Текст книги "Жар под кожей"

Глава 4

Аня

Следующий день начинается с шумного сопения мужа под боком и воспоминаний о прошедшей ночи. Я гоню мысли, но они упрямо, одна за другой, лезут в голову. Пробегает шальная мысль, что так быть не должно. Что отношение Вани ко мне неправильное и он не должен поднимать на меня руку, материться и тратить мои деньги на выпивку с друзьями.

Закончив с воспоминаниями, тихо встаю с кровати, чтобы не разбудить мужа, беру в шкафу заранее приготовленные вещи и иду в гостиную. Быстро одеваюсь, собираю сумку и выхожу. На часах шесть утра, но я не могу находиться с Ваней в одной квартире. Ужасно боюсь, что он снова начнет буянить, поэтому сбегаю, внутренне молясь, чтобы он не проснулся в ближайший час и не увидел, что я ушла раньше времени.

Вырвавшись на улицу и доехав до университета, я наконец выдыхаю. До пар еще два часа, поэтому я решаю прогуляться по окрестностям, посмотреть на город и отдохнуть морально. В круглосуточном кафе покупаю себе кофе и сажусь в парке. На улице прохладно, но горячий напиток отлично согревает. Позвонить и обсудить сложившуюся ситуацию мне не с кем. Матери с отцом давно нет. У меня осталась единственная сестра, но она всегда говорила мне бросить Ваню и жить своей жизнью. Не думаю, что если позвоню ей сейчас, услышу что-то новое.

Чем больше думаю о случившемся, тем сильнее убеждаюсь, что виновата сама. Как там Ваня сказал?

– Ты не могла посидеть с нами часик? Твои тетради тебя ждали, блять?

Я ведь действительно могла перебороть нежелание и остаться с мужем и его друзьями. Может, мне нужно быть чуточку благодарнее и не сбегать по утрам, как сегодня. Ведь так я нарвусь на неприятности. Что, если прямо сейчас Ваня уже проснулся, а меня нет дома? О чем он подумает?

В ужасе распахиваю глаза и допиваю кофе. О чем я сама думала, когда уходила из дома в такую рань? Муж проснется, увидит, что меня нет, и мне снова не поздоровится.

Я со страхом поднимаюсь со скамьи и бреду к остановке, сажусь на маршрутку и доезжаю до нужной улицы. И только потом думаю, что делать дальше. Вернуться домой? И что я скажу? Где была? Да и поздно возвращаться. До занятий какой-то час, и я потрачу его на то, чтобы вернуться обратно.

На остановке сажусь на скамью и наблюдаю за снующими туда-сюда людьми. Я окончательно запуталась. И все чаще возвращаюсь мыслями к разводу. Что, если я не буду просить у Вани согласия, а просто соберу вещи и уйду? Он разозлится, но я смогу выдохнуть, не думая о том, что ждет меня сегодняшним вечером. Смогу быть свободна.

Пока я думаю, мимо проносится автомобиль, но чуть дальше он резко останавливается и возвращается, замирая прямо у остановки. Я кручу головой по сторонам и замечаю рядом только пожилого мужчину и молодую девушку, разговаривающую по телефону. Мне становится спокойно. По крайней мере, меня не украдут, не посадят силком в машину, как в дешевых боевиках.

– Анна Эдуардовна? – Водительская дверь открывается, и оттуда показывается голова Руслана Жарова. – Доброе утро, – вежливо здоровается он и выходит из машины.

Парень выглядит так, будто сошел с обложки журнала: рваные джинсы, футболка с несколькими разрезами сбоку, прямо там, где располагаются косые мышцы живота, накачанные руки и солнечные очки на густых волосах. На ногах белые кеды, на груди висит какой-то прямоугольный медальон. Впрочем, отсюда я не могу разглядеть, что там написано.

– Доброе, – киваю ему в ответ и сконфуженно отвожу взгляд, выглядывая свою маршрутку.

– Транспорт ждете? – интересуется он. – Там это… поломка с маршруткой, следующая не скоро приедет. Идемте, я вас подвезу.

Перспектива сесть в машину к своему студенту отнюдь не радует. Вспоминая, как меня ревнует муж, лишь мотаю головой и отвечаю:

– Спасибо, я вызову такси.

Чтобы подтвердить свои слова, тут же достаю телефон и ищу приложение. Из-за необходимости экономить мне приходилось пользоваться им всего несколько раз. Ваня всегда говорил, что нет смысла вызывать такси, ведь у него есть машина, к чему нам лишние траты.

Не успеваю нажать вызов, как Руслан выхватывает у меня из рук телефон.

– Бросьте, Анна Эдуардовна. Я ведь тоже еду в университет. И денег не возьму. Да и машина у меня гораздо лучше выбранного вами… – Он делает паузу и всматривается в экран моего смартфона: – «Пежо».

– Руслан, отдай, пожалуйста, мой телефон. Я никуда с тобой не поеду.

– Вы что, боитесь меня? – удивленно спрашивает он. – Или у вас есть парень и он запрещает вам ездить с молодыми студентами?

Жаров усмехается, а я поражаюсь тому, насколько близко он подобрался к правде. Только почему-то это подстегивает меня встать, выхватить из его рук телефон и последовать к стоящей у остановки машине. Жду, пока Руслан откроет дверь, и тут же забираюсь внутрь. Здесь пахнет хвоей и лимонами, отчего я на несколько минут даже теряюсь, настолько этот аромат не сочетается с владельцем машины.

– Видите, все не так страшно, – с улыбкой произносит он и наклоняется ко мне близко-близко.

Инстинктивно отшатываюсь и вжимаюсь в пассажирское сиденье настолько сильно, насколько это вообще возможно. Только потом, когда слышу его гортанный смех, понимаю, как смешно и нелепо это выглядело со стороны.

– Я всего лишь пристегнул ремень безопасности, – комментирует он и отстраняется.

Чувствую, как щеки заливает огнем. Мне стыдно за свое поведение. За то, что подумала бог знает о чем, хотя он не сделал ничего ужасного, а всего лишь побеспокоился о моей безопасности.

– Вы всегда боитесь мужчин или это я особенный? – интересуется Руслан, прежде чем завести автомобиль и тронуться с места.

Я не отвечаю, да и ему, кажется, вовсе не нужен мой ответ. Руслан уверенно ведет машину, а я украдкой посматриваю на его покрытые татуировками руки. На нем белая обтягивающая футболка, открывающая каждый узор, хотя на улице холодно.

– Можете снять пальто, в салоне жарко. – Он чуть поворачивает голову и ловит меня на подглядывании.

– Давно у тебя татуировки? – решаю спросить, раз уж он заметил мой интерес.

– Давно, – он кивает. – Лет пять точно. Первую сделал в пятнадцать, а потом не мог остановиться.

В салоне действительно жарко, но я стараюсь не обращать на это внимания. Снимать пальто точно не стану. Перевожу взгляд с сильных рук Руслана на дорогу. Странно, но в его автомобиле я практически не ощущаю качки и неприятного запаха выхлопных газов. Машина легко катится по дороге, и я даже получаю удовольствие от поездки, чего прежде никогда не было.

– Приехали, – произносит Руслан.

Я дергаю ручку, чтобы выйти, но дверь не поддается, и я поворачиваюсь к парню.

– Это шутка такая? – говорю строгим голосом. – Выпусти меня сейчас же, Жаров.

Он оказывается рядом в одно мгновение.

Я не успеваю отодвинуться, а потом усилием воли удерживаю себя на том же месте. Пусть не думает, что мне страшно. Ничего такого нет!

– Не шутка, Анна, – он делает паузу и опускает взгляд на мои губы, будто хочет поцеловать, – Эдуардовна.

– Открой дверь, Жаров, вдруг нас кто-то увидит.

Он начинает смеяться. Моего лица касается тепло его дыхания.

– У меня тонированные стекла, Анна Эдуардовна, – с усмешкой говорит он. – Поверь, нас точно никто не увидит.

И снова этот взгляд на мои губы. Темный, тягучий. Я читаю в нем смесь желания и запрета, а затем с ужасом понимаю, что молчу и чего-то жду. Паузу Руслан понимает по-своему: обхватывает мой подбородок одной рукой, проводит большим пальцем по нижней губе, чуть оттягивая ее. Его взгляд тут же темнеет. Он прерывисто дышит и наклоняется так близко, что я чувствую жар его дыхания.

– Скажи, что у тебя никого нет, – пьяно просит он. – Скажи, потому что я пиздец как хочу тебя.

– Выпусти меня из машины! – мой тон переходит на крик. – Выпусти! – Я отворачиваюсь от Руслана и утыкаюсь лбом в окно.

Меня пробивает дрожь от чувств, которые я совсем не должна испытывать по отношению к этому парню. Намеренно поворачиваюсь спиной к нему, так, чтобы он не видел моих горящих от смущения щек. А еще приходится сильно свести ноги от неожиданно нахлынувшего возбуждения. Так не должно быть. Точно не с ним. Нет.

– Аня…

Его голос звучит рядом с моим плечом, и я почти со всхлипом повторяю:

– Выпусти меня, Жаров, пожалуйста…

За моей фразой следуют долгие мгновения тишины и горячего прерывистого мужского дыхания. Я не знаю, почему веду себя так, но с ужасом понимаю, что только не смотря ему в глаза и не чувствуя жар его дыхания могу отказать и выйти отсюда.

– Дверь разблокирована.

Я не хочу обращать внимания на его тон: злой, расстроенный и какой-то грубый. Он будто выталкивает меня из машины, хотя кроме этих двух слов ничего не говорит.

Вырываюсь из машины и вдыхаю свежий воздух. Отхожу на несколько шагов от автомобиля, будто он виноват в том, что я чувствовала несколько минут назад, и оглядываюсь. Университет находится прямо передо мной, но я мнусь, останавливаюсь неподалеку и пытаюсь прийти в себя. Щеки еще горят, а руки трясет от нервов. И это я еще стараюсь не замечать дико колотящееся сердце, которое то и дело норовит выпрыгнуть из груди.

Собравшись с силами, иду на кафедру, чтобы перевести дух и – мне стыдно признаться в этом самой себе – скрыться. Здесь я недосягаема для Руслана, но буквально через три часа у меня пара. И он будет на ней присутствовать.

– Доброе утро, – здоровается со мной преподавательница психологии.

– Доброе. Не ожидала увидеть кого-то столь рано, – признаюсь я.

Я еще не успела близко познакомиться со всеми преподавателями, но с Валерией Степановной мы разговаривали вчера. Приятная женщина лет сорока, внимательная, опрятная и, как мне показалось, крайне педантичная.

– Иногда я прихожу еще раньше, – признается она. – А вы почему пришли так рано? Сбежали от мужа?

Она говорит это без злого умысла и явно не для того, чтобы задеть. Валерия Степановна не может знать о моих отношениях с мужем, да и говорит она дружелюбно и мило. Впрочем, она ведь преподаватель психологии? Что, если она рассмотрела в моем поведении клеймо жертвы насилия?

– Встала пораньше и решила, что смогу подготовиться тут. И вы правы, не хотелось мешать мужу.

– Послушайте, Аня… – Она запинается, видимо, решая для себя самой, стоит ли говорить со мной дальше. – Я не вправе лезть к вам в семью, но… В общем, вот.

Она протягивает мне визитку, на которой напечатано: «Адвокат. Специалист по бракоразводным процессам». Дальше написан номер телефона и адрес адвокатской конторы, куда можно обратиться. Я все еще не понимаю, как она узнала, но мне становится жутко стыдно и неловко.

– Я сама жертва домашнего насилия, Анна, – сухо говорит она. – Пять лет в браке с мужем, которому было абсолютно наплевать на мое мнение и желания. Избиения, насилие, – я не понаслышке знаю, каково это. Я и на психолога пошла учиться после развода, чтобы помогать людям. Если хочешь, можем поговорить об этом. Он давно тебя бьет?

