Электронная библиотека » Мэри Дэвис » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Эрик Сати"


  • Текст добавлен: 13 ноября 2017, 14:20


Автор книги: Мэри Дэвис


Жанр: Зарубежная прикладная и научно-популярная литература, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Мэри Дэвис
Эрик Сати

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»


Erik Satie by Mary E. Davis was first published by Reaktion Books, London, 2007, in the Critical Lives series


Copyright © Mary E. Davis 2007

© Мирошникова Е., перевод, 2017

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2017

© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС»/IRIS Foundation, 2017

* * *

Эрик Сати. Фотография Ман Рея, 1922


Предисловие

Сати (Альфред Эрик Лесли-Сати, сокр. Эрик). Французский композитор, родился в городе Онфлёр (1866–1925), автор «Трех Гимнопедий» для фортепиано (1888), балета «Парад» (1917) и оратории «Сократ» (1918). Его нарочито упрощенный стиль часто пронизан юмором.

Le Petit Larousse Illustré

Эрик Сати, ценитель эстетики минимализма, почувствовал бы симпатию к этой отрывистой биографии в Petit Larousse Illustré («Малом иллюстрированном Ларуссе»), словаре, впервые напечатанном в 1856 году и застолбившем за собой право считаться первым французским руководством по «эволюции языка и мира». Тем, кто умеет читать между строк, краткое описание передает о Сати многое: эксцентричный персонаж уже просвечивает в манере написания имени – через «k» (Erik), а не через привычное и обычное «с» (Eric); упоминание Онфлёра сразу перемещает действие в живописный нормандский портовый городок и воскрешает в памяти уроженцев здешних мест – от пейзажиста Эжена Будена до писателя Гюстава Флобера. Перечисленные в тексте произведения маркируют историю искусств в Париже – от кабаре эпохи fin de siècle на Монмартре, где Сати представлялся публике как «гимнопедист», до театра Шатле, где на исходе Первой мировой войны Русский балет Дягилева показал скандальную постановку балета «Парад», и до изысканных салонов парижской элиты, где уже по окончании войны состоялась премьера классицистской «симфонической драмы» «Сократ». Что до «нарочито упрощенного» стиля и юмора, то они оба проистекают от смешения высокого искусства и простонародной культуры, что было свойственно не только Сати, но и всему модернистскому искусству. Под таким углом зрения статья в «Малом иллюстрированном Ларуссе» являет собой заманчивый мимолетный взгляд на человека, музыку и творчество, и все это уместилось меньше чем в пятьдесят слов.

Более длинные описания жизни и творчества Сати появились только уже после 1932 года, когда Пьер-Даниэль Тамплие опубликовал первую биографию композитора[1]1
  Templier Pierre-Daniel. Erik Satie. Paris, 1932.


[Закрыть]
. Преимуществом Тамплие было то, что он принадлежал к близкому кругу Эрика Сати – его отец, Александр Тамплие, был другом композитора и соседом по парижскому предместью Аркёй, и они оба являлись членами аркёйской ячейки коммунистической партии. Биография, написанная Тамплие, появилась в серии книг «Мастера старинной и современной музыки», и Сати сразу оказался в компании Бетховена, Вагнера, Моцарта, Дебюсси и Стравинского. Книга была проиллюстрирована фотографиями и документами, предоставленными братом Эрика Сати Конрадом, и ее целью было создать более реалистичный образ композитора, с момента смерти которого не прошло и десяти лет и который одними превозносился как «величайший музыкант в мире», а другими поносился как бесталанный провокатор[2]2
  Ibid. Р. 100.


[Закрыть]
. Книга Тамплие состоит из двух частей: в первой части – детальная биография Сати, а во второй – подробно аннотированный хронологический список произведений. В течение последующих шестнадцати лет, когда публика постепенно забывала композитора, а его музыка уходила из концертных залов, данная биография была единственным источником сведений о Сати, и даже сейчас это одно из самых авторитетных исследований ранних годов его жизни и творчества.

В то время как звезда Сати угасала во Франции, вышедшая в 1948 году его первая биография на английском языке, написанная Ролло Майерсом, пробудила интерес к композитору в США и Великобритании[3]3
  Myers Rollo. Erik Satie. London, 1948.


