Текст книги "Анархист"

Для Вальтера время текло по-своему, на затянувшееся молчание приятеля не обратил внимания. Он еще раз затянулся, задержав дыхание, повращал красными глазами.

– Погоди, дай угадаю. – выдохнул травокур. – В партизаны пойдешь, верно? Вот и о том же думаю. А с другой стороны чего я должен умирать за кого-то, свалить в теплую страну и жить-поживать. Родина там, где к тебе тепло относятся. Что скажешь, махновец?

– Чего говорить? Россия сейчас другая страна, другие люди. Я из этой жизни, похоже, выбыл напрочь. Здесь даже свобода рабская.

– Это как?

– Каждый чувствует себя настолько свободным, что считает вправе нарушать чужую свободу. Но это свободолюбие одностороннее – только в отношении тех, кто кажется слабее.

– Да, Россия сейчас родина для чиновников и богатеев. – у Вальтера причудливо изогнулись брови. – Это поле уже изрядно засранное, но еще урожайное. Цель у них собрать урожай вершки с корешками и свалить за бугор, туда, где климат помягче, жизнь веселая. Они типа вахтовики. У всех или гражданство двойное или недвижимость там и счет в ихних банках. Им какой резон, случись война, воевать? А мне какой резон умирать за них? Так что сваливать надо!

– Сколько знаю тебя, Вальтер, ты вроде никогда не думал за бугор сваливать. чего вдруг?

– Годы, корешок, свое берут. Организм покоя требует, а там в этом плане поприятнее.

– Стабильности захотел?

– Стабильность штука такая, как Эйзенштейн говорил, относительная – для кого и на параше кемарить тоже стабильность.

– Эйнштейн, ты хотел сказать. – Вадим старался не улыбаться.

– Какая разница, один штейн, другой, оба не дураки. Не за стабильностью поеду. Климат, чтоб его. В молодые годы мороз по барабану, а сейчас сразу все болячки наружу. Короче, раньше были времена, а теперь мгновенья. В натуре, кажется не год, а полгода живешь – летом, а полгода выживаешь.

– Съездил бы на курорт зимой, переехал бы к Черному морю, наконец. На кого же родину бросаешь? – усмехнулся Махно.

– Ты никому не говори, мне здесь даже воровать стыдно. Раньше ни у кого последнее не отбирал. В союзе спекулянтов, цеховиков щипал, при Горбаче с Ельциным кооператоры жирные делились. А сейчас у каждого бизнесмена, мать его, охрана, в хате сигнализация, бабки безналом переводят из банка в банк. Работягу грабить совесть не позволяет.

– А граждан новой родины совесть позволит "щипать"?

– Нет, махновец, я туда не работать, жить уеду. Улавливаешь разницу? – Вальтер сфокусировал взгляд на кореша. – Ладно, давай к делу. Я тут над твоим планом думал. Не слишком ли мудреный?

– Здесь еще личное, Вальтер, сам понимаешь. – Махно рассматривал мачете.

– Да, эта, как ее, мотивация – великая сила.

Вальтер пожевал губы, как нехотя произнес:

– Вот еще что. Мои люди много не знают, но давай договоримся, если что, к похищению, бомбам и другой политике они отношения не имеют. Тебя возьмут, бери на себя. Тебе к тому времени уже все по барабану будет.

– Это само собой. У меня встречное пожелание: обо мне знаешь только ты и Гера.

Вальтер пожал плечами, кивнул. Махно прислонил мачете к стене, спросил:

– Что с оружием?

– Пару стволов найду. А вот с пулеметом никак. Дело не в деньгах. Слухи пойдут. Ни к чему.

– Что верно, то верно. – покивал Махно.

– Елена Валерьевна, добрый вечер. – Дмитрий, прижав телефон к уху, покосился на жену. Катя поджала губы, Гоша на ее руках закряхтел.

– Хочу сообщить, – Кабанов старался придерживаться делового тона, – что интересующий вас человек проживает по адресу… Да, хорошо, подожду.

По звукам Дмитрий понял, Логинова закрыла дверь, затем взяла что-то пишущее.

– Говорите.

– Квартира номер … того дома, который указан в отчете. Квартиру арендует, проживает один.

– Это точная информация?

