Текст книги "В каменном мешке"

Глава 13

Мостовой злился на самого себя. Если уж так все пошло, то надо было включать мигалку, сирену и гнать этого Куракина, как зайца. Или вообще ничего не предпринимать. После сообщения в милицию нужно было ехать к себе на базу. Дождались бы экспертов, следственную группу, передали бы Кастета и труп. Сейчас бы сидели у себя в управлении, чаек попивали бы и бумажки писали. А теперь вся бригада из-за меня в такое дерьмо вляпалась, злился Мостовой.

Спасателей развели по разным комнатам, и Борис не знал, где и чем занимаются его товарищи. Точнее, чем с ними занимаются. Допрашивают, наверное, как и его. Моложавый мужчина лет сорока в гражданке выслушивал Мостового уже больше часа. Он снова и снова возвращался к уже рассказанному, задавал вопросы и просил продолжать с того места, на котором прервал задержанного. Только теперь Борис понял, что опер пытается его запутать и поймать на несоответствиях и нестыковках. Мостовой и сам понимал, что с точки зрения нормального законопослушного гражданина их с Игорем поведение выглядит, мягко говоря, странным. Но с другой стороны, если все рассказанное Мостовым подкрепить показаниями всех тех людей, с которыми они контактировали на горнолыжной базе, с дорожниками, то все выглядит лишь как неумелая попытка провести следствие своими силами. Их всех наверняка допросят, только когда это будет.

Мостовой со вздохом подумал об Оле, которая с самого начала была против самостоятельного расследования и которую он с Игорем втянул в эту историю. Сердце Бориса защемило, когда он вспомнил, как при задержании девушку вместе с ними заставили ложиться на землю, как грубо сажали в машину. Теперь ей так же мотают нервы, не доверяют и задают глупые вопросы.

То, что им не верят, Мостовой понял сразу. Именно поэтому он рассказывал всю эту историю очень обстоятельно, специально делая акценты на причинах, которые подтолкнули его и Чистякова на все эти поступки. В изложении Мостового ситуация выглядела очень простой, правдоподобной и логичной. Ехали спасатели по вызову на горнолыжную базу. По дороге случайно обратили внимание на две машины, которые остановились на серпантине, но не придали этому никакого значения. Мало ли кто и зачем остановился? Выполнив задание, возвращались к себе в управление, но единственная дорога оказалась перекрыта горным обвалом. Торчать на дороге смысла не было. Следовало подумать о ночлеге и возможности сообщить начальству о том, что они не могут вернуться. Да и об обвале на дороге тоже.

Когда развернулись, чтобы вернуться в «Джаловчат», то заметили под обрывом машину. Естественно, приняли меры к осмотру. Спустились. Пострадавший был еще жив. Извлекли по всем правилам, но мужчина скончался. Обнаружили на теле ножевое ранение. Возможности провести реанимационные действия не было. Подняли тело в машину и вернулись на горнолыжную базу. Как и положено, все рассказали директору базы, связались по телефону со своим дежурным, доложили.

Вот тут оперативник и поймал Мостового на первой нестыковке. А почему старший группы спасателей, докладывая дежурному по управлению, рассказал об обвале на дороге, но умолчал о трупе? Объяснение, что ему помешали свидетели, а он, Мостовой, посчитал, что это дело секретное и не стал говорить о трупе при посторонних, опер с негодованием отверг.

– У вас же труп в машине! – повышая голос, заговорил он. – Какие, к черту, тут могут быть церемонии? Почему вы из кабинета директора не позвонили и не доложили обо всем? Ах, администратор в это время вошла… Да вы же опытный спасатель! Наверняка вы уже бывали в таких ситуациях и знаете, как нужно действовать. Знаю я вашего брата. Вы всех построите, всех из кабинета выгоните, а если надо, то и из здания, но свою работу сделаете, как у вас положено. Детский лепет, Мостовой, не находите?

Теперь Борис и сам понимал, что это звучит как детский лепет. Но тогда он считал, что у него есть время, чтобы продолжить доклад без свидетелей чуть позже. Он же понимал, что преступники находятся на базе. Так что излишней эту секретность, которую он там развел, никак не назовешь.