[Закрыть]
. К этому времени уже некоторое количество влиятельных композиторов и критиков выступило в роли адвокатов Сати, подчеркивая его роль музыкального первопроходца и оригинального сочинителя. Вирджил Томсон, один из главных защитников, провозгласил Эрика Сати «единственным представителем эстетики XX века в западном мире», и утверждал, что Сати «единственный композитор, чьими произведениями можно наслаждаться и которые можно оценить совершенно не разбираясь в истории музыки»[4]4
  Thomson Virgil. The Musical Scene. New York, 1947. Р. 118.


[Закрыть]
. Джон Кейдж, еще один непоколебимый почитатель, объявил Сати «необходимым» и считал его «самым значительным служителем искусства»[5]5
  Cage John. ‘Satie Controversy’ // John Cage / ed. Richard Kostelanetz. New York, 1970. Р. 90.


[Закрыть]
. Но, пожалуй, самое важное, что сделал Кейдж – с помощью своих эссе, концертов и собственных сочинений он привлек к Сати внимание послевоенного американского авангарда и пропагандировал эстетику Сати как мощную альтернативу более герметичным видам модернизма – как противоядие математически выверенному подходу Шёнберга, Булеза и Штокхаузена.

Удивительно, но культурные сдвиги 1950-х и 1960-х способствовали росту популярности Эрика Сати, и его музыка начала исполняться не только в концертных залах, но и в менее очевидных местах – в джаз-клубах и на рок-фестивалях. Массовая популярность Сати достигла своего пика, когда рок-группа Blood, Sweat & Tears сделала аранжировку двух «Гимнопедий» и выпустила ее главной композицией на своем одноименном (Blood, Sweat & Tears) альбоме в 1969 году. Альбом был продан тиражом в три миллиона и получил премию «Грэмми» как лучший альбом года, а «Вариации на темы Эрика Сати» (Variations on a Theme by Erik Satie) получили «Грэмми» в номинации «Лучшая современная инструментальная композиция». Основы для создания этого кроссовера заложил историк Роджер Шаттак в своем революционном исследовании «Годы пиршеств» (впервые опубликовано в 1955 году), где он закрепил позиции Эрика Сати как иконы модернизма и модного персонажа, поместив его в одном ряду с Гийомом Аполлинером, Альфредом Жарри и Анри Руссо – самыми оригинальными представителями французского авангарда[6]6
  Shattuck Roger. The Banquet Years: The Origins of the Avant-Garde in France, 1885 to World War I. New York, 1968.


[Закрыть]
. Эта группа, по мнению Шаттака, составляла ядро «подвижной среды, известной как богема, культурного андеграунда с привкусом неудачи и мошенничества, за несколько десятилетий выкристаллизовавшегося в сознательный авангард, который вывел искусства на уровень удивительного возрождения и совершенства»[7]7
  Shattuck Roger. ‘Preface to the Vintage Edition’// The Banquet Years: The Origins of the Avant-Garde in France, 1885 to World War I.


[Закрыть]
. Для читателей того времени статус Сати как прародителя экспериментальной музыки – а также рок-музыки, исполняемой группами, стилизованными под парижский авангард, – был незыблем.

В конце XX века понимание Сати как иконы нонконформизма несколько пошатнулось. Большое количество специализированных музыковедческих исследований, тщательно изучавших рукописи и наброски Сати, явило собой первый комплексный анализ работ композитора. Из этого анализа возникло уже современное признание его вклада в искусство, а также новое понимание его скрупулезной техники композиции. Фокус сместился с биографии на процесс сочинительства, и стало ясно, что Сати важен не только для авангарда, но и для фигур, полностью вписанных в музыкальный мейнстрим – например, для Клода Дебюсси и Игоря Стравинского. Сати, уже не рассматриваемый только как музыкальный эксцентрик, стал звеном длинной цепочки музыкальной истории, связывающей его как с Моцартом и Россини, так и с Кейджем и Райхом. Образ Сати значительно дополнился в результате появления работ, исследующих немузыкальные аспекты его творчества, и в частности его литературные опусы; от полного издания его литературных работ в 1981 году до публикации его «практически полной» переписки в 2002-м. Оригинальные взгляды Сати и своеобразный способ выражения прекрасно вписываются в его жизнь и творчество. Сати был плодовитым и самобытным писателем, хотя большинство его работ оставались неопубликованными до сегодняшнего дня, некоторые его эссе и комментарии увидели свет в специализированных музыкальных журналах и даже во вполне себе массовых изданиях во Франции и США еще при жизни композитора. Среди них были автобиографические зарисовки, написанные в разные годы; каждый очерк по-своему замечателен, так как там можно найти довольно значительное количество информации, несмотря на практически полное отсутствие фактов и тотальную иронию. Первое сочинение такого рода озаглавлено «Кто я такой» и представляет собой начальный раздел целой серии «Воспоминания склеротика»[8]8
  Перевод дается по изданию на русском языке: Сати Эрик. Заметки млекопитающего / пер. с фр., сост. и коммент. Валерия Кислова. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2015. – Примеч. ред.


