Текст книги "Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы"

Глава 2
Исследовательский базис

Одним из важнейших вопросов, неизменно встающим при исследовании феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа, является вопрос об их представителях, а также о критериях их разделения друг с другом. Необходимо отметить, что для названия обоих течений существует общий термин «экзистенциально-феноменологическая психиатрия», и все споры о терминологии вращаются вокруг двух вопросов: 1) существует ли единая экзистенциально-феноменологическая психиатрия; 2) чем отличается феноменологическая психиатрия от экзистенциального анализа. На этот счет существуют различные точки зрения.

Начнем с исследователя-классика Г. Шпигельберга. В своей работе «Феноменология в психологии и психиатрии»[28]28
  Spiegelberg H. Phenomenology in Psychology and Psychiatry. A Historical Introduction. Evanston III.: NorthWestern University Press, 1972. Подробнее об этой книге см.: Власова О. А. Герберт Шпигельберг и прикладная феноменология // Логос. 2006. № 6 (57). С. 162–166. См. также: Шпигельберг Г. Феноменология в психоанализе // Логос. 2006. № 6 (57). С. 167–183.


[Закрыть] никакого разделения между феноменологической психиатрией и экзистенциальным анализом он не проводит. Психиатрическая или, как ее иногда называет Шпигельберг, прикладная феноменология представляется им как область психопатологии и психиатрии, испытавшая влияние одноименного философского движения. Среди ее основных фигур он называет К. Ясперса, Л. Бинсвангера, Э. Минковски, В. Э. фон Гебзаттеля, Э. Штрауса, Ф. Бьютендика, К. Гольдштейна, П. Шильдера, М. Босса, В. Франкла. Заметно, что никакой специфики в выборе представителей феноменологической психиатрии у Шпигельберга нет. В своей работе он лишь исследует все крупные фигуры психиатрии, психологии и психоанализа, испытавшие влияние философской феноменологии.

Г Элленбергер, описывая пространство «психиатрической феноменологии» по отношению к ее методологическим установкам, выделяет три направления: 1) описательная феноменология (К. Ясперс, ранние работы Л. Бинсвангера) – основана на информации пациента о собственных субъективных переживаниях; 2) генетико-структурный метод (Э. Минковски, В. Э. фон Гебзаттель) – базируется на представлениях о единстве и связи различных проявлений психической патологии и пытается найти их «общий знаменатель», основной фактор; 3) категориальный анализ (Л. Бинсвангер, М. Босс) – описывает психическое заболевание через систему таких координат, как темпоральность, пространственность, причинность и материальность[29]29
  Элленбергер Г. Клиническое введение в психиатрическую феноменологию и экзистенциальный анализ // Экзистенциальная психология. Экзистенция / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. М.: ЭКСМО, 2001. С. 207–228.


[Закрыть]. К экзистенциальному анализу Элленбергер причисляет лишь идеи позднего Бинсвангера и его последователей.

Р. Мэй, которого самого часто относят к представителям экзистенциально-феноменологической психиатрии, называет единый комплекс рассматриваемых в данной работе идей экзистенциально-аналитическим направлением психологии и психиатрии и выделяет в его развитии две стадии: 1) феноменологическую (Э. Минковски, Э. Штраус, В. Э. фон Гебзаттель) и 2) экзистенциальную (Л. Бинсвангер, М. Босс, Дж. Бэлли, Р. Кун, Я. Х. Ван Ден Берг, Ф. Бьютендик)[30]30
  Мэй Р. Истоки экзистенциального направления в психологии и его значение // Экзистенциальная психология. Экзистенция… С. 106.


[Закрыть].

А. Краус для обозначения клинических направлений, использующих достижения феноменологии, предлагает использовать термин «феноменологически-антропологическая психиатрия», по-видимому, акцентируя таким образом базис (феноменология) и направленность (исследования человека) этих теорий[31]31
  Краус А. Диагностика и классификация в психиатрии, начиная с работ К. Ясперса // Философия и психопатология. Научное наследие К. Ясперса: 4-й Российско-германский симпозиум. РГСУ, 1–3 июня 2005 г. / Под ред. В. И. Жукова. М.: Изд-во РГСУ, 2006. С. 57.


[Закрыть].

Й. – Э. Мейер, сосредоточивая свое исследование на Dasein-анализе, описывает его как антропологическое исследовательское направление в психиатрии, развивавшееся в 1950–1965 гг. «Родоначальниками» этого направления он называет Л. Бинсвангера, Э. Минковски, В. Э. фон Гебзаттеля и Э. Штрауса[32]32
  См.: Passie T. Phänomenologisch-anthropologische Psychiatrie und Psychologie. Eine Studie über den «Wengener Kreis»: Binswanger – Minkowski – von Gebsattel – Straus. Hurtgenwald: G. Pressler, 1995. S. 11.


[Закрыть].

Исследователь работ Л. Бинсвангера С. Н. Гаеми использует понятие «экзистенциальная школа психиатрии» и делит эту «школу» на три ветви: 1) основанную на работах Гуссерля и акцентирующую внимание на феноменологической редукции (К. Ясперс); 2) базирующуюся на ранних работах Хайдеггера и акцентирующую внимание на структуре мира каждого конкретного человека (Л. Бинсвангер); 3) опирающуюся на поздние работы Хайдеггера и сосредоточенную на важности концепта подлинности или аутентичности (Р. Д. Лэйнг, Э. Фромм)[33]33
  Ghaemi S. N. Rediscovering Existential Psychotherapy: The Contribution of Ludwig Binswanger // American Journal of Psychotherapy. 2001. Vol. 55. № 1. P. 51.


[Закрыть].

Нет смысла далее перечислять все классификации и приводить имена других авторитетных исследователей. Все они не составят единой картины и не дадут ответы на поставленные выше вопросы. Каждый исследователь приводит собственные основания для разделения или объединения обсуждаемых направлений. На наш взгляд, разделение единой традиции экзистенциально-феноменологической психиатрии на два течения – феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ – вполне правомерно, особенно в философском исследовании. В этом случае к феноменологической психиатрии будут причислены работы К. Ясперса, Э. Минковски, В. Э. фон Гебзаттеля, Э. Штрауса, Я. Х. Ван Ден Берга, ранние работы Л. Бинсвангера и др.; к экзистенциальному анализу – работы Л. Бинсвангера, вышедшие после 1930 г., труды М. Босса, Р. Куна, Х. Хафнера, В. Бланкенбурга, Ю. Цутта, Т. Хора, А. Мальдини, Х. Х. Лопеса Ибора и др.

