Текст книги "Лжеправители"

«Норвежская Дева» – королева Шотландии?

В начале разговора об этой печальной истории небезынтересно будет узнать, что же представляла собой Шотландия в конце XIII века. И обсудить этот вопрос стоит, пожалуй, довольно подробно, поскольку этот период стал для страны настолько значимым, что явился определяющим для всей ее последующей судьбы и создал предпосылки того, что произошло позднее и чего, в принципе, не должно было случиться в стране, столь благополучной, как Шотландия. Речь идет о появлении человека, что заведомо обманным путем пытался заполучить трон страны (причем даже страны не одной), успех которой ковался долгими годами правления – не побоимся этого слова – гениальных правителей: Александра II и Александра III. Но, как говорится, «пути Господни неисповедимы». Любое, даже самое, казалось бы, непоколебимое благополучие в этом мире, увы, призрачно и может рухнуть в один короткий миг.

Смерть короля Александра II вновь отдала страну во власть несовершеннолетнего правителя, так как сыну усопшего монарха совсем недавно исполнилось всего 8 лет. Однако этот ребенок унаследовал престол, не столкнувшись при этом ни с какими препятствиями.

Как это было возможно? Дело в том, что его венценосный отец навел в государственных делах такой образцовый порядок, что, несмотря на теоретические опасности, машина государственного управления работала как хорошо отлаженный механизм вплоть до того времени, пока Александр III не достиг зрелости и не смог сознательно взять управление страной в свои руки. Без помех, хотя на первых порах и без каких-либо прорывов, продолжался экономический и социальный прогресс, которым ознаменовалось царствование Александра II.

Когда Александра III привезли на церемонию коронации в Скон, тут же возник спор. Шотландцев уже беспокоила череда несовершеннолетних королей, которая еще долгое время будет характерной чертой шотландской истории. Некоторые утверждали, что король не может быть коронован, пока он не посвящен в рыцарский сан. Возможно, чести посвятить короля в рыцари добивался Алан Дорвард, юстициарий и супруг внебрачной дочери покойного короля. Уолтер Комин, ярл[10]10
  Ярл – правитель области.


[Закрыть] Ментейта, представитель могущественного норманнского рода, отверг это возражение, и епископ Сент-Эндрюса препоясал мальчика королевским мечом, произнеся за него королевскую клятву, переводя ее с латыни на французский язык, чтобы юный Александр III мог понять каждое слово.

Затем торжественная процессия двинулась к аббатству Керк, туда, где под большим крестом на церковном дворе стоял Священный Камень, покрытый шелком и золотом, – тот самый камень, который в стародавние времена Фергус привез из Ирландии. Александр III был возведен на престол со всеми обрядами, которые соблюдались при коронации его предшественников за семь предыдущих столетий. Лорды принесли ему вассальную клятву, и старый шеннахи в красном одеянии – хранитель истории и генеалогий – прочитал по-гэльски длинную родословную короля, потомка Альпина в четырнадцатом колене. Затем старик дошел до Фергуса Мак-Эрка, жившего приблизительно за 800 лет до этого времени, и далее, пока в конце концов не добрался до принцессы Скоты, дочери фараона, и ее супруга Гатула, сына Кекропа.

В общем и целом коронация прошла спокойно и успешно. Но те небольшие разногласия на церемонии оказались предвестниками будущих трагических событий. В тридцатисемилетнем правлении нового короля наиболее ярко проявились три процесса: с одной стороны, явственно прослеживается непрерывное продолжение, несмотря на различные помехи, прогресса и процветания в стране, объединение под властью короны всех земель, ныне составляющих территорию Шотландии, за исключением разве что Северных островов.