[Закрыть]
, которая печаталась в журнале S.I.M.[9]9
  Журнал Международного музыкального общества (Société Internationale de Musique). – Примеч. пер.


[Закрыть]
с 1912 по 1914 год. Сати пишет:

Кто угодно вам скажет, что я не музыкант. Это правда.

Еще в начале карьеры я сразу же записал себя в разряд фонометрографов. Все мои работы – чистейшей воды фонометрия ‹…› В них господствует только научная мысль.

К тому же мне приятнее измерять звук, нежели в него вслушиваться. С фонометром в руке я работаю радостно и уверенно.

И что я только не взвешивал и не измерял? Всего Бетховена, всего Верди и т. д. Весьма любопытно[10]10
  Сати Эрик. Заметки млекопитающего. С. 19.


[Закрыть]
.

Год спустя в кратком описании для своего издателя Сати рисует совершенно иную картину, объявляя себя «фантазером» и приравнивая свои творения к работам группы молодых поэтов под предводительством Франсиса Карко и Тристана Клингзора. Идентифицируя себя как «самого странного музыканта своего времени», тем не менее Сати заявляет о своей значимости: «Близорукий от рождения, я дальнозоркий от природы ‹…› Мы не должны забывать, что многие “молодые” композиторы рассматривают наставника как пророка и апостола происходящей ныне музыкальной революции»[11]11
  Перевод Елизаветы Мирошниковой. – Примеч. ред.


[Закрыть]
.

И даже незадолго до смерти он пишет в том же сбивающем с толку тоне, приправленном горечью:

Жизнь для меня оказалась столь невыносимой, что я решил удалиться в свои имения и коротать свои дни в башне из слоновой кости – или какого-нибудь (металлического) металла.

Так я пристрастился к мизантропии, вздумал культивировать ипохондрию и стал самым (свинцово) меланхоличным из людей. На меня было жалко смотреть – даже через лорнет из пробного золота. М-да.

А все это приключилось со мной по вине Музыки[12]12
  Сати Эрик. Заметки млекопитающего. С. 120.


[Закрыть]
.

Фонометрограф, фантазер, мизантроп: как ясно из этих очерков, Сати полностью отдавал себе отчет о власти имиджа и на протяжении всей жизни тщательно выстраивал и культивировал свой публичный образ. Ироническая поза при описании самого себя соответствовала нестандартной и периодически меняющейся подаче своей персоны в обществе – этот процесс начался еще в юности и продолжался до самой смерти. Подобные смены имиджа задокументированы в фотографиях и автопортретах, и конечно же в рисунках и живописных полотнах его друзей, запечатлевших Сати: от наброска в стиле fin de siècle художника Огюстена Грасс-Мика, нарисовавшего композитора в компании таких звезд, как Жанна Авриль и Тулуз-Лотрек, до портретов, сделанных в 1920-е годы Пабло Пикассо, Жаном Кокто и Франсисом Пикабиа. Как свидетельствуют эти произведения, Сати прекрасно ощущал связь между публичным образом и профессиональным признанием и в течение всей своей карьеры композитора «подгонял» свой внешний вид под художественные цели и задачи. Например, работая в молодости в различных кабаре Монмартра, Сати выглядел как настоящий представитель богемы, затем он стал носить только вельветовые костюмы, причем одного фасона (у него их было семь одинаковых); как сочинитель псевдодуховной музыки в 1890-е годы он основал свою собственную церковь и расхаживал по улицам в сутане; когда Сати уже стал уважаемой фигурой авангарда, он предпочитал строгий костюм-тройку – скорее буржуазный, нежели революционный. Словом, все ясно указывает на то, что Сати совершенно осознанно транслировал своим внешним видом как разные сущности, так и свое искусство, создавая неразрывную связь между личностью и призванием.

