Текст книги "Мечта каждой женщины"

5

На следующий день на виллу Долорес Торрес-Кеведо доставили роскошный букет для Паломы, с трогательной запиской от Антонио. В ней он сокрушался по поводу того, что их чудесный вечер был так грубо прерван. Палома передала записку донье Долорес. Та прочла ее и издала неопределенный возглас, который, очевидно, выражал неудовольствие. Однако, как всегда деликатная, она не стала задавать девушке никаких вопросов.

Два дня спустя Антонио по телефону пригласил их обеих на прием в честь юбилея его фирмы. Обед устраивался в одном из самых роскошных ресторанов Мадрида, и приглашены на него были важные персоны города. И Антонио, и его коллеги оказывали обеим женщинам внимание, достойное особ королевской фамилии.

Донья Долорес уже трижды бывала на подобных мероприятиях, однако была единственной женщиной, которую Антонио когда-либо приглашал сюда. Палома поняла, что ни одна из его предыдущих пассий не удостаивалась такой чести. Если она и собиралась закатить скандал по поводу поведения Антонио в их последнюю встречу, то в нынешних обстоятельствах это казалось просто немыслимым. Донья Долорес тоже была настроена более чем благодушно.

Надо сказать, что Давид Ольгадо не сдержал своего обещания, и скоро всему Мадриду стало известно, что у Антонио Торрес-Кеведо появилась новая дама сердца. Но на этот раз все было по-другому. Во-первых, эта женщина гостила у его матери, а во-вторых, ее пригласили на прием почти дипломатического ранга…

– О вашей помолвке уже говорят все вокруг, – удовлетворенно отметила донья Долорес несколько дней спустя, когда они все вместе завтракали.

Палома бросила на нее быстрый взгляд.

– Но ведь мы еще не помолвлены!

Сеньора Долорес вопросительно посмотрела на сына, но тот промолчал. Тогда она продолжила:

– Официально нет. Но на самом деле… какая разница! Все эти формальности только мешают делу. Самое главное, что вы идеально подходите друг другу и теперь всем известно, что вы помолвлены.

– Не приложила ли ты к этому руку? – Антонио иронически улыбнулся.

– В этом не было необходимости, – отрезала донья Долорес. – Достаточно того, что вас видели в клубе. Вы были полностью поглощены друг другом.

Так как ни Палома, ни Антонио не собирались говорить, чем именно были поглощены в тот момент, то оба промолчали. Донья Долорес расценила это молчание как согласие.

– Пригласив Палому на прием, ты фактически обнародовал серьезность ваших отношений, – добавила она. – Так что теперь нам остается только устроить вечер по поводу вашей помолвки. Все с нетерпением этого ждут. Кстати, сынок, не забудь про кольцо. – И, не дожидаясь ответа, донья Долорес удалилась в свою комнату.

– А ведь мама права! Нам действительно необходимо устроить вечеринку. Самое время тебе познакомиться с друзьями семьи.

– Но помолвка… кольцо…

– Это ничего не значит. Сегодня мы помолвлены, завтра передумаем и расторгнем помолвку. А насчет кольца я мог бы вспомнить и сам. – Антонио достал из бумажника визитную карточку. – Вот лучший ювелирный магазин в Мадриде. Я предупрежу их, что ты заедешь.

– А ты?

– Извини, у меня много работы. – Он отвел взгляд. – У них замечательный ассортимент. Выбери самое лучшее.

Палома поехала в ювелирный салон в этот же день. Хозяин обращался с невестой сеньора Торрес-Кеведо с уважением, близким к благоговению. Он показал ей несколько десятков колец, каждое из которых выглядело изумительно… и было пугающе дорогим. Одно понравилось ей больше других. Изумруд, окруженный множеством мелких бриллиантов, искусно вмонтированных в белое золото.

– Нет ли у вас чего-нибудь… ну, поменьше? – спросила она, не решившись сказать «подешевле».

– Я могу показать вам кольцо, которое выбрал сеньор Торрес-Кеведо.

Ого! Это уже интересно. Значит, он был здесь, но без нее. Как всегда, хотел предвосхитить ее выбор, и с этим она не могла смириться.

– Нет. Покажите что-нибудь другое.

