Текст книги "Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов"

Глава 4
САКСЫ

Колонизация Англии и низменной части Шотландии германскими народами, возможно, происходила во многом так же, как и колонизация Франции. По всей видимости, захватчики прибыли как федераты – наемники, которым даровали землю за службу по защите от своих одноплеменников и против пиктов (пикты жили на севере острова Великобритания, в нынешней Шотландии и так и не были покорены Римом. – Ред.).

Бритт Гилдас, писавший, по всей видимости, где-то до 548 года, утверждает, что три военных корабля саксов прибыли в Британию по приглашению некоего неназванного короля и им была дарована земля в восточной части острова при условии, что они будут защищать страну. (В начале V века в связи с нехваткой сил и общим кризисом Римской империи римские легионы были выведены из Британии. – Ред.) Позднее к ним прибыло пополнение на других кораблях, и новым воинам тоже была дарована земля. Когда эти колонисты стали многочисленнее, они восстали против своих хозяев и начали продвигаться в глубь страны. Они были разбиты бриттами под командой Амброзия Аврелиана, после чего последовал ряд мелких сражений, завершившийся победой бриттов у Монс-Бадоникуса. Затем наступил период мира, во время которого Гилдас и писал свое сочинение. Беда Достопочтенный, писавший где-то до 731 года, добавляет к этому рассказу имена британского короля Вортигерна и вождей захватчиков Хенгеста и Хорсы, а также пишет, что, согласно преданию, Хорса был погребен в Кенте. Временем первой высадки саксов он называет период вскоре после 449 года.

По крайней мере частично история Гилдаса подтверждается находками германской керамической посуды IV – начала V века, а также следами производства металлических орудий в бывших римских поселениях, как в Йорк шире, так и в Восточной Англии. Это заставляет предполагать, что саксы обосновались здесь как федераты, возможно, даже до окончательной эвакуации римлян и перед временем Вортигерна. Однако, когда мятеж саксов оказался успешным, другие саксонские вожди стали прибывать в Британию без приглашения. Поселение Уэссекс западных саксов, похоже, стало результатом вторжения, хотя до сих пор не объяснено, возможно кельтское, происхождение имени Кердик, которое принадлежало первому в династии королю западных саксов.

Уход римлян, похоже, не оставил британцев столь беззащитными, как это принято думать. Снова возродилось деление кельтов на племена, и, по крайней мере, на севере кельты сохраняли свое правление, в то время как на юге саксы встретились с сильным сопротивлением. Захватчики не могли дойти до Бристольского залива до битвы при Диорхаме (Дирхаме) в 577 году и до Ирландского моря до битвы при Честере в 613 году – и, конечно, Уэльс и Корнуолл остались кельтскими районами.

Археологические находки и изучение названий местностей часто противоречат Англосаксонской хронике, и их интерпретация часто становится предметом дискуссий. Тот факт, что местности, названия которых сохранились от первых англосаксов, не содержат саксонских погребений или имеют их в незначительном числе – как в районах Кембриджа и Оксфорда, – заставляет предполагать, что существовал период, в который бритты отвоевали эти районы. В Хрониках упоминается захват саксами Лимбери в Бедфордшире, Айлесбери в Бакингемшире и Бенсона и Айнсхема в Оксфордшире в 571 году. Вряд ли районы, столь далеко расположенные к востоку, не были в руках саксов к этому времени. Если эта дата верна – что подвергается сомнению, – это заставляет думать, что данные районы были возвращены бриттами, возможно, после победы при Монс-Бадоникусе. Ряд земляных сооружений, построенных в послеримский период, возведенных поперек Икнилд-Уэй (древняя дорога от Норфолка до Уилшира, существовавшая по крайней мере с начала железного века. – Ред.), могут быть оборонительными линиями саксов, построенными для того, чтобы сдержать продвижение бриттов к северо-востоку от долины верхней Темзы, то есть в районе, который определенно был в руках саксов примерно в 500 году. Существует несколько свидетельств, что в это время захватчики начали покидать эти берега и селиться среди франков. Возможно, что этот период совпал со временем мира, когда Гилдас и писал свое сочинение. Мы наверняка так и не узнаем точное время завоевания.

