Электронная библиотека » Оливер Хогг » » онлайн чтение - страница 13


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 07:02


Автор книги: Оливер Хогг


Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Первое упоминание о пушках в Англии мы находим в городских архивах Лондона. В записи сказано, что в зале Гилдхолла находится шесть инструментов из латуни, обычно называемых gonnes, и пять roleres для них. Также там находились шары из свинца для этих инструментов, весившие 2110 килограммов, и 14,5 килограмма пороха для них же. Это оружие, несомненно, является теми самыми gunnae, о которых упоминал Чемберлен, произведенными в 1339 году. Из приведенного отрывка ясно, что они были сделаны из латуни, стреляли свинцовыми шарами и передвигались на роликах. Использование в оригинале слова vocitata, что означает «обычно называемый», свидетельствует о том, что к 1339 году пушки уже были сравнительно хорошо известны. Именно эти орудия, а также спрингалды, кворрелы и т. д. были подготовлены городскими властями против ожидаемого вторжения французов.

Судя по документальным свидетельствам, первые пушечные снаряды были оперенными стрелами или кворрелами, другими словами, снарядами, аналогичными используемым метательными машинами – баллистами. За ними последовали каменные ядра для больших пушек и бомбард и свинцовые шарики для пушек мелкого калибра. Железное ядро в XIV веке появлялось только периодически. Однако круглые ядра не вытеснили стрелы с оперением, и последние оставались частью экипировки вплоть до начала правления Елизаветы I.

Вероятно, следует еще раз подчеркнуть, что артиллерист XIV века был не солдатом, а гражданским ремесленником, изготовившим пушку и обслуживающим ее в действии. Обычный пехотинец того времени был не способен оценить простейшие технические детали, а таинства артиллерийского искусства были выше его понимания. К концу века стали заметны первые осторожные шаги по направлению к стандартизации. Пушки все еще производили «как бог на душу положит», согласно вкусам отдельных ремесленников, однако уже начала вырисовываться некая общая модель. Существовала тенденция делать более крупные орудия, хотя и небольшие пушки отливались при наличии заказа. Эта тенденция стала прямым следствием состояния военной мысли того времени, считавшей осаду величайшим подарком, дарованным талантливому командиру, а взятие городов более важным, чем поражение армий противника в поле. Дух сформировавшейся военной машины все еще затмевал саму идею артиллерии, ограничивал ее возможности и сдерживал развитие. Учитывая такое наследие прошлого, представлялось вполне естественным направить усилия ранней артиллерии в упомянутое русло. Когда устраивались мобильные сражения, орудия иногда играли незначительную роль, но в основном они использовались для беспорядочного метания снарядов в противника – как военные машины. Возможность их тактического использования не приходила в голову командирам того времени. На практике пушка всегда занимала подчиненное положение рядом с лучником и его луком, а непосредственная схватка оставалась делом конницы и пехоты. Мобильность, как дополнительное свойство артиллерии, была делом будущего, и орудия, участвовавшие в полевых операциях, были чрезвычайно неповоротливыми и медлительными в движении, что существенно ограничивало возможности их использования в поле. Средства транспортировки всегда отставали в развитии от самого оружия. Пока не были усовершенствованы первые, второе не имело возможности реализовать себя в полной мере. Отсюда ясно, почему опыт и смекалка изготовителей пушек ограничивались производством гигантских орудий для осадных операций – причем их применяли как осажденные, так и осаждающие. Средневековый ремесленник являлся бизнесменом и старался выпускать товар, имеющий спрос на рынке.

Появление артиллерии на мировой сцене внесло новый фактор в искусство войны и сделало доступными для полевых командиров новые формы нападения и защиты. Это событие в конце концов изменило весь ход сражения. Это было блестящее изобретение XIV века. Вначале появление артиллерии вызвало немного изменений на военной сцене, разве что она привлекала внимание своей новизной, шумом и дымом, поскольку период созревания был длительным, и развитие шло медленно. Можно сказать, что артиллерия страдала от «неизбежности постепенности». Поэтому в первые годы пушки не заняли подобающего им места в арсенале военных. Более того, их часто считали помехой, а не помощью в достижении победы, и в первое время их ценность определялась только способностью терроризировать суеверные умы, поскольку их эффективность была ниже, чем у военных машин. Двумя столетиями позже – в 1580 году – Монтень писал: «Помимо оглушительного грохота, к которому нам предстоит привыкнуть, я полагаю, это совершенно неэффективное оружие, и надеюсь, что рано или поздно мы от него откажемся».

На артиллерию чаще всего смотрели как на помеху: она была неповоротливой, слишком тяжелой для транспортировки, и, когда намечалось серьезное сражение, ее предпочитали оставлять позади. Вероятно, уместна аналогия, проведенная между артиллерией и военными машинами, механизацией и лошадью. Надвигалось нечто неведомое, злобное, угрожающее рыцарству и зрелищности сражений, следовательно, от этого следует держаться подальше. Такое отношение до некоторой степени поощрялось европейцами, жившими в век, когда стратегия и тактика определяют оружие, а не наоборот, как в наши дни. Помимо того, что примитивная пушка вовсе не была мощным смертоносным орудием, она была опасна для собственного орудийного расчета. Как уже отмечалось, первоначальный успех являлся чисто психологическим, потому что ущерб, который могла нанести пушка, был намного меньшим, чем при действиях баллисты или катапульты. Необходимо понимать, что пушка далекого прошлого была совершенно не похожа на свою современную родственницу. Это была довольно уродливая конструкция, маломощная, ненадежная и опасная, причем не так для врагов, как для своих же артиллеристов. Она так же похожа на современную пушку, как гомункулус на атлета. Это пародия на настоящее орудие, пародия, пришедшая из научных глубин.

Невозможно провести четкую прямую линию между небольшим личным оружием, работающим на том же принципе, позже названным стрелковым оружием, и пушкой XIV века. В современных записях обычно использовалась одна и та же номенклатура, чтобы определить оба класса огнестрельного оружия: некоторые пушки были настолько малы, что выстрел можно было произвести с плеча. Ружье XIV века, по сути, являлось миниатюрной пушкой. Поэтому различие между ручным оружием и маленькой пушкой в ранней европейской литературе не является отчетливым. Оба произошли от одного предка – примитивной пушки, и прошло еще два столетия, прежде чем ружье как личное оружие наконец вышло из тени. Вплоть до XVI века его считали разновидностью легкой артиллерии, некой ручной пушкой, которую обслуживает один или два человека – в зависимости от обстоятельств. Посему, встречая упоминание о hangonne, следует помнить, что этот термин не обязательно имеет значение, которое мы по привычке в него вкладываем. И текст часто приобретает двусмысленность, особенно это касается Англии, где длинный лук оставался во главе угла до прихода к власти королевы Елизаветы I. Вероятно, по этой причине многие писатели приписывают появлению настоящего ручного огнестрельного оружия более раннюю дату, чем определяется фактами. Например, в контракте, как утверждалось, составленном между Джоном Старингом и Хельмингом Легетом (позже его сочли подделкой), упоминается слово sclopus. Относится ли оно к настоящим ружьям? Латинское слово sclopus (scopetus, scoptum) в Италии 1331 года использовалось для обозначения маленькой бомбарды, обслуживаемой одним человеком. Такое оружие использовалось жителями Болоньи в 1360 году при нападении на Касалечио. И снова возникает тот же самый вопрос: речь идет о легкой артиллерии или же о личном оружии пехотинца? В архивах Перуджи за 1364 год есть запись, согласно которой там изготовлялось в год 500 bombards. Не правда ли, удивительное количество, если учесть то время? Или это ручные ружья? Слова имеют обыкновение с течением времени изменять свое значение. В одном из документов имеется запись о том, как некто Николас Хунтерком с отрядом из сорока человек, вооруженных большим количеством всевозможного оружия, напал на здание аббатства. Мистер Джон Хевитт замечает по этому поводу, что, когда некая банда неожиданно нападает на особняк аббатства, вряд ли в ее распоряжении имеется что-либо другое, кроме ружей. Возможно, он прав, но ничего в тексте на это не указывает, и нападающие вполне могли обзавестись парой легких пушек, чтобы обеспечить успех предприятия.

Первое достоверное упоминание о ружье в Англии, а если верить профессору Т.Ф. Тауту, оно же является первым письменным упоминанием о ручном оружии в Европе, датируется 7 ноября 1388 года. В документе сказано: «И для вышеупомянутого Джона рукой шерифа Нортумберлендского дана одна большая пушка, названная орудием, три маленькие пушки, названные ружьями, одна бронзовая форма для отливки ядер».

Это запись из архива Рэналфа де Хаттона, хранителя Королевского арсенала в 1382–1396 годах.

Хотя пушки стали преемниками военных машин, их родство прямым не является. Принципы действия пушек и любых военных машин в корне различаются. Движущая сила, создаваемая пушкой, зависит от расширения газа, вызванного сгоранием некоего взрывчатого вещества, и не зависит от гравитационных и торсионных сил. Это своего рода временно закрытый сосуд, одна стенка которого слабее остальных и поддается давлению. Таким образом, орудие и его заряд составляют единую систему. Один ее компонент не может функционировать без другого. Идея пушки не нашла бы применения, не будь открыт порох.

Цель артиллерии – нанести наибольший урон врагу в кратчайший промежуток времени, и она достигается с успехом, прямо пропорциональным качеству стрельбы и удобству расположения батареи. Можно выразиться иначе: артиллерия должна обрушить максимальную огневую мощь на свою цель с минимальной задержкой.

Для средневекового артиллериста этот трюизм был бы бессмысленным. Даже если бы нечто подобное пришло в голову одному-двум наиболее просвещенным последователям святой Барбары[19]19
  Святая Барбара (Варвара) – покровительница артиллерии.


[Закрыть]
, его все равно не представлялось возможным претворить в жизнь. Воображение и предвидение – это одно, а достижение – совсем другое. Шум, дым и все характерные черты гранд-парада – таково представление наших предков об огневой мощи. По их мнению, чем великолепнее зрелище, чем лучше результат. Играть в супермена – было пределом мечтаний артиллериста прошлого. А почему бы и нет? Разве он не важный человек, поставленный особняком и выше всех своих товарищей на поле боя? Нельзя забывать, что даже в XVI веке артиллерийское ремесло считалось граничащим с чудом. Видимо, этим объясняется тот факт, что артиллеристы – самые большие богохульники в среде военных. Те, кто имел дело с дьявольскими веществами, воспринимались как приспешники Сатаны. Хотя более вероятно, что артиллеристы считали себя элитным корпусом и потому были менее дисциплинированными, чем пехотинцы. Корифеи английской литературы Эдмунд Спенсер и Уильям Шекспир оба писали о благоговейном страхе, вызываемом грохотом бомбард, не оставляя сомнений в их ужасающем эффекте. Таблицы стрельбы в те времена еще не были известны – их пока еще было невозможно составить. Но даже если бы некий средневековый артиллерист обладал знаниями о тактическом использовании артиллерии, он не мог бы применить их на практике. Ведь метод стрельбы был основан на случайности. Каждый артиллерист был капитаном своего корабля, который был его гордостью, и действовал изолированно от других. Не существовало даже понятия о корпоративных действиях, об использовании орудий в команде или в сотрудничестве с пехотой или кавалерией. Массового применения артиллерии под командованием одного независимого человека не было, да и не могло быть.

Артиллерийская тактика начала появляться только во второй половине XVII века. Тому было две причины: тактика окружения и неподходящее оборудование. Первая, владевшая военной мыслью на протяжении почти двух тысячелетий, может быть описана как пережиток эры военных машин. Искусство осады, возродившееся в Византии после падения Рима, распространилось в цивилизованные части континентальной Европы и на Ближний Восток. Это объясняет, почему военная машина и ее особая роль продолжали существовать в Европе и почему там строились окруженные стенами города. В Англии этого не было. После ухода римлян в 436 году все следы военных машин исчезли. Поскольку саксонцы и датчане не были знакомы с этим грозным инструментом разрушения, их завоевания на острове не нарушали статус-кво. Это оружие вновь появилось в Англии благодаря норманнам, а с ним и укрепленные замки. Оборона основывалась на непреодолимости фортификационных сооружений, а не на мерах личной безопасности. В средневековых замках защитнику, спрятавшемуся за укреплениями, мало что угрожало. Если он все же получал ранение стрелой, камнем или болтом, то только по собственной неосторожности или благодаря невезению. Его самыми страшными противниками были голод и болезни, пережив которые он мог считать себя счастливым. С другой стороны, если замок сдавался, вот тогда начинались настоящие несчастья. Чтобы добиться своей цели, нападающий прибегал к использованию более мощных машин. Реакцией на это стало укрепление существующих фортификационных сооружений и строительство более мощных замков и укреплений. Столкнувшись с проблемой подавления таких центров сопротивления, командир нападающих стал использовать пушки, так же как когда-то его далекий предшественник приступил к использованию военных машин. Задача, по сути, была той же, изменились только средства переброски снарядов. Поэтому можно понять, почему тактика окружения так долго удерживала позиции и замедляла развитие пушек в течение первых трех столетий их существования.

Пригодность оборудования зависит главным образом от перевозки орудия. Пока не были усовершенствованы средства транспортировки и дороги не стали линиями связи, а не непролазными болотами (а для достижения некоторого прогресса в этой области потребовалось добрых три сотни лет), мобильность – необходимое условие успешного использования артиллерии в поле – ожидала своего часа. Первым человеком в Европе, по достоинству оценившим роль артиллерии в войне, был швед Густав Адольф. Он не только сделал шведскую армию более современной и просвещенной, но также понял, что мобильность – первоочередной фактор в эффективности артиллерии. В его время артиллерия, разделенная на осадную и полевую, была в высшей степени громоздкой и неуклюжей. Даже почти двухметровое полевое орудие весило полтонны и было установлено на тяжелый и неповоротливый лафет. Ею невозможно было пользоваться, не потратив много времени, усилий и терпения – то есть именно того, чего в горячке боя всегда не хватает. Густав Адольф, наделенный знаниями и чутьем, намного обогнал свое время, во всяком случае во всем, что касалось производства артиллерийских орудий. Его четырехфунтовая пушка была так удачно установлена, что ее могли обслуживать два человека, а перевозить – одна лошадь. Это было замечательное достижение. Орудие состояло из металлической трубы с витками проволоки, покрытой специально подготовленной кожей. Иными словами, шведский король предугадал способ производства, который стал широко применяться только в конце XIX века. Новое легкое оборудование дало шведам большие преимущества, которыми они не преминули воспользоваться в польской войне 1626 года. Идея, зародившаяся в уме Урагана Севера, с успехом была применена Мальборо в конце того же века.

Почему просветительские идеи и тактика шведского короля не были применены другими народами в это же время, остается загадкой. Да, шведские орудия были неудобными и громоздкими, а порох ненадежным, но это еще не повод цепляться за пережитки прошлого. Такую политику дальновидной никак не назовешь. Английские писатели того времени мало говорят о роли артиллерии в полевых сражениях. Они полагали, что вражеские пушки должны быть захвачены и устранены с дороги в самом начале боя, после чего сражение могло вестись по привычной схеме между конными и пешими воинами. Правда, они соглашались с тем, что пушки должны быть установлены на возвышении, потому что ядро летит вниз с большей скоростью, но при этом отмечают, что, если орудию придавался сильный угол наклона, ядра имели обыкновение выкатываться из дула.

В бою противоборствующие силы продолжали выстраиваться друг напротив друга, как игрушечные солдатики. Имеющиеся пушки были рассредоточены между пехотинцами. Схватке предшествовала артиллерийская дуэль, хотя при этом невозможно было не почувствовать, что она ведется как дань традиции, а не как средство, напрямую влияющее на исход боя. В любом случае такая дуэль часто прерывалась началом кавалерийской атаки, и пушки, оказавшиеся в гуще рукопашной схватки, бывали вынуждены замолкать. Артиллеристов обычно убивали, а орудия захватывали – не было средств для их спасения от атакующего противника и перевода на более выгодную позицию.

Однако военная мысль не стояла на месте. В Англии Кромвель и Мальборо ввели ряд новшеств, позволивших артиллерии играть более значительную роль в войне. Герцог стал первым артиллерийским командиром, лично отвечавшим за орудия, находящиеся под его началом. Он всячески развивал и совершенствовал этот метод и, использовав при Мальплаке большую батарею, наглядно продемонстрировал его преимущества. Все сражения с его участием показывают: герцог Мальборо был превосходным артиллеристом, настоящим мастером, владевшим всеми тонкостями этого искусства. По его опыту можно видеть, насколько в начале XVIII века улучшилось использование артиллерии на полях сражений. И это произошло во многом благодаря его гению. Лорд Уолсли считал, что герцог создал артиллерию как отдельный род войск и был первым командиром, понимающим ее важность. Герцог Мальборо может по праву считаться отцом тактического использования артиллерии.

Таким образом, артиллерии потребовалось 300 лет, чтобы пробудиться от сумеречной дремоты, хотя при своем пробуждении она была лишь бледной тенью своего будущего. В период, прошедший между правлением королевы Анны и серединой XIX века, артиллерийские орудия существенно усовершенствовались. Они стали пропорциональнее, легче и более меткими, хотя основной дизайн остался без изменений. После Крымской войны прогресс ускорился и стал постоянным. Появились современные методы заряжения и отката, нарезки и изготовления, а также новые устройства для наводки и независимые дальномеры. Все это, а также быстрое развитие военной науки поставило артиллерию на господствующее место, которое она занимает и сегодня.

Эпилог

Мой короткий обзор завершен. Какие же выводы можно сделать, памятуя, что мы подошли к исследуемой теме с современной точки зрения?

1. Человек, хотя и является разумным существом, сохранил основные инстинкты, свойственные поведению животных.

2. Человек приобретает моральные качества и боевой дух только под воздействием необходимости. Устрани эту необходимость – и человек станет ленивым, излишне терпимым, будет расточать жизненные силы впустую и его энергия постепенно превратится в инертность.

3. Человек не извлекает уроки из прошлого.

4. Удовлетворенность – похититель будущих возможностей.

5. Нации развиваются так же, как и люди: рождение, рост, реализация, пресыщение, упадок, смерть.

6. Военные организации содержат в себе семя собственного упадка.

7. Нападение – лучший способ защиты, а сохранение инициативы – основное условие победы.

8. Стратегия циклична.

9. Мир зависит от вооруженной мощи.

10. Оружие ограниченно по своей природе. Развитие может иметь место только в определенных границах.

11. Каждое оружие имеет свое «противоядие».

12. Победа обычно влечет за собой научные и архитектурные новшества.

13. Братство людей – все еще далекая цель.


Некоторые из этих выводов могут показаться пессимистичными, но изучение человеческих взаимоотношений в прошлом и настоящем доказывает, что они в основном верны. Разве человек когда-нибудь оценивал по достоинству уроки истории? Может ли он уверенно следовать новой дорогой или чаще привержен прошлым привычкам? Является ли он свободной личностью или всегда оказывается опутанным некой невидимой паутиной, заставляющей его совершать цикличные движения? Мы видим, что события римского мира, словно в зеркале, отражены в современной действительности. Аргументы те же, действия такие же, а значит, и результат легко предугадать. Это представляется неизбежным, поскольку у человека, очевидно, нет воли, чтобы отклониться от маршрута. Колесо судьбы двигается по спирали. Аналогичные условия повторяются в более высокой октаве, но реакция на них одинакова, и человек ведет себя как марионетка на веревочках. Соперничество между оружием и средствами защиты от него является бесконечным, но по мере продвижения человечества в неопределенное будущее ставки, становясь выше и опаснее, вынуждают человека превращаться в игрушку обстоятельств. Недавнее безрассудство человечества – создание систем противоракетной обороны – мероприятие, довольно долго ожидавшее своего часа. Исход очевиден. Далее, в свое время, последует система, направленная против системы противоракетной обороны. Процесс бесконечен и будет продолжаться до тех пор, пока мир не станет миром безумцев.

Агрессия – свойство, общее для людей и животных, – является основной эволюционной силой природы. Без нее не было бы ни развития, ни прогресса. Племенные организации, на каком бы уровне они ни находились, распадаются и исчезают, когда их члены лишаются агрессивности. Сражайся – и весь мир твой, уступай – и умрешь в забвении. Эта дилемма стоит перед людьми и сегодня. Если человечество, движимое территориальным императивом, продолжит вести себя агрессивно, оно вполне может сгинуть в термоядерном холокосте. Если же оно откажется от агрессии, то обречено на дряхление и вымирание. Это наш выбор Хобсона[20]20
  Выбор Хобсона – это когда выбора нет вообще.


[Закрыть]
, и единственный выход – преобразить человеческую агрессию в духовную неудовлетворенность, сконцентрировать ее на познании неведомого, что намного гуманнее и результативнее, чем борьба на взаимное уничтожение. Человечество уже обрело достаточно глубокие научные знания, чтобы справиться с этой высокой задачей. Проблему необходимо признать и в ближайшем будущем найти решение, иначе человечество попросту исчезнет с лица земли.

Человек всегда живет надеждой на лучшее будущее. Но прошлое не должно считаться чередой событий, о которых желательно поскорее забыть. Это неиссякаемый источник, питающий людские мысли и дела. Если правильно понять свое прошлое и тщательно проанализировать его, оно может указать путь к этому лучшему будущему, не скованному кандалами однообразного механического труда, а парящего на крыльях вдохновения. Ведь умение учиться на чужих ошибках есть начало мудрости.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации