахивает на кино… «Миссия невыполнима»[12]12
  Приключенческий боевик Брайана Де Пальмы (США, 1996). В главной роли Том Круз.


[Закрыть]. Но если вы ни в чем не уступаете Тому Крузу, то я, пожалуй, для такого рода приключений не гожусь.

– Отчего же? Если я – Том Круз, то вы – замечательная и талантливая Эми Стивенс из Топеки, штат Канзас.

Саймон поцеловал ее в лоб. Она покачала головой, вначале делая вид, что верит ему, а примерно через десять секунд на самом деле начала верить.

«Хорошо, – подумала Эми. – Пусть все это странно, и никто этому не поверит, даже если рассказать. Но мы вместе, и мы сделаем это». Она выпрямилась и отступила на шаг назад.

– Раньше вы были обо мне совсем иного мнения, мистер Уэст.

– Что верно, то верно. Вначале я подумал, что вы в сговоре с Арбаклем и хотите меня обмануть. Не понимал только, как именно и зачем. А потом, загадывая желание, я захотел иметь хотя бы половину вашей веры. Монета его исполнила. В перемещение во времени я поверил, когда увидел Уэстморленд – знакомый мне, но в то же время совершенно другой. И когда на шее у меня вместо галстука оказалась какая-то тряпка.

– Это не страшно. Кстати говоря, и шнуровка не такая уж неудобная штука, как можно было опасаться.

– Шнуровка? Что это?

– То, что стягивало женщинам корсеты во времена Регентства.

Саймон улыбнулся, и Эми представила, о чем он мог подумать. Корсет и подвязки на чулках. Очень сексуально… И именно это сейчас у нее под платьем.

– Откуда такие познания, мисс?

– Из исторических романов. Не делайте такие глаза! Многие книги этого жанра написаны вполне интеллигентными, образованными женщинами, знающими толк в истории костюма. Благослови, Боже, таких писательниц, как Мэри Бэлоу и София Нэш.

– Я напишу им благодарственные письма, как только мы возвратимся.

– То ли от поцелуя в лоб, то ли от вашей уверенности, но сейчас я чувствую себя намного лучше.

– Да? Давайте посмотрим, как вы будете чувствовать себя после этого. – Саймон взял лицо Эми в ладони и поцеловал ее в губы.

Его подбородок показался ей еще более надежным, чем плечо. Эми раскрыла свои губы навстречу его, и поцелуй прокатился по телу горячей волной. Он был волнующим, дразнящим, прекрасным, он был необходим как глоток свежего воздуха. Запах накрахмаленного полотна рубашки, тонкий аромат пряностей, чистый, свежий вкус губ Саймона – Эми хотелось, чтобы этот поцелуй длился до скончания века.

Но все же он закончился.

– Ах, – без сил выдохнула Эми, когда их губы разъединились и Саймон прижался лбом к ее лбу.

С минуту они стояли неподвижно и молчали – это молчание было красноречивее любых слов. Оба понимали, что разумнее всего сейчас было бы оторваться друг от друга, чтобы соблюсти хоть какое-то подобие приличия…

Страсть оказалась сильнее разума, и Эми вновь потянулась к Саймону. Он осыпал поцелуями ее глаза, щеки, губы, а она шептала:

– Когда ты впервые прикоснулся ко мне… Просто тронул пальцем мою руку… Это прикосновение обожгло меня не меньше, чем поцелуй…

С этого момента они не сговариваясь, совершенно естественно, перешли на «ты».

– Ты мне тоже сразу понравилась. Твои прекрасные волосы, удивительные глаза, бьющая через край жизненная энергия… И еще этот твой акцент.

– Профессор Хиггинс и цветочница Элиза Дулитл, – хихикнула Эми.

Наконец они отпустили друг друга. Прическа Эми совершенно растрепалась, и она принялась закручивать волосы в узел.

Эта картина – поправляющая волосы Эми – была настолько соблазнительной, что Саймон, чтобы сдержаться, отвернулся и подошел к окну. «Думай о чем-нибудь постороннем», – приказал себе Уэст.

