Текст книги "Дрянное место?"

Юрий Александрович Погуляй
Дрянное место

Дрянное место?

– Интересненько… И что, совсем никто не суется?

– А кому это надо? Старый замок, ни людей, ни животных. Ничего… Даже захудалой уборной нет. Там жить можно только в паре комнат, в остальных от грязи огры сдохнут.

– Мрачновато…. А земли? Ни за что не поверю, что никто из баронов не попытался прибрать их к рукам!

– Какие там, к лешему, земли? Болота сплошь да рядом, пейзаж из окон такой, что впору веревку на шею… Или со стены, головою вниз… Ты себе сам представь – вечный туман, в котором торчат дохлые деревья. Вонь несусветная, все булькает, чавкает, стонет… Сам съездил бы, да посмотрел…

– Чудненько… Да… Славное местечко.

– Дрянное, я бы сказал.

– Ладно, поехал я, пожалуй. До ночи бы домой добраться… Заезжай, если что…

– Угу…

– Нет, серьезно. Чего ты забыл в этом проклятом болоте? Судя по твоему рассказу, нет более поганого места на этой позабытой всеми Богами земле.

– Ага, – я проводил взглядом отъехавшего воина. Сид, вольный дружинник Лесного Графа. Такой же одинокий волк, как и я. Хотя вряд ли… Я одинокее что ли или одиноче? Хех, и так и так неправильно, но «более одинокий» звучит как-то глупо. Мда…

– Дрянное место – дрянная жизнь, – пробормотал себе под нос я и слегка потянул поводья. Верный конь тут же тронулся с места, а я улыбнулся своим мыслям. Вот оно, верное название моего дома – дрянное место. А раз оно такое, то какой же может быть жизнь? Ведь все, что тебя окружает, вносит свои штрихи в зыбкий мирок душевного состояния. Наверное…

Спустя три или четыре часа я въехал на свои «земли». Своими я их считаю потому как ни одно РАЗУМНОЕ существо, окромя меня, на них не претендует. Кому нужны километры болот, дышащих густым туманом, в котором мелькают чудные тени то ли кажущихся, то ли действительно обитающих здесь тварей?

Дорога, а вернее заросшая высокой травой тропа, вела меня к замку. Моему зловещему дому. А вот и он… Там, на холме, черный силуэт в тумане. Он огромен, и глядя на его ужасающее великолепие, которое обычно присутствует у кандидатов в руины, физически ощущаешь как же он пуст. Я живу один… У меня никогда не бывает гостей, приехавших просто так, не по делу. Даже королевские сборщики налогов сюда не суются, а они-то черту в задницу залезут, ежели там чего есть. Тут им брать нечего, только золу да угли… А если бы заехали, с удовольствием бы все отдал. Этого добра у меня навалом. Да только не нужно оно никому.

Под копытами коня зачавкала грязь, сейчас короткий путь через гать, а затем прямиком к воротам… К проему от ворот…

Дрянное место…

С болот послышался вой… Сварноги… Мерзкие твари, по виду нечто среднее между свиньей и тюленем, и точно также безобидны… Вот только воют, заразы. Иногда, когда становится совсем мерзко, я на них охочусь. Мясо их абсолютно несъедобно, но не за этим я хожу на болота. Мне нравится испытывать сказочное чувство удовлетворения, возникающее, когда эта тварь с визгом дохнет на копье. Жестоко? Ничуть – мне всяко хуже. Для них мое дрянное место – райские кущи. А это как-то несправедливо.

Проехав мимо останков прежде несокрушимых ворот, я въехал во двор. Копыта коня застучали по каменной мостовой, этот звук, отражаясь от черных, покрытых копотью стен, внушал жутковатое чувство одиночества.

– Здравствуй, дом ты мой родной… – с сарказмом проговорил я, и стены безучастно проглотили мой голос – он не такой звонкий, как стук копыт.

Привязав коня к железному штырю, когда-то с трудом вбитому мною в мостовую, я расседлал верного товарища и, бросив в кормушку овса, направился к зияющему проему, ведущему в единственную уцелевшую башню.

