Текст книги "Узор твоих снов"

XXIX

В субботу, ближе к полуночи, они приехали на кладбище. Оставив машину за воротами, в единодушном молчании прошли по плохо освещенной центральной аллее и свернули на узкую, засыпанную снегом тропу, ведущую к могиле Алены.

Лариса наклонилась над запорошенной снегом могилкой и положила возле памятника принесенные цветы. В сосредоточенном скорбном молчании они втроем отдали долг памяти усопшей, после чего Инга, выпрямившись, глухо проговорила:

– Пора готовиться.

Она достала из сумочки свечки в высоких металлических подсвечниках и, расчистив от снега могильную плиту, расставила их на ней по периметру. Нервничали все. Волнение Инги выдавали непослушные пальцы, несколько раз выронившие зажигалку. Вадим набирался спокойствия, торопливо перекуривая на тропе. За всю дорогу и то время, что они провели на кладбище, он вопреки своей способности шутить в любой ситуации не проронил ни слова. Лариса предпочла присесть на оградку, чтобы унять дрожь в коленках. Вцепившись пальцами в тонкие прутья, она почти не чувствовала обжигающего холода металла. Тревожно переводя взгляд с Инги на Вадима, девушка пыталась предугадать то, что может произойти этой ночью. Воображение рисовало картинки из повестей Гоголя с летающими панночками, разверзшимися могилами и извергающими проклятия злобными колдунами. От подобных картин ледяной ветерок страха неприятно прошелся вдоль позвоночника, и Лариса заметно содрогнулась, что не ускользнуло от внимания Инги:

– Боишься?

В ответ Лара промычала что-то, и Инга, правильно поняв ее состояние, серьезно предложила:

– Хочешь, я прочитаю заговор, чтобы тебе не было страшно?

– Нет, обойдусь… – вяло отмахнулась Лариса и перевела взгляд с ее лица, освещенного пламенем зажженных свечей, на Вадима, который, закуривая вторую сигарету, прислушивался к их разговору.

– Я не столько боюсь, сколько переживаю за то, чтобы все получилось…

– Получится, Лара, – голос Инги, однако, прозвучал не столь убедительно, как ей бы самой хотелось. Прикрыв глаза, девушка быстро прочитала про себя заговор на успокоение и сосредоточение. Почувствовав, что железная хватка волнения значительно ослабла, она сделала глубокий вдох и позвала: – Вадим, давай. Пора начинать.

Ее голос, обычно чистый и глубокий, от напряжения звучал глухо и невыразительно.

– Инга, что ты собираешься делать? – робко спросила Лариса, поднимаясь с оградки. – Если ты разобьешь это Единение, не угаснет ли наша с Вадимом любовь?

Этого вопроса Инга больше всего и боялась. И не волнение перед предстоящим ритуалом не давало ей минувшей ночью спать, а страх того, что она своими действиями может невольно разрушить отношения между братом и его девушкой. Она задержалась с ответом, и это промедление сыграло не в ее пользу: в Ларисиных глазах, и без того полных беспокойства, мелькнул страх, а Вадим, нахмурившись, вновь вытащил из кармана сигаретную пачку, вцепившись в нее, как в спасательный круг.

– Нет, что вы, – Инга постаралась вложить в свой голос побольше теплоты и уверенности. – Ваша любовь такая крепкая, что ей уже ничто не угрожает. Это ведь несерьезно – считать, что чувства держатся лишь на силе этих амулетов! К тому же один из них «похоронен», и что, стала ли ваша любовь от этого меньше?

То ли последний довод убедил их, то ли уверенность в голосе Инги, но Лариса с облегчением перевела дух, а Вадим сунул ставшую ненужной «спасительную» пачку обратно в карман.

– Спасибо, сестренка, – произнес он.