Отделяя феноменологическую психиатрию от экзистенциального анализа, мы так или иначе сознательно идем на определенные натяжки. Обойти эти подводные камни, ничего при этом не потеряв, не представляется возможным, поэтому для ясности обозначим их сразу. Есть три следствия разделения феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа, которые не очень хороши для исследования. Во-первых, в этом случае феноменологическая психиатрия понимается в основном как более раннее явление по сравнению с экзистенциальным анализом, т. е. как его предшественница. Это не совсем так, поскольку развитие феноменологической психиатрии продолжалось и после возникновения экзистенциального анализа. В этом можно легко убедиться, взглянув на даты выхода работ ее представителей. Во-вторых, феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ настолько тесно переплетаются друг с другом, что иногда установить границы (например, в поздних работах Бинсвангера) практически невозможно. В-третьих, феноменологическая психиатрия не остается закрытой от влияния идей Хайдеггера, в работах ее представителей мы встретим его терминологию. По этой причине говорить об исключительном влиянии Гуссерля не вполне правомерно. Здесь надо сразу оговорить тот факт, что экзистенциальная аналитика Хайдеггера привлекается феноменологическими психиатрами в общей канве других феноменологически ориентированных теорий без постулирования ее исключительной ценности и важности. Но, несмотря на наличие этих подводных камней, принятое нами разделение имеет два существенных достоинства: не обходит стороной особенностей развития (зарождения и распространения) единой традиции экзистенциально-феноменологической психиатрии и позволяет дифференцировать феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ в их специфике и особенностях.

Феноменологическую психиатрию нельзя назвать ни школой, ни направлением мысли, она не имеет ни родоначальника, ни идейного лидера, ни четкой программы. Это скорее течение, возникшее в междисциплинарном пространстве философии и психиатрии. Здесь полезно, на наш взгляд, обратиться к тем критериям движения, которые в своей работе о феноменологии выделяет Г. Шпигельберг. Среди таковых он называет: 1) подвижность и динамику, детерминацию развития не только внутренними, но и внешними принципами; 2) объединение нескольких параллельных течений, которые соотносятся друг с другом, но не являются однородными и развиваются асинхронно; 3) наличие у этих течений общей отправной точки при отсутствии общей и определенной точки назначения[34]34
  Шпигельберг Г. Феноменологическое движение. Историческое введение / Пер. с англ. группы авторов под ред. М. Лебедева, О. Никифорова. Ч. 3. М.: Логос, 2002. С. 21.


[Закрыть]. Всем этим критериям феноменологическая психиатрия соответствует. С экзистенциальным анализом все обстоит несколько иначе. Он имеет своего родоначальника – Людвига Бинсвангера, единую интерпретативную сетку, сплетенную из нитей хайдеггеровой онтологии, его развитие сопровождается даже характерными для школ спорами о чистоте учения.

Необходимо отметить и еще один момент. В настоящей работе по отношению к теории Бинсвангера и его последователей употребляется термин «экзистенциальный анализ», а не «Dasein-анализ». Сам Бинсвангер называл основанное им направление «Daseinsanalyse», акцентируя при этом его связь с хайдеггеровой Dasein-аналитикой. В немецкоязычной литературе в большинстве случаев употребляется именно этот термин, т. е. он более подходящ исторически, в его изначальной оригинальной трактовке. Но из-за трансформации термина «Dasein» при переводе на другой язык историческая справедливость в большинстве случаев уступает исследовательской. В англоязычных и франкоязычных странах чаще используют термин «экзистенциальный анализ».

Наиболее правильным с исследовательских позиций будет все-таки именовать это направление экзистенциальным анализом, потому что, как мы выясним в самой работе, Бинсвангер и его последователи озабочены не Dasein, а существованием человека, основной для них вопрос – это то, как этот человек существует, и каковы особенности его существования. Поэтому экзистенциальный анализ экзистенциален по своей направленности и с точки зрения Хайдеггера, и с точки зрения Сартра.

В настоящей книге мы отдаем предпочтение со всеми возможными оговорками и последствиями исследовательской, а не исторической справедливости, сохраняя термин Dasein-анализ лишь для обозначения идей М. Босса в силу их направленности и тесной связи с учением Хайдеггера, во всех остальных случаях именуем основанное Бинсвангером направление как экзистенциальный анализ.

Указанные черты во многом обусловливают специфику как феноменологической психиатрии, так и экзистенциального анализа:

1. В философском отношении первая ориентируется, главным образом, на Гуссерля и других представителей ранней феноменологии, второй – на фундаментальную онтологию Хайдеггера.

2. Основным исследовательским подходом для феноменологических психиатров становится понимание как проникновение во внутренний мир психически больного человека и структурный подход. Сохраняя структурный подход, экзистенциальный анализ вырабатывает собственную систему метаонтической интерпретации.

3. Развитие феноменологической психиатрии проходит практически независимо от психоанализа и его критики. Для экзистенциального анализа критика психоанализа является одной из составляющих, именно поэтому по отношению к нему не менее распространено название «экзистенциальный психоанализ».

4. По своей исследовательской направленности феноменологическая психиатрия более статична, в ракурсе ее исследования – сущность опыта и его феномены, в то время как экзистенциальный анализ интересует процесс развертывания этого опыта в окружающем мире, т. е. существование человека.

5. Феноменологической психиатрии чуждо стремление к образованию единой школы и определению своих границ и метода. Для нее также не характерна борьба за правильность толкования, подобная той, что разворачивалась в рамках экзистенциального анализа в интеллектуальном треугольнике «Бинсвангер-Хайдеггер-Босс».

6. Представителей феноменологической психиатрии объединяет практический метод, представителей экзистенциального анализа – теоретический подход, при этом первая эклектична, второй синкретичен.

Более подробно о сходствах и различиях, особенностях развития и пересечения феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа мы поговорим в соответствующих главах.

Определив границы и наметив возможные трудности и подводные камни исследования, самое время перейти к тому исследовательскому «заделу», который существует в отношении интересуемой нас области в мировой и отечественной науке. Здесь мы видим две совершенно различные картины.

Существующие в зарубежной науке работы можно разделить на две группы, к первой отнеся те, которые посвящены исследованию этой традиции (или каждой из ее форм) в целом, а ко второй – затрагивающие идеи отдельных представителей. Контекст этих работ может быть различен: это и рассмотрение феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа в качестве течений в психиатрии XX в., и их изучение в контексте феноменологической психологии, и акцентирование влияние философии на их развитие[35]35
  Strasser S. Phenomenological Trends in European Psychology // Philosophy and Phenomenological Research. 1957. Vol. 17. № 4. P. 18–34; Strasser S. Phenomenologies and Psychologies // Review of Existential Psychology and Psychiatry. 1965. Vol. 5. № 1. P. 80–105; Van Kaam A. The Impact of Existential Phenomenology on the Psychological Literature of Western Europe // Review of Existential Psychology and Psychiatry. 1961. Vol. 1. № 1. P. 63–92; Tatossian A. Psychiatrie phénoménologique. Paris: Acanthe, 1997; Beaumont P. J. V Phenomenology and the History of Psychiatry // Australia and New Zealand Journal of Psychiatry. 1992. Vol. 26. № 4. P. 532–545; Berrios G. E. Phenomenology and Psychiatry: Was There Ever a Relationship? // Comprehensive Psychiatry. 1993. Vol. 34. № 4. P. 213–220; Bracken P. J. 1998. Phenomenology and Psychiatry // Current Opinion in Psychiatry. 1998. Vol. 12. № 5. P. 593–596.


[Закрыть].

В отношении феноменологической психиатрии необходимо коснуться трех работ – англоязычной «Феноменологии в психологии и психиатрии» Г. Шпигельберга, франкоязычной «Феноменологической психиатрии» Ж. Лантери-Лора и немецкоязычной «Феноменологически-антропологической психиатрии и психологии» Т. Пасси, являющихся классическими для исследователей всего мира[36]36
  Материалом настоящего обзора послужила главным образом англоязычная, немецкоязычная и франкоязычная исследовательская литература.


[Закрыть].

Самым масштабным исследованием экзистенциально-феноменологической традиции является работа Герберта Шпигельберга «Феноменология в психологии и психиатрии: Историческое введение». Практически ни одна монография по соответствующей тематике не обходится без ссылок на этот монументальный труд. Для англоязычного читателя эта работа явилась первой книгой, которая представила совершенно неизвестный и своеобразный пласт исследований на границе философии, психологии и психиатрии.

Область психологии, психопатологии и психиатрии Шпигельберг называет той сферой, где феноменология приобрела особенно большое значение. Именно самобытностью феноменологических исследований, их своеобразием в психологической науке, а также в психиатрической клинике он и аргументирует потребность написания отдельной работы. В своей первой книге «Феноменологическое движение» он отмечал: «…Следует с самого начала заметить, что в отношении феноменологического движения в целом настоящая история остается заведомо несовершенной. Поскольку в данном исследовании вовсе не фигурируют или лишь бегло возникают имена Германа Вейля, Карла Ясперса (в качестве психопатолога), Людвига Бинсвангера, Эрвина Штрауса и Эжена Минковски, то может возникнуть ощущение, что важнейшие части общей картины отсутствуют. ‹…› В настоящий момент я могу лишь открыто признать этот недостаток книги и выразить надежду, что если не я сам, то хотя бы кто-то сможет когда-нибудь восполнить этот пробел»[37]37
  Шпигельберг Г. Феноменологическое движение… С. 17.


[Закрыть]. Как замечает и сам автор во второй своей работе, его надежды не сбылись, и поэтому ему пришлось самому взять на себя смелость реализовать эту задачу.

Материалы, представленные в книге Шпигельберга, получены из первых рук. Он не только знакомился с первоисточниками, которые благодаря своему немецкому происхождению мог свободно читать, но лично общался с теми, чьи взгляды представлены на страницах его opus magnum. Личное знакомство с учеными открыло ему доступ к большому количеству материалов, до сих пор не опубликованных даже на родном языке, главным образом, к переписке.

Шпигельберг обращается как к психологии, так и к психиатрии. Его работа состоит из двух частей: «Вклад феноменологии в психологию и психиатрию: общая картина» и «Исследование ведущих фигур феноменологической психологии и психиатрии». Он не разделяет психологию и психиатрию в описании влияния на них феноменологии, аргументируя такую позицию чрезвычайно высокой степенью их пересечения.

Эта работа имеет подзаголовок «Историческое введение», и поэтому такой энциклопедический охват полностью оправдан. Характеризуя замысел и значение своей работы, Шпигельберг пишет: «Эта книга, как и предшествующая, выступает прежде всего как пособие. Ее задача – разбудить у читателя интерес, но это не значит, что он должен прочитать ее от корки до корки. ‹…› Я не разделяю саморазрушительное высокомерие многочисленных авторов, которые говорят своим потенциальным читателям, что они обязаны прочесть каждое слово текста перед тем, как выносить о нем какое-либо суждение. Я надеюсь, что смогу наметить перспективы и стимулировать дальнейший интерес даже к более сложным областям»[38]38
  Spiegelberg H. Phenomenology in Psychology and Psychiatry… P. XXXII.


[Закрыть]. Нам кажется, что эта задача Шпигельбергом полностью реализована. Его книга действительно инициирует дальнейшие исследования и служит источником нового.

Необходимо помнить, что «Феноменология в психологии и психиатрии» написана в 1972 г., и многие ее персонажи тогда еще продолжали свои исследования. Были живы Минковски, Гебзаттель, Штраус, Бьютендик, Босс и Франкл. Феноменологическая психиатрия и феноменологическая биология только формировались как области исследования. Но, несмотря на это, те линии, которые проводит Шпигельберг в своей работе, и те выводы, которые он делает, сегодня не выглядят поспешными и необоснованными.

Феноменология, подчеркивает он, не должна конкурировать с психологией и психиатрией. Его поддерживают практически все исследователи, теорий которых он касается в своей работе. Философский, феноменологический базис никогда не сможет заменить естественнонаучную основу. Феноменология как философское направление или движение должна помогать науке, обогащая и укрепляя ее основания, направляя ее интерес и поддерживая основные методы и процедуры. «Философы-пуритане, – пишет Шпигельберг в конце своей книги, – время от времени отрицали, что может существовать что-то вроде феноменологической психологии и психиатрии с приемлемыми философскими основаниями. ‹…› Проведенный анализ может, по крайней мере, уверить скептиков в том, что между феноменологической философией и такими науками, как психология и психиатрия, существуют очевидные связи. Кроме того, книга должна была показать, что феноменология – это больше, чем философская теория, и что она чрезвычайно плодотворна для гуманитарных наук»[39]39
  Ibid. P. 359.


[Закрыть].

Из книг с одноименными названиями, полностью посвященных феноменологической психиатрии, можно также назвать работу «Феноменологическая психиатрия» сравнительно недавно ушедшего из жизни французского психиатра Жоржа Лантери-Лора. Несмотря на такое название, открыв книгу, мы не найдем ни анализа концепций Минковски, фон Гебзаттеля, Штрауса, Бинсвангера, Ясперса или других исследователей, ни фактически описания сущности феноменологического движения в психиатрии. Посему, книга достаточно странная. Во введении, обосновывая цели этой работы, автор отмечает: «Мы, следовательно, считаем, что перед тем как приступать к непосредственному изучению различных аспектов феноменологической психиатрии, нужно осветить наиболее важные философские основания. Поэтому в настоящей работе, служащей общим введением в феноменологическую психиатрию, мы хотим попытаться точно обрисовать, что представляет собой, чем является эта феноменология, и что она нам приносит»[40]40
  Lantéri-Laura G. La psychiatrie phénoménologique: Fondements philosophiques. Paris: PUF, 1963. P. 6.


[Закрыть]. При такой стратегии на каждом из этапов исследования Лантери-Лора планирует возвращаться к психопатологии и пытаться резюмировать то, что приносит каждый из вариантов феноменологии как в общее знание о человеке, так и в учение о психических заболеваниях. После разъяснения философских оснований можно будет, по мнению автора, приступить к изучению самой феноменологической психиатрии. Но это он, по его собственному утверждению во введении к книге, планирует сделать уже в следующей работе. Надо ли упоминать, что эта обещанная вторая работа так и не была написана.

Книга «Феноменологическая психиатрия» тем не менее являет нам единственный на настоящий момент пример работы, полностью посвященной философским основаниям феноменологической психиатрии, и потому заслуживает пристального внимания. Сама работа с целью очерчивания этих оснований обращается к фигурам Гегеля, Кьеркегора, Гуссерля, Хайдеггера, Сартра и Мерло-Понти. Несмотря на благие намерения, сам выбор фигур парадоксален. Так, например, обращаясь к Гегелю, Лантери-Лора отмечает: «Если мы всерьез хотим прояснить философские основания феноменологической психиатрии, мы должны начать с того философа, который первым использовал этот термин в оригинальном смысле и смог увидеть благодаря своеобразному предвидению все прочие смыслы, которые он обретет; поэтому мы не смогли бы опустить исследование Гегеля и в особенности реконструкцию основных положений „Феноменологии духа“»[41]41
  Ibid. P. 13.


[Закрыть]. На наш взгляд, для понимания «феноменологичности» феноменологической психиатрии совсем не обязательно ходить так далеко, как это делает автор рассматриваемой работы, тем более что феноменология Гегеля как таковая совершенно не повлияла на развитие этого направления.

Парадоксально, что философские основания феноменологической психиатрии у Лантери-Лора составляет и экзистенциальная феноменология Мерло-Понти, хотя даже его ранняя «Феноменология восприятия» сама несет отпечаток феноменологической психиатрии и содержит прямые ссылки на идеи ее представителей.

Такие же противоречия наблюдаются в каждой главе. Почему-то автор выделяет после своих долгих реконструкций в основном те элементы, которые были как раз не наиболее, а наименее значимыми при формировании феноменологической психиатрии и экзистенциального анализа. Поэтому в результате никаких сколь-либо четких философских оснований феноменологической психиатрии у Лантери-Лора не вырисовывается. Совершая ту же ошибку, от которой он сам предостерегает в главе о Гуссерле, автор допускает хронологические неточности, перестановки фигур влияния, а также никак не может отделить главное от второстепенного. Стоит ли отмечать, что сама реконструкция философских идей того или иного мыслителя осуществляется на уровне достаточно посредственного учебника истории философии. Поэтому, несмотря на интересную и оригинальную цель, а также на наличие нескольких весьма продуктивных соображений, работа выглядит достаточно запутанной и невнятной.

И третье исследование – немецкоязычная «Феноменологически-антропологическая психиатрия и психология. Исследование „Венгенского кружка“: Бинсвангер – Минковски – фон Гебзаттель – Штраус»[42]42
  Passie T. Phänomenologisch-anthropologische Psychiatrie und Psychologie. Eine Studie über den «Wengener Kreis»: Binswanger – Minkowski – von Gebsattel – Straus. Hurtgenwald: G. Pressler, 1995.


[Закрыть] – не менее любопытно. Торстен Пасси в этой работе выделяет из всей феноменологической психиатрии, заимствуя термин у Гебзаттеля, «Венгенский кружок», в который включает Л. Бинсвангера, Э. Минковски, В. Э. фон Гебзаттеля и Э. Штрауса (их связывали около сорока лет дружбы и переписки). Название происходит от названия курортного швейцарского городка Венген в Альпах, бывшего местом ежегодного отдыха Бинсвангера и частых встреч этих психиатров.

Пасси отмечает, что многие достижения антропологических психиатров в настоящее время, скорее, преданы забвению, и выделяет такие моменты этого направления, рассмотрение которых актуально и продуктивно в настоящее (книга издана в 1995 г.) время:

• исследование позиции субъекта в ситуации болезни, а также в самом процессе научного исследования;

• вдохновленное этими подходами изменение отношения к безумцам, имеющее центральное значение для гуманизации психиатрической практики;

• экспликация антропологических предпосылок некоторых методов и теоретических моделей научного исследования;

• попытка приблизиться к пониманию условий патологических изменений и «нормы»;

• направленность на потенциальную связь людей, а также врача и пациента, значимая в современных условиях больше, чем когда бы то ни было;

• признание субъективного мира и индивидуализация понимания нормы и болезни, индуцирующее исследования по феноменологии трансформированного опыта мира[43]43
  Ibid. S. 12.


[Закрыть].

Книга подробно обсуждает идеи каждого из представителей «Венгенско-го кружка», в конце подводя итог, намечая сходства и различия, а также обсуждая философские аспекты этого направления.

В западной литературе исследованы и идеи отдельных представителей феноменологической психиатрии.

Психопатологически-философские идеи К. Ясперса анализируются в аспекте проблемы метода (В. Шмитт; М. Шпитцер; К. Уокер; Дж. Коллинз; Л. Лефевр; Ж. Лантери-Лора; К. П. Эмбмайер[44]44
  Schmitt W. Karl Jaspers und die Methodenfrage in der Psychiatrie // Psychopatho-logie als Grundenlagenwissenschaft / Hrsg. W. Janzarik. Stuttgart: F. Enke, 1979. S. 74–82. \ Spitzer M. Psychiatry, Philosophy and the Problem of Description // Psychopatho-logy and Philosophy / Ed. M. Spitzer, F. A. Uehlein and G. Oepen. Berlin: Springer, 1988. S. 3-18. \ Walker C. Philosophical Concepts and Practice: The Legacy of Karl Jaspers’ Psycho-pathology // Current Opinion in Psychiatry. 1998. № 1. P. 624–629. Collins J. Jaspers on Science and Philosophy // The Philosophy of Karl Jaspers. / Ed. P A. Schilpp. Peru, IL: Open Court Publishing Company, 1957. P. 115–140. Lefevre L. B. The Psychology of Karl Jaspers // The Philosophy of Karl Jaspers… P. 467–497. \ Lanteri-Laura G. La notion de processus dans la pensée psychopathologique de K. Jaspers’ // L’Évolution psychiatrique. 1962. Vol. 27. № 4. P. 459–499. Embmeier K. P. Explaining and Understanding in Psychopathology // British Journal of Psychiatry. 1987. Vol. 151. № 6. P. 800–804.


[Закрыть]), в аспекте влияния на его творчество феноменологии (Г Е. Берриоз; М. Ланенбах; О. Виг-гинс, М. Шварц; К. Уокер; Х. Штирлин; Р. Ф. Чедвик[45]45
  Berrios G. E. Phenomenology, Psychopathology and Jaspers: a Conceptual History ^ History of Psychiatry. 1992. № 3. P. 303–327. \ Langenbach M. Phenomenology, Intentionality and Mental Experiences: Edmund Husserl’s Logische Untersuchungen and the First Edition of Karl Jaspers’s Allgemeine Psychopathologie // History of Psychiatry. 1995. Vol. 22. № 6. P. 209–224. Виггинс О., Шварц М. Влияние Эдмунда Гуссерля на феноменологию Карла Ясперса // Независимый психиатрический журнал. 1997. № 4. С. 4–12; 1998. № 1. С. 5–12; Wiggins O. P., Schwartz M. A., Spitzer M. Phenomenological / Descriptive Psychiatry: the Methods of Edmund Huserl and Karl Jaspers // Phenomenology, Language and Schizophrenia. / Ed. M. Spitzer and al. New York; Heidelberg: Springer, 1992. P. 3–15. \ Walker C. Karl Jaspers and Edmund Husserl. I: The Perceived Convergence // Philosophy, Psychiatry, Psychology. 1994. Vol. 1. № 2. P. 117–134; Walker C. Karl Jaspers and Edmund Husserl. II: The Divergence // Philosophy, Psychiatry, Psychology. 1994. Vol. 1. № 4. P. 245–265; Walker C. Karl Jaspers and Edmund Husserl. III: Jaspers as a Kantian Phenomenologist // Philosophy, Psychiatry, Psychology. 1995. Vol. 2. № 1. P. 65–82; Walker C. Karl Jaspers and Edmund Husserl. IV: Phenomenology and Empathic Understanding // Philosophy, Psychiatry, Psychology. 1995. Vol. 2. № 3. P. 247–266. Stierlin H. Karl Jaspers’ Psychiatry in the Light of his Basic Philosophical Position // Journal for the History of the Behavioural Sciences. 1974. Vol. 10. № 2. P. 213–226. Chadwick R. F. Commentary on «Karl Jaspers and Edmund Husserl» // Philosophy, Psychiatry, amp; Psychology. 1995. Vol. 2. № 1. P. 83–84.


[Закрыть]), описательной психологии В. Дильтея (Г Е. Берриоз; Х. П. Рикман[46]46
  Berrios G. E. Descriptive Psychopathology: Conceptual and Historical Aspects // Psychological Medicine. 1984. Vol. 14. № 2. P. 303–313. \ Rickman K. P. The Philosophic Basis of Psychiatry: Jaspers and Dilthey // Philosophy of the Social Sciences. 1987. Vol. 17. № 2. P. 173–196.


[Закрыть]), социологии М. Вебера (Д. Хенрих; Х. Штирлин; М. Ланенбах[47]47
  Henrich D. Karl Jaspers: Thinking with Max Weber in Mind // Max Weber and his Contemporaries / Ed. W. J Mommsen and J. Osterhammer. London: Unwin Hyman, 1987. P. 528–544. \ Stierlin H. Karl Jaspers’ Psychiatry in the Light of his Basic Philosophical Position… Frommer J., Frommer S., Langenbach M. Max Weber’s Infl uence on the Concept of Comprehension in Psychiatry // History of Psychiatry. 2000. Vol 11. № 44. P. 345–354.


[Закрыть]), философии И. Канта (К. Уокер; Д. Мюллер-Хегеманн[48]48
  Walker C. Karl Jaspers as a Kantian Psychopathologist. I. The Philosophical Origins of the Concept of Form and Content // History of Psychiatry. 1993. Vol. 4. № 14. P. 209–238; Walker C. Karl Jaspers as a Kantian Psychopathologist. II. The Concept of Form and Content Jaspers’ Psychopathology // History of Psychiatry. 1993. Vol. 4. № 17. P. 321–348; Walker C. Karl Jaspers as a Kantian psychopathologist, III. The Concept of Form in Georg Simmel’s Social Theory: A Comparison with Jaspers // History of Psychiatry. 1994. Vol. 5. № 17. P. 37–70. \ Müller-Hegemann D. Jaspers and the Heidelberg Psychiatric School // International Journal of Psychiatry. 1968. Vol. 6. № 1. P. 50–62.


[Закрыть]). Некоторые работы посвящены анализу его легендарной «Общей психопатологии» (М. Шеперд, К. Шнайдер[49]49
  Shepherd M. Karl Jaspers: General Psychopathology // British Journal of Psychiatry. 1982. Vol. 141. P. 310–312 \ Schneider K. 25 Jahre «Allgemeine Psychopathologie» von Karl Jaspers // Der Nervenarzt. 1938. Bd. XI. S. 281–283…


[Закрыть]), во многих описывается психиатрический этап его творчества в контексте дальнейшего развития психиатрии (В. Шмитт; A. Том, K. Вайзе; И. Глацель; В. Янцарик; Х. Хайманн; Д. Боултон; Ф. Дженнер[50]50
  Schmitt W. Karl Jaspers und die Methodenfrage in der Psychiatrie // Psychopathologie als Grundenlagenwissenschaft / Hrsg. W. Janzarik. Stuttgart: F. Enke, 1979. S. 74–82. Thom A., Weise K. Der Beitrag von Karl Jaspers zur Entwicklung der Psychiatrie // Karl Jaspers (1883–1969). Eine marxistisch-leninistische Auseinandersetzung mit Jaspers’philosophischem, politischem und medizinischem Werk / Hrsg. H.– D. Gerlach, S. Mocek. Halle / Saale: Kongreß– und Tagungsberichte der Martin-Luther Universität Halle-Wittenberg, 1984. S. 185–194. \ Glatzel J. Die Psychopathologie Karl Jaspers’ in der Kritik // Karl Jaspers. Philosoph, Arzt, politischer Denker / Hrsg. J. Hersch, J. M. Lochman, R. Wiehl. München: Piper, 1986. S. 161–178. \ Janzarik W. Jaspers, Kurt Schneider und die Heidelberger Psychopathologie // Karl Jaspers. Philosoph, Arzt, politischer Denker / Hrsg. J. Hersch, J. M. Lochman, R. Wiehl. München: Piper, 1986. S. 112–126. \ Heimann H. Der Einfluß von Karl Jaspers auf die Psychopathologie // Monatsschrift für Psychiatrie und Neurologie. 1950. Bd. 120. № 1. S. 1-20. Bolton D. Shifts in the Philosophical Foundations of Psychiatry Since Jaspers: Implications for Psychopathology and Psychotherapy // International Review of Psychiatry. 2004. Vol. 16. № 3. P. 184–189. \ Jenner F A., Monteiro A. C., Vlissides D. The Negative Effects on Psychiatry of Karl Jaspers’ Development of Verstehen // Journal of the British Society for Phenomenology. 1986. Vol. 17. № 1. P. 52–71.


[Закрыть]).

Творчество остальных представителей феноменологической психиатрии изучено в гораздо меньшей степени. Немногочисленные статьи и фрагменты книг, касающиеся наследия Э. Минковски, в основном затрагивают его концепцию времени (Ж. Шамон, А. Юрфер, В. Крапанзано[51]51
  Chamond J. Le temps de l’IIIégitimité dans la schizophrénie. Approche phénoménologique // L’Évolution psychiatrique. 1999. Vol. 64. № 2. P. 323–336. \ Urfer A. Phenomenology and Psychopathology of Schizophrenia: The Views of Eugene Minkowski // Philosophy Psychiatry, amp; Psychology. 2001. Vol. 8. № 4. P. 279–289. Crapanzano V. Imaginative Horizons: An Essay in Literary-Philosophical Anthropology. Chicago: University of Chicago Press, 2004. P. 103–107.


[Закрыть]), анализируют содержание предложенного им феноменологически-структурного анализа (С. Фоллен, Ж. Лантери-Лора, Дж. Кокелманс и Т. Кисил[52]52
  Follin S. Avant Propos // Minkowski E. La schizophrénie. Paris: Payot, 1997. Lantéri-Laura G. Eugène Minkowski (1885–1972). Notes sur son œuvre psychiatrique // Psychiatrie française. 1989. № 2. P. 261–266. \ Phenomenology and the Natural Science: Essays and Translations. / Ed.: J. J. Kockelmans, Th. J. Kisiel. Evanston: Northwestern University Press, 1970. P. 236–237.


[Закрыть]), реконструируют его идеи в контексте последующего развития психологии и психиатрии (А. Татосиан, Ж. Гаррабе, Р. Д. Лэйнг[53]53
  Tatossian A. Eugéne Minkowski ou l’occasion manquée // Psychiatrie et existence / Éd. P. Fédida, J. Schotte. Paris: Jérome MIIIion, 1991. P. 11–22. \ Гаррабе Ж. История шизофрении / Пер. с франц. А. Д. Пономарева. М.; СПб., 2000. Laing R. D. Minkowski and Schizophrenia // Review of Existential Psychology and Psychiatry. 1963. Vol. 11. № 3. P. 195–207.


[Закрыть]).

Идеи Эрвина Штрауса исследованы в большей степени, чем идеи Минковски. На это указывает наличие как статей, так и, правда единственной, но монографии (точнее, изданной диссертации). Творчество Штрауса часто изучают в сравнительной перспективе (Дж. Бреннан; Р. Д. Чессик; М. Натансон[54]54
  Brennan J. F. Upright Posture as the Foundation of Individual Psychology: A Comparative Analysis of Adler and Straus // Journal of Individual Psychology. 1968. Vol. 24. № 1. P. 25–32. \ Chessick R. D. The Phenomenology of Erwin Straus and the Epistemology of Psychoanalysis // American Journal of Psychotherapy. 1999. Vol. 53. № 1. P. 82–95. Natanson M. Erwin Straus and Alfred Schutz // Philosophy and Phenomenological Research. 1982. Vol. 42. № 3. P. 335–342.


[Закрыть]) или реконструируют отдельные аспекты его теоретической системы (Д. Маккена Мосс; Ф. Леони; Р. Барбара[55]55
  McKenna Moss D. Erwin Straus and the Problem of Individuality // Human Studies. 1979. Vol. 4. № 1. P. 49–65. \ Leoni F Dissolution and Enchantment on Erwin Straus’ Phenomenology of Obsession // Revista Latinoamericana de Psicopatologia Fundamental. 2003. Vol. 6. № 3. P. 83–93. \ Barbaras R. Affectivity and Movement: The Sense of Sensing in Erwin Straus / Trans. E. A. Behnke // Phenomenology and the Cognitive Sciences. 2004. № 3. P. 215–228.


[Закрыть]) и описывают синкретический, философско-клинический характер его идей (Л. Джессер, Дж. Фой; Э. Д. Пеллегрино, С. Ф. Спикер; Р. М. Заннер, Р. Кун[56]56
  Jessner L, Foy J. L. In Memoriam: Erwin W. Straus, 1891–1975 // American Journal of Psychiatry. 1975. Vol. 132. № 11. P. 1218. \ Pellegrino E. D. Spicker S. F «Back to the Origins»: Erwin Straus – Philosopher of \ Medicine, Philosopher in Medicine // The Journal of Medicine and Philosophy. 1984. Vol. 9. № 1. P. 1–5. \ Zanner R. M. The Discipline of the «Norm»: A Critical Appreciation of Erwin Straus // Human Studies. 2004. № 27. P. 37–50. \ Kuhn R. Erwin Straus (1891–1975) // Archiv für Psychiatrie und Nervenkrankheiten. 1975. Bd. 220. № 4. S. 275–280.


[Закрыть]). Отдельного упоминания заслуживает монография Франца Боссона «Жизнь и творчество Эрвина Вальтера Максимилиана Штрауса (1891–1975)»[57]57
  Bossong F. Zu Leben und Werk von Erwin Walter MaximIIIian Straus (1891–1975). Würzburg: Königshausen amp; Neumann, 1991.


[Закрыть], воссоздающая основные вехи его творческой жизни и до сих пор являющаяся единственной в своем роде.

Работы и идеи В. Э. фон Гебзаттеля также исследованы крайне скудно. Всю ситуацию с изучением его наследия отражают два факта. Совсем недавно были защищены две диссертации по медицинским наукам, касающиеся его жизненного пути и системы антропологической психотерапии: в 1996 г. на медицинском факультете Вюрцбургского университета – диссертация «Антропологическая психотерапия Виктора Эмиля фон Гебзаттеля»[58]58
  Rother K. Die anthropologische Psychotherapie bei Victor Emil Freiherr von Gebsattel. Diss. Med. Würzburg, 1996.


[Закрыть], в 2008 г. на медицинском факультете Тюбингенского университета – первая и единственная диссертация, обобщающая его жизненный путь, – «Виктор Эмиль фон Гебзаттель (1883–1976): жизнь и творчество»[59]59
  Burkhart S. S. Victor Emil von Gebsattel (1883–1976): Leben und Werk. Diss. Med. Tübingen, 2008.


[Закрыть]. Поэтому даже в клиническом ракурсе осмысление его наследия только начинается. Глава, посвященная Гебзаттелю в монументальном труде Шпигельберга «Феноменология в психологии и психиатрии», как это ни парадоксально, начинается словами: «По сравнению с Ясперсом, Бинсвангером, Минковски или Штраусом Гебзаттель, кажется, едва ли заслуживает в данном контексте специальной главы»[60]60
  Spiegelberg H. Phenomenology in Psychology and Psychiatry… P. 249–259


[Закрыть]. В своем исследовании «Антропологически-феноменологическая психиатрия и психотерапия» Т. Пасси рассматривает основные вопросы творчества Гебзаттеля, сравнивая его с наследием Бинсвангера, Минковски и Штрауса[61]61
  Passie T. Phänomenologisch-anthropologische Psychiatrie und Psychologie… S. 118–146.


[Закрыть], Б. Отте выстраивает теологическую перспективу его творчества начиная с античности и предлагает его исключительно христианскую трактовку[62]62
  Otte B. C. Zeit in der Spannung von Werden und Handeln bei Victor Emil Freiherr v. Gebsattel. Zur psychologischen und ethischen Bedeutung von Zeit. Frankfurt a. M.; New York: P. Lang, 1996.


[Закрыть]. Другие работы касаются разработки им философско-религиозных проблем (Ш. Шпрингер; К. П. Кискер[63]63
  Springer S. Zur Theorie der religiösen Erziehung. Darstellung und Analyse der Beiträge von Joachim Illies, Viktor Emil Frankl, Victor Emil von Gebsattel und Wolfhart Pannenberg. Hamburg: Dr. Kovač, 1995. \ Kisker K. P «Gottähnliches Herz». Viktor von Gebsattels Wege zur Person // Zeitschrift für Klinische Psychologie und Psychotherapie. 1976. № 24. S. 292–304.


[Закрыть]), вопросов философской антропологии (Х. Цеф[64]64
  Czef H. Anthropologie der Angst bei V. E. von Gebsattel // Fundamenta Psychiatrica. 1999. № 3.


[Закрыть]), психотерапии (К. Белер, К. Ротер; Д. Штольберг, Дж. Вэлай[65]65
  Bühler K.– E., Rother, K. Die anthropologische Psychotherapie bei Victor Emil Freiherr von Gebsattel // Fundamenta Psychiatrica. 1999. № 1. S. 1–8. \ Stollberg D. Liebe und Sachlichkeit. Seelsorge und Psychotherapie nach V E. Gebsattel // Deutsches Pfarrerblatt. 1973. № 73. \ Welie J. V M. Victor Emil von Gebsattel on the Doctor-Patient Relationship // Theoretical Medicine and Bioethics. 1995. Vol. 16. № 1. P. 41–72.


[Закрыть]) или реконструируют его синкретическую систему (И. А. Карузо; Х. Телленбах[66]66
  Caruso I. A. Victor E. Freiherrn von Gebsattel zum 70. Geburtstag // Jahrbuch für Psychologie und Psychotherapie. 1952 / 53. № 1. S. 133–138. \ Tellenbach H. Epilog auf das Leben und den Tod des Freiherrn V. E. von Gebsattel // Der Nervenarzt. 1977. Bd. 48. № 4. S. 181–182.


[Закрыть]).

В 1995 г. в статье «Виктор Эмиль фон Гебзаттель об отношениях „врач-пациент“» Дж. Вэлай говорит о неизвестности Гебзаттеля англоговорящему миру психиатрии, психологии и философии[67]67
  Welie J. V. M. Victor Emil von Gebsattel on the Doctor-Patient Relationship… P. 41. Вэлай несколько исправляет эту ситуацию, представляя в том же издании собственный перевод одной из работ Гебзаттеля: Gebsattel V. E. von. The Meaning of Medical Practice / Trans. J. V. M. Welie // Theoretical Medicine. 1995. Vol. 16. P. 59–72.


[Закрыть]. Он указывает на тот факт, что на английский язык переведена лишь одна статья – «Мир компульсивного», переведенная, кстати, и на русский – и одно предисловие[68]68
  Tellenbach H. Melancholy: History of the Problem, Endogeneity, Typology, Pathogenesis, Clinical Considerations / Foreword by V von Gebsattel / Trans. E. Eng. Pittsburg: Duquesne University Press, 1980.


[Закрыть] (к работе Х. Телленбаха), при этом ни одно руководство по психологии и психиатрии не содержит даже ссылок на сочинения Гебзаттеля. Вэлай предполагает, что, очевидно, идеи Гебзаттеля кажутся нашим современникам устаревшими и излишне идеалистическими. «По отношению к Гебзаттелю, – пишет он, – несправедливо, что в кругу антропологически-ориентированных врачей он является единственным, чьи работы не упоминаются и не переводятся. Целое антропологическое движение, по-видимому, исчезнет в архиве и будет исследоваться лишь несколькими историками медицины и философами, интересующимися такими эзотерическими проблемами, как „сущность человека“ и «цель бытия»[69]69
  Welie J. V. M. Victor Emil von Gebsattel on the Doctor-Patient Relationship… P. 55.


[Закрыть]. На наш взгляд, пессимистический прогноз Вэлая применим в отношении всех представителей феноменологической психиатрии, ведь, несмотря на кажущееся на первый взгляд обилие литературы, при более пристальном внимании ее объем оказывается не так уж велик, тем более для исследования целого направления, внесшего немалый вклад в развитие различных областей знания.

Экзистенциальный анализ в зарубежной исследовательской среде несколько более популярен, но все имеющиеся монографические работы, касающиеся данной школы, отмечены одной особенностью: как правило, в них рассматриваются или идеи Бинсвангера, или идеи Босса. Размежевание этих двух ветвей сохраняется и в исследовательской литературе. Поэтому монографии, которые были бы посвящены именно экзистенциальному анализу и объединяли идеи Бинсвангера, Босса и их последователей, в настоящий момент отсутствуют.

Классическими работами в плане исследования экзистенциального анализа считаются труды президента Международной Федерации Dasein-анализа Гийона Кондрау. Однако все они представляют собой лишь исследование версии, предложенной М. Боссом, и не касаются идей Бинсвангера и других представителей экзистенциального анализа. Уже в своей первой монографической работе «Dasein-аналитическая терапия»[70]70
  Condrau G. Daseinsanalytische Psychotherapie. Bern: H. Huber, 1963.


[Закрыть] Кондрау дает краткий обзор развития феноменологически ориентированной психотерапии и на материале конкретных примеров из собственной клинической практики показывает особенности экзистенциального анализа по сравнению с психоанализом. В монографии «Dasein-анализ Медарда Босса и его значение для психиатрии»[71]71
  Condrau G. Die Daseinsanalyse von Medard Boss und ihre Bedeutung für die Psychiatrie. Bern / Stuttgart: H. Huber, 1965.


[Закрыть] Кондрау резюмирует основные положения Dasein-анализа и обсуждает продуктивность их применения в психотерапии неврозов, психозов и психосоматических заболеваний.

Особого внимания заслуживают последние работы Кондрау «Dasein-анализ: Философско-антропологический фундамент. Значение языка. Исследование психотерапии с Dasein-аналитической точки зрения» (1998[72]72
  Книга представляет собой доработанное и значительно расширенное переиздание одноименной работы 1989 г.


[Закрыть]) и «Влияние Мартина Хайдеггера на психотерапию» (1998). В монографии «Dasein-анализ: Философско-антропологический фундамент. Значение языка. Исследование психотерапии с Dasein-аналитической точки зрения»[73]73
  Condrau G. Daseinsanalyse: Philosophisch-anthropologische Grundlagen. Die Bedeutung der Sprache. Psychotherapieforschung aus daseinsanalytischer Sicht. Dettelbach: J. Rцll, 1988.


[Закрыть] автор стремится очертить оригинальный смысл термина «Dasein-анализ» и с этой целью обращается к подробному анализу работ Хайдеггера. Затем следует такая же подробная глава о Боссе, включающая его биографию и основные идеи. Во втором разделе работы, посвященном языку, Кондрау рассматривает эту проблему в свете фундаментальной онтологии Хайдеггера, а также исследует ряд понятий психоанализа, стремясь совместить их с Dasein-аналитическими. В третьей части работы указываются возможности применения Dasein-анализа в психотерапии. В монографии «Влияние Мартина Хайдеггера на психотерапию»[74]74
  Condrau G. Martin Heidegger’s Impact on Psychotherapy. New York; Vienna: Edition Mosaic, 1998.


[Закрыть] он представляет новые результаты, а также пересмотренное и дополненное исследование основных принципов и методологии Dasein-анализа. В каждой главе анализируются примеры из клинического опыта автора. В целом же работа построена по традиционному для Кондрау плану.