Электронная библиотека » Сергей Платонов » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 12 февраля 2018, 17:40


Автор книги: Сергей Платонов


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Тройка + Раиса

В 70-е годы еще раньше отъезда Горбачева в Москву на работу секретарем ЦК, его друг молодости по комсомольской работе и единомышленник Эдуард Шеварднадзе был также переведен на высокую партийную должность. Москва доверила ему возглавить ЦК Компартии Грузии. Небольшого, но стратегически важного и сложного в политическом отношении региона. В советскую систему Грузия была включена на 4 года позже других республик. Причем в результате прямой военной помощи местным коммунистам в свержении буржуазного правительства, которое пришло к власти в марте 1917 года, после падения царизма.

Грузины все эти годы желали возврата к независимости. Но никто не хотел бороться за нее с могучей Москвой. Оставаясь де-юре в СССР, республика жила по своим теневым законам. В ней процветали подпольное производство, подпольная торговля, повсеместная коррупция и взятки. Чай, цитрусовые, вино вывозились в северные регионы под прикрытием потребительской кооперации с расчетами мимо бюджета. Жители черноморского побережья Грузии имели и необлагаемый доход с отдыхающих, приезжающих со всего Союза. Поэтому уровень жизни в республике был самым высоким в СССР. Особенно до начала правления Хрущева. Элита хотела самостоятельности, но открыто ставить это требование боялась, понимая, что народ может и не поддержать. Ведь от добра, как говориться, добра не ищут. Позже независимость пришла сама и оттуда, откуда не ждали.

Горбачевы и Шеварднадзе каждый год, иногда дважды в году продолжали отдыхать в Пицунде. Мужчины без конца обсуждали союзные и мировые проблемы. Жены – мужей, детей, родственников и жен соратников мужей. Иногда касались карьерных дел и перспектив мужей. Эта тема особенно волновала Раису. Провинциальный Ставрополь ее уже раздражал. В то же время Нанули Шеварднадзе в Москву не рвалась и нередко открыто заявляла, что Грузия должна быть свободной. При этом у Горбачевых эта откровенная крамола протестов не вызывала. Так формировалось и крепло их согласие по поводу будущих радикальных изменений в партии, советской системе и стране.

Когда с уходом Громыко освободилось место министра иностранных дел, Горбачев без колебаний пригласил на него Шеварднадзе. Одновременно он стал и членом Политбюро. На осторожные замечания некоторых «стариков» из ареопага о том, что «грузинский секретарь» не та фигура, которая способна быть проводником внешней политики такой державы, как СССР, Горбачев заявлял о необходимости таким способом заставить МИД отказаться от застарелых дипломатических концепций и методов. И что эта задача по силам только человеку, ранее с МИДом не связанному. Так в Политбюро сложилась «тройка» Горбачев, Яковлев и Шеварднадзе, способная проводить в жизнь задуманный переворот и отражать отчаянное сопротивление противников грядущей перестройки – туманной завесы кремлевской измены.

Перестройка понятие не новое. Не Горбачев его придумал. Для обозначения деяний власти по внедрению в государственную и общественную жизнь разного рода новинок оно применяется в России со времени императора Александра I. На практике это были разного рода усовершенствования, не затрагивающие идеологических, политических и экономических основ. Например, переименование центральных органов власти из коллегий в министерства, введение суда присяжных или всеобщей воинской повинности и т. п. Но при этом сохранялись в неприкосновенности те коренные устои, которые обеспечивают преемственность жизни до и после перестройки. Все другое это революция, катастрофа или катастройка. Так назвал яковлевско-горбачевскую перестройку-катастрофу выдающийся российский философ Александр Зиновьев. Не путать с Григорием Зиновьевым-Радомысльским – соратником Ленина.

Называя свои радикальные планы перестройкой, Яковлев и Горбачев намеренно употребили приемчик, позволивший им с целью маскировки своих истинных намерений прикрыть старым словом новую суть. Так они поступали и потом с началом каждого нового этапа катастройки. Например, когда пришел черед слома социалистической экономической системы путем возрождения частной собственности, они ввели в оборот понятия-прикрытия: «индивидуальная трудовая деятельность» и «трудовая частная собственность». Или лишая власти Политбюро ЦК КПСС и вводя неведомый для России институт президентства, они провозгласили лозунг-прикрытие «Вся власть Советам». Также под прикрытием невинного и широкого лозунга «назад к реальному содружеству» было объявлено о планах реформирования федерации и в результате было разрушено уникальное государственное образование СССР.