– Но сеньор Торрес-Кеведо…

– …Не будет носить это кольцо. Я буду.

– Но…

– Если вас это затрудняет, нет проблем. Я пойду в другой салон.

Не скрывая разочарования, он подвел Палому к витрине с более дешевыми кольцами. После долгих колебаний она наконец выбрала недорогое, но очень изящное колечко, Надо сказать, что хозяин салона никак не хотел оставить своих попыток навязать Паломе что-то более изысканное, но в конце концов ему пришлось уступить. Палома надела кольцо на палец и, счастливая, покинула салон.

Тем же вечером Антонио приехал на виллу доньи Долорес. Он привез с собой большой бархатный футляр, и Палома не сомневалась, что в нем находятся отвергнутые ею кольца. Что ж, она не собиралась уступать! Антонио перекинулся парой слов с матерью, затем отвел Палому в сторонку.

– Спасибо за кольцо… – начала она, вытянув перед ним руку.

Антонио перехватил ее кисть и, даже не взглянув на кольцо, снял его с пальца.

– Эй, в чем дело?

– Вероятно, здесь какая-то ошибка. Он должен был предложить тебе кое-что получше.

– Никакой ошибки нет! – Палома покачала головой. – Я купила то, что мне понравилось.

– У моей невесты не должно быть такого дешевого кольца! – отрезал Антонио.

– Дешевого? Мой Бог, да оно обошлось тебе в кругленькую сумму!

– Ну да, – сухо подтвердил Антонио. Было заметно, что он изо всех сил старается сдержать кипящее в нем раздражение.

– Понимаю, – насмешливо протянула Палома. – Если «твоя невеста» носит просто очень дорогое, а не баснословно дорогое кольцо, это может натолкнуть твоих клиентов на мысль, что ты на грани разорения.

– Кажется, ты прекрасно поняла меня. В таком случае я не вижу смысла продолжать этот бесполезный разговор. Я прошу тебя вернуть мне кольцо.

– Нет.

– Да!

– В комнате повисло напряженное молчание. Антонио казался разочарованным… и побежденным? Впрочем, нет. Заглянув ему в глаза, Палома убедилась, что он не собирается сдаваться. И верно, спустя минуту Антонио раскрыл перед ней бархатный футляр.

– Пожалуйста, выбери что-нибудь.

– Я уже сделала свой выбор. – Палома была непреклонна.

– Почему ты постоянно лезешь на рожон? – процедил Антонио сквозь зубы.

– А почему ты пытаешься контролировать меня во всем? Я этого не потерплю!

– Не говори ерунды, Я контролирую тебя? Просто я лучше знаю, как себя вести и что делать в нашей с тобой ситуации. Черт, да ведь не так давно ты, не моргнув глазом, истратила на свои миниатюры ничуть не меньше. Разве не так?

– Не будем начинать сначала! Мы же договорились!

– Просто мне кажется нелепым то, что сначала ты выкладываешь огромные деньги за какие-то картинки, а потом считаешь каждую песету, потраченную на твое же кольцо. Где логика?

– А кто сказал, что во всем должна быть логика? – с вызовом спросила Палома.

– Знаешь, она никогда не бывает лишней.

– Что ж, давай говорить начистоту. Меня не интересует цена. Меня волнует лишь то, что ты изо всех сил пытаешься направить меня по нужному тебе пути. А я не хочу и не буду следовать туда, куда ты скажешь. Ты оказался негодным машинистом: поезд сошел с рельс.

– И тебе наплевать, как все это отразится на моей репутации?

– Ничего, клиенты переживут. Партнеры тоже, – хмыкнула Палома.

Однако Антонио оказался умнее, чем она думала, и нанес удар, которого Палома никак не ожидала.

– Знаешь, для блестящей женщины ты, пожалуй, глуповата.

– Вот как? – Палома приподняла брови. Она чувствовала, что Антонио пытается заманить ее в ловушку, но пока не могла понять, откуда ждать опасности.

– Меня мало волнует мнение клиентов. И партнеров, кстати, тоже. Я беспокоюсь по поводу мамы.

– Да что ты говоришь! Если ты попытаешься убедить меня, что боишься своей матери, я рассмеюсь тебе в лицо!

