Текст книги "В каменном мешке"

– Мы не убивали, – выпалил парень.

– Значит, разговора не получилось, – с сожалением сказал Мостовой. – Что ж, прощай, Саша!

– Нет! – заорал бандит. – Я не так сказал! Пожалуйста, не надо, я объясню!

– А ты говори «так», – грустно посоветовал Мостовой, – здоровье то у меня уже не то, что раньше. Устаю я что-то в последнее время быстро. Отчего бы это? Может быть, возраст, как полагаешь?

Ольга слушала все эти разговоры, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в веревку, перекинутую через плечо. Она стояла вполоборота к обрыву, найдя надежный упор для правой ноги, как ее учил в свое время Чистяков. В таком положении есть шанс вовремя скомпенсировать рывок, если тело спасаемого вдруг сорвется. Тогда тот, кто его вытаскивает, сможет удержать. Закусив губу, Синицкая слушала околесицу, которую сейчас нес Мостовой. Это было жестоко и страшно. Она не верила, что Борис сможет отпустить веревку и сбросить человека в пропасть. Борю она знала хорошо. Еще два дня назад Ольга закатила бы такой концерт в подобной ситуации, но в результате испытаний, которые выпали на бригаду за последние дни, и особенно собственной постыдной в них роли, она зареклась вмешиваться в решения Мостового. Наверное, так и надо. Это ведь убийцы, преступники! Синицкая в силу своего характера любила приключенческую литературу, боевики и детективы наравне с любовными романами. То, чем сейчас занимался Боря, напомнило ей повесть Богомолова «Момент истины», по которому потом еще сняли фильм «В августе сорок четвертого». Сейчас у них самих был шанс получить этот самый «момент истины», узнать всю правду о преступлении. Потом на этом основании милиция вооружится доказательствами. Но чтобы знать, где их искать, нужно признание самого преступника, который, кстати, позже может и отказаться от показаний. Скажет, что на него оказывалось давление.

– Я расскажу, я все расскажу, – хрипел парень, вися над пропастью и судорожно царапая ногтями камни. – Мы только ранили его, но не убивали. Он успел сесть в машину и тронуться. Потом его снесло в обрыв, наверное, он потерял сознание.

– Уже хорошо, – похвалил Мостовой, – только давай все с самого начала и по порядку. Кого, за что, почему? Давай, Санек, не тяни, а то я замерз. Да и ты, по-моему, тоже.

– Он героин вез, курьер он. Наш босс, который должен был их принять, а потом сдать постоянным торгашам, решил всех кинуть ради большого куша. Он и велел нам разыграть нападение конкурентов. Курьера убить, дурь привезти ему. Мы договорились, что поделим бабки за героин поровну и мы с Вованом, – парень покосился на пропасть за своей спиной, – смоемся отсюда.

– Дальше что?

– Вытащите меня, – простонал парень, – я больше не могу, не удержусь…

– Потерпишь. Что дальше произошло? Рассказывай быстро и подробно до момента, когда я вас догнал.

– Мы хотели его оглушить и сбросить с машиной в пропасть, ну, чтобы все подумали, что авария. А Олег как-то просек это дело и хотел смыться от нас. Он маленький, но сильный. Никак мы с ним не могли справиться, а устраивать драку на дороге не хотели. Вы вот нас и так видели, а могли и другие засечь! Короче, пырнул я его в спину, когда он с Вованом сцепился, да, видать, не очень глубоко. Он меня отшвырнул – и в машину. Мы хотели догнать, а он метров через пятьдесят на всем газу прямо в ограждение! И полетел вниз. Ну, мы решили, что машина взорвется, тело сгорит, никто ножевой раны и не заметит. Все спишут на аварию.

– Героин забрали?

– Да, забрали. Отвезли шефу и все рассказали. Он нас в своем коттедже спрятал и велел носа не показывать. Вас боялся. Он же нам рассказал, что вы тело достали и про нож в спине догадались.

