Текст книги "Повестка зовет на подвиг"

Глава 8

Командир группы посмотрел на часы – по времени самолет уже должен пересечь границу – и бросил взгляд в иллюминатор. Но сейчас его волновало не это. Похоже, опасения пилота, высказанные им перед вылетом, начинали сбываться, причем самым худшим образом. Мелкий дождик, начавшийся вскоре после взлета, постепенно перешел в настоящий тропический ливень с грозой. Почерневшее небо все чаще прочеркивали голубые зигзаги молний, при этом паузы между вспышками и раскатами грома становились все короче. Самолет явно приближался к эпицентру грозы.

Командир пробрался в пилотскую кабину:

– Ну что, капитан, прогноз сбывается? Это и есть твой циклон?

– Хуже, товарищ полковник, – пилот отвечал, не отрывая взгляда от приборов. Второй пилот, никарагуанец, и вовсе не отреагировал на появление командира в кабине.

– А что может быть хуже?

– Циклон пришел раньше, чем говорилось в метеосводке. Только это еще не циклон. Это его край. А сам он, похоже, такой, что наверняка ему дадут какое-нибудь имя.

– Сможем проскочить? – Самолет тряхнуло так, что Туманов еле удержался на ногах.

Пилот отрицательно мотнул головой:

– Нет. Циклон накроет нас в любом случае. Может, стоило бы подняться повыше, чтобы нас ненароком не приложило о землю. Но, боюсь, это мало поможет. У этой птички потолок только восемь километров. А циклон, похоже, выше поднимется.

– Ясно. Сколько еще до цели?

– Минут двадцать, если ничего не случится, – пилот снова уставился в приборы.

Командир вернулся к десантникам и, перекрывая надсадный гул моторов, прокричал:

– Проверить парашюты и снаряжение. Сами видите, погода портится. Может, придется прыгать раньше.

Молнии за иллюминатором полыхали с регулярностью, достойной лучшего применения. Следом за вспышками громыхало, причем все громче и ближе. Вдруг самолет тряхнуло особенно сильно и все почувствовали, что в звуке двигателей что-то изменилось, при этом транспортник качнуло и ощутимо повело в сторону. Пилот прокричал возникшему в дверном проеме Туманову:

– Командир, правый двигатель сдох! Левый перегревается, долго не выдержит! Мы теряем высоту, можем не дотянуть!

– Ты же сказал, что все проверил перед вылетом!

– Командир, а еще я говорил, что этот летающий вагон старше вас! Он уже два капремонта пережил!

– Сколько еще лететь?

– Километров тридцать-сорок, если дотянем!

Полковник раздумывал недолго:

– Открывай рампу! Будем прыгать сейчас!

У десантников стало закладывать уши – началась разгерметизация грузовой кабины. Пол под ногами заходил ходуном. Командир повернулся к группе:

– Приготовиться к десантированию! Основной пункт сбора – место приземления командира, запасной – водопад к западу от объекта. Внизу, вероятно, вода. Как вариант – лес или болото. Локис – первый, Петренко – второй...

Туманов продолжал громко называть фамилии. Десантники подошли к краю рампы, выстраиваясь в названном порядке. Створки грузового люка ушли в стороны, под шипение гидравлики рампа постепенно опустилась вниз. Прошло еще немного времени, и вот уже у ног спецназовцев распахнулся зияющий квадрат, открывая темную влажную бездну.

– Первый пошел!..

Локис сгруппировался и шагнул левой ногой в сотканную из дождевых потоков темноту, оттолкнувшись правой от края рампы.

Владимир не успел досчитать и до десяти, когда следующий разряд догнал удаляющийся самолет. Вспышка и раскат грома были такой силы, что не успевший зажмуриться Локис на несколько секунд практически ослеп и оглох. Пытаться разглядеть, что происходит с самолетом, было уже некогда. Вспышки молний высвечивали и быстро приближавшуюся землю. Не очень-то доверяя глазам, он не стал ждать, когда сработает автоматика, и рванул кольцо. Володю тряхнуло, словно чья-то могучая рука поймала его за шиворот. Локис бросил взгляд на купол, потом поискал глазами остальных. Чуть выше и в стороне виднелся парашют Петренко, через секунду вспышка молнии высветила и самого сапера. Оставалось лишь надеяться, что остальные успели десантироваться. Во всяком случае, ни звука взрыва, ни вспышки он пока не заметил.

А через пару секунд Локис понял, что ошибся с оценкой высоты, и поторопился дернуть кольцо. Сильный порыв ветра ухватился за купол его парашюта и поволок в сторону того, что дома он рискнул бы назвать опушкой леса. Володя почти молился о том, чтобы успеть спуститься до того, как ветер дотащит его до высоких деревьев.

Его молитва была услышана. Купол вдруг провалился в какую-то воздушную «яму» и, потеряв горизонтальную скорость, заметно прибавил в снижении. Отработанная до уровня рефлекса еще во время срочной службы установка «ступни и коленки вместе, ноги полусогнуты» сделала свое дело – ноги сами приняли нужное положение.

Еще толком ничего не видя, десантник ухнул по горло в болотную жижу, из которой вроде бы ничего не торчало. Но едва подошвы ботинок коснулись вязкого дна, как вдруг натянувшиеся стропы рванули его вверх и назад. И тут же его грубо тормознул ремень винтовки, сумевший крепко зацепиться за что-то под водой. Не ожидавший такого подвоха от собственного оружия, Локис погрузился с головой. Выбор был невелик – захлебнуться в мутной воде или остаться без винтовки. Но выбирать не пришлось – ремень вдруг перестал давить на плечо присевшего от рывка десантника, и он, тут же вылетев из воды, плюхнулся спиной на край небольшого островка. Локис, чувствуя, что стропы все еще натянуты, не теряя ни секунды, вытащил острый как бритва стропорез и отхватил им парашютные лямки. Те мгновенно рванулись вверх. Ветер тут же подхватил освободившийся купол и сорвал его с дерева. Через секунду белое пятно растворилось в черном небе. Окинув взглядом место своего приземления, он понял, что ему здорово повезло, – в падении Володя пролетел рядом с деревом, голые высохшие ветви которого торчали главным образом вверх, напоминая вилы. Зато купол за эти вилы зацепился, но выдержал. Ствол дерева согнулся как пружина, амортизируя падение десантника, а затем даже выдернул его из трясины и уложил на островок. Тут десантнику повезло второй раз – будь он полегче или стропы покороче, или не придержи его злосчастная коряга, «деревце» вполне могло бы его не только вытащить, но еще и об ствол приложить.

«Где все остальные?» – первым делом подумал Локис, освободившись от парашюта, и увидел метрах в двухстах медленно оседающий белый купол. Это мог быть только Петренко, прыгавший вслед за ним. Похоже, саперу больше повезло с местом приземления. Он поискал глазами парашюты остальных, но других куполов видно не было. Неужели больше никто не успел прыгнуть? Дождь продолжал хлестать как из ведра. Локис посмотрел на мутно блестящую поверхность воды, усеянную плавающим мусором, – судя по всему, шансов извлечь винтовку со дна у него не было. Он вытащил из рюкзака оптический прицел, с сомнением подержал в руках и засунул обратно: глядишь, еще пригодится. Следом отправились запасные обоймы к «снайперке», лежавшие в нагрудных карманах и сейчас абсолютно бесполезные. Локис еще раз запустил руку в недра рюкзака и извлек оттуда 9-миллиметровую «беретту». Хорошо, сумел уговорить командира выделить ему эту «игрушку». Плохо, что как к «вторичной огневой системе» – к пистолету имелась лишь одна запасная обойма. Отложив оружие, проверил остальное снаряжение – слава богу, вроде больше ничего не утопил и не разбил. Если не считать GPS-навигатора – приборчик, похоже, нахлебался водички. Но, в отличие от хозяина, с летальным исходом. После этого Володя с опаской включил рацию – фу-ух, работает. То есть устойчиво ловит статический треск грозовых разрядов. Жалко, маломощная, только для связи внутри группы. Радиус устойчивой связи даже в чистом поле в хорошую погоду не больше километра. А здесь и ураган, и высокие деревья... Самолет, если уж не рухнул сразу, наверняка вышел далеко за пределы ее зоны действия. Ладно, связь проверим потом, подумал Володя. Пора идти за Сашкой.

Локис вырезал стропорезом из торчащего поблизости деревца длинный шест – наугад по болоту не ходят даже танки. Прощупывая шестом теплую темную жижу, он, подняв повыше руку с пистолетом, двинулся туда, где сквозь заросли белел парашютный шелк.

Эти двести метров Локис шел добрых полчаса, где по колено, а где и по пояс в мутной воде. Наконец, когда до белесого пятна осталось шагов двадцать, из зарослей донесся напряженный шепот:

– Вовка? Медведь, ты?

– Я, Сашка.

Когда Локис добрел до островка вроде того, на который приземлился сам, только повыше и пошире, Петренко показался из зарослей и протянул руку:

– Давай, Медведь, выбирайся на сушу. Ты у нас все-таки зверь не болотный.

Из Сашкиного парашюта по-быстрому соорудили простенький навес. Конечно, высохнуть не стоило и мечтать, но хоть за шиворот не льет, можно передохнуть. К счастью, здешние дожди теплые. Локис снова включил рацию. Перебрал позывные всех членов группы на разных частотах – но из наушников слышалось только монотонное шипение, перебиваемое треском разрядов. Ни командир, ни кто-нибудь из парней не отвечали. Вода тем временем поднялась так, что островок уменьшился вдвое.

– Я смотрю, ты без винтовки остался? – осторожно полюбопытствовал сапер.

– Ага, – кивнул Локис с расстроенным видом. – Утопил. Не то бы она меня утопила. Как чувствовал, перед заброской командира на пистолет раскрутил. Плохо только, что к нему всего две обоймы. Гранаты на месте, как видишь. А ты сам-то ничего не посеял?

– Да нет вроде. Пока. Не расстраивайся так. – Петренко утешительно похлопал его по руке. – Руки, ноги, голова целы? Значит, десантник опасен для окружающих. Как говорил один умный человек, иногда оружие может помешать солдату выполнить боевую задачу.

– Сам придумал? – Локис не удержался от смеха.

– Нет, наш комбат в учебке любил так говорить. Ну что, Вовка, что делать будем?

– Найдем место повыше да посуше и переждем до утра. Может, хоть дождь кончится. Хотя это вряд ли...

– А потом?

– Приказа, старшина, никто не отменял – двинемся в заданный квадрат. Там посмотрим. Достань-ка джи-пи-эс, посмотри, где мы.

– А твой что?

– Мой, кажется, захлебнулся. Я ведь при посадке с головой ухнул, хорошо еще, что не глубже.

Сапер извлек из нагрудного кармана GPS-навигатор, включил:

– Смотри-ка, работает. Ага, до нужной точки – примерно тридцать километров...

Глава 9

...После удара молнии самолет доживал последние минуты. От рокового разряда и второй двигатель, еще работавший, зачихал и задымился. Десантироваться не получилось – «Провайдер» стремительно терял высоту, раскачиваясь из стороны в сторону и с носа на корму и рывками проваливаясь вниз. Вставших у края рампы десантников, готовых прыгать, швырнуло внутрь. Теперь оставлять самолет было опасно – слишком низко, никакой купол не успеет погасить скорость падения. Каждый пытался ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не летать из угла в угол, как шарик в пейнтболе.

– Будем садиться на болото! Держитесь! – прокричал пилот, но десантники скорее догадались, чем услышали, что он пытается им сказать. Механизм рампы после удара молнии заело, и ревущие потоки воздуха стремились вымести из грузового отсека все, что не было привязано или привинчено.

Пилот успел за это время сократить расстояние до цели втрое. Перевалив из последних сил через заросшую лесом невысокую гряду, истративший весь запас высоты транспортник жестко плюхнулся на широкое брюхо и заскользил, поднимая тучи брызг и с оглушительным треском подминая кусты и чахлые деревца. При этом на каждой кочке самолет кренился то на левый, то на правый борт. Оба двигателя дымились, корпус трещал и вибрировал. Десантников швыряло из стороны в сторону. Тех, кто оказался в момент удара ближе всех к открытой рампе, похоже, просто вытряхнуло из самолета. И нельзя было сказать, кому повезло больше – им или тем, кто остался внутри «Провайдера». Проскользив так метров двести, потерявший управление транспортник вдруг подпрыгнул, словно на трамплине, а потом резко клюнул носом, влетев в скрытую поднявшейся водой котловину небольшого озерца. В разбитую носовую часть хлынул мутный поток, мгновенно заполнив пилотскую кабину и большую часть грузового отсека, в котором еще в момент удара о землю погас свет... Шелест, треск, скрежет... Наконец все стихло. Наступившую тишину тут же вытеснил всепоглощающий гул тропического ливня...

* * *

Открыв глаза, Туманов понял, что лежит лицом вниз, в промокшем насквозь камуфляже на стволах двух упавших впритык друг к другу деревьев, словно в парке на скамейке, и что ему повезло – жив и ничего не сломано. Однако двигаться было больно – словно все тело было одной большой шишкой. Больно – значит, ты живой, вспомнил он старинную мудрость и попытался усмехнуться. Хотя, скорее, скривился от боли. «Интересно, сколько я так уже лежу?» – подумал он, ощущая легкий озноб. Дождь лил по-прежнему. В Подмосковье такое лежание под дождем закончилось бы гарантированным воспалением легких даже для самого закаленного организма. Но здесь вода была довольно теплой. Значит, можно надеяться, что все обойдется.

Когда «Провайдер» рухнул на болото, полковник не сумел удержаться на ногах, и его здорово приложило головой о переборку. Поэтому как он выбрался из тонущего самолета, полковник вспомнить не смог. Туманов бросил взгляд туда, где вспышки молний периодически высвечивали самолет, с трудом различимый в темноте. Носовая часть «С-123» вместе с левым крылом уже полностью ушла под воду. Грузовой люк тоже. Над поверхностью болота остался только верх задней части фюзеляжа с хвостовым оперением и слегка задравшееся вверх правое крыло. Это означало, что внутрь самолета нечего и лезть. Воздуха там нет, к тому же в такой мутной воде и собственного носа не увидишь, тем более что сейчас ночь. Судя по всему, самолет влетел в какую-то яму или озеро – там, где была кабина самолета, глубина сейчас составляла не меньше пяти метров.

– Командир!

Он повернул голову. Рядом, на другом конце «лавочки» при следующей вспышке обнаружилось двое десантников. Пулеметчик и медик. Причем врач, похоже, еще не до конца оклемался. Только двое... Еще двоих он увидел в воде, но эти двое уже свое отвоевали – лежали на мутной поверхности, раскинув руки и уставив в небо неподвижные взгляды. Полковник узнал бойцов: тот, что ближе – Кузьмин, гранатометчик. Второй – Карнаухов. Оба прошли Чечню без единой царапины, а вот здесь удача от них отвернулась... Туманов огляделся и понял, что его привела в чувство волна, ударившая по лицу. Снова, выходит, повезло – не захлебнулся. Полковник наклонился и поймал руку мертвого гранатометчика. Подтащив труп поближе, он снял с тела патронташ и винтовку с пристегнутым гранатометом. Пользоваться этой штукой он и сам умел. Потом извлек из нагрудных карманов запасные магазины, половину протянул медику. «Прощай, солдат», – прошептал командир, отпуская тело Кузьмина. Вода продолжала подниматься, а «лавочка» отказывалась всплывать. С одного конца ее удерживали корни, второй придавило стволами других упавших деревьев. Следовало перебраться в более безопасное место, если таковое имелось в округе.

Туманов посмотрел на самолет – можно взобраться на хвостовую часть, если получится доплыть. Должно получиться. Он свалился в воду и поплыл, ориентируясь при вспышках молний на торчащую над поверхностью лопасть левого винта. Морщась от боли, вскарабкался на фюзеляж, воспользовавшись погрузившимся в воду крылом как трапом. Уцелевшие десантники последовали его примеру.

Отдышавшись, командир вытащил GPS-навигатор и включил его. Тот показал, что они приводнились к западу от лагуны Каратаско, не дотянув до расчетной точки высадки чуть больше десяти километров. То есть до самого объекта надо прибавить еще парочку. Полковник попытался изменить масштаб изображения, чтобы лучше сориентироваться, но тут экранчик прибора подернулся какими-то зигзагами и потух – похоже, в треснувший корпус попала вода и нежные японские микросхемы сдохли. Причем окончательно. Но Туманов успел засечь направление на цель относительно затонувшего самолета. Мертвый транспортник был сейчас надежнее компаса – вряд ли его что-нибудь теперь сдвинет с места...

Им, выжившим после такой посадки, очень повезло – все трое отделались сильными ушибами и царапинами, сохранив к тому же большую часть личного снаряжения и оружие. Со средствами связи дело было хуже. Вместе с радистом погибла вся его аппаратура, а значит, и возможность связаться с Манагуа. Командир повернулся к пулеметчику:

– Макаров, рация цела?

– Цела, товарищ командир. Так ведь у нее ж радиус – не больше километра. Да еще этот дождь...

– Я знаю. Но Локис и Петренко успели прыгнуть. Попробуй вызвать. Может, услышат, если близко.

Сам же командир извлек из рюкзака спутниковый телефон и набрал номер Мендосы. Из трубки доносились лишь неуверенные гудки, все время срывавшиеся в статический треск при каждой вспышке молнии. Туманов терпеливо нажал «повторный вызов», потом еще и еще...

– Командир, наши тоже не отвечают, – прервал его бесплодные попытки пулеметчик. – Наверное, слишком далеко. Что станем делать?

– Будем ждать утра. До объекта один марш-бросок, но это днем и по хорошей дороге. Через болото мы ночью не пройдем, слишком опасно.

Словно подтверждая слова командира, невдалеке в болото рухнуло одно дерево, другое...

Глава 10

Наступившее утро было безнадежно серым. Начавшийся накануне дождь по-прежнему неутомимо заливал окрестности горного поселка. Разве что гроза прекратилась. Мария проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо и громко шептал. Вздрогнув, она открыла глаза. Рядом с кроватью девушка увидела жену алькальда. Добрейшая женщина, та чем-то была очень встревожена. Мария вспомнила, как и почему оказалась в доме поселкового старосты, и взволнованно вскрикнула:

– Что случилось? Папу нашли?!

– Нет, но ты помнишь, Педро вчера вечером звонил в участок?

– Да, – девушка пока ничего не понимала.

– Так вот, это самое, там приехал целый отряд полицейских, а с ними какой-то сеньор, он не полицейский, но очень важный, по-моему. Наверное, большой начальник...

Девушка осторожно приподняла край занавески и в самом деле увидела на улице перед домом несколько джипов в черно-белой полицейской раскраске, с работающими мигалками, и нескольких стражей порядка в дождевиках. Как в американском детективном фильме по телевизору. В руках полицейские держали карабины. Педро среди них не было. И хотя это ни о чем еще не говорило, Мария почувствовала, что вокруг нее сгущается что-то темное.

– Мариита, ты одевайся, я думаю, они хотят с тобой поговорить.

Когда девушка вышла в гостиную, там ее уже ждали четверо полицейских – трое усатых верзил, один из которых как бы невзначай загородил собой входную дверь, и пузатый чернявый коротышка в высокой фуражке. Позади коротышки Мария заметила высокого немолодого мужчину в пончо, действительно очень солидного с виду. Лицо его показалось ей знакомым. Да, точно, это был тот самый сеньор, которого она видела вчера разговаривающим с некрасивой женщиной-гринго, она потом оказалась начальницей миссии Армии спасения. Отец тоже их видел и сразу после этого захотел уехать домой. Придать этому какое-то значение дочь то ли пропавшего, то ли убитого торговца не успела.

– Скажите, сеньорита, – не здороваясь и не представляясь, начал чернявый коротышка, который, похоже, был у полицейских главным, – а до того, как вы вернулись домой, вы не заметили ничего странного? В поведении отца, например, в городе... Ведь вы вчера были в городе, так?

– Да, сеньор полицейский, мы были вчера в городе, торговали на рынке, как обычно. Потом услышали, что открывается эта... как ее... миссия... Армии спасения, поехали туда.

– А почему вы не вернулись домой вместе с отцом?

Мария всхлипнула:

– Так получилось, сеньор полицейский. Отец вдруг захотел уехать из этой... миссии. Я не захотела ехать, мы ведь были там очень недолго. А я хотела все посмотреть. Он потащил меня за руку к машине, но я вырвалась и убежала. Тогда он уехал один.

– Отец не объяснил вам, почему он хотел уехать оттуда?

– Нет, сеньор.

– А как по-вашему, почему он хотел уехать? Может, его кто-нибудь напугал? Или что-то? Или он поссорился с кем-нибудь?

– Я не знаю, сеньор...

Коротышка сделал задумчивый вид и едва удержался от того, чтобы не почесать затылок. Помолчав, он принялся нудно расспрашивать девушку о том, как она добралась домой, хотя она уже рассказала это алькальду и Педро. Правда, на этот раз Мария вспомнила о незнакомой машине, которая проехала ей навстречу, пока она шла от развилки до поселка. Коротышка заинтересованно вскинулся, но тут вмешался алькальд и объяснил, что к нему действительно приезжали представители миссии Армии спасения, по поводу возможного приезда бригады врачей для обследования жителей поселка, и старший полицейский мгновенно поскучнел, осознав бесполезность этой детали. Сеньор в пончо нагнулся к его плечу и что-то сказал на ухо, одновременно что-то вложив коротышке в руку. Офицер, подобострастно кивнув важному сеньору, словно своему непосредственному начальнику, прямо засветился самодовольством и снова повернулся к девушке. Та почувствовала, что сейчас должно случиться что-то плохое, и еле удерживалась от того, чтобы не разреветься.

Коротышка, масленисто улыбаясь, сунул ей под нос фотографию:

– Скажите, сеньорита, это ваш отец?

На фото действительно был отец Марии. Девушка узнала снимок – точно такой же, только маленький, лежал у них дома в тетрадке, в которой Мария вела нехитрую семейную бухгалтерию. Отец фотографировался пару лет назад, когда менял водительские права.

– Да, сеньор полицейский...

– А это кто, не подскажете? – И толстяк вытащил из-под первой фотографии вторую.

Мария присмотрелась повнимательнее, честно пытаясь помочь следствию. На снимке... тоже был отец, вряд ли кто-то другой. Только здесь он выглядел намного моложе. Пожалуй, лет на двадцать пять, самое большее тридцать, вряд ли старше. Да и сам снимок был какой-то желтый и потрепанный.

– Мне кажется, что это тоже он. Но я не очень уверена, у нас не было его старых фотографий...

– Понимаете ли, сеньорита, – коротышка пытался быть вежливым, но это выходило у него плохо. – Примерно двадцать лет назад, а если точнее, то в 1987 году, недалеко от границы с Никарагуа, в сельве, километрах в ста отсюда, был найден обезглавленный труп. Ему отрубили голову мачете. И пальцы на руках тоже. Простите за такие подробности. Это был труп с документами ЭТОГО человека и в его одежде, – коротышка ткнул толстым пальцем в пожелтевшую фотографию: – То есть, я хочу сказать, что эта фотография переснята с водительского удостоверения, которое было найдено в карманах рубашки покойника. Но если вы говорите, что это ваш отец на снимке, значит, он не умер... тогда? То есть умер, но не он? Получается, что в 1987 году умер совсем другой человек. Может быть, ваш отец убил этого человека, чтобы изобразить собственную смерть?

Мужчина в пончо, увидев застывшее в гримасе ужаса лицо девушки, с мягкой улыбкой положил коротышке руку на плечо и словно отодвинул разошедшегося стража порядка в сторону:

– Сеньорита, простите сержанта, он вовсе не хотел вас напугать. Он просто делает свое дело. Пытается разобраться, что произошло.

Ничего не понимающая Мария машинально кивнула.

– Скажите, сеньорита, на второй фотографии действительно ваш отец?

– Да, наверное... Очень похож. Ну, мне так кажется. Я ведь уже сказала, у нас не было его старых фотографий...

Голос человека в пончо совсем уж вкрадчиво спросил:

– Простите, сеньорита, мне мой следующий вопрос: ваш отец – глухонемой?

У Марии вдруг все поплыло перед глазами. Девушка была на грани истерики. Что нужно от нее этому человеку? Что им всем от нее нужно?! Вместо того, чтобы найти отца, эти люди задают ей какие-то бессмысленные вопросы!

– Сеньор, простите, но я ничего не понимаю! Я ничего не знаю!! При чем здесь какое-то убийство двадцать лет назад?! О чем вы говорите?! Мне семнадцать, сеньор, и я ничего не знаю о том, что отец делал до моего рождения. Мы с ним никогда об этом не говорили. Я только знаю, что он не из этих мест, и все. Моя мать умерла пару лет назад. Она тоже мне ничего не рассказывала. Мы живем здесь, сколько я себя помню, у нас своя ферма, по выходным ездим торговать в город фруктами. Ездили... Никому ничего дурного не сделали... А то, что отец глухонемой, – не его вина. Он такой от рождения. Он хороший человек. Добрый. Никого не убил, – при этих ее словах сеньор в пончо как-то странно усмехнулся, – никого не ограбил. Ни про кого ничего плохого не говорил...

– Интересно, как это он мог говорить? Сеньорита, вы же сказали, что ваш отец глухонемой? – в разговор снова встрял сержант.

– Ну да, сказала. А как я должна это называть? Говорил, только не словами. Он жестами показывал, а я людям объясняла, что он хочет сказать. Меня мама в детстве научила понимать язык глухонемых.

Мужчина в пончо что-то тихо сказал сержанту на ухо. Коротышка вдруг перестал глупо улыбаться и резко сменил тему и тон. Теперь он был похож на настоящего крутого полицейского из фильма:

– Я не уверен, сеньорита, что вашего отца убили или похитили. Возможно, он таким, по моему скромному разумению, необычным способом, пытался сбить кого-то со следа. Я так понимаю что у вашего отца были враги. Очень опасные враги. Если он так старался спрятаться. И, боюсь, эти люди могут угрожать и вам, пытаясь добраться до него. Думаю, сеньорита, будет лучше, если вы отправитесь с нами. Под охраной полиции вы окажетесь в большей безопасности. Кроме того, оставаясь в этом доме, вы, возможно, подвергаете опасности его гостеприимных хозяев...

Девушка задумалась. Наверное, и правда лучше будет поехать с полицейскими. Дома все равно жить пока нельзя. Там ведь, как это... как сказал Педро, место преступления. Да и страшно одной в разгромленном доме. Там ведь все так разворочено – за день не уберешь. А злоупотреблять гостеприимством доброго алькальда ей тоже не хотелось, хоть он и мамин родственник. Сержант, конечно, неприятный тип, но кое в чем он прав. Если отца убили, кто ее теперь защитит?..