А Инга в ответ смогла лишь кивнуть. Психологический прием – внушить, что чувства никак не зависят от этих проклятых амулетов. Может, этот полуобман на самом деле не даст их любви умереть следом за разбитым Единением…

– Я собираюсь включить себя в кольцо вместо утраченного амулета. Надеюсь, моей силы и способностей хватит на это… – несколько громче, чем хотела, начала объяснять Инга предстоящие действия. – Мы станем в круг. Вначале я поставлю на вас защиту, потом буду потихоньку «тянуть» на себя ту энергию, которой напитали вас амулеты. Прежде всего – с Вадима, поскольку он больше всех находится в опасности. Не пугайтесь, если почувствуете слабость. Я возьму лишь столько, сколько надо. И, главное, что бы ни случилось, не теряйте самообладания.

– А что может случиться? – не замедлил спросить Вадим.

– Не думаю, что произойдет что-то страшное, – делано ровным голосом ответила его сестра. – Но предупредить вас я обязана. Спокойствие – наша дополнительная защита. Это… все.

Инга вздохнула и еще раз огляделась, словно проверяя, все ли подготовила. Удостоверившись, что свечки горят, она достала из сумочки амулет Единения, который раньше взяла у Ларисы. После чего, подняв к небу лицо, шепотом принялась читать заговор на начало важного дела.

Закончив, Инга присела над могилой, разгребла ладонями снег и приложила амулет к мерзлой земле.

– …Как тянутся друг к другу два магнита, так и вы тянитесь друг к другу, две половины кольца, разлученные землей могильной… Как горизонтом соединяются небо с землей, соединитесь, разлученные злым умыслом… Как ночь сливается с утром, слейтесь оставшейся Силой в Единую… Как осень повенчана с зимой, обвенчайтесь в Едином помысле… Воссоединитесь в Единое, изначально задуманное…

Замерзшие пальцы, сжимающие прижатый к земле амулет, не почувствовали прилива энергии. Ни вибрации, ни тепла. Ничего. Впрочем, так и должно было быть. Инга и не ожидала, что похороненный вместе с Аленой амулет «потянется» к приложенному к земле, отзовется своей силой. Могильная земля погасила его, будто ветер свечное пламя. И пусть он сохранил свою форму, но был пуст, подобно перевернутому кувшину. Это Инга и хотела проверить.

Ах, как было бы просто, если бы можно было избавиться от второго амулета, закопав его, как и первый, в могильную землю! Как было бы просто… Но на этот, оставшийся, не было наложено Йолой заклятие, и даже «похороненный», амулет продолжал бы жить своей силой до тех пор, пока не исполнилось страшное назначение. Могильная земля не станет ему помехой, не погасит его. Да и нельзя бросать дело так, чтобы в Вадиме и Ларисе оставалась чужеродная черная энергия, которая, подобно яду, быстро или медленно, но неизменно вела бы их к смерти.

Инга выпрямилась, надела на шею цепочку с амулетом и тихо приказала:

– Сделаем круг.

Вадим и Лариса послушно вложили свои ладони в ее.

Опустив голову, отчего длинные, спутанные от ветра волосы занавесили ей лицо, Инга адресовала свои неразборчивые нашептывания не небу, а земле. И напрасно Лариса пыталась вслушаться в слова, смысл их так и оставался непонятным. Однако немного позже Лара почувствовала, будто от Инги исходит тепло, которое, перетекая через сцепленные руки, потихоньку распространяется вдоль тела, обволакивая его словно невидимым коконом. «Наверное, это и есть та защита, о которой она говорила», – догадалась Лариса и украдкой посмотрела на Вадима. Он, видимо, тоже испытывал сходные ощущения, потому что вдруг, словно удивляясь, еле заметно покачал головой и бросил короткий вопросительный взгляд сначала на Лару, потом на сестру. Инга, сконцентрировавшись на выполняемых ею действиях, не заметила этого. Она уже не шептала, а, вновь запрокинув лицо с плотно закрытыми глазами, посылала к небу мысленные молитвы. И, видимо, добилась нужного эффекта, потому что складка напряжения между ее бровей разгладилась, а на губах показалась мимолетная улыбка. Но уже спустя мгновение лицо девушки вновь приняло серьезное выражение. И в этот раз Лариса почувствовала пульсацию в кончиках пальцев и, чуть позже, легкую слабость. «А теперь она берет нашу силу…» – догадалась Лариса. Ей уже не было страшно, а, наоборот, интересно. Она даже испытала чувство, подобное гордости за то, что ей позволили участвовать в таинстве. Майка, узнай бы об этом, умерла на месте от зависти и любопытства. Подумав так, Лариса одернула себя: не в игры они играют…