Однако, с другой стороны, именно тогда впервые начала просматриваться опасность, позднее ставшая настоящим бичом шотландской истории. Речь идет о возникновении среди вельмож королевства двух партий, одна из которых ориентировалась на чужеземные силы. С этого момента можно начинать говорить о национальной и проанглийской партиях. В самом формировании этих направлений отразился фундаментальный раскол, который отныне будет задавать тон всей будущей шотландской политике. Последняя партия всегда составляла меньшинство, но это меньшинство во все времена поддерживало союз с Англией, население которой было в 5–8 раз больше населения Шотландии. Позиции Англии были очень сильны из-за открытой границы между двумя странами, а главным принципом ее политики с самого момента возникновения стал лозунг, гласивший, что тем или иным образом независимость Шотландии должна быть уничтожена.

Несомненно, существовали предпосылки для объединения двух стран в одно государство, к примеру, каждое из них было некогда создано из нескольких государственных образований. При потомках Малькольма III Шотландия стала единым национальным государством. При Плантагенетах тот же процесс завершился и в Англии. Однако тогда все еще сохранялась возможность объединения обеих стран в федерацию под властью одной короны, поскольку отношения между ними становились все более и более теплыми и дружественными и в тесном союзе виделись очевидные обоюдные выгоды. Со временем, если бы объединение состоялось мирным путем (до Трехсотлетней войны), могло бы произойти даже полное слияние государств без какого-либо ущерба для обеих сторон. Однако из-за жадности и жестокости Эдуарда I такая возможность была утрачена.

В итоге к 1500 году, хотя интриги с англичанами оставались обычной уловкой вероломной знати, обе страны отстояли друг от друга дальше, чем в 1200-х или даже 1300-х годах. Их разделяли не только память о долгих и жестоких нападениях, с одной стороны, и сознание несмываемого позора, порожденного постоянной и безуспешной агрессией, с другой. В разных направлениях развивались и их национальные культуры. В XII веке Англия была страной, в гораздо большей степени ориентировавшейся на континент, чем Шотландия, в XIII веке в этом отношении они, по крайней мере, сравнялись. К 1500 году, после двух столетий гибельных французских войн, Англия отвернулась от континента и ограничила свои интересы островами. Напротив, Шотландия по-прежнему являлась неотъемлемой частью Европы.

Правда, федерация под властью одной короны была все еще возможна, если бы для ее достижения использовались мирные методы, как это и случилось много позднее. Потому, когда планы по образованию единого государства начали претворяться в жизнь, шотландцы стали делать все возможное, чтобы сорвать этот процесс.

Если бы после 1603 года англичане сумели забыть обиды за старые неудачи, если бы не начались вновь религиозные войны, уния вполне могла бы привести к счастливому итогу. Тем не менее, при создавшихся обстоятельствах как политическое, так и социальное слияние могло нанести только ущерб всему, что отличало Шотландию, что являлось предметом гордости шотландского народа. И если Англии, в конечном счете, пришлось заплатить за свою настойчивость тем, что высшие должности в государственном аппарате заняли шотландцы, то для самой Шотландии результаты слияния оказались еще менее выгодными. Но вернемся к молодому Александру III.

Первым публичным актом нового царствования стала канонизация святой Маргариты и перенос ее мощей в прекрасное новое святилище, украшенное золотом и самоцветами. Эта церемония состоялась 19 июня 1250 года в присутствии молодого короля и его матери.

Вскоре внешнее благополучие заметно омрачилось усилением раскола, наметившегося на церемонии коронации.

В 1250 году английский король Генрих III планировал присоединиться к Людовику IХ Святому и отправиться в крестовый поход. Он принудил церкви в своих личных владениях «добровольно» отдать ему десятину своих доходов, чтобы оплатить это предприятие, а затем попытался убедить Папу предоставить ему десятину, поступавшую в казну от шотландской церкви на основании того, что он является сюзереном Шотландии. Однако Папа резко осадил явно зарвавшегося короля, коротко ответив, что он не сделает ничего «умаляющего королевское достоинство» и что такое дарение «в королевстве другого, чужеземного, монарха есть нечто неслыханное». Несмотря на это, шотландские крестоносцы были вынуждены обратиться к Папе за специальной буллой, защищавшей их от вымогательств Генриха III.