Эта биография – еще одна из ряда многих – рассматривает намеренное слияние публичного образа и художественного дара (то есть того, чем занимался на протяжении всей своей жизни Эрик Сати) как декорацию его творческой деятельности. На фоне ярких изменений в гардеробе и публичном имидже творческое наследие Сати обретает новые перспективы. Когда культура звезд и селебрити, столь естественная для нас сегодня, только зарождалась, Эрик Сати уже ясно понимал, как ценно и важно быть уникальным, а значит, легко узнаваемым – «быть не как все». Одежда помогала ему в этом и, без сомнения, играла значительную роль в визуальном представлении прорывов в его искусстве.

Глава 1
Онфлёр

Я пришел слишком юным в мир слишком старый.

Сати

Размышляя о семейных корнях в 1924 году, Сати утверждает, что «происхождение Сати восходит к самым далеким временам» и что «наш род не принадлежал к Знати (даже Папской), а шел от славных крепостных, с которых драли по семь шкур, что некогда было честью и удовольствием (для славного господина, разумеется[13]13
  Сати Эрик. Заметки млекопитающего. С. 118.


[Закрыть]
. Его собственная история начинается достаточно скромно на Высокой улице в Онфлёре, где Сати жили, скорее всего, с 1817 года, когда в Онфлёр прибыл прадед Эрика Сати – Франсуа-Жак-Амабль Сати[14]14
  Volta Ornella. Erik Satie honfleurais. Honfleur, 1998. Р. 12.


[Закрыть]
. Найденный осколок керамики с именем Гийома Сати может служить доказательством, что семья проживала в Нормандии уже в 1725 году, и с тех пор не покидала ее: Пьер-Франсуа (1734–1811) был жителем портового Гавра, его старший сын Жозеф-Анри (р. 1771) жил там же, а младший – Франсуа-Жак-Амабль (р. 1780) пересек залив и поселился в Онфлёре. Оба сына были морскими капитанами, капитаном стал и сын Франсуа-Жак-Амабля Жюль-Андре (1816–1886). Жюль, как мы знаем, женился на уроженке Страсбурга Евлалии Форнтон, по слухам, очень грозной особе, которая родила мужу троих детей: Мари-Маргерит (родилась в 1845 году, в архивах Онфлёра числится как пропавшая без вести в Америке), Луи-Адриена (1843–1907) и Жюля-Альфреда (1842–1903)[15]15
  Ibid. Р. 11–13.


[Закрыть]
.


Дом и сад семьи Сати в Онфлёре


Два брата, известные как Адриен и Альфред, остались в Онфлёре и занимались семейным бизнесом, прежде чем решили сменить сферу деятельности. Тамплие сообщает, что братья были «полной противоположностью друг друга по характеру»: Адриен по прозвищу Морская птичка был «существом распущенным», Альфред же был «прилежным и способным к учебе»[16]16
  Templier Pierre-Daniel. Erik Satie. Р. 7.


[Закрыть]
. Альфред поступил в коллеж в Лизьё, где познакомился с Альбером Сорелем, историком и писателем, позже служившим секретарем председателя Сената Франции. Альфред и Альбер остались друзьями на всю жизнь. Именно Сорелю в марте 1865 года Альфред написал письмо, в котором извещал о своем скоропалительном решении жениться.

Мой дорогой Альбер, новости, которые я хочу сообщить, вряд ли тебя обрадуют. Я женюсь ‹…› и догадайся на ком! Никогда не догадаешься – на мисс Дженни Лесли Энтон!!! ‹…› Мы виделись всего три раза в доме у мисс Вулворт; мы пишем друг другу каждый день, и какие это письма! Все произошло по переписке и за две недели![17]17
  Volta Ornella. Satie Seen through his Letters. London, 1989. Р. 16.


