Текст книги "Шальная музыка (сборник)"

– В общем, сижу на райисполкомовском крыльце – света белого не вижу. Подсаживается кругломордый дядечка. Рот до ушей, хоть завязочки пришей. Отодвинулась: «Чего ощерился?» Он посерьезнел: «О чем, дева, плачешь?»

В другое время послала бы прилипалу далеко-далеко, а тут слезы так задушили, что говорить не могу… Короче, улыбчивый весельчак оказался инженером из жилтреста. Привел он меня в только что заселенную девятиэтажку, вручил ключ от двухкомнатной квартиры и говорит: «Здесь отопление не работает, но к зиме наладим». Обрадовалась – словами не рассказать! Не помню, как перетащила от старухи свои вещички. А к ночи благодетель мой с бутылкой заявился – обмыть, дескать, новоселье надо. Ушел утром. Пообещал прописку и ордер на законном основании. Через неделю опять бутылка с ночевкой. Через месяц, чтобы легче жилье узаконить, переселил меня в этом же доме в однокомнатную квартиру, в которой туалет не работал. Господи, я и без туалета рада была жить всю жизнь под собственной крышей. Ушла из телеателье, поступила на курсы чертежниц. Живу бесплатно. В кухне уже пустые бутылки девать некуда, а с пропиской заминка. Переселились в другой дом, где в трехкомнатной квартире электроплита не работала. Ничего, керогаз купила. Живу опять же бесплатно, но с пропиской и ордером все не получается. В общем, за год сменила пять квартир. Даже четырехкомнатную заняла, в которой на полу линолеум забыли настелить. А мне и без линолеума – рай. Вдруг пропал мой благодетель. Позвонила в жилтрест. Оказывается, за взятки арестовали. Я обалдела. Мама милая, что делать?! Возвращаться к родителям в деревню – гордость не позволяет. Односельчане засмеют. Да и чем в колхозе заняться? Коров доить? Это ж беспросветность до гроба!.. А, думаю, буду жить, пока не выгонят или не посадят. Закончила курсы, в НИИ устроилась. Стала хлопотать законную квартиру – не светит. Попробовала через секретаршу Златку к директору подмазаться, а Златка сама на птичьих правах живет. Правда, директор скоренько пробил ей квартирку. На новоселье я подарила Златке записанную Левчиком кассету с песнями Валерия Леонтьева. Златка расчувствовалась и говорит: «Знаешь, Даша, в нашем доме старичок один немощный живет, вот-вот коньки откинет. Ты устройся к нему в сиделки, пропишись. Когда загнется, квартира твоей станет». На следующий день я заглянула к этому старичку. Он таким симпатичным показался, как божий одуванчик. Заегозил ласково: «Хоть сегодня, девочка, переезжай!» Может, плюнула бы на авантюру, да… Приезжаю с работы домой – мои вещички на лестнице стоят. Строители вспомнили, что надо линолеум в квартире настелить. Куда деваться?… Перевязала куском проволоки матрасик, зажала его под мышкой, в другую руку – чемодан и покатила к божьему одуванчику. Прожила неделю, другую. Манную кашу хозяину варю, обстирываю его, квартиру ежедневно прибираю. Старичок в восторге, но с пропиской тянет, вроде того жилтрестовского взяточника. Смотрю, женьшень начал попивать. Будто между делом о загсе заговорил. Я чуть в обморок не брякнулась. Думаю, у меня глаза от стыда лопнут, когда с таким неандертальцем регистрироваться приду. А старичок начинает спираль закручивать, мол, без загса о прописке и не мечтай. Завертелась я как кошка с прижатым хвостом. И так и сяк подмазываюсь, дескать, можно и без загса, только пропишите. Старик на дыбы: «Как без загса?! Это безнравственно!» Вот, думаю, нравственник нашелся – внучку в жены вербовать. В общем, не отвертелась… Хлопнула для храбрости, чтобы море было по колено, и поплелась в загс. На регистрацию – тоже под допингом. В белом платье, с золотым кольцом. Одуванчик финансировал венчальный маскарад. Только получили свидетельство о браке, я прямо в невестином наряде – к домоуправу, на прописку. Успокоилась лишь, когда увидела в паспорте прописной штампик…