Этот инцидент привел к явственному охлаждению отношений между двумя странами. Ходили даже слухи о близкой войне. Однако Генрих смирился и взялся за устройство бракосочетания маленького шотландского короля и своей дочери Маргариты, с которой Александр III (ему суждено впоследствии стать дедом главной героини нашего повествования) был обручен с колыбели.

Церемония состоялась в Йорке на Рождество 1251 года и прошла очень торжественно. Со своим сыном прибыла королева-мать Мария и большая свита из шотландцев и французов. Великолепие обряда было несколько омрачено скудностью приданого невесты, составлявшего 5000 мерков[11]11
  1 мерк =13 шиллингов и 4 пенса.


[Закрыть], причем Генрих такую же сумму уже был должен отцу жениха и прилагал все свои старания, чтобы уклониться от ее уплаты.

В день Рождества Христова юный король был посвящен в рыцари Генрихом вместе с двадцатью другими сквайрами {5}5
  Сквайр (эсквайр) – от латинского «щитоносец», почетный титул в Великобритании. Первоначально, в раннем средневековье, титулом награждался оруженосец рыцаря; впоследствии титул присваивался чиновникам, занимающим должности, связанные с доверием правительства. Термин часто употребляется как равнозначный термину «джентльмен».


[Закрыть] высокого ранга, и на следующий день дети сочетались браком в кафедральном соборе Йорка. Александру исполнилось на тот момент 10 лет, а Маргарита была немного старше своего супруга.

Далее Александр принес своему тестю оммаж {6}6
  Оммаж – от латинского «человек» в значении «вассал», одна из церемоний (имевшая символический характер), оформлявшая заключение вассального договора в Западной Европе средних веков. Оммаж заключался в том, что будущий вассал, безоружный, с непокрытой головой, опустившись на одно колено, вкладывал соединенные ладони в руки сюзерена (землевладельца – сеньора по отношению к вассалу) с просьбой принять его в вассалы. Сюзерен поднимал его, и они обменивались поцелуями. Позднее оммаж стал сочетаться с клятвой верности – фуа.


[Закрыть] за унаследованные английские фьефы[12]12
  Фьеф (феод, лен) – населенное крестьянами земельное владение, пожалованное господином – сеньором (от латинского «старший») своему вассалу.


[Закрыть], а коварный Генрих попытался обманом заставить ребенка признать, что вассальная[13]13
  Вассал – человек, находящийся в подчиненном по отношению к сеньору (сюзерену) положении, обязующийся за владение феодом нести военную службу. Вассал приносил сеньору клятву верности.


[Закрыть] клятва должна быть принесена и за Шотландское королевство. Вероятно, шотландская свита, хорошо знавшая Генриха, предвидела такую возможность и предварительно подготовила юного монарха. Он не поддался увещеваниям тестя и твердо отвечал Генриху, что приехал по приглашению короля с одной только целью: чтобы жениться на принцессе, а не затем, чтобы обсуждать важные государственные вопросы, по поводу которых он должен всегда советоваться со своим Советом. Настаивать было бы неблагоразумно, так как это могло вызвать скандал, а может быть, и войну, поэтому Генриху пришлось удовлетвориться полученным ответом.

Но этим случаем инциденты на свадьбе не закончились. Английский маршал (ярл Норфолка, супруг тетки короля) потребовал отдать ему коня Александра, заявив, что такова привилегия английского маршала на коронации вассала английской короны. Шотландцы пришли в негодование, поскольку Александр принял рыцарское звание от своего тестя, а не от феодального сюзерена. Собравшиеся начали роптать, и маршал получил отказ.