[Закрыть]

Эрик Сати в возрасте двух лет, примерно в 1868 году


Джейн Энтон, которую в семье звали Дженни, была лондонской барышней, приехавшей в Онфлёр учить французский и приобрести континентальный лоск, считавшийся желательным для молодых девушек из хороших семей. Потенциальным препятствием для свадьбы была англиканская вера невесты; как упомянул в своем письме к Сорелю предполагаемый жених, «среди проблем» был и «вопрос вероисповедания», так как мать Альфреда – истовая католичка – настаивала на том, чтобы Джейн пообещала воспитать детей в католической вере. Джейн отказалась, и в конце концов пара обвенчалась 19 июля в англиканской церкви Святой Марии в Барнсе, на окраине Лондона. «Почтенные Сати», пишет Тамплие, «католики и англофобы», и «благородные Энтоны» рассматривали друг друга «в молчании, холодно»[18]18
  Templier Pierre-Daniel. Erik Satie. Р. 7.


[Закрыть]
. Медовый месяц молодожены провели в Шотландии, в доме, где выросла мать Джейн, Элси, и по возвращении в Онфлёр Джейн и Альфред объявили о предстоящем рождении их первенца. В девять часов утра 17 мая 1866 года появился на свет Эрик-Альфред Лесли Сати; три месяца спустя он был крещен в англиканской церкви. Самая ранняя из известных фотографий запечатлела Эрика Сати двухлетним малышом с копной волос (известно, что рыжих) и круглым улыбающимся лицом. Эрик одет как почти все малыши в Нормандии в вышитое платьице и смотрит прямо в камеру.

В семье появилось еще трое детей: Луиза-Ольга-Дженни (1868–1948), Конрад (1869–1933) и Диана (1871–1872). Всех детей крестили в англиканской вере, и с каждым разом напряжение в отношениях между Джейн и свекровью нарастало, и, вероятнее всего, стало совсем уж непереносимым в отсутствие Альфреда, который служил лейтенантом в Национальной гвардии во время Франко-прусской войны. Когда он вернулся в Онфлёр, ему уже ничего не оставалось, как собрать вещи; к концу 1871 года семья обосновалась в Париже, где Сорель нашел для Альфреда, говорившего на семи языках, место переводчика в правительственном учреждении[19]19
  Volta Ornella. Erik Satie honfleurais. Р. 15.


[Закрыть]
.

Но вскоре последовали трагические события. Четырехмесячная Диана умерла практически сразу после переезда, а в октябре 1872 года внезапно умерла и Джейн в возрасте тридцати четырех лет. Безутешный Альфред отправился на год в путешествие по Европе, оставив детей на попечении родственников; Ольгу отправили в Гавр к дядюшке по материнской линии, а Эрика и Конрада забрали родители Альфреда, при условии что дети откажутся от англиканской веры и заново будут крещены в католическую. Эрику исполнилось шесть лет, и его посчитали вполне взрослым и самостоятельным, чтобы отправить в школу. И следующие шесть лет мальчик провел на полном пансионе в городском коллеже Онфлёра, расположенном через две улицы от дома бабушки и дедушки. Школа гарантировала ученикам «здоровое и нравственное» обучение, включавшее уроки закона божьего, чтения, письма, французского, английского и немецкого языков, истории, географии, арифметики, литературы, алгебры, тригонометрии, физики и химии, а также гигиены, гимнастики, искусства и музыки[20]20
  Ibid.


[Закрыть]
. Это напряженное расписание являлось основой строго регламентированной жизни; бытовые удобства были скудными, а ученики носили форму, состоявшую из коротких штанишек, белой рубашки и темного пиджака. Впоследствии Сати вспоминал эти годы безо всякой ностальгии. «Я проживал в Онфлёре до своих двенадцати лет», писал он, «у меня были ничем не примечательные детство и отрочество, без единого события, достойного упоминания»[21]21
  Satie Erik. ‘Recoins de ma vie’ // Ecrits / ed. Ornella Volta. Paris, 1990. P. 26.


[Закрыть]
.