Большое сомнение у оперативника вызвало и то, что Чистяков все два дня на горнолыжной базе пил. И главное, все время поводы какие серьезные были. Не находит ли Мостовой, что это очень похоже на то, что он, Мостовой, специально хотел устранить своего напарника под любым предлогом? Борис никак не мог понять, от чего устранить, но оперативник не отвечал на этот вопрос.

Следующая ситуация, которая очень заинтересовала милиционера, да еще в такой подаче, выглядела совсем уж подозрительно. Двое суток Мостовой не мог поймать убийц, а в это злополучное утро он совершенно случайно, а главное, при свидетелях, увидел, как они бегут к своей машине. Причем преступники ведут себя именно так, чтобы любой, глядя на них, сразу понял, что они преступники и что они убегают. Они, видите ли, двигались крадучись, все время оглядывались по сторонам. Странное дело, Мостовой сажает в машину девушку, пьяного в стельку напарника и бросается преследовать убийц. Более того, он догоняет машину преступников и бежит за ними. Понятное дело, что пьяный товарищ ничего не видел, а девушка-врач прибежала слишком поздно. В результате один преступник почему-то свалился в пропасть, а второй чудом умудрился удержаться.

Самое любопытное, что в этот же момент Куракин тоже совершает попытку скрыться. Это если верить, что Куракин является организатором всего преступления. А может быть, директор «Джаловчата» и представления не имеет обо всем, что тут рассказывает Мостовой?

Вот тут-то до Бориса и начало доходить, куда клонит оперативник. Не имел ли намерения как раз сам Мостовой, подставив Куракина, запудрив мозги врачу бригады и напоив в стельку своего напарника, завладеть всем и скрыться вместе с пресловутым Кастетом? А может быть, Мостовой намеревался поступить с тем самым Кастетом так же, как тот поступил со своим дружком Батоном? А не были ли они раньше знакомы, не имели ли совместных делишек?

– Чем завладеть, с чем скрыться? – наконец не выдержал Мостовой. – Глупость и мальчишество вы мне можете пришить, это запросто. А вот куда вы еще клоните, я что-то не пойму. С чем я мог пытаться скрыться? У меня что, в машине героин был?

– А вы и не знали об этом? – искренне удивился оперативник. – Какой сюрприз!

– Что-о? – взревел Борис, вытаращивая глаза. – О чем я не знал, какой, к черту, сюрприз?

– Восемь килограммов героина, – спокойно с усмешечкой ответил оперативник. – Спрятан он был под курткой Кастета в самодельном поясе из наволочки. Аккуратные такие полиэтиленовые пакеты вокруг талии. Вы их, конечно, не заметили, когда его привязывали к креслу в салоне. Вы о них даже не подозревали. А может быть, вы готовили Кастету такую же участь, как и его подельнику Батону? Сумма-то приличная, если для одного. Это же миллионы. А?

Мостовой опустил голову. Он понимал, что их могут наказать за самодеятельность, за то, что в результате его дурацких действий преступнику удалось скрыться, что невольно помешали следствию. Но такого поворота событий он никак не ожидал. Наручные часы с гравировкой в подарок от милиции, вспомнил он слова Чистякова. Хорошо хоть, что меня одного подозревают, а не всех. Один-то я выкручусь как-нибудь, как-нибудь все выяснится. Да и Ольга видела, что этот Батон сам упал в пропасть, что на меня с ножом кидались. Или не видела? Или она позже подбежала?

– Извините, но то, что вы мне сейчас здесь говорили, точнее, то, в чем вы меня обвиняете, это чушь несусветная, – пробурчал Борис, напряженно ища выход из положения. – Подтвердить мои намерения задержать преступников могут многие люди, и прежде всего мои товарищи: Синицкая и Чистяков.

– Могут, – согласился оперативник, – уже подтвердили. Но дело в том, на каком они основании могут это утверждать. Знать о намерениях с ваших слов – это одно. А видеть и быть свидетелями ваших конкретных действий – это другое. Вот и получается, что от Синицкой вы с Чистяковым все делали втайне, а сам Чистяков, как выяснилось, все два дня вашего пребывания на горнолыжной базе не просыхал от пьянства.

– Охранники базы, – напомнил Мостовой.