– 99 процентов. Автомобиль зарегистрирован на его имя, с момента освобождения в правонарушениях не замечен. В настоящее время продолжаю проводить мероприятия, – Дмитрий услышал, как хмыкнула Катя, – по установлению мест совместного с Олегом пребывания. Ничего конкретного пока сообщить не могу.

– Хм, – теперь уже в трубке. – Хорошо, продолжайте. – Дмитрию почудился сарказм.

– И еще, Дмитрий, зовите меня просто Елена, без отчества. Я еще не старая.

– Я постараюсь.

Дмитрий посмотрел на жену. Вот она совсем другого мнения.

– Старательный какой! – прошипела Катя.

– А вот и старательный! – Дмитрий отложил телефон. – Пойдем, покажу кое-что.

Все семейство прошествовало на кухню. Глава сел за стол, правая рука за мышь, левая – на клавиатуру ноутбука.

– Время самопалов прошло. К автомобилю гражданина Махно я присобачил чудо шпионской техники – ЖПС-трекер, приобретенный за деньги клиента.

Двойной щелчок по иконке:

– Сейчас посмотрим пути следования Вадима Нестерова в компании Олега Логинова.

7

Сережа Чечеткин откинулся в кресле, забросил руки за голову. Перед ним на столе два монитора. На левом открытая таблица в экселе: батарейки ААА – осталось 30 штук. Экран правого монитора поделен на четыре картинки – по количеству камер наблюдения. Сережа нахмурился: рабочий день начался полчаса назад, а уже скокотища, всего один покупатель. Да и то как покупатель – пацан зашел, батарейки купил. А где суровый брат охотник? Хотя охотников сейчас мало заходит – не сезон, заходят по большей части богатенькие буратины. Прочитают на ценнике «Бинелли». «Настоящий итальянец?» пальцем в витрину. Типа разбираются. Нет, мать вашу, в цыганском подвале вместе с туфлями от Гучи склепан!

– Серега! Иди, помоги, чего я один корячусь!

Чечеткин переключил зрение в дальнюю часть зала. Там уже минут пятнадцать возил тряпкой по витринам продавец-консультант Вова Булкин. Консультант! Ни цены, ни характеристики оружия запомнить не может. Чем блочный арбалет от рекурсивного, не то, что объяснить – понять не может.

– Куда я отойду! Кто-то один всегда возле кнопки должен сидеть.

– У нас же карманные есть! – не унимался Вова.

– А за обстановкой кто будет наблюдать? – парировал Сережа, – Пушкин?

– Булками пошевеливай, Вова. – пробурчал Сережа и уже громче добавил: – Сашка звонил?

И тут Сашка позвонил. Из кармана раздалась мелодия …

– Долго жить будет, сукин сын.

Сережа достал телефон из чехла-кобуры.

– Привет, Санек, ты где?

– Я, короче, в аварию попал! – посыпалось из динамика. – какой-то урод подрезал, я тормознул, мне в жопу «калина» въехала!

– Желтая?

– Чего? Я говорю, в аварию попал! Не знаю когда буду – гайцов ждем, вы там без меня пока справляйтесь!

– Попробуем.

Сергей отключился, крикнул в зал:

– Санька в задницу стукнули, полдня вдвоем пахать придется!

– Сильно стукнули? Жить будет?

– Жить будет, но пидарасом.

Зал магазина «Охотничья страсть» огласился веселым ржанием менеджеров.

– Ого! – Сережа среагировал на движение в правом мониторе. Картинка в левом верхнем углу отобразила спускающуюся по лестнице девушку. Лицо было не разглядеть, но то что «Ого!» было видно и в таком неважнецком разрешении.

Дверь отворилась, цокая каблучками, вошла девушка.

Не «Ого!», а «Ого-го!» Волосы платиновые до талии, юбка едва прикрывает тугую попку, ножки длинные, крепкие, как у волейболистки, хотя сама росточком небольшая. Может чуть широкоплечая, но грудь! Ах, мячики 4 размера! А и хотя бы третьего, зато какие мячики! Сережа краем мозга догадывался, какое у него сейчас глупое выражение лица.

– Милый у вас подвальчик! – улыбнулась девушка.

Блеснули зубы, изумрудами сверкнули глаза за очками, по волосам пробежали искры. «Вот ей очечки, – подумал Чечеткин, – плюс тысяча пятьсот к сексуальности!»

– Добрый день, девушка! Вам подсказать чего?

Сережа вскочил с кресла, выпрямился и расправил плечи.