До самого настоящего головотяпства был доведен процесс работы над новым Союзным договором. И вообще надо ли было начинать эту работу? А если начинать, то разве так, как это произошло?

Основным законом СССР на время начала катастройки была Конституция 1977 года. О Договоре об образовании СССР 1922 года все давно забыли по причине сдачи его в архив. Странно, а если учитывать последствия реформирования СССР, то и чудовищно, что юрист по образованию Горбачев и доктора юридических наук Лукьянов, Шахназаров и Топорнин, академик права Кудрявцев организовали работу по реформированию СССР не на основе действующей конституции, а на основе архивного нормативного акта. Никому и в голову не пришло, в том числе и авторам Беловежского соглашения от 8 декабря 1991 года, что Договор 1922 года не действует со времени принятия Конституции 1936 года. Так как с вступлением ее в действие потеряла юридическую силу Конституция 1924 года, частью которой и был Договор 1922 года. В ходе работы над новым союзным договором и в Беловежском соглашении Конституция страны 1977 года даже не упоминается. Таким образом, она действует и в настоящее время. Потому что денонсирован был недействующий Договор 1922 года.

Кто кроме уже упомянутой тройки входил в самый узкий круг руководителей перестройки-катастройки? Имеются ли прямые доказательства непосредственного участия в руководстве страной Раисы Горбачевой? Имела ли она на это право? Где граница соработничества мужа-правителя с женой? Возможна ли она вообще? (Ведь по русской традиции муж и жена – одна сатана).

Сначала предоставим слово главному свидетелю «защиты-обвинения» Михаилу Горбачеву. На одной из пресс-конференций ему был задан такой вопрос: Кто кроме Яковлева и Шеварднадзе ваши самые близкие соратники и по каким серьезным проблемам вы советуетесь с женой? На первую часть вопроса он ответил: «Я бы добавил Вадима Медведева, Черняева и Шахназарова». На вторую – ответ был таков: «по всем»! Слово его антиподу, стало быть, свидетелю «обвинения», Ельцину. Из выступления на Пленуме ЦК: «прошу меня оградить от постоянных телефонных звонков и нотаций Раисы Максимовны».

Теперь слово двум ближайшим помощникам Горбачева – Болдину и Черняеву. Болдин: «Раиса Максимовна на протяжении многих лет правила…балом перестройки. Она участвовала в формировании политики…и в расстановке кадров». Черняев: «Звонила Раиса Максимовна, недовольна моим проектом речи Михаила Сергеевича в Организации Объединенных Наций. Достала она меня. Все, пора уходить! Недавно делился со мной Шахназаров (помощник М.С. по внутренней политике), что уже устал от просьб и рекомендаций Р.М. Ее влияние на М.С. нельзя недооценивать и надо учитывать». Теперь дадим слово человеку «со стороны». Это Майя Плисецкая: «Михаил Сергеевич – человек совсем неплохой… но все решала она и вела себя как царица». Слово еще одной даме. На то время премьер-министра Литвы К. Прунскене: «Звонила Раиса Максимовна. Стыдила, что я недостаточно энергично поддерживаю политику перестройки Михаила Сергеевича. Требовала, чтобы Литва скорее подписывала договор об экономическом сотрудничестве». А что по этому поводу думала и говорила сама Раиса Горбачева? Из ее книги «Я надеюсь»: «Президент и Генеральный секретарь – мой муж. Его жизнь – это и моя жизнь. Его тревоги – это и мои тревоги». Пусть после этого кто-то скажет, что она не участвовала в управлении страной.

Целями перестройки объявлялись: партнерство двух мировых систем на основе доверия и отказа от силового решения любых международных проблем; отказ от курса на поддержку мирового коммунистического движения; переход от диктатуры КПСС к многопартийности под флагом возрождения власти Советов; замена планово-распределительной экономики социально-рыночной; трансформация жесткой (почти унитарной) федерации в мягкое содружество. Эти цели формулировались и провозглашались открыто. Но, как показали реальные события, объявлены цели были только прикрытием истинных планов соправителей Горбачевых, Яковлева и Шеварднадзе. А они были такими: объявление мирного наступления с последующей сдачей позиций противнику; отказ от классовой идеологии в пользу общечеловеческих ценностей; разрушение международного коммунистического движения; отстранение партии от власти путем передачи ее функций вновь создаваемому институту президентства; создание капиталистической экономики; разрушение имперского союзного государства.

Кроме этого жизнь подкидывала и такие сюжеты. Однажды неожиданно в Волынском, где Черняев с Шахназаровым «сидели» над Платформой к Пленуму ЦК, появился Яковлев. Они даже подумали, что Михаил Сергеевич подослал его ими поруководить. Оказалось «хуже». Под страшным секретом он рассказал Черняеву: «Михаил Сергеевич в панике. Уже несколько дней расстроенный, озабоченный, одинокий. Дважды вызывал к себе. Один раз даже сам пришел к нему в кабинет. Говорит, «народ на пределе, перестройка не идет». Мол, что делать? Я сказал ему, что партия, ЦК, Политбюро – главный тормоз. Надо учредить президентскую власть и пусть Съезд народных депутатов изберет Вас президентом. И действовать без оглядки на Политбюро и даже на болтливый Верховный Совет. И заменить премьера Рыжкова. Стал он перебирать, кого вместо Рыжкова. Я говорю, любого, на то и революция! Ободрился он и говорит: езжай в Волынское, запрись там, никому ничего! И подготовь выступление на ТВ по ленинскому типу: разогнать колхозы, а землю раздать крестьянам, фабрики приватизировать с раздачей акций рабочим, генералов – в отставку, армию сократить, республикам – реальную независимость, не союзное государство, а союз государств, отозвать войска из Восточной Европы, ликвидировать союзные министерства, сократить аппарат, правительство в отставку. И надо оттеснить партию от решения этих вопросов путем отмены статьи шестой Конституции о руководящей роли КПСС».

А был ли план?

Бытует расхожее мнение, что общество не может создаваться и даже развиваться по заранее выстроенной модели. Попытки действовать строго по плану даже называют утопией. Особенно если речь идет о модели общества всеобщей справедливости. Но если это и так, то человечество как сообщество мыслящих субъектов, не может совсем отказаться от планирования. Куда входят прогноз и перечень того, что можно и чего нельзя делать. Кстати в планах чаще всего перечисляют то, что можно. Кажется, давно бы пора в ходе планирования перечислять в основном те действия, которые категорически противопоказаны. Особенно во время глубоких и обширных кризисов. Как в медицине: «не навреди». План перестройки в СССР, как и положено, сначала вызревал в головах в виде общей идеи, что «дальше так жить нельзя». Причем в отличие от ленинской оценки схожей ситуации – «верхи не могут управлять по-старому, а низы не хотят жить по-старому», накануне перестройки и верхи и низы не хотели жить по-старому, хотя верхи еще и могли управлять по-старому. Требовалось, чтобы на самом верху оказался человек, который не захотел бы управлять по-старому. После череды замен такой правитель пришел. Им и стал Михаил Горбачев. Или Михаил Меченый, как его сразу прозвали из-за наличия на лысине ярко красного родимого пятна. Родился он под знаком Рыбы. Люди, рожденные под этим знаком, уникальны. Они сочетают в себе разные начала, так как смотрят в разные стороны. Знак двойственности. Он склонен бессознательно впитывать чужие идеи и представления. У них не очень сильная воля, они зависят от обстоятельств. Им трудно принимать решения. Рыбы – не борцы. Но они обаятельны, их очарование, легкость в поведении и участие в делах других открывают перед ними многие двери. Они любят уют и комфорт, но не испытывают стремления к материальному обогащению. Многие имеют прекрасные актерские способности. Музыкальны.

Яковлев Александр, его ближайший соратник, вспоминал: «Слушаешь Горбачева. Говорит интересно-интересно. А начнешь записывать, больше одной фразы не схватишь. Станешь ему говорить, что под платформой перестройки нет теоретической базы, а он отвечает: будем двигаться шагами, постепенно. А на другой день выкатывает такие сырые планы, что не по себе становится и от масштабов, и от скорости преобразований. Кто ему их готовил, мало кто знал. Народу крутилось вокруг него море. И всех он слушал. Нередко пытаясь объединить их советы вроде ежа и ужа».