– Охранники ничего не видели и не знали до самого последнего момента. Чистякова в подвале нашли вы, а не они. Кто его ударил и запер, доказать нельзя, попытка взлома вашей машины посторонними лицами ничем не подтверждается. Увы, охранники знают о том, что с вами происходило, только с ваших слов. Есть еще варианты?

– Только сам Куракин, – со вздохом ответил Мостовой. – Уверен, что в его машине десятки килограммов героина. Если вы его задержите, то ему придется отвечать на ваши вопросы.

– А если у него нет героина? – с интересом спросил оперативник. – Что мы ему можем предъявить, кроме ваших слов, кроме вашей фантазии, что он лично испортил проводную и спутниковую связь на базе, что он велел выкрасть труп из вашей машины, что он велел убить Шаронова? А если он будет возражать и делать круглые от удивления глаза? Тогда что?

– Тупик, – мрачно констатировал Мостовой.

– Именно, – согласился оперативник. – Поэтому я предлагаю из него выбираться. Напомнить или сами помните, что чистосердечное признание и сотрудничество со следствием…

– Помню.

Синицкая с трудом сдерживала слезы. Они душили ее и мешали говорить. Ну, как этот пожилой и наверняка опытный человек, наверное, следователь, не понимает элементарных вещей! Она ведь знает ребят уже несколько лет. В «Джаловчате» она была постоянно вместе с ними. Да, они пытались скрывать от нее то, что ищут преступников, но делали это только потому, что она была против. Они знают ее характер, поэтому и решили, что проще скрыть свои действия, чем переубеждать.

И уж совсем было непонятно, почему ее спрашивают про первый вызов участкового на квартиру, которую нужно было вскрыть. Игорь сказал, что там труп, но фамилию Кравченко она слышит впервые. Да, Игорь Чистяков сам вызвался попасть в квартиру через крышу и балкон. Это естественно. Зачем ломать дверь, когда ее можно сохранить?

– Я ничего не понимаю! – крикнула Ольга. – В чем вы обвиняете ребят?

Женщина-врач тщательно прощупала бок Чистякова. И без рентгена было ясно, что сломаны ребра. Игорю плотно забинтовали торс и разрешили одеться.

– Ну что, поговорим? – предложил человек в милицейской форме с капитанскими погонами, представившийся работником подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

– Раньше надо было по-человечески разговаривать, – огрызнулся Чистяков, – а то тычут в нос автоматами, на землю кладут, руки крутят. А там, между прочим, была девушка.

– Ну, это ты зря, – улыбнулся капитан. – Вы же сами их чуть не протаранили. А потом – труп в машине, связанный человек с окровавленными руками… Да и сам ты выглядишь, мягко говоря, подозрительно. Грязный, как из трубы вылез, лицо в крови, затылок разбит…

– Вы что, по такому признаку всех задерживаете на улице? – возмутился Чистяков.

– Ну, что ты, – с улыбкой отмахнулся капитан. – Как можно! Только тех, кто таранит машины СОБРа в тот момент, когда у них в машине труп, связанный окровавленный человек и все такое прочее.

– А что, нельзя у нас просто спросить, связаться с нашим начальством, которое в курсе этих нюансов?

– Вот и спрашиваем. И с начальством твоим связываемся.

– Вы нас что, поодиночке допрашиваете? – догадался Чистяков. – Спятили? Пригласили бы в кабинет, попросили бы все рассказать. И всего делов-то! Мы же МЧС, а не преступники.

Капитан зачем-то оглянулся, как будто боялся, что его могут подслушать. Потом он перегнулся через стол и вполголоса сказал Чистякову:

– По большому секрету, как своему! В нашем отделе милиции тоже бывают оборотни в погонах. Только ты никому, понял?

Чистяков сообразил, что капитан откровенно валяет дурака. Скорее всего, потому что тоже самое думает о Чистякове. Ну, приехали. Уже спасателям МЧС не верят.

– Так, спокойно, – проговорил Игорь и выставил перед собой ладонь. – Не будем заниматься словоблудием.

– А я к этому и призываю, – пожал плечами капитан. – Если без словоблудия, то я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Тогда это займет не слишком много времени. Согласен?

Чистяков потрогал бок и решил, что здесь играть нужно по местным правилам. По крайней мере, тогда тебя быстрее поймут.

– Ладно, – проговорил он. – Согласен. В целях экономии времени.

