Электронная библиотека » Павел Комарницкий » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Всего один шаг"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 22:44


Автор книги: Павел Комарницкий


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Павел Комарницкий
Всего один шаг

Глава 1
Здесь мой дом

Волна жара, пронизывающая с головы до пят. Или холода? Нет, не то… Плюс мгновенная невесомость. Плюс вращение-головокружение-растяжение… Нет, опять не то. В общем, весьма необычные ощущения.

– Поехали… – бормочу я.

– Чего? – это Аина.

А воздух уже с шипением выходит наружу, и я невольно пытаюсь задержать дыхание, чувствуя, как меня распирает изнутри.

– Выдохни! – резко говорит Аина, и воздух разом выходит из меня, как из проколотого мяча. – Тут же у них давление ниже, чем у нас, забыл?

Я невольно отмечаю – «тут у них». Не «тут у вас», а «у них»… Тем самым ставя меня ПО ЭТУ сторону.

Крышка телепорта между тем плавно всплывает над головой, и Аина тут же освобождается от моей тесной близости, легко и непринуждённо выскакивая наружу. Я тоже выбираюсь, правда, несколько менее изящно.

В зале телепорта, светящегося розовато-жемчужным светом, на ярко-голубом полу стоит встречающая делегация. Небольшая, правда – Кио, Юайя и Уэф. Впрочем, одно наличие папы Уэфа перевешивает почётный караул и оркестр вместе взятые…

Аина смеётся, уловив мою мысль.

– Мы рады приветствовать тебя, координатор Уэф, – она говорит по-русски, с еле уловимым, непередаваемым ангельским акцентом. – Познакомьтесь – это мой напарник.

– Ну так тебе и надо! – заявляет папа Уэф своим серебряным голоском, и все дружно смеются. Мне немного обидно даже. Всё-таки зять, какой-никакой родственник… Даже не поздоровался, как будто я из соседней комнаты вышел…

Широко разворачивается радужно-белое крыло, и от сильного шлепка я чуть не падаю.

– Здорово, Рома! – в фиолетовых глазах зажглись знакомые огоньки, и говорит Уэф на сей раз голосищем деда Иваныча. – А так нормально?

Теперь и я смеюсь вместе со всеми.

– Здравствуй, Рома, – это Юайя. Всё-таки мы довольно хорошо были знакомы.

– Привет! – жмёт мне руку, хлопая другой по плечу, Кио, с которым мы знакомы ещё дольше. Подобный жест ангелам никак не свойствен, и я улавливаю – это специально для меня.

– Поцелуи и объятия оставим на потом, – папа Уэф уже направляется к лифту – Кушать хотите?

– Естественно, – это Аина, – мы же не ели перед дорогой. А молоко есть?

– Во-от такая посудина! – встревает Юайя. – Дед Иваныч утром привёз!

Уэф уже в створе лифта. Миг, и он свечкой уносится вверх, точно ведьма из русской сказки в печную трубу. Аина шагает за ним, и я следом. Секунды «падения вверх» – точнее процесс срабатывания гравилифта на подъём описать трудно – и я уже стою в том самом холле, знакомом до боли… Дома…

Они смотрят на меня. Они все смотрят на меня. Впрочем, Кио и Юайя уже отвели глаза и расходятся.

– Извини, что спрашиваю, Рома, – папа Уэф смотрит очень внимательно и серьёзно. – Разве ты сейчас дома?

Ну чего он так-то, в самом деле? За слово цепляется… Даже не за слово – за мысль…

«Он не зря цепляется» – это уже Аина, и перешла на мысль. – «Ты не понимаешь, но это важно. Мне тоже интересно, что ты ответишь».

Я задумываюсь. Действительно, интересно. Ведь у человека может быть только один дом. И у ангела тоже, между прочим. А у биоморфа?

– Всё ясно с тобой, напарник, – смеётся Аина, вновь переходя на звук. – Ты зря задал ему этот вопрос, Уэф. Теперь он загрузится и будет думать до нервного истощения.

– Хорошо, отложим, – Уэф ведёт нас в трапезную, легко перешагивая через высокий порог люка и не сбивая при этом шага. Я же невольно втягиваю голову в плечи, чуть приседаю, и мне самому смешно. Надо же, до чего живуча память тела. Сколько раз я стукался макушкой об эти люки, будучи человеком…

«Память тела весьма полезна, и для некоторых биоморфов особенно. Порой пара хороших плюх доходчивее долгих подробных разъяснений» – улавливаю я чью-то мысль. Чью – папы Уэфа, Аины или и вовсе свою собственную?

