Текст книги "Маньяк и русалка – не пара"

Татьяна Луганцева
Маньяк и русалка – не пара

Глава 1

Диана нервно пошарила руками в своей сумке и достала телефон, как говорится, с первой попытки, что в принципе было подвигом, учитывая объем нужных и ненужных вещей в недрах ее весьма вместительного ридикюля.

– Ого! Восемь пропущенных вызовов! Алло? Люба? Ты где? Не ругайся, я не могла раньше уйти… В каком кафе? Здесь рядом их несколько десятков! Что значит – сразу тебя узнаю? В какой песне? Я узнаю тебя из тысячи? Не знаю такой песни, но ведь мы знакомы сто лет. Что? Узнаю по особым приметам? Не пугай меня, ты опять сделала химический пилинг? – вспомнила Диана.

Ее встреча с лучшей подругой Любовью Максимовой была назначена в большом торговом центре, на территории, которую полностью захватили маленькие кафешки. Один раз Люба напугала ее, явившись с кроваво-красным лицом, с которого свисали клочья кожи. Диане даже плохо стало.

– Господи! Что с тобой случилось? В тебя плеснули кислотой?! – сразу же предположила она, потому что подруга встречалась с женатым мужчиной, у которого была очень властная и ревнивая жена, и она уже пару раз угрожала Любе по телефону.

– Да… меня подранили, я вела себя так беспечно и вот… поплатилась, простите меня, люди! – грустно ответила Люба.

– Да это уголовное преступление! Безобразие! Какое она имела право? Хорошо, что глаза не пострадали! Зачем же ты пришла в таком состоянии?! Позвонила бы и все отменила! Ты что, из больницы сбежала?! – сокрушалась Диана, пока подруга не призналась, что она ее разыграла и всего лишь сделала химический пилинг лица с целью улучшения своей красоты, хотя, конечно, куда уж лучше!

– Ты напугала меня! Я и правда подумала, что с тобой что-то сделали! Ну и шуточки! – не могла обижаться на подругу Диана. – Сумасшедшая…

– И тебе надо такой сделать! Пора уже под сорок лет задумываться о красоте и, главное, молодости! И всеми способами ее продлевать! – была настроена на свою волну Люба.

– Я себя уродовать не собираюсь, – с большим сомнением посмотрела на подругу Диана, не видя в этом зрелище ни красоты, ни молодости.

– Легко тебе говорить! Ты всегда красивая была! И сейчас годы тебя не портят… вот что значит – генетика, – вздыхала подруга.

Они были ровесницами и дружили еще со времен школы. Потом вдвоем решили поступать в театральный институт. Родители подруг были категорически против, но девушек было не остановить. Дело в том, что у Любиных родственников были кое-какие связи, что называется – блат. И они поступили. То есть Любе-то помогли получить необходимые баллы, а вот Диана поступила сама, исключительно потому, что в ней разглядели талант. Обе они выучились на актрис, хотя и с переменным успехом. У Дианы был признанный талант, ей пророчили большое творческое будущее и уже в годы учебы пригласили ее, молоденькую девчонку, сниматься в сказке «Русалочка» на крупной киностудии. Естественно, в роли самой Русалочки, которая и стала для нее знаковой работой в кино, на широком экране.

Диана была очень хороша в этой роли, так, словно родилась для нее. Красивое тело, сногсшибательное лицо, горящие глаза и еще масса всяких плюсов. Сказку сразу полюбили все советские школьники, а также их родители. Мужчины вообще нашли в ее исполнении очень много эротичного, просто об этом не говорилось. Эту сказку даже не стали показывать за границей, чтобы не развеивать миф о том, что в Советском Союзе нет секса. Секс, как говорится, откровенно бил из Русалочки Дианы фонтаном. Стоит сказать, что из одежды на ней был только парчовый, полупрозрачный и очень сильно облегающий хвост. То есть – о ужас! – Диана снималась топлес. Ее молодую и красивую грудь прикрывали только длинные волосы, что самое примечательное – свои, хотя изначально для Русалочки был изготовлен парик из длинных волос синего цвета. Но потом режиссер решил, что Диана выглядит естественней со своими волосами. Она была очень красивой, это правда: огромные голубые глаза, словно наполненные родниковой водой, аккуратный носик и губки – прелестное личико. Волосы, светлые и густые, да еще завитые и уложенные стилистами, отлично прикрывали ее грудь, хотя на съемочной площадке и случилось несколько казусных происшествий. Конечно, эти кадры в сказку для детей не вошли, зато порадовали мужскую часть съемочной группы. По нынешним временам это была бы очень скромная и очень красивая эротика. Сам режиссер Денис Давыдович Потапов потерял голову от молодой актрисы и принялся активно за ней ухаживать, не стесняясь никого, и оказывать ей знаки внимания. Диана тогда очень сильно растерялась, она не знала по неопытности, как ей на это все реагировать. Сам Потапов к тому времени был маститым, известным режиссером, лауреатом государственных премий и заслуженным обладателем ордена Трудового Красного Знамени. Оно и понятно, ему к моменту их встречи было уже пятьдесят лет, он имел два брака за плечами, взрослых детей и всероссийское признание. А Диане было восемнадцать лет, год как окончила школу. Конечно, он подкупил ее умом и огромными знаниями обо всем на свете, общаться с ним было одно удовольствие. Она же девчонка, еще и мир не видела, да и не влюблялась ни в кого по-настоящему. За ней на съемочной площадке, правда, приударил еще и двадцатидвухлетний партнер, уже снявшийся в нескольких фильмах, Захар Быстров, но он ей показался безумно скучным по сравнению с Денисом Давыдовичем. Тот ее очаровал и околдовал, «запудрил мозги» молоденькой девчонке и соблазнил! Да еще Люба постоянно жужжала в ухо, что самое удачное для актрисы – это выйти замуж за режиссера, только тогда она полностью реализуется в профессии, и другого шанса у нее уже может и не быть. Ведь это сейчас режиссеры стали плодиться, как грибы после дождя, каждый, кто имел деньги, тот и снимал кино, а в советские времена режиссеров можно было по пальцам пересчитать, и все места уже были заняты; молодежи вообще было не прорваться, обязательно надо было состоять в партии, заслужить полное доверие ЦК КПСС, нравиться лидеру и пройти массу проверок. Денис Давыдович именно таким и был. На нем держалось все детское кино и, что немаловажно, патриотическое кино для молодежи – и военные истории, и многочисленные фильмы про юных ленинцев, пионеров-дружинников, помогающих бабушкам и собирающих металлолом тоннами на благо страны. Понятно, что все это было пропитано идеологией, таковы были конъюнктура и заказ. Но режиссер Потапов все равно был гениальный, он снял и много добрых детских сказок абсолютно без политической подоплеки, которые любили и смотрели всей семьей. И Диана сдалась, она с детской наивностью почему-то решила, что если человек снимает такие добрые сказки, то он и сам причастен к волшебному миру, что он – принц на белом коне, добрый волшебник, Оле-Лукойле, который погрузит и ее в мир сказок и защитит от чар зла. И они будут вместе всю жизнь, о чем мечтают маленькие наивные девочки, встретив взрослого мужчину. Хотя, если задуматься, в силу колоссальной разницы в возрасте чисто физически в таком браке не получится «вместе и на всю жизнь». Но об этом никто не думал.

Свадьбу сыграли скромную, потому что Денису Давыдовичу было сказано, что не стоит афишировать брак с женщиной, фактически в три раза моложе его самого. Это не приветствовалось тогда, да и до сих пор люди на такие пары смотрят косо, с невысказанной фразой Станиславского «Не верю!». Поэтому мечта Дианы о ярком белом платье и собственном, а не экранном бале сразу же была разбита вдребезги. Вместо этого она была вынуждена надеть скромное платье и отметить событие в доме Дениса Давыдовича в узком кругу его друзей, таких же великовозрастных дядек, как и он сам. Многие пришли со своими старыми женами, и Диана сразу же почувствовала, как к ней относятся: словно она была пустым местом, таким «абсолютным нулем», просто живой игрушкой, которую приобрел режиссер Потапов для развлечения. Его не одобряли, но прощали проказы за талант и любовь партии. Что при этом должна чувствовать она, никого не волновало. Такое происходило потом множество раз, и жаловаться на это Диана могла только лучшей подруге. Люба успокаивала ее:

– Ну, а что ты хотела? Он – известнейший человек, а ты пока никто. Подожди! Придет и твое время! А так ты – официальная жена, не сожительница и не пустое место, и еще жена какого мужа! Чем ты можешь быть недовольна? С жиру бесишься! Не обращай на них внимания! Это все от зависти!

Надо сказать, что в то время Люба искренне так и считала. Она поняла подругу гораздо позже. Диана и сама не подозревала, насколько печально закончится ее семейная идиллия и в одночасье разобьются все мечты о счастливой совместной жизни.

На самом деле Диана попала в полную зависимость от знаменитого мужа. Она переехала в его большую по меркам того времени четырехкомнатную квартиру в доме, где жили заслуженные люди, она могла пользоваться «Волгой» с водителем. В доме у Дениса Давыдовича постоянно проживала домработница, женщина неопределенного возраста, выписанная откуда-то из деревни. Она была сирота, необразованная, даже малограмотная, делала молча всю работу по дому и была несколько грубовата. Даже она не воспринимала Диану как человека, не разговаривала с ней, бурча под нос только «здрасьте», «я в магазин», «хозяин просил передать» и «спокойной ночи, госпожа». На этом все. Когда у Дианы не было съемок и она просто с ума сходила от тоски, она пыталась что-то сделать по дому или в кухне приготовить что-то мужу, домработница Варвара просто подходила к ней и вырывала все из рук со словами: «Не положено».

– Но я не могу сидеть без дела! Я хочу что-то делать! Можно я хоть приберусь? Или испеку вкусный кекс?

– Не положено, не велено, – повторяла Варвара и не давала ей ничего делать.

– Ну почему? Кем?!

– Хозяин велел…

– Господи, какая же ты темнота! Откуда ты только приехала?! – удивилась Диана.

– С Сибири…

– Из глухой Сибири, наверное! – уточнила Диана.

– Небольшой поселок, – подтвердила Варвара.

– Сколько добираться от него до какого-нибудь центра? – спросила Диана просто из любопытства.

– Если на лыжах, то двое суток будет, – спокойно ответила Варвара, чем ввергла Диану в шок, но в то же время подтвердила все ее опасения насчет полной дремучести прислуги.

– И сколько раз Денис Давыдович тебя просил не называть его «барином» и «хозяином», а только по имени-отчеству?

– Так долго это и неудобно, барином-то оно сподручнее.

– Так крепостное право в тысяча восемьсот шестьдесят первом году на Руси отменено, – сказала Диана.

– Чего? – переспросила прислуга.

– А ничего! Хоть бы поговорить с тобой можно было, – маялась Диана.

– А че нам говорить, барыня? Мы университетов не заканчивали, вы – актриса, хозяйка… Нам нечего общаться, мне некогда, я работать должна, – отвечала Варвара и уходила по своим домашним делам.

А Диана снова оставалась одна. Муж не разрешал ей общаться с ее молодыми друзьями и, тем более, выходить куда-то из дома. Все это было не статусно и могло навредить ее имиджу, как сказали бы современные люди. Она могла только поехать с водителем в бассейн или в парикмахерскую, и больше никуда. При этом Диана была уверена, что водитель докладывает ее мужу, где она была, сколько времени и с кем виделась, потому что Денис Давыдович всегда был в курсе всего. Деньги он тоже считал. Сниматься у других режиссеров Диана не могла, да ее и не приглашали. Оказывается, все знали о крутом нраве господина Потапова, и никто не рисковал переходить ему дорогу ни в чем. А его жена была его собственностью, он это четко обозначил. Именно вещью Диана и чувствовала себя в доме при общении с мужем. Она не имела права общаться с друзьями, и в профессиональном плане все вопросы за Диану решал только Денис Давыдович. Говоря современным языком, он был и ее секретарем, и продюсером, а попросту – «хозяином». Да, Варвара была права! Определения «барин» и «хозяин» очень подходили для характеристики режиссера Потапова.

От такого существования в красивой золотой клетке, в окружении дорогих антикварных вещей, без детей, без знакомых, без друзей Диана начала медленно сходить с ума. Только в одном она преуспела: Денис Давыдович сделал ее очень известной актрисой. Он словно запатентовал ее лицо, сделал из него бренд. Денис Давыдович снимал юную жену в каждой эпической картине, гремевшей затем на весь Советский Союз. Поэтому Диана Дмитриевна Асколкова стала весьма известной актрисой. Каждый мальчишка был влюблен в нее, каждая девочка хотела быть на нее похожей. Она снялась во всех последующих сказках мужа в тех ролях, о которых мечтала каждая актриса. Диана играла принцесс, Золушку, сказочных существ… Всего этого так не хватало в серой советской действительности! Все девочки были одеты в одинаковые коричневые платья и черные, уродующие их юные фигуры, фартуки. Каждая хотела стать принцессой для своего единственного принца, и только Диане выпало счастье блистать на экране с тонкой талией, утянутой в корсет с маленькими жемчужными пуговками. Таких предметов одежды никто и не видел раньше. От талии начиналась большая пышная юбка из очень красивого материала в блестках. У нее были открыты руки, плечи и даже область декольте. Ну а все остальное доделали яркая красота Дианы, ее юность и исходящий от нее внутренний свет. Она была доброй и в меру наивной девушкой. Ее любила камера, Диана была очень фотогеничной, понятно, что профессиональный режиссер Денис Давыдович сразу же заметил эти качества юного дарования, поэтому и прибрал ее сразу к рукам. Она работала на его съемочной площадке, не зная отдыха, снимаясь по двадцать часов в сутки от одного детского фильма к другому, от одной сказки к другой. Надо отметить, что Диана была юна, а выглядела еще моложе, поэтому многие девочки отожествляли себя с ней и мечтали так же встретить своего принца, как героиня Дианы в очередной сказке. Никто не знал, что она замужем вовсе не за принцем, а за мужчиной больше чем на тридцать лет старше, и что ее сказка давно закончилась. После трех лет усиленной эксплуатации ее таланта и молодого тела старый муж потерял к ней интерес. Дело в том, что Диане исполнился двадцать один год, и играть наивных детей она больше не могла.

– Камера видит все! – кричал он. – Какая ты девочка? Ну, какая?

– Я и не девочка… я молодая женщина… – робко говорила Диана.

– А мне нужна девочка!!

Так постепенно на новые главные роли в сказках Денис Давыдович стал вводить других студенток первых курсов.

– У меня детское кино! Кино для детей! И играть в нем должны дети! С трудом подходят и эти студенты-первокурсники!

Диана не возражала, она даже была рада, что роли принцесс закончились. Ей это все уже опостылело. Она давно выросла и быстро повзрослела с пожилым мужем. Ведь в таких противоестественных браках, что бы ни говорили, люди все равно подтягиваются друг к другу. Мужчина черпает энергию от молодой девочки и молодеет, а девочка быстро становится женщиной, взрослея и подтягиваясь к возрастному мужу. Она хотела сниматься во взрослом, серьезном кино. Но никто ее больше не брал, не любили ее мужа – монополиста в области детского кинематографа. А даже если кто-то и пытался пригласить Диану на пробы, Денис Давыдович сразу же все пресекал и не давал своего согласия на ее работу.

– Я хочу! – настаивала Диана.

– Чего ты хочешь? Играть эту стервозную директрису магазина, меняющую любовников и изменяющую мужу, уважаемому директору завода?! Это что за сценарий такой?! Это же ужас!!

– Это жизнь! Любовь! – возразила Диана.

– Это безобразие! Я подарил тебе несколько лет жизни, я создал образы Русалочки, Золушки, Принцессы. Они навек вошли в историю кинематографа вместе с твоими чистыми голубыми глазами и обаятельной улыбкой. И этот образ таким и должен остаться, я не дам его опошлить…

– Но что же делать, если я уже не подхожу на роль девочек, а я – актриса и должна и дальше работать! – настаивала Диана.

– Ты – отработанный материал! Тебя запомнят только по моим работам, потому что я гениален, и я дал тебе жизнь в этих ролях! Многие актрисы играют, играют, и никто их не знает. Они всю жизнь ждут хоть одну такую роль, которых тебе выпало сыграть с десяток! Вот теперь вспоминай и радуйся, что у тебя в жизни такое счастье было!

Диана, конечно, поняла и его, и его позицию, но почему-то в двадцать с небольшим лет ей хотелось жить не только прошлыми ролями, но и настоящими, да еще надеяться на будущее. Поэтому один раз она без спроса вырвалась из своей «золотой клетки» и приехала на встречу с одним из альтернативных творчеству Дениса Давыдовича режиссеров, Владиславом Теплициным. И он был первым, кто открыл ей на все, и на ее жизнь – в частности, глаза:

– Запомни, Диана, раз и навсегда, что ты – очень красивая женщина, но ты поставила на себе крест, снимаясь только в детских фильмах! Не каждый ребенок-звезда потом становится востребованным, и это не из-за того, что у них вдруг пропал талант. Наоборот, они – уже сформированные профессионалы и снимать их – одно удовольствие. Им все не в новинку. Они уже все знают, они рано повзрослели, и работать с ними намного легче. Дело не в этом… Дело в том, что человек меняется чисто внешне и, заметь, я не сказал, что в худшую сторону – стареет. Я просто говорю о том, что изменяемся мы все. А люди, смотревшие сказки, на всю жизнь связывают образ актера со своим детством. Поэтому, если их любимый персонаж взрослеет, это вызывает большое сопротивление. Зрители не воспринимают новую роль любимого артиста, это было бы равносильно признанию своей старости и приближения своей смерти. Поэтому большинство актеров, игравших детские и юношеские роли, за редчайшим исключением, теряют свою привлекательность, когда взрослеют. А с тобой, сразу хочу сказать, вообще дело – труба. Ты для всех осталась Русалочкой, потому что фильм снят гениально и другой такой роли у тебя не будет. Так что смирись и почивай на лаврах. Жалко, конечно, потому что ты на самом деле «не мясо», а очень талантливая актриса, но судьба твоя, к сожалению, решена.

Тогда-то Диана и поняла, в какую ловушку она попала, и осталась совершенно без работы в «золотой клетке». Она начала пить, потому что только так ей удавалось отрываться от действительности и так быстрее текло время. Варвара, вынося пустые бутылки, только качала головой, и только тогда у этой суровой сибирской женщины проснулось к хозяйке родственное чувство сострадания. Она сама посоветовала Диане приглашать к себе хоть каких-то друзей.

– Каких друзей? У меня никого не осталось… Они решили, что я зазналась и порвала с ними. Они же не в курсе, что мне не разрешалось ни с кем общаться!

– Одна девушка, Люба, всегда прорывается к вам и не бросила вас, – ответила Варвара.

– Так нельзя…

– Да сопьешься ты! Чего нельзя? Человек не может быть замурован в четырех стенах! Ты словно заживо себя похоронила! Кто же скажет Денису Давыдовичу, что к тебе приходили? Приглашай Любу! Сама не скажи мужу, и я не проговорюсь! – пообещала ей домработница. – Иначе ты умрешь… Да и самого барина в последнее время дома-то не бывает.

– Спасибо, – сказала Диана, и это был далеко не последний раз, когда ей пришлось благодарить немногословную Варвару.

Люба стала приходить к подруге каждый день, помогая выбраться из подавленного состояния. Тогда она искренне испугалась за Диану и поддержала, как могла, начала уговаривать уйти от мужа. Денис Давыдович к тому времени абсолютно перестал обращать внимание на уже не интересующую его жену. Близость между ними была крайне редка. И все же Диане посчастливилось, и она забеременела. Тогда за нее порадовались Люба и Варвара.

– Наконец-таки тебе будет чем, то есть кем, заняться. Ребенок – это прекрасно! Ты воспрянешь духом и станешь прекрасной матерью! Пора и мужу сообщить! Может, он обрадуется: когда в таком возрасте у мужчины появляются дети, это чудо и счастье! Иначе он и не может отреагировать!

Но узнать реакцию Дениса Давыдовича им так и не удалось. Именно в этот момент Диана узнала о муже страшное: на своей киностудии, естественно, под покровом тайны, он вступал в сексуальные отношения с несовершеннолетними девочками и мальчиками. Потом детей запугивали и отпускали. А приводили их туда собственные родители, чтобы чадо снял в фильме известный режиссер. Они хотели увидеть своих, естественно, самых красивых мальчиков и девочек, на экране и вели их Потапову толпами. Там, на закрытых прослушиваниях, «чтобы ребенка не смущали родственники», он и баловался с некоторыми детьми. Это продолжалось много лет, кто-то, конечно, знал или догадывался, но широко известно о происходящем не было. А всплыло все случайно, родители одного из пострадавших мальчиков все же узнали правду и обратились в милицию. Тут-то и выяснилось, что уже было два обращения, однако одни люди сами забрали свое заявление, сказав, что обознались, и сами чуть не пошли по статье за оговор. Во втором случае дело замяли «за отсутствием улик». На сей раз у родителей пострадавшего мальчика нашелся высокопоставленный родственник в милицейских верхах. Поэтому замять дело не удалось, и информация пошла дальше, да и у ребенка были зафиксированы следы насилия. И вот тогда и было проведено внутреннее, закрытое расследование. Кошмар подтвердился. Но допустить, чтобы об этом узнали миллионы людей, было нельзя. В те времена вообще все подобное покрывалось и замалчивалось. Чтобы жители великой страны, выросшие на фильмах и сказках Дениса Давыдовича, узнали, что он насильник детей? Что эти улыбающиеся пионеры в его картинах – всего лишь его жертвы? Педофил… Да таких слов в те времена не знали. И с мальчиками тоже! Такой информации не могли дать ход. Вся страна тогда жила по нормам двойной морали, и это могло бы пошатнуть устои. Сверху пришли указания по урегулированию этого дела: никакого уголовного преследования Героя Социалистического Труда, всем жертвам, наоборот, заткнуть рот под страхом тюрьмы. Но и оставить его на главенствующем посту в кинематографе, тем более детском, тоже было невозможно. Потапова сместили с должности, лишили служебного автомобиля, перестали приглашать куда-либо, не давали больше ничего снимать. Официальная версия для народа была такова: отправлен на заслуженный отдых. А той информации, что просочилась, было достаточно, чтобы все знакомые отвернулись от него и стали относиться с большим презрением. В опалу попала и его жена, которая жила и спала с этим «зверем» и «нелюдем». Она тоже стала будто бы меченая, словно она покрывала зверства мужа, чтобы только играть в его шедеврах детского кино. Сама же Диана находилась в полном шоке. Ей стали поступать письма и звонки с угрозами, кто-то подбрасывал дохлых крыс под дверь квартиры. Люди хотели отомстить «звездной чете» за поруганные тела и души пострадавших детей. Вскоре Диане по телефону было сказано, что за ней следят и ей никуда не деться, что кары, людская и божья, ее все равно настигнут. Что ее уже засекли выходящей из женской консультации, и когда у них появится ребенок, с ним обязательно сделают то же самое, что Денис Давыдович делал с другими детьми, прямо в младенчестве. Что будут ждать этого малыша, чтобы изувечить его. И тогда у Дианы словно повредился рассудок. Она впала в какую-то истерию и сделала в этом ненормальном состоянии то, о чем потом жалела всю жизнь, – аборт.

Жизнь в доме превратилась просто в ад. Денис Давыдович, отстраненный от «партийной кормушки», почета и преклонения, от своей профессии и, как следствие, от объектов своего сексуального вожделения, словно с ума сошел. Всю свою ярость и злобу он вымещал на жене, которая осталась рядом из-за того, что ей просто некуда было идти и она должна была поддерживать миф о крепкой семье и его почетном, заслуженном отдыхе. Он не причесывался, не мылся, следовательно, плохо пах и все время был недоволен.

– Что?! Что ты пялишься на меня?! Коза! Никчемная коза!! Не смей меня осуждать! Понятно? Вам никогда не понять, в чем гений может черпать вдохновение! Гению простительно все!

– Гений и злодейство… – прошептала Диана.

– Вся страна! Вся наша социалистическая родина училась на моих сказках любви, добру и вере в коммунизм! Миллионы детей, ориентированных на то, что нужно было государству! Я пропагандировал законы добра! Неужели это не стоит нескольких порванных детишек?!

– Ты мерзавец!

– Да ты не оригинальна, дорогая!! Мерзавцы – это все вы, кто не дал талантливому человеку создавать свои шедевры и дальше! Нельзя так с человеком! Еще и пригрозили, что если я дернусь или заикнусь о каких-то правах для себя, то мне грозит тюрьма!

– Она по тебе просто плачет, – согласилась Диана.

И тогда Денис Давыдович принялся избивать ее с особой жестокостью, унижая всеми возможными способами.

– Да кто ты есть без меня? Моль бледная! Дура! Ничтожество! Я дал тебе все! Ты думаешь, я не знаю, что ты меня не любила никогда?! В сказочках зато любила сниматься! Я же любил эти нецелованные губки, наивные глазки и худые плечики. И во что ты, стерва, начала превращаться?! Тварь, ты, как все, предала меня! Плечи округлились, в глазах появилась уверенность, тело приобрело женственные формы! Как можно спать с «теткой»? Это же все опошляет!! Нет невинности и трогательности! Нет новизны ощущений! И я все равно тебя не бросил, а ты рыло воротишь! Где правда?! Единственное, что ты правильно сделала – так это аборт! У тебя бы отвисли грудь и живот, и ты стала бы еще безобразнее. А грудь, из которой сочится молоко, ассоциируется у меня только с выменем коровы! Ты хорошо это сделала! Признайся, для чего?! Испугалась, что я трахну младенца? – засмеялся Денис Давыдович. – Ты права! От такого голода я мог бы это сделать!

– Ублюдок… – сплевывала кровь Диана и снова получала по почкам.

Режиссер словно нашел новое и единственное в его положении дело – он каждый день избивал Диану до беспамятства и насиловал ее, приговаривая, какая она безобразная, но у него просто сейчас нет выбора.

– Квашня! Корова! Ты обманула меня! Трогательная русалка превращается в обычную бабу!

Иногда Диана просто отрубалась на полу и приходила в себя от прикосновений Варвары, прячущей слезы. Она помогала несчастной добраться до кровати, вытирала кровь и натирала синяки бодягой.

– Вот ведь оно как, хозяйка… Вот ведь оно как, – приговаривала она, пряча глаза.

А покрытое струпьями и синяками тело Дианы уже не отзывалось ни на что. У нее и душа уже ничего не чувствовала.

– Я вашего мужа, то есть хозяина, не люблю больше, я бы с превеликим удовольствием уехала домой, но не могу из-за вас. Он забьет вас насмерть… Господи! И в милицию не пойдешь! Заслуженный лауреат, твою мать!

Это продолжалось целый год, год ада. Денис Давыдович становился все хуже и хуже – потому что он так и не смог смириться с тем, что слетел с пьедестала и назад ему дороги не было. Несколько раз Диана уходила от него, и Денис Давыдович силой возвращал ее назад, грозя физической расправой. Он забил ее, Диана реально стала жертвой и уже не могла ему противостоять.

Закончилась ее семейная жизнь совсем трагически. Вернувшись один раз с дачи домой без предупреждения, Диана застала этого деспота насилующим ребенка, девочку двенадцати лет, которую он обманным путем привел в квартиру, встретив на улице и обратившись к ней за помощью со словами: «Помоги дедушке». И тут что-то в душе Дианы произошло. Она схватила тяжелые каминные часы из бронзы и обрушила их на голову Дениса Давыдовича…

Это дело тоже постарались замять. Не нужны были никакие скандалы, связанные с этим семейством. Все сочувствовали Диане и понимали, что она сто раз права, но, скорее, чтобы унять людскую молву, не дать самой Диане распространяться на эту тему, ей дали восемь лет за убийство великого человека, а через четыре года выпустили условно-досрочно, тихо, чтобы никто не вспомнил о ней, когда уже не говорили про это дело, когда прошел ажиотаж.

Диана вышла из колонии общего режима в возрасте двадцати восьми лет и попала совершенно в другую страну. Середина девяностых, каждый выживал, как мог, страна представлялась умирающим организмом без бригады реаниматологов рядом, и неизвестно было, пощадят ее или нет силы свыше. Не было ни принципов, ни морали, ничего… Страдали и культура, и кинематограф, и театр, куда люди на какое-то время вообще перестали ходить. Диане легче было вернуться на зону, где, по большому счету, ей было хорошо по сравнению с последними годами жизни с мужем. На зоне женщины, во-первых, ее узнали, все смотрели фильмы с ее участием, все ее любили за свет и доброту, за талант, неземную красоту и общую трогательность. Когда узнали, за что ее посадили, Диану еще и зауважали за характер и мужество. Ее не трогали, не обижали, не заставляли жить по понятиям, ее просто оставили в покое. А Диана читала им стихи на память, рассказывала интереснейшие произведения из мировой классической литературы. Женщины слушали ее открыв рот. А еще на редких творческих вечерах Диана пела для них и танцевала, погружая в мир таланта и искусства. Навещали ее Варвара и Люба, не пропуская ни одного свидания. Других родственников на тот момент у Дианы уже не было, и поддержка этих двух женщин была для нее очень важна.

При выходе из тюрьмы ее поддержали именно они. Квартиру Дениса Давыдовича, и его дачу, и все его добро забрали дети от предыдущих браков, устроив настоящую склоку. А при жизни ни они не интересовались им, ни он особо о них не вспоминал. Доставшуюся от родителей Дианы двухкомнатную квартиру с помощью Любови удалось сохранить. Подруга встала насмерть, доказав, что к квартире Дианы родственники ее покойного мужа не имеют никакого отношения. В это жилье Диана и вернулась с узелком вещей и была приятно удивлена уже тем, что не осталась на улице после такого террора против себя. Да и квартира была идеально чиста и не выглядела пустующим бараком. Здесь находилось очень много знакомых Диане антикварных вещей и картин и все вещи ее родителей. Встретила ее Варвара.

– Здравствуй, дорогая… Когда ты избавила мир от этой скотины, я было засобиралась домой, ну, в Сибирь… Нажилась я в вашей Москве…

– Я помню… двое суток на лыжах, ты далеко живешь… – улыбнулась Диана.

– А Люба попросила меня здесь пожить, присмотреть за твоей квартирой, сохранить ее для тебя до того времени, как ты выйдешь из тюрьмы, будь она неладна. Да меня особо никто и не ждет дома, одинокая я. Но сейчас, когда ты здесь, я, конечно, сразу же уеду… Тут вот все в целостности и сохранности, сдам тебе все дела…

Диана тогда испугалась.

– Варвара, прошу тебя, останься со мной! У меня, кроме тебя и Любы, и нет никого! Одна я не смогу! Мне плохо! Я ничего не понимаю, я не знаю, что делать! Да и ты привыкла жить в Москве, ты же работаешь… Куда ты поедешь? Останься, пожалуйста! Вместе оно не так одиноко! – попросила Диана.