– Что за труп у вас в машине?

– М-да, – осторожно почесал затылок Чистяков, – такими темпами мы далеко не уедем.

– Почему? – искренне удивился капитан.

– А потому, – ответил Игорь, – что труп, связанный человек с окровавленными руками, мой подозрительный вид и гонки по трассе – все это один и тот же вопрос. Точнее, одна и та же история. Если вы все разобьете на ма-аленькие вопросики, – Игорь показал пальцами, на какие маленькие, – то беседовать мы будем очень долго. Давайте я просто расскажу, что с нами случилось и как интересующий вас человек и труп оказались в машине. Заодно и куда мы так мчались. Хорошо?

– Хорошо, – согласился капитан, – люблю конструктивный подход к делу.

Игорю пришлось рассказывать все с самого начала, с момента вызова их бригады в горнолыжную базу «Джаловчат». Но капитан сразу же прервал рассказ и попросил начать с того вызова, где Чистяков лазил в окно, чтобы открыть дверь участковому.

– Это не имеет никакого… – начал было Игорь, но взгляд капитана ему не понравился, и он махнул рукой. – Ладно, давайте с того вызова.

Он начал рассказывать снова. Как их вызвали по адресу, как он предложил не уродовать дверь, попасть в квартиру через крышу и балкон. Как в квартире был обнаружен труп. Потом он перешел ко второму вызову. За все время рассказа капитан больше ни разу не перебил Игоря. Слушал он внимательно, серьезно, немного щуря левый глаз. Игорь показал свой затылок, но капитан не стал его рассматривать и только кивнул в ответ.

Когда Чистяков закончил свой эмоциональный рассказ, капитан еще некоторое время помолчал, потом откинулся на спинку кресла и сказал, задумчиво глядя на Игоря:

– Ну, примерно то же самое рассказывал и ваш коллега Мостовой.

– А что же он мог еще рассказать? – удивился Чистяков, потом сообразил, что ему очень не понравилось словосочетание «примерно то же самое». – Послушайте, у меня такое ощущение, что вы мне, точнее нам, не верите. И почему вы сказали, что Мостовой рассказал примерно то же самое, а не все то же самое?

– Ты чего так разволновался-то? – с улыбкой поинтересовался капитан. – Он не мог рассказать все то же самое, потому что его не было с тобой на первой пьянке с двумя мифическими девушками и одним грузином, его не было на второй пьянке с тобой в подвале. Там ты, правда, пил уже один. А тебя, милый друг, не было с Мостовым, когда он опознал преступников при их якобы попытке к бегству. Тебя с ним не было, когда он их пытался задержать. Ведь так?

– Конечно! Все так, – горячо согласился Чистяков. – Я был в соплю пьяным.

– Очень удобно, не правда ли? – многозначительно кивнул капитан.

– Кому? – насторожился Чистяков.

– Мостовому, конечно. Если только вы с ним не в сговоре.

– Не понял?

– Игорь, – покачал головой капитан, – я отдаю должное твоему актерскому таланту. Если хочешь, то я снимаю перед ним шляпу. Хочешь, я расскажу, как все было на самом деле?

– На самом… что? – опешил Чистяков.

– Тогда слушай. Каким-то образом вы с Мостовым рассчитали или иным способом устроили так, что на квартиру к убитому Кравченко по вызову участкового милиционера прислали именно вас. Вы правильно рассчитали также и то, что взломать дверь сложнее, чем с крыши попасть в квартиру последнего этажа. Тем более альпинисту, верно ведь?

Чистяков смотрел на капитана, как на неожиданно появившееся перед ним привидение.

