Книга: Добронега - Владимир Романовский

Это не книга, это одна большая ржака. Такого убожества я давно не читала!!! Книга заявилась как фантастика, при этом описываются времена Ярослава Мудрого. В чем же будет фантастика? Да всего лишь в том, что автор попробует выдернуть наши реалии и втиснуть в реалии того времени. Герои разговаривают, такое ощущение, на языке а-ля тюремные кореша. Может, это и не специально, а всего лишь от недостатка писательских способностей, но в любом случае звучит отвратительно. Кроме того, герои пользуются такими словами, как "экстраверт", "прецендент" и подобными, но упрямо называют свои задницы "арселями", мужские половые члены "хвоями", а процесс испускания мочи носит название "поссати". Я не зря остановилась именно на таких словах. Герои постоянно выходят поссати, хотят поссати, делают это самое поссати в самых неожиданных местах, и все время думают о поссати. При этом акт дефекации носит название "посрать". Я на полчаса впала в ступор и размышляла, почему "поссати", но "посрать"? Авторская находка, видимо, понимаю. "Хвой" очень удобно употреблять, потому что теперь можно материться на протяжении всей книги безболезненно. Хвой его знает, хвой его возьми и т.д., а также любимо выражение "хорла еть" ("хорла" на языке Романовского означает "б**дь").

Сам герой, который описывается нам в начале книги со взглядом "туповатым и насмешливым", оказывается просто непревзойденным бойцом и незаменимой умницей. Он нарасхват то у тех, то у других, то у третьих. Как вы можете догадаться, хвой его всегда стоит и поссати он ходит почти на каждой странице книги.

Попытка переноса наших реалий в то время выглядит просто убожеством. Например:

"Нахлобучив новгородскую шапку с мохнатым стильным околышем, модную в тот год среди шведской молодежи..."

Холопки и холопы в этой книге указывают, что делать хозяевам (а те лишь смущенно оправдываются), конунг Норвегии и Дании при своей помолвке хлопает по заднице дочь конунга Швеции (а все лишь хихикают, даже сам конунг Швеции), князь Владимир просит своего сына отнести денежный долг проституткам за другого своего сына, говоря о том, что уважения не будет у народа, если он попросит это сделать холопов.

Поражает зацикленность Романовского на худых женских телах, которые он воспевает в книге, и презрение к пышнотелым женщинам. Владимир Романовский! Милый ты мой друг! ХI век на дворе, какие "прекрасные маленькие груди и стройные ножки с узкой талией!". Какое на фиг стеснение своей задницы и зависть к худым! Но мозг мой взорвался на почти последних главах, когда Хелье (главный герой) принимал роды, а у роженицы была недостаточно очерченная талия. После этого я поняла, что Владимир Романовский ээээ...неумен и почти ему все простила.

Не менее поражает зацикленность и на запахах. Причем на запахах именно от женщин. Так, главный герой сетует, что мывшаяся весь вечер в бане, а потом ублажающая своей лаской, женщина, должна была бы помыться с утра опять, а то ведь запах-с. После ночной любви-с. При этом герой о своем мытье заикается редко. Когда Хелье про себя отмечает, что у дочери князя Владимира в светелке не очень плохо пахнет, он что имеет в виду? Почему вообще в светелке должно плохо пахнуть? Да еще и у девушки? Да еще и дочери князя?

Впрочем, досталось не только женщинам, но и всему русскому народу. Так, князь Владимир, сидя на крылечке, вздыхает о том, что русский народ - свиньи, которые редко моются. (Это русские-то люди редко мылись, если учесть, что каждую субботу у всех была баня!!!) Видимо, Романовский считает, что мыться не редко - это каждый день. Видимо, он считает, что натопить баню - это как зайти в ванную и открыть кран с горячей водой. В книге все друг с другом переспали, перепродались то в одно тайное общество, то в другое, присягнули то одному князю, то другому. Поначалу я старалась следить за подобными переплетениями, но потом решила не забивать себе мозг и просто от души посмеяться над идиотизмом автора.

Мне очень хотелось воскликнуть со страниц этого сайта: "Автор, не пиши больше!", но, как оказалось, мой вопль на данный момент не актуален, так как написано уже аж два продолжения этой книги. Впрочем, я бы прочитала на досуге. Но только на халяву.