На улице было прекрасно. Лучи весеннего солнца пробивались сквозь кроны росших вдоль подъездной дорожки деревьев. Эти деревья стояли здесь сотни лет и будут стоять в его время. Позже нужно будет взять Эми на прогулку, показать ей свои любимые уголки, зайти на часочек в садовый павильон.

– После такого поцелуя, граф, мне действительно начинает казаться, что ничего невозможного нет. – Эми стояла возле картины Гварди, но смотрела не на нее, а на Саймона. – Просто Эми и граф отправились вместе в удивительное путешествие.

Интересно, если ее снова поцеловать, она улыбнется? Проверить?

Сейчас Эми и не думала улыбаться.

– Как нам найти монету, Саймон?

– Я думаю, нужно дать ей возможность самой отыскать нас. Монета могла завалиться куда угодно. Наконец мы просто могли забыть ее.

– Хорошо. Твоя точка зрения мне ясна. Жаль, что нельзя перевернуть вверх дном мою комнату, твою спальню и карету.

Эми прикусила губу, и Саймон понял, что она пытается скрыть за своим молчанием. Тяжело вздохнув, Эми решила просто: «Пропади оно все пропадом!» – и, отвернувшись от Уэста, стала рассматривать картину.

Смогут ли они возвратиться, если не сделают то, зачем их послали?

– Так, значит, это и есть картина Гварди. Подлинник. – Она наклонилась ближе к полотну, словно надеясь что-то прочитать на нем.

– Да, – подтвердил Саймон. – Картина написана приблизительно в тысяча семьсот восьмидесятом году и привезена из Италии пару лет спустя. Один из его классических видов Большого канала в Венеции.

– Ты обратил внимание на то, что картина все еще здесь? Не отдана, не похищена, не потеряна.

– Что само по себе уже очень интересно. Это значит, что кто-то обнаружил пропажу полотна почти сразу после того, как оно исчезло.

– Разве могло быть иначе?

– Не торопись, Эми. Подумай. Это лишь одна из дюжины картин, которые висят в библиотеке. В глаза из них бросается только вот эта, большая, над камином. Что касается остальных полотен, может пройти несколько дней или даже недель, пока кто-то заметит пропажу. Наверняка сама знаешь, как это бывает.

– О'кей. Подобное и со мной действительно случалось, причем несколько раз. На привычные вещи редко обращаешь внимание. Думаю, что такое вполне возможно. Но что делать нам с вами, милорд?

– Наблюдать и ждать, я полагаю.

– Ты уверен, что в последний раз картину видели именно в этой комнате?

– Так следует из дневника Степпа.

– Об этом дневнике ты начал говорить еще тогда, когда мы были в твоем кабинете. Значит, дворецкий вел записи?

– Верно.

– И они сохранились у тебя до сих пор? – Саймон утвердительно кивнул, и Эми продолжила: – Замечательно. Смогу я увидеть этот дневник, когда мы вернемся?

– Дорогая, – в тоне «милорда» нельзя было не услышать иронию, – когда мы вернемся, ты сможешь, если захочешь, даже спать в обнимку с этим дневником.

Эми усмехнулась – то ли ей понравилось, что Саймон сказал «когда» вместо «если», то ли она подумала, что спать в обнимку с самим Уэстом ей было бы приятнее, чем со старинной тетрадкой. Саймон улыбнулся в ответ.

– Итак, – продолжила Эми, – Степп вел дневник.

– Да. Он записывал в него все, что происходило в доме, каждую мелочь. Разбился стакан. На кухне обнаружена дохлая крыса. Перед записью о пропаже картины упоминается о том, что после какого-то «инцидента» уволена горничная. Сама запись о пропаже помечена десятым апреля тысяча восемьсот пятого года, а затем следует рассказ о том, что намечено посеять весной в огороде при кухне.

– У тебя отличная память.

– Я перечитывал эти страницы как минимум сто раз.

– И в дневнике нет дополнительной информации, позволяющей предположить, что в это время произошло с самим графом. Ну, конечно! Граф – правитель этого маленького королевства, а королям вопросов не задают.

– Верно.

– Итак, картина должна исчезнуть буквально со дня на день. Но как можно раскрыть тайну, если ничего еще не произошло?

– Проводить как можно больше времени в этой комнате, пока не поймем, кому нам нужно отдать монету.