Как правильно поняла Лара, Инга принялась перекачивать энергию в себя. Первым делом из Вадима. Той силы, что останется у него, окажется недостаточно для того, чтобы уничтожить оставшийся амулет и тем самым окончательно разбить Единение. Для ведьмы он перестанет быть интересен. Только бы призрак Йолы, призванный следить за исполнением проклятия, не появился и не сбил бы планы…

Сквозь опущенные ресницы Инга поглядывала на брата, следя за его состоянием. Главное, не переборщить и не обессилить его вовсе. Инга мысленно присвистнула, поняв, сколько энергии она уже получила только из одного Вадима. Даже за тот короткий период, что брат носил амулет, он смог напитаться от него колоссальным количеством энергии. Пожалуй, план Йолы по разрушению Единения за счет гибели Вадима сработал бы стопроцентно.

У нее скоро будет достаточно силы, чтобы уничтожить амулет. Гораздо больше, чем было у Вадима: принятая от него сила смешивалась с ее собственной, обещая в скором времени превратиться в мощное оружие.

«…И что дальше?.. Будешь бить по Единению?.. Ты и в самом деле думаешь, что поступаешь правильно?.. Уверена, что, избавившись от амулета, не сотрешь в порошок отношения брата и его девушки?..» – Внутренний голос, который ей удавалось заглушать прежде, сумел-таки пробиться на первый план. Собрав «группу поддержки» в виде совести и ранее репрессированных сомнений, он теперь, похоже, готовился совершить переворот и сбить Инге все намеченные планы. Его соратница-совесть не замедлила выступить: «…А они-то тебе верят! И доверили самое ценное, что у них есть, – Любовь. Неважно, каким образом возникшую. Ты полагаешь, что имеешь право на разрушение? Или думаешь, что спасешь их чувства внушением, что ничего не случится? Обман – ненадежная защита, бумажная…» «Мне надо спасти брата!» – мысленно воскликнула Инга, пасуя и перед совестью, и перед осуждением внутреннего голоса, и почти сдаваясь перед атакующими сомнениями. «Ценою разрушенной любви», – совесть усмехнулась и отошла в сторонку: «Ну-ну…»

Инга бросила быстрый взгляд на брата, а затем на Ларису. Что если и вправду вместе с Единением разрушатся их отношения? Так и произойдет, если они связаны только этой силой. Задумавшись, Инга немного оплошала и взяла у Вадима гораздо больше энергии, чем собиралась, но вовремя спохватилась. Брат, поморщившись, переступил с ноги на ногу и непроизвольно сжал ее ладонь, словно внезапно почувствовал резкую слабость. «Прости, родной», – Инга бросила на него виноватый взгляд. И мысленно сосредоточилась теперь на Ларисе. Но едва она «коснулась» девушки, как ощутила нечто такое, что заставило ее удивленно посмотреть на нее. От Ларисы исходила совершенно иная сила, другая, не та, которая получилась бы от смешения ее собственной энергии и энергии, данной амулетом. Эта сила, так удивившая Ингу, возникла у Ларисы дополнительно и совсем недавно. Мощная, которую может дать только новая зародившаяся жизнь. Инга, поняв это, от неожиданности на какое-то время потеряла сосредоточенность. Лариса заметила ее удивленный взгляд и вопросительно приподняла брови. «Нет-нет, ничего, все в порядке», – покачала Инга головой и еле заметно улыбнулась. Лариска еще даже не догадывается…