Странно, но когда отряды Зиновия Отважного взяли штурмом замок Болотного Вепря, моего отца, эта башня единственная не подверглась разграблению… В других, изрядно побитых ядрами осадных орудий, не осталось ничего. Солдаты Зиновия старательно уничтожили все, не исключая такие мелочи, как дверные ручки, а вот эту не тронули. Ей почему-то не причинил вреда даже нанятый Зиновием дракон. Почему? Я не знаю… Отец мой был магом и может на этой башне лежало его самое могучее заклинание? Мне это неведомо. Я не спрашивал…

В тот день я был далеко отсюда и узнал о случившемся, лишь получив весточку от Строгнана. Старый приятель единственный, кто периодически заглядывал ко мне в гости. И именно он в очередной свой визит застал дымящийся замок с перебитыми жителями. Погибли все… Не выжили даже крысы. Болотного Вепря не любили, но это, думаю, и так уже ясно… Хотя причем тут крысы?

Поднявшись по каменной винтовой лестнице, я вошел в комнату, в которой ласково потрескивал камин.

Стягивая кольчужные перчатки, бросил:

– Привет па… Ма…

Сидящие у камина фигуры пошевелились, отец вскинул руку в приветственном жесте, а мать вскочила и, улыбаясь, указала на стол.

– Дундар, сыночек, все горяченькое… Проголодался, небось? Поешь…

– Хорошо, ма… Что слышно? – я как обычно не поинтересовался, откуда у нее продукты, как никогда не интересовался, почему для коня всегда есть овес… Я старался вообще ничего не спрашивать, кроме дежурного «что слышно». Так спокойнее, что ли…

– Да как всегда, – басом ответил отец, – Властелин отказывается что-либо менять… Говорит, что пока не время.

– Ну-ну, – я осторожно снял шлем и поставил его на стол.

– Дун, ну что ты делаешь? Ну зачем же на обеденный стол это грязное железо ставить!

– Ма… – устало отмахнулся я и схватил со стола жареную куру. Отломав крыло, я рассеяно положил тушку на место и, вцепившись зубами в сочное мясо, подошел к окну. Отсюда вид был еще более угнетающим, чем снизу. Море тумана с черными стволами скорчившихся и давно погибших деревьев. Душа хныкнула…

– Дрянное место… Дрянная жизнь…

– Что ты говоришь? – светящаяся от счастья мать остановилась, стараясь не упустить ни звука.

– Спасибо, говорю… – улыбнулся я, – просто за то, что вы здесь…

В глазах матери появились слезы…

– Сыночек…

– Ладно, мама, прости… – я в душе выругался, эта тема у нас по умолчанию была запретной.

В следующий миг они исчезли. Я же еще несколько минут стоял перед окном, сжимая в руках остывающее крыло и борясь с подступившей горечью.

Мама и папа погибли в тот день. Болотный Вепрь до последнего вздоха защищал жизнь жены… Не помогло… Помогла сделка отца с каким-то Властелином. Вепрь всю жизнь посвятил служению этому загадочному существу. И служба его была так ценна, что отец получил возможность каждый день вместе с женой появляться в одной-единственной комнате своего замка… На два часа… Отец все пытался выбить нам побольше времени, но Властитель был непреклонен.

Поэтому я до сих пор здесь… В этом проклятом месте… Эти короткие встречи единственное, ради чего я живу. Два часа тихой, домашней, счастливой жизни… Мы всегда старались делать вид, что ничего не случилось. Что не было солдат Зиновия… Что…

– Дрянное место! – крикнул я в полный голос и вышвырнул в окно остывший кусок куры. Подлые мысли испуганно встрепенулись и забились в дальний угол сознания, но затем вновь, медленно, принялись вылезать на поверхность.

Скинув кольчугу, я подошел к кровати и отстранено вновь взглянул в окно… Звезды… Красиво, черт их возьми… Подкольчужник полетел на пол, и я рухнул на кровать с глухим рыком боли… Красота меня убивала еще больше – она не была моей!

Скорее бы завтра…

Проснулся я оттого, что порыв ветра нагло хлопнул ставнями. Стук прогнал по моей коже толпу мурашек. Хороший звук – четкий! Звук жизни… Жизни, которой тут нет…От осознания этого грубого факта я проснулся окончательно. Съев холодную курицу, я минут двадцать сидел за столом и мрачно смотрел в окно на затянутое серыми тучами небо. Проехаться, что ли? В двух часах пути отсюда есть чудный березовый лесок с тихим озером. Я люблю там бывать… Там я возвращаюсь в прошлое, там ХОРОШЕЕ место.