– Кстати, где моя тёзка? – спрашивает Аина.

– Кстати, твоя тёзка нас покинула. Пришёл вызов из службы Соединённых Судеб. Так она сразу ко мне – отпусти замуж, начальник! – смеётся Уэф. – Так что опять у меня некомплект, и хоть как тут крутись.

– Замуж – дело святое, – понимающе кивает Аина. – Долго же она ждала. Сильно хороший парень?

– Насчёт парня не видел, а диаграмма практически без зазоров. Это при том, что характер у тёзки твоей сложноватый. Но всё же не как у тебя!

– От такого слышу! – и они разом смеются. Я уже в курсе, что Аина и папа Уэф старые коллеги, знакомы ещё с довоенных времён.

На столе в трапезной красуется самовар, которого раньше не было. Я всматриваюсь – ого! Такому самовару место в Эрмитаже, не меньше. Рядом с часами «Павлин», точно.

– Иванычу на день рождения подарок, – говорит Уэф, уловив мысль. – Нравится? Моя работа!

– Да ты прямо Фаберже, папа Уэф, – я разглядываю самовар. Золотая гравюра на серебре, платиновая зернь, разноцветная перегородчатая эмаль, или что-то покруче… Впрочем, с этими синтезаторами… Тот же Фаберже с радостью отдал бы все свои яйца, включая природные, за одну такую машинку…

Папа Уэф смеётся, уловив мою мысль, и Аина тоже.

– Да, Рома… Но всё-таки главное дело не в синтезаторе. Главное тут! – он указывает пальцем себе на лоб. – А синтезатор просто экономит силы и время.

– Ну так и я про то – мастерская работа! – это я. – Супер!

– Вот интересно, подхалимаж – врождённое чувство у людей? – спрашивает Аина, расставляя тарелки – помогает Уэфу накрыть на стол.

– Да ладно! – я наконец обижен в лучших чувствах художника. – Сама небось кроме стандартного набора кухонной посуды и не сделаешь ничего, а судишь! Это шедевр, если хочешь знать, а зависть ещё хуже, чем подхалимаж!

Они весело и звонко хохочут, так открыто и беззлобно, что и я улыбаюсь.

– Иваныч же свой подарок сразу сюда на стол, – Уэф уже извлёк откуда-то корзинку с ватрушками и здоровенную полуведёрную крынку с молоком. – Чего, говорит, я такую красотищу на кордоне у себя держать стану, с котом вместе чай пить? Я там и бываю-то реже, чем тут. Тут, говорит, мой дом, а там офис-контора, значит… Садись, Рома, поближе, вот сюда…

Стол уже накрыт. Всё, как в тот первый раз, только ухи не хватает. Да, и даже картошка варёная в наличии, и тыквенная каша.

–… И украсть там могут, говорит, это ж не база наша неприступная. Я ему: я же тебе трёх дендроидов старых отдал, – продолжает Уэф, щёлкая пальцами в воздухе, и я улавливаю: это он отдаёт мыслеприказ. Самовар начинает тихо шипеть. – А он мне: против русского вора устоять трудно…

Самовар уже вскипел, за каких-то полминуты. Я вглядываюсь в изделие папы Уэфа ещё раз – ни малейших признаков электрического шнура. Да, пожалуй, из-за такой штуки стоит беспокоиться… Хотя дед неправ, после контакта с охранными дендроидами у любого вора должно выработаться стойкое отвращение к своему ремеслу, вплоть до отказа поднимать с земли чужие рассыпанные купюры. При условии, конечно, что этому вору удастся каким-то образом уцелеть, да ещё и сохранить более-менее рассудок.

– …Вообще Иванычу чего дарить, одни мучения. Мауна тут баловалась, связала из шерсти барана – ну ты знаешь, зверь такой некрупный и травоядный (это Аине, и Аина в ответ кивнула) – ага, связала ему носки (Аина снова кивнула, подтверждая, что такие предметы туалета ей известны). Руками, заметьте! Так он их на почётное место где-то у себя там положил, чтобы молиться, не иначе. Мауна ему – чего, мол, не носишь, обидеть норовишь? А Иваныч в ответ – да чтобы я такой подарок в сапоги или валенки стоптанные?! Никогда! Для того портянки имеются и носки покупные…

Уэф сегодня непривычно разговорчив и словоохотлив, и я всматриваюсь в него внимательней. Папа Уэф обычно не меняет своих привычек без веских на то причин, и ещё реже делает что-то, не подумав.

