Книга: Лида Вараксина - Виль Липатов

Судя по описанию – 50-е годы. И читать это нужно, обязательно делая скидку на время, по крайней мере на представление о том, как это могло быть…

Деревенская девушка уехала в город, отучилась 3 года в культпросветучилище и вернулась в село – нести культуру в массы. Теперь она завклубом, почетная должность, немалый человек на селе. И эту свою миссию Лида выполняет истово и основательно. Вызывает явное уважение то, как она готовит свой клуб к вечерним танцам, как едет на сенокос читать колхозникам политинформацию – это ее обязанность и выполняет она ее как полагается. Вся беда ее в том, что не подходит она для этой работы, ну никак не подходит. Да, старательно отучилась, да, свято выполняет все заветы любимой преподавательницы Галины Захаровны. И никак не понимает, почему все эти правильные рекомендации не производят на односельчан того действия, какое должны

Вот она читает колхозникам заранее подготовленную передовую статью областной газеты:

Дочитав до этого места, Лида остановилась, так как на газетном поле была пометка синим карандашом, означающая, что именно это место прочитанного Лида должна была связать с жизнью, так как в культпросветшколе ее учили агитацию и пропаганду тесно связывать с местными условиями. Поэтому Лида поискала и нашла глазами копнильщицу Марию Лузгину, сурово свела брови и значительно покашляла. – Вот, товарищи, – сказала Лида, – какие есть положительные примеры сознательной дисциплины на заготовке кормов, а у нас в этом отношении полной благополучности нет. За примерами ходить недалеко. Колхозница Мария Лузгина вчера допустила опоздание в количестве двадцати минут… Всю эту фразу Лида произнесла резким, изобличительным голосом, говоря своими словами, она поставила ударения там, где надо, смотрела она при этом на Марию Лузгину так, как и было положено глядеть на нарушительницу трудовой дисциплины, то есть строго и осуждающе, в общем все Лида проделала так, как ее учили в школе, но ожидаемого эффекта не получила. По словам преподавательницы Галины Захаровны, после увязки прочитанного с жизнью среди слушателей должна была обязательно завязаться дискуссия, в ходе которой аудитория должна была горячо заклеймить нарушителей трудовой дисциплины, должны были появиться отдельные высказывания и реплики. Ничего этого на стане не произошло. Правда, Мария Лузгина заворочалась и покраснела; правда, бригадир Сергей Сергеевич помигал осуждающе в сторону нарушительницы трудовой дисциплины, мальчишки обидно засмеялись, но все остальные безмятежно молчали, словно Лида вовсе и не отрывалась от газеты, словно она и не связывала прочитанное с жизнью. Те, кто дремал, продолжали дремать; женщины лежали, тесно прижавшись друг к другу, а девчата смеялись своему – тайному и чужому. Тихо, дремно, спокойно было на стане, и Лида осторожно, про себя, вздохнула.

Вот она ведет в клубе вечер танцев и на просьбу приехавших на отдых студентов поставить чарльстон, моментально находит в памяти самодельные стишки, рассказанные той же любимой преподавательницей Галиной Захаровной и гневно обличает не наш танец:

Вот так всегда, в любой сезон, Заказывают нам чарльстон! Чарльстон – минувшей моды стон, Пусть будет не в обиде он: Станцуем лучше вальс-бостон!

Но нет ожидаемого возмущения в зале, а есть недоумение и замешательство

Сложно Лиде и в личной жизни. Она явно нравится трактористу Витьке Вдовину, справному толковому парню, который «беспременно к мужичьим годам или в председатели колхоза выйдет, или в директоры мастерских» Но совершенно искренне считает, что он ей не пара:

Лида прочла за свои двадцать три года не очень много, но зато те книги, которые попали ей в руки, помнила от корки до корки. Она так верила печатной странице, так благоговела перед всем, что было изображено типографским способом, что советам книг следовала безоговорочно. Она поэтому и глядела спокойно на тракториста Витьку, что существовал роман «Синие горизонты», в котором рассказывалось о судьбе героя и героини, связавших свои жизни браком, хотя они были совсем разные. Героиня работала над собой и стремилась расширить культурный горизонт, а герой из года в год отставал от нее, погрязал в мелочах быта – плохая, неправильная была у них жизнь. «Вдовин плохо понимает жизнь, – думала Лида, глядя на приближающегося тракториста. – Если бы он читал книги, рос бы культурно, то понял бы, что мы с ним разные.

Можно было бы сказать, что автор смеется над своей недалекой героиней. Она и правда настолько наивна и проста, ее мысли настолько незамысловаты, что сочетание «Лида Вараксина» и «культура в массы» кажется абсолютно несовместимым.

Но… Вот Лида в городе, экономная и скопидомная, для нее приобретение новых вещей – это маленькие значимые победы, будь то туфли кофейного цвета или бордовый костюм с вышивкой или красивая комбинация. И ради этого она пойдет разгружать вагоны, мыть квартиру, паковать какие-то молотки, даже слегка пошантажирует подругу, и даже почти поскандалит в магазине. И вдруг

Перед летними каникулами у Лиды на книжке было более ста рублей. Однако в конце мая в город попроведать дочь приезжала ее мать. Для родной матери Лида ничего не жалела и, решив купить ей новое пальто, без колебаний сняла с книжки около пятидесяти рублей. – Вы, мама, не думайте про деньги, – сказала Лида. – Вы меня вырастили, учиться отдали. Я вам за это на всю жизнь благодарная. Которое пальто я вам куплю, вы его носите, мама, на здоровье!

Безо всякой иронии пишет об этом автор. Она и правда очень хорошая девушка. Да, мало читала, не умеет надолго задумываться, не способна критически взглянуть на ситуацию и никакое культпросветучилище не вытравит из нее поколения крестьянских предков, работящих и работавших на земле. Ну и что?