Текст книги "Влюбленный игрок"

Глава 11

Чувствуя себя не в своей тарелке, Кэт нерешительно вошла в дамский магазин Олбани и теперь растерянно озиралась посреди изобилия женской одежды. Она соблазнилась платьем, увиденным на манекене в витрине. Это голубое платье, отделанное по вороту и плечам тонким кружевом, очень подошло бы к ее глазам, а изящный покрой подчеркнул бы тонкую талию.

Теперь она стояла, совершенно подавленная грудами женской одежды. Повсюду, куда бы ни повернулась Кэт в этом маленьком магазинчике, взгляд ее натыкался на шляпки, ленты, кружевные корсажи, юбки, платья, накидки, плащи… Глаза разбегались, от неопытности голова шла кругом.

Хозяйка магазина, миловидная полная женщина в красивом шелковом платье бордового цвета, уже спешила к ней.

– Чем могу помочь, мисс? – спросила она.

Кэт, от смущения не в силах вымолвить ни слова, только кивнула. Эта искушенная женщина наверняка видела ее насквозь и понимала, что она, Кэт, – простая девчонка с канала, не имеющая понятия о разных женских штучках.

– Вы ищете что-то конкретное? – поинтересовалась хозяйка магазина. – Хотите что-нибудь примерить?

Кэт опять кивнула:

– То платье в витрине, голубое. Кажется, оно моего размера.

На этот раз кивнула женщина.

– Отличный выбор, милочка! – похвалила она. – Я получила это платье только сегодня. Сейчас сниму его с витрины. Примерочная вон там, за розовыми шторками.

Кэт, мысленно радуясь тому, что постирала белье и нижние юбки, посмотрела на себя в зеркало – нет ли прорех на платье. Убедившись, что все в порядке, она немного приободрилась. Хозяйка магазина принесла голубое платье и помогла его надеть.

Застегнув последнюю пуговицу, Кэт медленно повернулась перед зеркалом. Щеки ее пылали от удовольствия. Платье ей нравилось, но цена была просто непомерной.

Хозяйка магазина стояла, скрестив на груди руки и по-матерински улыбаясь.

– Превосходно, милочка! Вам так идет! Подчеркивает ваши голубые глазки и сидит замечательно – даже не надо подгонять.

– Признаюсь, мне оно нравится, – сказала Кэт. – Но цена… ужасно дорого!

– Но оно будет хорошо носиться – такой добротный материал! А фасон – последняя французская мода, прямо из Парижа!

В этом Кэт сильно сомневалась. Она прекрасно знала, что мода доходила на Эри с опозданием по крайней мере в год. Но в конце концов, какое это имеет значение?

– Ладно, я беру его! – сказала она, решившись, в последние недели дела на барже шли хорошо, и у нее были деньги. – Еще мне нужна пара туфель и прочие аксессуары к платью.

– У нас есть все, что вам нужно, милочка, – радостно прощебетала женщина. – И осмелюсь сказать, обслуживать такую красавицу, как вы, – сущее удовольствие.

Наконец Кэт полностью оделась, истратив на все больше пятидесяти долларов. Раньше одна мысль о том, чтобы потратить такие деньги на одежду, привела бы ее в ужас. Но сейчас цена ее не волновала. Она сияла от радости, предвкушая удовольствие надеть обновки.

Оплачивая чек, Кэт мысленно улыбалась, пытаясь угадать, что скажет ее папа, узнав о таких тратах. Насколько она знала Мика, он будет доволен. При всех своих недостатках отец никогда не был скупым. Он годами уговаривал ее купить себе женскую одежду. После ухода Моргана Мик изменился, и Кэт с радостью наблюдала в нем эти перемены. Конечно, нельзя сказать, что отец стал совершенно другим человеком, но он уже не пил так сильно, как раньше, и взялся за дело, оставленное Морганом. Он занимался побочной работой, искал груз для баржи и делал это весьма успешно.

Нагруженная покупками, Кэт пошла к выходу. Держа перед собой кучу свертков и шляпную коробку сверху, она наткнулась на кого-то в дверях, и свертки посыпались на пол.

Вспыхнув от досады, она сердито взглянула на девушку, загородившую ей дорогу, и увидела, что это Лотт Прайор. За спиной у Лотт стоял Морган Кейн.

– Простите, мэм… – начал он и осекся, узнав Кэт. Губы его медленно растянулись в улыбке. – Здравствуй, Кэт. Как поживаешь?

Не обращая на него внимания, Кэт нагнулась и стала собирать с пола свои покупки. Морган шагнул вперед.

– Дай-ка я помогу.

– Нет, спасибо большое, я справлюсь сама, – огрызнулась Кэт.

Она торопливо сгребла в руки свертки, стала выпрямляться, и те опять рассыпались.

– Проклятие! – выругалась Кэт.

– Вижу, ты по-прежнему отказываешься принимать помощь от мужчины, – язвительно сказал Морган. – Хотя я и не ждал в тебе больших перемен. – Он нагнулся и поднял ее покупки. – Вот, держи!

Стиснув зубы, Кэт протянула руки, и Морган аккуратно уложил в них ее покупки.

– Спасибо, мистер Кейн, – неохотно выдавила она.

– He стоит благодарности, мисс Карнахэн, – с поклоном отозвался он.

Лотт стояла в стороне и бросала на Кэт гневные взгляды.

Кэт уже выходила за дверь, когда Морган сказал:

– Ты купила эти вещи, чтобы надеть их для своего доктора, Кэт? Для меня ты этого никогда не делала.

Она открыла рот, собираясь резко ответить, но передумала и поспешно вышла из магазина.

Ее разозлило то, что отчасти Морган был прав. Кэт в самом деле купила эти обновки из-за Энтони. Он тоже был сейчас в Олбани со своей плавучей клиникой и пригласил ее на ужин. Это будет второй их выход в ресторан, и она не могла надеть то же самое старое платье. Кэт, не смущаясь, появлялась перед ним на барже в своем обычном рабочем костюме, но для выхода в свет надо было одеться, как положено леди.

Однако Моргана это совершенно не касалось. И любит же этот тип совать свой нос, куда не просят! Она правильно поступила, разорвав с ним отношения. Этот человек просто невыносим!

Морган с улыбкой смотрел вслед Кэт. Даже в гневе она была прекрасна и по-прежнему волновала ему кровь. Он знал – так будет всегда. Мало того, грустно подумал Морган, он по-прежнему ее любит. Это не прошло и, может быть, не пройдет никогда.

– Морган? – жалобно позвала Лотт. – Ты про меня забыл?

Он обернулся:

– Конечно, нет, Лотт. Как же я мог про тебя забыть?

– У тебя и этой девчонки с канала был роман? – спросила она, надув губки.

– Тебе ведь не хочется это знать, правда, Лотт? К тому же, если между нами что и было, то кончилось до того, как я встретил тебя.

«И кажется, кончилось навсегда», – мысленно добавил он.

Лотт удовлетворенно улыбнулась.

– Я не возражаю против того, чтобы быть второй скрипкой, – сказала она.

– Кстати, о романах. Что скажешь по поводу ваших отношений с Тэйтом Броули?

– Ой, да он просто друг отца, вот и все, – сказала Лотт, пожав плечами.

– Я уверен, что Броули рассчитывает на большее.

Она взглянула на него с интересом:

– Ты думаешь?

Морган уже понял, что Лотт – ветреное создание, обожающее мужское внимание и комплименты, что ее мало волнуют какие-то вещи помимо ее самой и собственных удовольствий. Он не сомневался, что интерес Лотт к церковным делам – не больше чем притворство для успокоения папочки. В то же время она была симпатичной девушкой и приятной собеседницей, коль скоро разговор не шел о серьезных предметах. Морган подозревал, что она страстная женщина, хотя так далеко их отношения еще не зашли. К тому же, когда они с ней бывали на людях, ее красота привлекала ревнивые взгляды мужчин, и это нравилось не лишенному тщеславия Моргану.

– Может, лучше купишь себе новую шляпку? – спросил он. – Ты ведь знаешь, что твой папа ждет тебя сегодня вечером на грандиозном празднике открытия плавучего храма. Я очень хочу послушать твое соло. До сих пор у меня не было такой возможности.

– Ой, в самом деле, ты прав!

Повернувшись, Лотт подошла к хозяйке магазина и принялась ей что-то оживленно говорить, сильно жестикулируя.

Морган стоял, прислонившись к дверному косяку, и с улыбкой наблюдал за Лотт. Она в течение получаса примеряла одну шляпку за другой и крутилась в разные стороны перед зеркалом. Интересно, Кэт так же долго и мучительно выбирала себе одежду? Морган сильно в этом сомневался. Насколько он знал, девушка была совершенно неопытна в вопросах покупки одежды.

Но почему он думает о Кэт? Хватит, между ними все кончено. Если раньше он этого не понимал, то сегодня наконец понял. Кэт совершенно ясно выразила свои чувства, и, похоже, у нее появился другой мужчина. Морган решил, что больше никогда не позволит себе так влюбиться. Теперь его отношения с женщинами будут всего лишь приятными эпизодами. Он твердо настроился не связывать себя никакими серьезными обязательствами с Лотт Прайор.

В конце концов, мрачно подумал Морган, Кэт заявила, что ей никто не нужен. Если она может обойтись без любви, значит, сможет и он!

Кэт тоже думала о Моргане, одеваясь на ужин с Энтони. Она часто спрашивала себя, не слишком ли поспешила во гневе, выгнав его и не дав объясниться. Но с другой стороны, что он мог объяснить? Опять соврать? И судя по всему, сейчас Кейн совсем не страдал ни от угрызений совести, ни от недостатка женского общества.

Кэт отошла на шаг от неровного зеркала и критически оглядела себя. Платье, туфли и шляпка очень хорошо смотрелись вместе. Странно, но до появления в ее жизни Моргана она и представить не могла, что ей может понравиться крутиться перед зеркалом в новом наряде. Но сейчас она не могла не признать, что это очень приятно – одеться, по словам Мика, «как подобает настоящей леди».

Как и думала Кэт, ее отец обрадовался, узнав, что она купила себе новое платье. Он не только не возмутился по поводу цены, но вообще не спросил, сколько оно стоит, и Кэт посчитала своим долгом сказать:

– Это дорогие вещи, Мик. Сегодня я потратила столько денег на одежду, сколько еще никогда в жизни не тратила.

– И слава богу, Кэтрин! По-моему, тебе уже пора. А что касается денег, то ты их заработала. Все эти годы ты работала, как мужик, и, наверное, даже цента на себя не потратила.

Скоро должен был зайти Энтони. Чуть поправив шляпку, Кэт вышла на палубу. Только открыв дверь каюты, она почувствовала запах трубочного табака Энтони и увидела его самого на корме вместе с Миком. Папа плел ему очередную байку про Эри-канал.

– …Ирландцы вкалывали за четыре шиллинга в день да стаканчик виски на полчетверти пинты, который наливали каждому по шестнадцать раз в день. Они заработали это, продираясь по болоту Монтесума, в зловонной грязи, среди полчищ змей, мух и москитов, рискуя подхватить лихорадку. Гибли тысячами. Несколько лет назад, когда дела на Эри процветали, – продолжал Мик, – суда ходили так скученно, что по ним можно было перебраться с бечевника на другой берег. Часто порожние баржи связывали в тандем, получались длинные неповоротливые цепочки. Они создавали большие неудобства движению, особенно на шлюзах… – Увидев Кэт, Мик замолчал и кивнул на нее с горделивой улыбкой. – А вот и она, доктор Мэйсон, моя дочь! Правда, красавица?

Энтони обернулся, вытащив трубку изо рта.

– Да, конечно, мистер Карнахэн. Ваша дочь – красивая девушка. Ты прекрасно выглядишь, Кэт, – сказал он с поклоном. – Я счастлив, что у меня сегодня будет такая очаровательная спутница.

– Еще бы! – подхватил Мик. – Кэтрин – самая красивая девушка на всем Эри-канале.

– Ну хватит, Мик! – проворчала Кэт. – Вы меня засмущали.

– Видишь, Энтони, мальчик мой, Кэт не привыкла к комплиментам. – Мик подмигнул. – Я годами не мог заставить ее снять с себя мои обноски, а какому нормальному молодому человеку придет в голову делать ей комплименты, когда она одета в мужскую робу?

Кэт, не обращая внимания на отца, взяла Энтони под руку. Щеки ее горели.

– Ну так мы идем, доктор Мэйсон? – спросила она. – Думаю, тебе уже порядком надоело слушать, как Мик «растягивает одеяло».

Они сошли с баржи, вдогонку им летел веселый хохот Мика.

– Что такое «растягивать одеяло»?

– Так говорят на канале о тех, кто много болтает. Вообще-то это значит немного привирать.

Энтони засмеялся:

– Я так и думал.

«Парадиз» стоял на причале дальше по берегу. Кэт предпочла бы поужинать где-нибудь в другом месте, но не могла же она сказать Энтони, что не хочет туда идти, потому что именно там они в первый раз обедали с Морганом. К тому же во всей округе это было единственное заведение, где можно прилично посидеть.

Только начинало смеркаться. Они шли по бечевнику. После знойного дня легкий ветерок навевал приятную прохладу. Один-два раза им встретились знакомые Кэт с канала, и она с удовольствием отметила про себя то удивление, с которым они оглядывали ее наряд.

Кэт украдкой косилась на Энтони, невольно сравнивая его с Морганом. Он был не так красив, но все же довольно привлекателен. Ему не хватало уверенно-небрежных манер и обаяния Моргана, но в смуглом лице доктора сквозили ум, доброта и веселость, причем его чувство юмора не имело ничего общего с язвительными шуточками Моргана.

Кэт со страхом думала о том, что скажет Сэмюэль О’Хара, увидев ее с другим мужчиной. Хозяин плавучего ресторана, как обычно, стоял на сходнях и встречал посетителей. Увидев Кэт под ручку с Энтони, он округлил глаза, но сказал только:

– Кэтрин, девочка, ты сегодня неотразима! Моим старым глазам редко доводится видеть такую красоту.

– Спасибо, Сэмюэль, – серьезно сказала Кэт. – Познакомься, это доктор Энтони Мэйсон. Он на Эри недавно, у него плавучая клиника.

Сэмюэль протянул свою лапу, и мужчины обменялись рукопожатием.

– А меня зовут Сэмюэль О’Хара, – пробасил хозяин. – У меня плавучий ресторан, как видите, и отличная кухня, доктор. Кэтрин, конечно, со мной согласится. – В глазах его блеснул веселый огонек. – А может, нам с вами обмениваться услугами? Как вы на это смотрите? Я старею, а старость – не радость, знаете ли. То там вступит, то здесь прихватит. – Он печально вздохнул, закатив глаза.

Энтони засмеялся:

– Что ж, это можно, мистер О’Хара. Я на вашем канале совсем недавно, но уже понял, что бартерная система пользуется здесь популярностью, поскольку деньги не всегда имеются в наличии.

– Что верно, то верно. Но проходите же, добро пожаловать в мое заведение! – Когда Кэт проходила мимо, Сэмюэль поймал ее за руку и шепнул на ухо: – А ты в последнее время пользуешься успехом, девочка!

Кэт вспыхнула от удовольствия и прошла под руку с Энтони на палубу плавучего ресторана. Сэмюэль уже дал знак официанту, и тот подвел их к тому же столику, за которым Кэт сидела тогда с отцом и Морганом. Интересно, было ли это просто случайным совпадением? Сэмюэль О’Хара любил иногда подшутить.

Кэт решила не придавать этому значения, выбросив из головы все мысли о Моргане и сосредоточившись на сидевшем перед ней Энтони.

Доктору недоставало того светского шика, с которым Морган заказывал вина и прочее, но, когда принесли меню, он посоветовался с Кэт относительно выбора блюд, и это ей понравилось. Они решили заказать форель. Официант заверил, что рыба свежая, ее только вчера поймали.

– Интересно, где поймали? – спросил Энтони, когда официант ушел с их заказом. – Надеюсь, не в канале?

– Я тоже на это надеюсь. Туда ежедневно сбрасывается столько мусора! – Кэт весело пожала плечами. – В канале водится мало рыбы. Она попадает туда, когда открывают притоки, чтобы поддержать в Эри постоянный уровень, а это длится недолго. Нет, эта форель наверняка выловлена в одном из ближайших озер.

Рыба, где бы ее ни поймали, оказалась очень вкусна, как Кэт и предполагала. Сэмюэль О’Хара не зря похвалялся своей кухней. Энтони говорил в основном о своей профессии и работе на канале. Ему еще была в диковинку его новая жизнь, и он находил ее восхитительной. Кэт слушала невнимательно, то и дело отвлекаясь и рассеянно оглядывая зал ресторана. Кого она искала, Моргана?

Когда заиграла музыка, Кэт хлопнула в ладоши и весело предложила:

– Пойдем танцевать, Энтони! Я очень люблю танцы.

О том, что до этого ей довелось танцевать только однажды – с Морганом, она промолчала. Энтони замялся.

– Я плохо танцую, Кэт, – признался он. – Профессия врача оставляет мало времени на развлечения.

– Если честно, я и сама плохо танцую. – Она вскочила на ноги. – Так что будем учиться вместе. Идем же, Энтони!

Она обошла столик и взяла его за руку. Он нехотя встал.

– Ладно, Кэт, но думаю, ты об этом пожалеешь.

Играл величавый вальс, и Энтони неуклюже обнял Кэт. Доктор сказал правду – танцор из него был неважный. Движениям явно не хватало грации, несмотря на тонкие, гибкие руки, очень нежные в прикосновениях. И опять Кэт мысленно перенеслась в тот вечер, когда она вальсировала с Морганом. Как был изящен Кейн, с каким упоительным восторгом она кружила по палубе в его объятиях!

Проклятие! Похоже, мысли о Моргане Кейне весь вечер будут преследовать ее! Разозлившись на себя, Кэт твердо решила, что в последний раз сегодня думает о Моргане. В этот момент она сбилась с шага и чуть не споткнулась, ухватившись за плечо Энтони.

– Прости, Кэт, – уныло сказал он. – Я говорил тебе, что ужасно танцую. Вообще я человек не светский.

– Ты не виноват, Энтони. Просто день был тяжелым, я устала. Знаешь, мне что-то расхотелось танцевать.

– Тогда пойдем?

– Если не возражаешь.

– Нисколько.

Энтони заплатил по счету, и они пошли к сходням. Сэмюэль О’Хара по-прежнему был там, встречал поздних посетителей. Он сказал им на прощание:

– Заходи в любое время, Кэт! И вы, доктор Мэйсон.

Кэт взяла Энтони под руку, и они пошли по бечевнику.

– Жалко, что ты устала, Кэт, – заботливо сказал Энтони.

– Не то чтобы сильно устала. Просто я вдруг поняла, что у меня нет настроения танцевать. – Поддавшись внезапному порыву, она сжала его руку и спросила: – А где стоит твое судно, Энтони?

Он взглянул на нее.

– Совсем недалеко от «Кошечки».

– Можно мне посмотреть? Еще рано, и я никогда не видела плавучую клинику.

На его лице отразилось удивление, которое постепенно сменилось радостью.

– С удовольствием покажу тебе мое судно, Кэт. Я вложил в него много труда, и теперь очень горжусь им.

Увидев судно только снаружи, Кэт поняла, что у Энтони есть все основания для гордости. Плавучая клиника походила скорее на пассажирский пакетбот, чем на грузовую баржу. Высокая каюта в центре хорошо освещалась и проветривалась за счет большого количества окошек. Все судно было недавно выкрашено в веселый желтый цвет. Перед трапом на каюте была прибита дощечка с выжженными на ней словами «Доктор Энтони Мэйсон. Лечение всех болезней. Хирургия».

По борту судна крупными буквами шло название: «Парацельс».

– Что значит это слово? – спросила Кэт.

– Парацельс – это швейцарский врач, живший в шестнадцатом веке. В то время его личность вызывала много споров, но сейчас многие считают его отцом современной медицины.

Кэт невольно улыбнулась.

– Сомневаюсь, что многие из канальеров знают это имя, – заявила она.

– Может, и не знают, но они в любом случае не доверяют врачам. – Энтони развел руками. – В прошлые времена люди шли со своими болезнями к ведьмам и колдунам, и такой суеверный образ жизни очень трудно искоренить.

– Особенно на Эри-канале, где народ с недоверием относится к людям суши.

– Знаю, Кэт. Как раз это я и пытаюсь преодолеть. Я искренне верю в успех. Настанет время, и люди перестанут меня бояться. Я уже завоевал доверие нескольких пациентов. Конечно, их немного, но, надеюсь, слух пойдет дальше.

Она притронулась к его руке.

– По-моему, такому человеку, как ты, можно доверять, Энтони. Если я когда-нибудь заболею, то, не задумываясь, приду к тебе за помощью.

Его смуглые щеки вспыхнули темным румянцем, он накрыл ее ладонь своей.

– Спасибо, Кэт. А теперь… – он оживился, – пойдем на борт, я покажу тебе мою клинику.

Они поднялись по трапу, и Энтони показал на главную каюту.

– Здесь у меня смотровые, операционная и кабинет. Каюта поменьше вон там… на корме – так, кажется, говорят на канале? Это мои личные комнаты.

Помещения главной каюты были безупречно чистыми и опрятными. В комнате ожидания, выкрашенной в яркие веселые тона, стояли удобные кресла. Кэт вспомнила те несколько врачебных кабинетов, в которых бывала с Миком. Все они были темные, мрачные и очень неуютные.

– Ты не зря гордишься своим судном, Энтони, – сказала она.

– А вот и последняя комната. Здесь я оперирую. Правда, операций бывает немного. В основном это ампутации или срочная хирургия. Люди панически боятся оперироваться, и даже медики до сих пор спорят по поводу плюсов и минусов хирургического удаления больных органов. Я лично считаю, что хирургия – будущее медицины. К сожалению, многие врачи признают лишь три метода лечения: слабительное, пластырь и кровопускание.

В других комнатах тоже пахло чем-то непонятным, но те запахи были слабыми и не очень противными. Но здесь, в операционной, стоял резкий тошнотворный запах. Заметив ее реакцию, Энтони извинился:

– Прости, Кэт. Знаю, сильно пахнет. Я храню здесь почти все свои лекарства. – Он показал на полки, заставленные пузырьками и склянками. – А некоторые запахи, например, запах карболовой кислоты, почти невозможно полностью устранить.

В комнате стояли одно большое кресло, напоминающее парикмахерское, и узкий высокий стол с мягкой обивкой сверху. Кроме этих предметов мебели, в операционной был только высокий шкаф со стеклянными дверцами и полочками, на которых Кэт увидела множество различных инструментов.

– Это мой скудный набор инструментов, – сказал Энтони. – Поскольку хирургия не в почете, специализированных магазинов по продаже хирургического оборудования не существует. Купить можно только пилы для костей и еще кое-что для ампутации. Остальное я изобрел и сделал сам или скопировал то, что изобрели другие хирурги. У меня есть набор деревянных щипцов для удаления зубов, извлечения пуль и других инородных предметов из ран. Я горжусь этими вещами, – он непроизвольно шагнул к шкафчику, но вдруг остановился. – Нет, тебе вряд ли захочется смотреть на это. Пойдем в другую комнату, пока ты не потеряла сознание.

Кэт напряглась.

– Я не так легко теряю сознание, – отрезала она.

Энтони округлил глаза, удивленный ее тоном, и Кэт мысленно обругала себя, вспомнив, как раздражала Моргана ее колючая независимость.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, – сказала она смягчившимся голосом. – Наверное, дело в том, что эти запахи непривычно резки для меня.

– Ничего страшного, Кэт, я понимаю. Ну что ж, я показал тебе все, что мог. – Мэйсон вывел ее в другую комнату и направился к выходу из главной каюты. – Больше здесь смотреть нечего, – он оглянулся через плечо, – кроме моих комнат, но не думаю, что тебе это интересно.

В его взгляде светилась тоскливая надежда.

– Почему бы нет? – спросила Кэт.

– Обычно считается неприличным для леди заходить одной в комнаты джентльмена.

– А я не вижу в этом ничего неприличного. – Спохватившись, что эта фраза может быть неверно понята, Кэт поспешно добавила: – Я хочу сказать, что твое предложение меня нисколько не оскорбляет.

Лицо его просияло:

– Так ты согласна? У меня есть портвейн. Хочешь рюмочку?

– Отлично! Если, конечно, ты не думаешь про меня, что я «неприличная» леди.

Энтони энергично замотал головой.

– Я вовсе так не думаю, Кэт. Просто дело в том, что я не умею вести себя с женщинами. Единственной женщиной, которую я знал… э… близко, была моя жена. Но Лауры нет уже больше года.

– Расскажи мне о своей жене, Энтони. Какая она была?

Плечи Энтони напряглись, и Кэт испугалась, что чем-то его обидела. Но потом он расслабился.

– Прости меня, Кэт. После ее смерти я ни с кем о ней не говорил. Если честно, мне больно даже думать о ней. – Он открыл дверь каюты и обернулся к Кэт с задумчивой улыбкой. – У меня никогда не возникало желания говорить о ней, но сейчас я вдруг понял, что хочу рассказать тебе о Лауре. Может, это что-то объяснит тебе.

Кэт чувствовала, как горит ее лицо, и обрадовалась, когда он отвернулся, жестом приглашая войти. Она знала, что торопится, и знала почему. Тут они вошли в каюту, и Кэт, забыв обо всем, начала осматривать его жилище.

Жилые комнаты Энтони, как и все остальные на судне, были чистыми, недавно покрашенными, хорошо освещенными и на удивление просторными. Как видно, он совместил две или три небольшие каюты, и получилась одна большая комната. Здесь стояло несколько предметов удобной мебели. Дровяная печка и кухня были отгорожены занавеской.

Энтони указал на кресло.

– Садись, пожалуйста, Кэт, располагайся поудобнее, а я схожу за вином.

Он подошел к отделению камбуза и раздвинул занавески. Кэт села, взгляд ее упал на кровать, стоявшую у дальней стены. Это была не простая койка, какие обычно ставят на судах канала, а кровать нормальных размеров. В этот момент вернулся Энтони.

Он нес графин с вином и две рюмки. Покраснев, Кэт оторвала свой взгляд от кровати.

Энтони налил вино и, сев напротив нее, поднял рюмку.

– Выпьем за чудесный вечер, Кэт, – сказал он. – Я получил большое удовольствие.

– Я тоже.

Они выпили вина, потом Энтони поставил свою рюмку, зажег трубку и сделался серьезным.

– Ты спрашивала про Лауру, – начал он. – Она была милой девушкой – доброй, веселой. Мы знали друг друга с детства, – на губах его промелькнула улыбка. – И наверное, можно сказать, что всю жизнь любили друг друга. Лаура очень увлекалась медициной. Вообще она с малых лет мечтала стать врачом. Помню, в детстве… мы с ней часто играли в доктора. Я имею в виду не то, что обычно под этим понимают. – Щеки Энтони порозовели. – Мы играли с куклами – они у нас были больными, а мы их лечили. Лауре это очень нравилось. Научившись читать, она нашла старый учебник по медицине и зачитала его до дыр. Потом, когда мы немного повзрослели, она отрывала у своих старых кукол руки и ноги – ампутировала больную конечность, а потом опять пришивала. У нее были врожденные склонности к медицине. По моему мнению, из нее мог выйти замечательный хирург.

– Так почему же она им не стала?

Энтони посмотрел на нее с неподдельным удивлением:

– Женщина-врач? Это почти невозможно, а женщина-хирург – просто немыслимо. Думаю, на западной границе найдется с полдюжины лечащих врачей-женщин, но я сомневаюсь, что у них есть медицинское образование. Наверное, многие из них до этого работали просто медсестрами, а потом пустили в ход свои скудные познания в медицине. Насколько мне известно, в Соединенных Штатах женщин не принимают ни на один медицинский факультет. Ты, Кэт, должна бы знать, как сложно женщине получить любую профессию.

Она мрачно кивнула:

– Да, я знаю это, прекрасно знаю.

– Лаура помогала мне, работая у меня медсестрой; и разбиралась в медицине почти так же хорошо, как и я. Я больше всего жалею об одном: мы оба хотели ребенка, но по молодости не торопились. Она хотела какое-то время поработать со мной, прежде чем рожать. – У него был такой несчастный вид, что Кэт захотелось дотронуться до него, успокоить. – Я знаю, мне было бы сейчас тяжело одному растить ребенка, но у меня хотя бы осталась частичка Лауры.

– А сейчас у тебя есть медсестра?

– Нет. Медсестру, хорошую медсестру, трудно найти. Большинство врачей довольствуются помощью юношей-учеников. К тому же, – он чуть улыбнулся, – представь, что будет, если работник канала придет ко мне на прием и увидит, что со мной работает женщина? Да он просто убежит.

– Пожалуй, ты прав. Но, наверное, тяжело делать все самому?

– Пока у меня немного пациентов. – Мэйсон криво усмехнулся. – Вот налажу практику, люди ко мне привыкнут, тогда уже буду думать о том, чтобы нанять медсестру. – Он внимательно посмотрел на нее. – Мне почему-то кажется, Кэт, что из тебя вышла бы отличная медсестра.

– Ты всегда такой нерешительный, Энтони? – небрежно спросила Кэт и тут же пожалела о своих неосторожных словах. Злость на Моргана делала ее напористой.

Энтони долго сидел с пустым застывшим лицом, потом сказал растерянным тоном:

– Нет, нет, Кэт! Я никогда не позволю себе подобных вещей после столь короткого знакомства.

– Один мой приятель как-то сказал, что время не играет никакой роли в таком вопросе. Что мужчина и женщина почти мгновенно чувствуют влечение друг к другу.

– Я чувствую, что меня влечет к тебе, Кэт. Очень сильно. Наверное, с того самого момента, когда я впервые тебя увидел – ты была в мужской одежде, лунный свет тускло озарял твои черты.

Теперь Кэт пошла на попятную:

– Надеюсь, ты не думаешь, что я слишком развязна, потому что говорю на такие темы?

– Вовсе нет. – Мэйсон улыбнулся. – Меня восхищает в женщинах подобная откровенность. Многие современницы начали открыто говорить о таких вещах, которые еще недавно шокировали.

– И шокируют до сих пор.

– Да, верно. Но врач по роду своей работы видит жизнь в самых разных ее проявлениях – плохих и хороших. Его не так просто шокировать. Я предпочитаю откровенность жеманному притворству большинства женщин.

Лицо Энтони вдруг стало решительным. Встав, он подошел к креслу Кэт, поднял ее на ноги и крепко поцеловал. Застигнутая врасплох, Кэт на мгновение лишилась дара речи. А впрочем, чему удивляться? Разве не этого она ждала? И не только ждала, но и сама напрашивалась.

Его губы были страстными и требовательными, а объятия – неожиданно сильными. Она отметила его мощную мужскую напористость и поняла, что он не лгал, говоря, что знал близко только свою жену.

Кэт не почувствовала того почти мгновенно возникшего желания – сильного и всепоглощающего, которое возбуждали в ней одни только прикосновения Моргана. Это ее немного разочаровало.

Но она отвечала на его поцелуй со все большим пылом и задохнулась, когда он наконец оторвался от ее губ. Его лицо пылало в свете лампы, он тяжело дышал.

– Прости, Кэт, я не хотел. Но я уже так давно не был с женщиной, а ты такая красивая и желанная.

– Не надо извиняться, Энтони, – пробормотала она и нежно коснулась его лица.

Он схватил ее руку и прижал к губам.

– Ты останешься? Ненадолго? Мне очень хочется, чтобы ты осталась, Кэт. Ты мне нужна, я хочу тебя.

– Да, – прошептала она. – Да, Энтони, я останусь.

Не говоря больше ни слова, он подвел ее к кровати и начал раздевать. Несмотря на бушевавшее в нем желание, Мэйсон делал это медленно, обуздывая свое нетерпение. В отличие от Моргана он не стал лихорадочно срывать с Кэт одежду. Его опытные руки хирурга безошибочно находили каждую пуговицу и каждый крючок. Они легли обнаженные на кровать, и его руки принялись ласкать Кэт с невероятной нежностью. Пальцы Мэйсона касались ее кожи легко, словно крылья бабочки. Кэт не стала на этот раз проявлять в полной мере свою страстность, как с Морганом. Все это произошло в основном по ее инициативе, и она боялась, что дальнейшая смелость с ее стороны будет воспринята Энтони как бесстыдство.

Он, казалось, чувствовал ее неуверенность и не торопился, медленно, но со знанием дела нагнетая ее страсть. Он был хорошим любовником. Конечно, не таким напористым и сильным, как Морган, но определенно более нежным и пылким. Вскоре Кэт забыла, что начала все это из-за злости на Моргана, из желания хоть немного отомстить ему. Тело ее начало отвечать на ласки Энтони.