Текст книги "Благовоспитанная леди"

Глава 8

Себастьян снова спал, и ему снился прекрасный сон: Франческа Гринтри обнимает и ласкает его. Ее трепетные руки прикасаются к его груди и плечам, кончики пальцев дотрагиваются до лица. Это так приятно! Вот только зачем она так пронзительно выкрикивает его имя?

В этот момент кто-то схватил его под мышки и попытался поставить на ноги, отчего Себастьяна затошнило. А когда Франческа приподняла его голову, у него появилось ощущение, будто его мозг сдавил железный обруч.

Себастьян хотел было запротестовать, но девушка, сев на пол и положив его голову к себе на колени, наклонилась над ним. Он ощущал ее дыхание на щеках, подбородке, кончике носа, веках…

Хорошо бы она его поцеловала: он был вовсе не прочь снова ощутить вкус этих великолепных губ. Поцелуй Франчески Гринтри воскресил бы мертвого, а он, похоже, еще не умер.

Внезапно Себастьян чихнул, отчего Франческа чуть не подскочила.

– К счастью, вы живы!

– А по-моему, так к сожалению. – Торн попытался подняться и тут же застонал от боли. – Хотелось бы мне знать, что тут произошло..

– Думаю, вас ударил Хэл, а потом они с Джедом сбежали, но прежде подожгли дом.

Теперь Себастьян тоже почувствовал запах дыма, становившийся все сильнее, и понял, что скорее всего у них не так много времени, чтобы можно было и дальше предаваться мечтам.

Испытывая головокружение, он поднялся.

– Что такое? – потребовал он ответа, ошеломленный более вероятностью того, что ранена она. – Вы сами-то не ранены? – на всякий случай спросил он.

– Просто синяк. Кстати, уходя, они заперли дверь.

Себастьян пожал плечами, полагая, что эта дверь не такая уж и прочная. Потом он сильно ударил в дверь ногой, но толку от этого было мало, зато голова заболела сильнее. Тем не менее, понимая, что другого шанса спастись у них нет, он вдохнул, разбежался и ударил снова. На этот раз послышался треск, доски начали ломаться, а от третьего удара дверь слетела с петель.

И тут они увидели, что внизу бушует море огня, а остальное пространство заполнено дымом.

Франческа закашлялась, и Себастьян, схватив за руку, потянул ее за собой.

– Быстрее, нельзя медлить ни секунды.

Не дожидаясь ответа и не выпуская ее руки, Торн стал быстро спускаться по лестнице, ощущая жар пламени, уже лизавшего перила. Повсюду рассыпались искры, глаза слезились, но он упорно пробирался туда, где должна была находиться дверь.

К счастью, Джед не посчитал необходимым запереть ее, и Франческа с Себастьяном, выйдя в ночь, стали судорожно вдыхать свежий холодный воздух.

Найдя поилку для лошадей на другой стороне двора, Торн окунул туда голову. К счастью, ледяная вода сделала свое дело: он наконец окончательно ожил и снова мог думать.

Встряхнувшись, словно собака, Себастьян с трудом перевел дух и тут услышал:

– Как ваша голова?

Франческа смотрела на него слезящимися глазами, ее лицо было перепачкано копотью.

Торн осторожно коснулся головы и ощутил сзади нечто влажное.

– Ее не разбить. Наверное, негодяй ударил меня рукояткой пистолета.

Франческа быстро повернулась, и только тут Себастьян заметил, что подол зеленого платья тлеет и вот-вот загорится. Сначала он растерялся, но затем крепко схватил ее, поднял и опустил в поилку целиком.

– Вы уверены, что меня никто не видел? – Зубы Франчески стучали, волосы и платье промокли, но она могла думать лишь об одном – о том, что ее могут обнаружить в гостинице в комнате Себастьяна. Тогда ее ждет ужасный скандал, ее репутация будет подмочена, и дальше все произойдет так, как это было с сестрой Мариэттой.

Тем временем Торн занимался камином, ругаясь и подкладывая одно полено за другим.

– Хозяин гостиницы и вся деревня пытаются потушить кузницу, так что им не до нас.

Возвращаясь, они пробирались вокруг зданий, избегая толпы, стекавшейся к пожару, и, к своему счастью, нашли гостиницу пустой. Теперь Франческа стояла посреди комнаты Себастьяна, с нее текла вода, оставшаяся на ней после купания в лошадиной поилке.

– Разве вам не известно, – произнесла она с как можно большим достоинством, – что шерсть горит очень медленно? Вы могли погасить мое платье, не прибегая к столь радикальным мерам.

– Вы говорили это уже сто раз. – Себастьян нахмурился, снял с кровати покрывало и укрыл им Франческу.

– Полагаю, выдумали, что спасаете меня, – произнесла она, дрожа от холода, – только теперь мне трудно испытывать к вам чувство благодарности.

– Я уже извинился, – невозмутимо изрек Торн и принялся растирать ей руки и плечи. – Не желаете ли поцелуй вместо этого? – внезапно поинтересовался он, понизив голос.

– Нет, благодарю вас, – ответила Франческа, стараясь не покраснеть.

– Жаль.

От прикосновения к ушибленному плечу она поморщилась. И глаза Себастьяна сверкнули.

– Вам сильно досталось?

Девушка откинула со лба мокрые волосы.

– Не думаю, чтобы он сделал это намеренно – я имею в виду Хэла. Мы столкнулись, когда пытались завладеть пистолетом. К сожалению, он выиграл.

– Что у вас болит?

– Плечо.

– А ну покажите.

– Не думаю, что это необходимо…

– Какое плечо?

Франческа вздохнула:

– Левое.

Себастьян принялся снимать с нее одежду быстрыми спокойными движениями, затем начал расстегивать длинный ряд пуговиц на спине, Расстегнув примерно половину, он сумел высвободить левое плечо и руку, чтобы можно было их осмотреть.

Франческу все еще била дрожь; она не успела испугаться происходящего, но ей очень хотелось согреться.

– У вас тут большущий синяк, – огорченно объявил Себастьян и аккуратно провел кончиками пальцев по коже. – Вы можете поднять руку?

Франческа осторожно сделала то, что он просил, и Себастьян, взявшись за локоть, пошевелил его, словно и вправду был профессионалом.

– Боли нет?

Франческа потрясла головой, и Себастьян снова укутал ее одеялом, оставив платье полурасстегнутым.

– У меня где-то есть бренди.

– Терпеть не могу бренди. – Она пододвинулась к огню и вытянула вперед руки. – Мистер Торн…

– Себастьян, – поправил он, доставая бренди и откупоривая бутылку. – Полагаю, формальности остались в прошлом, Не так ли?

– Не уверена, но… Лучше скажите, что вы здесь делаете? Я не понимаю, почему Джед хотел так поступить с вами…

Себастьян протянул ей стакан, в которым бренди было на добрый дюйм.

– Вам и не надо ничего понимать. Приключения не всегда имеют смысл.

Закрыв глаза и откинув голову, он отпил бренди прямо из бутылки, а когда снова взглянул на Франческу, лицо его осветил огонь камина, и она подумала, что все это очень странно. Ей казалось, что она прекрасно его знает, а на деле, как оказалось, не знала вовсе.

Может быть, он разбойник с большой дороги, а она девушка из таверны? Он мог найти ее в комнате одну, и прежде чем она поняла…

Франческа сглотнула, стараясь обуздать воображение, пока оно не довело ее до беды.

– Почему Джед хотел убить вас? Может, вы из Скотленд-Ярда?

Торн улыбнулся:

– Нет, я не из Скотленд-Ярда, хотя у меня и сходная профессия.

– И в чем она заключается, ваша профессия? – Франческа поежилась, заметив, что от ее одежды поднимается пар. Впрочем, это было не так уж и плохо, и в конце концов она начала ощущать тепло.

– Я кое-что расследую, нахожу пропавших людей и раскрываю тайны.

– Вот как?

– Сюда я прибыл по частному поручению. – Себастьян усмехнулся. – Поверьте, я охотно бы все вам рассказал, но это было бы непрофессионально. Однако у меня есть ощущение, что ситуация довольно-таки опасная. – Он снова усмехнулся.

От тепла Франческе хотелось спать, тяжелая мокрая одежда тянула к земле, поэтому, когда Себастьян придвинул к камину потертое кресло, Франческа со вздохом облегчения опустилась в него.

Торн все еще пребывал в раздумьях.

– Будь во мне хоть капля благоразумия, я уехал бы от вас как можно дальше и как можно скорее, – наконец проговорил он, наклоняясь, чтобы снять промокшие ботинки с ног Франчески. – Беда в том, что я не особенно здравомыслящий человек и, больше того, сам не свой с того мгновения, как вас увидел.

– Вы сказали, что это будет приключением, – пробормотала Франческа, чувствуя, что веки ее тяжелеют все больше, – и вы не солгали. Сомневаюсь, что я когда-нибудь так интересно проводила время… А еще я не хочу, чтобы все закончилось слишком быстро.

Покрывало соскользнуло, и Франческа увидела, что Себастьян не отрываясь смотрит на ее обнаженную розовую кожу и мягкий изгиб плеча. Она тут же подумала, что ей это очень нравится.

– Это кажется чем-то нереальным… – сонно пробормотала девушка. – Такое ощущение, будто сейчас я могу сделать все, что пожелаю.

– И что же это? – Торн сжал ее ступни в теплых ладонях, и Франческа вдруг почувствовала себя словно кролик под взглядом змеи. Впрочем, ее ощущения были гораздо приятнее. «Удовольствие» – вот подходящее слово. Себастьян Торн был мужчиной, который мог доставить неограниченное удовольствие; он очаровывал и пугал одновременно.

Интересно, каково целовать такого мужчину? Разумеется, она и прежде целовалась, но обычно с неуклюжими юнцами, успевавшими обслюнявить щеку до того, как Франческа их отталкивала. Она никогда не представляла себе, что такое целовать настоящего мужчину, который привлекал бы ее; и вот теперь он был перед ней – мужчина ее мечты.

Внезапно желание пересилило страх, и Франческа, порывисто обвив шею Торна руками, прижалась губами к его губам. Удивление сменилось страстью. Теперь он точно ее, окончательно и бесповоротно – сильный, красивый… и очень опасный. Он резко обхватил ее руками.

Франческа почувствовала, что не может изменить ситуацию, и боялась лишь, что это мгновение слишком быстро закончится; но тут его губы завладели ее губами, после чего все ее чувства: осязание, вкус и обоняние – все сосредоточилось на нем. Теперь от него ей некуда было скрыться, да она и не хотела этого.

– Франческа, – прошептал Себастьян, услышав, как она негромко застонала, и его дыхание затрепетало у волос, губы ласкали висок.

Только теперь Франческа осознала, что испытывает желание, такое сильное, что от него перехватывало дыхание и возникало ощущение полета. О таком она прежде только читала.

Франческа повернула голову и почувствовала его губы на своих губах. Его поцелуй был одновременно страстным и волнующе опасным; противостоять ему было невозможно.

Франческу снова бросило в жар; она знала, что не сможет бороться, даже если бы захотела. Его губы касались ее кожи, заставляя шею еще больше изгибаться.

Откинув голову назад, Франческа застонала.

Тогда Себастьян встал перед ней на колени и начал разворачивать ее, словно подарок.

Почувствовав, как холодный воздух проникает под платье, Франческа задрожала.

– Бедняжка, – пробормотал Себастьян и начал отлеплять от замерзшего тела Франчески мокрое платье. Под платьем находились сорочка, корсет и нижняя юбка – все то, что носили женщины викторианской эпохи. Увидев это, Торн застонал, а Франческа хихикнула.

– Что, сдался? – поддразнила девушка, удивляясь своей смелости.

Никогда еще она не чувствовала себя столь непринужденно. Неужели она соблазняет Себастьяна?

– Только не я! – невольно вырвалось у нее.

Подхватив Франческу на руки, Себастьян опустился с ней в кресло, и она, очутившись у него на коленях, положила голову ему на плечо.

Он пробормотал нечто успокаивающее, но в том, как его руки ласкали ее плечи, ничего успокаивающего не было. Потом кончиком пальца он обвел полную грудь в том месте, где она была поднята корсетом.

Франческа по-прежнему дрожала, но теперь уже не от холода; и тут Себастьян обнял ее, просунув руки под одежду. Плоть чутко отозвалась на прикосновение, и между ногами Франчески образовалась странная боль.

Словно угадав ее мысли, Себастьян положил руку поверх ее нижней юбки.

– Франческа, ты уже не ребенок, – хрипло произнес он, – и ты знаешь, что будет, если не скажешь мне «нет». Предоставляю тебе последнюю возможность для этого.

Она надеялась, что Себастьян просто продолжит соблазнять ее и ей не придется принимать осознанного решения, однако он намеренно заставлял ее сделать выбор, продолжить приключение или резко завершить его.

Франческа ощутила жар, исходивший от него, ощутила, как тяжело вздымается его грудь, и закрыла глаза. Он был здесь, сейчас – мужчина, о котором она мечтала всю жизнь, тот самый привлекательный негодяй. Если она остановится, то всегда будет раскаиваться в этом. Возможно, это единственная возможность испытать то, о чем она мечтала годами. Да и что в этом опасного – завтра он уедет в свой лондонский мир, и пути их никогда больше не пересекутся. Она не влюбится в Себастьяна, не почувствует привязанность, зато сохранит приятные воспоминания. Все это не идет ни в какое сравнение со множеством любовников Афродиты.

Медленно повернувшись, Франческа из-под ресниц взглянула на Себастьяна:

– Да.

Простыни были прохладными, но холода он не чувствовал. Обычно когда он ложился в постель к женщине, та была уже обнаженной и готовой, но в этот раз все было иначе: Франческа ожидала, что ее разденет он.

Никогда еще Себастьян не видел столько пуговиц, крючков и тесемок: Франческа являла собой подарок, ожидавший распаковки. Пальцы Себастьяна дрожали, когда он удалял один предмет одежды за другим, и лишь когда вся одежда была отброшена в сторону, он остановился и принялся изучать ее.

Франческа Гринтри, женщина его мечты.

Торн застонал и, потянувшись к ней, дотронулся до ее волос – тяжелые и влажные, они осыпали лицо и плечи Франчески.

Проведя рукой по ее спине, он ощутил изгиб талии и нежные ягодицы. Она прижималась к нему, он ощущал ее теплое дыхание. А потом она лизнула его и тут же приподняла голову так, чтобы он смог ее поцеловать.

Себастьян положил руку ей на грудь и, ощутив затвердевший сосок, наклонился и обхватил его губами, а Франческа изогнулась ему навстречу.

Их ноги переплелись, и набухший пенис Себастьяна коснулся ее бедра, но он удержал себя, зная, что чем больше Франческа будет его хотеть, тем лучше для них обоих.

Однако Франческа быстро обнаружила его слабость. Нетерпеливая рука прошлась по затвердевшему органу Себастьяна, сначала как бы для пробы, потом принялась терзать его в нетерпении. Сама она была разгоряченной и влажной. Себастьян, не в силах больше ждать, скользнул в нее.

Франческа замерла. Может быть, он переоценил степень ее возбуждения? Нет, просто такое происходило с ней первый раз. Заглянув в ее лицо, Себастьян увидел удивление. Так вот оно что – она девственница! У него никогда раньше не было девственницы.

На мгновение он застыл, но тут Франческа улыбнулась, и все сомнения улетучились.

– Странное ощущение, но приятное. Пожалуй… Да, думаю, это мне очень понравится.

После этих слов Себастьян задвигался, больше не пытаясь сдерживаться. Франческа явно получала такое же удовольствие, как и он.

Себастьян предоставил направлять действия своей партнерше, и они слились воедино в вихре страсти.

В конце, когда Франческа выдохнула и ее тело пронзила сладостная дрожь, Себастьян растворился в общем удовольствии.

– Так вот на что это похоже, – медленно, словно во сне, произнесла Франческа.

Они все еще лежали в объятиях друг друга, и Себастьян ощущал, что подарил Франческе нечто очень ценное, как вдруг все изменилось в одно мгновение и ему непреодолимо захотелось спать. Однако, несмотря на то, что он заслужил это, Франческа не дала ему насладиться плодами своей победы: она попыталась выбраться из его объятий, а когда Себастьян хотел ее удержать, бормоча нечто успокаивающее, стала извиваться еще сильнее. Все было позади, и не было никакой надежды на возвращение.

Подчинившись, Себастьян откинул одеяло и встал, а потом, подойдя к огню, потянулся, тогда как Франческа, оставшись в кровати, замерла, наблюдая. Разумеется, она никогда раньше не видела мужчину во всем великолепии. Что ж, пусть видит!

Он с улыбкой повернулся к ней, и ее взгляд скользнул по его груди, животу, а затем опустился к паху. Этот пристальный взгляд снова разжег в нем желание.

Франческа полулежала на подушках, окутанная пышными локонами; ее губы распухли от поцелуев. Она казалась Торну осуществившейся мечтой, и он страстно жаждал ее.

Внезапно глаза Франчески широко распахнулись, и Себастьян подумал, что, возможно, она не против еще одного соития.

– Франческа, ты просто создана для любви, – хрипло пробормотал он, направляясь к ней, и тут же понял, что сказал самое ужасное из того, что мог сказать. С таким же успехом можно было объявить ей, что она истинная дочь своей матери. Для женщины, борющейся с наследственностью и природой, это было равносильно тому, чтобы поднести спичку к сухому дереву.

Франческа резко села.

– Мне нужно идти.

– Но, дорогая…

Увы, все было бесполезно. Хотя ее одежда не совсем высохла, Франческа начала быстро одеваться, и Себастьян, вздохнув, последовал ее примеру.

– Подожди здесь, – сказал он, одевшись. – Я попытаюсь раздобыть лошадей.

Когда Себастьян ушел, Франческа остановилась у камина. Удивительно, как можно ощущать такую пустоту после того, что она только что пережила. Да, она получила удовольствие от того, чем они занимались, и не раскаивалась в этом; однако теперь ей окончательно стало ясно, насколько велика для нее возможность стать такой, как ее мать. Себастьян заставил ее ощутить себя богиней, и она уже хотела большего. Хотя ей не суждено и дальше быть с Себастьяном, но зато у нее есть возможность начать искать его черты в каждом мужчине, взглянувшем на нее или коснувшемся ее.

При мысли об этом у Франчески от отвращения и ужаса закружилась голова. Она вовсе не хотела стать еще одной Афродитой.

Дверь открылась, и на пороге появился Себастьян.

– В конюшне я нашел только одну лошадь.

Значит, ей снова придется ехать, прижавшись к нему и заново переживая мгновения, проведенные вместе. Этого Франческа жаждала и боялась одновременно.

Сказав себе, что это будет еще одной проверкой, она направилась вниз по лестнице. Если ей удастся вынести это, не показывая своих истинных чувств, значит, она сможет вынести все, что угодно.

Поездка оказалась на удивление быстрой, и они едва успели обменяться парой слов, как уже увидели огни поместья Гринтри-Мэнор.

Франческа хотела спрыгнуть с лошади и поскорее убежать, но Себастьян уже протягивал руки, чтобы помочь ей в последний раз.

Оказавшись на земле, Франческа побежала с такой скоростью, будто за ней гнался сам дьявол. Себастьян окликнул ее, но она не оглянулась; в ее голове была лишь одна мысль: она хотела его, но не могла его получить.

На следующее утро Франческа долго не спускалась вниз, надеясь дождаться, когда Себастьян уедет. Очень кстати, что они собираются в Лондон: там, в столичной суматохе, она сможет забыть Себастьяна Торна, а ко времени возвращения в поместье из ее головы улетучится всякое воспоминание о нем.

Теперь ей оставалось лишь молиться о том, чтобы все это непременно сбылось.

Глава 9

Лондон

Конец лета

Проезжая через недавно построенную железнодорожную станцию Юстон-сквер, Франческа с интересом рассматривала величественную Юстон-Арч. Столица менялась, превращаясь в место удивительной красоты.

С момента ее последнего визита в Лондон прошло четыре года. Тогда Мариэтта выходила замуж за Макса, и пышная церемония проходила в соборе Святого Якова. С тех пор сестры бывали в Гринтри-Мэноре достаточно часто, так что у Франчески не было необходимости ездить на юг, в Лондон. Кроме того, Макс и Мариэтта проводили большую часть времени в Корнуолле с дочерью, а Вивианна и Оливер находились в это время в своем поместье в Дербишире вместе с двумя сыновьями.

У сестер была своя жизнь. Если Франческа иногда и чувствовала себя одиноко, то ведь сама сделала этот выбор.

Носильщик быстро подозвал двухколесный экипаж и погрузил на него весь багаж. Эми прижимала к носу платок – дым и сажа большого города кружились вокруг вместе с поразительным скопищем запахов. Что ж, по крайней мере, лето означало отсутствие сильного угольного дыма, и сейчас было меньше вероятности попасть в беспросветный туман, часто обволакивавший столицу.

Вскоре экипаж с грохотом тронулся и занял место среди повозок, омнибусов, карет и пешеходов. Наконец-то наступил последний этап путешествия, и пока Эми не находила себе места от тревоги, а Лил неподвижно сидела в углу, пугающе опрятная и насупленная, Франческа закрыла глаза и попыталась представить себя вдалеке от этого рукотворного хаоса.

– Я так давно не была в Лондоне, – слегка успокоившись, проговорила Эми. – Мне не терпится увидеть новый Лондонский мост, памятник Нельсону на Трафальгарской площади и строительство парламента в Вестминстере. А еще я хочу пройтись по магазинам: возможно, мне удастся убедить Хелен составить мне компанию, так как прежде ее никогда не надо было особенно уговаривать. Моя дорогая, ты тоже должна с нами пойти; тебе не мешает освежить гардероб.

Франческа быстро открыла глаз.

– Я вполне довольна моим гардеробом.

– Ах, Франческа, надеюсь, ты все же доставишь мне удовольствие! Я все еще не могу забыть то ужасное зеленое платье, которое было на тебе, когда с нами обедал мистер Торн. Я просто не знала, куда глаза девать. Это одно из платьев, сшитых с благотворительной целью, ведь так?

Франческа вздохнула:

– У миссис Холл четверо детей, муж-инвалид, и ей нужны деньги. То, что она шьет, вполне меня удовлетворяет.

– Ты говоришь все это лишь для того, чтобы заморочить мне голову. Эту женщину вполне можно было бы нанять шить одежду слугам или штопать белье. Пожалуйста, никогда больше не заказывай у нее платья!

В этот момент экипаж свернул за угол.

– Интересно, увидим ли мы его снова? – задумчиво проговорила Эми.

– Кого? – Франческа сделала вид, будто и правда забыла, о ком шла речь.

Эми улыбнулась:

– Мистера Торна, джентльмена, который попал в бедственное положение. Правда, он, может быть, и не совсем джентльмен. Как считает мистер Джардин, знакомство с ним не совсем то, что нам нужно, и я уверена, что он прав.

– Ах, кем бы ни был Себастьян, он уехал, и мы никогда больше его не увидим. – Франческа невольно вздохнула.

На этот раз Эми ничего не возразила, хотя Торн жил в Лондоне и они могли случайно с ним встретиться; однако Франческу такое равнодушие очень даже устраивало. Она с облегчением почувствовала, что жизнь стала неопасной после того, как из нее исчез мистер Торн. Он появился так внезапно и пробыл так недолго, но зато его визит был связан с ощущением волнения и опасности. Горящие дома, люди с пистолетами и многое другое – ах, как романтично!

– Господи, что за запах? – Эми крепко прижала платок к носу. Глаза ее слезились.

Лил дернула носом.

– Это кожевенный завод на другой стороне реки в Бермондси, – авторитетно заявила она. – И мыловаренный завод в Саутуорке.

– Ну конечно, – недовольно пробормотала Эми. – Я и забыла, как живут лондонцы. Фабрики, трущобы, особняки, и все это одно рядом с другим. Просто ужас какой-то!

– Может, нам вообще забыть про дядю Уильяма, развернуться и поехать домой? – робко предложила Франческа.

Эми решительно отложила носовой платок.

– Разумеется, нет. Мы уже здесь, и я уверена, что мы скоро привыкнем к… миазмам.

– К лондонскому аромату, – поправила Франческа.

Они свернули на Уэнстед-сквер к дому Тремейнов, и волнение Эми стало расти с каждым поворотом колес. Возможно, она опасалась брата гораздо сильнее, чем хотела это показать, поскольку, подобно Хелен, не получала удовольствия от семейных сцен.

– Уильям всегда любил устраивать сцены, во время которых просто расцветал, пугая других. Надеюсь, он не прогонит нас, дорогая. – Она стала внимательно рассматривать дома, окружавшие площадь, затем продолжила: – Но он может быть чудовищно неприятным, дорогая. Думаю, нам нужно настроиться на это. Я постараюсь с ним справиться. Мне всегда удавалось склонить брата на свою сторону, и будем надеяться, я еще не утратила хватки.

– Как жаль, что дядя Томас умер молодым, – заметила Франческа, вспоминая о любимом брате приемной матери.

Эми печально улыбнулась:

– Томас и мой муж Генри умерли в Индии. Они были с детства лучшими друзьями. Я влюбилась в Генри, еще когда ходила в школу, и Томас был этим очень доволен. С Уильямом я никогда не была близка, но Томас смеялся и не обращал на это никакого внимания. Думаю, в какой-то степени он сочувствовал недостатку радости вокруг Уильяма.

– Теперь Уильям должен быть счастлив: он глава семьи и может всеми нами командовать.

– Верно, в этом следует отдать ему должное. Когда речь заходит о делах семьи, он всегда в высшей степени заботлив и педантичен. Разумеется, он может быть невыносимым, но его уважают и среди пэров.

Все это прекрасно, подумала Франческа, но дядя Уильям настолько вспыльчив, что порой в его обществе бывает очень неуютно. Уильям испытывал патологический ужас перед возможностью связи фамилии Тремейн с каким-нибудь скандалом, и когда Эми удочерила детей Афродиты, их отношения уж точно не улучшились.

Наконец экипаж остановился перед домом Тремейнов, и Лил отправилась сообщить об их прибытии и попросить прислать кого-нибудь за багажом. Стоял август, и небо над деревьями парка, расположенного в центре площади, подернула дымка. Мальчик прокладывал дорогу для двух леди с солнечными зонтами, пересекавших пыльную мостовую.

– Миссис Джардин?

Слова эти прозвучали весьма холодно, и произнесла их дородная женщина, загородившая собой вход. На ней было платье из серого шелка с пышной юбкой; светлые волосы были аккуратно уложены вокруг головы. Такая прическа подошла бы скорее молодой девушке, а не женщине тридцати лет.

– Я миссис Марч, экономка мистера Тремейна, – представилась женщина. – Ваша служанка сказала, что вы намерены здесь остановиться, но мы не ожидали вас, миссис Джардин.

Услышав недовольство в ее тоне, Франческа тут же бросилась на защиту матери:

– Миссис Марч, это дом семьи миссис Джардин, и ей не нужно договариваться о визите.

Экономка перевела высокомерный взгляд холодных глаз на Франческу.

– Мистер Тремейн редко принимает гостей, – проговорила она тоном хозяйки дома.

– Тем более он будет нам рад.

Миссис Марч скривила губы. На мгновение Франческе показалось, что эта женщина не желает впускать их в дом, так что им придется применить силу.

Однако экономка, видимо, лишь хотела создать такое впечатление, потому что неожиданно отступила, взмахнув юбками.

– Прошу, – устало проговорила она. – Только боюсь, вам придется подождать некоторое время, пока приготовят комнаты. Мистер Тремейн не любит, когда комнаты используются без необходимости, поэтому некоторые части дома закрыты большую часть года. Я распоряжусь, чтобы вам принесли чай в гостиную второго класса.

– Гостиную второго класса? – с недоумением повторила Франческа.

Эми предостерегающе коснулась ее руки.

– Благодарю вас, миссис Марч, – любезно произнесла она вслед удаляющейся спине экономки.

– Но она так невыносимо груба! – протестующе зашептала Франческа.

– Может, это и грубость, однако не думаю, что стоит начинать пребывание в Лондоне со столкновения с экономкой моего брата, как бы сильно нам того ни хотелось. Дорогая, ты склонна слишком поспешно делать выводы. Может быть, миссис Марч осторожна… от неожиданности…

– А я считаю, что эта женщина – настоящий кошмар, – продолжала настаивать Франческа.

Тем временем миссис Марч остановилась у одной из дверей, ожидая их.

– Вот мы и пришли.

– Благодарю вас, миссис Марч. – Манеры Эми были, как обычно, безупречны. – Я помню эту комнату. Это была гостиная моей дорогой матушки, – добавила она, в очередной раз указывая экономке на свое право находиться в этом доме. – Вы знаете, в котором часу брат будет сегодня дома?

– Хозяин в Оксфорде, – с явным удовольствием объявила миссис Марч и, заметив, как вытянулись лица матери и дочери, позволила себе ухмыльнуться. – Если бы вы известили его раньше, я уверена, брат ждал бы вас здесь, но теперь он вернется лишь послезавтра.

– В Оксфорде… – машинально повторила Франческа.

– У Уильяма там живут друзья, – объяснила Эми, однако в голосе ее ощущалась скрытая досада. – Думаю, надо было написать, что мы приедем сегодня, но мне так хотелось сделать ему сюрприз.

На этот раз экономка не устояла перед чарами Эми, и прежде неподвижное выражение ее лица изменилось.

– Хозяин приказал приготовить послезавтра на обед ногу ягненка. Это его любимое блюдо, и, значит, он непременно будет здесь.

Эми улыбнулась:

– Ах, какое облегчение. Полагаю, до тех пор мы найдем чем заняться.

В коридоре появилась Лил.

– Мадам, желаете сделать какие-нибудь распоряжения?

– Нет, Лил, пока нет. Когда ты мне понадобишься, я за тобой пошлю.

– Комнаты для слуг там, – кивнула миссис Марч в сторону коридора.

В «гостиной второго класса» Эми присела в кресло и начала рассматривать потрепанную обстановку, навевавшую уныние.

– Я уже скучаю по мистеру Джардину, – проговорила она мрачно.

– Матушка, здесь по крайней мере мы сможем побывать в театре и в опере, а еще в Музее мадам Тюссо. Может быть даже, там есть восковое изображение миссис Марч в комнате ужасов! Неужели и в самом деле они с дядей…

Эми натянуто улыбнулась, и Франческа осеклась, снова вспомнив о холодном лице и холодном взгляде экономки без тени улыбки. Дядя Уильям вряд ли захотел бы разделить постель с такой женщиной. Лучше уж он отдал бы предпочтение какой-нибудь нежной, милой и привлекательной женщине – одной из тех, для кого единственной возможностью выжить было наличие покровителя, готового позаботиться о них…

– Ты хочешь навестить мадам Афродиту, пока мы будем в Лондоне?

Франческа вздрогнула. Эми будто угадала ее мысли – когда-то такой женщиной была Афродита…

– Нет, – ответила она как можно решительнее.

Афродита развлекала вечерних посетителей: скользя по комнате, она следила за тем, чтобы гости не скучали, а их бокалы были полны шампанского. При этом она отлично знала, что нужно сказать каждому из них.

Себастьян тут же предположил, что у куртизанки за спиной многолетний опыт. Наблюдая за ней, он вполуха слушал симпатичную девушку, стоявшую рядом; ее соблазнительная улыбка обещала нечто большее, чем обычный разговор, прояви он к ней хоть малейший интерес. Торн знал, она прекрасно умела доставлять удовольствие безо всяких эмоций, без необходимости задумываться о будущем, а именно этого и искали в подобном заведении большинство мужчин. Большинство, но только не он. Эти встречи лишь усиливали жажду близости с Франческой.

Интересно, думает ли она о нем – опасном, безнравственном мистере Торне? Проявила бы она к нему больший интерес… если бы знала правду?

– Мистер Торн!

Нежный голос с французским акцентом вернул его к реальности, и он поднял глаза на стоявшую рядом Афродиту, окутанную облаком сладких духов.

– Мадам. – Он склонился над пальцами, унизанными золотыми кольцами, и поцеловал их.