– Нет, в самом деле! Как думаешь, что она скажет, когда узнает, что я поскупился на кольцо для своей невесты?

Антонио улыбнулся ей, и эта улыбка отчего-то покоробила Палому.

– Не беспокойся. Я объясню донье Долорес, почему выбрала именно это кольцо.

– Так не пойдет. – Антонио вздохнул. – Объяснения должен давать я. А ведь ей и в голову не приходит, как трудно в чем-либо убедить тебя. Послушай, если ты не пойдешь мне навстречу, то не знаю, что я буду делать. – В его голосе Палома впервые за время их знакомства уловила нечто похожее на растерянность.

– Прекрати! – сурово сказала она, изо всех сил стараясь не отвечать на его смущенную улыбку. – Я же вижу тебя насквозь, ты еще не понял?

– Я в этом даже не сомневаюсь.

– И тебя это нисколько не беспокоит? Все равно ты сделаешь все по-своему?

– Ты попала в точку, дорогая.

– На твоем месте я бы сгорела со стыда. Как можно быть таким эгоистом?

– Не понимаю, что в этом плохого? Разве тебе не по душе делать то, что ты хочешь, и плевать на мнение окружающих?

– Разумеется, мне это нравится. Но в отличие от тебя я не могу отделаться от известных сомнений.

– Никаких сомнений, они съедают время, – твердо произнес Антонио. – Нужно всегда делать то, что принесет тебе пользу. Выгоду, если угодно.

– А как же остальные?

– Как хотят. Меня это касается меньше всего, – бросил он.

– Это чудовищно! – содрогнулась Палома.

– Ничуть. Нормально. Кстати, почему бы тебе не примерить вот это колечко? – сменил тему Антонио.

Сказав это, он надел Паломе на палец то самое кольцо с изумрудом, что так приглянулось ей в магазине. Наверняка об этом Антонио стало известно от хозяина салона. Черт, он снова обскакал ее! Он постоянно опережал ее на шаг, и она должна была положить этому конец.

Однако раздражение ее растаяло в блеске роскошного кольца. Палома чуть вытянула руку, чтобы полюбоваться, как свет играет на гранях огромного камня.

– Я не могу принять его, – глухо сказала она. – Не могу, и все тут.

Однако она не спешила опускать руку. В это время дверь отворилась и в комнату вошла донья Долорес.

– Мама! – воскликнул Антонио, – Подойди скорей и поздравь нас с помолвкой!

Он взял руку Паломы и приподнял ее так, чтобы видно было кольцо.

–                          Какая прелесть! – восхищенно выдохнула донья Долорес.

– Мне тоже очень нравится, – согласилась Палома, испепеляя взглядом своего жениха. Пути назад не было.

– Боже, как же все изумятся, когда увидят его! – в предвкушении воскликнула донья Долорес, и глаза ее загорелись. – Ну что ж, теперь мы можем заняться подготовкой торжества.

– Боюсь, что не смогу помочь вам. Мне необходимо ненадолго отлучиться из города.

– Вот и славно, – кивнула донья Долорес. – Без тебя мы справимся куда лучше. – И, довольная собой, она удалилась.

Я не собираюсь возвращаться к тому, о чем мы говорили, – начала Палома, – потому, что все ясно и так. Хочу лишь сказать, что, если решу не выходить за тебя, а это вполне вероятно, я тут же верну тебе кольцо.

– Само собой, – насмешливо протянул он, – Ты что же, полагала, я оставлю его тебе? Как бы не так! Оно мне понадобится для следующего раза.

Антонио смотрел на нее с издевкой. Но Паломе внезапно расхотелось сердиться. Да, этот человек порой бывал просто невыносим, но что с этим поделаешь? В конце концов, в этом и заключался его необыкновенный шарм, который Палома так тонко чувствовала. Однако она вряд ли осмелилась бы признаться даже себе, что дело не только в этом. С той самой минуты, как они столкнулись у дверей ее галереи в Лос-Анджелесе, в ней непрестанно шла ожесточенная борьба: Палому-умницу, сдержанную и рассудительную, постепенно вытесняла совсем другая женщина, чувственная, непредсказуемая, горячая. И эта, другая Палома отчаянно хотела испытать все сполна – рядом с Антонио, вместе с ним.

Девушка чувствовала, как пылает ее лицо. Однако Антонио этого не заметил. Пожелав ей приятного вечера, он вышел из комнаты, через пару секунд Палома последовала за ним. Настало время ужина…

Поздним вечером Антонио и донья Долорес составили список гостей, который устроил обоих. Просмотрев его, Палома вспыхнула.

– Федерико Ортуньо! – потрясенно воскликнула она.

– Вы знакомы? – Антонио чуть приподнял брови.

– Нет, но хотелось бы познакомиться. Я сотни раз пыталась попасть к нему, но, увы.

– Ах вот в чем дело!

– Ну конечно! Я столько слышала о его замечательной коллекции! Одна вещь лучше другой! Но он никого не подпускает к своим сокровищам. Надеюсь, теперь все изменится… Кстати, ты хорошо его знаешь? – как бы небрежно поинтересовалась Палома.

– Достаточно для того, чтобы провести тебя к нему домой. Ты же этого ждешь?

– Ведь для тебя это совсем просто, правда?

– А если бы и сложно, что с того?

– О…

– Не утруждай себя вежливостью, – предупредил ее Антонио. – Я рад, что могу быть тебе чем-то… полезен.

Голос его дрогнул, но Паломе было не досуг раздумывать о его настроениях. Перед ней готовы были распахнуться двери сокровищницы, и все остальное потеряло всякую ценность в ее глазах.

Антонио отсутствовал всю неделю, Палома и донья Долорес сбились с ног, устраивая все необходимое для роскошного приема. На вилле кипела работа – за короткий срок она должна была превратиться в самый великолепный уголок на свете. Были разосланы приглашения гостям, в том числе и отцу Паломы. Но так как от него по-прежнему не было никаких вестей, они пришли к выводу, что Хуан де ла Росса no-прежнему в отъезде.

По городу бродили разноречивые толки, и все до единого друзья и близкие Торрес-Кеведо умирали от желания взглянуть на девушку, «обольстившую обольстителя». Эта фраза переходила из уст в уста и в конце концов достигла ушей Паломы.

– Вот он, Мадрид! – огорченно заметила она. – Идеальное место для тех, кто желает угодить в пасть стоглавому дракону людской молвы!

– Не обращай внимания, – успокоила ее донья Долорес. – Антонио знает о драконах все. Он не отдаст тебя на растерзание.

За два дня до приема Антонио заехал на виллу, и они чудесно поужинали втроем. За кофе хозяйка дома обратилась к Паломе:

– Наши близкие начнут приезжать с завтрашнего дня. Ты готова встретить их, дорогая?

– Честно говоря, я немного волнуюсь, – призналась Палома.

– И я тоже, – вздохнула она. – Алонсо приедет с Элиз… У меня даже язык не поворачивается назвать эту женщину его невестой. Да и что это за имя для женщины, разменявшей шестой десяток?

Донья Долорес презрительно хмыкнула.

– Дядя не виноват в том, что они так долго тянули. Он годами умолял ее выйти за него. Но Элиз вбила себе в голову, что не может принять предложения, будучи его горничной.

– И она была права! Не то что эта Натали Дюкло.

– Знаешь, мама, а Палома находит Натали довольно хорошенькой.

– Мы, правда, никогда не встречались, – пробормотала Палома. – Но мне бы хотелось познакомиться с ней.

Сеньора Долорес побелела от злости.

– Ты находишь ее хорошенькой? Не слишком большое достоинство для той, кто собирается взять фамилию Торрес-Кеведо!

– Э-э-э… я не то хотела… – начала было Палома, но Антонио жестом попросил ее замолчать.

– Мама, ты несправедлива к Паломе.

– О, прости, дорогая! Здесь нет твоей вины.

Она взяла девушку за руку, и опасный момент благополучно миновал.

– А Алехандро, как всегда, примчится в самый последний момент. Ему не по себе среди приличных людей. – И донья Долорес с недовольным видом поджала губы.

– Это уж наверняка. Знаешь, возможно, он бы и вовсе не приехал, если бы ему не надо было лететь на Азорские острова. Из Норвегии через Испанию проще попасть в птичий заповедник.

– Ох уж этот мне естествоиспытатель!

– Мама, Алехандро довольно известный а научных кругах орнитолог. И ему просто повезло, что он нашел свое место в жизни… Впрочем, ты и сама это понимаешь.

– Не желаю тебя слушать! – заявила сыну донья Долорес. – И это один из представителей молодого поколения Торрес-Кеведо, которому надлежит продолжить наш род!

На следующее утро донья Долорес и Палома встречали Алонсо Торрес-Кеведо с невестой. Они вышли из машины рука об руку, и, взглянув на них, Палома расплылась в улыбке. Любовь, так тщательно скрываемая от посторонних глаз на протяжении долгих лет, наконец вырвалась наружу. И теперь они обращались друг с другом с такой трогательной нежностью, что Палома не могла им не позавидовать. Интересно, многим ли удается пронести такие отношения через всю жизнь? – подумала она. Ну уж им-то с Антонио это не грозит, они ведь не любят друг друга. Конечно, Антонио прав, и в браке по расчету нет ничего плохого. Но при взгляде на пожилых влюбленных в горле ее появился подозрительный комок.

Через несколько часов прибыл сын Алонсо и старший брат Алехандро Эрнесто Торрес-Кеведо со злополучной Натали Дюкло. Эрнесто оказался весьма обворожительным молодым человеком с красивыми, но чуть холодными глазами. Правда, лед таял, когда он смотрел на Натали, и Палома с удовольствием подумала о том, как красивы влюбленные мужчины. Ах, если бы только…

Паломе Натали сразу понравилась, и та ответила ей тем же, причем выразила свою симпатию с присущей француженкам экспрессивностью.

– Неужели мы совсем скоро станем родственницами? Ты не представляешь, как я рада! Только подумай, в один прекрасный день мы проснемся почти сестричками. Ужасно здорово, правда?

– О да, – ответила Палома, хотя вовсе не была уверена, что этот день когда-нибудь настанет.

Правда, кольцо на пальце напоминало ей о том, что все происходит на самом деле. И тем не менее Палома не могла избавиться от мысли, что это не более чем сои. Впрочем, что толку сейчас об этом думать? Предпраздничная суета и волнение оставляли мало времени для копания в своих чувствах, и девушка была этому рада.

Как бы донья Долорес ни оценивала выбор брата своего покойного мужа, она тепло отнеслась к Элиз. Палома отмстила, что, несмотря на некоторую старомодную манерность, у доньи Долорес доброе сердце, а это она ценила в людях превыше всего. Антонио тоже вел себя по отношению к Элиз безупречно, называл ее тетей и то и дело ласково прикасался к ее руке…

Когда за ужином Эрнесто развлекал всех историей знакомства с Натали, дверь стремительно распахнулась и в столовую вошел высокий, спортивного вида молодой человек в джинсах.

– Алехандро! – в один голос вскрикнули все сидящие за столом.

Антонио тут же вскочил и приветствовал кузена, похлопав его по спине. Тот широко улыбнулся в ответ и вежливо поздоровался с доньей Долорес и Натали. Когда подошла очередь Паломы, Алехандро окинул девушку оценивающим взглядом. Он был так же хорош собой, как и Антонио с Эрнесто, но в отличие от них производил впечатление человека более непосредственного и мягкого. Но в целом, решила Палома, трио молодых Торрес-Кеведо просто восхитительно! Пожалуй, даже чересчур.

Алехандро непринужденно поцеловал Палому а щеку, и девушка почувствовала, что ей нравится этот человек. В его манерах была та самая простота, что так раздражала донью Долорес и ее сына и так высоко ценилась самой Паломой. Меж тем, она заметила, что Алехандро снова оглядел ее с ног до головы, уже более внимательно. Решив подыграть ему, Палома в свою очередь посмотрела ему прямо в глаза и не отводила взгляда до тех пор, пока за спиной не раздалось деликатное покашливание.

– Эй, кто это? – произнесла Палома, оборачиваясь и с деланным изумлением глядя на Антонио.

Все рассмеялись, и она с удовольствием отметила, что и Антонио разделяет общее веселье. Он терпеть не мог подобные шутки, но ему польстило, что вся семья пришла в восторг от ее поведения.

– Иди отсюда, Алехандро. Дай-ка я напомню моей невесте, кто я такой. – Он оттеснил кузена плечом. – И впредь держись от нее подальше.

Алехандро неожиданно наклонился к Паломе и страстно прошептал на театральный манер так, чтобы слышали все:

– В полночь на террасе!

Палома уже открыла рот, чтобы ответить в том же духе, но в это время властная рука обхватила ее за талию и оттащила от Алехандро.

– Мы же просто шутили! – запротестовала Палома.

– Знаю. Но что до Алехандро, он «шутит» с таким количеством женщин, что тебе и не снилось. Безжалостный сердцеед, знаешь ли.

– Странно, – лукаво улыбнулась Палома. – Я слышала то же самое о тебе.

Антонио чуть покраснел.

– Интересно знать, от кого же?

– Да все об этом говорят! – Она с вызовом поглядела на него, и Антонио первым отвел взгляд.

– Вернемся к столу, – предложил он.

Алехандро с удовольствием включился в общий разговор. Палому приятно удивило то, что он все время просил ее рассказать о себе. Он больше не притворялся пылко влюбленным, но было видно, что интерес его к Паломе не напускной. Возможно, это объяснялось хорошим воспитанием, но девушка уловила нечто большее. То, что она чувствовала с того момента, как сеньора Долорес встретила их с Антонио в аэропорту. Ее одобрили. Ее оценили. Ее приняли в семью. Для человека, который с детства страдал от невнимания родного отца, это было как второе рождение.

Палома продолжала наблюдать за тремя молодыми Торрес-Кеведо и не переставала удивляться, какие они все-таки разные. Хотя, впрочем, кое-что их объединяло.

– Дьявольски хороши, да? – горделиво прошептала ей донья Долорес.

И Палома вынуждена была с этим согласиться. Да, дьявольски.

Эрнесто был красив изысканной, утонченной красотой, скорее женской, нежели мужской. Тонкие черты лица, темные миндалевидные глаза за стеклами дорогих очков. Судя по всему, он был человеком светским, по крайней мере, мнение окружающих весьма его заботило. Тем не менее, он пошел наперекор ему, когда встретил Натали. Как он смотрел на нее! Казалось, лишь в ее обществе он чувствует себя по-настоящему уютно.

Его брат был несколько младше и сохранил в своем облике нечто присущее озорным, но добрым мальчишкам. Он ей нравился, и Палома была бы не прочь познакомиться с ним поближе.

И, наконец, Антонио. На ее взгляд, он был самым эффектным из всех троих. Его элегантность, самодостаточность, железный самоконтроль, исходящая из глубины тайная сила – все это делало его поистине великолепным. Он был одним из Торрес-Кеведо и все-таки несколько иным. Палома не могла представить, чтобы он вел себя так же раскованно и игриво, как Алехандро, или так же подчеркнуто сдержанно, как Эрнесто. Он был иным.

Мысли Паломы переключились на женщину, на которой Антонио едва не женился. Женщину, чье имя никогда не упоминалось в этом доме. Любил ли он ее? Что произошло между ними? Может, она покинула Антонио, отчаявшись достучаться до его сердца? Скоре всего так…

Ужин закончился чуть раньше полуночи. Палома уже собиралась подняться к себе, когда Антонио неслышно подошел к ней и, взяв за руку, отвел на террасу.

– В полночь у тебя свидание, не забыла? – ехидно напомнил он.

– Но не с тобой! – с вызовом ответила Палома.

– А лучше бы со мной… – Он улыбнулся ей еще более вызывающе.

И когда его губы коснулись ее губ, она прикрыла глаза и почувствовала себя абсолютно счастливой. Поцелуй был таким нежным и многообещающим, что она совершенно потеряла рассудок и вновь потянулась к нему. Однако Антонио легонько отстранил ее от себя и одарил чуть насмешливой улыбкой. Палома в недоумении приподняла брови, однако он лишь качнул головой. И в этом жесте она не нашла ответа на свой молчаливый вопрос.

До прихода гостей оставались считанные минуты. Палома только что закончила приводить себя в порядок и в задумчивости стояла перед зеркалом, когда в комнату ворвалась Натали, сверкая бриллиантами и бирюзовым шелком платья.

– Вот это да! – воскликнула она, взглянув на Палому. – Ты выглядишь просто сногсшибательно. Неудивительно, что ты растопила сердце Ледяного мужчины!

– Ледяного мужчины?

– Ох, не надо было тебе этого говорить, – спохватилась Натали. – Но Эрнесто сказал, что так называют его близкие. Не в лицо, конечно. Все мы не раз видели, каким суровым он может быть. Впрочем, ты-то знаешь о нем кое-что, чего никогда не узнают другие, – хихикнула она. – Ну вот, я заставила тебя покраснеть.

– Вовсе нет, – быстро сказала Палома, однако почувствовала, что щеки ее и впрямь заалели. Намек на любовную связь между ней и Антонио отчего-то страшно смутил ее. Пряча глаза, она отвернулась от Натали и одернула платье.

Над ее лицом и прической сегодня вновь трудились лучшие мастера Мадрида. Легкий, но грамотный макияж подчеркивал овал лица. Зеленые глаза казались больше, чем обычно, и надолго останавливали взор. Волосы, разумеется, были собраны в высокую прическу, лишь вдоль щек спускались несколько кокетливых завитков.

На Паломе было атласное платье цвета темного золота. Она знала, что выглядит безупречно, и осознание этого придавало ей уверенности в своих силах.

Раздался стук в дверь, и Натали поспешила открыть. В комнату вошли Эрнесто и Антонио, оба в смокингах, невероятно элегантные и красивые.

Антонио с удовлетворением оглядел Палому.

– Неплохо. Так я и думал. Надень вот это – будет еще эффектнее.

Он протянул ей сафьяновую коробочку, в которой обнаружилась массивная золотая цепочка. Натали в изумлении уставилась на нее, а затем схватила своего возлюбленного за руку и утащила из комнаты.

– Но почему? – Жалобно спросил Эрнесто уже за дверью. – Разве тебе не хочется взглянуть на Ледяного мужчину, разыгрывающего из себя влюбленного!

– Боюсь, это невозможно. При нас Антонио ни за что не выдал бы своих чувств. Но теперь, когда мы ушли, думаю, он сжал ее в страстном объятии!

Эрнесто с надеждой рванулся к двери.

– Можно, я только на секундочку загляну и сразу назад?

– Эй, веди себя прилично! Кроме того, у меня для тебя есть кое-что поинтересней, – улыбнулась Натали.

– А! Ну тогда другое дело. – Он покорно последовал за ней в другой конец коридора.

Каково же было бы их разочарование, если бы они увидели, с каким равнодушным спокойствием Антонио застегивал цепочку на шее Паломы.

– Я сразу понял, что тебе нужно носить золото, – деловито произнес он. – И не ошибся.

Палома с благоговением смотрела на свое отражение и не узнавала себя. Неужели это необыкновенное создание, эта великолепная женщина в роскошном наряде – Палома Гиллби? Нет, нет и нет. Она казалась себе богиней.

– Спасибо, – тепло поблагодарила она Антонио. – Я и мечтать не могла о том, что когда-нибудь буду выглядеть вот так.

– Знаю. Ты разбираешься во всем на свете, кроме того, что нужно тебе. Я понял это, едва увидев тебя.

Палома уловила какую-то особую интонацию в его голосе и поняла, что пальцы Антонио все еще касаются ее шеи. В зеркале она увидела отражение его глаз и поразилась: никогда еще она не видела в них такого огня. Жаркого, страстного, невыносимо влекущего. Однако Антонио тут же принял свой обычный равнодушно-насмешливый вид, и чудесные огни погасли.

В этот момент за дверью раздались шаги и голос доньи Долорес возвестил о том, что гости начинают собираться. Минуту спустя Антонио и Палома вышли из комнаты и обнаружили, что к донье Долорес присоединились Эрнесто с Натали и Алехандро, на этот раз в потрясающем костюме цвета темной ванили. Она с удовольствием оглядела всех пятерых.

– Торрес-Кеведо просто великолепны, – кивнула она. – И притягивают к себе столь же великолепных женщин. А теперь вниз, вниз, к гостям! Сразим их наповал!