– Кто этот ваш шеф? – стал поторапливать парня Мостовой, увидев, что тот замялся с ответом на последний вопрос, дернул за веревку и рявкнул своим страшным басом: – А ну, говори, паскуда, кто ваш шеф!

– Да Куракин, директор базы! – со злостью выпалил парень. – Вы что, не догадались, что ли? Он же вас все время за нос водил. Мы с ним давно наркотой промышляем.

– Он что, самый главный здесь или есть над ним кто повыше?

– Конечно, есть, только я не знаю, не положено мне. Есть кто-то в городе, кто всем заправляет, а Куракин – так, перевалочная база. Отсюда героин и уходил постоянно через курьеров, маскирующихся под лыжников.

– Друга моего вы по башке поленом огрели?

– Это не я! Это Вован! Он вообще пришить хотел, но я его отговорил, сказал, что хватит мокрухи. Ваш спасатель нас не видел, вот и обошлись тем, что в подвале его заперли.

– В машину зачем полезли?

– Шеф велел нам тело выкрасть и в пропасть сбросить.

– Почему решили сегодня бежать? Кто-то сказал, что завал на дороге разобрали?

– Нет, – обреченно ответил парень и опустил глаза, – нервы не выдержали. Вы как начали шерстить по всей базе, так мы и подумали, что найдете нас.

Тут Мостовому показалось, что бандит перестал быть искренним. Почему? Вопрос-то плевый, практически праздный, а он стушевался. Может, они под шумок, чтобы замести следы, своего шефа грохнули. Смысл? Ладно, решил Боря, это не самое главное. Главное он рассказал. Теперь милиции будет несложно размотать этот проклятый клубок. Он решил, что перепуганного насмерть подонка пора все же вытаскивать наверх. Хотя, честно говоря, ему больше хотелось спихнуть его вниз.

– Ладно, Санек, убедил ты меня, – вздохнул Мостовой, – придется тебя спасти. Для прокуратуры.

Борис уперся ногами в камень и стал вытягивать парня наверх. Тот затрепыхался на веревке, как червяк, помогая всем телом, и выбрался на ровный участок. Мостовой, все еще сидя на снегу, с усмешкой смотрел, как бандит на четвереньках, быстро-быстро убирается подальше от опасного обрыва. «Теперь тебе это дело долго еще по ночам сниться будет», – подумал он, подтаскивая парня к себе на веревке. Схватив его за воротник, Борис приблизил свое лицо и страшным голосом сказал:

– Попытаешься сбежать, я тебя одной рукой удавлю, понял меня, Саша?

Парень энергично закивал, смотря затравленным и преданным взглядом в глаза своему спасителю. Пока Ольга сматывала веревку, Мостовой поволок парня за шиворот к машине. Он сразу увидел, что около «Газели» приплясывает Чистяков в одном свитере. Игорь явно начинал понемногу трезветь.

– Очухался, алкаш? – с улыбкой спросил Борис друга. – Чувствуешь-то себя как?

Тот посмотрел хмурым мутным взглядом.

– Давай быстрее, а то Ольга идет! – крикнул Мостовой.

– Н-не могу быстрее, – ответил дрожавшим от озноба голосом Чистяков, – оно не прекращается.

– Бедный, дотерпелся! Чувствуешь-то себя как?

– Т-терпимо. Г-горяченького попить у нас не найдется?

– Сейчас попьем. Кофейку сварганим и попьем. Торопиться нам теперь некуда.

– А-а, это кто с тобой?

Мостовой не ответил. Он разглядывал руки Саши, которые тот прятал то под мышки, то в карман. Они у него стали отходить от холода и теперь наверняка их страшно ломило. Ничего, сейчас Ольга придет и обработает все как надо.

Подошла Ольга. Она бросила на снег веревку и бросилась к Чистякову:

– Игорь, ты с ума сошел! Иди сейчас же оденься, простудишься.

