Книга: Объясняя религию. Природа религиозного мышления - Паскаль Буайе

Автор не концентрируется на основных монотеистических религиях, чаще использует в качестве примера веру в духов, шаманов, магические ритуалы, поэтому данная книга вряд ли может задеть чувства верующих, хотя, конечно, тут проскакивают атеистические моменты. Писатель замечает, что лишь тот, кто не обладает безусловной верой, задается подобными вопросами об истоках религиозных верований, видит логические противоречия и пытается докопаться до сути.

Ученый отмечает закономерности там, где неподготовленный читатель даже не подумает их искать, дает возможность посмотреть на привычные вещи совсем иным взглядом, увидеть все с другой точки зрения: например, интересны его рассуждения о сплетнях, почему, с одной стороны, это всеми так осуждается, а с другой стороны, не бывает общества без сплетен или же идея о том, что погребальные обряды возникли не из-за страха смерти, а из-за необходимости утилизировать трупы и минимизировать заражение от них. В этом произведении весьма много примеров из жизни народа фанг, квайо и других племен, которые сохранили достаточно первобытные верования, рассматриваются необычные магические ритуалы и жертвоприношения, а также весьма часто встречающиеся особенности поведения, хорошо знакомые нам, например, ОКР, так что книга вышла очень познавательной.

Стоит отметить приятную легкость текста, несмотря на его высокую информативность. Когда читаешь (или слушаешь, так как большую часть я прослушала в аудиоформате), моментами даже кажется, что автор слишком подробно объясняет в целом понятные вещи, но при этом возникает ощущение, что из множества небольших кусочков знаний вырисовывается весьма сложная мозаика. Во время чтения иногда теряешь основную мысль и не ясно, к чему ученый делает столь длительные отступления и как это связано с главной идеей про религиозные верования, но в любом случае каждая часть книги очень познавательна. Возможно, более подкованные в данной теме читатели смогут оспорить выводы автора, потому что они не кажутся очевидными и наверняка возможны другие трактовки и гипотезы, но книга безусловно расширяет представления об устройстве человеческой психики и взаимоотношениях в обществе, так что рекомендую это произведение всем интересующимся психологией и эволюцией человеческого сознания.

Осознание смертности провоцирует социально-защитную реакцию, согласно которой любой, кто хоть в чем-то отличен от нас и чье поведение не подпадает под наши культурные нормы, вызывает сильные эмоции.

Истоки религии не лежат в стремлении объяснить окружающий мир.

• Религиозные представления не всегда дают утешение и успокаивают.

• Религию не получается объяснить необходимостью связывать общество воедино или поддерживать нравственные нормы, поскольку эти задачи не требуют создания особых институтов

• «Сон разума» не объясняет существование религии. Гипотетические неподтверждаемые заявления бесконечны, а число вопросов, охватываемых религией, невелико.

• Вера – это не пассивное принятие чужих утверждений. Человек ослабляет критерии истинности, потому что определенные идеи заведомо воспринимаются им как правдоподобные, а не наоборот.

Для нашего вида ментальная адаптация к социальному взаимодействию имеет принципиальное значение, поскольку наша экологическая ниша – это информация (причем обеспечиваемая другими)

• Для религии нужен разум стандартной конфигурации, которая имеется у всех нас в силу принадлежности к одному виду. (Никакого особого склада ума не требуется.)

Испокон веков люди обсуждали и обсуждают не только миллионы ситуативных проблем, но и предметы и явления, которые нельзя наблюдать воочию. Строить планы, выдумывать, размышлять не только о данном, но и о возможном и вероятном – отличительное свойство «современного разума», который насчитывает уже не первое тысячелетие. Из миллионов сообщений и идей, которыми мы обмениваемся, какие-то завладевают вниманием, поскольку нарушают интуитивные представления о предметах и существах окружающего нас мира. Эти противоестественные образы, как показывают эксперименты на запоминание, склонны закрепляться в памяти и определенно служат подходящим материалом для интересных сюжетов. Среди них могут попадаться плавучие острова, говорящие животные или горы, поглощающие пищу. Обычно они воспринимаются как вымысел, хотя отделить выдумку от рассказа о лично пережитом зачастую бывает нелегко. Какие-то из этих сюжетов особенно привлекают внимание, поскольку в них участвуют некие действующие силы, что открывает широкий простор для возможных умозаключений. Обсуждая эти силы, мы пытаемся уяснить степень их сходства с невидимыми и опасными хищниками. Можно также попытаться представить, что они воспринимают, что им известно, что они планируют и т. д., поскольку в нашем сознании имеются системы логического вывода, которые постоянно производят такие умозаключения относительно других людей. Какие-то из сделанных умозаключений предполагают, что противоестественные сущности-деятели обладают информацией о релевантных аспектах взаимодействия между участниками обмена этими идеями. Вследствие этого у слушающих и говорящих возникает сильная мотивация слушать, рассказывать и, возможно, оспаривать эти рассказы. Здесь же закладываются предпосылки для дальнейшего развития идеи, поскольку человек может комбинировать свои нравственные интуитивные понятия с представлением о том, что такие сущности действительно обладают сведениями о нравственно релевантных аспектах его собственных действий и действий окружающих по отношению к нему. При таком восприятии противоестественных сущностей их легче связать с выраженными случаями бед и несчастий, поскольку мы предрасположены рассматривать невзгоды как социальное событие, следствие чьих-то действий, а не сугубо физических процессов. Поэтому теперь сущностям приписываются могущественные способности, с помощью которых они могут навлечь на человека несчастье, что придает им дополнительные противоестественные свойства и, возможно, дополнительную значимость. Не исключено, что люди, имеющие такие представления, в конце концов, начнут связывать их с непривычными ощущениями и эмоциями, которые вызывает присутствие умерших, поскольку оно создает непривычное когнитивное состояние, в котором разные системы сознания – отвечающие за избегание хищников и идентификацию людей – производят несопоставимые между собой умозаключения. Мы ощущаем умершего как присутствующего, одновременно понимая, что с нами его уже нет. При наличии подобных представлений в какой-то момент становится логичным связать их с различными повторяющимися и по большей части бессмысленными действиями, сопряженными с боязнью серьезных последствий, которыми чревато их невыполнение. Поэтому теперь сверхъестественным сущностям посвящаются обряды и ритуалы. Поскольку контекст совершения многих обрядов отодвигает социальное взаимодействие на второй, неочевидный план, сверхъестественные сущности начинают восприниматься как основа жизни общества и оплот социального взаимодействия. В достаточно многочисленном обществе наверняка найдутся те, кому вроде бы лучше удается получать убедительные послания от противоестественных сущностей. Вполне вероятно, что такие люди будут считаться обладателями некого особого внутреннего качества, отличающего их от остальных представителей группы. Им же в итоге будет отведена особая роль в обрядовых церемониях. Если же в многочисленном обществе найдутся люди, владеющие грамотой, в какой-то момент они, вероятно, начнут модифицировать все эти представления, создавая слегка иную, более абстрактную, менее контекстуальную и привязанную к местности версию. Вполне вероятно также, что они объединятся в некую корпорацию или гильдию с сопутствующими политическими целями. Однако их версия представлений далека от оптимальной, поэтому в сознании большинства людей она всегда будет смешиваться со спонтанными умозаключениями, не согласующимися с письменной доктриной.