Вдруг Левчик Зуев с ума сходить начал – завалил стихами: «Девушка, в нарядном платье белом, ты зачем своим торгуешь телом?» Какое там тело! Я в джинсах, как в турпоходе, спала. Ой, что тут началось! Кошмар… Одуванчик в жуткого агрессора превратился. Орет козлетоном: «Это твои любовники издеваются! Не позволю над собой смеяться!» Начал заявление о разводе сочинять. Категорическое условие поставил: «Если стихотворца не посадишь в тюрьму, наследства лишу! Из квартиры выгоню!» Думаю, провались ты со своим наследством, мне бы только под крышей удержаться… Вот в этой жуткой заварухе и познакомилась я в горуправлении милиции с Костей Веселкиным. Левчика быстро уличили в подметных письмах. Но «агрессор» по-прежнему дуреет. Днем выспится, а всю ночь напролет мораль читает. А мне ж на работе чертежи чертить надо. Смотрю на белый лист ватмана – он черным кажется. Прикинулась неопытной, к ребятам-чертежникам подмазываться стала. Спасибо парням, выручили. Почти всю работу за меня делали. Чтобы полностью не свихнуться, начала тайком старику снотворное подсовывать. Как захрапит, я тоже проглочу таблеточку и тихонько на раскладушку в кухню. Утром, пока «агрессор» не проснулся, завтрак приготовлю, чашку крепкого кофе выпью и бегом на работу. Молила Бога об одном: только бы старик от снотворного не загнулся. Не знаю, Бог помог или женьшень доконал, но скончался одуванчик от сердечной и легочной недостаточности. Похоронила с помощью Левчика старика, и такая апатия навалилась, что ни наследство, ни квартира уже не радовали… Со временем, конечно, оклемалась, но даже и теперь, как вспомню те кошмарные дни и ночи, мурашки по спине пробегают…

Чем больше Каретникова рассказывала о себе, тем сильнее Бирюков убеждался в том, что так может играть лишь талантливая профессиональная актриса и только тогда, когда роль отрепетирована до малейших подробностей. Разумеется, чего-то Даша недоговаривала, что-то преподносила в выгодном для себя свете, однако основа ее повествования была реальной, не выдуманной. Жизнь Каретниковой, похоже, на самом деле складывалась нелегко, путано. Нервишки заметно расшатались, и надо было иметь определенную силу воли, чтобы окончательно не опуститься. Рассказывая, Даша часто хваталась за сигарету и каждый раз, сделав две-три жадных затяжки, брезгливо раздавливала окурок в пепельнице.

– Вам совсем не к лицу курить, – сказал Антон.

– А кому из женщин эта гадость к лицу?… Начала, дурочка, еще в школе с подражательства. Теперь не знаю, как бросить. Хорошо, хоть в пьянку не втянулась.

Беседуя с подозреваемыми, Бирюков никогда не стремился к тому, чтобы немедленно уличить человека в преступлении. В первую очередь он старался понять, с кем имеет дело. Каретникова выглядела небезупречно. В стремлении любой ценой и как можно скорее пробить собственную квартиру она наломала дров. Не вызывало симпатии и ее быстрое охлаждение к Зуеву, когда тот стал инвалидом. Но для Антона сейчас важным было то, что смерть Зуева для Даши оказалась неожиданной и она переживала эту трагедию искренне. Отвечая на вопросы, Каретникова не скрывала своих «завихрений», безжалостно осуждала себя. Память у нее была хорошей. Когда Бирюков спросил о конфликте с алкоголиком Дремезовым, Даша тяжело вздохнула:

– Помню тот глупый случай. Я тогда еще у старухи за Каменкой жила. На автобусной остановке Женька мертвецки пьяным лежал. Со знакомым парнем мы поздно вечером с работы возвращались. Вышли из автобуса и чуть на Женьку не наступили Жалко его, дурака, стало. Соврала парню, что это мой двоюродный брат. Тот помог притащить алкаша ко мне в комнатенку. Чтобы потом не возникало разговоров, вместе проверили у Женьки карманы. Там ни копейки не было. Где и кто его обчистил, не знаю. Утром Женька начал сразу клянчить три рубля на похмелье. А у меня у самой до получки рубль оставался. Ну мы и сцепились, как кошка с собакой. После того сабантуя, когда я отшлепала Женьку по щекам, он стал называть меня «грубияночкой».