– Ум-м, вкусно! – перебивает мои мысли Аина, с наслаждением отпивая из стакана молоко. – Каждый раз, как на Землю попадаю, так напиться не могу, правда, правда. Дома в синтезаторе делать пыталась – вот не то, хоть перья выдери! Корову, что ли, телепортировать с Земли? Ну телёночка, ладно. Я женщина состоятельная, могу себе позволить…

А я наконец улавливаю. Не так это просто, между прочим – уловить скрытые мысли папы Уэфа.

– А где мама Маша? – спрашиваю я.

Веселье за столом увядает, как роза в кипятке.

– На Кавказе в данный момент.

– С ней ничего?..

– Типун тебе на весь язык! – рявкает Уэф голосом, ещё не слышанным мною. – Всё в порядке пока. Если ЭТО можно назвать порядком… – он успокаивается, возвращая себе излюбленный серебряный голосок.

– Рассказывай, – Аина ставит стакан на стол.

– А вы уверены, коллеги, что это дело не подождёт до конца трапезы? – прищуривается Уэф. – Четверть часа ничего не решают.

– Не тебе бы говорить, координатор, и не мне бы слушать, – усмехается Аина. – Рассказывай. Сводка была очень невнятной, и вводная перед телепортацией тоже не ахти. Что тут у вас имеет место быть?

– Не тебе бы спрашивать, не мне бы отвечать, – возвращает Аине папа Уэф. – Имеет место быть встречный контроль, что же ещё…

– Спасибо, что просветил, – Аина вновь отхлёбывает молоко. – Я до последнего надеялась, что ты вызвал нас, чтобы угостить молоком. Подробности, Уэф, причём все и в хронологическом порядке.

– Ну что ж… – вздыхает Уэф. – Я не хотел портить вам аппетит, коллеги, но ты сама напросилась. Смотрите!

Вспыхивает в воздухе большой виртуальный дисплей-экран…

* * *

Цветные размытые пятна танцуют свой танец, исполненный скрытого смысла – красные, зелёные…разные… Я уже привык к вам, ребята… Я знаю, знаю, что вы пытаетесь сказать мне что-то очень важное, но я всё ещё изрядный балбес, и до меня доходит туго…

Я просыпаюсь разом, как будто выныриваю из сна. Светится пепельным светом потолок, не гуляют в толще пушистого ковра, на котором я сплю без всяких подушек-одеял, цветные огоньки – включен ночной режим. Всё тихо в старом ските.

Я сажусь по-турецки, упираю локти в колени и подпираю руками голову, сцепив пальцы в замок. Для человека такая поза не слишком удобна, кстати, а вот ангелам ничего. Думать удобно, ага…

Перед моим мысленным взором снова и снова прокучиваются кадры, показанные Уэфом. Вот, значит, как тут развивались события, пока я там смотрел кино и «рос над собой». Похоже, зелёным понадобился ещё один «пояс зла», причём на сей раз от Атлантики до Японии. И они уже нашли, куда удобнее бросать зажжённые спички. Кавказ… Ладно… Это мы ещё поглядим!

Я встаю на ноги, иду к люку. Люк послушно исчезает. Давно, ох, как же давно это было!

…Люк дрогнул и бесшумно исчез, как и не было. Неяркий голубовато-белый свет изливался из отверстия, размытые блики загуляли по двору.

«Туда…» – уже еле слышный шёпот Ирочки. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – она умирает…

Я очнулся, глядя на три громадины витализаторов, неподвижно и без всякой опоры висящие в воздухе. Вот в этот… да, точно, в этот мы с Ильёй положили Ирочку. Точнее, тогда ещё не Ирочку, тогда мне неизвестно было даже её истинное имя – Иолла…

А память уже прокручивает следующий сюжет.

… Я стою столбом возле сооружения, похожего на громадный саркофаг. Я не уйду отсюда без неё, даже не думайте. И никакие приказы – ни папы Уэфа, ни самого Создателя Вселенной – для меня недействительны.

«Она жива?»

«Она БУДЕТ ЖИВА. Ты успел»…

Я глажу крышку аппарата, способного оживлять даже мёртвых. Не всех и не всегда, правда. Но ты дважды справился, и мне по идее надо бы встать перед тобой на колени…

И снова выныривает из памяти…

…Сосредоточенное лицо мамы Маши смотрит на меня через край ванны.

«Всё, Победивший бурю. Теперь уже всё»

Победивший бурю – кто бы это мог быть… Ха, это что же, я?

