Текст книги "Madame, когда сжигают корабли…"

Madame, когда сжигают корабли…
Книга лирических стихотворений
Светлана Анатольевна Макаренко-Астрикова

© Светлана Анатольевна Макаренко-Астрикова, 2015

© В. Горбачев, фотографии, 2015

© Людмила Маркова, иллюстрации, 2015

Редактор C. А. Макаренко-Астрикова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Портрет Светланы Макаренко-Астриковой. «Кармелита». Коллекция автора. Фотошоп. Автор Людмила Маркова.

Письмо к Орфею. Предисловие автора

…Ты помнишь? В том древнем мифе об Орфее и Эвридике, Орфей вел за собою Любимую прочь из царства Аида, в надежде вырвать ее навсегда из лап смерти. Воскресить. В надежде снова быть с нею рядом. В нашем с тобою мифе мы четко, определенно, меняемся ролями. Миф переписан заново. Нами, простыми смертными. Ты, любимый Орфей, ушедший от меня в неведомые мне – пока что – дали или выси, а, может быть, и в подземные пещеры – (воображение вольно быть с тобою везде, как не больно мне, живущей, отрываться от Тебя!), – идешь своим Путем.

Заповедав мне окликать тебя, звать, запоминать, удерживать в памяти твои черты, оттенки голоса, прикосновения, аромата, жеста, слова, смеха, взмаха ресниц…

Как сокровище, пленившее душу навсегда. Душу, трепетную, шаткую, ласковую спутницу в мире земном, непрочном… В мире, где ты был со мною так недолго.

Орфей… Почему я называю тебя Орфеем? Античным героем, легендой из неведомого мира, который колышется во мне с детства, как морская волна, и пропадает в Небытии, зыбком и призрачном. Был ли он? Не был? Я не могу сказать точно.

Но ведь как только я увидела тебя, узнала, ощутила, приняла, ты сразу стал для меня Орфеем – светло, прохладно, непреложно. Категорически.

Вкаждой строке, звуке, ноте, шепоте, полутоне тебя, я видела и ощущала всю суть твою именно, как Орфея – поэта: в грифельно – ясной прозрачности строк твоих писем, которые, чуть позже – стали стихами… Посмели стать.

…Как же, когда они пришли, воплотились в строфы, эти стихи? Определенного, категорического, императива не было в их движении, похожем на танец. На медленное, томящее танго. Фокстрот. Блюз. Они не имели сначала четкого профиля, адреса… Я могла их читать кому угодно. Когда угодно. Потерявшему. Обретшему. Отчаянному. Нежному. Отрекающемуся. Влюбленному Ревнивому.. Любому. Всякому.

Все и повсюду воспринимали этот мир и миф строф – своим личным пространством.

Но вот появился Ты. Ворвался в мою жизнь прохладным и мягким облаком. Облаком нежного ливня над жесткой и жестокой пустыней.

И постепенно оно стало только твоим. Это, колеблемое ветрами Души, пространство. Пространство рифм. Лишь твоим. Истинно – твоим.

Такой непреложный, властный, «римский», победный, захват меня устроил. Вполне. Строфы, начертанные судьбой, так легко и тотчас же, непокорно, но непреложно – обрели адресата. Любовь обрела адресата навсегда. И никогда больше его не потеряет. Это я могу и смею обещать тебе твердо. И до и – после.

Да….. Захват был тихим и постепенным. Полным. Вселенским. Посреди удивления и отчаяния. Неверия и улыбки. Посреди встреч и расставаний…

Так, море, исподволь, затапливает пустынный пляж. Так, жадный пламень слизывает хрупкие крошки с рассыпающегося в костре забвения палимпсеста. На свитке этом уже почти стерлись, исчезли очертания букв.

Но стоит только мне взять в руки перо, осторожно прорисовать кончиком овал, тильду, омегу, альфу, эпсилон, кси.. что еще, что?? – как все возвращается снова.

Смысл, тайна, насмешливо – ясный, чуть капризный, ритм строфы….. В ней – так полно и так свежо все: очертания твоей улыбки, насмешливой, но теплой и настолько мудрой и нежной, что я тотчас же прощаю легкое желание поддразнить….. Если есть что и было что – прощать…

Солнечный всплеск твоих глаз, тень твоих ресниц, Бархатные, немножко томные, дразнящие, певучие ноты в голосе. Обретающие – мгновенно – стальную, металлическую, серебряную жесткость, и точность, разящую, алмазную, если то – нужно было!

…Плавный взмах, всплеск, чарующий, и в вечности, жест твоей кисти, пальцев, хрупких, танцующих, удивительно длинных, музыкально – нервных, теплых.. Пульсирующая ямка на шее, чуть в стороне от родинок, горячая и тоже – нервная, слегка взлохмаченные, непокорные волосы, подвижный рот, твердый подбородок, очерченный болью и силой воли… Все, все возвращается снова, мой Орфей. Возвращается, чтобы – остаться.

И обретает Вечность. И обретает жизнь. Дыхание. Звук. Мерность пространства. Ясность его. Ибо это – подвластно строфам. Всегда было подвластно. Древнее волшебство.

Все строки этой маленькой книги наполнены тончайшими оттенками и полуоттенками чувств, которые понятны каждому, которые пережиты – каждым..

Или почти что – каждым. В той или иной мере. Страсть, ревность, тепло касания, нежность мысли, узнавание. Другого, любимого, – до дрожи: ресницами, дыханием, сердцем, которое плавится на огне пережитого, в тишине Вселенной. Потери. Обретения. Сомнения.

В тот самый миг, час, секунду, когда пишутся строфы. Едва – едва, неслышно. Только очерчивается контур, абрис и дыхание чувства. Рождение его. Рождение Любви. Ее неизбывная, яркая, полная, яростная жизнь. Жизнь, которую Ты всегда обожал. До конца… И в боли, и в прохладе Ухода.

Говорят, что непреложных истин на свете очень мало. Среди них – та, что Любовь – сильнее смерти. Я всегда верила в это.. Поверь и Ты…

Иначе мне трудно будет выполнить свою необычную миссию. Миссию Эвридики, выводящей Орфея из Ада. Воскресающей его. Такого еще не было никогда, мой герой!

Миф, древний и прочный, как сталь, гулкий и полный раскатистого эха, как волны Эгейского, вечного от сотен тысячелетий, цивилизаций, моря, мы, вместе, переписали заново. Посмели переписать. Посмели – стать. И – встать. В полный рост. На краю Вечности. В середине ее. В самом центре, Для того, чтобы – остаться. Вспомниться. Вернуться. Снова и снова. До последнего глотка. До последней строфы и буквы. Как альфа и омега. Начало и конец. Или, вернее, бесконечность. Любви. Дыхания. Нежности. Жизни. Строфы….

Поверь в это… Прошу. Молю. Заклинаю. Воскрешаю… Слышишь меня?!

Май – июнь 2014 гг.

Стихи из лирико-иронического цикла «Мадам»

«Мадам, так увядают розы…»

 
Мадам, так увядают розы,
Как вздох полуночных ветров.
Себя казня обрывком прозы,
На снег роняя тени слов.
Запомнить аромат пытаюсь
Ловя в чернилах лик луны…
Я в вас влюблен… И в том – не каюсь!
О Вас шальные вижу сны.
А аромат уснувшей розы,
Окутывает ветра бег
Казня себя обрывком прозы.
Пишу комками снега.
Снег —
Растает поутру…
 

«Мадам, рождественский снег…»

 
Мадам, рождественский снег
Горчит корицей вино….
Как плавен костра разбег,
Как горько все и смешно!
Мадам, рождественский сон.
И сладость холода губ….
И ветер в зиму влюблен,
Взбешен, непокладист, груб…
Он ноты прошлого рвет
В клочки, как сердитый Бог.
Прищурясь, строфу прочтет.
Но в ней – непонятен слог.
Оборван…. Горчит вино.
Сладчайшим виденьем дней…
 

«Мадам, заснеженный райский сад…»

 
Мадам, заснеженный райский сад
И профиль змея – древесной сажей.
И снова строфы наземь летят…
В них горечь яда, размер – не сглажен
Мадам, оставленный райский сад
Укрыты снегом ручьи и тропы..
И абрис крыльев слегка помят
Промерзший ангел, озябнув, топал,
По соли снежной, зажав в горсти,
Испепеленное Вами сердце…
Его бы голубю принести
Как крошки хлебные… И согреться
Нежнейшим пеплом, растертым в прах…
 

«Мадам, я вас почти не знаю…»

 
Мадам, я вас почти не знаю…
Перчатки Вашей на снегу
Я тонкий след запоминаю
Ваш абрис – вспомнить не могу…
Мадам, я Вас почти не знаю.
Но губ замерзших тонкий вкус…
Я с наслажденьем ощущаю
Снежинок падающих блюз…
Мадам, я грешный, Вас не знаю!
Не смею знать и окликать…
Строфу дыханьем согреваю
Полтакта занося в тетрадь…
 

«Мадам, мне снится, что я жив!»

 
Мадам, мне снится, что я жив!
Мне только снится.
Как нежно Вы склонились надо мной
Я был не рыцарь. О, совсем не рыцарь!
И грубой отличался прямотой.
А Вы, Мадам…. Все заливались смехом,
Кусая губ изнеженных края!
Меня дразнили. И в своих доспехах
Пылал в досаде, задыхаясь, я…
Мадам, мне снится, что я – жив.
Мне жизнь – снится.
Без Вас она, поверьте,
Просто – глюк. На мониторе.
Ваша тень ресницы
Вычерчивает смайлик…
Я ловлю… Его.. Любовь ловлю.
Без оправданий. Так рубят саблей
Шелковый платок… Мадам, мне снится
Мой предел желаний… Поцеловать Вас.
Дух мой изнемог… Я просыпаюсь..
Кофе – ядом стынет.. Сопит в сейвскриве
Сонный монитор.. Моя любовь
Навряд ли Вас покинет…
А строки неудачные
В костер. Delete…..
 

«Мадам, этот запах фиалок – остывшая нежность…»

 
Мадам, этот запах фиалок – остывшая нежность…
Ладони ребром рассекается воздух, и капли рябины,
Как кровь, что пульсирует где то в висках, и у горла,
И в сердце ворвется горячим потоком,
Как Вами забытое кофе… Остывшая нежность
Меня обожжет.. ненадолго… Но уголь души
Вас согреет немного.. О, счастье.
Пригрезилось мне, как песчинка…
Как запах фиалок в морозном
тумане
Январском…
Его – не бывает на свете…
 

«А дневники – духами пахли…»

 
А дневники – духами пахли…
Их нет, изорваны они…
А меж листов – тот голосах ли?
Нельзя вернуться нам в те дни…
А дневники – жасмина одурь…
И сумрак липовых аллей.
Минутой нам казались годы
И в вечность нес нас соловей…
О как раскатисты напевы,
Что изменяли блеск реки…
Зачем, мадам, в порыве гнева,
Свои сожгли Вы дневники?
Они духами чудно пахли,
Как Ваше тело… и платки
Вы это помните? Ах вряд ли,
Какая глупость – дневники!
 

9.07.00.

«Мадам, целуя Ваши пальцы…»

 
Мадам, целуя Ваши пальцы
Ваш давний раб, заклятый враг
С упорством гордого страдальца
Я расправляю белый флаг
На самом краешке свирели
Ловлю дыханьем ноту «ля»
Мадам, вчера Вы дивно пели!
Не для меня! Мученье – для
Мадам, целуя Ваши пальцы,
Строфу оправлю в сладкий яд
Безумной ревности.. Касаться.
Ловить движенье наугад
Запоминая форму пальцев,
И в слабости себя виня
Прочь уходить, стремясь – остаться
Строфу сомнением дразня…
 

«Мадам, берегами ладони касаетесь неба…»

 
Мадам, берегами ладони касаетесь неба…
Как кошка, крадется луна, зависая, в лакунах,
Пробелах, и клавишах туч, облизнувшись
На звезды… Касаетесь неба, мадам!
Этот берег ладони, остудит мне лоб,
И прохладный сиреневый иней
Мне в горло, как льдинка, строкой упадет…
Я коснусь ею неба… Царапая душу себе,
Выметая осколки цезурой.11
  Цезура – здесь – точное ударение в стихе.


[Закрыть]
 

«Мадам, нынче было виденье мне…»

 
Мадам, нынче было виденье мне…
Коснулись меня, мимоходом, ладонью,
Нежнейшей, как пух.. Отпечатком в стене,
Калиновой бусиной на заоконье,
Истертою меткой на тонком платке,
Ваш профиль сиял.
Но со скучною миной
Следил кот за мухою на потолке.
Коту, видно, тоже – видение было.
Он лапой махнул, оцарапавши нос…
Ваш профиль исчез в рюмке водки рябинной..
Мадам, я не пьян! Но летит под откос
Усталое сердце.. Ведь было… виденье
Уснувшему рыцарю легкой строки?
И чуть позабавился Бог
С Вдохновеньем
Играя сонату в четыре руки…
 

«Мадам, я, словно стылый лист…»

 
Мадам, я, словно стылый лист
Лечу по ветру.. Не коснусь плеча.
Ноябрь промокает злобно кисть
В заката масло, и плюет, ворча,
На тротуар – дождем…. Рябинных бус,
Чахоточны ошметки на снегу..
Не прикасаюсь.
Больше не вернусь… Забуду…
Но не вспомнить – не смогу.
В полете сна, где, словно стылый лист
Моя душа…
 

«Мадам, я Ваш любимый враг!»

 
Мадам, я Ваш любимый враг!
Но Вам войну – не объявляю!
Я Вашу пудру рассыпаю,
Как вечные снега… Ваш шаг
Я контролирую неслышно,
Скользя, как луч.. Как липкий смог
За Вами.. Полусонной мышью
Закат ложится на листок,
Устав играть звездой холодной,
И пальцы об нее колоть…
О! Вы мечтали стать свободной
А я, как дерзкий полубог,
Стал лишь врагом,
Любимой тенью..
 

«Мадам, аквамарин холодный глаз…»

 
Мадам, аквамарин холодный глаз…
И в шелке простыней – неясный оттиск
Груди, колен… И скольженье фраз,
Вдоль ямки нежной горла… Отвернетесь,
И жизнь моя – холодным камнем – вниз,
И стережет Ваш сон мое дыханье….
Я не боюсь, что нота лишь… Каприз..
Страница в Вашей жизни. Блажь. Касанье
Осенних, ненавязчивых ветров…
 

«Мадам, о таких, – не помнят – боготворят…»

 
Мадам, о таких, – не помнят – боготворят…
Рисуя сигарой образ, и зеркало проклиная
Мадам, я немного выпил.. И нотный ряд
Моей серенады – сорван. Тлеет, сгорая…
Мадам, о таких – не помнят. Им дарят сны,
И горечь земной любви, перевитой ядом…
Мадам, этот холод жеста… И строки мои смешны,
И Ваш аромат в бокале, развеянный в ночь над садом…
Прохладный глоток тумана, янтарная твердь луны…..
Мадам, о таких – не помнят…
Склоняясь, скользят лишь рядом..
Как тень…..
 

«Мадам, в какой из странных книг…»

 
Мадам, в какой из странных книг
Я угадаю черт дыхание?
Мальчишкой, прикусив язык,
Озябну от очарованья?
Сожженным горлом, звук гашу
В стакане – содовой обидой…
И профиль Ваш смягчить прошу,
Лучом луны.. Имеет виды
На Вас он… И скользит едва,
По телу стен, бросая отсвет,
На серебро пустых зеркал…
Он, как и я пощады просит,
За то, что обратил в слова
Ваш образ…
 

«Мадам, последний Ваш Герой…»

 
Мадам, последний Ваш Герой…
Последний, злой, аккорд сонаты…
Сломав каблук, Вы шли за мной
Шипели, как остов гранаты…
Как мина, брошенная в ров,
Вы так кричали мне: «Не верю!
Я ни в прощенье, ни в любовь!
Что… прищемили палец дверью.
О, как Вы плакали тогда,
Уткнувшись мне в плечо!
И сонно
На кухне капала вода,
Скрипел под ветром фриз балконный…
Мадам, последний Ваш герой
Бинтует вам ладони нежно.
Целует их, и – Боже мой! —
Не сожалеет, что небрежны
Вы были с ним, даруя шанс
Как Божью шалость… Или – милость?!!
 

«…Мадам, курите.. Это Вам идет…»

 
…Мадам, курите.. Это Вам идет…
Хрусталь бокала гранью ловит вечер..
Да, я Вас ненавижу! Частью речи
Не станет этот смелый оборот…
Мадам, курите… Пепел на запястье…
Браслета след целую, осмелев…
Вы для меня – пожизненно – несчастье!
Но я – молчу… Вжимаю в галстук гнев..
Я хмурю бровь. Мадам, еще сигару?
Какая разница, с кем я живу и сплю?!
Когда то мы удачной были парой…
Простите резкость тона. Не люблю….
Конечно – Вас… Духи, шарфы, перчатки….
Пустые мелочи… Как абрис Ваших черт…
О, у меня давно и все в порядке.. Дела и дом…
Любовница – дессерт..
Как взбитое мороженое – жизнь..
Она – проста. В ней вкус вина со льдом…
Мадам, курите! Я Вас – ненавижу…
Я – лгу Вам… Забывая Вас…
С трудом!!
 

«Мадам, моя тень на холодной стене…»

 
Мадам, моя тень на холодной стене
Что осень рисует так нежно и страстно.
Я знаю, не думали Вы обо мне..
Надежда мне быть – отраженьем – напрасна!
Мадам, моя тень, как рефрен у стиха:
Неровны края и обрезана рифма
И лезвием руку мне режет строка,
Мадам, моя тень обескровлена мифом:
Меня Вы любили? Как осень легка
На вздохе своем! Паутиной тончайшей
Теряются слоги в прогорклой строфе..
Мадам, моя тень.. Под ногами
Стирайте… И мести – не надо… Ce fere?22
  Что делать? – франц. автор.


[Закрыть]
 

«Мадам, не осенняя нежность…»

 
Мадам, не осенняя нежность
Охрипшего сакса….. Запрыгали буквы
На нервах прожженной бумаги.
Усталая ночь растянулась пантерой
И в шаге от брызг дождевых
Звезды мирно уснувшие, лижет…
И впрямь – не осенняя нежность —
Но нет в ней обмана…. Охрипшее горло
Усталого сакса – умолкло. И прыгают буквы,
В них тает моя не осенняя нежность..
 

«Мадам, рябиновым дождем…»

 
Мадам, рябиновым дождем
Воспоминания нахлынут….
На клен озябший – плащ накинут
Из дымки. Стянет тонким льдом-
Скрижалью дождевую лужу
И из воздушной нити кружев
Сплетет паук уютный дом…
Мадам, рябиновым вином,
Согретым пламенем заката
Лечу простуду. Как когда – то.
И – перетянуты лучом
Звезды холодной
Ваши письма.
Рассыпана на буквы страсть.
Колода карт – зеленых листьев
Мистически меняет масть
И осень дорисует кистью,
То, что не смел я…
 

«Мадам, давно разорванный билет…»

 
Мадам, давно разорванный билет
На дне души – храню. Сминаю шаром.
Я Вам отдам себя почти что даром,
Как горсть истертых временем монет…
Вы ссыплете в карман небрежно их
Под каблуком песок дорожки скрипнет.
И слава Богу, если вдруг возникнет
Неяркой искрой – образ… Полустих.
Строфа. Рефрен. Как старая монета
Как у забора – ржавая сирень…
Я не об этом. Снова – не об этом…
Шмелем прохлады жалит утро день…
 

«Мадам, не все ли Вам равно…»

 
Мадам, не все ли Вам равно
Когда я пью, когда я ем?
Вновь на истертое сукно
Ложится карта… Нем,
В  тягучем воздухе закат…
Бильярдный шар луны повис..
И Ваш туманный, томный взгляд
Моей душой играет в вист.
И снова партия сдана.
Мне джокер выпал, дама пик…
Мелком малюет сатана
Сукна не задевая,
Лик
Ваш дивный…
 

«Мадам, между нами танго…»

 
Мадам, между нами танго…
И руку к бедру – арканом,
И ночь ястребиным клювом
Стучит в переплет окна..
Мадам, между нами танго
Размякших кофейных зерен
Их горечь доводит горло
До сладостной хрипоты…
Мадам, между нами танго,
Оснеженной, тонкой бури,
Что шалью луну укроет,
Гася сигарету – луч…
Мадам, между нами танго,
Слегка остывшего ложе
Где страсть задремала кошкой,
Цепляясь за нежный щелк…
Мадам, между нами танго,
И ненависть меткой пулей
Ложится в ложбинку шеи,
Как теплый лебяжий пух..
Мадам, между нами танго
Стихают и меркнут звуки..
И утро опять убито
В парадном… Дробью шагов…
 

«Мадам, с жасмином стынет чай…»

 
Мадам, с жасмином стынет чай…
Заката горечь – меда каплей..
Я Вас обидел невзначай…
Но Вы – простите мне… Не так ли?.
Коснулся ветер Ваших плч.
И шарф ползет змеею наземь.
Ему не назначали встреч?
Письмо оборвано на фразе:
«Нам незачем встречаться вновь!
Люблю другого, Вас – жалею!
С осенней розы каплет кровь
И – лепестками на аллею.
Ложится лето… Засыпать…
 

«Мадам, напрасно…. Напрасны встречи!»

 
Мадам, напрасно…. Напрасны встречи!
И – профиль четкий
На медальоне
Звенящей ночи.
Опять хохочет
Бродяга – ветер,
Какой он кроткий!
Он целовал Вас
В нежные плечи?
Мадам, напрасно.. Какая сладость!
Какая горечь
У губ знакомых…
Благая ревность
И нервность – комом
Застыла в пальцах и сжала сердце
Мадам, напрасно.. Слегка, к запястью
К Летейским водам,
К причастью-
Нежно,
Едва касаясь.. К ногам,
как ветер
Смятенной тенью…
 

«Мадам, соскальзываю с рифм…»

 
Мадам, соскальзываю с рифм
Завязываю душу в узел,
Нанизываю мифы бусин,
Горчайших слов
И проза с Музой
Опять на пару пьют коктейли
И на арго бранятся
Дружно.. Мне наливают
Пива в кружку,
Раскачивая, как качели
Сердечный мяч…
Мадам, соскакиваю с рифмы,
С иглы наркотика словесной..
Подправьте бред, немного пресный,
Своей улыбкой.. Сломан грифель.
Но – заточите. Ставим точку
На острие воспоминаний.
Мадам… я в чистую сорочку
Одел сегодня хмель желаний…
И я – соскальзываю с рифм —
В который раз…
 

«Пить в одиночестве чай с жасмином…»

 
Пить в одиночестве чай с жасмином
Ангела стряхивая с плеча…
Строфы, мадам, как комочки глины,
Крошки вчерашнего калача…
Пить в одиночестве чай с жасмином,
Щурясь в фарфора прохладную гладь.
Не был, мадам, я у Вас в фаворе…
Может, не стоит и начинать?
Пить в одиночестве чай с жасмином,
Сбросить ленивую кошку с колен.
И заколдованной нотой длинной
Вечер манить в свой лукавый плен.
Вам так – привычней, мадам,
Я знаю.. В пальцах сминаю
Вчерашний хлеб…
Я забываю Вас. Забываю…
Вместо стиха – полупьяный стеб…
 

«Мадам, как желание тайное —…»

 
Мадам, как желание тайное —
Горлом – слог.
И кровью рябины —
Строфа на листе тротуара.
Мадам, улыбайтесь, конечно!
Но я – не смог
Вам выбрать осенний, легчайший,
Ветров подарок.
Мадам, как желание смутное —
Пальцев дрожь.
На шелке шарфа
Тонкий грифель
Рисует складки.
Там прячется страсть
Бегло звуки мешает
Дождь…
Как сахар и кофе,
Как буквы в ином порядке
В признаньи нелепом
Любви…
 

«Мадам, зачем Вам кольт?»

 
Мадам, зачем Вам кольт?
Стреляйте – бровью в глаз,
Не целясь, не дыша…
Мадам, зачем Вам – вздох?
Ведь смерть шагами мерит
Подстреленную жизнь…
Не стоит и гроша,
Она для Вас.. Как дым…
Ломайте сигарету,
Прожгите мне ладонь,
Зачем Вам, кольт, мадам?
Я подарю Вам ночь
Под дулом пистолета,
Не выдам Ваших тайн,
Секрета не предам:
Как пахнет Ваш платок,
Изгиб ладони Вашей…
Мадам, зачем Вам кольт?!
Стреляйте бровью в глаз
Чтоб я гордиться смог,
Что шрамами украшен,
Любви, чей сладкий яд —
Глоток воды для нас…
 

«Перед этим расстрелом, Мадам…»

 
Перед этим расстрелом, Мадам
Что дарует мне каплями – дождь.
Я прощу Вас.. Я Вас – не предам…
В поздних астрах – осенняя дрожь.
Отлетающей дымкой – слова…
Липнет к пальцам тумана шабли.
Перед этой разлукой, Мадам,
Мне во сне Ваш портрет принесли.
Протянули с холодным смешком,
И шепнули: «Не любит, не жди!»
И на профиль Души, – порошком,…
Кокаином – сквозные дожди… —
 

«Мадам, мне мой знакомый ветер…»

Н. Горской

 
Мадам, мне мой знакомый ветер…
Шептал о запахе волос.. И август —
Верите примете? В сетях дождя
Улов принес..
Непрошенным воспоминаньем,
Стаккато букв, концом строки…
Моим несбывшимся желаньем
Вы – были… Тлеют угольки
Не догоревшего заката.
И ветер бережно на них
Накинет ночь… А мне расплата
За злую память. Нежный стих…
Мадам, на веере пишу,
На бАнте черного атласа
Я шутки дряхлого Пегаса
Уже с трудом переношу.
Мадам, Вы все еще – моя….
Ревнивым шепотом – об этом,
Но… Вы не верите в сонеты,
На грани тонкого вранья!
Мадам, пишу на лепестке
Иглой напрасных сожалений…
Сорвав покровы сновидений
Целую жилку на виске…
И я до обморока – Ваш
До жара грешного желанья…
Испачкал воротник апаш,
Чернилами в одно касанье…
Теперь на веере пишу,
От смеха – сам кусая губы…