Вспомнила Каретникова и золотозубого узбека, приходившего в прошлом году к Зуеву за кассетой с песнями Высоцкого. Как понял Антон, Вася Сипенятин в обычной манере стал бесцеремонно договариваться с Дашей «насчет картошки дров поджарить». Даша, как всегда, не стерпела хамства. Психанув, она сорвала с нахала за магнитофонную запись лишнюю пятерку и такую «удаль» разыграла, что узбек мигом за дверь выскочил.

Подвернулся удобный случай, чтобы выяснить происхождение разухабистой Дашиной фотографии. Бирюков достал цветной снимок и показал его Даше:

– Так вы перед узбеком выглядели?

Каретникова расширенными глазами уставилась на свой портрет и ахнула:

– Позорная лохмотница!..

– Здесь трудно вас узнать, – сказал Антон.

Даша, щелкнув зажигалкой, прикурила сигарету и тут же раздавила ее в пепельнице:

– Это когда Левчик еще здоровым был, я дурачилась. Не знаю, зачем Зуев сохранил… Можно уничтожу позор?…

Бирюков положил фотографию на журнальный столик:

– Уничтожайте.

Каретникова взяла двумя пальчиками снимок, щелкнула зажигалкой и подожгла нижние уголки. Желатиновый слой фотоснимка горел плохо: то вспыхивал голубым огоньком, то затухал. Даша, безостановочно щелкая зажигалкой, исступленно жгла его со всех сторон до тех пор, пока цветное изображение полностью не превратилось в кусочки черного пепла. Подув на кончики прижженных пальцев, вроде бы с намеком тихо проговорила:

– Вот и сгорела без Левчика его Дашка…

Глава XVI

Езерский, сидя в «Волге», читал газету. Когда Бирюков подошел к машине, Валентин Александрович с нескрываемым недоумением сказал:

– Знаете, сюда приезжал на красных «жигулях» лысый кавалер, который с цветами встречал в аэропорту Любу, то есть Дашу.

– Он видел вас? – спросил Антон.

– Нет. Я на улице стоял в очереди у киоска за газетами. «Жигули» въехали во двор, очень оперативно здесь развернулись и укатили к центру города.

– «Кавалер» один был в машине?

– Один. Я хорошо его разглядел. Не пойму, чего он испугался?…

– Целеустремленный товарищ. Увидел у подъезда «Волгу» и понял, что мы гостим у Даши, а ему там делать нечего.

Езерский смущенно улыбнулся:

– Выходит, мне померещилось нечто криминальное. Это, видимо, от общения с вами.

– Не зря в народе говорят, с кем поведешься, от того и наберешься, – тоже с улыбкой ответил Бирюков – Извините, Валентин Александрович, что так долго задержал вас. Не мог в присутствии Даши сказать, чтобы не ждали.

– Пустяки. На даче я изнываю от безделья. Как Дашенька, не вплела меня в неприглядную историю?

– Если не считать выступления под псевдонимом Любы, с вами она была искренна.

– А с другими?

– В этом надо еще разбираться.

– Куда вас подвезти?

– К горуправлению милиции, и можете быть свободны.

– Если нужно, готов дальше служить угрозыску.

– Спасибо. Дальше начинается сложная работа, привлекать к которой общественников рискованно.

– Почему?

– Предстоит трудный вечер, и неизвестно, удачей или провалом для нас он закончится…

В коридорах городского управления милиции было тихо. Только за дверями некоторых кабинетов слышался приглушенный стук пишущих машинок. Костя Веселкин, когда Антон Бирюков вошел к нему в кабинет, разговаривал по телефону. Положив трубку, он уставился на Антона стеклами очков:

– Вероника Натылько чуть всю операцию нам не испортила.

– Все-таки предупредила Десантника! – с досадой сказал Антон.

– Напротив, по случаю новоселья взяла на работе отгул. А где же без нее Десантник водки для игроков достанет?…

– Без этого не играют?

– Какая игра на трезвую голову. Пришлось попросить заведующую винным магазином, чтобы лично обслужила алкоголика. По нашим предположениям, скоро он там должен появиться. Результат заведующая сразу доложит мне по телефону.

– Не подведет?

– Гарантия стопроцентная. Ну как Дашенька Каретникова? Милая девочка, а?…

– Да…

– Не загипнотизировала?