А затем произошли события, куда более серьезные, так как ярлы Ментейта и Мара обвинили Алана Дорварда в попытке (при поддержке канцлера аббата Данфермлайна) добиться у Папы признания его жены (сводной сестры Александра III и внебрачной дочери Александра II) законным ребенком Александра II, чтобы сделать свою дочь наследницей шотландской короны. Поведение Дорварда в прошлом вызывало вполне обоснованные подозрения, поэтому поднялся большой шум. Некоторые обвиняемые бежали обратно в Шотландию, а аббат был вынужден вернуть Большую печать, которую тут же передали священнику по имени Гамелин. Впоследствии оказалось, что это был чрезвычайно удачный выбор.

Затем Генрих III послал к молодому королю в качестве советника английского рыцаря Годфрида де Ленгли, который на посту хранителя королевских лесов в Англии стал крайне непопулярен. Эта непопулярность преследовала его и в Шотландии.

После церемонии бракосочетания Александр III вернулся на родину, и по его прибытии был назначен новый Королевский Совет. Генрих в это время продолжал плести свои интриги. В 1254 году он снова попросил у Иннокентия IV предоставить ему доходы шотландской церкви. Иннокентий отказал, но вскоре после этого скончался, а его преемник Александр IV уступил домогательствам английского короля.

В самой Шотландии партии все еще враждовали между собой, и к 1255 году установилась привычная политическая схема, регулярно повторявшаяся на протяжении последующих 350 лет при несовершеннолетних королях: две партии пытаются оказать влияние на монарха, причем в качестве союзницы одной из них выступает Англия, стремящаяся установить свою власть над соседним государством.

Летом того же года Генрих заявил, что с его дочерью в Шотландии плохо обращаются, и выступил во главе английских войск к шотландской границе. Оттуда он отправил посольство, которое должно было засвидетельствовать благородные цели английского короля, который обвинял Королевский Совет во враждебности и агрессивных замыслах против его «дорого сына» и юной королевы, но заявлял, что не желает нанести оскорбление королю и не намеревается расторгать его брак.

Шотландский Совет собрался в Эдинбурге, где находились также король и королева, и перенес свое заседание в Стерлинг. Но только члены Совета успели покинуть пределы города, как представители проанглийской партии силой захватили Эдинбургский замок, поставили в нем свой гарнизон и забрали венценосных детей с собой. А английскому королю была отправлена жалоба, гласившая, что юную королеву принуждали жить в замке подобно заключенной и не разрешали ей разделять постель с супругом (по этому поводу напомним, что ему было на тот момент тринадцать, а ей, вероятно, четырнадцать лет), однако теперь «несправедливость» устранена.

Генрих отвел свои войска. Затем этот «заботливый отец» во всеуслышание заявил, что он не собирается причинять Александру никакого вреда, но с целью дать ему хороший совет и защитить его королевство он, из «отцовской любви», желает поговорить с ним, и послал охранные грамоты королю и королеве. После чего короли встретились в Йорке и мирно разошлись. Александр на это время оставил свою молодую жену с ее больной матерью.

В начале сентября английский король прибыл в Роксборо с государственным визитом. Там, в церкви монастыря Келсо, 20 сентября Александра каким-то образом уговорили поставить свою печать под официальным документом, отдававшим управление страной в руки проанглийской партии Дорварда. Это, в сущности, означало передачу Шотландии под власть Генриха Английского. Активисты национальной партии – епископы Глазго и Данблейна, канцлер Гамелин, избранный епископ Сент-Эндрюса, ярл Мара, два ярла из рода Коминов и Джон Балиол – удалялись из окружения царственного ребенка на время, пока они «не загладят последствия своих дурных дел». Все члены партии Дорварда назначались королевскими опекунами на следующие семь лет и получали на этот срок все полномочия управлять государством. Их нельзя было сместить с должности без согласия Генриха, а сам он назначил себя главным советником короля Шотландии. И мимоходом конфисковал английские поместья, которыми владели Джон Балиол и другие представители национальной партии…

Летом 1256 года король и королева нанесли государственный визит в Англию. По этому случаю в Лондоне был устроен большой праздник, и Александр III вступил во владение Хантингдоном. Генрих приказал своим северным баронам оказать помощь его зятю в борьбе с мятежниками, то есть разорить земли представителей шотландской национальной партии.