– У меня куртки нет, – повел плечами Чистяков и полез в кабину.

И Борис, и Ольга тут же вспомнили, что куртка Игоря так и осталась в их номере на базе. Как они выволокли Чистякова из подвала, содрав с него пыльное тряпье и освободив свитер от старых газет, так он и залез в кабину машины. Мостовой передал бандита Ольге для обработки его рук, а сам завел двигатель «Газели». Мотор еще не остыл, и из печки стал дуть теплый воздух. Съежившийся Чистяков, которого неимоверно трясло не столько от холода, сколько оттого, что из него выходил алкоголь, лег грудью на приборную доску и стал постанывать от удовольствия.

Через несколько минут походный электрочайник, работавший от прикуривателя машины, закипел. Чистяков и Ольга устроились с пластиковыми стаканчиками в кабине, а Мостовой поил горячим кофе спасенного бандита на подножке машины снаружи. Глядя с презрением и уже немного с жалостью, как тот с трудом держит стаканчик изувеченными руками, Борис спросил:

– Ты, Санек, этим делом недавно занялся или прошел уже ваши зэковские университеты?

– Была у меня одна ходка по малолетке. Потом в общую перевели, когда совершеннолетним стал. Семерик.

– Семерик – это семь лет, что ли?

Парень кивнул. Мостовой покачал головой. Как же это ему опять туда захотелось? Знал же, что рано или поздно попадется.

– За что сидел-то?

– Разбой. Шубу с телки одной сняли по пьяни, а ее парень полез. Я его чуток и порезал.

– Ясно! Погоняло-то у тебя в вашем мире какое?

– Кастет.

– А дружка твоего?

– Батон. Только он мне не дружок, мы две недели, как вместе работать стали. Я его и не знал раньше.

– Работать? – поперхнулся Мостовой. – Ну ты и урод! Работать ты, по-моему, и не пробовал в этой жизни ни дня. Ладно, допивай кофе. Сейчас попробуем спуститься до завала. Если его уже разобрали, то отвезем тебя куда следует. Помни, что я тебе сказал: попробуешь сбежать – удавлю вот этими самыми руками.

– Нет, я сказал – все! Мое слово – закон. Раз ты меня взял, то не побегу. Ты же мне еще и жизнь спас, я такое не забываю.

– Тогда, извини, – покачал головой Мостовой. – Поедешь в заднем отсеке с мертвым Олегом, которого сам и убил. Только я тебя все равно свяжу. Это в твоих кругах твоему слову, может, кто и верит, а я – нет.

Борис посадил Кастета на сиденье в заднем отсеке, связал ему предплечья, так что перевязанные кисти рук торчали вперед. Потом альпинистской веревкой стал приматывать парня к спинке сиденья. Сделав очень сложный, по его мнению, узел за спиной парня, Мостовой с удовлетворением осмотрел свою работу.

– Вот так-то надежнее, приятель. Только смотри, если замечу, что пытался развязаться, свяжу по новой и положу на пол рядом с трупом. Или в такой же мешок упакую.

Захлопнув дверь, Борис вернулся в кабину. Чистяков млел под теплой струей воздуха от печки, а Ольга обрабатывала ему рану на затылке. Игорь морщился и постанывал, но на его лице было написано блаженство.

– Ну что, отогрелся, бедолага?

– Ага, – ответил Игорь, лежа грудью на приборной доске. – Тепло. А где моя куртка? Я ее где-то оставил?

– Слушай, а ведь он ничего не помнит, – задумчиво сказал Мостовой, глядя на друга. – Может, у него амнезия от травмы головы случилась?

– Ничего у него не случилось, – ответила Синицкая. – Ты полторы бутылки водки выпей без закуски. Тоже ничего не вспомнишь.

– А может, у него сотрясение мозга?

– Есть немного, но ничего страшного. Говорит, что почти не тошнит.

– Ребята, вы обо мне разговор ведете? – подал голос Чистяков.

– О тебе, родимый, о тебе, – ответил Мостовой и потрепал друга по плечу.

– А где мы сейчас?

– На задании, Игорек, – отеческим тоном сказал Борис.

– Это я на задании так головой трахнулся? А это был кто?

– Кто?

– Что «кто»? – не понял Чистяков.

– Про кого ты спрашиваешь? – уточнил Мостовой.

– А которого ты за шкирку к машине волок. Вы его кофе угощали. Это спасенный?

– Спасенный. Это, Игорь, преступник, убийца.

– Так мы их нашли, что ли?

– Слава богу, – удовлетворенно рассмеялась Ольга. – Просветление наступает.

– Ничего не наступает, – обиделся Игорь. – Я все помню. Почти. А где я так нажрался-то?

– О-хо-хо, – безнадежно вздохнула Ольга.

– Значит, так, Игорек, – стал рассказывать Мостовой. – Нас вызвали на горнолыжную базу, чтобы снять людей со сломавшегося подъемника. Мы приехали, и ты их снял. Парня и девушку.

– Я девушку снял? – захихикал Чистяков, имея в виду другой, пошлый смысл этого слова.

– Потом мы возвращались к себе в город, но на дороге случился обвал.

– А! Мы там под обрывом человека из машины доставали. Вот видите, я все помню.

– Правильно, но он умер, потому что у него было ножевое ранение. Потом мы вернулись на горнолыжную базу и искали убийц, потому что они из-за завала на дороге тоже не смогли уехать.

– Да, я прыгнул из окна второго этажа, а потом меня шандарахнули чем-то по голове. Вот отсюда я уже плохо помню.

– Тебя в подвале заперли. Там было очень холодно, но ты нашел водку, – продолжил Мостовой.

– Он ее всегда найдет, как свинья грязь, – буркнула Ольга.

– Не надо намеков, – вяло возмутился Чистяков. – Я жизнь свою спасал. Знаешь, как там было холодно?

– А то ты не знаешь, что водка согревает только на первых порах, а потом алкоголь разлагается, сужаются сосуды и становится еще холоднее, – нравоучительно заметила Ольга.

– Почему же не знаю, знаю. Нас учили. Вот поэтому я все время и подливал алкоголя. Благодаря этому и спасся.

– Благодаря этому ты нализался до поросячьего визга, – не унималась Ольга.

– Оставь ты его, – попросил Мостовой. – В общем, мы задержали одного преступника, и он сознался во всем.

– Теперь нам в милиции подарят именные часы за помощь в поимке опасного преступника, – кивнул Чистяков и стукнулся лбом о приборную доску.

Игорь потер грязное лицо со следами запекшейся крови, которое Ольга, как могла, немного обтерла.

– А сейчас мы куда? – спросил он.

– Поедем в город сдавать преступника и тело, – ответил Мостовой, включая скорость и разворачивая «Газель».

Машина, постоянно буксуя в рыхлом снегу, вернулась к дороге. Показался брошенный преступниками черный «Рено».

– А, вот и их машина, – констатировал Борис.

– Вот, – многозначительно поднял Чистяков палец, – я же говорил, что «Логан». Дедукция! А что, на базу мы не заедем? – закрутил он головой, увидев, что Мостовой свернул вниз, в сторону серпантина.

– Нечего нам там делать, – ответил Борис. – Если дорогу открыли, нужно срочно сообщать в милицию, чтобы они Куракина задерживали. Если он догадался, что его подручные смылись, то может и сам в бега податься.

– А он что? – не понял Чистяков.

– Он, Игорек, и был организатором убийства. Он их главарь. А весь сыр-бор из-за торговли наркотиками.

– Жаль, – пригорюнился Игорь.

– Чего жаль? – не понял Борис. – Его жаль?

– Жаль, что с Алей я не попрощался. Телефончик не взял. У меня с ней не сложились отношения. Точнее, сложились, но странные. Я у нее в номере по-дружески переночевал, – неожиданно признался Чистяков.

– Это как же «по-дружески»? – ехидно спросила Ольга.

– По-дружески – это на диване, – пояснил Игорь, потом добавил: – Я, ребята, тогда немного перебрал.

– Совсем чуть-чуть, – поддакнула Ольга.

Машина медленно спускалась по извилистому шоссе. Вскоре впереди показалось место завала. Дорога была почти очищена. Виднелась работающая дорожная техника. Когда спасатели подъехали ближе, то заметили, что рядом с дорожниками стоит машина ГИБДД.

– Вот и кстати, – удовлетворенно проговорил Мостовой. – Вот мы ему сейчас все и сообщим, он нас и сопроводит с мигалками до милиции.

Глава 12

Когда спасатели миновали очередной поворот, то увидели, что милицейская машина вдруг развернулась и понеслась в сторону города. Мостовой пробурчал что-то вроде «не успели». Особенно страшного в том, что милиция уехала, не было. Но с ней было спокойнее. Хотелось быстрее сообщить кому-нибудь о преступлении и задержанном преступнике.

Мостовой сбросил скорость и, чуть прижавшись к скалам, остановил машину перед остатками завала. Рабочие удивленно смотрели на «Газель» МЧС. От группы рабочих отделился человек, очевидно, старший здесь, и двинулся к спасателям. Борис заглушил двигатель и вылез на дорогу. Ольга смотрела, как Боря разговаривает с представителем дорожников, который все время показывал куда-то в сторону. Рядом завозился задремавший было Чистяков.

– Дай я выйду, – попросил он девушку, потому что сидел между ней и Мостовым.

– Сиди, куда тебя понесло?

– Мне надо в туалет, – тревожным шепотом сообщил Игорь.

Ольга открыла дверь, выпустила Чистякова и снова забралась в кабину. Игорь покрутился около машины и пошел обходить ее сзади. Блаженно улыбаясь, он справлял нужду около заднего бампера, когда мимо него медленно проехал серебристый «Фольксваген». Смутившийся Чистяков попытался повернуться к проезжающей машине спиной, но тут увидел, что за рулем сидит мужчина. Игорь узнал в мужчине директора горнолыжной базы Куракина и вежливо с извиняющимся видом улыбнулся. Мол, ничего не поделаешь, приспичило. «Фольксваген» проехал расчищенный проход в завале и, набирая скорость, двинулся вниз в сторону города. Тут Чистяков вспомнил то, что ему недавно рассказывал Боря. Куракин был главным у преступников. Куда он поехал? Его же надо сдать милиции. Скрыться решил.

Игорь, застегивая на ходу ширинку, бросился к Мостовому. Тот смотрел вслед удалявшейся машине. Он явно не разглядел того, кто сидел за рулем.

– Борька, это Куракин проехал! – выпалил Чистяков.

Мостовой резко обернулся к Игорю:

– Быстро в машину! Погнали!

Старший у дорожников что-то велел своим людям, и те расступились, пропуская спасателей. Мостовой вел «Газель» с максимально возможной скоростью и рассказывал:

– Дорожники не сразу, а только сегодня заметили, что там под обрывом лежит машина. А тут как раз инспектор ГИБДД подъехал. Они ему показали машину, вот он и рванул в город сообщать об аварии. Рация-то тут не берет. Я на всякий случай предупредил дорожников, что тело мы извлекли и везем с собой.

– Как это я сразу не сообразил, – поморщился Игорь. – Спросонок не понял, что это он за рулем.

– А что было, если бы понял сразу? – спросил Мостовой. – Как ты себе представляешь картину нашей попытки его задержать? Нет, все правильно. Пусть себе едет и не боится. Вот спустимся ниже, где рация начнет работать, и сообщим о нем. Пусть его милиция берет.

– Неправильно, Боря, мыслишь, – возразил Чистяков. – Если он куда-то намылился, значит, что-то подозревает. А теперь еще и понял, что я его узнал. В бега он подался, Боря! Пока мы сообщим, пока объясним, пока нам поверят, он успеет отмахать сотню-другую верст. А может, у него все уже предусмотрено, раз он замыслил такую аферу. Поддельные документы, например, «окно» на грузинской границе. Если мы его сейчас упустим, то потом – ищи-свищи!

– Пожалуй, ты прав, – согласился Мостовой и улыбнулся: – Узнаю протрезвевшего Чистякова.

Борис гнал машину по серпантину в таком напряжении, что на лбу у него выступили капельки пота. Несколько раз «Газель» так опасно заносило, что Ольга взвизгивала. Наконец серпантин стал более пологим, а невдалеке показались и первые домишки. Машина Куракина по-прежнему маячила впереди метрах в пятистах. Если бы не мастерство Мостового, то более легкая и маневренная легковушка уже далеко бы оторвалась от своих преследователей. Спасатели еще не поняли, знает Куракин о преследовании или нет, но на всякий случай решили держать максимальную дистанцию.

Наконец Чистяков, мучивший рацию, издал торжествующий вопль – связь появилась. Дежурный обрадовался, что бригада наконец объявилась. Но Игорь прервал его поздравления с благополучным завершением внепланового отпуска. Он стал лаконично докладывать о происшествии на «Джаловчате» и сложившейся ситуации. Чистяков рассказывал и искоса поглядывал на Мостового, который подсказывал ему те детали, о которых Игорь еще не знал. Доклад Чистякова дежурный записывал на магнитофон.

– Номер «шестерки» запомнил? Дальше: погибший – Шаронов Олег Владимирович. Ножевое ранение в спину в область сердца. Скончался на месте. По мнению врача бригады, причиной могло послужить как повреждение внутренних органов, так и обильная потеря крови. На «Джаловчате» в настоящее время умышленно выведены из строя все средства связи. Задержан подозреваемый в убийстве Шаронова некий бывший уголовник по кличке Кастет. Второй подозреваемый по кличке Батон погиб, сорвавшись в пропасть. По признанию Кастета, организатором убийства Шаронова был директор горнолыжной базы «Джаловчат» Куракин Сергей Николаевич. Шаронов был курьером по доставке героина, Куракин принимал наркотики и распределял между сбытчиками товара. Кастет и Батон были его помощниками. Кто стоит за всей этой наркосетью, пока неизвестно. Цель убийства Шаронова – имитировать нападение на курьера злоумышленников из конкурирующих банд, а затем скрыться со всей партией наркотиков. В настоящее время Куракин, понимая, что разоблачен, а его подручный задержан, пытается скрыться на своей личной машине.

Чистяков назвал номер и марку машины и, испытывая удовлетворение, откинулся на спинку сиденья.

– Все, Игорь, сведения уже передаются в милицию, – сообщил дежурный. – Перехватят вашего Куракина.

Мостовой вглядывался поверх вереницы машин и злился, что пришлось снизить скорость. Куракин стал значительно отрываться. Он маневрировал как мог, порой вылетая на встречную полосу, но расстояние сократить никак не удавалось.

– Давай плюнем на все и врубим сирену, – предложил Чистяков, – уйдет ведь.

– Рано, Игорек, рано, – пробурчал Мостовой, – заметит он нашу сирену с мигалкой и так вдарит по газам, что нам его вовек не догнать. Пусть пока едет спокойно, а мы постепенно догоним. Ситуация пока не критическая.

– А если менты нас тормознут за твое лихое вождение? – предположил Чистяков.

– Вот когда тормознут, тогда и будем думать. Проблемы надо решать по мере их возникновения.

– Подход, полный пессимизма, фатализма и неверия в силы человека как царя природы! – изрек Чистяков. – Проблему нужно предвидеть и создавать условия для ее невозникновения.

– Философ, – огрызнулся Мостовой и с разгона обошел два груженых «КамАЗа».

– Конечно, – согласился Чистяков, – мыслитель. А знаешь ли ты, Боря, чем отличается умный человек от человека мудрого?

– Может, заткнешься?

– Я тебе не мешаю. Умный человек, Боря, всегда найдет выход из сложной ситуации, а мудрый – не допустит, того, чтобы в сложную ситуацию попасть.

– Лучше бы ты пьяный валялся! – огрызнулся Мостовой. – Так тихо в кабине было.

Чистяков проигнорировал несправедливый выпад в свою сторону. Он усердно крутил головой по сторонам.

– Борька! – выпалил Чистяков и от возбуждения захлопал ладонью по приборной доске. – Дальше дорога пойдет по дуге, огибая Советское. Давай по вон тому проселку рванем на перерез. Километров пять срежем.

– А если он свернет куда-нибудь!

– Некуда там сворачивать и незачем. Он же не знает, что мы за ним тащимся. Давай рискнем!

Мостовой молча принял предложение Чистякова и резко свернул на грунтовую дорогу. Его убедил не столько Игорь, сколько понимание того, что за поселком Советское будет большая развилка. С таким отрывом, с каким спасатели шли за Куракиным, они могли и не разглядеть, в какую сторону тот свернет. А ведь там движение будет гораздо интенсивнее.

Игорь с Ольгой держались за все, за что могли, в том числе и друг за друга. Девушка подумала о том, как сейчас в отсеке скачет по полу труп в пластиковом мешке. Наверняка уже не раз наскакивал на привязанного к креслу Кастета. Она хмыкнула, но никто не обратил на это внимания.

Дорога, по которой сейчас ехали спасатели, все же огибала край поселка. Хорошо, что на окраинной улице было мало людей. Борис несколько раз отчаянно и подолгу давил на сигнал, что заставляло шарахаться от «Газели» прохожих и редкие машины. Наконец дорога вышла в поле и потянулась вдоль лесополосы. Это было хорошо, потому что деревья закрывали обзор с шоссе. Если Куракин и поглядывал в зеркало заднего вида, то машину МЧС он уже давно за собой не видел.

Борис все же сомневался, что Куракин не подозревает о преследовании. Наверняка он ведет себя пока осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания милиции. Скорее всего у него в машине весь героин, который он присвоил. «Газель» выскочила на трассу, заставив две иномарки с визгом затормозить. Не обращая на это внимания, Мостовой снова стал набирать скорость. Вот и развилка. Серебристый «Фольксваген» свернул налево. Борис вписался в поворот и чудом проскочил перед носом у грузовика. Еще одна иномарка, чтобы избежать столкновения, выскочила на обочину. В зеркало было видно, как из нее выскочил взбешенный водитель и стал отчаянно размахивать руками.

Чистяков снова связался со своим дежурным и, как велел Борис, сообщил маршрут, по которому двигается машина Куракина.

– Слушайте, вы что там, с Борькой с ума сошли? Без вас его поймают, возвращайтесь.

– Что-то не видно, что его ловят! – возмутился Чистяков. – Почти полчаса прошло, а он катается, как на пикник едет. Между прочим, тут и до границы недалеко. Давай без комментариев, передавай в милицию место нахождения машины!

– Все, сейчас он доложит начальству, – пробормотал Мостовой, – вот тогда и начнется настоящее давление.

Расстояние до машины Куракина все уменьшалось и уменьшалось. Теперь стало ясно, что он все же пытается оторваться. Слишком часто его «Фольксваген» стал грубо нарушать правила дорожного движения. Мостовой что-то прорычал и начал очередной опасный обгон. Отчаянно сигналя, он требовал, чтобы другие водители его пропустили. В лоб со спуска летела еще одна «Газель» с включенным ближним светом. Чистяков понял, что они не успеют занять свой ряд. Встречная машина не сбавляла скорости, но ее водитель стал мигать дальним светом.

– Что ты мигаешь! Тормози, придурок! Уходи ближе к обочине! – заорал Мостовой, прижимаясь к машинам, которые он пытался обогнать.

Ольга взвизгнула и закрыла лицо руками. Чистяков уперся в приборную доску, понимая, что при лобовом столкновении на такой скорости это его не спасет. Он просто вылетит через переднее стекло. Мостовой зарычал и стал тормозить, удерживая машину от заноса. Водители попутных машин, которых обгоняли спасатели, наконец сообразили, чем все может закончиться, и шарахнулись к своей обочине. Задние стали тормозить.

Встречная «Газель» тоже затормозила и вильнула на обочину, но было поздно. Удар и скрежет металла по правому борту. Чистяков почувствовал, что их заносит. Он повернулся к Ольге и попытался удержать ее руками от удара о приборную доску. Ему удалось смягчить удар для нее, но сам он ударился левым боком. Дыхание перехватило.

Заглушив двигатель, Мостовой с бешенством ударил кулаком по рулю и полез из кабины. Ольга, побледневшая, как простыня, держалась за ушибленный локоть и, вытаращившись, смотрела на Игоря. Кажется, она все еще не верила, что все обошлось. Чистяков, держась за свой бок, где наверняка была сломана пара ребер, машинально глянул в наружное зеркало заднего вида и обомлел. Из «Газели», с которой они только что не столкнулись лоб в лоб, выскакивали люди в камуфляже и с автоматами. Они на ходу опускали на лицо свои черные вязаные шапки с прорезями для глаз, носа и рта. Кажется, они были в ярости.

Дверца распахнулась, показались лица в масках, с бешеными глазами, маячили стволы автоматов. Грубый голос, явно привыкший к беспрекословному подчинению, рявкнул:

– Всем из машины, лечь на землю!

Ольгу выволокли, как пушинку. Игорь попытался вылезти сам, но его схватили грубые и умелые руки и сбросили прямо на асфальт. Он не успел опомниться, как оказался на земле лицом вниз рядом с Ольгой. Девушка пыталась возмущаться, но Чистяков, превозмогая боль в боку, шепнул ей, чтобы она замолчала и лежала не шевелясь. Сам он быстро и послушно сцепил руки на затылке. Игорь хорошо знал, как омоновцы или собровцы – кем они там являются, ведут себя, когда задержанные их не слушаются. Не успей он вовремя положить руки на голову, то мог мгновенно получить удар ботинком в бок. Он с ужасом ждал этого удара, прямо в сломанные ребра, но все обошлось.

Через лежавших ничком спасателей бесцеремонно перешагивали. Слышались злые голоса. «Ну все, конец, – подумал Чистяков, когда услышал, как в их машине откатывают дверцу заднего отсека. – Большой сюрприз для этих ребят: труп с признаками насильственной смерти в мешке, окровавленный и связанный человек».

Игорь слышал, как Кастет что-то бормотал. Наверняка этот гад пытается нас очернить, чтобы его освободили. Потом попытается смыться. Хрен тебе, эти так быстро никого не отпустят, пока не вытрясут из нас нужную информацию. Несколько громких восклицаний около машины, где обыскивали Кастета. Затем Чистяков понял, что там установилась гробовая тишина. Кто-то властным, немного удивленным голосом проговорил что-то о десяти или двенадцати миллионах. Потом умелые руки полезли по карманам спасателей. Наверняка в поисках документов или оружия, решил Чистяков.

Наконец их подняли с земли. По очереди спасателей ввели в «Газель», на которой ехали люди в камуфляже, и рассадили в разных концах салона спиной друг к другу. Приказали не разговаривать. Чистяков успел обратить внимание на злого до предела Мостового. Боря держался хорошо, в том смысле, что держал себя в руках. Ольга всхлипывала.