Текст книги "Эолова арфа"

Светлана Левит
Эолова арфа

© Левит С. Я., 2013

© Балабанов Ю. В., оформление обложки, 2013

© Центр гуманитарных инициатив, 2013

Песнопенья белой птицы

Эолова арфа

 
Пел голос – ветра вольного струя –
Над городом царил, не умолкая,
И разом все стремленья растеряв,
Пустилась я искать его, блуждая.
Взбиралась я на скалы и тропой
Спускалась вниз, в шумящую долину,
И мне уже казалось, что порой
Его я различаю и в низине…
Передо мною холм расцвел,
Над ним в дремоте ночи бился
Сын Эллина и нимфы – бог Эол –
То ветер буйный в струнах проносился.
Пел голос. Он был странно пуст
И, как ручей, – однообразен,
В нем не играла прихоть чувств,
Дурман весны, коварство празднеств.
Пел голос. Он был выше, чем скала,
И хороводы звезд ему внимали,
И грустная луна, роняя шали,
Тропою млечною плыла.
 
 
И снова я пустилась в путь…
 

Август-сентябрь 1974, Пятигорск

Предчувствие

 
В вечернем саду шорохи…
Будто кто-то крадется,
   прячется, шепчется.
Осень ходит по городу –
   опадают листья.
Днем она блистает
   пышными одеяниями,
А ночью печалится
   о приближающихся холодах,
Нещедром солнце,
   остывающем лесе,
В котором умолкли птицы,
И лишь ветер заводит
   долгую песнь
О холоде одиночества.
 

Сентябрь 1974, Пятигорск

Неспешно дни печальные пройдут

 
Неспешно дни печальные пройдут,
И серый день с протяжными дождями
Мне будет мил, как Северный приют,
Что окружен Кавказскими горами.
Где умиранье лета – не печаль,
А праздник многоцветья
   склонов горных.
И где на всем лежит
   печать
Волшебных возвращений
   скорых.
 

Сентябрь 1974, Пятигорск

Как здесь долго живут цветы

 
Как здесь долго живут цветы,
Как туманы белы низинные,
Холодны воды Истры глубинные,
Словно искры, летят листы.
Тонкий, призрачный контур берёз –
Гибкость линии Хокусая…
И под вечер хрустит, подсыхая,
Легкий наст кристаллических рос.
 

Октябрь 1969, Новый Иерусалим

Сад

 
Сад весь омыт –
   и спит.
Смех взвился ввысь –
   и стих.
Месяца светлый лик
В тучах сквозных возник.
Чудится тонкий
   звон,
Слышится мерный
   всплеск…
То Фредерик Шопен –
   полонез.
 

Июнь 1968

Каватина

 
Море катит волны,
   перисто взлетает,
Солнца шар огромный
   ветер раздвигает
И скользящим бегом
   по волнам несётся.
В пенистом стозвонье –
   каватина солнцу!
Как в икринке
   рыба,
В ночи
   утро росное –
В радостном стозвонье
Музыка надзвездная.
 

Июль 1970

Песнопенье белой птицы

 
Водопады, водопады!
Надо мной сомкнули горы
Свои руки,
   плечи,
      взгляды,
         как укоры.
Это странное молчанье –
Как ни кличь – не слышно эхо,
Разрушается журчаньем –
Резвых речек смехом.
Это странно – я не скрою,
Но в столичной круговерти
Мне не чудилось порою,
Что есть сказки въявь, поверьте.
И не грезилось, что праздник
Двух стихий – воды и света –
Так чарующе прекрасен:
Горы мне открыли это.
Ниспадающие воды –
Песнопенье белой птицы,
Звезд сентябрьских хороводы
Будут в ночи зимней мниться.
И Чегемское ущелье –
Кубок сил кипучих, вечных –
Оглушит меня весельем
Водопадов быстротечных.
 

Август – сентябрь 1974, Пятигорск

Поля все убраны в снопы

 
Поля все убраны в снопы –
Волос роскошных тугой узел –
И ветер золотистый вызрел,
В безмолвье предрассветном спит.
В пьянящем ветре доброта
В плодах запрятанного семени,
В звучанье рощи обосененной
Сентябрьских песен широта.
 

Сентябрь 1969

Вы промчались с букетом осенним

 
Вы промчались
   с букетом осенним
На веселом велосипеде,
Ослепив
   драгоценною зернью
Затухающих
   песен
      о лете.
Вы промчались –
   нахлынуло детство:
Ароматы осенних цветов –
Георгинов и флоксов соседство –
Вдруг пронзили,
   как вечности зов.
 

Сентябрь 1968, ноябрь 2012

Крылья лебединые

 
Крылья лебединые
   по небу разверстаны,
Солнца клюв кровавый
   утонул во ржи.
Лето затухает
   спелыми колосьями,
Всплеском трав поблекших
   вздыбленной межи.
И в душе тревожной
   умолкают звуки –
Арфы сладкоструйной
   замирает стон.
Мир наполнен терпкой
   горечью разлуки,
В дальней церкви льется
   предвечерний звон…
 

Сентябрь 1968, ноябрь 2012

Волосы мои сухи

 
Волосы мои сухи,
Что осенние листья…
Вот-вот снег выпадет.
Щедрою рукой
   быстро-быстро
Время минуты сыплет.
 

Сентябрь 1974, Пятигорск

Какой прощальный день нам осень подарила!

 
Какой прощальный день
   нам осень подарила!
Умолкла песнь дождей –
   волшебной арфы милость,
И бешеный орган
   кружащих листьев смел
Все прежние мечты в пылающий костер.
И нового пути
   я постигаю суть,
И в лабиринт надежд
   готова заглянуть,
И снова все пройти,
   не ведая успех,
Пытаясь полюбить,
   понять,
      услышать всех.
 

Сентябрь 1975, сентябрь 2012

Из Л. Стаффа
(вариация)

 
Чернея, дремлет лес печальный.
Поля в плену безмолвья безутешны.
Вдруг щебет птицы одинокой, ранней
Среди дерев раздался –
   мир стал песней.
Юдоль земная с грустью отступила,
Забытых снов чарующая сила
Мгновенно все вокруг преобразила
И благодатным светом одарила.
 

Сентябрь 1975, сентябрь 2012

Когда поля вдруг присмиреют

 
Когда поля вдруг присмиреют,
И всплеск дождя раздастся внятный,
Мне слово каждое понятно,
Хоть в нем другие смыслы зреют.
Тогда, отринув все сомненья,
И с головой, как в бездну омута,
Уйду, без тени сожаленья,
В мир одиночества и холода.
 

Октябрь 1970

Предвесеннее

 
В мир, такой голубой,
   глаз не в силах поднять:
Ослепит, околдует сверканьем.
Прорезаем лыжню,
   серебристую прядь
Предвесенних снегов рассекаем.
Перестук палок – свист…
Перезвон палок – вниз
Понеслись голубыми ручьями.
Лес притихший в ручьях,
И долина в ручьях,
Солнце ранней весны
   поспевает за нами.
Расколдует ручьи –
   потекут, зазвенят…
Развезёт – нет пейзажа
   печальней,
А пока что февраль,
   серебристая гладь,
Переливы ледышек хрустальных.
 

Февраль 1968

Полосатый лес от теней и лыж

 
Полосатый лес
   от теней и лыж
Замечтался весь –
   что дома без крыш.
Хочет в синь врасти,
К солнцу тянется,
Словно луг цвести –
Весной мается.
 

Март 1968

Каждый день неповторим

 
Каждый день неповторим,
   невозвратен.
Рассыпается февраль – кладезь пятен.
Легкий домик ледяной,
   хрупкий, тонкий,
Подбежал к ногам моим
   струйкой звонкой.
Струйка-струйка иль ручей
   всё хохочет,
Набухают ветки – все в гроздьях почек.
 

Март 1968

Снег искрится и поет

 
Снег искрится и поет,
Драгоценным камнем
Чудится зеленый лед
В крохотной проталине.
Не хозяйка ли горы
Славно потрудилась,
Из далёка-далека
К милому спустилась.
Не затем, чтобы тропой
В колдовские горы
Увести его с собой
Всем родным на горе –
Расцветить сияньем мир,
Одарить всех лаской
И украсить жизни пир
Предвесенней сказкой.
 

8 марта 1975

О, весна какая ранняя

 
О, весна
   какая ранняя!
О, весна
   какая быстрая!
Мое сердце
   не изранила,
Ожиданием
   не выстудила.
Налетела
   ураганная,
Закружила
   вальсом Штрауса,
Отшумела
   водопадная
И навек во мне осталася…
 

Апрель 1968

Стук глухой

 
Стук глухой…
На дереве надломленном
Дятел длиннохвостый восседает.
Стонет дерево,
На солнце ощетинило
Высохшие ветки…
      Рассветает.
Впечатления
   утра
      ленивые.
 

Май 1966

Сижу на камне я в долине

 
Сижу на камне я в долине
Среди осенних трав душистых
И жало чувства погрузила
В ковер пылающий цветов
   и пестрых листьев.
И что-то теплое и детское наплыло,
И ранней осени чарующая сила
Вдруг исподволь меня преобразила…
И я уже не царь, а ровня
   всему живущему на свете,
Я – безобидная коряга,
   я – отдых бабочек, стрекоз,
      я – вольный ветер.
Но не вернулось лишь ко мне
Святое бескорыстие природы.
Леса в багряной осени огне
И ниспадающие воды
Даруют всем землянам благодать
И радуют сердца красой бессмертной.
А мне не суждено предугадать
Трав прорастанье неприметное.
 
 
Печалясь, провожаю хоровод
Летящих журавлей, певцов природы,
Заигрываю вновь с лесным народом,
Выпрашиваю милости… и вот –
Какая-то пчела, как за цветком душистым,
За мною понеслась,
   и веер золотистых
Летящих облаков сопровождал мой бег.
Я крикнула пчеле: «Я – человек!».
Проворная пчела погибель мне сулила,
Исчезла тождества пленительная сила.
Щека раздулась с муравьиный дом,
Сдержала слезы я с большим трудом…
Мечтала изменить свою я суть –
Охотника, губителя природы –
И радость понимания вернуть,
Прося прощенья за былые годы.
С трудом вернула я душе покой
Простого созерцателя природы,
И окружил меня веселый рой
Стрекоз и бабочек, водящих хороводы.
Простились мои детские грехи –
Вождя охотничьего племени –
И стали речи благостно тихи,
Не громогласны, как в былое время.
Надежда появилась у меня…
И осень с тихой щедростью пьянящею
Открыла снова радость бытия,
В туманность бесконечности летящую.
 

7 января 1974, сентябрь 2012, Рублево

Мне сердце бередит не дифирамбов звонница

 
Мне сердце бередит не дифирамбов звонница,
Не в бронзе отлетевший дух,
А этой ночи благостной бессонница –
Закатный луч на западе потух,
И опустилась тьма…
   Но тьма июньской ночи
Полна надежд и таинства полна.
Я вышла в сад. Кузнечики стрекочут,
И колобродит юная луна.
Весь мир охвачен страстным ожиданьем
Какой-то ослепительной судьбы,
Почти весенним радостным сияньем,
Круженьем чувств без видимой борьбы.
Пророчит он мне радость и страданье,
Смиряя бег бушующей крови.
И слышу я дремотное журчанье
Ручья в лесу, слежу полет звезды…
И в дивной бесконечности природы
Есть утешенье для моей души.
И прорастают новых мыслей всходы
Из глубины мерцающей тиши.
И с трепетом ловлю я трели соловьиные
И клекот птиц в задумчивом лесу…
Весь мир передо мной,
   как чаша исполинская,
Ему в ладонях я свой мир несу.
 

Июнь 1975, октябрь 2012

Мастер и чаша

В этой смене глухой

 
В этой смене глухой
   дней и лет
Затеряться возможно,
   но случай –
Спутник радостей многих и бед –
Завернет вдруг судьбу покруче,
И в душе загорится свет.
 

12 августа 1971

И вновь, как в первый день творенья

 
И вновь, как в первый день творенья,
Смешался свет с глубинной тьмой,
   клубок несвязного реченья,
      и бормотанья,
         и горенья
Вдруг развернулся сам собой –
И вместе с тем по воле Бога.
И вдохновенье кистью строгой
Уже вершит судьбу стиха,
И коль струя его легка,
   звонка,
      размашиста,
         игрива –
То высекает из огнива
         души
Живую ткань стиха.
И вновь я возвращаюсь к чтенью
Той глубины и остроты,
Когда тревожное волненье,
Как дань земная,
      за листы
И строчки мною воздаётся.
И мысль свободно, резво вьётся,
Все путы по ветру пустив.
И вновь я возвращаюсь к пенью,
Стозвонному, как сад весенний,
Где многоликость, пестрота
Не перешла в определённость,
И долгий путь свой простота
         пройдёт,
Богатством всем наполнясь,
 
 
Что дарит Мир…
 

8 июля 1971

Скачет мысль, как норовистый конь

 
Скачет мысль, как норовистый конь,
Нет ей дела –
   не могу я сразу
Написать тома стихов и сказок,
Скачет, вихрем смыслов поражен,
Мой крылатый непокорный конь.
Я хочу пришпорить мысль
   о счастье,
А бедняга ноет
   о ненастье.
Погружаюсь в философский лабиринт,
А Пегас мой все о рощах норовит
Да о соловьях, что в них блистают,
О разбитом сердце вопрошают.
 

Май 1970

Как победить власть чистого листа

 
Как победить власть чистого листа,
Прорвать его безмолвье словом?
Ведь гладь листа немыслимо чиста –
Вовек ей не простится гомон
Невнятных смыслов, ощущений, чувств.
 
 
Как уловить идей заблудших хруст,
Как упорядочить мне эти звоны,
Какими смыслами и звуками наполнить?
 
 
Парализует чистый лист
   и к действию зовет одновременно.
И вот уже мерещится измена –
Ведь мысль изречена,
   а чувства запоздали,
Порядок высвободил мысль,
   а чувства ее резво обскакали.
Мысль изреченная кружит
   средь многих толкований,
А с чувствами еще сложней –
   там тайна в тайне,
      полярностей игра, перетеканье…
И не понять мне диалектики страстей.
 

Декабрь 1980, октябрь 2012

Я раб – нужны мне впечатленья

 
Я раб – нужны мне впечатленья,
Душе текучесть новизны
   необходима.
И в волненье
   я принимаю все явленья,
Как будто дни уж сочтены,
И самый первый день творенья,
И дата моего рожденья
Одной рукой нанесены.
 

4 августа 1970

Тихие думы мои

 
Тихие думы мои,
   зрейте и облетайте,
Хрупкою сетью надежд
   сердце мое оплетайте.
Может быть, снова вернусь
В край, где рождаются реки,
Их тихоструйную грусть
Я не забуду вовеки.
Их родниковую речь,
Берег в огнях золотистых
Сердце стремится сберечь
В час опадающих листьев.
 

Октябрь 1974, ноябрь 2012

Душа моя погружена

 
Душа моя погружена
В те сны, которым нет названья.
Звучит там музыка, стройна,
Как в готике летящей зданье.
Я вместе с нею возношусь,
Мечты крылатость принимая,
И с ней в отчаянье мечусь,
Сомненья ад переживая.
И вновь гармония, но вот
Опять смешалась и исчезла,
И мысли стройный хоровод
Разорван силой неизбежной
Лукавых чувств…
 

12 июля 1971

Я вместе с ритмом родилась

 
Я вместе с ритмом родилась,
Но долго не осознавала
Стихов причудливую вязь,
Что в снах тревожно прозревала,
Когда в полночной тишине,
Расцветши снежными звездами,
Стихи рождались и во мне
Биенье сердца разжигали.
И мерно двигалась рука,
Почуяв раньше, чем сознанье,
Всю хрупкость снежного стиха,
Во сне рожденного нечаянно.
 

3 августа 1971

Осыпается звон в тишине

 
Осыпается звон в тишине,
Желтый, тает, кружась,
   чуть печалясь,
И приходит волненье ко мне,
Как весенняя первая завязь.
И созвездье стиха, чуть касаясь
Кружев слов,
   вновь цветет в вышине.
 

12 сентября 1971

Таинство

 
По каплям
   россыпь впечатлений
Вбираю.
   Таинство сплетенья,
Подчас неведомое мне,
Вдруг озаряет вспышкой молний,
И начинает мир огромный
Расти в бездонной глубине.
 

Август 1971

Я стихи сочиняла во сне

 
Я стихи сочиняла во сне,
На лету,
   на бегу,
      в движенье,
И они оставались во мне,
Не изведав всех мук
      рожденья,
На бумаге
   и в тишине…
 

Август 1971

Сумрак тесных залов

 
Сумрак тесных залов,
Я средь книг старинных –
Шелли и Ронсара –
Вечер зимний, длинный.
Я стихи читаю,
И Платон сердито
Час свой ожидает…
Книга не раскрыта.
 

Февраль 1968

В самом начале пути

 
В самом начале пути
Не обнажай свои чувства.
В мир горних звуков уйди,
Чтоб в мастерстве стать искусным.
Плод должен тайно созреть,
Соками жизни налиться,
Дух – взбунтоваться, взлететь,
Мысли – прозреть, укрепиться.
В самом начале пути
Ты – ручеек тихий, скромный –
Могут в тебя запустить
Камень насмешек огромный.
Он перекроет твой путь
И погрузит в спячку воды.
И поглотит сонный пруд
Резвых ручьев хороводы.
 

25 ноября 2012

Судьба стучится в дверь

 
Судьба стучится в дверь…
И человек напрягся
И пóднял щит – уверенность и страсть,
Сказал себе, что лучше смертью пасть,
Чем горькому бездействию поддаться.
Сражался долго он, бывало падал, но,
Сжимая рану, вновь вставал
   и дерзко жалил,
И по ночам являлся сам Державин
И выспренно хвалил его.
Ему открылись тайны ремесла…
А будь судьба немного поленивей,
Навеки б распростился с лирой,
Хоть цель была младенчески ясна.
 

7 января 1974

Пробуждение

 
О, судьбу поглощающий быт,
Призрачное и суетное существование!
Когда же хватит сил, чтоб быть?..
Время зря простаивает.
Как замученный, страждущий конь
Хрипло пену в меня бросает,
Я кидаю мечты в огонь,
И рутинную работу, и жалость
   к себе –
Все бросаю в всеядный огонь.
Время дыбится, и я утопаю
В этой пене пустых терзаний.
Все сильнее мое желанье
Разорвать сей безжалостный круг –
И проснуться для жизни новой,
И опять стать к служенью готовой
Не одной лишь неведомой пользе
   иль пустой и бесцветной мечте,
А исполненным смысла –
         Слову,
Истине,
   Любви
      и Красоте.
 

Июнь 1975

Вещи

 
Вещи.
Как их много…
Погибла душа,
Растаял облаком человек,
А они стоят –
   свидетели
   и господа его жизни.
Он изнемогал,
Терял покой,
Забывал о своем предназначении.
Всё выше
Поднимался
По лестнице
Изобилия,
И вещи плотным кольцом обступали его.
Он говорил:
«Завтра, завтра будет самое важное,
Я переменюсь и всё начну сначала.
Как я дал увлечь себя в эту бездну,
В эту нору бытия, где не хватает воздуха
И свет пробивается с трудом;
Где каждое движение скованно,
И нет радостного желания закружиться
И взлететь…»
И вот он покинул этот мир,
А вещи остались и ждут новых рабов…
А я родилась в пустой комнате,
Не было никакого наследства
И груза суетных стремлений –
Всё с чистого листа.
Лишь солнце,
Влажные светлые скрипучие половицы,
Поющие двери
И сосны-сестры у самого окна.
И когда меня
Берут в кольцо вещи
И жаждут моего самоотречения,
Я вспоминаю ту комнату
В доме моего детства,
Тот мир, дарованный мне,
Где по вечерам
Читали Лермонтова и Пушкина,
Бабушка пела старинные романсы,
Звучала музыка Баха и Шуберта,
И песнь моя летела с мольбою
В тихий час ночной…
И жизнь была прозрачна и деятельна,
Как родник.
 

Декабрь 1969

И будут вновь стихи звенеть

 
И будут вновь стихи
   звенеть,
Пройдет тревоги час
   и смуты,
И равнодушье
   тучей хмурой
Уйдет, чтоб вновь стихам
   прозреть.
 

Март 1970

Из Ж. Превера. Лентяй
(вариация)

 
Он стоял,
   словесный ливень неустанно
Громоздил «вопросы» и «проблемы»,
Разом обнажились все пробелы,
И от пустословья мысль устала.
Он молчал,
   он «нет» сказал кашице,
Что в мозгу его в бессилии скисала.
Он не смел на большее решиться,
И над ним презренье нависало.
Но вот странным, сумасшедшим смехом
Стер слова все, имена и даты,
Все словесные ловушки и преграды,
Что сотворены для горестной потехи.
И при грохоте и гиканье усердном,
В сердце чувствуя стремительный провал,
На одном дыханье
   мелом многоцветным
Счастье на доске нарисовал.
 

18 января 1969

Мастер и чаша

 
Не давалась Мастеру чаша –
По цветку ненаглядной, любимой.
Растревожил он множество красок,
Камня всякого загубил.
А ведь выбрал он камень редчайший,
Красоте чаши той по нутру,
В нём хотел он собрать вековечную,
   несравненную
      красоту.
Перелить в камень всполохи света,
Аромат и дыханье цветка,
Разгадать силу камня заветную,
И казалось, что цель уж близка…
Но мечты-чары зыбкие таяли,
И он видел, что утренний свет
Не живит мертвый камень цветка его –
Красоты и души в камне нет.
И в порыве мучительном к истине
Жалкий слепок мечты он разбил…
 
 
Образ чудный в сиянье таинственном
За собой его вновь поманил.
 

Декабрь 1969

Пламя свечи

Берендей

 
Я тебя предала, Берендей,
И зарёю, что щедростью полнится,
В храм к тебе не пришла, Берендей,
Рук творенье моих, власть помыслов.
Но в сиянье заснеженных струй
Образ чудный сквозь годы восстанет.
Зимний день, лес в предчувствии бурь…
Всё душа сберегать не устанет –
Как, постигнув всю радость Творца,
Жар и холод преодоленья,
Я познала загадку лица,
Вдруг возникшего в синем свеченье
Снеготаянья ранней весны…
И – забыла тебя среди вьюжной,
В снежном зареве стороны.
А сегодня, вот, мне говорят,
Что ты жив, но уже не тот,
И глаза-угольки не горят,
И скривился покойный твой рот.
Ну, а храм твой того и гляди
Легкой струйкой сбежит к речной глади,
И твои серебристые пряди,
Жемчуга на твоей груди –
Всё исчезнет – того и гляди.
 

Март 1971, Новый Иерусалим

Мираж

 
Ты вошел легок и тонок,
   как струна,
Что колеблется от взглядов моих
В душной и пустынной аллее
Нежно и созвучно мне.
Ожидания не существовало,
Мои желания – чуть приоткрытые
Упрямой складкой губ и нежностью глаз
Мгновенно звучали в тебе, выражались тобой
И были твоими желаниями.
Все перемешалось, переплелось,
И, казалось, не будет конца радости.
Как всё хрупко, зыбко, необъяснимо…
Какое-то движенье, слово
Иль выраженье глаз минутное и суровое –
И весь мираж распался…
И лишь суетное желание –
А может быть, все-таки
Ещё раз увидеть?
 

Июнь 1971

Ты не просишь звезду с неба

 
Ты не просишь звезду с неба,
А ждешь снега,
В мехе прячешь улыбку свою.
Так подснежник свой рай скрывает,
Но когда снег весенний растает,
Обнажит он всю суть твою.
 

Март 1970

Природный низ… Его всю благодать

 
Природный низ…
   Его всю благодать
Рабле воспел с усмешкой не случайно.
Он смог уже тогда предугадать,
Что человечество увязнет в тайне
Совокупления, рожденья и питья,
И мыслию пронзая звезд бездонье,
И постигая тайны бытия,
Не сможет разорвать бездолья
Своей души –
   тревогу обретя
За человека, что шагает рядом.
 

4 августа 1970

И в сердце открылась дверь

 
И в сердце открылась дверь –
Гривастый огонь вбежал,
Рассыпав кровавую зернь,
Сад, вишенник, задрожал.
К тебе я клонюсь, клонюсь,
Любуюсь неосторожно,
Все это постичь невозможно,
К тебе я клонюсь, клонюсь…
 

4 февраля 1970

У меня была весна

 
У меня была весна,
Нет, она не твоя.
Помнишь, ты остановил реки,
Заморозил птиц и спрятал солнце.
Ты слал ко мне чудовищ –
Ненависть, злорадство, безразличие,
Но я прогнала их,
И у меня была весна –
   не твоя…
А ты вернулся.
 

Август 1969

Песенка

 
На улице слякоть,
На улице дождь.
Я снова надеюсь,
Что ты не придешь.
Я тщетно надеюсь,
С коварной судьбой
Сегодня я справлюсь
И выиграю бой.
Как трудно, как трудно
Мне нежность скрывать.
Как грустно, как грустно
От счастья бежать.
А в роще далекой
Блуждает луна,
И радостью горькой
Песнь лета полна.
В тревожном струенье
Седых облаков,
В немом цепененье
Протяжных лугов
Восходят приметы
Осеннего дня…
В камине отсвéты
Чужого огня.
 

11 октября 1971

Страданья огня

 
Ты всегда неожидан,
Тихий гром средь зимы, –
В моем доме приветном
Все огни зажжены.
Расплескаешься светом,
Растревожишь меня,
И я снова забуду
О страданьях огня:
По людскому веленью –
То светить, то не быть,
По суровому слову –
Отгореть, позабыть.
Но вот снова ты тянешь
Зачарованно нить
И твердишь в мои губы:
«Значит быть, значит быть».
 

16 декабря 1968

Встреча

 
Я вбегу и вздрогну –
В полусвете синем,
Как Иван-царевич,
В терему старинном
Ты сидишь за чаркой,
Меня поджидаешь,
Развеселый, жаркий
Разговор свиваешь.
И смотрю я – нет ли –
Ничего не вижу,
Кот большой пушистый
Свои лапы лижет –
Гостей намывает.
Ах, негодник хитрый,
Гость уж поджидает.
Встает мне навстречу –
В глазах нежность тонет, –
Подойдет –
   и в плечи голову уронит.
 

23 февраля 1968