Нет, не может она теперь грубо разбивать Единение – не имеет права рисковать отношениями близких ей людей. Особенно после того, как ей открылась неожиданная правда. Новый план созрел молниеносно. Он был опасней, чем первый, но иного выхода Инга не видела. Если изначально она задумывала с помощью собранной силы уничтожить амулет, то теперь решила попробовать его «погасить». Опасность заключалась в том, сумеет ли она удержать в себе такое количество черной энергии, добытое не только из брата и Ларисы, но и из амулета. И сможет ли правильно ею распорядиться.

Но, воспрянув духом потому, что новое решение пришло, Инга принялась брать силы у Ларисы. Осторожно, потихоньку, словно маленькой кофейной ложечкой пробуя десерт, она брала их у Лары и взамен уже десертной ложкой добавляла девушке защиты. Не переборщить, не взять лишнего, только эту проклятую черную силу. Теперь, когда Инге открылся неожиданный секрет, она старалась обойтись с Ларисой вдвойне бережней.

«Ну вот и все, моя хорошая. Теперь ты чиста как слеза. Нет в тебе больше этого яда», – с удовлетворением подумала Инга, бросив ласковый взгляд на Ларису.

Медленно, тяжело, будто пыталась сдвинуть с места паровоз, она стала тянуть силу уже из амулета. Поначалу ей это почти не удавалось, но капля за каплей амулет отдавал ей свою энергию. И чем сильнее становилась она, тем слабее он делался.

Ох и сильное же это Единение! Немудрено, что никто еще не смог его разбить. Амулеты, передаваемые из поколения в поколение, веками накапливали силу, множили ее, подпитываясь от новых хозяев. Может, кто-то и пытался разбить кольцо, да отступился, поняв, с какой мощью имеет дело.

Как теперь удержать ее, эту необузданную силу? Недолго Инга сможет сдерживать ее, и если энергия вырвется, последствия будут ужасны. Спалит и Вадима, и Лару, и ее саму. Что делать с ней, куда направить? Инга чувствовала себя так, будто в руках у нее находилась граната с выдернутой чекой.

Перед глазами мелькали пары, которые были когда-то связаны Единением. Будто кто-то поставил черно-белое кино и быстро-быстро перематывал пленку назад. Не было, не было ни одной счастливой истории, каждая такая любовь заканчивалась трагично. Проклятие, наложенное на один из амулетов, искажало действие Единения. И вместо счастья приносило беды. Вадим и Лара тоже не станут исключением, очищенные от черной энергии, они тем не менее все еще находились под действием проклятия. Но на мгновение Инга увидела и другое их будущее, такое, каким оно могло бы у них быть. Два видения будущего наслаивались друг на друга, и картина выходила размытой, будто Инга смотрела на нее сквозь толщу воды. Возможно, Вадим и Лариса проживут долгую и счастливую жизнь вместе… Возможно. «Снять проклятие можно только смертью, Инночка…» – вспомнились Инге слова бабушки из сна. Теперь она поняла, что надо делать.

Внезапно она почувствовала холод. Не тот, которым пропиталась морозная ночь, а иной, чем-то неуловимо знакомый. И вскоре ей стало понятно, почему ей знакомо это ощущение. Вначале робко и неуверенно, а затем плотней и гуще вокруг них стал собираться туман. Он опускался на землю с неба, поднимался навстречу с земли, обволакивал со всех сторон – мягко и бережно, будто упаковывал, как подарок, в обертку. Исчезало кладбище, невидимым становился свет от свечей, но туман будто подсвечивался сам по себе изнутри. Испытывали ли подобные ощущения Вадим с Ларой, видели ли они, как она, этот туман? Или все, что происходило, было заметно лишь ей? Но гадать об этом уже не оставалось времени. И когда в тумане взметнулись белые одежды и тонкая прозрачная рука сквозь дымку потянулась к ее шее, на которой болтался амулет, Инга разом решилась. Она уничтожит с трудом удерживаемую силу, полученную от Единения, но так, чтобы не задеть ни брата, ни Ларису. Направленно. И будет снято проклятие, амулеты никому больше не принесут вред, и навсегда исчезнет призрак ведьмы Йолы.