– Здравствуйте! – девушка распахнула глаза, как Брэда Питта увидела. – Меня зовут Виолетта, помогите подобрать подарок для парня.

– Для мужа?

– Нет, я не замужем! – Виолетта подняла правую руку. На указательном пальце крутилось колечко с брелоком от сигнализации, на среднем сверкало колечко из белого золота, а безымянное оставалось сироткой.

– А подарок боссу на день рождение. Мы с девчонками скинулись, а что купить так и не решили.

– Сейчас организуем, Виолетта! – Сережа подмигнул и крикнул в зал:

– Вова, бросай грязные дела, – улыбка Виолетте, – иди, посиди на моем месте, я клиентом займусь.

Вова неспеша подошел, разглядывая клиента. Миновав девушку, закатил глаза. Сережа притворно нахмурился: «мол, я профессионал, первым делом самолеты!»

– Пойдемте, Виолетта, подберем вашему боссу подарище!

Они прошли к витринам. Сережа выявил свое отражение рядом с Виолеттой, остался доволен – почти на голову выше, плечи прямые, живот втянут. Вполне девчонка может клюнуть, тем более сама напрашивается.

Виолетта во все глаза рассматривала ружья, винтовки, пистолеты.

– А это что – все настоящее? И так дешево!

– Зато не все могут купить – лицензия нужна, а ее не всякому дают. – авторитетно разъяснил Сережа.

– А подержать хотя бы можно? – протянула Виолетта, сделав губы бантиком. – Вот этот пистолетик.

Девушка тюкнула ярко-красным ногтем по стеклу.

– Вообще-то это не пистолетик, а револьвер.

Сережа полез в карман, в связке ключей застряла тревожная кнопка, пришлось потрясти связку в кармане – движение двусмысленное, но Виолетте было не до этого.

Витринное стекло открылось, «Гроза» перекочевала в руки красотки.

– Какой большой! – Виолетта погладила ствол.

– Я смотрю, вы разбираетесь, – Сережа двинул бровями, – в оружии.

– В размерах я точно разбираюсь! – в тон ответила девушка.

– Тогда вы пришли по адресу – у нас размеры приличные.

Виолетта хихикнула, отдала револьвер веселому продавцу-консультанту.

– А у вас здесь и шляпки продаются! Вот это, наверно, то, что нужно!

– Это головные уборы – пробковые шлемы, шляпы из кожи буйвола, крокодила, есть даже из змеиной кожи.

– А из человечей нет? – засмеялась Виолетта.

– Только под заказ! Для вас могу пожертвовать своей! – вошел в раж Сережа.

– Для меня лучше кожу оставить, – стрельнула глазками девушка. – А вот Владимиру Сергеевичу вот тот шлем бы подошел. Вы не могли бы его примерить?

– Один момент!

Чечеткин снял шлем с крючка, надел на голову:

– Как?

Виолетта поджала губы.

– Не знаю. У вас тип лица другой. У Владимира Сергеевича лицо пошире. А вы не могли бы, – Виолетта понизила голос, приблизившись почти в плотную, – пригласить вашего товарища. У него лицо подходящее.

Сережа ответил через несколько секунд – так заинтересовало кружевное белье в вырезе блузки.

– Конечно, сейчас сделаем. – он поднял глаза, встретил взгляд девушки. За стеклами очков лучились изумруды. «Так и манит, так и манит…»

– Вова! Смотрите-ка, тоже Владимир, только Владимирович. – хмыкнул Сережа.

– Вова, подойди пожалуйста, твоя помощь требуется.

Подошел Владимир Владимирович с формой лица Владимира Сергеевича:

– Ну?

– Одень шлем, брат, поработаешь моделью. – Сережа протянул пробковый аксессуар.

Вова нахмурился, но шлем напялил, дурашливо улыбнулся.

– Владимиру Сергеевичу пойдет. – решила Виолетта.

И тут случилось то, что даже во сне не должно случаться.

С треском распахнулась входная дверь (это с доводчиком и весом около полутонны), в магазин ввалился гоблин с пистолетом в руке. Пистолет Сережа сразу идентифицировал – ПМ, причем настоящий! В следующее мгновенье понял, почему пришла ассоциация с гоблином – на голове верзилы блестел стеклышками противогаз.

Гоблин стукнулся головой о притолоку и зарычал голосом Джигурды:

– Руки на затылок! Кто двинется, маслину в лоб!

Из-за его спины выскочили гоблины поменьше. У одного такой же ПМ, у другого в руках какая-то труба.

В ухо Чечеткину ввинтился тонкий звук. Он скосил глаза – визжала Виолетта.

– Заткнись, сука! – рыкнул маленький гоблин с пистолетом.

Визг моментально оборвался. Вооруженные гоблины встали у противоположных стен, держа на мушке менеджеров. И Виолеттой не прикроешься!

– Руки!

Сережа вскинул руки на затылок. Вот тебе и тревожные кнопки! Стационарные, мобильные, прямой сигнал в полицию! Кто же знал, что так случиться! Эх, на затылке кнопку надо было крепить! Пока в голове менеджера метались мысли об упущенных возможностях, к самому менеджеру подскочил мелкий гоблин с трубкой. Только это не трубка оказалась, а баллон. Блеснули стекла противогаза, пшикнул баллончик, Чечеткин вдохнул и отключился.

Сережа открыл глаза и чуть не задохнулся. Закашлялся, вдохнул, в глазах рассыпались фиолетовые звезды, носовые пазухи зачесались изнутри, мозговые извилины вздрогнули и запустили ход нейронов. Менеджер дернул головой, пытаясь избавиться от источника запаха, и обнаружил себя сидящим на полу у стены. Ему в нос тыкала ваткой девушка в белом халате. Сверкали стеклышки очков, но за ними была не Виолетта, а лицо, скривившееся в недовольной гримасе. «На себя посмотри, подумал Сережа, чучело!»

– Нюхай, нюхай! – требовало чучело.

Сережа отвел руку с пронашатыренным комком ваты, огляделся. По залу ходили полицейские, люди в белых халатах и парни в обычной одежде, но с государственной уверенностью в движениях. Метрах в пяти на полу валялся пробковый шлем. А Виолетты нигде не было.

– Очнулся?

Сережа увидел джинсы, туфли (с виду очень дорогие), поднял глаза. Спрашивал мужчина с солидным чиновничьем пузом, широкими плечами, обтянутыми серой рубашкой в тонкую блестящую полоску. На властном, несколько заплывшем лице застыло требовательное выражение.

– Да, угрозы здоровью нет, можете допрашивать.

Чучело выпрямилось, в разрезе халата Сережа отметил вполне нечучельные ноги, но мыслям, устремившимся было в приятную сторону, стреножил ноги голос пузана:

– Я старший оперуполномоченный ОРЧ Гаршин. Можешь встать?

– Попробую.

Чечеткин подобрал ноги, опираясь на стенку, встал. Голова кружилась, но позволяла контролировать движения.

– А где Вова?

– Опрашивают Вову. – сказал Гаршин, глядя снизу вверх.

Он так и впился глазами в Сережу, как штопором вытаскивал мысли, хотя чего-то особенного вытаскивать не было. Чечеткин почувствовал себя виноватым, чуть сгорбился, стараясь сравняться в росте.

– Сейчас твой директор приедет, а пока прикинь, что похищено, и пошли присядем, разъяснишь мне, что произошло, как тебя баба развела.

Сережа, покачиваясь, прошел по залу. Удивительно, но особого беспорядка не обнаружил. Открыты только две витрины: одна с нарезным оружием, другая с боеприпасами.

– Трех карабинов «Сайга», винтовки «Вепрь» нет и патронов к ним. На витрине пачек восемь-десять лежало. Надо уточнить.

– Уточнишь. Калибр какой?

– Все семь-шестьдесят две под промежуточный патрон.

– Видеонаблюдение в зале есть?

Сережа кивнул.

– Включай! – приказал старший оперуполномоченный.

– Вот она заходит, – комментировал Сережа, – говорит, подарок боссу выбрать хочет. Я зову Владимира… мы вообще втроем работаем, но сегодня третий в аварию попал.

– Это мы еще проверим, в какую он аварию попал. – пообещал Гаршин.

– Мы идем в зал…

– А пистолет ей зачем дал?

– Так пневматика, попросила посмотреть, я и дал.

– А это что? Почему второй продавец от стола пошел?

– Виолетта, девушка эта, попросила шлем примерить, а у Владимира лицо подходящее оказалось.

– То есть у тебя на шалаву в короткой юбке член встал, ты позвал напарника, он бросил пост… а это что?

Сережино плечо согнулось под тяжестью оперской лапы, Гаршин прильнул к монитору. На картинке с лестницы метнулись тени, в зал забежали люди в противогазах. Что было дальше, Сережа помнил до определенного момента: вот мелкий направил на него баллончик, еле заметное облачко, тело падает. Дальше Сережа видит, как падает Вова, один из налетчиков держит на мушке Виолетту, а второй мечется по залу, и картинки одна за другой гаснут на мониторе.

– Камеры отключил. – выдохнул Сережа.

– Быстро он их нашел, не кажется? – Гаршин снова превратил глаза в штопоры.

– Я вдохнула поглубже, а потом через платок дышала, пока ты камеры отключал. Как ты их так быстро нашел?

– В монитор посмотрел, сориентировался.

Они лежали на кровати. Вадим смотрел в потолок, Таня, приподнявшись на локте, смотрела на него. Махно позвонил в дверь ее квартиры спустя час после окончания операции. Они сами не ожидали, что через минуту окажутся в постели. Былое напряжение вызвало гормональный взрыв, в награду за пережитую опасность тела потребовали разрядки. Такой качественный оргазм Таня испытала только однажды – под правильной дозой кокаина с парнем, которого, казалось, любила. А здесь – вроде не красавец, небольшого роста, весь живот в шрамах, зато чувствуется сила в нем нечеловеческая прямо. Как терминатор в самом деле. С синими глазами. А у нее голубые.

– А если там скрытые еще видеокамеры установлены?

– Поэтому и договорились, что ты сбежишь, пока мы витрины потрошим. Типа не углядели.

– Не думала, что вы так быстро залетите. Я только на сигналку нажала, Гера так дверь двинул, сама чуть не описалась. – хихикнула Таня. – Представляю, как мусара сейчас кипятком ссут – в таком замечательном тихом городе бандиты автоматы украли среди бела дня.

– А ты чего ментов так не любишь? – спросил Махно, все также глядя в потолок.

Татьяне показалось, в синих глазах сверкнул электрический разряд.

– Ты их что ли любишь.

– Не люблю. – Махно помолчал, спросил: – Не жалко будет волосы стричь? Очки и зеленые линзы – хорошо, но лучше перестраховаться.

– Не жалко.

Таня откинулась на подушку, теперь она тоже рассматривала побелку.

– Я скажу, ты подумаешь – у каждой проститутки своя история.

Потолок поплыл, в глазах защипало. Совсем чуть-чуть.

– У каждого человека своя история. Не хочешь, не рассказывай. Я не как с проституткой с тобой общаюсь.

– Конечно, – горько хмыкнула Таня, – как с принцессой.

– Как с человеком.

– Два года назад я не пай-девочкой была, конечно, но и не шалавой. Познакомилась в клубе с парнем, думала, во что-то серьезное выльется, бегала за ним. Он мне сначала кокаин дал попробовать. Ты пробовал? – Таня повернула голову. «Вот что такое «чеканный профиль!»

– Нет.

– Понимаю – осуждаешь! У тебя же стальная воля! Никаких слабостей! А мне тогда очень хорошо было. Понимаешь?

– Понимаю. Тебе не обязательно рассказывать.

– Кокаин дорогой. Парень предложил уколоться героином. Я испугалась. Тогда он предложил нюхнуть так же как кокс. Нюхнула раз, потом еще раз. А потом, – Таня откинулась на кровать, помолчала, глядя в потолок, – укололась. А с иглы слезть очень трудно. И денег надо много. Стала курьером, вскоре приняли. Местные полицаи, не наркоконтроль. Случайно у них получилось. Сказали, дело не возбудим, если нас обслуживать будешь. В натуральном смысле. Дали еще вмазаться, – потолок над Таней начал расплываться, – потом втроем всю ночь…

Махно молчал, не двигался, но девушка чувствовала, как он напряжен.

– Потом еще одна ночь. Потом мне один из них, Марат, предложил любовницей стать. -

Таня хмыкнула. – Героином расплачивался. А потом мне все равно стало.

– Безразличие к себе и отсутствие цели – есть смерть. – сказал Махно.

– Значит, – Таня прижалась к мужской груди, – с тобой я пока живая.

Катя поджала губы, граница света и тьмы неумолимо приближалась. Еще немного и солнце поднимется над крышей дома, тогда салон автомобиля быстро нагреется. Катя с ребенком расположилась на заднем сиденье «девятки» под сомнительным прикрытием тонированных стекол. Гоша почмокивал сытый и сухой, но такое благолепие продлиться недолго. Оставлять Гошу не с кем, а его папе срочно понадобилась помощь. Караваева своего не попросил почему то.

Два часа назад, а именно в 9-20 Дима пощелкал клавишами ноутбука и объяснил ситуацию:

– Я на Фольксваген объекта ЖПС-трекер поставил. Купленный на деньги клиента.

Что такое ЖПС-трекер, Катя знала по опыту предсвадебного приключения. То, что он приобретен на деньги навязчивой старушки, это, конечно, хорошо. Плохо то, что Дима ради нее затеял.

– Мне нужно осмотреть квартиру этого деятеля. Инструменты я подготовил, думаю, сложностей не возникнет. Сейчас он поехал на другой конец города, время располагает к проведению ОРМ. Вы с Гошей должны мне помочь. Говоря языком криминального элемента, постоять на шухере.

У Кати упало сердце.

– Зачем тебе это, Дима?

– Не нравится мне биография товарища Нестерова. Много темных пятен. Такой человек без дела сидеть не будет, а я все-таки опер, хоть и бывший.

Он посмотрел на жену, добавил:

– Риска никакого. Вы с Гошей понаблюдаете за вот эти кружочком, – показал пульсирующий значок на экране, – когда он начнет двигаться в сторону вот этого дома, позвонишь и все дела.

Катя чуть подумала, вздохнула:

– Тогда мы на шухере в натуре постоим. – засмеялась, увидев мжнины круглые глаза. – Из машины посмотрим за подъездом на всякий случай.

Дима хмыкнул, согласился, что случаи всякие бывают. Показал фотографии: «это объект – фас, профиль. Автомобиль объекта, теперь ты разбираешься в Фольксвагенах – это Поло седан». Они собрались и выехали к месту проведения ОРМ, хотя по законам государства – к месту совершения преступления.

У дома потратили много времени на парковку: надо, чтобы и подъездные пути были видны и сам подъезд и при этом не на солнце, чтобы Гоша не страдал.

И вот сейчас тень сокращается и к тому же приключился случай, который при известной доле предусмотрительности вряд ли можно назвать всяким. На сложенной спинке переднего сиденья только что горел экран ноутбука. Мигал «кружочек», оставаясь на месте, но только он сдвинулся с места, внизу экрана выскочило предупреждение: «низкий уровень заряда батареи, подключите источник питания». Что самое неприятное, ноутбук не подождал и минуты, экран превратился в черное зеркало. Катя увидела свое лицо – узенькое и растерянное, с поджатыми губами. Что делать?! Катя схватила телефон, номеров немного, на

– Дима! Кружочек куда-то поехал, ноутбук вырубился.

Доронин открыл глаза. За мгновенье до пробуждения сознание по звукам и запахам уже сложило привычную картину. Ирина сушит волосы и на плите отстаивается кофеварка. Сергей Сергеевич опустил ступни на ковер, посидел наклонив голову, упираясь ладонями о край кровати. Сделал пару глубоких вдохов, ток крови перешел на вторую передачу. Начало очередного трудового дня. Туалет, ванна, водные процедуры, бритье – как всегда ровно 15 минут. В 7-30 уже одетый в серые брюки и рубашку с коротким рукавом Сергей Сергеевич, застегивая браслет часов, заходил в кухню.

– Привет. Обезьянки доложили, почему поздно вернулись?

Доронин посмотрел в телевизор, поморщился – на экране, открывая рты, скакали силиконовые девицы.

– Не называй дочерей обезьянками. Им уже не нравится. – Ирина наливала мужу кофе – три четверти чашки, два куска сахара.

– Я только в кругу семьи.

– Мы, стало быть, все у тебя обезьяны?

Сергей Сергеевич машинально посмотрел в телевизор.

– Это для взрослых канал?

– Это музыкальный канал. – Ирина улыбнулась. – Для взрослых.

– На Дискавери похож.

Ирина посмотрела на дергающихся полуголых девиц.

– Понятно, и здесь обезьянки мерещатся.

– «Мерещатся». Они из телевизора скоро прыгать начнут. И наши им во всем подражают – каблуки, педикюр-маникюр, юбки два квадратных сантиметра, эти, – Сергей замялся, – груди наружу. Где они так долго были?

Ирина с улыбкой убирала со стола. Сергей Сергеевич доел бутерброд с сыром, сделал последний глоток кофе. В 7-50 встал из-за стола.

– Поехали.

Солнце в стекло, марево над капотом, впереди пальнул выхлопом автобус. Пробка двинулась. Доронин переключил циркуляцию кондиционера на внутренний режим.

– Они во сколько сейчас встают, не знаешь?

Ирина, не открывая глаз, ответила:

– Почему не знаю. Наташа в девять, Лена в десять. У одной каникулы, другая только в институт поступила. Пусть поспят, не ворчи. Послушай ретро-ФМ лучше.

– Чего там слушать! В это время реклама одна!

В 8-30 Доронин высадил жену у здания сбербанка:

– Будет много работы, я позвоню.

– Не беспокойся, я и сама домой могу доехать. А то ты меня совсем разбаловал.

11-00. Рабочий день в самом разгаре. Доронин как раз снял клапанную крышку с двигателя Мицубиси Ланцера.

– Сергей Сергеевич, там вас мужик какой-то спрашивает. – кивнул в сторону выхода парняга с участка по ремонту ходовой.

– Что за мужик?

– Не знаю. Серьезный вроде.

– Сейчас иду.

Что еще за серьезный мужик, подумал Доронин, вытирая руки полотенцем, клиент недовольный? Так это к менеджеру.

– Вадим! Сколько зим! Ты куда пропал? Мы тебе обзвонились, ты телефон потерял?

– Привет, друг. Всего одна зима. Немного занят был, телефон потерял. Есть время? Надо поговорить.

Доронин посмотрел в глаза друга. В синих глазах Махно мелькнули отблески давно забытой жизни.

Мужчины сели в Фольксваген.

– Этикет требует сначала спросить, как поживаешь. Как жизнь, Сергей?

– Я так понимаю, ты по делу.

– Да, но сначала давай поговорим.

– Чем живу, хочешь знать? Можно ли довериться?

– Угадал. Сразу предупреждаю: дело незаконное, можешь отказаться сразу.

– Знаешь, Вадим, что бы ни было, не откажусь. Наверно. Лет несколько назад как со стороны на себя посмотрел. До этого дочки подрастали, на нескольких работах крутился, не до размышлений было.

Нет, в семейном плане я счастлив – девчонки – умницы, красавицы, не шлындают по ночам, слушаются. Но все равно – бабы. Будь сын, он бы как друг был, вместе туда-сюда, охота, рыбалка, техника. А девки? Я тебе скажу, думают по-другому! Логика у них совсем другая. Как-то они больше от обезьян. – Доронин хихикнул. – Помнишь наши разговоры тогда, когда пили для конспирации?

Махно еле заметно улыбнулся.

Сейчас девчонки больше с матерью, то есть с Ириной моей, женой, общаются. Это и понятно – женщины, все такое. Но я не про это. Смотрю на себя – работа, дом, семья, стабильность. Что еще надо, чтобы встретить старость. – усмехнулся Доронин. – и тут такая штука: а стареть то неохота. И понимаешь, все хорошее позади, все, что кровь будоражило, там – в молодости. И не будет уже другой женщины, влюбленности, других сисек не будет, ласк, поцелуйчинов. Я тебе признаюсь, тогда, когда тебя встречали, я первый раз жене изменил! Серьезно! Копаюсь в себе, думаю, неужели жопа чешется, приключений хочет? А получается без приключений гемморой растет, душа скукоживается что ли. Вот такая связь жопы с душой.

Сергей вздохнул:

– На мысли себя ловлю, что постоянно сравниваю себя с тем парнем из 90-х. Намного свободнее был тогда, намного смелее. Семья, дети – это прекрасно, но это ответственность, бремя, я тебе скажу! – он покачал головой. – А отдыхаешь как? Включаешь телевизор, там девки накаченными ляжками сверкают, силиконовыми губищами двигают – поют вроде, и все про «ты такой растакой». То ли дело в наше время – «моя вишневая девятка», «Комбинация», Наташа Ветлицкая. Девчонки по-настоящему красивые, родные можно сказать – девчонки нашего двора, а не со склада барби-фабрики.

– Наверно.

– Что «наверно»?

– Ты сказал: «что бы ни было, не откажусь». И добавил «наверно». Про семью подумал. И это правильно. Но можешь быть уверен, если согласишься помочь, об этом никто не узнает, жопа, конечно, той порции приключений не получит, но душа, возможно, развернется.

Махно перегнулся, откинул с заднего сиденья покрывало.

– Ого! Не боишься, загребут сразу с таким арсеналом.

На сиденье воронеными стволами магически сверкали мужские игрушки – охотничьи карабины «Сайга».

– Загребутся загребать, – Махно приподнял рубашку. На поясном ремне блеснула гранями Ф-1. – На Луну с экипажем полечу.

Махно достал лист бумаги, развернул:

– Смотри, такую деталюху сделаешь?

Доронин несколько секунд рассматривал набросок.

– Перевод в автоматический режим. Только вот здесь немного неправильно, угол другой, иначе заклинит, вот видишь, – ткнул пальцем в сплетение линий, – здесь сопротивление больше…

– Значит, сделаешь, – остановил Махно, вытащил из кармана второй листок, – и вот еще штуковина.

– Что это?

Доронин рассматривал сигарообразный предмет и пытался связать с механизмом карабина.

– Замедлитель.

Обсудив детали и место передачи готовых изделий, друзья стали прощаться. Сергей нахмурился:

– Вадим, подожди, совсем забыл. Тебя Ленка искала.

– Какая Ленка?

– Климова, какая еще. Она теперь Логинова, я тебе говорил? Она к Артему приходила, про тебя спрашивала, сказала, на улице случайно тебя видела.

– Что хотела?

– Номер телефона спрашивала.

Махно молча сел в автомобиль, стекло опустилось:

– Сергей.

– Да.

– Хочешь стать счастливым, не ройся в своей памяти. Твоему настоящему многие позавидуют.

В 18-30 Сергей Доронин покинул родной автосервис, сел в любимый автомобиль, немного подумал и позвонил жене:

– Я сегодня в гараж, есть небольшой калым. Другу помочь надо. – почти не соврал.

Гаражный массив находился на рабочей окраине города – в свое время заводы строили своим работягам гаражи, выделяли передовикам производства. Заводы остановились, производства оказались никому не нужными – завозить из заграницы оказалось выгоднее, а гаражи остались памятником социальной справедливости.

Сергей свой автомобиль в гараже не хранил – далеко от дома. Гараж превратил в автомастерскую, клиентами были хорошие знакомые и знакомые знакомых. Ремонт отечественных автомобилей был для Сергея скорее хобби – ничего сложного открутить, отрезать, заменить, зато сколько разнообразия в поломках, пока причину поломки найдешь, детективом станешь. К тому же хобби приносило неплохой доход, и жена к влечению относилась благосклонно.

Доронин перенес «калым» в гараж, закрыл двери изнутри. Переоделся, включил чайник и радиоприемник – перед серьезным делом пятиминутный перерыв. «На волнах Ретро-ФМ вечерняя смена» Нет, я не верю, что это все нельзя вернуть! Нет, я не верю, что нет просвета в этой мгле! Нет, я не верю, что нету счастья на земле! Сергей застыл, уставившись в одну точку. А они тогда верили и в счастье и в просвет. И это все нельзя вернуть…

После налета на ресторан и схватки с братками они встретились в детском садике. Уже намечался рассвет, стараясь не нарушить тишину, налетчики собрались в беседке.

– Сейчас пойдем ко мне. – шепотом сказал Вадим. – Я по дороге спирта купил, надо выпить, типа, алиби перед мамкой – пили всю ночь.

– Если всю ночь, одним пузырем алиби не сделаешь. – улыбнулся Артем.

Ленка нервно хихикнула.

– Вот и Климу надо расслабиться.

– Пошли, всем надо расслабиться. – Вадим посмотрел на Игоря. – если что, киоск за углом.

Они зашли в хрущовку, Ленка пошла в ванную, парни, подумав, решили устроиться на кухне. В тесноте, как говорится… Так получилось, крупные парни сели за стол на скамью, с этикеткой «Угловой диван. Чебуракская мебельная фабрика», предоставив Вадиму, как хозяину, и Ленке, как просто женщине, организовывать застолье. Хотя чего там организовывать – рюмки, запивалка из разведенного компота, огурцы домашнего засола, колбаса, хлеб. Вадим распечатал бутылку, вылил спирт в литровую банку, разбавил водой из чайника.