– Расчет точный, – продолжал рассказывать капитан. – Ты попадаешь в квартиру через крышу, быстро удаляешь следы преступления и открываешь участковому дверь. Подозрений никаких, потому что ты не сам пришел, а тебя послал твой диспетчер. Согласен, что на первый взгляд такая моя гипотеза выглядит невероятно. Но когда я расскажу все по порядку, то станет ясно, что это не натяжка фактов, а хороший и четкий расчет. Потом вы разыгрываете с двумя уголовниками убийство старого друга и подельника покойного Кравченко, некоего Шаронова. Вопрос: зачем? Ответ. Кравченко уже давно совмещал свои служебные командировки в строительной компании с доставкой партий героина к нам сюда. В тот последний вечер он явился домой с очень тяжелой сумкой. Но сумка после убийства, то есть к утру, пропала. Сказать куда? Скажу. Ее забрал Шаронов, который посетил Кравченко ночью и отравил его. Вот ваши уголовники и инсценировали нападение и убийство Шаронова на горной дороге, когда он вез героин. Зачем? Затем, чтобы присвоить его. Потом вы разыграли свое участие в извлечении тела несчастного Шаронова из машины под обрывом, затем детское расследование и поиски мнимых убийц. Потом их же мнимый побег. Но самое главное вы сделали позже – вы попытались избавиться от своих помощников и завладеть всей партией героина вдвоем с Мостовым. И от трупа избавиться.

– Тогда где же героин? В подкладке пиджака спрятан? – дурашливо спросил Чистяков и развел руками.

– Почти. У Кастета под одеждой мы обнаружили самодельный пояс из наволочки. В нем содержалось восемь килограммов героина. Остальное вы, наверное, предусмотрительно спрятали.

Чистяков смотрел на капитана и не верил в реальность происходящего. Первое, что просилось на язык, из цензурного, конечно, это вопрос: а не больные ли вы здесь все?

– Но я же был почти все два дня пьяный в стельку!

– Хилая попытка обеспечить алиби хотя бы одному.

– Вы что же, и Синицкую подозреваете?

– Вы пытались держать ее в неведении. Наверное, ее мы не подозреваем.

– Так, спокойно, – сказал Чистяков, обращаясь скорее всего к себе. – Это полный бред. Вы Куракина задержали? Вы допросили охранников с «Джаловчата»? Вы хоть пообщались с кем-нибудь из отдыхающих там?

– Пообщаемся, успеется, – улыбнулся капитан.

– Ни фига себе! – воскликнул Чистяков. – Как это «успеется»? Мы тут на нарах будем париться, а вам успеется?

– Знакомый жаргон?

– Тьфу, – сплюнул Чистяков и отвернулся.

– Не плюй, денег не будет, – посоветовал капитан. – Мы, конечно, все выясним, со всеми побеседуем. Но это не главное. Главное, это чтобы ты хорошенько обо всем подумал. И принял единственно правильное решение. От этого зависит твоя судьба. Одно дело, когда ты с готовностью и полным желанием мне все рассказываешь, а другое дело, когда я доказываю все сам. Цифры, знаешь ли, разные. Я имею в виду сроки заключения.

Ошарашенный Чистяков не ответил, а лишь схватился за голову. Дикая и нелепая галлюцинация никак не проходила. Или это сон? Может, он допился до белой горячки?

– Слушайте. – Игорь неожиданно поднял лицо и посмотрел на капитана. – А вы случайно не белая горячка?

– Ну что ты! Я суровая действительность.

Ночью Чистяков не спал. Он сидел, лежал, ходил по своей маленькой камере и искал выход из создавшегося положения. Ведь должен же быть выход. Неужели все складывается против них? Нелепость какая!

Обессиленный переживаниями и бессонницей, Игорь под утро наконец забылся тяжелым сном. Но его тут же разбудили и сказали, что поведут к следователю. Когда Чистякова вели по коридору, он посмотрел на часы. Половина девятого. Значит, все-таки поспал немного, а состояние такое, как будто и не спал. Лицо было липкое от пота и грязи, которую он так со вчерашнего дня и не смыл. Не до того было от всех этих переживаний. Волосы наверняка всклокочены. Хоть свитер поправить по-человечески, а то торчит в разные стороны с тех пор, как мне газеты из-под него ребята вытаскивали. Ну и видок. А следователь может оказаться и женщиной!

Конвойный остановил Чистякова перед дверью с табличкой «Следователь следственного отдела УВД старший лейтенант юстиции Корнилова Алевтина Федоровна». «Все-таки женщина!» – с неудовольствием подумал Чистяков и попытался пригладить волосы ладонью. Алевтина! Наверняка какая-нибудь грымза с бородавкой на носу!