– Получай, дрянь! – выкрикнула Инга. И сдернув с шеи бесполезный амулет, обрушила всю собранную силу на себя и приблизившуюся к ней ведьму.

Последнее, что ей удалось увидеть, – это вспыхнувшие развевающиеся одежды ведьмы и искажающиеся в огне черты ее полупрозрачного лица.

…Лариса так и не успела понять, что произошло. Инга вдруг выдернула свою ладонь из ее, судорожно сжала пальцами амулет и, сдернув его с шеи, отшвырнула в снег. Выгнувшись всем телом и запрокинув к небу лицо, она издала протяжный стон, перешедший в короткий, резко оборванный крик. И вдруг упала в снег. Не осела плавно, не завалилась на бок, а рухнула, будто кто-то резко выбил из-под ее ног опору.

– Инга?.. – Лара инстинктивно ринулась к сестре Вадима, но почувствовала сильное головокружение. Земля будто сделала сальто, поменявшись местами с черным небом, и Лариса, потеряв равновесие, неуклюже взмахнула руками и, как и Инга, упала.

Очнулась она от холодных прикосновений к вискам и лбу. Поморщившись от неприятных ощущений, Лариса нехотя разлепила глаза и увидела Вадима, испуганно смотревшего на нее. Это он пытался привести ее в чувство, обтирая ее лоб снегом.

– Вадька? – Лариса удивленно взглянула на него и приподнялась. На мгновение показалось, что все случившееся ей всего лишь приснилось, но, оглядевшись, она поняла, что находится на территории кладбища, лежит прямо на снегу, и свечки, зажженные Ингой, до сих пор еще горят.

– Ты в порядке? – Вадим помог ей подняться и, когда девушка утвердительно кивнула, с облегчением выдохнул: – Ну, слава богу.

– Инга?.. – вспомнила Лариса последние события. И тут же увидела ее, лежащую без чувств, но уже не на снегу, а на куртке Вадима.

– Я не знаю, что с ней. Но пульс, хоть и слабый, есть.

Он присел над бесчувственной сестрой, коснулся ладонью ее лба и беспомощно оглянулся на Ларису.

– Все будет хорошо, – дрогнувшим голосом ответила Лара, трогая Вадима за плечо. – Мы отвезем ее в больницу.

– Да-да, конечно, – встрепенулся он. – Помоги мне! – С этими словами Вадим вытащил из кармана брюк ключи от машины и протянул их Ларе: – Откроешь машину. Но вначале прибери здесь, – он взглядом указал на все еще расставленные на могильной плите свечки.

Лариса, сунув ключи в карман курточки, принялась торопливо бросать погашенные свечи вместе с подсвечниками в оставленную на снегу сумку. Вадим тем временем поднял сестру на руки и вышел за ограду. Но в этот момент, когда Лариса собралась последовать за ним, она заметила чернеющий в снегу предмет.

Амулет.

Амулет, который был на Инге и который она сорвала с шеи перед тем, как потерять сознание.

– Вадим, я на минуточку задержусь! – крикнула Лариса в спину Вадиму.

– Мы торопимся, – ответил он, не оглядываясь.

– Всего минуту, я сейчас…

Присев над могилой Алены, Лариса голыми руками принялась лихорадочно разгребать снег. И когда расчистила маленький участок, вытащила из сумки подсвечник и его острым краем стала колупать мерзлую землю. Скорей, скорей, скорей! Твердая как камень земля поддавалась с трудом, и оттого, что Лариса торопилась и нервничала, работа двигалась медленнее. Но все же ей удалось выкопать небольшую ямку.