* * *

– Дундар? – окликнул меня тихий женский голос.

– Да?

Поворачиваться не хотелось, я знал – кто это. Да и вид озерной глади, со словно приклеенными к воде кувшинками, заворожил меня ни на шутку.

– Привет, – она опустилась на землю рядом со мной и прислонилась спиной к березе. Я это скорее почувствовал, чем увидел.

– Как ты?

– Вроде живой, покамест… Ты-то как? – я принялся набивать трубку, стараясь не оборачиваться.

– Тоже…

Повисла тишина… Гнетущие минуты, нарушаемые скрежетом моих мыслей да чириканьем птиц в кронах деревьев. В такие моменты я чувствую себя ничтожеством. Мне не о чем с ней говорить. С единственным человеком, не отвернувшимся от меня… Не забывшим… И не нужным…

– Чем занимаешься? – прервала молчание она.

– Вот, трубку набиваю, да тебя слушаю… – Сара была мне глубоко симпатична, не как женщина, а как человек, но она меня угнетала, и потому в моем голосе послышался яд.

– Я вчера на бал ездила… Там опять был он… – грустно сообщила она, а я зло хохотнул.

– Зачем же ездила? Как я понял, он только по ним и шляется… Захотелось вновь себя помучить?

– Я шла к подругам, хотела с ними пообщаться, а тут он…

– Нежданно, да негаданно? Верно? Эх, когда же ты повзрослеешь? – я скривился. Сара была безнадежно влюблена в дворянина, который не мыслил себя без балов и всяческих светских раутов. Да плюс ко всему был самым наглым бабником в этих землях. Сара же сохла по нему днями и ночами. Ненавидела, презирала и вновь сохла…

– Не знаю…

Мы вновь замолчали. Она наверняка думала о своем «принце», а я о том, какая же, все-таки, дрянная штука эта жизнь, несмотря на то, что место хорошее…

Когда еще были живы родители, я был совсем не такой… Меня называли душой компании, настоящим другом, меня уважали и любили. Мое мнение частенько было решающим, а если и нет, то к нему прислушивались.

Моя самооценка тогда выросла до небес. Я всерьез стал считать себя уникальным. Мне это внушили… Вокруг меня крутились самые прекрасные женщины, но я был предан одной, чем и гордился.

– Дундар, – произнесла Сара, – тебе Миллица письмо не присылала?

Оторванный от дум я несколько секунд соображал, но потом отрицательно покачал головой. Миллица была моим старым другом. Полноватая, веселая колдунья, обожающая разнообразные развлечения, частенько была моим спутником в странствиях. Но потом она остепенилась, выскочила замуж за какого-то горного варвара и с тех пор наша связь прервалась. Иногда мы посылали друг другу весточки, но часть из них, вероятно, так и не нашла своего адресата. Дрянная жизнь…

– Я тоже о ней давно ничего не слышала…

Я понимающе кивнул и вновь погрузился в свои мысли.

Когда-то я состоял в Клане Защитников. Нас было много и мы были дружны… Мы были внушительной силой… В период расцвета Клана нам никто не решался перейти дорогу. Воины, маги, влиятельные дворяне… Кого только в нем не было. Потом начался распад… Защитники разбились на несколько Семей, а кто-то и вовсе пропал. Клан перестал существовать.

Семья, в которой находился я, была, как мне тогда казалось, наиболее дружной. Мы уничтожили несколько альковов Тьмы, возродили торговый путь, который до этого был опасен для караванов и потому заброшен. Сделали очень много… В нашей Семье была…

– О чем думаешь? – вновь прервала молчание Сара.

– Об Илине… – глухо ответил я и не соврал. В нашей Семье была Илина, женщина, которою я любил. Я даже думал, что буду с ней вечно.

– Забудь о ней… Сам же мне про Павла говоришь…

– Один-один, – ухмыльнулся я. – Уела… Вот только не могу, я вчера от нее письмо получил…

– Сжег бы… – фыркнула она. Может так оно и стоило делать, зарубцевавшаяся было рана вновь кровоточила… Как и раньше…

– О чем пишет?