Конвойный распахнул дверь, коротко спросил: «Разрешите?» – и велел Чистякову войти. Игорь перешагнул порог. Он сразу ощутил свою неполноценность не только из-за внешнего вида. Таким идиотом он себя еще не чувствовал никогда. Никакой бородавки, конечно, на носу не было, как не было и никакой грымзы. Была прекрасная девушка с темными блестящими каштановыми волосами. Они непослушными кудряшками спускались на лоб. И из-под этого лба на Чистякова смотрели два зеленовато-серых строгих глаза. А на щечке была миленькая ямочка, что так восхищала Игоря два дня назад на сломавшемся подъемнике.

– Аля, – выдавил из себя Чистяков и поперхнулся, не зная, что говорят в таких случаях.

– Гляди-ка, узнал, – с иронией отметила девушка. – А вот тебя узнать сложно. Эк тебя приключения преобразили. Ладно, садись, преступник!

– Аля, ну хоть ты-то мне поверь, что я не преступник – точнее, мы не преступники!

– Садись!

Чистяков сел на стул и вздохнул.

– Никто вас преступниками уже не считает. Оперативники перестарались, сгущая краски, но это их работа. Надо сказать, что вы сами им здорово помогли. Это надо же так все запутать, так нелепо поступать в каждом случае, что любой милиционер сразу заподозрит в вас злоумышленников. Хорошо, хоть Куракина взяли. И благодарите тех же самых оперативников, которые вам немного нервы помотали, они его «раскололи» по полной программе.

Чистяков шмыгнул носом.

– Хороший ты парень, Игорь, – неожиданно улыбнулась Аля и посмотрела на него так, как ни разу еще до этого не смотрела. – С тобой не соскучишься. Только не лез бы ты больше в те дела, в которых ничего не смыслишь. Вот когда ты занимался тем, в чем разбираешься, я имею в виду мое спасение с «канатки», то на тебя заглядеться можно. И загляделась ведь. Профессионал! Какое хладнокровие, какая выдержка, какое знание человеческой психологии, ловкость кошачья…

Чистяков начал оттаивать. К своему неудовольствию, он понял, что начинает краснеть.

– Я, наверное, повторяться не буду, где вы со своим Борей сглупили. Ребята вам на допросах четко объяснили, в каких случаях ваши поступки выглядели нелепо, чем и вызвали подозрение в причастности к преступлению. – Неожиданно голос Али перестал быть серьезным и строгим. – Ну, авантюристы! А я ведь даже и не поверила, когда ты мне рассказывал о преступлении там, на базе. А помнишь, как вы с Валико хвосты перед нами распускали?

– Эх, наклюкался я тогда. – Игорь наконец поднял на Алю глаза. – А я все равно рад, что начистил ему физиономию.

– Ну и зря! – рассмеялась Аля. – Валико хороший парень и никогда бы меня не обидел. Все его ухаживания остаются только платоническими. Он прекрасно знает, что между нами ничего не будет. А как ты испугался, когда проснулся голым в моем номере на диване!

Аля закатилась таким звонким смехом, что конвойный сунулся в дверь, не поняв, что тут произошло. Она замахала на него рукой, и тот снова скрылся за дверью. Чистяков смотрел на девушку с таким умилением, что уже и забыл обо всех неприятностях, которые совсем недавно казались ему такими непреодолимыми. Но тут он вспомнил об Ольге и Борисе.

– Слушай, мы с тобой тут смеемся, а ребята там в камерах сидят.

– Никто нигде уже не сидит. Еще со вчерашнего вечера, – ответила Аля, и в ее глазах заметались веселые мстительные чертики.

– Как «со вчерашнего»?

– А так! Я попросила, чтобы тебя одного до утра продержали. Я завтра уезжаю на месяц на учебу в Краснодар.

– Так ты хотела со мной увидеться? Значит, ты не мой следователь?

– Когда твоих ребят выпускали, я как раз туда зашла, – стала рассказывать Аля, проигнорировав вопрос Игоря. – Борис меня узнал, и Оля ваша узнала. Они первым делом всполошились: а как же Чистяков? Видел бы ты лицо вашей этой Оли, когда я сказала, что ты ночуешь у меня!

– Не понял? – уставился Игорь на Алю. – Когда я у тебя ночую?

– Уже переночевал, – ехидно ответила Аля. – Это тебе моя маленькая месть за Валико и за то, что провел меня с играми в сыщиков на базе. И за то, что уехал, не попрощавшись…