Текст книги "Похититель сердец"

Глава семнадцатая

Квентин был на седьмом небе от счастья, когда узнал об успехе Даморны. Он схватил девушку на руки и закружился с ней по комнате в безумном танце. Стулья вздрагивали, ваза дребезжала на столике, но заговорщики ни на минуту не задумались, что подумают слуги на кухне об их возне. Внезапно глаза молодых людей встретились, и Даморна немедленно была поставлена на пол и на обе ноги. Выражение счастья на лице Квентина сменилось смущенной миной. Последовала неловкая пауза, но юноша быстро пришел в себя и сказал девушке, что очень ею доволен.

– Лучше нельзя и придумать, – сказал он. – Ты просто молодчина!

– Весомая похвала, – улыбнулась Даморна, хотя отнюдь не разделяла ликования Квентина. Через несколько недель они разъедутся и окончательно потеряются в этом огромном мире. Ей было бы больше по душе, если бы Джейн и Реджинальд отказались от вложения денег, однако этого не произошло. Реджинальд даже признался, что на вырученные деньги купит себе дом в предместье, потому что очень устал, мол, жить под одной крышей с отцом. «Мой отец, – заявил он, – человек до такой степени строгий, что не помнит о том, что помимо обязанностей существуют еще и права. Право на развлечения, например».

Квентин развернул бурную деятельность. Обещал выплатить прислуге плату до конца недели, раздавал направо и налево рекомендательные письма, все что-то советовал, все чему-то поучал. Он, казалось, был полностью уверен в успехе задуманного предприятия.

Наконец решающий день наступил. Ровно в полдень Реджинальд помог Джейн выйти из кареты. Девушка была наряжена служанкой, а в руках держала плетенку, заглядывая в которую, Реджинальд сыпал проклятиями. Наконец Логхтона упросили уехать домой, чтоб не испортил все дело.

Джейн пересела в карету Даморны.

– Вам удобно? – поинтересовалась последняя. – Не бойтесь, путь достаточно короток.

– Да, но я, признаться, не особенно люблю путешествовать, – призналась Джейн. – А в последнее время вдобавок столько развелось грабителей, что просто ужас один…

– Да и сами дороги неважные, – со смехом сказала Даморна. – Из-за ухабов непрестанно получаешь синяки. Но нам нечего бояться посреди бела дня да еще в черте города…

– Будем надеяться, что нечего, а то у меня тут в корзинке чего-чего только нет: и кольцо с бриллиантом, и изумрудное колье, и сапфировая брошка. Все вместе стоит как раз пять тысяч фунтов.

– Не волнуйтесь, Джейн. На запятках едут два до зубов вооруженных лакея.

Один лакей был, разумеется, Джим, другой – Уизел, выглядевший в ливрее довольно нелепо. Ну да ничего страшного!..

Гостиница стояла прямо на берегу реки, рядом с пристанью. Квентин дожидался здесь кареты еще с ночи.

Джим помог выйти дамам из экипажа и повел их в условленное место. Даморна одернула пышные юбки и огляделась. Место-то выбрано неудачно! Тропинки поросли бурьяном, а сломанный замок монотонно скрипел на ветру.

– Вы уверены, что мы приехали туда, куда следует? – пролепетала испуганная Джейн, вцепившись в ручку корзинки с такой силой, что побелели пальцы.

Даморна успокаивающе положила руку на плечо девушки. Она тоже была не в восторге от открывшегося глазам вида, однако Квентин не хотел останавливаться в фешенебельной гостинице, где, как правило, всегда много знати и где, разумеется, риск быть узнанным заметно увеличивается. Даморна не могла понять, почему он так настаивал на встрече с Джейн…

Обе девушки вошли в гостиницу. Джейн вся дрожала. Даморна постучала в массивную дубовую дверь и тотчас вошла в комнату, зная, что Квентин не покажется до тех пор, пока обе посетительницы не запрутся изнутри. Несмотря на все свои страхи. Джейн не отставала от своей водительницы ни на шаг.

Комната оказалась довольно грязной и обшарпанной. Колченогий стол и длинная грубая лавка у стены – вот и вся мебель. Квентин стоял к вошедшим спиной и смотрел в окно. Услышав, как щелкнул замок, он повернулся и снял свою шляпу.