Хотя Беда Достопочтенный разделял захватчиков на англов, саксов и ютов, они были смешанным народом, если судить по происхождению и характеру самых ранних захоронений. Юты, которые были связаны с франками Рейнской области, в конечном счете поселились в Кенте, на острове Уайт и, возможно, в южном Хэмпшире. Эссекс, Уэссекс, Миддлсекс и Суссекс, как можно заключить из самих названий, были заселены саксами, пришедшими из Старой Саксонии в Северной Германии и Голландии. Восточная Англия, Мидленд и север Англии были заселены англами из района к югу от Дании, который по сей день носит название Ангельн. Большое число могил, содержащих изделия франков V века, заставляют предполагать, что в первой волне колонизаторов были также военные отряды франков, прибывших сюда со своими женщинами. Захватчики приплывали во главе с военными вождями германских династий. Свидетельства Тацита о них хорошо дополняются великой эпической поэмой «Беовульф», написанной в христианские времена, но содержащей множество языческих элементов и описаний отношений между вождями и членами их военных отрядов.

Без сомнения, проблемы при завоевании были связаны с трудностью организации небольших отрядов в крупные воинские формирования. Завоевания относительно небольшими отрядами привели к появлению множества мелких королевств. Этих королевств было примерно двенадцать в 600 году и три накануне вторжения датчан. Однажды один правитель смог сделать себя главным над другими королевствами, но его владения не пересекли Хамбер (эстуарий рек Трент и Уз на востоке острова Великобритания. – Пер.), великую разделительную линию между Нортамберлендом и Южной Англией. К VII столетию значение слова «бретвалда» («широко властвующий». – Пер.), титула, данного саксами своему правителю, начало меняться, от главы конфедерации военных королевств, объединенных против общего врага, во владыку над всеми королевствами, чье правление простирается от одного края страны до другого и подчинение которому требуется от местных королей. К VIII веку отношения между Оффой, королем Мерсии (как «бретвалды»), и подчиненными ему королями стали отношениями господина и слуг. Однако ни один «бретвалда» не передал свою власть по наследству, и ни одна королевская династия не получила преобладания вплоть до вторжения датчан в IX веке и завоевания ими земель саксов, за исключением запада саксонских территорий (временами датчане подчиняли Англию полностью. – Ред.).

Это был героический период; сражения были своего рода наслаждением; чувство товарищества и преданность своему боевому отряду были темой поэзии, декламируемой в залах дворцов. Воины воевали за выбранного ими вождя, чтобы заслужить ему большую славу; сокровища и оружия, что при этом захватывались, передавались вождю. В ответ воины могли рассчитывать на защиту со стороны вождя, на то, что в случае гибели они будут отомщены или их семьям выплатят возмещение их убийцы или их родственники. Англосаксонские хроники достаточно ясно показывают, что ужасные годы правления Этельреда II Неразумного (или Неблагоразумного (968 (?) – 1016; правил в 978 – 1013 и 1014 – 1016. – Ред.) во многом стали такими из-за того, что убийство брата и предшественника Этельреда Эдуарда не было отомщено. Воины ожидали от своего господина богатых даров, золотых колец, лошадей и предметов вооружения, а также пиров в зале своего господина; однако важнее всего было завоевать славу. Беовульф говорит Хротгару (Хродгару): «Пусть те, кто могут, достигнут славы пред тем, как умереть; это для благородного воина лучше, чем смерть от старости». По закону господин нес ответственность за действия своих людей и должен был доставлять их в суд и платить за них штрафы.

Достигнув преклонного возраста, Беовульф размышляет над деяниями, которые он осуществил во имя Хигелака, короля гаутов, своего господина: «Со сверкающим мечом я получил вознаграждение в войне... получив богатства, которые он даровал мне. Он дал мне землю, владения и родовое гнездо. Я всегда хотел идти перед ним пешком, когда он один в фургоне...» Награду, данную ему Хродгаром за убийство чудовища Гренделя и его матери, Беовульф принял от имени Хигелака и передал ему флаг, шлем, кольчугу, меч и четыре лошади одной масти. Хигелак, в свою очередь, дал ему меч, который принадлежал его отцу, деду Беовульфа по матери: «В эти времена нет у гаутов (кто такие гауты в «Беовульфе», остается спорным. Некоторые ученые считают, что это готы с острова Готланд или из Южной Швеции, другие – что это юты Ютландского полуострова. Есть и другие толкования. – Ред.) лучшего богатства среди мечей». Короли и великие вожди обычно описывались поэтически как «дарители богатств», «дарители колец», «прибежище воинов». Поэма «Странник» говорит о глубоком чувстве пустоты и одиночества человека, который потерял своего господина. Он вспоминает счастливые дни в зале для пиршеств, раздачу сокровищ и товарищество.