– Чтобы никто тебя больше не нашел, проклятый! – зло проговорила Лариса, кладя амулет в ямку. Наспех закрыла его мерзлыми кусками земли, засыпала снегом и утрамбовала.

…Никому, никому, даже Вадиму, она не расскажет о том видении, которое посетило ее в те минуты, которые она провела в забытье.

Лариса вновь увидела «поляну», скрытую в тумане. Только на этот раз ждала ее там сестра. На Алене было то же платье, в котором ее и похоронили. Только ноги оказались босые, без туфелек. А волосы – длинные, как носила она их раньше, до того как сделать модную короткую стрижку.

– Аленка? – недоверчиво спросила Лара.

– Тсс, – приложила палец к губам сестра. – Нет времени для разговоров. Отдай мне второй амулет.

С этими словами Алена протянула руку ладонью вверх. Но Лариса удивленно наморщила лоб:

– У меня его нет.

– Тогда найди и отдай мне. Положи в землю. Я буду хранить его вместе с первым, чтобы они больше никому не смогли причинить зла. Обещай, что найдешь амулет и отдашь мне.

– Обещаю, – кивнула Лариса.

И Алена довольно улыбнулась:

– Ну вот и хорошо!

С этими словами она развернулась, чтобы идти. Ее длинные волосы взметнулись, будто от порыва ветра.

– Прости меня! – крикнула запоздало Лариса.

Алена замедлила шаг и оглянулась.

– Я не держу на тебя зла. Я бы ничего не смогла сделать с вашими чувствами. Теперь они чисты от Единения, но между вами существует другая связь, которая гораздо крепче любой магии. Скоро поймешь, о чем я. Не бойся, теперь ничто не сможет разрушить ваши отношения. Амулеты погашены, но ваша любовь спасена благодаря принесенной жертве.

Алена улыбнулась, и было в ее улыбке и прощение, и сожаление, и ободрение, и грусть, и радость.

– Я тебя люблю, сестренка, – прошептала Лариса.

– Я тебя тоже. Хоть мы и спорили… Не забудь о том, о чем я попросила: найди и отдай мне амулет.

С этими словами Алена шагнула в туман.

…Лариса бросила печальный взгляд на фотографию сестры на памятнике и тяжело вздохнула. После чего, опомнившись, вскочила на ноги и бросилась бегом догонять Вадима.

Вадим бережно усадил Ингу на заднее сиденье машины, и Лариса села с ней рядом.

– Последи за ней. Если что, сразу скажи мне.

Лариса послушно кивнула и обняла привалившуюся к ее плечу девушку.

Когда они уже выехали на шоссе, Инга вдруг еле слышно вздохнула.

– Инга! – удивленно и обрадованно воскликнула Лара.

Вадим, рискованно оглянувшись назад, быстро спросил:

– Что там?

– Кажется, в себя приходит. Инга? – Лара легонько похлопала девушку по щеке. – Ты меня слышишь?

Инга приоткрыла глаза и что-то неразборчиво пробормотала.

– Что? Я тебя не понимаю! Инга? – Лариса приблизила ухо почти к самым губам девушки.

– Пустышка… Я теперь ничто… Бессильна.

– Ты восстановишь силы! – воскликнула Лара, чтобы приободрить ее.

Но Инга еле слышно прошептала:

– Вряд ли… Ты… себя береги, хорошо?.. Тебе… теперь надо…

Она вздохнула и неожиданно попросила:

– Вадька… включи радио. Тихо, как… на кладбище…

Лариса громко передала просьбу, и парень послушно включил магнитолу.

– … С вами – радио «Русский рок» и ведущий хит-парада «В десяточку» Макс Бесшумный! Итак, верхнюю строчку хит-парада на этой неделе заняла молодая «звезда» по имени Лека. Прорыв, достойный восхищения. Мы полностью разделяем мнение наших радиослушателей, отдавших голоса за эту, несомненно, талантливую певицу, которой пророчат большое будущее. А я прощаюсь с вами до следующей недели. Как всегда, наша программа выходит по субботам в полдень, и для тех, кто предпочитает слушать радио ночью, – в два часа. Всегда с вами Макс Бесшумный!

Инга, дослушав ведущего, счастливо улыбнулась и, проваливаясь в темноту, закрыла глаза.

…Она снова поднималась по уже знакомой ей лестнице. Она знала, что на этот раз сможет дойти до площадки, на которую ранее ей было запрещено ступать. Ее там ждут. Идя по ступеням, Инга не чувствовала себя несчастной. Ведь все получилось, пусть и не совсем так, как задумывалось изначально.

Ее и правда ждали. Бабушка встретила ласковой улыбкой, а из-за ее спины Инге улыбались родители. Девушка остановилась на предпоследней ступеньке перед площадкой, на которой находились ее родные.

– Инночка, ну вот ты уже можешь остаться, – грустно сказала бабушка, будто ее совсем не радовала мысль, что внучка теперь будет с ней. – Ты сделала все, что могла. Теперь там все будет хорошо – с Вадиком…

Инга понимающе кивнула. Ей было так уютно и тепло, что хотелось поскорей соединиться со своими родными. Но бабушка стояла перед ней, мешая сделать последний шаг.

– Он справится. Сможет, – сокрушенно вздохнула бабушка. – Рановато еще тебе, Инночка, но раз так повернулось… А Вадим тоже скоро с нами будет – другой Вадим.

– Дядя? – неприятно удивилась Инга, и на душе беспокойно заскребли кошки. – Дядя Вадим?..

– Да, Инночка. Я ж сказала тебе, что скоро один из нашей семьи присоединится к нам. Его время пришло. А ты, милая, еще можешь попытаться вернуться.

Инга в сомнениях перевела взгляд с бабушки на родителей и обратно.

– Ты сильная очень, Инночка, ты справишься. Ты принесла себя в жертву, но любовь, ради которой ты пожертвовала собой, дает тебе шанс. Ты можешь вернуться. Однако тебе потом очень тяжело придется. Сожгла ты себя. Ты ведь другой станешь, не такой, как прежде.

– Бессильной? – поняла Инга. И сердце неприятно сжалось. Да, бабушка права, она привыкла быть той, какой прожила всю свою двадцативосьмилетнюю жизнь – сильной, с особыми способностями.

– Да, Инночка.

Девушка, колеблясь, вновь перевела взгляд с бабушки на родителей. Они тоже с серьезными лицами молчаливо ждали ее выбора.

Перед глазами стремительно, будто курьерский поезд, промчалась вся лента ее жизни – от раннего детства до последнего вечера. Она и мама, она и Вадька, она и бабушка, они втроем – она, Вадим и дядя, они с Вадимом уже взрослые. Она и Лека. У Леки теперь все получится. Все идет так, как Инга и увидела. Стремительный Лекин взлет – скоро ее закружит музыкальная карьера. Их отношения распались бы сами по себе, потому что Леке станет не до нее. Это было бы мучительно больно, но Инга бы справилась. Она ведь сильная. Была… У Вадьки с Лариской родится ребенок. У них тоже все образуется. Дядя… Дядя будет здесь, с ними… Вадьке придется пережить и это горе. Но он не останется один, у него теперь новая семья.

– Инночка, ты всегда была умной девочкой… – Бабушка посторонилась, чтобы больше не загораживать ей вход на площадку и таким образом не давить на нее в принятии решения. – Что бы ты сейчас ни выбрала, твой выбор будет верным.

– Я уже решила, бабушка, – серьезно ответила Инга, а затем перевела взгляд на родителей. – Я решила.

И она сделала шаг назад.