– Просит, чтобы я ее простил… Говорит что любит…

– Да… – Сара слегка покачала головой и, сорвав травинку, принялась ее жевать. – Я бы в это не очень-то верила…

– Вот и я не знаю, что делать…

Поднялся ветер, играя с листвой берез и сгоняя с веток загомонивших птиц. А мы сидели на берегу, прислонившись к березам и смотрели на серое зеркало воды.

Я сам, наверное, виноват… С каждым днем, тогда, я замечал, что выпадаю из семьи… Доходило до того, что я узнавал об очередных ее деяниях от посторонних людей. Я понял, что больше им не нужен. Именно тогда Тьма вползла в мою душу. Обида открыла ей путь, обида на то, что я оказался выброшен за ненадобностью… Я был воином, а зачем воин без войны? Я перестал покидать замок Болотного Вепря. Мать и отец не могли нарадоваться этому, но меня это отнюдь не успокаивало. Тем более, что и встречи с Илиной становились все реже и реже. А потом и вовсе прекратились. Видимо, я не нужен был и ей, раз оказался ненужным Семье.

В один из дней я отправился по делам на запад, в столицу… А потом было послание от Строгнана… Что погибли отец и мать, что у меня больше ничего нет. Лишь позже я узнал, через чьи земли прошла армия Зиновия. Это был один дворянин из той, моей когда-то, Семьи. В моей душе проснулась злоба, и Тьма еще больше утвердилась в правах моего хозяина. Позже оказалось, что Илина знала о намерении одного из Семьи пропустить Зиновия… Я проклял ее…

Ее слова о том, что никто не знал о целях Зиновия на меня не возымели действия. Поначалу… Потом я приполз к ней и умолял простить… Она простила, но потом сама ушла, сказав, что такой, каким я стал, я ей не нужен. Цапля и журавль, честное слово…

Тьма взяла меня полностью. С отрядом наемников я выжег все приграничные поселения того члена Семьи, кто пропустил убийцу моих родителей. Я не жалел никого, ни детей, ни женщин. Благодаря моему давлению Вольная Дружина Лесного Графа, повелителя здешних краев, объявила Семье войну. И та распалась…

Мне этого было мало, мои глаза заливала жажда крови. Я нашел Зиновия… Он умер в страшных муках, но я не тронул его жену и детей… Не смог… Вражда Зиновия и Болотного Вепря прекратилась, а в моей душе оказалась пустота.

Только спустя год я узнал, что мои родители появляются в замке… Целый год я был под властью мести. Месть ушла, но Тьма осталась. ЦЕЛЫЙ ГОД!

– Я сильно изменился? – глухо спросил я у Сары.

– Скорее да, чем нет… Ты стал серьезнее… И злее…

– Я поеду, – не глядя на нее, я вскочил на ноги и направился к коню. Я должен успеть к тому часу, когда мои родители вновь появятся в маленькой комнате, и когда в камине вновь загорится огонь.

Уезжая, я оглянулся. Сара все еще сидела под березой, но лицо девушки было повернуто ко мне.

– Извини, – тихо произнес я, понимая, что она этого не услышит, – только ты не права, я не стал серьезнее… Я умер.

* * *

– Эй! Есть кто живой? Эгегей!!! Ау!!!

Я открыл глаза и удивленно прислушался. Голос шел откуда-то со двора. Соскочив с кровати, я в течение пяти минут экипировался и, прицепив к поясу ножны, направился вниз.

– Ау? Дундар!!! Я знаю – ты тут! Тут твоя кобыла!!!

– Не кобыла, а конь! – выходя из башни, вежливо поправил кричащего я.

– Когда прожарят – одна малина… Хотя! Ты сказал что ЭТО конь? Вот ЭТО? Он больше на измордованную собачонку тянет! – здоровенный орк радостно оскалился и распахнул свои объятья, – иди сюда, милааай, я тя расцалую!

– А мечом в горло? – усмехнулся я. Строгнан был в своем духе. Я тоже…

– Мечом? Хм… Не сегодня. Гы. – бряцая доспехами, орк подошел ко мне и протянул лапу. – Как жизнь среди руин? Призраки не мучают?

– Спасибо, неплохо… – от нахлынувших мыслей мне опять стало страшно, а вдруг мама и папа это лишь плод моего воображения? Хотя нет, маминой стряпней я все-таки питаюсь и с голода, вроде как, не помер.

Строгнан, старый приятель… Я звал его своим другом, прекрасно зная, что неправ. Он не друг и даже не приятель. Орк больше похож на знакомого… Его редко всерьез интересовали чужие проблемы, он появлялся, когда они возникали у него. Правда ему хватало лишь поговорить, и все его беды улетучивались сами собой. Такое вот существо… Но я его по-своему любил.

– Чего приехал? – в лоб спросил я его. Ко мне никто не приезжает просто так, это я уже уяснил. Всем что-то от меня надо и никого не интересует, что надо мне. Или просто я не прошу?

– О как, ну Дун, ты даешь! Совсем озверел в своем болоте! – хохотнул орк, – просто тоска меня заела, знаешь ли… Весь этот восковый бред разноцветного мира с колющей нежностью зеленого тепла!

Я слегка улыбнулся – Строгнан изъяснялся порой весьма любопытными образами.

– Одно могу сказать – люди уроды… – поклонился орк.

– Орки тоже, – ухмыльнулся я, с интересом оглядывая его скалящуюся морду.

– Я не в этом смысле, просто все уроды и всё тут…

– Пошли наверх, я поем, может и тебе чего перепадет…

– Угумс, двинулись… ЧЕРТ! – выкрикнул он, – вот что хотел рассказать… Моя ненаглядная Кассында…

Я отключил слух, периодически, словно в такт, кивая. Строгнану нужно выговориться и ему плевать слушают его или нет, но я не мог демонстративно его игнорировать. Не хотел…

Поднявшись наверх, я растопил камин, пропуская слова Строгнана мимо ушей. Здоровее буду, если его внимательно слушать, то к концу беседы захочется лезть на стенку. Орк говорил много и громко, перепрыгивая с темы на тему и мигом забывая предыдущую.

– … я так по ней тоскую… О, Дуг, классная штука…

По тону я понял, что Строгнан сейчас начнет читать стихи. Здоровенный полумонстр был довольно неплохим поэтом, со своим стилем – жестким, черным и грубым по содержанию. Орк долго что-то рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя и порой срываясь на крик. Я молчал, зная, что он всегда так говорит. Строгнан вообще был эмоциональным существом. Порою только это заставляло улыбаться.

– Вот! – наконец закончил он, заметив, что я откровенно начал скучать. – Ладно, побегу я, мне еще послезавтра к Ранну поспеть надо… Бывай… – Строгнан махнул рукой и сбежал по лестнице вниз.

Я остался, вцепившись руками в ремень и буравя взглядом стену. Ранн… Тот, по чьим землям прошли убийцы… Это было худшим из худших общаться с теми, кто считает твоего врага своим другом. Тьма во мне всколыхнулась, попросив крови, но затем потянулась, зевнула и вновь улеглась. Она знала, что я и так уже в ее власти.

Солнце уже стояло в зените, часа через четыре появятся ма и па… А завтра на несколько дней в столицу. Граф объявил Сбор Вольников… Видимо опять неспокойно в этих местах. Да… Неспокойно… А почему? Да потому что не кладбище!

* * *

Кони слегка всхрапывали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. То и дело слышался лязг металла и приглушенные голоса бойцов. Савелий и Лайв опять о чем-то спорили, вероятно Лайв в очередной раз предлагал завалиться в кабак, а Савелий в ответ подтрунивал над приятелем.

– Опять же сам не поедешь! – засмеялся он. Лайв что-то проговорил, и я повернулся к ним.

– Ты же всегда всех тащишь, а потом в кусты… Женушка, мол, не пускает. – Савелий заметил, что я слушаю их разговор. – О, Дун, Сава опять выпить хочет…

– Значит у него опять не получится, – пожал плечами я, с трудом сдерживая улыбку. Савелий смущенно хлопнул рукой по наколеннику.

– В этот раз наверняка!

– В прошлый раз также было, – Наник подъехал к нам и хитро уставился на меня. – Дун тогда так нажралси…

– Сам хорош был, – парировал я, и тот довольно оскалился. Мне нравится глядеть на их улыбающиеся лица. Честное слово – нравится. Жаль только, что не друзья они мне… Просто служим вместе, случись что – и все равно будешь один. Иллюзия товарищества… Но зато какая приятная! Мы частенько захаживали в кабаки и трактиры, где набирались до потери пульса, вели пространные беседы о вечном и просто лапали пригожих служанок. А потом разъезжались по домам и забывали друг о друге… Мерзко? А бывает ли по-другому?

– Тихо! – прикрикнул на нас сотник, и в повисшей тишине мы услышали стук копыт. По дороге кто-то ехал. Вскоре из-за поворота, уводящего в еловый бор, показался всадник. Завидев нас, он пришпорил коня и направился к отряду. Разведчик.

– Есть! – рявкнул он, остановившись рядом с нами, а его разгоряченный конь, поднимая пыль, закрутился на месте. Постоянно разворачиваясь лицом к сотнику, разведчик проговорил:

– Отряд в десять шлемов, встали лагерем у дороги. Километра три к северу. Пехота…

Наш командир радостно хохотнул:

– Попались!

Обернувшись к нам и старательно не встречаясь со мной взглядом, он скомандовал:

– Пленных не брать! Вперед!

Третья Сотня Вольной Дружины молча, без кличей, тронулась с места.

Воломир, наш сотник… Когда-то мы с ним были друзьями. Когда? Не помню… Я даже не помню, как мы перестали общаться. Видимо что-то произошло. Фраза… Поступок… Дрянная жизнь. Скорее всего он увидел Тьму во мне и решил просто отойти. Поступил бы так друг? Я склонен считать, что да… Потому как он был настоящим другом…

Я влетел в лагерь одним из первых. С некоторых пор я старался идти в бой в первых рядах. Большая вероятность… Чего? Не знаю… Насытить свой меч вражеской кровью или напоить чужой клинок своей? А может проверить удачу? А может от скуки? Попробуй тут разберись… Я хочу жить, но одновременно жизнь мне в тягость. Пассивный подход? Вешаться не хочется, а ежели зарубят – значит судьба? Или мне просто нравится убивать?

Сопротивления пехотинцы не оказали, лишь где-то справа от меня с диким ржанием на землю свалился конь, подминая под себя всадника. Никто из десятерых не ушел, все нашли свою смерть на окраине леса.

– Воломир, а это кто? – спросил один из дружинников.

– А шут их разберет, гербов-то нет… Назовем их нарушителями границы! – оскаблился сотник и оглядел залитую кровью поляну. Он прав – какая разница кто они? Да хоть дипломаты из соседнего графства – нам плевать. Мы – Вольные Дружинники, нам на всех, кроме Лесного Графа, плевать.

Я отключился, глядя на одно из тел. Молодой парень в кольчуге, заляпанные кровью светлые волосы. Не мой… Мой лежал ближе к лесу, крепко сбитый бородач с разрубленным черепом. Для них это место тоже оказалось дрянным…

– Ну, Дун, это твой тридцать восьмой? – ко мне подъехал Сид, улыбаясь, он с легким прищуром уставился на труп бородача.

Я равнодушно пожал плечами.

– Значит тридцать восьмой. Еще трое и меня догонишь! – Сид довольно крякнул, – но пока что не обессудь.

– Догоню, так догоню… – на меня опять навалилась апатия, такая, что хоть вой.

– Слушай, – внезапно посерьезнел Сид, – я тут слыхал, что по твою душу отряд идет.

Я опешил:

– Чего???

– Заказали тебя, говорю… Может ко мне переберешься? Ты в своем болоте, как прикованная корова…

– КТО?

– Не знаю… Слышал только, что сына Болотного Вепря кто-то заказал. А это вроде как ты…

– Кому это надо-то? – я довольно давно так не удивлялся. Меня заказали???

– Леший их знает… Я вот думаю, что много народа твоей крови хочет.

– Мне казалось, что большинству плевать на мое существование… – вяло усмехнулся я.

– Видать не всем, – Сид похлопал своего коня по холке. – Так что подъезжай… У меня ТАКИЕ погреба… Я тебя потом даже если захочу оттуда не вытолкаю.

– Да нет, не стоит… Поконкретнее не знаешь?

– Откуда? Я же говорю: «Слухи».

– Ладно, спасибо и на этом, – я с проснувшимся интересом попытался вспомнить тех врагов, кто жаждет моей смерти. Не было таких… Ненавидели, презирали, но чтобы нанимать убийц…

– Ты тогда поаккуратнее, – Сид внимательно посмотрел мне в глаза, – следующий сбор нашей сотни только через две недели… Мало ли что…

– Как получится…

– Ну, как знаешь… Может мы с ребятами на днях к тебе заедем, привезем чего выпить…

Ну да… Я много раз это слышал, но еще ни разу ко мне никто не заезжал. Кому захочется ехать в болота? Вот и я думаю, что никому…

– Лады, мужики, давайте на базу, а потом по домам, – гаркнул Воломир, когда с трупов было снято все ценное. Дружинники потянулись к лесу…

* * *

В замок я возвращался с чувством непонятного мне нетерпения. Что-то в мире перевернулось, что-то новое появилось в его опостылевшем портрете.

Однако никто не преградил мне путь, никто не пустил стрелу в спину… И даже в башне меня не поджидали смертельные ловушки. Смешно, но меня это расстроило. Я понимал, что гнию заживо, порабощенный этим дрянным местом, проклятый неизменной постоянностью серых дней, убитый одиночеством. Мне бы не помешала парочка друзей, если я еще понимаю такое понятие как «дружба». Только их, друзей, у меня нет, а если и есть, то я их не вижу. Тьма во мне не позволяет их видеть. И даже предупреждение Сида не ввело его в ранг друзей. На мой взгляд так должен был поступить любой хороший человек. А Сид, несомненно, таковым и являлся.

Быть может я зациклился? Увяз по уши в болоте, которое сам трепетно создал? Я привык винить во всем других, я привык оправдывать Тьму в душе словами: «меня таким сделали». Это ведь может оказаться и не так, но как обидно осознавать свою неправоту. Легче ведь услышать диагноз лекаря, чем вывести его самому. Меньше ответственности, что ли?

Дома, после того как ма и па исчезли, невероятно довольные моим хорошим настроением, я вскрыл кувшин с вином и сел к окну. Взгляд мой, как обычно, устремился в болота. Может это не место дрянное? Может это я делаю его таким? Попробуй пойми… Стоит ли мстить, прощаясь с душой? Или прощать, отрекаясь от чести? Кто бы мне сказал! А может мне и не нужен никто? Просто привычка, что кто-то должен быть рядом? Много вопросов и мало ответов… А нужны ли они мне – эти проклятые ответы? Ага, еще один вопрос!

Я улыбнулся, теперь у меня появился хоть какой-то интерес. Убийцы, сами того не желая, оживили мою душу. Я буду их ждать… Ждать без страха, словно влюбленный свою избранницу, словно голодный миску похлебки, словно умирающий смерти.

Когда солнце беззвучно утонуло в болотах, хмель уже вовсю гудел в моей потяжелевшей голове. Я хочу чтобы наступило утро, не вечер, когда появятся родители, а именно то время суток, когда на болотах больше всего тумана…. Впервые за последние несколько лет, я действительно этого хочу… Потому что это изменит мою жизнь. Хотя бы на миг, но изменит…

* * *

Они пришли на третий день. Я возвращался с озера, когда дорогу мне преградило восемь всадников. Место было глухое, еловый лес тщательно маскировал всех, кто скрывался под его сводами. Однако я каким-то шестым чувством догадался, что слева и справа от дороги прячутся еще несколько солдат. Путь к отступлению неспешно отрезали шестеро латников. Двое из них уперли в землю копья и теперь внимательно следили за моими движениями.

Остановив коня, я спокойно вытащил меч.

– Дундар, – от группы всадников отделился мужчина в длинном плаще. Откинув капюшон, он удовлетворенно улыбнулся, глядя на мое вытянувшееся лицо. – Пришло твое время. Ты встал на путь Тьмы.

– Карган? – у меня пересохло в горле и потому я просто прокаркал его имя. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не этого человека. Не создателя Клана Защитников. Не его вождя. Карган собрал нас, он воспитал каждого Защитника, он был всем нам как отец. – Значит это ты…

Карган с каменным выражением лица смотрел на меня:

– Ты погряз во Зле. Твоя душа мертва. Твои поступки несут в себе Тьму. Тебе нельзя быть среди живых.

– Защитников больше нет, Карган… Все они принадлежат Тьме, в таком случае.

– Да? Клан вновь собран, – он хмыкнул, а я оглядел воинов. Лица скрыты шлемами, руки готовы выхватить клинки. На щитах герб… Как я его сразу не заметил… Защитники…

– Новые люди?

– И они тоже, да и старые почти в полном составе. Ты же получал предложение вступить в их ряды…

Я внутренне содрогнулся. Было предложение… Да…

– Ты помнишь что ты ответил? – издевательски хмыкнул Карган, словно прочитав мои мысли.

– Правду.

– Да? Твоя, как ты говоришь, правда, лишь проявление Зла в твоей душе. Как же это звучало? – он закатил глаза, – ах да! «Чтобы я встал в строй ненавидящих друг друга бойцов? Чтобы я ждал от этих лжецов удара в спину? Никогда!». Красиво сказано, ты такие вещи всегда любил.

– Где же тут проявление Зла?

– Клевета… Ты слишком далеко зашел, обливая грязью честных людей. Ты упиваешься своей ненавистью, тебя задевает потеря авторитета, что у тебя когда-то был! Как же! – саркастически воскликнул Карган. – Защитники и без Дундара! Это ведь уже не Защитники! Так ведь ты думал? Но я рад, что ты ответил отказом, потому как только после него я узнал о твоих деяниях. О поднятых на копья женщинах, об обезглавленных детях… А ведь я когда-то тебя уважал…

– Это бессмысленный разговор, Карган, – я почувствовал, как Тьма в моей душе грозно поднялась и расправила свои крылья. – Ты пришел меня убить за то, что я посмел ответить злом на зло? На ваше зло, на вашу хваленую дружбу?

– Это от тебя одно зло, Дундар. Вокруг тебя одни страдания, ты несешь только боль… Ты должен умереть, – немного равнодушно проговорил Карган и обнажил свой меч.

В тот же миг сверкнули и клинки всадников. Похвальная муштра. Я понял, что мое время истекло. Выжить в этом бою смог бы только Бог. Страха почему-то не было, лишь обида и злость. За то, что Карган мог быть в чем-то и прав. И даже не в «чем-то», а во всем. А если я хочу самому себе доказать, что это не так – я должен либо убить его, либо умереть самому… Так мне кажется… Или просто мне так хочется?

Всадники замешкались, и только сейчас я услышал стук копыт. За моей спиной что-то заголосили латники, и я бросил взгляд назад. По дороге с клинками наголо мчались шестеро вольных дружинников.

– В атаку! – раздался крик Каргана.

– За дружину! – ответил ему рев неожиданной подмоги. Я пришпорил коня, стараясь как можно дальше отъехать от конных Защитников. Однако один из всадников, управляя конем только ногами, преградил мне дорогу. Парировав удар, я вогнал кованый носок своего сапога в бок его лошади. Истошно заржав от боли, животное скинуло с себя воина, и, присев на задние ноги, с места ушло в галоп. За спиной завязался бой.

Второй всадник оказался умнее, отбросив щит, он вцепился в поводья и медленно затрусил ко мне. Еще один последовал его примеру, обходя меня слева. Сквозь заросли на дорогу высыпали еще несколько Защитников-пехотинцев. Бойцы в золоченых конических шлемах с брамицей и сверкающих кольчугах.

С бойцом справа я справился быстро, уклонившись от нехитрого рубящего удара и одним замахом лишив его головы. Однако в этот же момент клинок второго врага, слева, пронзил мне руку. Место справа неожиданно занял один из дружинников, и потому я смог сосредоточится на оставшемся фланге…

Умения Защитников были достойны похвалы, но Дружинники были опытнее и гораздо профессиональнее. Дружина видела много крови… Поэтому, уже спустя несколько минут, на конях осталось лишь трое Защитников-всадников. Правда на траве лежали двое бойцов Лесного Графа. А еще трое были оттеснены пехотинцами.

Карган в бой так и не вступил, сражаясь с одним из Защитников я видел, как, сжимая клинок, он буравит меня взглядом. Поймав момент, я одним ударом свалил с коня своего противника, и в этот же миг дружинник справа с глухим стоном повалился на землю. Его убийца пытался справиться с внезапно обезумевшим животным и потому не увидел, как мой клинок по неотвратимой дуге устремился к нему. Время остановилось… Сейчас я видел каждое движение так, словно оно было замедленно в несколько раз. Когда удара уже невозможно было избежать, конь Защитника неожиданно замер, и воин заметил несущуюся к нему сталь. В глазах его застыли страх и ожидание. Неожиданно для себя я попытался отвести удар, но было уже поздно – сталь со свистом перерубила ему шею. Брызнула кровь, и труп вылетел из седла.