В этот момент я слышу за спиной шорох и слишком быстро поворачиваюсь, будто боюсь, что за спиной стоит мой муж и точно все слышит.

– Костя? Иванов? – удивленно интересуется Валерия. – Ты же всегда с опозданием приходишь и чаще на вторую пару. Почему так рано?

Парень, которого я запомнила по грязным шуткам в мою сторону, вмиг тушуется и даже бормочет извинения.

– Я хотел… – Он запинается и пожимает плечами. – Перепутал кабинеты.

По тому, как быстро он сбегает с кафедры, понимаю, что он все слышал. Надеюсь, что завтра – или даже сегодня – вся аудитория не будет говорить о том, что меня бьет муж.

– Эти студенты! – сетует Валерия Степановна. – Вы красивая девушка, они вам проходу не дадут, вот увидите.

Я лишь хмыкаю, прекрасно понимая, что так и есть. Вон, один после второй встречи уже признается невесть в чем. Устраиваясь на работу в университет, я знала, что будет трудно. С детьми-подростками всегда нелегко. Но и подумать не могла, что настолько. И в первую очередь – мне самой.

Я отсиживаюсь на кафедре до первой пары, потом иду вести лекцию, надеясь, что с Русланом нам пересекаться не придется. Так и происходит. Я не вижу его вплоть до следующей пары, которую веду в его группе. Мне почему-то неловко и страшно, и хоть я понимаю, что он не может знать о моей реакции на его откровенные слова, мне стыдно за то, что я чувствовала там, в машине.

– Добрый день, – здороваюсь со студентами.

В этот раз повторяется все то же самое, что и в первый. Правда, на этот раз на стуле, где должна сидеть я, разлито что-то красное. Я не придаю этому значения и обвожу взглядом аудиторию. Руслана не замечаю, хотя знаю, что он приехал в университет вместе со мной. Почему-то я ожидала, что он будет здесь, а еще уверена, что вот это все – точно его рук дело. Я отказала ему, и он решил выставить меня на посмешище? На что Руслан надеялся? Что я не пойму, что это сделал он? Или не увижу всего этого и вляпаюсь в красную жижу?

Студенты молчат под моим пристальным взглядом, видимо, ожидают реакции. Возможно, истерики или немедленной жалобы в деканат. Ничего этого я делать не собираюсь. Достав из сумки свои записки, приготовленные еще несколько недель назад, начинаю лекцию.

Я пришла в университет с мыслью, что дам будущему поколению знания, которые помогут им в жизни, а сейчас понимаю, что ничего из этого им не нужно. Что ж… я просто проведу занятие.

Кажется, мой поступок их удивляет. Они сидят молча, на последних рядах кто-то даже спит, а некоторые девчонки все еще злобно смотрят на меня.

– Спасибо, до свидания, – произношу по окончании лекции.

Студенты выходят из аудитории. Собрав в сумку все свои вещи, я уже собираюсь выходить, но в этот момент звонит телефон. На экране высвечивается имя мужа. Сердце пропускает удар. Я думаю, что он собирается отчитать меня за ранний уход, но потом понимаю: будь это так, он позвонил бы сразу же, как это понял.

– Алло.

– Доброе утро, любимая.

Он говорит, как раскаявшийся грешник, и я понимаю, что он только проснулся и не понял, когда же я ушла.

– Доброе. Как себя чувствуешь?

– Голова болит. И ни черта не помню, что вчера было. Я это… ты в порядке, Анют?

– Да, Вань, в порядке.

На самом деле я не в порядке. За последние двадцать четыре часа произошло столько, что мой мозг отказывается воспринимать случившееся.

– Малыш, позволишь мне загладить свою вину? – спрашивает Ваня. – Только ты, я и ресторан.

Я не успеваю ответить, потому что в аудиторию входит Руслан. Он бросает короткий взгляд на ряды и, убедившись, что никого нет, закрывает дверь на замок. От шока я теряю дар речи, а потом осознаю, что на другом конце провода мой муж и он ждет ответа.

– Да, хорошо, – поспешно соглашаюсь.

– Сходим?

– Да, конечно.

– И ты даже не спросишь куда?

Когда Ваня хочет загладить вину, он говорит нежно и спокойно, не матерится и не повышает на меня голос. Он становится идеальным мужем, внимательным и заботливым, готовым сдувать с меня пылинки.

– И куда же? – спрашиваю деловым тоном, который, судя по вздоху мужа по ту сторону трубки, ему вовсе не нравится.

И все из-за студента, который с каждым шагом подходит все ближе. Я не знаю, чего от него ожидать, и инстинктивно отхожу дальше, хотя точно не должна показывать страх.

– Ты зла на меня, да?

– Что ты, нет конечно.

Муж мне не верит. Я чувствую это по его вздохам и молчанию, которое давит на меня даже через расстояние.

– Ванюш, все в порядке. Извини, у меня по расписанию пара.

Я успеваю услышать только «Перезвони», прежде чем отключаюсь и оказываюсь зажатой между столом в первом ряду и парнем, который, видимо, не понимает слова «нет».

Глава 5

Руслан

Ее «Ванюш» больно ударяет по нутру. Хочется взять ее старенький смартфон и разбить его о стену, настолько отвратительно слышать, как она произносит чужое имя. Не мое. Еще и тянет его так мерзко «Ваню-ю-юш». Тьфу. Что это за имя у мужика – «Ванюш»? Как говняш, ей богу.

– Жаров, отойди!

Командует. Чувствует себя победительницей, главной в этом положении. Ни-хрена!

Хватаю ее за руку и тяну на себя. Аудитория закрыта, сюда никто не войдет, мы одни и кричать она вряд ли будет. Сейчас плевать на то, что у нее есть этот «Ванюш». Не будет, если есть. Все кости ему переломаю, но ее заберу. И главное, раньше ничего подобного не испытывал. Не хотелось так сильно схватить девушку в охапку, перебросить через плечо и утащить к себе, как в былые пещерные времена. К тому же преподавательницу, которая мало того что внимания не обращает, так еще и нос воротит.

– Кто он такой? – спрашиваю вместо того, чтобы последовать ее просьбе.

Хочу знать, что это за хлюпик у нее, что позволяет ей работать среди молодых студентов. Или он не видит ее? Слепой? Она же не может работать там, где ее каждый час раздевают глазами! А многие в мечтах доходят не только до стриптиза, а и до чего побольше.

– Кто?

– Ванюш твой, – язвительно отвечаю я и кривлюсь, потому что от одного упоминания имени другого мужика становится неприятно.

Вот странно, да. На других, с кем был в отношениях, было наплевать. Хоть с толпой пусть перетрахается – насрать. А тут… Она же даже не моя. И повода не давала, чтобы можно было записать ее в свои девушки. Или хотя бы в любовницы. Держится отстраненно, а там, в машине, и вовсе едва не заплакала. Так противен ей был?

Отчего-то это взбесило и потянуло проверить, но пришлось сдерживаться. Напугать ее своим напором хотелось меньше всего.

– Он мой муж. – Она гордо вскидывает голову и сверкает взглядом.

Муж. Сука, муж. Откуда у нее муж вообще?

– Муж? Тебе лет-то сколько, Анна Эдуардовна?

Не верилось, что она может быть замужем. Где-то в другой реальности возможно, но в этой. Она ведь такая… Хрупкая, нежная… маленькая, что ли. Молодая, вот! Какое замужество? В ее годы девчонки по дискотекам гоняют и дайкири у бара пьют, а не надевают строгий костюм и идут читать лекции.

– Ну уж явно больше, чем тебе! – огрызается она и дергает рукой, чтобы освободиться.

Не отпускаю, держу крепче, чтобы не могла вырваться. Толкаю на стол, усаживаю на скользкую поверхность. Устраиваюсь между ног и приближаюсь настолько, насколько это возможно, потому что она сопротивляется.

– Студент Жаров! – восклицает. – Вы что себе позволяете?

И дрожит. Ведет плечами, чтобы успокоиться, и смотрит на меня как-то странно. Ждет чего-то?

Пока она думает, что я ее отпущу, я любуюсь ею. Ее большими глазами и пухлыми губами, которые она чуть прикусывает. Так и хочется впиться в них и…

Стояк больно царапается о тесные для него брюки. А Анна, судя по всему, даже не подозревает, что со мной происходит, как меня ведет от нее. От ее запаха, забивающего ноздри, от покорного бессилия, от взгляда. Чувствую себя маньяком, которого торкнуло и он не в состоянии отступить.

Я ведь минут двадцать держал двери в машине открытыми, чтобы выветрить ее из салона и из головы. Не получилось. Ее клубничный запах никак не уходит из воспоминаний. Я до малейших подробностей помню каждую нотку, хотя сейчас можно не вспоминать, а вдыхать на полную.

Что я и делаю. Сгребаю Аню в охапку и утыкаюсь носом ей в шею. Втягиваю запах и дурею. Вот так просто тащусь от нее. Член вмиг наливается кровью еще больше, и я, не в силах сдерживаться, толкаюсь вперед, утыкаясь стояком ей в промежность. Она ойкает и удивленно расширяет свои невозможные глаза.

– Чувствуешь? – шиплю и завожу руку за талию, поглаживая ее по спине. – Я охереть как хочу тебя.

– О-о-отпусти, – тянет Аня.

Но я просто не в силах. Больше не думая, беру ее за затылок и резко толкаю на себя, впиваясь поцелуем в губы. Она мягкая и податливая, а еще – явно шокированная и не понимает, что вообще происходит и почему я позволяю себе это.

Я и сам не знаю. Обычно никогда не веду себя так с девушками. Необходимости нет. Они сами вешаются мне на шею, сами целуют и лезут туда, где сейчас штаны буквально трещат по швам.

Она ничего этого не делает и доводит меня до состояния, когда я соображаю не то что плохо, а херово. Я целую ее, и впервые мне так охренительно хорошо. Нет, я понимаю, что целовать замужнюю женщину – к тому же если она преподавательница и не очень «за» – плохо. Но поделать с этим ничего не могу. Внутри сжигает огонь желания, руки сами тянутся к ее груди.

Кажется, Аня отмирает, потому что как раз в тот момент, когда я касаюсь ее груди, толкает меня, а затем врезает по щеке с такой силой, что та даже чуть немеет.

– Ты что себе позволяешь, сопляк? – возмущенно произносит она, называя меня так, как когда-то называл отец.

Спрыгивает со стола и идет к своему месту, чтобы забрать сумку. В этот момент снова звонит ее телефон, но она раздраженно сбрасывает звонок и поворачивает голову в мою сторону.

– Еще раз, Жаров… Еще раз ты посмеешь прикоснуться ко мне…

Она вытягивает руку и тычет в меня указательным пальцем. Говорит зло, буквально выплевывая каждое слово, но обращаю внимание я отнюдь не на это. Она дрожит, но старательно старается скрыть это. А еще ее глаза лихорадочно блестят, а щеки покраснели. Неужели она…

Аня хватает со стола сумку, запихивает туда телефон и, перекинув ее через руку, следует к двери.

– Анна Эдуардовна, – останавливаю ее. – Можешь сколько угодно отталкивать меня, но я же вижу, что ты хочешь. И мужа у тебя никакого нет! – говорю уверенно, скорее убеждая в этом себя, чем ее.

– Есть, – произносит она как-то… тоскливо, что ли.

Потом поворачивает в замке ключ и толкает дверь, выходя в коридор. Я же остаюсь в аудитории. Во-первых, идти неудобно, а во-вторых… Я пиздец как хочу ее, и это единственное место, где пахнет ею настолько, что я могу думать. О ней. О нас. О том, что сделаю что угодно, лишь бы этот «Ванюш» вдруг свалил. Осталось только узнать, кто же это.