– Ты шутишь, Саймон?

– А что ты предлагаешь? Начать расследование прежде, чем картина исчезнет?

– Нет, хочу лишь сказать, что, если мы постоянно будем крутиться здесь, никто не явится, чтобы ее украсть.

– И это верно, – согласился Уэст, обхватывая лоб руками. – Голова начинает болеть.

– Ты же не собираешься предотвратить кражу, правильно я понимаю?

Снаружи послышался шум, и Саймон пошел к окну.

– Проще говоря, тебе интересно узнать, что случилось с картиной? – не могла успокоиться Эми.

– Да, да.

Во двор въехал всадник, ведя в поводу лошадь. Уэст прикрыл глаза, словно обдумывая вопрос Эми.

– Тогда будем заниматься повседневными делами и время от времени проверять, на месте ли картина, – сказал он.

– Не уверена, что так мы сможем выяснить, кто ее взял.

– Сможем.

Саймон повернулся спиной к окну, наблюдая за тем, как Эми рассматривает полотно. Справедливее будет сказать, что он любовался выбившимся из прически локоном, который обвивал шею Эми именно в том месте, которое ему неудержимо хотелось поцеловать.

Молчание затягивалось, и Эми обернулась через плечо. Ах, эта ее улыбка! Уэсту казалось, что он способен читать мысли Эми так же легко, как обдумывать свои собственные. Усилием воли он заставил себя оставаться на месте. Пока, по крайней мере.

– Сможем, – повторил Саймон. – Как только картина исчезнет, об этом начнут говорить по всему дому. Слухи будут просачиваться, даже если Степп скажет, что картину взял сам граф. И ты – компаньонка леди Анны – узнаешь об этом практически сразу же, либо от своей госпожи, либо от слуг.

– Значит, наш план таков: ищем монету и ждем, когда заговорят о пропаже картины?

– Правильно.

Прежде чем он успел что-либо добавить, в дверь постучали.

Это был Фаншет.

– Милорд, – сказал он, стараясь не смотреть на Эми, – Степп прислал меня сказать, что привели вашу новую лошадь. Она уже на конюшне, и все ждут вас.

Слуга вышел в коридор и в это время впервые глянул на Эми. Взгляд Фаншета казался безразличным, но Саймон догадывался, о чем думает его камердинер. Хотя графа и Эми разделяло несколько шагов, воздух в библиотеке буквально звенел от наполнявших его любовных флюидов. Правда, Фаншет нашел бы для этого более простое и грубое определение. К счастью, этот человек – сноб в услужении у сноба. Он не снизойдет до того, чтобы болтать о подробностях с простыми лакеями.

– Постоянно мешаться под ногами входит в его обязанности? – недовольно спросила Эми, подходя к висевшему возле двери зеркалу.

Саймон видел, как она состроила гримасу и стала поправлять заколки в волосах. Он не мог оторвать глаз от этой сценки. Затем их взгляды встретились в зеркале, и Эми улыбнулась.

– Ты кокетка. Знаешь об этом?

Она обернулась и послала ему воздушный поцелуй.

– Полагаю, мы увидимся за обедом, не так ли?

Не ожидая ответа, Эми открыла дверь, секунду подумала и вновь прикрыла ее.

– Еще один вопрос, милорд. Кто такой лорд Олбрис Стивенс?

– Стивенс? Так, один тип, с которым я учился в университете. Его семья живет на Оркнеях, и я знаю, что титул они получили очень давно.

– Какое странное совпадение. Я тоже сказала леди Анне и ее горничной, что родом с Оркнейских островов, хотя даже не знаю толком, где это.

– К северу от шотландского побережья. Не думаю, что лорд Стивенс может объявиться в здешних местах.

– Это очень странно, – продолжала говорить о своем Эми.

– Не всякое совпадение должно быть связано с магией.

– Знаешь, – Эми медленно поднесла ладонь к губам, – после путешествия в тысяча восемьсот пятый год мысль о существовании магии не кажется мне такой уж невозможной.

Саймон подошел, продел руку Эми под согнутый локоть своей правой, а левой распахнул дверь. Они вышли и, улыбаясь, вместе направились к лестнице. Должно быть, это было неслыханное нарушение этикета.