– На меня плохо дамский гипноз действует.

– Это от твоего неправильного развития, – с наигранной серьезностью сказал Веселкин.

Антон усмехнулся:

– Может быть. Я в деревне развивался. А Даша показалась мне очень энергичной и решительной особой. Если ее энергию направить в мирное русло, интересная женщина состоится.

– Чуточку загипнотизировала, а?… – Веселкин иронично подмигнул и сразу посерьезнел. – Правильно определил. Даша – натура сильная, но взрывоопасная, как гремучая ртуть. И еще Дашеньку здорово губит стремление достичь намеченной цели любой ценой. От природы же она жалостливая, оптимистка и до мужского полу непадкая.

– Однако сама не скрывает, что с парнями встречается…

– Это у Даши не от распущенности. Жалко мне одиноких женщин. Прошлый раз специально не стал навязывать тебе свое мнение, чтобы ты посмотрел на Дашу не с чужой подачи, а, так сказать, свежим глазом. Теперь же слушай: в смерти Зуева зря Каретникову подозреваешь.

Бирюков помолчал:

– А по-моему, Костя, как ни прискорбно, но судьбу Зуева решила именно Даша. Точнее – вспыльчивость ее.

Веселкин навалился грудью на стол:

– Ну-ка, ну-ка объясни…

– Каретникова опрометчиво припугнула Труфанова, что «заложит видеогадюшник в ОБХСС». Труфанов, судя по угрожающей записке, хотел надавить на Зуева, чтобы он усмирил свою подругу-карикатуристку, но тут что-то не сработало…

– Владик Труфанов – делец. Пригрозить, повторяю, он мог – и не больше. Такие деятели обычно загребают жар чужими руками.

– Давай прикинем: чьи руки мог использовать Владик? Возле квартиры Зуева дважды мелькали красные «жигули», по моим предположениям, Ричарда Зубенина. Как он, на твой взгляд?…

– Великолепный образец общительного животного. Частый посетитель видеокафе и завсегдатай кожно-венерологического диспансера. Коршуном кидается на любую девочку от восемнадцати и старше. Несовершеннолетних не трогает. Парней сторонится, опасаясь, как бы не побили.

– Девочки требуют расходов. Семья у Зубенина – большая, заработок – маленький. Откуда у него собственная автомашина?

– От тестя, который недавно умер.

– Значит, Зубенин отпадает?

Веселкин, раздумывая, протер носовым платком очки:

– Сразу не ответишь. От развратника всего можно ожидать. Ричард у Труфанова в долгах как в шелках. Может, сговорились «отработать» какой-то должок…

– Ладно, как говорит Даша Каретникова, замнем для ясности с Зубениным… – Бирюков помолчал. – Украденный у Зуева магнитофон Веронике Натылько продал Десантник. Что собой представляет этот мастер беспарашютного спорта?

– Юрик Полячихин был азартным домушником. Последнее время, в связи с частыми запоями, заметно растерял квалификацию, но утащить магнитофон через форточку – для него, конечно, дело плевое.

– А насчет стрельбы из самодельного пистолета?…

– Только в упор. С пяти метров уже промажет – руки, как у паралитика, ходуном ходят. Особенно с похмелья.

– А если опохмелится?…

– У Юры каждое похмелье превращается в самостоятельную пьянку. Промежуточных состояний не бывает. Или – в дугу, или – колотится.

– Нигде не работает?

– Какой из него работник… Несколько раз устраивался в разные организации слесарить. Через неделю выгоняют за пьянку.

– Смастерить пистолет может?

– Сомневаюсь… – Костя опять начал протирать очки. – Кто же стрелял?… Если операция с игроками сегодня не провалится, надо завтра же пощупать Прапора.

– Кроме игры и прошлой спекуляции иконами, на его совести что-нибудь есть? – спросил Антон.

– После судимости за иконы отбывал еще два года за незаконное хранение оружия. С армейской службы прятал в подполе дома макаровский пистолет и четыре обоймы патронов к нему.

– Как зовут-величают?

– Никита Филиппович Чуносов – от роду тридцати пяти годков. Башка смышленая. Картежная игра – хобби. А работает токарем-универсалом. При желании может смастерить любой самопал. Руки ловкие, умелые и не трясутся.

– Этот с пяти метров не промажет?

– Может и на пятьдесят прицельно пульнуть. В армии увлекался спортивной стрельбой. Но на пятаки, как Зубенин, «Прапор» не разменивается. В проигрыше бывает редко. Только в тех случаях, когда нарвется на шулера-гастролера более высокого класса.

– Сюда и «гастролеры» залетают?

– А что, разве Новосибирск богом обижен?

– Смотри, какой живучий способ извлечения нетрудовых доходов! О картежной игре знали на Руси, кажется, еще при Иване Грозном…

– Казнокрадство и взяточничество тоже уходит корнями в глубокую историю. Правда, такого всплеска этих преступлений, как теперь, Русь, по-моему, никогда не знала.

Бирюков побарабанил пальцами по столу:

– Почему Прапор подвальчик Труфанова облюбовал?

– С бригадой шабашников Чуносов по вечерам отделывал Владику увеселительное заведение, и, видимо, нашли общий язык. Пройдоха Зубенин помогал Труфанову доставать строительные материалы. Словом, рыбак рыбака видит издалека. Но к игрокам Ричард отношения не имеет. У него главная слабость – девочки.

– Не поставил ли кто из игроков на карту жизнь Зуева? Такие случаи ведь бывают.

– Бывают. Однако Прапор играет только на деньги.

– Но он не один там…

– Остальные у него в шестерках ходят. Вообще-то, черт их знает…

Зазвонил телефон. Разговаривал Костя недолго. Поблагодарив какую-то Алевтину Моисеевну, он положил телефонную трубку на аппарат и удовлетворенно потер ладони:

– Итак, Десантник отоварился. Взял четыре бутылки коньяка. Значит, игра предстоит крупная. Пока все движется по плану. Надо докладывать начальству. Пошли со мной…

Операцией под кодовым названием «Игра» руководил пожилой подполковник – заместитель начальника горуправления по оперативной работе. В его кабинете Веселкин с Бирюковым застали всех участников группы захвата, которым предстояло задержать картежных мошенников, что называется, с поличным. Парни были одеты по-молодежному и внешне походили на обычных посетителей кафе Труфанова. Словно репетируя предстоящие роли, они даже с подполковником разговаривали на молодежном жаргоне, во многом смахивающем на условный язык уголовников. Застенчивый Леня Долженков обстоятельно консультировал ребят о заведенных в кафе порядках. По вопросам, которые задавали Долженкову парни, Бирюков понял, что те не новички в увеселительном заведении Владика. Сейчас для успешного завершения операции им надо было лишь предусмотреть как можно больше непредвиденных ситуаций и согласовать свои действия на тот случай, если по каким-либо причинам обстоятельства примут экстремальный характер.

После сообщения Веселкина о том, что Десантник выполнил миссию по приобретению спиртного, все оживились. Подполковник напомнил участникам группы захвата о повышенной осторожности и отпустил парней. Леня Долженков остался в кабинете вместе с Веселкиным и Бирюковым. Подполковник внимательно посмотрел на Бирюкова:

– Выкладывай, Антон Игнатьевич, свои заботы.

Бирюков сжато изложил суть дела. Подполковник задумался, полистал лежащий на столе толстый блокнот-еженедельник с записями. Глянув на Веселкина, спросил:

– Десантник сегодня вряд ли из кафе трезвым выйдет?…

– В этом можно не сомневаться, – ответил Костя.

– Его быстро подберет машина медвытрезвителя. При необходимости задержание оформим утром, когда войдет в трезвый разум.

Веселкин взглянул на часы.

– Указание медвытрезвителю надо дать немедленно. Через полчаса этот винный посредник будет готов для транспортировки. Он у Труфанова долго не задерживается.

Подполковник, нажав клавишу селектора, передал распоряжение дежурному по управлению и обратился к Долженкову:

– Леня, проконтролируй, чтобы медвытрезвитель вместо Десантника другого пьяницу не подобрал. Кстати, загляни в кафе, прикинь наметанным глазом: все ли там нормально… – Когда Долженков вышел из кабинета, будто сам себя спросил: – Ну а что с Зубениным делать? Не понадобится этот ловелас нам в «Игре»?…

– Раньше Ричард с игроками не связывался, но кто угадает, какой финт он выкинет сегодня, – заговорил Веселкин. – По-моему, лучше перестраховаться и прежде времени не вмешиваться в естественный ход событий. Обычно Зубенин уходит из подвальчика с завербованной девочкой, если у той есть квартира. Когда квартиры нет, пользуется своей машиной. Выезжает, так сказать, на природу. Маршруты постоянно меняет. Последний раз гонял в Кудряши. В следующий помчит или в Заельцовку, или по Гусино-Бродскому шоссе, не дальше села Плотникова.

– Мне Зубенин нужен вместе с его «жигулями», – сказал Антон. – На месте обнаружения трупа Зуева удалось сделать гипсовый отпечаток протектора. Надо сравнить с зубенинскими колесами.

Подполковник посмотрел на Веселкина:

– Придется тебе поработать с Бирюковым. Договорись в ГАИ насчет оборудованной рацией машины с надежным инспектором. На всякий случай не трогайте Зубенина близко от кафе. Отпустите его подальше. Присмотритесь, не выполняет ли он какое-либо поручение Труфанова или игроков, и действуйте в зависимости от обстановки. При этом обязательно информируйте меня. Буду постоянно у рации в дежурной части.

– Понятно, товарищ подполковник, – сказал Веселкин.

– Только не впутывайтесь в нашу операцию.

– Постараемся быть умными…

С машиной в Госавтоинспекции договорились быстро. Чтобы не привлекать внимание, выбрали «жигули» белого цвета, без опознавательной гаишной раскраски. Инспектор дорожно-патрульной службы хотел тут же садиться за руль, но было еще рано. Рабочий день только-только завершился, и до наступления увеселительных мероприятий предстояло выждать по крайней мере полтора часа. Чтобы не сидеть сложа руки, Бирюков из кабинета Веселкина позвонил в райцентр следователю Петру Лимакину и попросил его оформить для идентификации слепок протектора автомобильного колеса, отпечатавшегося у сусличьей норы возле кооператива «Синий лен».

– Вышел на машину? – заинтересованно спросил следователь.

– Пока утверждать не берусь, но что-то намечается, – ответил Бирюков. – Знаешь, Петя, выезжай со всеми материалами сюда.

– На ночь глядя?…

– До ночи здесь будет много интересных дел.

– Прокурорские санкции понадобятся?

– В Новосибирске прокуроров хватает. Вот криминалиста Тимохину захвати с собой. По всей вероятности, ей придется в научно-техническом отделе с экспертизами поработать. Чтобы не зависеть от транспорта, возьмите в райотделе оперативную машину.

– Понял. Через полтора часа будем с Тимохиной в Новосибирске.

Переговорив со следователем, Бирюков подошел к окну. Вечер был тихим и спокойным. Но не спокойно было на душе у Антона. Костя Веселкин тоже не шутил, как обычно. Стараясь отвлечься от бесполезных размышлений, заговорили на отвлеченную тему. Неожиданно в кабинет вошел сосредоточенный Леня Долженков. От порога сразу сказал:

– Десантник в медвытрезвителе. Взяли на остановке Маяковского, пытался уехать домой.

– Сильно пьян? – спросил Веселкин.

– До положения «таищ майор».

– Не икает?

– Пока нет.

– Что у Труфанова?

– Сегодня вечер брейк-данса.

– Значит, будут плясать на ушах и на макушке?

– Шуму и суеты будет много, но для картежников это не помеха. Их угол неприкасаем для танцев. Народу уже порядком набралось. Зубенин почему-то раньше времени появился. Приехал на «жигулях» и сейчас в подвальчике, похоже, договаривается с Путаной.

– Все ясно. Покатит с ней на природу. У Путаны квартиры нет. – Веселкин поднялся из-за стола и глянул на Бирюкова. – Надо ехать. Ричард, когда на своей машине, длинных переговоров в кафе не ведет.

– Как увидеть Десантника? – спросил Антон.

– Можно заглянуть в медвытрезвитель, но допрашивать сейчас Полячихина – пустой номер. После «таищ майор» Юра быстро раскисает до икоты и укладывается баиньки.

– Мне только представить его внешность.

– Ради этого заедем… – Веселкин обратился к Долженкову: – А ты, Ленечка, немедленно направляйся к Труфанову и смотри там в оба. В случае чего-то необычного сразу информируй ребят.

– Не беспокойтесь, Константин Георгиевич, все будет нормально, – ответил Долженков и вышел из кабинета.