Были и планы и программы. Но писались они под ложные идеи, которые в изрядном количестве и беспрестанно объявлялись Горбачевым, а потом и самим Яковлевым. Реального и четкого плана перестройки так и не появилось. Тогда как многие задавали себе и другим одни и те же вопросы. В чем суть перестройки экономического базиса, политического режима, идеологии, федерации, международных отношений? Хорошо хотя бы теперь попытаться ответить на них. Авось еще сгодится.

Конечно, начинать надо было с экономических реформ. При этом они должны соответствовать ожиданиям людей? А чего они хотели? Изменений внутри отношений социалистической собственности или отмена ее как таковой? Если изменить в сторону перехода от формальных прав трудящихся собственников к фактическим, то это путь к демократическому социализму от бюрократического. Если сделать собственниками единицы хозяев, пусть даже в обрамлении мелких акционеров, то это путь к капитализму. То есть произойдет лишение трудящихся даже тех прав формальных собственников, которыми они обладали при бюрократическом социализме. Вот такой фокус.

Теперь о политической надстройке или режиме. Здесь необходимо было постепенное очищение от самых жестких проявлений сталинизма при сохранении методов авторитарности в управлении, переход к многопартийности с сохранением ведущей роли КПСС. Альтернатива – под флагом вульгарной борьбы со сталинизмом отказ от социализма и разрушение СССР. Потому что естественно возникает вопрос, если страна так плоха, то имеет ли она право на дальнейшее существование?

С идеологией тоже не просто. Конечно, нужно вначале признать, что права и свободы человека – выше прав общества и государства, кроме ситуаций, связанных с безопасностью и прямо предусмотренных в законе. Потом необходимо определить, что гласность не есть поношение страны. И заявить об отказе от построения коммунизма как непосредственной цели развития в виду неопределенности о нем знания. Новой целью должно было стать движение к более справедливому будущему.

Полное недоразумение с федерацией. Забыли о поговорке: «Не буди лихо, пока оно тихо», и сами ударили в колокола. Ведь вначале только прибалты заявили о желании ее покинуть. С ними и надо было договариваться. А с остальными субъектами либо дальнейшее движение в русле уже сложившейся тенденции к большей унитарности с постепенным отказом от федерации национального типа. Либо сохранение прежних отношений при увеличении роли Совета Национальностей путем внесения изменений в действующую конституцию. Но ни в коем случае не заключение нового союзного договора. К этому не было никаких предпосылок. Для реализации назревших в этой области проблем достаточно было внести соответствующие изменения в действующую Конституцию 1977 года. Требования ряда республик, о принятии закона о порядке выхода из федерации, была возможность отвергнуть и отложить до окончания экономических реформ. Принимать его экстренно все равно что тушить пожар бензином.

И еще, можно ли перестраивать все сразу, если не желаешь перетекания реформ в разрушительную революцию? Ответ очевиден. Поэтому одновременно можно и необходимо было: в экономике – допустить частную собственность в сфере торговли, услуг, на основе коллективного хозяйственного владения (возврат к русской правовой традиции XV века – «Продаю не землю государеву, а свое владение»); постепенно создавать народные производственные предприятия, оставив государству не более 30 процентов в стратегических отраслях, а колхозы реорганизовать в действительные сельхозкооперативы; в политике – ввести через чистку КПСС и стимулирование ее раскола для формирования многопартийности с сохранением ведущей роли КПСС, как партии трудящихся на основе закона и квотировании минимума мандатов в парламент для остальных партий, преодолевших избирательный барьер; в идеологии – то, что сказано выше. Все, этим внутренняя перестройка и должна была ограничиться.

Во внешней политике вполне без рисков было допустимо продолжение поэтапного взаимного разоружения до уровня разумной достаточности и укрепление режима нераспространения ядерного оружия. И никакого наступления. Даже мирного.

Но такого реального плана от чего отказываться и к чему двигаться, мы у перестройки не обнаруживаем. Как выясняется, не было понимания и в том, какими способами двигаться вперед. И все же, попробуем и в этом определиться. В том числе с использованием своего исторического опыта.

«Горе человеку и народу, который будет всегдашним учеником!». Так в начале XIX века предостерегал нас от постоянного ученичества выдающийся соотечественник Николай Карамзин. Сто лет не решались мы выйти вперед своих всегдашних европейских учителей. Петр все копировал. Даже столицу создавал по подобию Амстердама. И Александр II и Николай II проводили реформы догоняющего типа. Но в 1917 году мы рванули так, что весь мир потрясли и сами чуть не захлебнулись в межсословном кровавом потоке. А к 40-м годам по уровню образованности и промышленного развития даже обошли Европу и сравнялись с Америкой. Второй рывок предприняли в 50–60-х годах. И снова успех в космосе, ядерной энергетике и вооружении. Эти два примера опережающих реформ согревают наши души до сей поры. Однако великий и трагический эксперимент по созданию общества всеобщего равенства и братства, основанного не на частной, а на общей собственности, провалился. И воспринимается это большинством народа как национальная трагедия. Видимо спешить надо медленно. Однако важно не упускать из виду и другую сторону медали.

Многие считают, что социализм советского образца, как таковой, изначально был обречен на неудачу. Но при этом не учитывается того, что создавался он не в лаборатории, а в яростном противоборстве с системой отечественного и международного капитала, которая боролась и будет бороться в будущем против любых попыток, хотя бы ограничить неестественное состояние безумного разрыва между большинством людей, еле существующим на доход от труда, и меньшинством – жирующим на доходы от капитала. Были у революционеров и ошибки. Атака на капитал была слишком кавалеристской. Они замахнулись не на постепенное, а на одноразовое и полное уничтожение привилегий помещиков и капиталистов. Жизнь показала, что такую пропасть не перепрыгнешь даже на коне. Надо было пусть и под огнем противника строить мост. Не смогли. В очередной раз капитал победил труд. Но победа эта пиррова. Уже до середины XXI столетия с учетом урока, полученного сторонниками социализма в XX столетии, он возвратится в обновленном виде и надолго. Мы забываем, что капитализм был не всегда. Вообще существует он 300 лет. Российскому, в совокупности (до и после) около ста. Теперь повсюду наступил переход к социализму (даже в США, и Обама тому предвестник) которому уготовано большее будущее. И тогда бедствия народов СССР, связанные с революцией и ее последствиями, окажутся не напрасными. Но мы придем к нему последними, потому что наш капитализм получил второе дыхание. Хотя начали первыми. Так бывает.

В современных дискуссиях о путях развития России вспоминают обычно и прошлые модернизации. Первую – петровскую. Вторую – сталинскую. Третью – горбачевскую. Их, конечно, было больше (очень важны и поучительны, например, реформы императора Александра II, столыпинская, хрущевская и косыгинская), но чаще обращаются к опыту этих трех. Они самые масштабные и даже трагические.

Призывая нас к активному участию в современной модернизации, ее инициаторы заверяют, что эта не будет силовой как петровская или сталинская. Понятно, кому хочется получить кличку тирана. Говоря иначе, насилие как главенствующий инструмент развития на этот раз предполагается исключить. Если мы правильно понимаем, господствующий на протяжении веков силовой вектор в российской жизни будет отброшен навсегда. Однако не кроется ли в таких обещаниях неразрешимое противоречие? Ведь, как и в прошлом, лозунг о модернизации прозвучал из высших эшелонов государственной власти. Таким образом, модернизация не вырастает из недр политической и экономической жизни, а снова навязывается обществу сверху. Причем тут же заявлено, что ее ждет отчаянное сопротивление коррумпированной бюрократии: «нам будут мешать». Тогда как же без насилия? Разве не известно, что у государства насилие – и есть главный инструмент. Без страха, как говорится, нет и законов. Даже родителей из страха уважают больше. Нет ли здесь иллюзий? Раскачать худо-бедно стабильную ситуацию раскачаем, а воспользуются неизбежным вслед за этим ослаблением власти и порядка, опять более ловкие, а то и просто узурпаторы. Неужели опять своими руками вырастим новых олигархов? С прежними не до конца управились. А если нью-ельцин со нью-бурбулисом, как черти из табакерки, выпрыгнут? Глядишь, и Россию распустят. Как развалили СССР.

И без развития нельзя. Так как же быть? Двигаться надо. Но неплохо бы для начала заглянуть в святцы, то есть в опыт прошлых модернизаций и попытаться извлечь главные уроки, вытекающие из этого опыта.

Обозначать понятием модернизация более уместно процесс технический или художественный, чем деятельность по усовершенствованию политического режима, государственного механизма или экономических отношений. Однако иногда приходиться слышать и употреблять такие понятия, которые требуют разъяснений. Особенно, когда пропаганда их просто навязывает, да еще в странном словосочетании «модернизация консервативная», из которого ничего конкретного, кроме звука, не воспринимается. Ибо это есть такой же абсурд как если бы сказать «круглый четырехугольник». Или как ситуация, при которой водитель одновременно жмет на педали газа и тормоза. Двусмысленность или точнее бессмысленность такого словосочетания это подобие блуждающих огней, идти за которыми бесполезно.

Термин «перестройка» в контексте государственных преобразований тоже звучал для многих странно и не совсем понятно. Что перестраивать? Как перестраивать? Возможно, ее инициатор Горбачев потому и утратил контроль за событиями, пока три года разъяснял, что это такое. Так что первый урок очевиден. Следует помнить старую как мир истину о том, что вначале было Слово и все есть Слово, употреблять которое надлежит крайне осторожно и умело. Другими словами скажем, что нет такого абсурда, которого нельзя было бы найти в идеях большинства реформаторов.

Не попахивает ли модернизация перестройкой. Уж больно широка задача. Помните, у Петра Великого как-то конкретнее: построить столько кораблей, городов. У Сталина тоже все мерилось электростанциями, заводами, тракторами, комбайнами. Кажется, не мешало бы сузить. Например, за два года уменьшить число бедных на 25 миллионов за счет налога на сверхдоходы. Мултимиллионеры – депутаты Государственной думы, конечно будут против закона о таком налоге. Потребовать открытого поименного голосования. Тогда и увидим, кто мешает. Это урок номер два: противников модернизации надо знать в лицо. Будем надеяться, что современную модернизацию ждет более счастливая судьба, чем петровскую, сталинскую и тем более горбачевскую. Да и обозначать ее лучше простым и понятным словом Реформа.

Нередко ситуация в стране складывается так, что в обществе очень сильны настроения за перемены, а политический класс и правящий слой – против. Может быть и наоборот, когда общество не готово к переменам. И тогда решающее слово за правителем. Выбор в таком случае может быть очень непростым. Какую бы сторону он ни занял, без обострения положения не обойтись. Потрясения как минимум гарантированы. А в худших случаях можно и поста (трона) лишиться или развалить государство. Александр I по чувству был за отмену крепостного права и дарование народу конституции, а разум – противился. Боялся непредсказуемых последствий от нарушения векового порядка. Он так и не решился освободить крестьян и дать конституцию. Получили восстание декабристов. Николай II наоборот. Издал Манифест о политических свободах, ввел Государственную Думу. А в дневнике эти события оценил как вынужденную, против своей воли, уступку злым общественным настроениям. Чувство самодержавного монарха не подчинялось его же разуму. И это раздвоение личности впоследствии проявилось в нарастающем недоверии к любым действиям императора и принуждении его к отречению от престола. Урок из этого может быть только один. Мудрый правитель не плетется в хвосте событий. Он выясняет насущные потребности народа, формирует в обществе необходимые настроения и организует деятельность по их реализации на практике.

Опасно положение, когда правитель сам создает иллюзию всемогущества. Тогда от него ждут чудес, полагая, что ему все подвластно. Даже погода. И жители городов будут требовать от него постоянной солнечной погоды, а сельские жители – побольше дождей.

Мы еще не забыли горьких уроков перестройки и поэтому неудивительно, что разум за новые реформы, а чувства – против. Реформаторам придется проявить немалое искусство, чтобы убедить людей в необходимости новых преобразований.

Предлагая обществу реформы, надо хорошо знать и чувствовать, наступило ли их время. Здесь важен правильный выбор момента. Помните ставшее классическим определение Лениным времени выбора вооруженного восстания: «сегодня рано, завтра будет поздно, выступать необходимо ночью»? Реформы не революция, но и они должны быть своевременными. Сталин с началом коллективизации поспешил. Пришлось временно отступать. А Горбачев с началом реформ опоздал на два-три года. Результат общеизвестен. Ельцин с Черномырдиным и Геращенко так накачали не подготовленную экономику кредитами в конце 1992-го – начале 1993 года, что сорвались в штопор гиперинфляции (более 100 % в месяц). Настоящая модернизация уже запаздывает. Период стабилизации экономики закончился пять лет назад. Тогда и надо было реально начинать ее структурную перестройку. А мы застряли в дебатах и посланиях. Да еще коней поменяли на переправе. Те же американцы не оглядывались на мир и своих либералов, когда вопреки закону и традиции позволили Ф. Рузвельту закончить начатую модернизацию, избрав его президентом в третий и четвертый раз.

Замысел, основные идеи реформ обычно долго и мучительно вызревают в голове реформатора, а уж потом после обнародования, как правило, так же медленно овладевают массами. Часто люди не очень доверяют новому и бояться расстаться со старым, пусть и несовершенным, но так привычным. Медленная реакция на новые идеи и нежелание расставаться с прошлым, нередко вызывают у реформаторов раздражение, а то и силовые действия с целью принудить население к прогрессу. Здесь всего один шаг и до репрессий. Избежать этого можно только упорным, последовательным и внятным разъяснением пользы реформы. И, конечно, быстрой отдачей от проводимых преобразований. Почему Ленину так поверили массы? Потому что он отнял у богатых все и сразу. И тут же раздал бедным. Понятно, что в настоящее время такая задача не стоит. Но затягивать разговоры о модернизации опасно. Уже нужна отдача хоть в чем-то или где-то. Ясно, что это не Олимпийские игры. Игры они и есть игры. Сама природа против этой затеи, разрушив ее грузовой порт.

Больше дорог и жилья. Вот лучшая, быстрая и самая наглядная агитация за модернизацию. Не говоря уже о том, что это – то самое звено, ухватившись за которое, можно потащить всю цепочку структурных преобразований. Экономисты называют этот способ мудреными словами «мультипликативный эффект». О пользе строительства дорог и жилья уже неудобно и даже опасно говорить. Поскольку правительство реагирует своеобразно. Оно сократило средства на их сооружение. Наверно не хотелось грубо копировать американцев. Ведь это они в Великую депрессию за счет ускоренного строительства дорог вышли из кризиса. Стыдно брать пример с американцев, давайте скопируем нашего реформатора Хрущева. Это он за счет индустриального домостроения и широкого применения жилищно-строительных кооперативов за пять лет переселил из бараков и коммуналок более 40 миллионов жителей СССР. Не ипотека, которая делает жилье дорогим и приучает, вопреки нашим исконным традициям, жить в долг. А возрождение ЖСК – путь к жилищной модернизации. Правда, для этого нашей руководящей и направляющей партии необходимо срочно (пока не все захватили частники) принять закон «О порядке выделения ЖСК земельных участков в бессрочное пользование». В этом законе обязательно должна быть норма о запрете уступки таких участков через залоги и другими способами. Только дешевая земля может значительно снизить цену жилья и сделает участие в ЖСК доступным для не имеющих квартир и домов.

Известно, что всякое действие рождает ответную реакцию, а то и прямое противодействие. Важно, поэтому, в ходе реформ не совершать ничего такого, что даст непредсказуемые последствия. Риск необходим, но его вероятные отрицательные результаты не должны быть фатальными. Нельзя предпринимать и таких действий, которые блокируют, делают невозможными действия последующие. Должны работать такие связи, которые «тянут» за собой другие желаемые связи и блокируют нежелаемые. Например, творцом инфляции всегда является правительство, когда оно увеличивает или уменьшает государственные расходы. Правительство Петра за время правления ввело столько налогов, что разорило население и подорвало экономику и казну. Правительство Сталина путем низких налогов всегда имело в бюджете превышение доходов над расходами. Правительство Горбачева с 1986 по 1990 год «влезло» в такие долги (с 29 до 84 млрд. долларов), что в 1991 году выручки от внешней торговли хватило только на уплату процентов по внешнему долгу. В результате ни один зарубежный банк не соглашался давать новые кредиты (в настоящее время в такое положение втягиваются США). Правительства президента Ельцина (их было пять за 7 лет) в результате несистемных и непоследовательных действий довели в 1998 году страну до дефолта. А степень эксплуатации людей выросла настолько, что превысила ее в несколько раз по сравнению с дореволюционной Россией. Другой пример. Горбачев в процессе разработки нового союзного договора повел себя очень неосмотрительно и так был вовлечен в него лично, что утратил необходимую дистанцию, позволяющую стоять над «схваткой» и контролировать ситуацию. Такое положение не позволило ему в нужный момент употребить власть. Так как никому не дано быть судьей в своем деле.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации