Текст книги "Небесный механик"

Глава 8
Самолет, самолет и трубка с жидким огнем

Летят? Ева поспешила обратно. Макалистер уже направлялся к пулемету, размашисто выбрасывая трость далеко вперед. Гильермо сидел в железном кресле над палубой и прилаживал подзорную трубу поверх длинных желтоватых стволов пулемета. В казенную часть оружия была вставлена реечная обойма, набитая патронами. Еще одну наготове держал наемник, стоявший поблизости.

Ева пересекла палубу и остановилась у проема на лестницу, где смиренно ожидал Парсонс.

– Кто летит? – тихо спросила она.

Парсонс не ответил. Тогда Ева шагнула к ограждению с солнечной стороны и присмотрелась к небу. В месте, где над горизонтом поднимались дымы парохода, висело оранжевое пятнышко. Наверное, аэростат, решила она. Присмотрелась внимательнее – к дирижаблю от аэростата двигались черные точки. Их было три… нет, уже четыре. Пять!

Гильермо приник к окуляру подзорной трубы, ставшей теперь прицелом.

– Который из них? – поинтересовался Макалистер.

– Идет первым.

– А другая группа?

– Почти не наблюдаю, отдаляется на север.

Гильермо взялся за загнутый рычаг, торчавший из бока пулемета, другой рукой сжал пистолетную рукоять, положив палец на спусковой крючок.

– Рано, – сказал Макалистер. – Нужно бить наверняка.

– Они уже видят нас.

– Ну и что?

– Отворачивают, меняют высоту.

– Выжидайте.

Ева уже поняла, что точки – это самолеты. Три из пяти изменили курс и двигались немного в сторону – видимо, решили пройти на почтительном расстоянии от дирижабля. Но два оставшихся упрямо шли на сближение. Почему?

– Кто второй? – бросил Макалистер.

– «Ньюпор». – Гильермо повел стволами пулемета, сопровождая цели.

– Жаль. Реальный претендент на победу.

– Начал отворачивать.

Опираясь на трость, Макалистер качнулся с пяток на носки. Еве показалось, что он усмехнулся. Чему? Откуда он знал, что самолеты появятся в определенное время в этом месте над океаном? И кто летит первым и не сворачивает?

Она вспомнила загадочного Янгера, о котором Макалистер говорил с Гильермо. Наверное, именно Янгер прислал телеграмму, прервав ее встречу с магистром, поэтому дирижабль развернулся по пути в Колумбию.

– Ждите, Гильермо, – строго сказал Макалистер. – Ждите. За штурвалом биплана Гепард. А он не привык обходить препятствия.

– Но его могут предупредить, – заметил Гильермо.

– Вы бы так сделали?

Главный наемник отвлекся от подзорной трубы, и Макалистер продолжил:

– Гепард следует выверенным курсом. А наш подопечный уже узнал дирижабль. Он ничего не скажет командиру в надежде подлететь как можно ближе.

Понимающе кивнув, Гильермо вновь приник к пулемету.

Биплан заметно вырос в размерах, шел наискось к дирижаблю, быстро сокращая дистанцию. Уже можно было различить опознавательные знаки на крыльях и фюзеляже.

– Открывайте огонь, – скомандовал Макалистер.

Гильермо начал вращать рычаг, вдавив спусковой крючок перед пистолетной рукоятью. Громко забухали выстрелы, из сменявшихся стволов в сторону самолета плеснулись язычки огня, облако пороховых газов окутало стрелка.

Биплан продолжал лететь прежним курсом. Ева уже вознамерилась подбежать к треноге и дернуть за горизонтальную штангу, на которой держалось кресло, чтобы пулеметные очереди прошли мимо цели. Но биплан вдруг резко забрал вверх, открыв взгляду серого цвета крылья и фюзеляж с синей полосой на брюхе.

– Стреляйте все! – сквозь грохот пулемета прорвался яростный голос Макалистера.

Наемники у ограждения начали палить из ружей по цели. Биплан лег на крыло, вновь перейдя в горизонтальный полет, но уже гораздо выше дирижабля. Накренился, уходя на вираж. В кабинах друг за другом сидели двое, и у того, что был позади, в руке на солнце блеснул револьвер.

Ева замерла, всматриваясь в лица пилотов. Один был явно пожилой с пышными, лихо закрученными седыми усами. Второй… широкие очки мешали разглядеть его подробно. Он вытянул руку с револьвером и дважды выстрелил.

Пулемет смолк. Биплан пронесся над дирижаблем, качнул крыльями и помчался вдаль, к линии горизонта.

– За ним! – Макалистер выбросил руку с тростью в сторону самолета и рявкнул наемнику за стойкой управления: – Разворачивай!

Наемник резко толкнул один рычаг от себя, потянул другой. Ева невольно взмахнула руками, когда палуба накренилась. Если бы не Парсонс, она бы непременно упала.

Несколько наемников перебежали на другой борт, выстрелили вслед биплану. На палубе остался лежать один, который недавно держал наготове обойму. Гильермо ругался на испанском, взмахами подзывая к себе оставшихся на носу. Ребром ладони он выбил опустевшую обойму, принял новую, начал заряжать в пулемет.

Когда дирижабль развернулся, встав носовой частью в хвост аэроплану, Макалистер крикнул:

– Включить форсаж!!!

Парсонс с неожиданным проворством кинулся к хозяину. Наемники, побросав ружья, присели, вцепившись в ограждение. Гильермо навалился на пулемет, обхватив его руками.

Ева растерянно озиралась, не понимая, чего вдруг все испугались. Откуда-то донесся нарастающий гул. Она оглянулась на стойку управления, которую обнял наемник. Гул перешел в вой – за кормой в воздух ударили дымные струи, ветром с головы сорвало шляпу, растрепало волосы, а сама Ева, потеряв равновесие, в следующий миг опрокинулась в проем, на лестницу, и поняла, что неведомая сила толкнула дирижабль вперед, придав ему скорости.

Скатившись по ступенькам, она больно стукнулась плечом о пол. Ей крупно повезло, что не сломала шею. Забыв про боль, Ева вскочила и кинулась к иллюминатору на площадке. За стенкой по-прежнему ревело. Внизу по воде скользила тень с немыслимой для столь крупного аппарата скоростью.

Когда впереди показалась тень гораздо меньших размеров, пришло понимание: они почти догнали самолет. Гул пропал. Слабая инерция толкнула ее к другому иллюминатору, ближе к носовой части. На палубе вновь загрохотали выстрелы.

Биплан резко отвернул, уходя почти под прямым углом с линии огня, взмыл вверх. Стрельба на палубе смолкла и возобновилась через пару секунд, когда цель возникла с другой стороны.

Зачем пилот кружит около дирижабля? Ева оглянулась. Зачем подставляется? Времени на раздумья почти не было – в любом случае это шанс! Пока наверху все заняты аэропланом, можно проникнуть в апартаменты Макалистера и порыться у него в вещах. Только бы опять не включили этот… как его?.. форсаж!

Она спустилась по лестнице и прислушалась. Вроде никого. Шагнула к двери с флагом Конфедерации, повернула ручку и проскользнула через щель в обеденную комнату, где некоторые иллюминаторы были открыты. Сквозь них снаружи доносились выстрелы, команды Макалистера и рокот пропеллера биплана. Ева быстро обогнула стол, нажала на кнопку в панели – стена разошлась, открыв взгляду рабочий кабинет.

Необычная установка с драгоценными камнями стояла на прежнем месте. Камни не интересовали Еву, ее привлекали сейф, стол, книжные полки и дверь в каюту магистра, которая оказалась заперта.

Она постояла в раздумьях. Если Макалистер хранит вещи ее матери, значит, у него вполне могут быть и письма Люсии, и какие-нибудь документы… да все что угодно! Важно знать, где искать. В книжках рыться нет времени, комбинацию к сейфу подсмотреть не удалось, а вот стол…

Ева взялась за ручку верхнего ящика, когда снаружи вдруг опять раздался вой и ее отбросило спиной к стене.

От удара вышибло воздух из легких. В глазах потемнело, заломило в затылке. Ева с трудом поднялась и обнаружила валяющийся на полу ящик. Видимо, вырвала его из гнезда в тумбе, когда отлетела назад. В ящике лежали несколько писем, увеличительное стекло в стальной оправе с рукоятью, пухлая кожаная папка и фотокарточка. Рядом на полу валялся продолговатый кожаный футляр – Ева сразу подобрала его и отомкнула крышку. Внутри в покрытом бархатом углублении покоилась серебристая, разделенная шарниром на две части трубка. Очень похоже на газовый фонарик, только… складной он, что ли?

На верхней палубе вновь загремели выстрелы. Она вынула фонарик из футляра – вместо линзы срез на торце прикрывала металлическая сеточка. Ева надломила трубку. Шарнир щелкнул. На нижней части, ставшей теперь рукоятью, из потайного отверстия выскочила кнопка, очень удобно легшая под большой палец. И тут Ева вспомнила, как в доме Бремена один из наемников достал подобную трубку, точно так же надломил и прожег стену какой-то светящейся жидкостью.

Она вернула рукоять в прежнее положение, сунула трубку за пояс и начала перебирать письма. На конвертах значились разные адреса получателя, но обратный был один, парижский. Только имя не указано, стояла пометка «До востребования»…

Крупная темная капля упала на пол, едва не задев конверт. Ева коснулась пальцами верхней губы. Понятно – стукнулась о стену, вот и пошла носом кровь. Отложив письма, она достала платок, вытерла лицо и пол, затем взяла фотографию – симпатичный юноша с вихрастым чубом. Взглянула на оборотную сторону: «Заботливому отцу на память».

Неужели… Юноша был очень похож на Макалистера, только нос чуточку длиннее и губы тоньше. Она сравнила почерк на конвертах. Выходит, все эти письма от… Вот это да! У Макалистера есть сын, живущий в Париже. Весьма ценная информация.

Стрельба на палубе в очередной раз смолкла. Еве осталось просмотреть бумаги в кожаной папке, но внезапная тишина заставила ее замереть. Если опять включат форсаж, лучше сесть на пол и прижаться к стене. Но вдруг наемники сбили аэроплан и вот-вот начнут спускаться с палубы?

Она быстро сунула ящик в тумбу, но задвинуть до конца не успела – услышала голос Макалистера, отдающего команды. Судя по всему, наемники упустили аэроплан, удалявшийся рокот которого по-прежнему долетал в комнату, но готовились атаковать кого-то еще, неожиданно возникшего у них на пути.

Тратить время на выяснение, кого именно, Ева не хотела. Она открыла папку…

Вот оно! На первом же листе, заполненном на печатной машинке, взгляд наткнулся на имя Люсии Фернандес. Какой странный документ… Взгляд замер на верхней строчке. Так это анкета! Анкета из колледжа Святого Иоанна в штате Нью-Йорк, где Люсия когда-то преподавала историю и математику. В графе «Гражданство» стояло «США». А под ней… От боли в затылке перед глазами начало двоиться, но прочесть строчку все-таки удалось. У Люсии к тому времени уже была дочь. Дочь, которую звали Ева и которая родилась в США!

Свет, лившийся через иллюминаторы в соседней комнате, вдруг померк. Ева сложила анкету, сунула в карман жилетки и, задвинув ящик на место, поспешила к выходу.

Когда она оказалась в обеденной комнате, солнце за иллюминаторами закрывал серый ребристый бок огромного дирижабля. Мимо проплыли надпись «U.S. Air Force» и флаг США перед хвостовым оперением.

Откуда он здесь взялся? Ева хлопнула ладонью по кнопке на панели. Стена с шелестом начала смыкаться у нее за спиной. А потом случилось то, что она однажды видела в небе над Парижем.

Громыхнул пулемет. Некоторое время дирижабль, закрывавший обзор, продолжал лететь прежним курсом, Еве даже удалось рассмотреть в его гондоле приникших к иллюминаторам людей с испуганными лицами.

Странно, но почему на них полосатые арестантские робы вместо военной формы? Мелькнула вспышка. Несущая емкость американского дирижабля смялась и обуглилась в центре, словно хрупкий папирус над костром, и гондолу объяло пламя.

Всё. Ева бегом вернулась к выходу на открытую палубу, зажмурившись, стукнула себя кулаком по носу и, охнув, опустилась возле лестницы на пол, размазывая кровь по лицу.

– Парсонс! – раздался голос Макалистера у нее над головой. – Какого черта бросили женщину? Помогите ей немедленно!

Ева подняла измученный и полный боли взгляд. Ей даже играть не пришлось – голова раскалывалась, удар в нос получился что надо.

– Леди Мендель! – Парсонс показался на лестнице. – Леди Мендель, как же так? У вас кровь! – Он бережно обнял Еву за плечи и помог ей встать.

– Ведите ее ко мне в каюту, Парсонс! – приказал Макалистер и начал отдавать команды наемникам.

– Вы меня слышите, леди Мендель?

– Да. – Ева взглянула на камердинера – в глазах у старика был искренний испуг.

– Идти сможете?

– Наверное… – Она сделала шаг и схватилась за голову. – Ох, затылок… Кажется, я упала, когда…

– Включили форсаж, – закончил за нее Парсонс. – Простите, я… я должен был быть рядом, но сэр Роберт…

– Ничего страшного.

– Возьмите платок.

Они проделали тот же путь, которым Ева вернулась к выходу на палубу минуту назад, только в обратном направлении. Парсонс, поддерживая ее за локоть, помог войти в обеденную комнату, открыл стену и отпер дверь в каюту ключом, висевшим у него на шее.

Ева шагнула через порог и невольно вздрогнула, встретившись взглядом с Люсией Беатрис Фернандес.

Глава 9
На виражах

Руководствуясь рекомендациями судей, участники гонки не рискнули сближаться с незнакомым летательным аппаратом, но Гепард был явно не из пугливых. К тому же, по мнению капитана, этот дирижабль не относился к классу военно-транспортных, а беглые каторжники захватили именно армейский летательный аппарат. Скорее всего, стариком Гепардом овладели два чувства: любопытство и стремление с легкостью утереть нос остальным, ведь другого шанса могло и не выпасть.

Аскольд достал револьвер, забыв про расчеты. В его душе тоже смешались два чувства: долга и желания предупредить Гепарда об опасности. Аскольд был уверен на все сто, что Небесный Механик появился здесь не случайно. Более того, он каким-то образом узнал, что Аскольд не просто участвует в гонке, а летит в одном самолете с Гепардом.

Неужели его сдал Батист? Но это означает неминуемую смерть информатора и угрозу его родным. Небесный Механик не станет с ним церемониться, узнав о недавнем предательстве.

Аскольд выщелкнул барабан, проверил патроны в каморах и привел оружие в боевое положение, взведя курок.

– Господин капитан… – заговорил он в переговорное устройство и замолчал, подыскивая слова. Нужно было все-таки предупредить Гепарда, но сделать это убедительно и естественно.

– Что, сынок, – бодро отозвался старик, – заметил наконец изменения вокруг?

– Этот дирижабль… он…

– Чего ты мямлишь, как тряпка? Каких-то каторжан испугался?

– Это не каторжане, господин капитан…

– Сам вижу.

– …но люди на дирижабле опаснее беглых преступников. Опаснее вдвойне!

Гепард даже голову повернул, будто в шлеме его не было наушников, через которые доносился голос штурмана.

– Я вынужден вам открыться, господин капитан, – быстро сказал Аскольд. – Я не просто штурман, я уполномоченный сотрудник особого военного департамента при штабе воздушного флота в Париже. Неделю назад мы получили сведения о группе неизвестных лиц, проникших в страну с целью подготовки покушения на президента. В столицу их направила тайная организация за океаном.

От волнения у Аскольда пересохло в горле, он сглотнул и продолжил, смешивая ложь и правду:

– Означенная группа действует автономно. Но наши контрразведчики сумели внедрить в организацию своего человека. Агентом является женщина, она выяснила, что покушение на президента Французской Республики случится в столице колумбийского штата Панама. И если она до сих пор жива и находится на борту дирижабля, мне следует передать эту информацию в штаб.

Аскольд глубоко вдохнул – от реакции Гепарда сейчас зависело все. Расстояние между бипланом и дирижаблем быстро сокращалось. На этом и строился расчет: капитан не успеет толком переварить полученные сведения и либо отвергнет, либо примет все как есть, проследовав прежним курсом.

– Покушение? Контрразведка? – Гепард, снова оглянувшись, получил в ответ кивок. – Но как мы узнаем, что женщина до сих пор на борту?

– Она внедрилась в логово врага, господин капитан, враг доверяет ей. И если ее не будет на открытой палубе, она непременно найдет способ подать мне сигнал.

– А если ее разоблачили?

– Тогда она мертва.

– И что, мы просто так отпустим этих преступников?

Аскольд не сразу сообразил, к чему клонит Гепард, и ответил:

– Да, господин капитан.

– Ну уж нет! Я направлю свой самолет прямо на них, погибну сам, но спасу президента!

– Это крайне глупо, господин капитан, – поспешил исправить ситуацию Аскольд. – Уничтожив ценнейший летательный аппарат, пожертвовав собой, вы лишите нас возможности установить связи заговорщиков, которые давно пустили корни в правительстве. И уж поверьте, там их предостаточно. Целая сеть! Собьем дирижабль – заговорщики продолжат действовать в Колумбии и все равно достигнут цели.

– Ладно, понял. Но не пойму одного. Почему дирижабль оказался у нас на пути? Вряд ли соратники заговорщиков стремились попасться кому-нибудь на глаза, верно?

М-да, в уме Гепарду не откажешь. Но Аскольд ожидал подобный вопрос:

– Господин капитан, эту операцию начал именно я. Заговорщики знают о моем участии в гонке, их предупредили с земли, и они вылетели на перехват.

– Каким образом предупредили? Звонком по телефону?

– Вы не так далеки от истины. Это новейшие технологии, но я не уполномочен о них распространяться, – отрезал Аскольд. – Нас постараются уничтожить – это факт. Теперь вы осознали масштабы заговора? Силы и возможности преступников очень велики.

Гепард молчал. Дирижабль Небесного Механика заметно вырос в размерах. Аскольд разглядел в бинокль людей на открытой палубе. Только Евы среди них не заметил – одни мужчины. И вдруг он отчетливо понял, как сильно желает увидеть ее. Правильный овал лица, темные глаза, в которых можно утонуть… Что это с ним? Откуда взялись столь трепетные чувства к почти незнакомой и весьма вздорной особе? Аскольд вспомнил, как блеснули глаза Евы, когда он подхватил ее на руки, вызволив из каюты. Тогда на миг показалось, что она тоже смотрит на него слегка иначе. Будто между ними возникла мистическая незримая нить. Нить, которую по-другому называют…

– Они подготовили пулемет, – сообщил он Гепарду, прогнав наваждение. – И несколько стрелков с ружьями стоят в ожидании.

– Сколько времени тебе потребуется, чтобы получить сигнал от женщины?

– Нужен хотя бы один заход.

– Ладно, держись.

Гепард сгорбился в кабине. Аскольд вовремя вспомнил о ремнях безопасности, но сначала спрятал в укладку секстант и пристегнулся. Их биплан приближался к дирижаблю с правого борта.

– Подлечу как можно ближе, – сообщил Гепард, – потом уйду вверх и сделаю вираж. Они не смогут быстро развернуться, помашу им крыльями на прощанье.

Аскольд опустил бинокль и перехватил револьвер в левую руку. Примерился, целясь в дирижабль. С левой он стрелял, конечно, хуже, чем с правой, но в узкой кабине было не развернуться, поэтому пришлось облокотиться на уплотненную каучуком закраину над бортом и выставить руку далеко вперед.

– Штурман! – вдруг возмущенно рявкнул Гепард. – Откуда у вас револьвер?!

– Он всегда при мне, господин капитан. А… – Аскольд заметил в кабине пилота маленькое зеркальце на защитном козырьке и догадался, каким образом тот узнал об оружии. – Неужели вы думали, что я пойду на задание с голыми руками?

– Не держи меня за идиота. И мог бы предупредить. Грохот выстрелов за спиной, знаешь ли, да в ответственный момент, может повлиять на маневры.

– Простите, господин капитан! – бойко выкрикнул Аскольд. – Больше не повторится!

– Принял. – Гепард взмахнул рукой. – Теперь внимание!

Аскольд не сразу сообразил, что по ним открыли огонь из пулемета. Сначала что-то вжикнуло пару раз над головой. Затем ударило дробью в борт, а вот когда пуля пробила скругленное стекло и разнесла анемометр, до него наконец дошло. Частые вспышки и растущее облако пороховых газов на носу кабины дирижабля уже не казались столь безобидными и ничтожными на расстоянии. В любой момент пуля может угодить в двигатель и пробить бензобак – тогда о карьере разведчика и спасении мира придется забыть навсегда.

– Маневр! – громко предупредил капитан.

Револьвер едва не выскочил из руки Аскольда, когда биплан резко взмыл вверх. На грудь будто каменную плиту положили, глаза полезли из орбит, дыхание перехватило. Но перегрузки продолжались всего пару мгновений. Гепард вновь выровнял самолет и пошел на вираж.

Пулемет на палубе дирижабля стрекотал, как швейная машинка; вторя ему, щелкали ружья в руках наемников. Аскольд всматривался в людей, но по-прежнему не видел Еву. Он вновь прицелился, выбирая мишень.

Первый выстрел был неудачным, второй достиг цели – державший пулеметную обойму заряжающий рядом с треногой рухнул навзничь, забрызгав кровью палубу.

Биплан прошел над дирижаблем, заставив наемников прекратить стрельбу. Аскольд обернулся, вскинув бинокль. На миг ему показалось, что в окулярах мелькнуло знакомое лицо. Но обещавший покрасоваться перед наемниками Гепард помахал дирижаблю крыльями на прощанье – самолет пару раз качнулся, мешая Аскольду нормально рассмотреть в бинокль лица.

Где же Ева? Неужели мертва?

И тут дирижабль с удивительной быстротой развернулся, накренившись на левый борт. Поворот такой махины, пусть и в небе, требует четкой работы отлаженных механизмов и мощной силовой установки. Аскольд опять приник к окулярам. Высокий пожилой джентльмен в светлом пальто и цилиндре вытянул руку с тростью в сторону кормы. У него за спиной стояли двое: старик с седыми бакенбардами поддерживал под руку юношу в черном сюртуке и шляпе с белой лентой.

Аскольд собрался было опустить бинокль, но вдруг впился взглядом в молодое лицо. Да это же…

Что-то случилось на дирижабле. У Евы слетела шляпа, ветер взметнул длинные темные волосы, и она исчезла из окуляров.

Резко опустив бинокль, Аскольд успел заметить, как женщина упала в проем на палубе. Наемники почему-то не стреляли – побросав оружие, все присели и вцепились в ограждение. Старик с неожиданным проворством оказался возле джентльмена в пальто. А дирижабль, огромнейший летательный аппарат, который еще мгновение назад был далеко, вдруг очутился поблизости. Оставляя длинный дымный след, развив фантастическую скорость, он с оглушительным ревом почти настиг биплан.

Ускорители, наконец сообразил Аскольд. Трубы вдоль бортов и цилиндрические контейнеры – это ускорители. Невероятно! На дирижабле есть устройство реактивной тяги, принцип действия которой описал в своих трудах Циолковский…

– Враг на хвосте, командир! – предупредил он в переговорное устройство.

Гепард склонил голову набок, глядя в зеркальце. Замер на миг, даже очки сдвинул на лоб, не поверив. Но тут же подобрался.

– Приготовиться к маневру, штурман!

Когда дирижабль оказался рядом, рев ускорителей смолк и загрохотал пулемет, капитан бросил биплан резко в сторону и вверх. Аскольд уставился на палубу и большие иллюминаторы вдоль борта. За стеклом одного мелькнуло напряженное лицо Евы.

Жива!

– Она жива, господин капитан! Надо убира… – Аскольд вперился взглядом в размытое серое пятно чуть севернее биплана в просвете между облаками. – Господин капитан, отверните на десять градусов вправо!

Гепард выполнил команду.

– Поднимитесь выше! Увидели?

– Да.

Захваченный каторжниками дирижабль висел на траверзе в нескольких сотнях метров от них. Аскольд без труда опознал транспортник по номеру и флагу на борту.

– Маневр! – в очередной раз предупредил капитан.

Аскольд вцепился в опорные ручки по бокам, вдавив тело в спинку сиденья. Они взмыли под облака. Позади раздался рев ускорителей. Биплан промчался над угнанным транспортником быстрее ветра, заставив преследователей отвернуть, и скрылся в молочной дымке.

Обернувшись, Аскольд всматривался в сгущавшуюся пелену, считая про себя секунды. Наконец сквозь гул пропеллера донесся слабый хлопок, мелькнула вспышка.

– Либо дирижабли столкнулись, либо заговорщики взорвали каторжников, – доложил он Гепарду.

– И поделом всем, – проворчал капитан. – Но мы сбились с курса и потратили значительную часть горючего.

– И лишились анемометра. – Аскольд бросил взгляд на приборы. Теперь придется повозиться, решая треугольник скоростей, чтобы узнать, как быстро дует ветер.

Из осторожности Гепард не спешил выводить биплан на свободное от облаков пространство. Аскольд, к неудовольствию пилота, сообщил, что ветер почти встречный. Они теряли драгоценное преимущество в гонке, которое еще недавно с таким трудом заполучили.

– Лейтенант, – нарушил молчание Гепард, – ну вы хоть женщину свою хорошо разглядели?

– Да, господин капитан.

– И то славно.

– Справа на три часа просвет! – выкрикнул Аскольд.

Гепард сразу отвернул в сторону, откуда светило солнце, и Аскольд достал из укладки секстант.

Ева жива, значит, он рассуждал верно. Эта женщина и ее медальон каким-то образом связаны с предприятием Небесного Механика. Гонка продолжается. И завершить ее нужно во что бы то ни стало. Теперь все зависит от того, как быстро они окажутся на Ньюфаундленде, дозаправятся и вылетят в Колумбию.