К тому времени изгнанник Гамелин успел добраться до Рима, и 16 декабря Папа написал послание Генриху, приказав ему примирить Гамелина и регентов, осудив при этом действия последних. Генрих отказался выполнить приказ, но его принудил к этому его же Совет.

Между тем молодой король начал выказывать признаки зрелости. Не станем забывать о том факте, что в те времена люди вообще взрослели намного раньше, чем теперь, и восемнадцати-двадцатилетний молодой человек, который, по нашим меркам, является еще совсем юным, считался уже зрелым мужчиной. Так вот, королю было только 15 лет, но он явно больше не желал, чтобы его считали ребенком. В феврале 1257 года он написал Генриху из Роксборо, что Комины и Map умоляли его установить мир и спокойствие в королевстве. Генрих попытался проигнорировать обращение молодого короля, однако вернулся Гамелин, с которого Папа снял все обвинения его противников, и привез с собой папскую буллу, отлучавшую последних от церкви. Члены Совета, подвергшись отлучению, вынуждены были отступиться.

В тот момент также вернулась королева-мать Мария, некоторое время пребывавшая за границей и вышедшая замуж за Жана де Бриенна, сына короля Иерусалимского. К недовольству Генриха она приехала в сопровождении супруга. Ее симпатии были на стороне национальной партии. И отлучение сторонников Генриха дало ей прекрасный повод, чтобы вырвать своего сына из-под их опеки, так как было очевидно, что людям, отвергнутым церковью, не пристало воспитывать молодого короля. Национальная партия снова оказалась «на коне», и, чтобы недвусмысленно показать Генриху свои намерения, в марте был заключен союзный договор с Уэльсом, с которым английский король вел довольно безуспешную войну. Под влиянием национальной партии (а вероятно, и в соответствии с собственными желаниями) Александр III, которому было уже почти семнадцать лет, начал вести переговоры с тестем все более жестоким тоном.

Летом 1258 года Генрих, который все время вмешивался в шотландские дела, демонстрируя в качестве причин свои высокие моральные побуждения и бескорыстную привязанность к зятю, попал в довольно неловкое положение, лишившее его права впредь ссылаться на эти основания. Он получил от зятя письмо, в котором Александр указывал, что, хотя прошло уже шесть лет со времени его свадьбы, он до сих пор не получил приданого своей жены. Генрих принес все возможные извинения: он болел, его казначей умер, и он ничего не мог сделать до назначения нового казначея, смиренно прибавив «пожалуйста, не гневайтесь». Очевидно, он решил, что с этих пор лучше всего будет поддерживать дружественные отношения с обеими шотландскими партиями, и отправил посольство во главе с Симоном де Монфором, который должен был выступить в роли посредника и примирить враждующие стороны.

В сентябре Александр прибыл в Мелроз, где принял новое английское посольство во главе с ярлом Хертфордом, ярлом Альбемарлем и Джоном Балиолом, который был лордом Англии в той же мере, что и Шотландии. Король оставил свою армию в Джедборо и, подозревая, что англичане задумали его похитить, что было бы не последним подобным их замыслом, перенес встречу в этот город, так как присутствие в Джедвуде шотландских войск могло стать хорошим фоном для переговоров.

Переговоры продолжались три недели и ознаменовали подлинное начало царствования Александра III. В ходе них произошло примирение двух партий, и из представителей обеих был составлен новый Совет. В него вошли королева Мария, ее супруг и по четыре человека от каждой из сторон: два ярла из рода Коминов с Маром и Гамелином, а от другой партии – Дорвард, Стюарт, Роберт де Мейнер и Гильберт де Хей. Юстициарием был назначен ярл Бухана.

Интриги Генриха потерпели полный провал, шотландский король почти достиг зрелого возраста и обещал стать достойным мужем и истинным государем. И действительно, все 28 лет дальнейшего царствования Александра III (равно как и при его отце) в стране царили порядок и спокойствие. Дорвард прожил еще 20 лет, и в течение всего этого времени оставался верным слугой короля.

Что ж, можно утверждать, что Александр III, известный под именем Александр Миролюбивый, вырос во многом очень похожим на своего отца. У него была благородная внешность, он обладал огромным обаянием в сочетании с не менее сильным характером. Фордун говорил, что даже враги любили его, что королю была присуща такая великая врожденная властность, что если бы он приказал какому-либо человеку покончить с собой, тот без раздумий выполнил бы это приказание. Его сила проистекала от ясности ума и самодисциплины. Он был справедливо провозглашен королем и умел управлять как самим собой, так и своими подданными. Завоеванная им любовь основывалась на народном доверии, а доверие – на его беспристрастной справедливости по отношению ко всем, невзирая на социальное положение.

Лонеркостская хроника приписывает Александру слабость к женщинам, однако хронист был чрезвычайно враждебно настроен по отношению к шотландскому королевскому дому, и ни в каких источниках мы не встречаем упоминаний о том, что у Александра III были внебрачные дети.

Александр никогда не имел случая проявить свои военные дарования благодаря своему дипломатическому таланту и умению управлять, а единственная серьезная военная кампания, которая велась в годы его правления, проходила без его непосредственного участия и не была отмечена крупными сражениями, зато имела далеко идущие последствия, став последним этапом объединения шотландских земель.

Осенью 1260 года Александр III и королева посетили Англию. Шотландский король пожелал навестить свой фьеф Хантингдон, заявить о своих правах на поместья, которыми его отец владел в Тайндейле, и вновь потребовать приданое жены, которое так и не было выплачено. Когда они уже пересекли границу, королева сообщила Александру, что ждет ребенка. Маргарита была очень привязана к своей семье и, желая, чтобы ребенок родился среди ее родных, до поры скрывала свое положение.

Шотландцев встревожило это известие, поскольку к тому моменту и Александр и его спутники успели хорошо узнать Генриха. Ребенок сразу же стал бы законным наследником шотландской короны, поэтому не был желанным для английского монарха. Александр разрешил жене провести зиму с матерью, но, прежде чем покинуть ее, он предусмотрительно заставил Генриха поклясться в том, что королева сможет беспрепятственно отправиться домой через сорок дней после родов и что в случае смерти ее супруга или ее самой ребенок будет передан названным поименно шотландским лордам.

В Виндзоре 28 февраля 1261 года королева родила дочь, получившую при крещении традиционное имя Маргарита. Александру III было тогда уже около 20 лет, и Генрих то ли любил его, то ли понимал, что теперь он не может безнаказанно оказывать на него давление, но, так или иначе, два государства очень сблизились. Английский король прекратил свои интриги и в течение всего времени его правления между Шотландией и Англией сохранялись мирные и подлинно дружественные отношения.

Теперь Александр III окончательно стал настоящим главой государства. Успешно наладив отношения с Англией, он продолжил политику своего славно известного отца и обратил внимание на север и запад.

Летом 1261 года шотландский король отправил посольство в Норвегию, возможно с целью возобновить предложение купить острова. В это время ярл Росса и другие северные вассалы Александра вели частные войны с вассалами Хакона на островах, и Хакон задержал послов и потребовал удовлетворения. Александр тогда ожидал выплаты последних 1000 мерков из приданого своей жены: Генрих смог собрать только 500 (что, согласно его торжественному заверению, составляло все деньги, которыми он располагал), так что взамен недостающей суммы английский король взял на себя роль посредника в переговорах. Хакон отвечал, что он желал бы сохранить мир с Шотландией, но в 1262 году его вассалы вновь пожаловались на набеги своих шотландских соседей, и он решил объявить войну Александру.

В течение зимы и весны 1263 года Хакон тщательно готовился к военным действиям. В июле того же года он наконец отправился в плавание с самым мощным флотом, который когда-либо покидал берега Норвегии: в его состав входили 100 кораблей и королевская галера, сделанная из дуба с позолоченной носовой частью в виде дракона. В августе они прибыли на Оркнейские острова. Их прибытие сопровождалось солнечным затмением. Вожди островов присоединились к норвежскому войску и принесли вассальную клятву Хакону, который затем двинулся на юг вдоль береговой линии.

Когда флот Хакона проплывал мимо острова Рига, к нему явился Эвен Аргайлский. Он был вассалом Хакона по островным владениям, но подданным Александра как владелец земель на главном острове, острове Британия, и не желал сражаться против шотландского короля. Хакон надавил на него, и Эвен сложил с себя присягу, что, конечно же, означало для него потерю норвежских фьефов. Крепкий старый Хакон, узнававший человека с первого взгляда, позволил ему беспрепятственно удалиться с богатыми дарами, и Эвен пообещал сделать все от него зависящее для заключения мира.

Александр в это время произвел набор солдат в свое войско в западных провинциях и построил корабли в Эре для несения прибрежной сторожевой службы. Уже начались вражеские набеги, и остров Бьют был атакован неким Руари, лэрдом {7}7
  Лэрд (шотландский землевладелец, лорд) – представитель нетитулованного дворянства. Лэрды образовывали нижний слой шотландского дворянства и, в отличие от титулованных лордов, участвовали в парламенте не непосредственно, а через своих представителей.


[Закрыть] этого острова, объявленным вне закона еще Александром II. Отряд изгнанника перебил весь гарнизон Ротсея. Хакон, обогнув Кинтайр, продвинулся вверх по Ферт-оф-Клайду и разграбил остров Арран.

Начались переговоры. Александр III послал к норвежскому королю нескольких святых отцов, а в ответ Хакон отправил своего посланца в город, где тогда находился шотландский государь. Некоторое время казалось, что они сумеют договориться. Александр признавал права Хакона на Гебридские острова, но выдвигал свои притязания на острова, располагавшиеся в заливе Ферт-оф-Клайд, то есть Бьют, Арран и Камбрес. Обсуждение условий мира затянулось, что, возможно, было сделано преднамеренно, чтобы шотландцы получили дополнительное время для подготовки и переменилась погода. Хакон, потеряв терпение, послал к королю некоего Колбейна, передав Александру, что выступает с войском, чтобы либо полюбовно уладить ссору, либо решить ее в сражении.

К началу сентября у норвежцев заканчивались запасы продовольствия, погода портилась. Хакон прервал переговоры и послал 60 кораблей в набег на Лох-Лонг во главе с Магнусом Мэнским и некоторыми вождями с островов. Они перетащили суда по суше к озеру Лох-Ломонд и разграбили все прилегающие окрестности до самого Стерлинга.

Войска Александра стояли в Каннингеме, ожидая перемены погоды. В последний день сентября начался шторм, нанесший значительный урон норвежскому флоту. У нескольких судов снесло мачты, а у флагмана Хакона, стоявшего на пяти якорях, вырвало швартовные кнехты, и он столкнулся с другим кораблем. Еще несколько кораблей выбросило на берег у Ларгса. На берегу были зажжены подготовленные для этого случая сигнальные огни, и окрестное население напало на потерпевших крушение норвежцев. Правда, нападение это было отбито.

Второго октября, когда шторм стих, Хакон высадил своих людей на берег, чтобы спасти груз. На них тотчас набросились шотландцы. Но вряд ли это было шотландское войско, так как оно к тому времени было рассредоточено по всему побережью Эршира и несло сторожевую службу. Отряд нападавших состоял из рыцарей, обладавших, естественно, большей свободой передвижения, чем пехота. С ними шло местное ополчение.

По всей вероятности, сам шотландский король находился в это время в другом месте, отчего отряд возглавлял Александр Стюарт. Норвежцы убедили Хакона вернуться на флагман и заняли оборону у выброшенных на берег кораблей. Там и завязалась жаркая схватка. Вновь поднялась буря, и норвежцы не смогли высадить подкрепление, но те, кто были на берегу, храбро сражались против превосходящих сил противника до наступления темноты, которая из-за широты месторасположения опустилась на землю уже вскоре после полудня. Тем не менее, норвежцы потерпели сокрушительное поражение.

В принципе, еще до того как сошлись войска, исход битвы был предрешен погодой. Но в итоге победа сыграла чрезвычайно важную роль для обеих стран, так как она отвела угрозу широкомасштабной войны. Хакон сжег выброшенные на берег корабли и ушел восвояси. Ирландцы пригласили его прибыть на юг и оказать им помощь в борьбе с англичанами, но у Хакона заканчивалось продовольствие и, кроме того, подул встречный ветер. Норвежский король прибыл на Оркнейские острова, чтобы перезимовать в Керкуолле. Там в ноябре он тяжело заболел и скончался 15 декабря. До наступления весны его тело было выставлено для прощания в Керкуоллском соборе, а затем его отвезли на родину и похоронили в Бергене.

Известно, что в тот же самый день, когда весть о смерти Хакона была передана Александру III, у него родился сын. Принц Шотландии, получивший при крещении также имя Александр, родился в Джедборо 21 января 1264 года. Вскоре после этого вожди Оркнейских островов спросили об условиях, на которых король был согласен прекратить военные действия, но Александр III отказался обсуждать с ними этот вопрос.

Когда наступило лето, послов для заключения мира с шотландцами направил Магнус VI, новый король Норвегии. Александр выказал свою готовность к переговорам, но его условия оказались слишком тяжелыми, и послы отказались их принять.

В 1265 году Александр сам возобновил мирные переговоры, направив к Магнусу VI некоего Реджинальда, монаха из Мелроза. В итоге Магнус согласился продать острова, возможно потому, что Александр и так уже фактически стал их повелителем. В связи с этим острова вновь стали частью Шотландии, и границы государства (с небольшими поправками) приняли те очертания, которые можно увидеть на современной карте.

Еще до окончательного разрешения конфликта с норвежцами в Англии разразилась война между Генрихом III и его баронами. Впрочем, в августе следующего года сын Генриха Эдуард победил мятежников в бою при Ившеме. Спустя некоторое время этот самый принц Эдуард, которому суждено будет очень хорошо познакомиться с Шотландией и в ходе непрестанных войн с ее жителями окончательно закалить их патриотический дух, приехал проведать свою сестру-королеву в Хеддингтон и был полностью покорен своими юными племянниками.

В ноябре 1272 года король Генрих III скончался. Принц Эдуард находился тогда в Палестине и короноваться смог только в августе 1274 года. На церемонию прибыли Александр III и Маргарита. Их кортеж был снаряжен с истинной роскошью, так как в то время шотландские короли были очень состоятельны. Похоже было, что Александр сомневался в своем шурине, так как прежде чем принять приглашение, он заручился у него ясным подтверждением того, что прибытие шотландского короля не подразумевает никаких вассальных отношений.

Во время этого визита королева Маргарита увидела родную страну в последний раз, так как 26 февраля 1275 года она скончалась от болезни в Купаре, оставив после себя троих детей: принцессу Маргариту, четырнадцати лет, принца Александра, которому исполнилось одиннадцать, и маленького принца Давида, которому не было тогда еще и двух. После смерти жены Александр III в течение девяти лет не предпринимал попыток жениться вторично, пока перед Шотландией не встал ребром вопрос о наследнике престола.