Змеевидные отростки, удерживающие меня, исчезают, и я сажусь, придерживаясь за край ванны витализатора.

«Где моя Летящая под дождём?»…

Выходит, я должен тебе трижды, умный аппарат, с лёгкой руки моего соотечественника названный когда-то столь звучным именем? Да, выходит, трижды…

Я оглядываюсь. Вон тут я спал, с молчаливого разрешения папы Уэфа, пока моя Ирочка… да, тоже спала. Как бабочка в куколке, точнее не скажешь.

Сколько всего связано с этим…

Вся моя теперешняя жизнь связана с этим. А то, что было в прошлой – нет, уже позапрошлой жизни, вспоминается теперь как сон.

В памяти всплывает вчерашнее: «Разве ты сейчас ДОМА?».

Да. Да, папа Уэф. Вчера ещё я не мог ответить. А вот сейчас, пожалуй, могу. Да. Да, я ЗДЕСЬ ДОМА. И там дома, и тут. Вот так вот.

Что-то меняется в мире. Я вслушиваюсь и быстрым шагом покидаю зал витализаторов, пересекаю холл и выскакиваю на крыльцо, едва не натыкаясь на Уэфа.

– Ты чего не спишь, Рома? – луны на небе нет, в темноте у папы Уэфа можно различить лишь тепловые пятна глаз и прочие размытые детали. В отличие от меня он одет в термокостюм.

– Не спится. А ты?

Но папа Уэф не отвечает, и правильно делает. Потому что я уже вижу.

Вспыхивает рассеянный мягкий свет, струящийся ниоткуда и странным образом не забивающий даже сияния звёзд, но в то же время достаточно яркий, чтобы видеть почти как днём. Широкой пологой спиралью, медленно и со вкусом, планирует к нам мама Маша. Я догадываюсь, что кокон выпустил её невысоко, во всяком случае, не выше купола общего маскирующего поля – иначе она не стала бы лететь вот так, не включив индивидуальную невидимость. Но такое ощущение, что спускается мама Маша прямо со звёзд.

– Ап! – она с шумом тормозит крыльями, хлопает ими. – О, какой гость!

Папа Уэф молча шагает с крыльца, обхватывает жену руками, обнимает под крыльями. Тут я замечаю – на ней боевой скафандр, сверкающий разными штучками, как мундир орденами. Только шлема недостаёт. Или мама Маша успела его снять в коконе?

– Удачно? – а глаза-то, глаза у папы Уэфа… и мысль расходится со словами. Потому что я улавливаю нечто иное: «ты жива… ты вернулась…»

Я деликатно отворачиваюсь, потому как воспитанным детишкам не пристало глазеть, как целуются взрослые.

«Всё хорошо. Оба живы»

«Две ключевые фигуры… Ты умница, Мауна»

«Стараюсь соответствовать!»

Они смеются. Два голоса – роскошное вибрирующее контральто и серебряный колокольчик. Нет, воля ваша – не тот у папы Уэфа голос…

– Опять! – голос Уэфа опускается до сверхнизкого потрясающего баса, переходящего в инфразвук, от которого чуть вибрируют кости черепа. – А так лучше?

– Здравствуй, Рома, – смеётся мама Маша, поднимаясь на крыльцо.

– Здравствуй, мама.

– А ты чего это голый? – она трогает меня ладошкой – Гляди-ка, замёрз совсем! А ну, в дом!

Я с удовольствием и немедленно исполняю команду. Действительно, прохладно на улице, заморозком пахнет… и вообще, апрель на Селигере месяц зимний.

«Кушать будешь?»

«Молоко. И спать! С ног валюсь…» – мама Маша ещё раз оглядывает встречающих. – Вот вы чего не спите-то? – это уже вслух.

Мы с Уэфом встречаемся взглядами. В фиолетовых глазах уже зажёгся знакомый огонёк.

– Так не с кем! – хором заявляем мы. И давимся смехом, все трое, стараясь не разбудить остальных.

* * *

Длинный, мелодичный сигнал вырывает меня из неги сна.

«Подъём!» – чей это посыл, я даже не разобрался. Вскакиваю на ноги и бросаюсь на выход.

В холле меня ждёт целая команда, причём одетая в термокостюмы. Уэф, мама Маша, моя напарница-начальница и Иого.

– О! Он пробудился, хотя никто не верил в это – заявляет Аина, разглядывая меня. – Ты собираешься лететь в таком виде? Тут тебе не Рай! Враз отморозишь самое главное!