В своей последней битве Беовульф (ставший к этому времени королем гаутов. – Ред.) сильно пострадал от своих последователей, и его молодой родственник, Виглаф, горько упрекает своих товарищей в их предательстве. «Тот, кто захочет быть правдивым, может сказать, что этот господин давал вам богатства и вооружение, в которое вы сейчас облачены. Когда он сидел в зале, где все пили эль, он часто, как принц, давал своим воинам и тэнам[9]9
  Тэны – в Англии Средневековья – служилая знать, дружинники короля.


[Закрыть] шлемы и кольчуги, самые лучшие, которые только мог найти поблизости или в дальних краях, так что самому ему оставалось самое худшее, когда он шел сражаться». Виглаф продолжает упрекать своих товарищей в бесчестии.

Англосаксонские хроники говорят о сражении в 786 году, когда тэны короля Киневульфа из Уэссекса обнаружили, что король убит во время неожиданного нападения, когда они спали. Хотя сторонникам короля предлагали пощаду, те предпочли сражаться, пока все не погибли, кроме одного уэльского заложника, но и он был сильно изранен. Аналогично, когда убийцам Киневульфа и его людей была предложена пощада со стороны родственников убитых, те с негодованием ее отвергли. Преданность своему отряду была главным законом этих отрядов. Тех воинов, которые бежали с поля боя, называли nithing, трус, и они доживали свою жизнь в бесчестье.

Когда Пенда, король Мерсии, отправился на войну, за ним последовали тридцать duces regii, или эльдорменов. Видимо, они были принцами или вассальными королями (вождями) некогда независимых народов. Хартия Оффы, короля Мерсии, 777 года включает фразу «мой вас сальный король, эльдормен, своего собственного народа хвисс (древнекельтское королевство, располагавшееся на землях нынешних графств Глостершир и Вустершир. – Пер.)». В самых ранних упоминаниях об этом правителе он именуется королем (rex). Эльдормен времени поздних саксов стал представителем короля в графстве, возглавлял местные военные силы и осуществлял административное правосудие в суде графства. Однако он был лишь наместником и являлся вассалом, назначенным управлять за свои способности. Биртнот, эльдормен Восточной Англии, описан в поэме «Малдон» как «благородный вассал Этельреда». В 860 году Осрик и Этелвульф, эльдормены Хэмпшира и Беркшира соответственно, повели силы своих графств против датчан и разбили их. Похоже на то, что графства Уэссекса возникли на месте проживания ранее независимых народов. В остальной части страны графства были созданы после датского завоевания, и разделения на графства были произведены всего лишь ради удобства. Графства обычно создавались вокруг города, который давал графству свое название. По датским законам (в области «датского права») во времена Альфреда каждое из графств представляло собой место расселения отряда датской армии. Эльдормену платили в пропорции от доходов и налогов, получаемых от городов на его территории, а также дарованием ему наделов земли. Он, похоже, получал больший вергельд, чем обычный вассал; на севере эта разница достигала четырех раз.

Командир подчиненного ему воинского отряда во время завоеваний становился вассалом в ходе расселения и закрепления на завоеванной территории. В VIII веке он обычно ожидал за свою службу надел земли, соответствующий его рангу. Обычно этот надел освобождался от налогов, а крестьяне – от всех повинностей, кроме военной – обязанности чинить мосты и работать на строительстве крепостей и других укреплений. Эти обязанности назывались trimoda necessitas, и каждый свободный крестьянин обязан был принимать в них участие. Однако в некоторых случаях вассал также требовал дополнительной службы, например участия в эскорте. Вассалам более высокого ранга служили вассалы более низкого уровня. У церкви были собственные вассалы, которые селились в ее владениях. Молодые сыновья вассалов сопровождали короля повсюду, являясь телохранителями, слугами высшего ранга и должностными лицами. Из вассалов в более почтенном возрасте подбирались люди для службы камергерами и сенешалями, некоторые были советниками и проводили при дворе лишь часть времени. Альфред организовал службу своих тэнов так, что они находились при дворе лишь один месяц из трех, чтобы иметь возможность заниматься своими владениями. Их вергельд составлял 1200 шиллингов, в то время как за свободного простолюдина выплачивали 200. Во времена Альфреда вассал платил 120 шиллингов за неявку на военную службу, тогда как свободный крестьянин только 30. Позднее, когда владения вассалов стали передаваться по наследству, вассалом считался человек, владеющий по крайней мере пятью крестьянскими хозяйствами с примерно 100 акрами земли каждое. 100 акров хватало для поддержания по крайней мере одного крестьянского хозяйства, однако размер надела менялся в зависимости от его плодородия. Если простолюдин настолько процветал, что сам имел пять наделов, с которых платил налоги королю, то за его убийство платился вергельд, как за тэна. Однако это право простолюдин получал только через три поколения владения пятью наделами. При этом он продолжал считаться простолюдином, даже если у него был меч с золотыми украшениями, кольчуга и шлем.

Писатели более позднего времени свидетельствуют, что купец, совершивший три поездки за море на своем собственном корабле, получал звание тэна. Хотя мы не знаем, как это происходило, присвоению титула должна была соответствовать определенная церемония, поскольку производство в тэны надо было довести до народа. Аналогично освобождение раба включало в себя вручение ему в руки оружия простолюдина, что символизировало переход раба в другое сословие. Законы Генриха I постановляли, что раб при освобождении должен получать оружие свободного человека и что церемония должна проводиться в каком-нибудь общественном месте – в церкви, на рынке, в деревне или при дворе – перед свидетелями.

Земельная перепись (так называемая «Книга Страшного Суда». – Ред.), произведенная Вильгельмом Завоевателем в 1086 году (по которой выяснилось, что в завоеванной Англии проживало тогда около 1,5 млн человек. Немного по сравнению с такими странами, как Франция того времени. – Ред.), делает различие между тэнами, которые могли делать со своей землей все, что хотели, и тэнами, которые теряли свою землю после того, как покидали своего господина. Похоже на то, что к первому классу относились те, кто приходил на службу к лорду ради защиты, а ко второму – те, кто получал землю от лорда в качестве дара.

Рис. 4. Наконечник копья, найденный в Темзе около Уандсуэрта (в черте Лондона), ныне находящийся в Лондонском музее. Такие наконечники часто находят в Северной и Западной Европе. Возможно, наконечник относится к IX – X векам

Часть тэнов имела множество земельных наделов, разбросанных по множеству широв (scir (англосакс.), shire (англ.) – графство. – Пер.). С другой стороны, согласно Земельной переписи, было множество тэнов, которые имели меньше пяти наделов, что часто происходило после раздела земли между сыновьями. Поместье Салден в Бакингемшире, оцениваемое в Земельной переписи чуть больше чем в три надела, находилось во владении четырех тэнов, которые служили совершенно разным правителям.

Оружие англосаксов самого раннего периода может быть реконструировано по весьма значительному количеству находок в погребениях и по упоминаниям в поэзии. Самым распространенным было копье, традиционное оружие Одина (в мифологии древних скандинавов – верховное божество, бог ветра и бурь, а также бог войны и др. Его аналог у более южных германских племен – Вотан. – Ред.). Обычно в погребениях от копий сохранялся только наконечник и несколько фрагментов деревянного древка (рис. 4). Как правило, древко изготовлялось из ясеня (ash по-английски. – Пер.), что видно из использования слова aesc в качестве синонима копья в поэзии саксов. Самих воинов при этом называли aescberend, копьеносцы. Находки в погребениях позволяют сделать вывод, что копья имели несколько более двух метров в длину, но иллюстрации к манускриптам более позднего времени показывают намного более длинные копья. Heriot некоего Вульфсиге включал в себя копье, перевитое золотой полосой[10]10
  После смерти воина, если это произошло не в сражении, подарки его господина в виде оружия символически возвращались по налогу, называемому heriot, дословно – «военное снаряжение».


[Закрыть]. Некоторые сохранившиеся наконечники копий имели углубления (насечку), в которые вставлялись (набивались) серебро, медь или бронза. Длина наконечников была разной, но не более шестидесяти сантиметров. В нескольких случаях на наконечник наносился узор. Наконечники с зазубринами обнаруживаются редко, но их часто можно видеть в иллюстрациях к рукописям. Копье использовалось и как колющее оружие, и как метательное. В «Малдоне» поэт пишет: «Тогда пусти тяжелое, как оглобля, копье, в дело; метни легкое копье с острым наконечником». Иллюстрации в манускриптах позднего времени иногда показывают воинов, держащих два-три копья с зазубренными наконечниками, одно из которых они бросают. Это, возможно, указывает на использование одного-двух легких метательных копий, вместе с более тяжелым копьем для ближнего боя. Три заостренных, похожих на наконечники франкского копья ангона наконечника были найдены среди восьми копий на погребальном корабле в Саттон-Ху, в то время как настоящие копья ангоны франкского типа были обнаружены в погребениях в Кенте и в нескольких ранних погребениях в других частях Южной Англии.

Намного реже, чем копья, в погребениях встречаются мечи, возможно из-за того, что они были достаточно большой редкостью, и из-за их магической и исторической важности. Одним из самых распространенных поэтических синонимов меча было «древнее наследие». Мечи часто упоминаются в завещаниях. Среди одиннадцати мечей, оставленных молодому принцу Ательстану в 1015 году, был один, «которым владел король Оффа» – возможно, «великий король Мерсии» (скончавшийся в 796 году). Некто Эльфгар оставил своему господину примерно в 958 году меч, оцениваемый в 120 монет-тридцатипенсовиков золотом, которые ему дал король Эдмунд. На стоимость этого меча можно было купить 120 голов крупного рогатого скота или пятнадцать мужчин-рабов. В поэзии некоторые мечи имеют имена, такие как Хрунтинг, который Унферт одолжил Беовульфу для сражения при Грендельсмере, или Нэглинг, который был мечом героя в древние времена, являлся «древним наследием, с исключительной остротой» и имел клинок, на котором поблескивал узор. Подобные мечи оценивались особенно высоко, поскольку считалось, что они обладают «удачей», мужеством и доблестью их прежнего владельца. Иногда утверждалось, что мечи были древней работой великанов, подобно мечу Беовульфа, найденному в Грендельсмере, или мифического кузнеца Веланда, подобно мечу Миммингу в поэме «Вальдере», или их находили в погребальных холмах-курганах, насыпанных над могилами героев, подобно Скофнунгу, знаменитому исландскому мечу.

Большое количество мечей с рукоятями, похожими по конструкции на те, что были описаны в разделе о лангобардах, было найдено и в Англии (рис. 5). Крестовина и полоса навершия рукояти сохранялись редко, но их форма показана пластинами, приклепанными выше и ниже их. Деревянная пластинка сохранилась на рукояти, найденной в Крандейл-Дауне, но ныне на ней такой густой налет, что ее можно принять за железную. Крестовина из рога сохранилась на мече из Лейкенхит-Фена. Обе находки ныне находятся в Британском музее. Весьма похожая рукоять, обнаруженная в Вальсгарде, Швеция, имеет как полосу навершия рукояти, так и металлическую крестовину, украшенные так, чтобы соответствовать полосе и крестовине, приклепанным выше и ниже. Некоторые мечи конца V века, найденные в Питерсфингере, Уилтшир, и Абингдоне, Беркшир (Абингдон находится в соседнем графстве – Оксфордшире. – Ред.), возможно, произведены в той же мастерской, что и мечи, обнаруженные в Германии. Предположительно, их изготовляли в районе Намюра (современная Бельгия). Несколько рукоятей, обнаруженных в Кенте, имеют кольцо, прикрепленное к ним при помощи петли, приклепанной к одному концу навершия рукояти. Назначение колец не совсем ясно, но известно, что клятвы часто при носились либо на рукояти меча, либо на кольце, и эти рукояти с кольцами, возможно, изготовлялись с учетом возможности принесения на них клятвы. Поскольку к некоторым старым мечам прикреплены кольца, но их нет на королевских мечах, была выдвинута версия, что кольца могли быть символом товарищества, даруемым королем своим самым знатным тэнам, и что кольцо удаляли после того, как меч менял своего владельца. Определенно не похоже на то, что кольца имели какую-то практическую ценность, поскольку большая часть мечей с кольцами, найденных на континенте, имеют кольца без отверстия в середине, изготовленные сплошным куском, которые не могли быть использованы для подвешивания меча или прикрепления амулета.

Рис. 5. Древнесаксонский меч и схема, показывающая изготовление меча

Рукоять, найденная в мемориальном погребении с кораблем одного восточноанглийского короля середины VII века в Саттон-Ху в Суффолке, имеет ту же общую конструкцию, но она была украшена вырезанными и отполированными кусками граната с узором из ступенек и четырехлистников. Также в корабле было обнаружено кольцо, отлитое вместе с оправой. Это кольцо не было прикреплено к мечу. Эта разновидность кольца, которая, предположительно, произошла от кольца на пальце, была обнаружена на мечах в Скандинавии и в землях франков. Полная рукоять, найденная в Камберленде и ныне находящаяся в Британском музее, возможно, относится к VII веку. Она изготовлена целиком из рога – навершие рукояти, рукоять и крестовина – и украшена наложенными пластинами с золотой филигранью. Углубления на рукояти предназначались для пальцев. Крестовина является прямой, а навершие рукояти имеет форму широкого корабля.

Клинки, которые вряд ли отличались от тех, которые были у франков, по всей видимости, часто привозились из-за границы. Однако рукояти могли добавляться и в Англии и, по всей видимости, время от времени меняли свой вид, как этого требовала мода. Частое сравнение в саксонской литературе клинков с ядом, по всей видимости, не надо понимать буквально. По всей видимости, упоминание кислоты относится к вытравливанию узора на лезвии или к символическому сравнению меча со змеей – оба этих сравнения относятся к клинку из-за его способности поражать быстро и из-за змееобразного узора на его поверхности.

Когда король Ательстан был ребенком, его дед Альфред подарил ему «саксонский меч с золотыми ножнами», но обычно ножны представляли собой две деревянных полосы, по одной на каждой стороне клинка, и были покрыты кожей, причем конец ножен имел металлическую пластинку. В Англии были найдены ножны, выложенные изнутри овечьей шерстью. Серебряный наконечник ножен, обнаруженных в Чессел-Дауне на острове Уайт, украшен узором из отверстий на передней части и имеет руническую надпись на задней; возможно, это – название меча. Найденный в Брайтгемптоне наконечник ножен, выполненный в виде U-образной оковки, изготовлен из серебра и украшен позолоченными бегущими животными.

Топор как оружие во времена ранних саксов, по-видимому, использовался редко, но легкие метательные топоры были найдены в Кенте и Уилтшире, что, возможно, говорит о присутствии здесь поселенцев-франков. Однако среди находок в погребальном корабле в Саттон-Ху был узкий молотообразный топор с железным топорищем примерно 60 см длиной.

Множество могил содержат ножи с лезвиями, заточенными с одной стороны. Иногда ножи имеют достаточную длину, чтобы отнести их к коротким мечам. На лезвиях ножей более позднего времени часто сделана насечка из медной и бронзовой проволоки. Нож из Ситтингбурна несет на себе имена изготовителя и владельца на англосаксонском языке, а еще один нож, найденный в Темзе, имеет на себе полный рунический алфавит. В двух письмах, написанных в нортумбрийских монастырях, упоминаются поднесенные в качестве подарков ножи, по сланные в Рейнланд, что заставляет предполагать, что ножи были исключительного качества, поскольку Рейнланд уже тогда был знаменит своим оружием и орудиями труда. Эти ножи, по-видимому, принадлежали к типу handseax или hip seax («короткий нож» и «войсковой нож» соответственно – на англосаксонском языке. – Пер.). Ножны у этого типа ножей были в целом похожи на ножны, находимые на континенте, если судить по сохранившимся наконечникам ножен.

После копий самым распространенным предметом вооружения были щиты. До наших дней от них обычно сохранялся железный умбон и рукоять (скоба), от которой отходят ремни почти к краям щита. Иногда в могилах обнаруживали элементы металлического обода щита, а в Кинби, Линкольншир, был найден щит, украшенный большим числом позолоченных бронзовых бляшек, переплетающихся в виде узора. Сам щит представлял собой деревянный диск, по всей видимости, 2,5 см толщиной, если судить по длине сохранившихся заклепок, и был плоским. Сейчас остатки этого щита находятся в Британском музее. Саксонская поэзия постоянно дает понять, что щиты изготовлялись из липы (Виглаф «сжал свой меч, желтое липовое дерево»). Закон Ательстана запрещает покрывать щиты овечьей кожей, возможно из-за того, что она тонка и легко пробивается по сравнению с кожей быка. Щит из Саттон-Ху особо выделяется своим богатством. Рукоять (скоба) немного отодвинута от умбона, чтобы дать больше места кисти руки; от ручки в разные стороны щита отходят украшенные полосы. Два гвоздя с большими шляпками держат кожаную полосу, в которую продевается рука, чтобы было удобней держать щит, составляющий метр в диаметре. За эту полосу можно подвешивать щит на стену или, с помощью дополнительных предметов, носить на спине. На поверхности щита в качестве украшения изображены чудовище и птица; справа от умбона располагается железная полоса для усиления щита. Диск щита имеет явно выраженную выпуклую форму. Как и другие объекты, найденные в погребении, щит имеет связь с вендельской культурой народа Швеции. При погребении щит был уже старым и ремонтировался перед тем, как быть захороненным (рис. 6)[11]11
  Описанная здесь реконструкция в настоящее время пересматривается господином Р.Л.С. Брюсом-Митфордом, хранителем Отдела британских и средневековых древностей в Британском музее.


[Закрыть].

Рис. 6. Примерная реконструкция щита, найденного в корабле в Саттон-Ху и находящегося ныне в Британском музее. Эта реконструкция в настоящее время пересматривается

Остатки деревянной части щита, найденные в Питерсфингере, похоже, позволяют заключить, что щит состоял из двух деревянных дисков, один из которых был положен так, что древесные слои располагались перпендикулярно слоям другого диска, аналогично современной клееной фанере.

Отсутствие нательных доспехов в могилах саксов примечательно тем, что то же наблюдается и в землях франков. Куски найденной в Саттон-Ху кольчуги, к нашему времени рассыпавшейся, состоят из петлеобразных колец; концы колец не сварены, так что эта кольчуга скорее служила для погребения, чем для боя. Как показывают изображения более позднего времени, как правило, саксонский воин имел обычную одежду и был вооружен только копьем и щитом. Однако из поэзии видно, что герои носили кольчугу, то есть рубаху из стальных колец. Поэтические выражения «сотканные из колец латы», «сотканная грудная сеть», «плотно закрывающая руки боевая кольчуга», «боевая кольчуга, скрученная руками» позволяют судить, что имелся в виду именно этот тип защитного вооружения. Франкская шкатулка из Британского музея, которая была, по всей видимости, вырезана в Нортумбрии примерно в 700 году, показывает нападающих на дом Эгила Лучника двух воинов, на которых видно нечто подобное кольчуге. Эти кольчуги опускаются ниже талии и имеют рукава. Поверхность кольчуги покрыта соприкасающимися кружками, но, к сожалению, резьба столь схематична, что очень трудно уверенно судить, что хотел изобразить художник. Манускрипт из Британского музея, относящийся примерно к 1000 году, «Психомахия» Пруденция, показывает кольчуги с короткими рукавами, доходящие только до талии. (Cotton Ms. Cleopatra. C. VIII.) Концы кольчуги состоят из треугольных колец, которые можно найти на краях дошедших до наших дней кольчуг. В рукописи нет упоминания, из чего был изготовлен шлем в виде фригийской шапки; сейчас предполагают, что этот шлем был сделан из кожи.

Погребение в Саттон-Ху представляет собой варварскую версию погребения полководца римской империи, и у нас нет оснований считать, что покойный был облачен в боевые доспехи. По всей видимости, король Этельхер – если в погребении именно он – был облачен в боевые доспехи во время сражения, когда погиб при Винведе (655) в Йоркшире. Утверждение Беды, что многие в этом сражении утонули, возможно, является объяснением того, что в корабле нет человеческих останков, поскольку тело короля пропало в волнах. Существует версия, что погребение относится к Редвальду Бретвалде, который скончался в 624 или 625 году и не принял христианство. Шлем с золотыми пластинами в корабле принадлежит шведской вендельской культуре и был уже старым, когда его поместили в погребение. Он имеет забрало – защиту лица – и напоминает «шлемы с забралом» «Беовульфа». Единственной сохранившейся частью нательных лат являются большие прикрепленные на петлях золотые пряжки, украшенные гранатами, мозаичным стеклом и филигранью. Полагают, что пластины соединяли половины кожаного панциря на плечах, так же как на статуе императора Октавиана Августа, находящейся в Ватикане. Поворачивающиеся застежки можно было вынуть, чтобы разъединить половины. Небольшие цепи прикрепляют эти застежки с пряжками, чтобы их не потерять. Пояс мог соединять заднюю и переднюю части панциря вместе на поясе; пояс можно было повязать также под мышками.