Сати считался, скорее, посредственным учеником, однако он был силен в латыни и обнаружил талант к музыке: в школе ему даже дали вполне музыкальное прозвище «крин-крин», что можно перевести как «плохой скрипач». Через несколько месяцев после возвращения мальчика в Онфлёр дед с бабкой отдали его заниматься к самому известному музыканту города, органисту церкви Святого Леонарда, Гюставу Вино. Вино в свое время был студентом консервативной школы Нидермейера в Париже, выпускавшей в основном церковных музыкантов. Он особенно интересовался григорианскими хоралами и старинной музыкой. На уроках у Вино Эрик Сати, без сомнения, не только учился играть на фортепиано и органе, но и пел и изучал сольфеджио. Вполне возможно, что на занятиях речь шла и об основах композиции: сам Вино сочинял легкую музыку и, например, его «Вальс конькобежцев» даже исполнялся местным онфлёрским оркестром в 1870-е годы; так что Сати мог получить представление о способах и методах создания популярной музыки. В любом случае для юного Сати само окружение, в котором происходили музыкальные занятия, было столь же завораживающим: церковь Святого Леонарда, с башней, являлась самым старым и самым красивым зданием в городе. Храм датируется XV веком, а богато украшенный западный портал считается одной из вершин поздней готики. Здание церкви было сильно повреждено в ходе Столетней войны и восстановлено уже в XVII веке, когда к церкви пристроили необычную восьмиугольную башню, украшенную барельефами, изображающими музыкальные инструменты.

Вино уехал из Онфлёра в Лион, где ему предложили более престижную работу, в 1878-м, но этот год стал не только годом окончания музыкальных занятий Сати: летом бабушка Сати утонула во время купания в море, и Эрик вместе с братом Конрадом снова были переданы на попечение отца. Альфред к тому времени уже жил в Париже, и его подход к воспитанию вернувшихся сыновей можно было назвать, скорее, нетрадиционным: он не стал записывать мальчиков в обычную школу, а брал их с собой на лекции в Коллеж де Франс и Сорбонну, в оперетту и на драматические спектакли в свои любимые театры, а также в Версаль на воскресные обеды своего друга Сореля. Такой расслабленной жизнью, должной казаться им идиллией по сравнению с аскетичным распорядком в Онфлёре, братья прожили почти год до тех пор, пока отец на одном из обедов у Сореля не познакомился с Евгенией Барнетш, композитором и пианисткой, учившейся в Парижской консерватории. После непродолжительных ухаживаний Альфред и Евгения поженились в конце 1879 года. Евгения была старше мужа на десять лет, и ее влияние на семейный уклад оказалось значительным: прежде всего, семья, теперь включавшая и мать Евгении, переехала в новую квартиру на Константинопольской улице, рядом с вокзалом Сен-Лазар[22]22
  Orledge Robert. ‘The Musical Activities of Alfred Satie and Eugénie Satie-Barnetche, and their Effects on the Career of Erik Satie’ // Journal of the Royal Musical Association, cxvii/2 (1997). Р. 170–197.


[Закрыть]
. Мачеха взяла на себя заботу о воспитании Эрика и Конрада: первое, что она сделала, – записала Эрика в подготовительный класс парижской консерватории к Эмилю Декомбу, чтобы продолжать музыкальные занятия пасынка. Семь лет, проведенные в консерватории, были постоянным источником страданий Эрика. Программа Парижской консерватории сильно отличалась от распорядка занятий у Вино, кроме того, сама атмосфера была менее вдохновляющей, чем стены средневекового храма. Сати впоследствии описывал консерваторию как «громадное, очень неудобное и довольно уродливое здание, похожее на местное исправительное заведение, без внешнего – и внутреннего, шарма»[23]23
  Цитируется по: Templier Pierre-Daniel. Erik Satie. Р. 7–8.


[Закрыть]
. Первая французская школа по воспитанию музыкантов превратилась к концу XIX века в неповоротливую институцию, славящуюся в первую очередь суровостью и настойчивостью в выработке технического совершенства игры. На вступительных экзаменах всегда был большой конкурс, но, очевидно, что навыки игры на фортепиано тринадцатилетнего Эрика Сати были более чем соответствующие уровню консерватории: на прослушивании он играл одну из баллад Шопена, а в первый же год обучения разучил и исполнял виртуозные фортепианные концерты Фердинанда Хиллера и Феликса Мендельсона к полному удовлетворению преподавателей. Однако проблема заключалась не в технике и музыкальности, а в отношении Сати к занятиям, что четко сформулировал один из профессоров, назвав Эрика «одаренным, но безразличным». В 1881 году после исполнения Эриком Сати концерта Мендельсона его собственный преподаватель называл его «самым ленивым студентом в консерватории», а лишенное блеска исполнение бетховенской сонаты ля-бемоль мажор (op. 26) в 1882 году, скорее всего, на экзамене в конце семестра, стало последней каплей: Сати был исключен из консерватории и отослан домой[24]24
  Orledge Robert. Satie Remembered. London, 1995. Р. 10–13.


[Закрыть]
.

В разгар личной драмы своего сына Альфред Сати резко меняет карьерные устремления. В 1881 году он открывает канцелярский магазин, где помимо писчей бумаги продает и ноты, и, без сомнения, не без поддержки своей жены приобретает каталог музыкального издательства Wiart, где были опубликованы и некоторые произведения Евгении. На следующий год Альфред начал издавать сочинения своей жены, например, Scherzo (op. 86), Rêverie (op. 66), Boléro (op. 88). Отец Эрика и сам попробовал сочинять, начав в 1883 году с польки «Воспоминания об Онфлёре», и к 1890 году написал около тринадцати произведений. Возможно, в надежде развивать дело, семья и, соответственно, магазин, переезжали несколько раз в начале 1880-х, прежде чем осели на бульваре Маджента, в эпицентре парижской музыкальной жизни[25]25
  Orledge Robert. ‘The Musical Activities of Alfred Satie and Eugénie Satie-Barnetche’. Р. 274–275.


[Закрыть]
. Альфред Сати начал сотрудничать с парижскими мюзик-холлами и кабаре и добился даже некоторого успеха, публикуя песенки и другую легкую музыку из репертуара этих заведений. Особенно тесными были контакты с кафешантанами Eldorado, Scala и Eden-Concert, но Альфред Сати также публиковал песенки, звучавшие и в более солидных заведениях – Ambassadeurs, Alcazar d’Hiver и Bataclan – в исполнении таких звезд, как Мариус Рикар и Мадемуазель Блокетт[26]26
  Whiting Steven Moore. Satie the Bohemian. Oxford, 1999. P. 63.


[Закрыть]
. Вполне возможно, что Эрик Сати сопровождал отца, когда тот посещал эти кабаре по делам издательства, но однозначно это сказать невозможно.

В любом случае, окруженный музыкой дома и поощряемый мачехой, Эрик Сати вернулся в консерваторию в 1883 году, на этот раз как слушатель в класс гармонии Антуана Тоду. Похоже, что этот эксперимент оказался более удачным, чем занятия на фортепиано, и уже к концу года Сати сочинил свое первое произведение – короткую пьесу для фортепиано под неопределенным названием Allegro. Это довольно-таки непоследовательное сочинение – состоящее всего из девяти строчек – но на удивление с намеком на будущий композиторский стиль Сати. Пьеса была создана на каникулах в Онфлёре (на рукописи стоят дата и место: «Онфлёр, сентябрь 1884»), Сати включил в нее фрагмент широко известной песенки «Моя Нормандия», сочиненной Фредериком Бера в 1836 году. Она была столь популярна, что считалась «неофициальным гимном Нормандии» и прославляла красоты этого северного уголка Франции. В центральной части пьесы Сати процитировал часть припева, исполняемого со словами «Жажду увидеть мою Нормандию еще разок, место, где я появился на свет». Эта музыкальная отсылка, достаточно очевидная для любого слушателя, знакомого с мелодией песенки, создавала аллюзию как на саму песенку, так и на место (Нормандию) и усиливала впечатление от пьесы: помимо прямого музыкального воздействия у слушателя пробуждались воспоминания и возникало чувство ностальгии.

Музыкальное заимствование также предполагает, что отец Эрика Альфред сыграл в этом свою роль, так как подобная техника композиции была основной на представлениях в мюзик-холлах и кабаре, которые он часто посещал.

Маленькую пьесу Allegro Сати подписал, в первый раз обозначив свое имя как Erik. Она была опубликована только в 1970-х и осталась никому не известна при жизни Сати. Первый публичный дебют Сати как композитора произошел в 1887 году, когда были изданы две небольшие пьесы, сочиненные еще в 1885 году – в приложении к журналу La musique des familles. Первая пьеса Valse-Ballet («Вальс-балет»; позже изданная отцом Сати как op. 62) появилась в мартовском номере, а пьеса Fantaisie-Valse («Вальс-фантазия») – в июльском. «Вальс-фантазия» был посвящен некоему Контамину де Латуру, весьма эксцентричному и очень важному персонажу в жизни и творчестве Сати, и это посвящение возвещало начало нового этапа творчества композитора.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации