Текст книги "Неудачник"

Шолом-Алейхем
Неудачник

– Вы о ворах? – вмешался в нашу беседу франтоватый пассажир, который не расставался с маленьким чемоданчиком и берег его как зеницу ока (дело было ночью. Мы в ожидании курьерского поезда, который опаздывал на час с четвертью, втроем коротали время в зале «для гг. пассажиров второго класса» и толковали о ворах и воровстве). – Значит, речь идет о ворах? Это по моей части. Сколько воровства бывает в нашем деле, вы нигде не найдете! Такой уж это товар – брильянты! Искушение украсть камешек так велико, что ему подчас поддаются даже покупатели. Вернее, не покупатели, а покупательницы, дамы. За каждой новой, незнакомой нам дамой мы следим в оба. Не так-то просто обокрасть ювелира! Скажу, не хвалясь, сколько ни торгую брильянтами, меня еще не обкрадывали! Но если уж тебе суждено хлебнуть горя… Впрочем, послушайте.

Я, по сути дела, никакой не ювелир. То есть я вроде и ювелир, но по-настоящему ювелирным ремеслом не занимаюсь. Я всего-навсего торгую брильянтами, покупаю и перепродаю. Дело у меня, главным образом, оптовое, и занимаюсь я им, главным образом, на чужой стороне, на ярмарках, либо, если нападу на след настоящего покупателя, хватаю свой чемоданчик, вот этот самый, и – на поезд, и – в путь-дорогу!

Так и на сей раз дошел до меня слух, что в городе Егупеце проживает богач, который собирается выдать замуж дочку. Само собой, без брильянтов ему не обойтись. Говоря по чести, в Егупеце и своих ювелиров за глаза хватает, их там даже больше чем нужно. Но одно другому не мешает. Да будь там хоть сто тысяч ювелиров – ничего, мне бы только почуять настоящего покупателя, а там уж я покажу, кто заполучит денежки – я или они. Торговать брильянтами нужно умеючи. Это дело деликатное. Там надо знать все до тонкости, что показать, да как показать, да кому показать. Не стану набивать себе цену, – я вообще терпеть не могу бахвальства, – одно скажу, потолкуйте с ювелирами, они вам подтвердят, что тягаться со мной не легко. Где любой выручит сотнягу, я выручу три. Я эту науку насквозь прошел.

В общем, направился я, значит, в Егупец. Товару взял с собой подходяще, не мешало бы нам всем иметь столько добра, сколько поместилось тогда в этом самом чемоданчике. Забрался в вагон, сел, сижу. Чемоданишко, само собой, прижимаю изо всех сил к себе, глаз с него не спускаю. О том, чтобы вздремнуть, и думать нечего. Везешь товар – не спи! На каждого нового пассажира взираешь со страхом: не вор ли? На лбу-то у него не написано!

Так я с божьей помощью, не евши, не спавши, ехал день, ехал ночь и, наконец, прибыл в город Егупец, к богачу. Толковали мы с ним и так и сяк, судили-рядили, наговорились досыта, но, как это часто бывает, – профиту никакого, деньгами и не пахнет.

О богачах я худого слова не скажу, пропади они все пропадом! Они из тебя всю душу вытрясут. Каждый камешек по сто раз ощупают, осмотрят, обнюхают, а когда подходит время платить денежки, они на попятный. Ну да ладно, ничего не попишешь! Заработал не заработал – скачи дальше, мешкать нечего. Правда, скакать-то особенно некуда, а все же скачешь.

Вскочил я, конечно, на извозчика, и – обратным манером, на вокзал. Вдруг слышу – кто-то сзади окликает меня: «Дядя, дядя». Оглянулся, вижу – молодой человек бежит за мной вдогонку, размахивает чемоданчиком, – а чемоданчик точь-в-точь как мой, – и говорит: – Вот вы обронили.

Ой, горе мне! Ой, беда! Ведь это же мой чемоданчик! Где? К

...

конец ознакомительного фрагмента