– Квентин?! – вскрикнула Джейн. – Это невозможно!

– Ты должна была знать, – заговорил Квентин, усадив едва не упавшую в обморок девушку на лавку, – что я не оставлю тебя в руках Реджинальда. Я дал слово, что всегда буду заботиться о тебе!

Это признание сразило Даморну. Выходит, Квент и Джейн – друзья? Но почему девушка выглядит такой испуганной?

– Зачем вы привезли меня сюда? – съежилась Пула и покосилась на запертую дверь.

– Ничего не бойся, – мягко сказал Квентин. – Я только прошу тебя об одном. Выслушай все, что я тебе скажу.

Даморна присела на край лавки, чувствуя себя оскорбленной невниманием Квентина, даже не поздоровавшегося с ней. Однако сейчас некогда было затевать ссору. Девушку разбирало любопытство. Если она будет сидеть смирно и не лезть ни к кому, то скоро узнает ответы на свои вопросы.

Квентин внимательно разглядывал растерянное лицо Джейн.

– Я не верю в то, что ты считаешь меня виновным во всем случившемся, – сказал он, помаргивая. – За время жизни в Логхтон Холле я ни разу не посягал на те деньги, которые зарабатывал кто-то другой, а не я сам.

Жил в Логхтон Холле? И был обвинен в воровстве? Даморна перевела взгляд на Джейн. Трудно было понять, насколько девушка верит в то, что ей тут говорят.

Внезапно Квент повернулся к Даморне и пояснил:

– Мы с Джейн вместе выросли. Мой отец служил управляющим у виконта Логхтона.

– Марстон Оукс?

Квент улыбнулся.

– Ну конечно же, ты не могла не слышать о нем. У нас с Реджинальдом были одни учителя. Позже мы даже вместе поступали в Итон. Потом в Оксфорд. Мы с ним одногодки. Однако он всегда полагался на меня, словно я был старше и опытнее.

– Значит, ты познакомился с Джейн в Логхтон Холле? Прекрасно. Но что заставило покинуть тебя родной очаг?

– Вот об этом я и хочу поговорить. Итак, мой отец доверял мне, я был его правой рукой. Марстон Оукс поправлялся после болезни и не хотел уезжать из Логхтон Холла, все еще чувствуя себя недостаточно окрепшим. Посему кое-какие дела он поручил мне. Чтобы разрешить эти дела, я должен был поехать в Лондон. Отец дал мне набор золотых колец с собой, чтобы я дал их ювелиру для чистки и переоценки.

Дела были все самые неотложные и я поспешил в столицу. Справившись со всеми поручениями, я уже возвращался домой, как вдруг путь карете преградили трое всадников в шелковых масках и с пистолетами. Они не обратили внимания на тот кошелек, что я им протягивал, желая выкупить жизнь собственную и жизни своих спутников. Однако грабители кошельком не заинтересовались, а полезли прямо в экипаж, где у меня были спрятаны кольца. Негодяи очень скоро отыскали драгоценности, но я вступил с ними в отчаянную схватку. Более того. Я уже стал одерживать верх, как вдруг кто-то огрел меня чем-то тяжелым по голове. Прежде чем потерять сознание, я услышал до боли знакомый голос, произнесший: «Не убивайте его!» Этот голос принадлежал Реджинальду.

Я думаю, Реджинальд надеялся на то, что мне так или иначе придется возместить убытки, но он понял, что выдал себя. Негодяй поспешил вернуться в Логхтон, завернул в мой галстук один из похищенных бриллиантов и показал отцу: смотрите, дескать, каков наш милый Квентин. И виконт, и управляющий были неприятно удивлены моей расхлябанностью и приготовились отчитать меня как следует.

Я вернулся домой и направился к Реджинальду, желая дать ему хорошую взбучку за его шуточки – мне казалось, что он разыграл меня! Реджинальд же забился в угол и принялся вопить: «Помогите! Помогите!» Первой прибежала Хэлли, потом виконт с управляющим. Тут Реджинальд запел уже по-другому: «Я признался ему, – доложил он, – что нашел бриллиант у него в комоде, а его точно с цепи спустили: грозится убить!» Ошарашенный подобным признанием, я попытался защищаться, но поверила мне одна Хэлли. Виконт же и управляющий были убеждены в том, что кольца взял я, а не какие-то там сказочные грабители. Вот такова моя грустная повесть…

– Мне лично этого мало, – сказала Даморна, – чтобы уверовать в виновность Реджинальда. – Хотя, впрочем, ради денег он пойдет на самые грязные делишки!

– Но ты не виконт, а Реджинальд не твой сын.

– Но наверняка твой отец… Квент усмехнулся.

– Мой отец посвятил всю свою жизнь Логхтонам. Он настолько предан знати, что скорее поверит в то, что его сын – вор, нежели усомнится в тех принципах, на которых основывается жизнь правящих классов.

Даморна заметила, что Джейн слушала рассказ Квента довольно равнодушно. Во всяком случае по ее лицу нельзя было понять, насколько она тронута печальной повестью. В чем дело?

– Меня заперли в комнате, – вспоминал Квентин, ходя из угла в угол и размахивая руками, – и если бы не Хэлли, которая тайно выпустила меня из заточения, я бы сейчас тут не рассказывал вам о своей многострадальной жизни, а благополучно торчал в тюрьме. Однако за мою голову назначали солидное вознаграждение и я не могу показываться на улицах днем, потому что боюсь быть узнанным.

– А пять тысяч фунтов? – спросила Даморна. – Ты говорил, что они по праву принадлежат тебе!

– Так оно и есть. Благодаря разумным вложениям, я сколотил приличный капиталец, который вполне доверил отцу. После похищения колец старик, однако, отдал все мои сбережения виконту, чтобы как-то возместить нанесенный ущерб.

Внезапно заговорила Джейн.

– Однако у виконта, да и твоего отца, были причины сомневаться в тебе. Состояние Реджинальда огромно, хоть он и жалуется на нищету. Ему незачем воровать!

– Именно по этой причине я посчитал его злодейскую выходку розыгрышем. Однако потом мне удалось выяснить, почему он пошел на преступление. Имя лорда Музвеля тебе что-нибудь говорит, Джейн?

– Слыхала, – призналась Пулэ. – Однако виконт запретил сыну общаться с этим порочным человеком.

– Запретить-то запретил, но что переменилось от этого? Реджинальд и Музвель по-прежнему дружны, если только слово «дружны» здесь уместно. Я многое знаю о Музвеле. В молодости он часто бывал за рубежом, например, в Турции. Там он научился подмешивать опиум в напитки. Отведав такого зелья, человек теряет контроль над собой, воля резко ослабляется. Музвелю удалось опоить нескольких юнцов, и те пристрастились к этому яду. Лорд возымел огромную власть над несчастными и теперь вытягивает из них денежки, угрожая тем, что в случае неподчинения расскажет обо всем строгим папам и мамам.

«Это многое объясняет, – подумала Даморна, – например частые перемены в настроении Реджинальда, его красноватые глаза, припухлые веки. Все понятно!..»

Джейн не могла поверить Квентину и холодно спросила:

– Чего ты хочешь от меня?

– Да ничего особенного, – несколько удивленный интонацией Джейн, пробормотал Квент. – Просто хочу отговорить тебя от замужества. Реджинальд – не тот человек, который тебе нужен… Вспомни, однажды я просил тебя стать моей женой и ты была согласна.

При этих словах Даморна чуть не закричала.

– И сейчас, – невозмутимо продолжал Квент, – я не вижу причин отказываться от выполнения обещаний. Мы сможем вместе уехать в Вирджинию и забыть обо всем, что случилось за последние несколько лет.

Даморна была в ужасе. Она оцепенела. «Разве не я сама отказала ему? – мысленно кляла себя девушка. – Разве не я сама сказала ему, что найду кого-нибудь получше вора? Проклятая гордыня… Если бы не эта гордыня, я бы давно уже была супругой Квента, и он бы не мучил меня так, не делал бы прямо на глазах у нее столь чудовищного предложения!»

Даморна затаила дыхание и ждала, что скажет Джейн.

Квентин, казалось, совсем забыл о Даморне и обращался только к одной Пулэ.

– Я заказал каюту на корабле, – заявил он, – который отплывает в Новый Свет завтра утром. Мы сможем покинуть Англию задолго до того, как тебя хватятся.

– А как же я? – не удержалась Даморна. – Я что, останусь в Лондоне и буду ждать, когда меня арестуют?

– Конечно, нет, – раздраженно проговорил Квент. – Ты просто скажешь Реджинальду, что человек, которому ты доверяла, оказался настоящим чудовищем. Он сцапал Джейн, забрал все драгоценности и скрылся. Ты же благодаришь Бога за то, что осталась в живых. Добавь также, что проходимец назвался Квентином. Если все-таки Логхтон будет угрожать тебе арестом, ты скажи, что знаешь о его склонности к опию, и он тотчас отстанет от тебя. Ему не составит труда доложить отцу, что Джейн их обокрала и сбежала с Квентином.

– Но если я не пойду с тобой? – зло спросила Джейн.

– Неужели ты останешься с Реджинальдом после всего того, что я тут о нем рассказал?

Джейн усмехнулась.

– Я слишком хорошо знаю Реджинальда. Если я скажу ему, что знаю об истории с кольцами, об ограблении на дороге, о его незавидной роли во всем этом дельце, он немедленно рухнет передо мной на колени и будет просить меня не выдавать тайны. Я пообещаю молчать только с тем условием, что он на мне женится. Кстати говоря, все это произошло уже давным-давно. Ты, Квентин, ничем не удивил меня сегодня, кроме опия…

– Так значит помолвка устроена тобой?

– Ну не виконтом же! Он столь же высокомерен, как и сыночек. Но может быть, ты думаешь, что сам Реджинальд сделал мне предложение? Ха-ха! Он из последних сил выбивается, чтоб только оттянуть наше венчание. Но теперь когда ты мне рассказал про лорда Музвеля и опиум, ему придется сдаться!

– Неужели ты хочешь быть его женой?

– Да.

– Но почему? Я, признаться, не понимаю.

– И не поймешь! Тебя ведь все любили в Логхтон Холле, сам виконт считал тебя своим сыном, даже этот слабак восхищался тобой! Но кем я была для Реджинальда? Просто дочкой наемного рабочего. Я всем вам мешала…

– Джейн! – вскричал Квентин. – Как ты можешь говорить такое? Разве я хоть раз обидел тебя?

– Но ты корчил из себя джентльмена, хотя был сыном заурядного управляющего! Мне не нужна твоя благосклонность. Даже в качестве твоей супруги я не слишком была бы счастлива, потому что не играла бы первых ролей. Но у меня появилась возможность стать виконтессой Логхтон, обладательницей громадного состояния. Когда Реджинальд умрет, – а это случится быстрее, чем кажется, учитывая его пристрастие к опиуму, – править бал буду я со своими детьми!

Даморне стало жаль Квентина, хотя он причинил ей огромную боль. Впрочем, его нельзя было назвать человеком с разбитым сердцем! Ошарашен немного? Да, но не более того.

– Каким же я был дураком! – воскликнул Квентин, ероша себе волосы. – Ну что ж, Джейн, возвращайся к нему. Возьми карету и езжай.

Тут Квентин взял корзину из рук девушки.

– Я забираю то, что принадлежит мне по праву. Джейн встала и подошла к двери. Квент проводил ее презрительным взглядом.

Даморна медленно подошла к возлюбленному и положила руки ему на плечи.

– Зачем ты отпустил ее? Она сразу же поедет к Реджинальду и обо всем расскажет!

– Джейн ничего не сделает. У нее есть все, чего она хочет. Жаль только, что ее ничуть не смущает союз с человеком, достоинства которого в высшей степени сомнительны…

Даморна нахмурилась. Похоже, Квент все еще считает эту девицу порядочной.

– Но мне показалось, что ты не слишком расстроен тем, что она отказала тебе во второй раз?

Внезапно Квентин рассмеялся, поднял Даморну на руки и закружился по комнате.

– Какой же я идиот, – сказал он, опуская девушку на пол. – Я отныне свободный человек. Долго я считал себя обязанным Джейн, считал, что должен сдержать слово и жениться на ней, но теперь… Нет, теперь я свободен.

– Значит ты не любишь ее? – с надеждой спросила Даморна.

– Думаю, что и никогда не любил. Зато теперь я могу еще побороться за твою любовь. Мне не пристало с такой легкостью уступать тебя маркизу!

– Ты не сказал, что любишь меня.

– А ты сомневалась? Леди, будьте мне женою…

– Ты этого и вправду хочешь? – робко спросила Даморна, чувствуя, как тепло разливается по ее телу, а глаза заволакивает жаркой пеленой страсти.

– Я хочу этого всем своим существом. Только скажи «да», и я слетаю в Челси за Авророй. К отплытию корабля я буду с ней на пристани…

Даморна собралась уже дать свое согласие, как вдруг в коридоре послышался страшный шум. Дверь, которую за Джейн и не подумали запирать, открылась, и в комнату вбежали два констебля. За их спинами маячила фигурка Джейн.

– Вот эти люди хотели обокрасть меня и хотели похитить мою собственную жизнь! – прокричала негодница Пулэ. – Арестуйте их немедленно.

От прежней Джейн, которую знала Даморна, не осталось и следа. Как они с Квентом позволили себя так одурачить? Маркиз оказался прав. Он говорил, что не стоит доверять Пулэ…

– Зачем ты сделала это? – недоуменно спросил Квентин.

Джейн подошла к нему и выхватила из рук злополучную корзинку.

– Все, что отбираешь у Реджинальда, ты отбираешь и у меня!

В карете страх овладел Даморной окончательно. Впереди их с Квентом ждал королевский суд и тюрьма Ньюгейт. По щекам девушки катились слезы. Что станет теперь с Авророй? Скорей всего ее продадут в рабство, с детства она подорвет свое здоровье, трудясь по найму… О ужас!

– Ничего не бойся, любовь моя, – сказал Квентин. – Я смогу убедить судей, что добился от тебя содействия баснями об обманутой любви и предательстве друга. В худшем случае тебя сочтут слезливой дурочкой и отпустят. Я же отправлюсь в Вирджинию, но только в цепях, а не на белом коне!..

– Скорей всего ты попадешь на виселицу. Я не замедлю присоединиться к тебе, когда выяснится, что мое имя вовсе не леди Милфилд.

– Кто же скажет об этом судьям?

– Сквайр Бизли.

– А кто это?

Даморна решила, что скрывать больше нечего и незачем.

– Это человек, из-за которого я бежала из родного Беркшира. Он хотел изнасиловать меня, но я огрела его по голове то ли кочергой, то ли подставкой для дров. Мне казалось, что сквайр мертв.

– А он выжил, да?

– К сожалению, да. Мы встретились с ним в Лондоне около полугода назад. Он узнал меня. До сих пор ему не удавалось обличить меня. Сквайр боялся Эвертона…

– Но почему ты мне раньше ничего не говорила?

– Не хотелось беспокоить тебя. Но теперь… Даморна не стала продолжать. Она знала, что Квент и так все прекрасно понимает. Больше говорить было не о чем. Однако когда карета остановилась у ворот тюрьмы, Квент поцеловал Даморну в лоб и сказал:

– Ничего не бойся. Из самого трудного положения можно при желании найти выход.

Но как найти этот выход и, главное, что это за выход, Квент умолчал. Как всегда он был верен себе и предпочитал работать в тайне от всего света…

Глава восемнадцатая

Ключ с грохотом повернулся в замке и дверь, зловеще заскрипев, отворилась – для того только, чтобы вновь захлопнуться за спиной узника. Квентин улегся на ворох отсыревшей соломы, раскинув руки и ноги настолько широко, насколько позволяли сделать это цепи. Он слышал звук приближающихся шагов, и вот перед самыми его глазами застыли наконец до блеска начищенные кожаные башмаки.

Квент скользнул взглядом вверх: стройные икры, обтянутые чулками, бархатные бриджи, длинный плащ, батистовое жабо, кружевной платок, пеленавший очень длинный и неисправный нос. А лицо… Нет, этого лица нельзя было забыть…

– Итак, – прогнусавил Реджинальд, – ты все-таки вернулся. Что ж, этого следовало ожидать. – Тут Логхтон сделал широкий жест рукой: – Чудесное местечко, не правда ли?

Сквозь решетку на маленьком оконце дул затхлый ветерок, приносивший с собой запах гари и облачка сажи. На каменные плиты пола откуда-то капала вода, в углу, за ворохом подгнившей соломы, явственно возились крысы.

Реджинальд поежился. Квент посмотрел на него с нескрываемым отвращением и усмехнулся:

– Что, дружище, невесел? Не рад встрече?

Смех Квентина заметался в гулкой камере, отражаемый ее сырыми, серыми стенами. Реджинальд испуганно покосился на стражников, борясь с желанием поскорее удрать из этой дыры.

– Не уходи, дружище, – взмолился проницательный Квент. – Неужели ты побрезгуешь моим гостеприимством? Не волнуйся, долго ты здесь не задержишься! К обеду я буду обретаться уже совсем в других краях!

– А ты не можешь без того, чтобы не скалить зубы? – прошипел Реджинальд и облизал пересохшие губы.

– Нет, никак не могу! Ты слишком сильно трусишь, чтобы заслужить мой гнев! Ты должен либо удовлетвориться моими насмешками, либо проваливать отсюда поскорее!

– Ты же прекрасно знаешь, что я не могу так быстро уйти!

Квент удивленно вскинул брови.

– Разве? Но я что-то не вижу цепей на твоих ногах!

– Цепей нет, но есть невидимые путы. Человек, которого ты прислал за мной, поклялся, что в моих же интересах навестить тюрьму. И как можно скорее. И вот я здесь, хотя это стоило мне многого, так как ты не соизволил спуститься в комнату свиданий.

– Неужели тебе не хотелось лицезреть меня во всей красе!

– Да перестань паясничать! Скажи лучше, что тебе нужно?

– Ровным счетом ничего! Но вот ты очень много добиваешься… Пояснить?

– Будь так любезен.

– Ты очень неблагодарный человек, а ведь стольким мне обязан…

– Нельзя покороче? Но Квентин не спешил.

– С тех пор, как мы виделись в последний раз, я многому научился. Я вел жизнь в высшей степени интересную и насыщенную… Да, неужели тебе неинтересна моя история?

– Честно говоря, не очень. Тебе меня не разжалобить. Я хорошо знаю, что прокормить себя самостоятельно ты мог всегда. Ты и сейчас выглядишь неплохо… А потом – ты сам во всем виноват. Если б я получал от тебя деньги, о которых просил постоянно, то не стал бы грабить тебя на дороге. И кстати, кольца все равно сделались бы моей собственностью через несколько лет.

– Но тогда-то они не были твоими. Еще неизвестно, что подумают судьи, когда услышат мою печальную повесть.

– Они не поверят тебе.

– Если ты в этом уверен, то зачем пришел ко мне? Да, судьи терпимы к богатеньким и знатным. Однако суд – процесс всенародный, прилюдный, по крайней мере, и слишком многие будут на моей стороне. Ты не боишься скандала?

Реджинальд снова поежился и жалобно зашмыгал носом.

– Даже если ты и напакостишь мне, то для себя все равно ничего не выгадаешь! Тебя едва ли помилуют, даже если уверуют в твою печальную, как ты выразился, повесть.

– Как бы там ни было, а страдать я буду не в одиночку. Или ты думаешь, что я буду печься о твоем добром имени?

– Да чего же ты хочешь, в конце концов? – всхлипнул Логхтон.

– Твоего сотрудничества. А также помощи Джейн.

– Я не могу заставлять ее…

– Можешь! И должен! А иначе тебе придется очень худо.

– Что именно от нас требуется?

– Вы должны отказаться от тех обвинений, которые выдвинули против леди Милфилд. Скажите, что погорячились. Скажите, что леди Милфилд не хотела вам зла. Настаивайте на ее немедленном освобождении. Всем своим знакомым скажите, что она ни в чем не повинна.

Я повторю на суде то же самое. Что же касается еще одного дельца…

Реджинальд замер.

– … то я обещаю держать язык за зубами.

– Это все? – выдохнул Логхтон.

– Хватит и этого. Но ничего не говори Даморне о нашей встрече. Ни ты, ни Джейн.

– Хорошо. Надеюсь, что вообще больше не придется разговаривать с этой авантюристкой!

– А теперь иди. И выполни все мои поручения немедленно, а то ведь я могу и передумать!

Реджинальд с такой стремительностью покинул камеру, что Квентин расхохотался. Впрочем, смеялся он скорее от того, что Даморна не разделит его горькой судьбы, нежели от того, что Логхтон был действительно комичен в своей, мягко говоря, трусоватости. Как только Даморну освободят, Эвертон к ней вернется и позаботится о ее судьбе.

Даморна вышла из тюрьмы. Она едва верила в то, что вновь оказалась на свободе. Причин освобождения никто объяснить не пожелал. Все, чего хотелось сейчас бедной девушке, – это оглянуться кругом и увидеть дома, деревья, нарядных прохожих, увидеть все что угодно, только не серые каменные стены и жалких измученных узников.

Даморна понимала, что ей предстоит сделать очень многое. Но прежде всего она нуждалась сейчас в ванне. После купания ей сам черт будет не брат.

Даморна устало плелась по улице, не имея денег на кэб. Однако она знала, что на Довекурт ее по-прежнему ждут преданные Маргарет, Джим и Уизел. Вместе они непременно решат, как вызволить из беды Квентина.

Но вот и дом…

– Миледи, – вскричала Маргарет, когда Даморна бессильно упала ей на руки. – Я увидела, как вы поднимались по лестнице, но приняла вас за нищенку и уже хотела прогнать!

– Я и ощущаю себя нищенкой, но выгонять меня все же не следует. Дай лучше попить чего-нибудь горяченького и сделай ванну.

Маргарет отвела госпожу в гостиную и усадила рядом с камином, где несчастная и обогревалась, пока ванна не была готова.

Купание подняло настроение Даморне. Это приподнятое настроение немедленно было закреплено огромным пирогом с фасолью, который опять-таки принесла хозяйке заботливая Стинчли. Подкрепившись, Даморна отправилась в постель и забылась беспокойным сном.

Проснулась страдалица только на следующее утро.

– Маргарет, – прокричала она тотчас по пробуждении. – Неси мне скорей платье, а кучеру скажи, чтобы закладывал карету. Я еду обратно в Ньюгейт.

Маргарет явилась на зов вся в слезах.

– Неужто вы это всерьез, миледи? – взвыла она. – Зачем так сразу возвращаться в тюрьму. Вы же только вчера вырвались из этого ужасного места!.. Если хотите, миледи, я сама схожу в Ньюгейт и выполню все ваши поручения.

– Тебе незачем туда идти. Я в состоянии справиться сама. Я уже вполне оправилась после всех ужасов заточения. Неси скорей платье, слышишь? Недопустимо, чтобы Квентин видел меня в неряшливом виде!

Маргарет сложила руки на груди и четко проговорила:

– Никакого платья я вам не принесу. И никуда вы не пойдете.

– Почему же это?

– Сегодня утром на рынке я слышала, как говорили о вас две служанки. Да и вообще последнюю неделю все только и галдят о вашем аресте. Вас обвиняют в оказании помощи какому-то гнусному бандиту, который хотел похитить мисс Пулэ. Говорят, что эта Пулэ вырвалась из ваших когтей и напустила на вас констеблей. Все называют вас аферисткою и потаскухой. И вот внезапно распространяется известие о вашей невиновности. Люди теперь не знают, что и думать. Торговки на рынке приставали с расспросами ко мне, но я отзывалась о вас как о женщине безупречной во всех отношениях. Конечно же, я не упоминала о том, что вы и мистер Квент близкие друзья. Я только сказала им, что он являлся всего лишь вашим случайным знакомым, советовавшим, как выгоднее вкладывать деньги в то или иное предприятие.

От столь пространной и сбивчивой речи щеки Маргарет покраснели, но когда попыталась заговорить Даморна, выяснилось, что служанка еще не обо всем доложила госпоже.

– Сейчас, – продолжала Стинчли, – никто толком не знает, где правда, а где ложь. Но если народ увидит, что вы едете в Ньюгейт, то непременно решит, что вы – виновны.

– Но какое мне дело до того, что обо мне думают рыночные торговки? Все они – пустое место для меня.

Даморна подошла к платяному шкафу и принялась подыскивать себе платье. Ничего подходящего не было, и она в сердцах швырнула все одежды на пол. Маргарет подняла их с пола и повесила обратно на место.

– Зря вы горячитесь так, миледи, – сдержанно проговорила служанка. – Я ведь не пыталась уверить вас в неправоте мистера Квента. Он мне, напротив, всегда нравился. Но сейчас он очень нуждается в помощи, причем в помощи людей очень и очень влиятельных. Так что лучше вам, миледи, выехать в свет, чем нестись сломя голову в тюрьму. В свете вы опять повстречаете всяких там герцогов и маркизов. Попросите их выручить мистера Квента из беды. Скажите, что не желаете доводить дело до суда, на котором непременно будете выглядеть круглой дурочкой. Умолите их выпустить бедняжку из заточения. Пусть мистеру Квенту будет дана возможность уехать в Вирджинию, как он того и хотел.

– Но если я сама навещу Квента?

– Тогда все убедятся в том, что вы оказывали ему определенное содействие. Никто с вами больше даже здороваться не будет! Даже лорд Эвертон, так восхищающийся вами…

Даморна изумленно уставилась на Маргарет. Боже, она недооценивала ее ума и проницательности!

– Пожалуй, ты права, – согласилась Даморна. – Но все же мне необходимо увидеть Квентина. Однако я добьюсь свидания не в качестве леди Милфилд, а в качестве Долли Хоттон. Я знаю, как сделать так, чтоб эти две особы были совершенно не похожи друг на друга.

Маргарет облегченно вздохнула и помогла госпоже облачиться в платье судомойки. Оставалось переменить лицо.

– Достань-ка мне углей из камина, – велела Даморна Маргарет. – И принеси немножко масла.

Маргарет исчезла и полминуты спустя вернулась со всем необходимым.

Даморна вынула шпильки из волос. Локоны в беспорядке рассыпались по плечам. Девушка помазала волосы маслом, и теперь ее лицо обрамляли грязные липкие сосульки. Затем девушка взяла уголек и мазнула им себя по щеке и по скулам.

– Маргарет, сбегай на базар, купи плетенку апельсинов. И отыщи какой-нибудь старый платок на голову. Через десять минут я спущусь.

Оставшись одна, Даморна порылась в своей шкатулке и достала из нее некогда выигранные в карты золотые монеты. Всего этих монет было пятьдесят. Их можно довольно легко пронести в Ньюгейт. Девушка взглянула на себя в зеркало и поспешила к Маргарет.

Уже знакомый запах тюрьмы заставил Даморну вздрогнуть. Ее тело под грязным платьишком покрылось липким потом. Нужно было собрать всю свою решимость, чтобы вместе с толпой пришедших навестить заключенных родственников влиться в ворота Ньюгейта.

Чтобы переговорить с Квентином, нужно было заплатить стражникам. На это ушло два шиллинга шесть пенсов. Но вот он, ее милый Квент. Боже, каким несчастным он выглядит. Волосы нечесаны, одежда порвана. Босой, с красными ссадинами на икрах и запястьях. Но в глазах горел огонь. Тюрьма не сломила его духа.

Когда Квент увидел Даморну, то очень удивился. Но тотчас он усмехнулся, кивая на корзину с апельсинами.

– Я истратил все до последнего пенни, красавица. Тебе придется продать эти фрукты кому-нибудь побогаче.

– Обязательно быть таким легкомысленным, да?

– Прости мое зубоскальство, но я, поверь, чертовски рад видеть тебя, хотя здесь тебе и нечего вовсе делать…

Квентин нежно поцеловал Даморну и снова усмехнулся.

– Ну и вид же у тебя, милочка!.. Я знал, что справишься, хотя не нужно было приходить сюда, даже в столь заурядном платье. Ты сильно рискуешь. Только Богу известно, что ты потеряешь! Но что ты потеряешь своих друзей, так это точно.

– Маргарет сказала мне то же самое. Но я не могла оставить тебя здесь без денег. Я принесла тебе часть моих сбережений.

– Но тебе они самой нужны, – нахмурился Квентин. – Уизел поможет тебе, и все-таки дом на Довекурт Лейн ты должна будешь к концу года покинуть. Если продашь всю мебель, то вырученных денег может хватить на покупку коттеджа где-нибудь подальше от Лондона.

– А как же ты? Ты предлагаешь мне попросту выбросить тебя из головы и все?

– У тебя нет выбора. Думаю, суд будет очень серьезен.