– Здравствуй, Рома, – говорит Иого. Вчера мы с ним так и не увиделись. – Рад тебя видеть.

– Здравствуй, Летящий над морем!

– Давай-давай, быстро одевайся! – командует Аина. – Утренняя разминка!

Я растерянно гляжу на маму Машу.

– «Домового» вызови, и все дела, – смеётся она, прочитав-увидев причину моей растерянности.

На мой зов является местный «домовой», стандартный ярко-красный пылесос с шестью гофрированными руками-шлангами, в одной из которых зажат туго скатанный свёрток термокостюма. Я торопливо одеваюсь.

– На, держи, – Аина протягивает мне нитку хрустальных бус, прибор невидимости.

– Всё, полетели! – Уэф натягивает на голову капюшон. – Время, время!

Входной люк исчезает, и мы цепочкой шустро выскакиваем на крыльцо, взлетая с места – прямо как ласточки из гнезда, честное слово. Я тоже взлетаю, пристраиваюсь последним в цепочке. Небо на востоке вовсю пылает золотом, предвещая ясный погожий день. Ангелы, усиленно машущие крыльями, набирая высоту, вдруг исчезают, превращаясь в размытые тепловые пятна.

«Включи невидимость, Рома! Мы выходим из маскирующего поля базы! Да оставь тепловой фон, чтобы не столкнуться!»

Я послушно исполняю команду. Внизу среди крон сосен и голых ветвей торчат крыши старого скита. По телу вдруг пробегает неприятно-щекочущая волна, всё изображение разом искажается, как отражение в текучей воде. О-оп! И никакого внизу скита, вообще ни малейшего намёка на чьё-то присутствие. Сплошное море серо-сизой после зимы зелени, куда ещё не ступала нога человека. Круто!

«Вверх, други! Встретим восход светила раньше всех!»

Мы поднимаемся по широкой спирали, и вдруг солнечные лучи брызжут из-за горизонта, превращая ангелов в еле уловимые моим тепловым зрением призраки. Мне кажется, что эти лучи пронизывает меня насквозь, наполняя горячим радостным светом. Господи, как хорошо!

«А ну, полетели к Селигеру! Наперегонки!»

И снова я не успеваю уловить, чья это мысль.

Цепочка распадается, и мы наперегонки несёмся к серой глади озера, которого ещё не коснулось солнце – там, внизу, восход ещё не настал.

«Здесь Уэф. Сегодня победителя ждёт приз – он первый ест лимоны!»

«Лимоны?! Так что же ты молчал, шеф!»

Два пятна резко вырываются вперёд, выказывая наибольшую заинтересованность.

«Какой ты вредный, Иого! Мог бы гостье и уступить! Когда я ещё попробую лимонов?»

«Победа достаётся в борьбе! Давай-давай, гостья, работай крылышками!»

Гладь озера уже под нами, и теперь видно, что оно ещё не совсем освободилось ото льда.

«Ага, я первая! Все лимоны теперь мои!»

«Ха-ха! Гляди, не объешься! Дед целое ведро привёз!»

Одно тепловое пятно резко сворачивает ко мне, повисает перед носом на расстоянии каких-то десяти шагов.

«Рома, здесь Мауна. Догонишь меня?»

«Мама Маша… Как ты определяешь, кто где? Маскировка же! Я вот вижу только размытые тепловые пятна, и то еле-еле»

«А чего тут определять? Ты последний тащишься» – бесплотный шелестящий смех. – «Ну, догоняй!»

Пятно резко увеличивает скорость, но и я не лыком шит. А ну-ка! Посмотрим, чему я научился в Раю!

Ап! «Бочка» с разворотом. Ап! Двойная «мёртвая петля». Ап! «Кобра Пугачёва» Ап! «Фигура Кио» – остановка в воздухе, зависание, разворот назад. Ап! Ап!

Мама Маша закладывает один головокружительный вираж за другим, но я держусь сзади, как приклеенный. Таким ведомым гордился бы, наверное, сам Чкалов.

«Неплохо, Рома, совсем неплохо!» – шелестит бесплотный смех. – «А вот такое?»

Нет, это немыслимо – вертикальное падение вниз и подъём почти по своему следу! Я отваливаю в сторону. Нет, мне такое не по силам…

«Ну то-то!»

«Рома, здесь Уэф. Ты зря поддался на провокацию, все твои старания тщетны. Она же значительно легче тебя, забыл?»

«Папа Уэф, я потрясён! Как тебе удалось ТОГДА догнать?»

Я чувствую, как Уэф пытается прочесть-уловить в моей голове смысл фразы.

«А, вон ты о чём… Даже если бы я летал так, как ты вначале, можешь не сомневаться – я бы её догнал. Уж очень ей хотелось за меня замуж!»

Бесплотный шелестящий смех наплывает, дробится, наслаивается… Смеются все.

«Болтун! Хочу купаться!»

«И я! И я!»

Вся группа посыпалась вниз, и я следом. Гладь Селигера уже искрится солнечными бликами – пока мы разминались, солнце добралось-таки до земли.

Крылья нашей ангельской пятёрки взвихривают настоящий маленький ураганчик, в воздухе летает мелкий мусор. Вся команда без всякой команды скидывает термокостюмы и со смехом – на сей раз настоящим, вслух – устремляется в воду. Маскировку, между прочим, никто не выключал, и со стороны зрелище выглядит весьма необычным – над ледяной водой дрожит знойное летнее марево, волны расходятся кругами, плеск и смех… Вот так и рождаются легенды о русалках. Если бы кто-то из аборигенов сейчас был поблизости, то уже наверняка прикидывал бы, сколько бутылок водки потребуется для лечения внезапно навалившегося недуга.

«А ты чего? Не любишь холодной водички, напарник?» – этот вопрос Аины адресован, естественно, мне. Углядела мои мысли, не иначе. Или марево на берегу, не торопящееся в воду.

Ага… если бы просто холодная… Ладно, была не была! Я опасливо стягиваю термокостюм, медленно подхожу к берегу. Трогаю ногой водичку с симпатичной такой плавающей льдинкой…

Неприятно-щекочущая волна пробегает по телу, и прежде чем я успеваю сообразить, что к чему, знойное марево материализуется в Аину на расстоянии вытянутой руки. Сильный толчок, и я лечу в воду, беспорядочно хлопая крыльями. Ледяная вода обжигает… нет, вроде как не обжигает? Да ведь мне хорошо! Ух, здорово!

«А я думала, ты будешь визжать» – Аина говорит мысленно, но смеётся вслух.

«Ну вот ещё! Что я, дама? Я бы и сам…»

«Сам бы ты ждал, пока вода прогреется, а это случится в июне»

«Здесь Уэф. Всё, коллеги, вылезайте. Время, время!»

Термокостюмы, минуту-полторы назад возникшие из ниоткуда на берегу, так же бесследно исчезают в никуда. Определённо местным жителям и заезжим туристам следует соблюдать осторожность, путешествуя по глухим берегам Селигера, если им дорог здравый рассудок.

«А как-то и был такой случай, Рома, и не так давно. Мы с Уэфом купались в проруби, и не доглядели, как рыбаки подкатили на снегоходе. Ох и удирали они!»

«Всё, полетели!» – это, очевидно, Уэф. – «У нас сегодня масса работы!»

* * *

За время отсутствия нашей пятёрки во дворе старого скита произошли изменения. У крыльца стоит белая замызганная «Нива», и рядом крутится Казбек.

– Иваныч!

Пётр Иваныч встречает нас на крыльце, возвышаясь над окружающими, как древняя башня.

– Здорово, Рома!

Дед вдруг хватает меня под мышки, как пацана-малолетку, притискивает медведем. От неожиданности я вцепляюсь в деда руками и ногами одновременно, и все смеются.

– И вас с приездом, барышня! – переключает внимание Пётр Иваныч.

– Чего? – прищуривается Аина. – Ты меня ещё «госпожой» назови!

– Ну вот, хочешь как лучше, а выходит как всегда, – смеётся-ухает дед. – Это ж был комплимент!

Наша команда уже проходит в душ, стягивая костюмы. Селигер вообще-то озеро чистое, но там у берега был ил… Все моются разом, благо душевая комната немаленькая, и бьющие отовсюду струи приносят мне дополнительное удовольствие.

В трапезной уже кипит самовар, и за столом уже сидят Кио и Юайя. Один сдал смену, вторая приняла – вот почему их не было на утренней зарядке. На столе, кроме непременных шанег, молока, мёда и ватрушек стоят вазы с фруктами, и отдельно – широкое блюдо с изрядной горкой лимонов.

– Торжественный завтрак в честь прибытия делегации, значит, – гудит дед.

– Вчера уже был торжественный ужин , – смеётся Аина.

– А! – отмахивается Иваныч. – Разве ж я не знаю архангела нашего? Объедки кой-какие по углам небось наскрёб…

Все смеются, и папа Уэф тоже. Аина смачно откусывает от лимона, запивает молоком. Меня передёргивает.

«Напрасно морщишься» – улавливает Аина мои эмоции. – «Очень вкусно».

Я осторожно беру лимон, откусываю, невольно ожидая, что челюсти сведёт… Хм… Интересно… Вкусно. В самом деле очень вкусно! Вот кислятина же, а вкусно, отчего так?

«Ты до сих пор порой забываешь, Рома, что ты уже не человек. И вкусовые ощущения у тебя другие. Вспомни колбасу!» – мама Маша смотрит на меня поверх высокого стакана с молоком, точь-в-точь как тогда моя Ирочка.

Торжественный завтрак проходит в не менее торжественном молчании, нарушаемом только характерными аппетитными звуками. Впрочем, молчание это весьма условно, потому как за столом уже идёт оживлённый мысленный диалог – папа Уэф не любит терять время.

«Как прошла встреча с лесорубами?»

«Нормально. Тяжёлые, правда, ребята, да кому сейчас легко»

«Ладно, не расстраивайся. Ими уже занимается Геннадий»

«Ну тады за их светлое будущее я спокоен» – ухмыляется Пётр Иваныч.

– Лесорубы замучили, – папа Уэф перехватывает мой заинтересованный взгляд. – Настоящие бандиты, просто слов нет. Уже четвёртую фирму закрываем, а всё неймётся. Надо им порубить здешние окрестные леса, и всё тут.

– С мелкими порубщиками я сам справляюсь, слава Богу, – гудит Иваныч. – Ну да местные меня знают, лишнего не позволяют себе. С пришлыми хуже. Колёса прострелю там, мотор… Ежели кто особо отчаянный, ружьишком машет, ружьишко забираю…

– Лесовоз… – в глазах Уэфа зажглись озорные огоньки.

– Один раз! – дед с шумом прихлёбывает чай. – Очень уж наглые были ребята. В меня стреляй, ладно, а собака-то при чём? Еле вон Маша отходила Казбека моего… В долгу я перед тобой, Маша, по самый гроб.

– Да хватит уже, Иваныч, сколько можно! – это мама Маша.

– А как с лесовозом-то? – я увожу разговор в нужную сторону.

– А чего с лесовозом? Отогнал подале, Кольку Хруста оповестил, и все дела… Он где-то продал…

– И что, молча стерпели?

– Не до того им теперь, Рома. Все мысли, должно быть, о здоровье. Поди, уже в каталках катаются… А может, поумнели, случаются же чудеса иной раз…

– Не отвлекайся, Иваныч, – это Уэф. – Досказывай байку, и займёмся делом.

– Да, верно. С мелочью-то я сам справляюсь, хоть и время уходит лишнее. А вот с фирмами, которые из Москвы леса грабят… Тут дело Геннадия.

– И как? – я полон любопытства. Надо же мне профессионально расти, осваивать методы работы с подобными аборигенами…

– Геннадий изымает со счетов фирмы и её владельцев средства, все без остатка, – вмешивается папа Уэф. – Если имеется наличка, изымает тоже. И все ценные бумаги, равно как и документы. Всё остальное делают они сами, между собой. Всё просто, Рома.

Я таращу глаза. В самом деле, как просто. Если даже у фирмы «Майкрософт» изъять ВСЕ деньги и ценности до последнего цента, обнулив все счета, она немедленно прекратит свою деятельность и вряд ли возобновит. Остался пустячок – суметь это сделать.

– «Майкрософт» тут ни при чём, они на наш лес не покушаются, и для базы угрозы не представляют, – видно, что папу Уэфа ход беседы утомил, но ради любимого зятя он терпит.

– Но как?!

– Обыкновенно. Номера счетов известны их владельцам. Есть такое явление, как телепатия. Есть система глобального видения. Есть универсальные документы. Есть ряд различных устройств, открывающих любые двери, в том числе и сейфов. Твоё любопытство удовлетворено?

– А его любопытство сейчас перестанет быть праздным, – Аина доедает заключительный лимон. – Всё, Рома, экскурсия закончена. Будешь работать!

– Я готов! – я встаю.

– Дайте ему «зелёных», дайте! – это Юайя, сидевшая до сих пор тихо, сосредоточив всё внимание на молоке, ватрушках и лимонах, наносит внезапный удар. Хохот стоит такой, что дребезжат витражи в окнах.

– Ладно, Рома, – Аина великодушна. – Отпускаю тебя попрощаться с миром. Десять минут!

Все уже выходят из-за стола, рассасываются.

– Пойдём, Рома, проводишь старика, – гудит Иваныч.

Мы выходим на крыльцо, у которого стоит белая «Нива».

– Вот вожу провизию, то-сё… – дед перехватывает мой заинтересованный взгляд. – А по лесу куда вольготней на Чалке передвигаться, значит.

Я только тут замечаю – на «Ниве» вместо номера прикручена невзрачная белая табличка. И на стекле вместо талона техосмотров белеет карточка. Понятно…

– Не всегда, значит, бывает уместен один и тот же номер, – усмехается дед, но я вижу, что сказать он хочет другое.

– Ты прав, Рома, другое, – в свою очередь улавливает дед. – Ты, само собой, парень куда как смелый… Так вот. Об Ирке думай каждый раз, прежде чем подвиг совершить. Не прошу – требую. Вот так, Рома.

– Всегда, Иваныч, – я гляжу ему в глаза, и он смягчается.

– Ну, удачи тогда.

Дед садится в машину, и «Нива» разом становится тёмно-зелёной, одновременно обретая номер. Мотор заводится мягко, словно у «Мерседеса», автомобиль неспешно выкатывается за ворота, распахивающиеся перед машиной и закрывающиеся следом.

«Ты готов, напарник?» – слышу-ощущаю я мысль Аины. – «Хватит прохлаждаться! Иди сюда, я в своей комнате»

«Иду!»

* * *

В комнате, где расположилась на постой моя наставница и старшая коллега, витают ароматы гладиолусов и левкоев – да, точно, я хорошо помню запахи земных цветов.

– Люблю антураж, – усмехается Аина. – Вот, Рома, гляди.

В воздухе вспыхивают сразу три фигуры, медленно вращаясь. Я вглядываюсь. Ну и лица… а вот у этого определённо Лик Зверя. Голограмма точно передаёт детали, вплоть до последней чёрточки и блеска глаз.

– Вот тебе первое задание: отследить этих субъектов. Выяснить всё – перемещения, связи, образ мыслей, текущие планы и замыслы. Последнее особенно. Вводные материалы я собрала вот сюда, – она показывает на светящемся виртуальном экране файл. – Сделать сегодня, в крайнем случае к завтрашнему утру. Всё, работай!

– Где их искать?

Аина прищуривается.

– Это ты МЕНЯ спрашиваешь?

Она переходит на мысль.

«Если ты полагаешь, что я буду тобой руководить, как контролёр ситуации исполнителем – иди туда, открой дверь, зайди, закрой дверь – ты жестоко ошибаешься. Ты сотрудник службы внешней безопасности. Вопросы?»

«Пока нет»

«Это радует. Свободен!»

Я поворачиваюсь и чётким уставным шагом следую к выходу из помещения. Сзади фыркает смешком Аина.

– Если что, обращайся. Я у себя буду.

* * *

Я сижу на бледно-зелёном ковре, в толще которого гуляют размытые огоньки – малиновые, жёлтые, фиолетовые… Я уже давно научился производить настройку этого самого ковра, это не сложнее, чем выбрать заставку для компа. И потолок светится матово-белым светом. Только стены сохранили первозданную бревенчатую незыблемость. Прямо передо мной на стене висит нечто, здорово напоминающее африканский тотем. Я уже знаю, что это такое – устройство контроля эфира. В зоне действия этого прибора проходят только те радиоволны, которые прибор сочтёт нужным пропустить, все остальные затухают бесследно. Некоторое время я бесцельно и тупо таращусь на «тотем», изучая каждую деталь. Перевожу взгляд на ковёр с гуляющими размытыми огоньками – по идее, должны же они оказывать хоть какой-то гипнотический эффект… Закрываю глаза, пытаясь вызвать знакомые цветные пятна, танцующие свой таинственный танец. Ну давайте, ребята, ну помогите же мне…

Нет, бесполезно. Хорошо всё-таки Аине – она Великий Грезящий, она может управлять своими видениями, находясь в твёрдом уме и ясной памяти. Ну почти. А мне что делать? Я не властен над своими сновидениями. Или всё-таки в какой-то мере властен?

Я снова мысленным усилием включаю виртуальный дисплей. Передо мной в воздухе возникают три изображения… хм, ну пусть будет людей, как очень грубое допущение.

Анвар. Чеченец, 28 лет, уроженец аула… Да, бедный аул. Глаза волка, уже заражённого бешенством, но ещё могучего и смертельно опасного. Уже чующего свою смерть, и потому спешащего порвать как можно больше людей, уже не заботясь о последствиях.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации