Текст книги "Фиктивная жена прокурора"

Глава 16

Весь день я провожу в компании Иды, Арины и Евы. Я с трудом уговорила их прогулять пары. У меня вроде как освобождение до конца недели. Потом я снова вернусь к занятиям, но учитывая, что целыми днями мне приходится сидеть в квартире, я бы сделала это прямо сейчас. Но тогда многие не поймут, почему счастливая замужняя девушка вдруг возвращается в институт сразу после свадьбы. Пойдут вопросы и сплетни, начнут судачить, а мне этого совершенно не хочется.

– И как она, семейная жизнь? – спрашивает Арина. – Ты, конечно, конспиратор! Даже в ночь перед свадьбой с Задорожным не сказала, что влюблена в другого.

– Так получилось.

– Сколько загадочности, – цокает языком Ева. – А ты ведь даже не позвала нас на свадьбу! Я надеялась погулять, познакомиться с кем-то из взрослых мужчин.

– Фу-у-у-у, – тянет Арина. – Собираешься спать со стариками?

– Почему стариками? Мужу Леры почти сорок, а выглядит он сногсшибательно.

– Откуда вы знаете, как он выглядит?! – ошарашенно спрашиваю.

– Гуглили! – в один голос проговаривают девочки.

Ида преимущественно молчит и, лишь когда мы остаемся с ней наедине у барной стойки кофейни, тихо говорит:

– Я рада, что он за тобой пришел. У вас… все хорошо?

– Да, неплохо, – искренне улыбаюсь и мысленно ставлю заметку как можно меньше общаться на тему замужества.

Я плохо умею врать. Иногда, когда нужно для дела, могу, но в такие моменты понимаю, что ложь дается мне сложно. Ида очень проницательна, и мне кажется, она легко считывает все, что у меня на душе. К счастью, лишних вопросов она не задает и, как только мы делаем заказ и присоединяемся к девочкам, продолжает многозначительно молчать.

– Вы помните, что у Оли в субботу день рождения? – вопрошает Ева. – Мы все приглашены на закрытую вечеринку в “Фокси”.

– “Фокси”? – выдает ошарашенно Арина.

– Да! Я не знаю, что будет, но клуб безумно дорогой и крутой. Туда же не пускают тех, кому нет восемнадцати, значит, будет охерительно.

Пока девочки восторгаются, я думаю о том, смогу ли пойти. Насколько это будет соответствовать моему теперешнему статусу? Теоретически, раз наш брак чисто формальный, я могу делать все, что захочу, но фактически… не уверена, что Ярослав меня отпустит.

Мы болтаем с девочками за кофе несколько часов. Я с удовольствием слушаю все сплетни из университета и понимаю, что соскучилась. После трех мы все расходимся. Арину забирает парень, Ева уезжает к сестре-первокурснице, чтобы помочь ей с домашкой, а Ида ускользает без предлога. В кафе я впервые пользуюсь картой Ярослава. Второй раз оплачиваю такси. Не хочу входить во вкус, особенно если Яр получает отчет о каждой моей транзакции.

Когда захожу в квартиру, сразу же понимаю, что Ярослав дома. Его ботинки аккуратно стоят на полке, а в коридоре витает его запах. Я быстро поднимаюсь на второй этаж, бегу в душ, чтобы освежиться, и примерно через час спускаюсь на кухню, чтобы поговорить.

В холодильнике нас ждет приготовленный ужин, но Ярослав не спешит спускаться, и через полчаса ожидания я поднимаюсь к нему сама. Легонько стучу в дверь, но не получаю ответа. Собираюсь развернуться и уйти, но вместо этого опускаю ручку вниз и через мгновение оказываюсь в комнате. Сомнения на тему “могу ли я зайти в комнату к фиктивному мужу” моментально рассеиваются, стоит мне увидеть Ярослава. Он стоит посреди комнаты абсолютно голый. Видимо, только вышел из душа, потому что идет именно оттуда и при виде меня замирает.

– Вот черт! – проговаривает, но при этом абсолютно спокойно разворачивается и заходит в ванную.

Спустя пару секунд Яр возвращается уже в запахнутом наглухо халате, но поздно. В моем сознании напрочь отбивается его обнаженный образ. Загорелое тело, рельефный подтянутый торс, широкая грудь и плечи, сильные ноги и подтянутая задница. А еще член. Большой и, как мне кажется, эрегированный. О том, что такой у него размер в расслабленном состоянии, я не хочу даже думать.

– Я… я… стучала, ты, видимо, не слышал, и я вошла… мы собирались… поговорить.

Слова даются мне с трудом. Я напрочь их все забываю. А еще чувствую, как сильно горят мои щеки. Я прячу взгляд где угодно, лишь бы не смотреть на Ярослава, но все же мимолетно на него смотрю и тут же жалею, потому что ловлю ответ. Яр внимательно меня рассматривает. Уголки его губ слегка приподняты, а взгляд горит огнем, значение которого я пока не понимаю.

– Иди сюда, – командует Ярослав, и я делаю шаг ему навстречу.

Меня колотит от волнения, стоит сделать всего несколько шагов. Мое влюбленное сердце после его слов начинает качать кровь усерднее и стучит так сильно, что я ничего больше не слышу. Пульс, стучащий в ушах, заглушает все возможные звуки.

Ярослав в одном халате на голое тело. На мне домашний костюм, состоящий из коротких шорт и топа. Я шагаю уверенно, но медленно. Шаг, еще шаг, еще один, и я оказываюсь рядом. До соприкосновения наших тел остается всего пара сантиметров. Я вскидываю голову, встречаясь с Яром взглядом, и думаю о том, как будет здорово, если он меня поцелует, но он делает шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

– Думаю, ты неверно истолковала мои слова.

Его потемневший взгляд останавливается на моих губах, венка на его шее вздувается и пульсирует. Я все правильно истолковала. Несмотря на то, что опыта в общении с противоположным полом у меня было не так много, я догадываюсь, в чем причина напускной холодности и едва заметной нервозности.

Ярослав меня хочет. Причина, по которой он сдерживается, может быть любой. Он считает меня недостаточно взрослой и опытной. Его сдерживает та женщина, что приходила. Инга. Взрослая, красивая, гораздо опытнее меня и наверняка любимая.

Сглотнув, тоже делаю шаг назад. Расстояние между нами увеличивается еще, так что я довольно быстро привожу сердцебиение и сбитое дыхание в порядок.

– Может быть, поговорим за ужином? – предлагаю, чтобы снизить резко вскочивший градус неловкости.

– Разговора не будет, – отсекает Ярослав. – Мне очень жаль, но я должен уехать.

Несколько мгновений я смотрю на то, как капли воды стекают с его волос по лицу и капают на халат.

– Но как же… – начинаю, но как только замечаю изогнувшуюся бровь Яра, тут же меняю бормотание на уверенное: – Хорошо. Поговорим в следующий раз.

Круто развернувшись, пулей вылетаю из его комнаты и спускаюсь вниз. Лучше было бы пойти к себе в комнату, закрыться и не выходить до тех пор, пока Ярослав не уедет, но я зачем-то иду на кухню и жду, когда он спустится. Это происходит минут через двадцать.

Когда Ярослав спускается, я делаю вид, что занята на кухне подогреванием ужина, но краем глаза подсматриваю за своим мужем. От моего взгляда не скрывается идеально выглаженный темно-синий костюм, бежевая рубашка, уже знакомые часы на руке и довольно дорогие стильные туфли.

Кроме очевидного я замечаю и другое. То, как сильно от него пахнет духами. То, как гладко выбрито его лицо. И то, что вместо привычного портфеля в руках у него подарочный пакет. Эмблему магазина мне не видно, но разве это имеет значение? Он идет не на деловой ужин. О том, куда именно, стараюсь не думать, хотя все очевидно. Откровенный и ненужный разговор с женой заменяет приятным вечером в компании другой женщины.

Я хочу его остановить. Что-то сказать или сделать, чтобы вынудить его остаться, но в эту минуту мне ничего не приходит в голову, так что ничего другого, кроме как любоваться закрытой дверью, не остается. Ярослав уходит, а я остаюсь в одиночестве. Шагаю по квартире туда-сюда и проклинаю себя за нерешительность и за то, что не попыталась его остановить.

Чтобы не думать, пытаюсь отвлечься ужином и фильмом, но мне так и не удается влиться в сюжет. Я захлопываю крышку ноутбука и хватаю телефон. Звоню Ярославу. В трубке слышны только гудки. Один, второй, десятый. Вызов отключается, потому что Яр не отвечает. У меня начинают трястись руки. Одно дело – догадываться, что твой любимый человек проводит время с любовницей, и другое – получить этому прямое подтверждение. Недолго думая, пишу Ярославу сообщение:

“Перезвони, пожалуйста. Это очень срочно!”

Заблокировав телефон, нервно расхаживаю по комнате. Мобильный оживает спустя какую-то минуту после того, как я нажала “отправить”.

– Что случилось? – слышу в трубку любимый голос.

Пытаюсь понять, как он звучит, но Яр больше ничего не говорит.

– Я… мне очень плохо.

– В каком смысле? – в его голосе пробивается обеспокоенность.

– Кажется, у меня воспалился аппендицит, – выдаю первое, что приходит в голову.

– Вызывай скорую, – слышу резкое в трубку, а затем звонок обрывается.

Глава 17

Лера

От отчаяния я швыряю телефон на пол и падаю на кровать в слезах. Во рту пересыхает, тело колотит от отчаяния, сердце разгоняется так, словно собирается протаранить грудную клетку и сбежать от переизбытка чувств. Ярослав не приедет, даже если я буду тут умирать. И это, черт возьми, очень больно! Если отбросить в сторону эмоции, Яр ничего мне не обещал. Он честно расставил приоритеты нашего брака. Проблема в том, что отбросить эмоции не получается.

Я долгое время жила наедине со своей любовью. Ярослав был далеко. Он казался недоступным. Слишком взрослым, серьезным и деловым. Я видела его по телевизору, читала новости и понимала, что мы с ним никогда не будем вместе. С этим жилось тяжело, но терпимо.

После нашей свадьбы все изменилось. Я стала ему близкой. Женой. Пускай фиктивной, но у меня появилось право находиться с ним в одной квартире, я могла целовать его, готовить ему завтраки и выставлять совместные фотографии в сеть, потому что документально мы не чужие друг другу люди. И каждый раз, что он меня отталкивает, воспринимается ударом в сердце. Когда я шла к нему в кабинет, я ни на что не надеялась, но едва Ярослав позволил нарушить границы, я поняла, что у нас есть шанс. Шанс, который несколько минут назад он безжалостно растоптал, предпочтя мне другую женщину.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем дверь в мою комнату открылась.

– Какого хера? – рявкает Ярослав за моей спиной.

Я резко к нему поворачиваюсь и в ужасе распахиваю заплаканные глаза.

– Ты не звонила в скорую?

Пока пытаюсь понять, присутствие Яра мне снится или он действительно здесь, он достает телефон и вызывает бригаду, а затем распахивает мой шкаф, достает оттуда мои вещи и складывает их в сумку.

Вытерев слезы со щек, встаю с кровати, но как-то не так наступаю на ногу и ойкаю, заваливаясь на бок. Ярослав меня подхватывает. Не позволяет упасть и укладывает обратно в кровать.

– Как ты себя чувствуешь? Сильно болит?

И тут наконец я вспоминаю о том, что сказала ему по телефону о воспалившемся аппендиксе. Ответить не успеваю – Ярослав подхватывает меня на руки и выносит из комнаты. Со мной на руках спускается на первый этаж и усаживает меня на диван. Дальше все происходит словно в тумане. Ярослав помогает мне одеться, укутывает в одеяло и передает скорой, которая как раз подоспела. В больницу он едет со мной. По пути держит за руку и настойчиво сбрасывает звонки, которые бесперебойно сыплются ему на телефон.

Мы расстаемся уже в больнице. Меня увозят в отдельную палату, укладывают на кушетку. Лишь когда в кабинет входит врач – худощавый мужчина лет пятидесяти с доброжелательной улыбкой – до меня доходит, что я наделала.

– Ложитесь на спину! – отдает команду. – Где болит? Внизу справа? Насколько сильная боль по десятибалльной шкале?

– Шесть, – произношу наугад.

– Это не страшно, – успокаивает доктор. – Обычно пациенты с аппендицитом говорят “сто” вместо максимальной десятки.

Я улыбаюсь и плачу. Мужчина настолько добрый, что мне неприятно ему врать. А еще дико стыдно перед Ярославом.

– Аппендицита у вас точно нет, – сообщает мне доктор. – Я хирург, так что дальше вас опросят и осмотрят другие доктора, возьмут анализы. Во всяком случае, до завтра вас оставят под наблюдением.

Когда хирург уходит, в палату входит медсестра, которая берет у меня кровь на анализ, затем гинеколог и терапевт. Меня опрашивают, уделяя максимум внимания. Я каждый раз порываюсь признаться, что у меня ничего не болит, но не могу. Как представлю полный осуждения и непонимания взгляд Ярослава, так и замолкаю, продолжая врать дальше.

Как итог – меня действительно оставляют до утра, а в карточке пациента пишут “боль неизвестной этиологии”. Никому и в голову не приходит, что я могу просто врать. Палата, в которой я оказываюсь, одноместная. Хорошо обставленная, с широким плоским телевизором, висящим на стене, с личным душем и удобной кроватью. Я как раз осматриваюсь, когда заходит Ярослав.

– Как ты? – интересуется. – Можешь ходить?

– Мне вроде как лучше. Прости, что… отвлекла.

Кто бы знал, как сильно мне хочется провалиться сквозь землю. И вместе с тем улыбаться, словно дурочке, потому что Ярослав меня не бросил. Не оставил, приехал и отвез сюда, а сейчас стоит передо мной и спрашивает, как я себя чувствую.

– Что за упрямство? Я, когда ехал домой, думал, что нужно взять тебе одежду в больницу. Я думал, тебя увезли, а ты даже не позвонила.

– Я… запаниковала. И думала, что пройдет.

– Аппендицит?

– Как видишь, это не он. И сейчас со мной все в порядке.

– Это исключение. Все могло быть иначе.

Я захлопываю рот и киваю. Что тут скажешь? Он прав. Все могло быть иначе. Я могла не сваливаться ему словно снег на голову, а он мог не приезжать. В конечном итоге со мной бы ничего не случилось, а у Яра бы состоялась запланированная ночь.

У Ярослава снова звонит телефон. Я вздрагиваю от звонка и отворачиваюсь. Думаю, что он уйдет, чтобы поговорить, ведь весь вечер не отвечал, а теперь со мной все нормально, и можно больше не беспокоиться, но он остается и отвечает.

– Я не могу говорить! – резко бросает в трубку.

У меня от его голоса мороз по коже.

– Лера, – зовет меня спокойнее. – С той поры, как ты поставила подпись в ЗАГСе, я несу за тебя ответственность. И если с тобой что-то случится, вина будет моя. У меня нет прислуги, нет человека, который двадцать четыре на семь будет за тобой присматривать, поэтому ты тоже должна заботиться о себе. Если что-то болит – вначале вызывай скорую, а затем звони мне. Я прокурор, но не врач.

– Прости, что испортила тебе вечер.

Ярослав ничего не отвечает. Лишь поджимает губы и мотает головой. Выглядит при этом уставшим и словно измотанным. Между его бровей появляются складки, когда он хмурит брови, и мне неожиданно хочется подойти к нему и разгладить их. А еще запустить руку ему в волосы и обнять, чтобы хоть как-то его успокоить. И пообещать, что такого больше не повторится.

– Ты приедешь завтра? – спрашиваю, когда Ярослав собирается уйти.

– Приеду. После десяти. Доктор сказал, если не будет ухудшения, ты сможешь уйти домой. Я заберу тебя.

Глава 18

Ярослав

– Это она, да? – спрашивает Инга, когда я сбрасываю звонок.

– Она.

– И что ей нужно?

Пока я перевариваю полученную от Леры информацию, Инга полностью расстегивает мою рубашку и покрывает поцелуями шею. Я не планировал с ней спать. Сегодня у нас должна была состояться последняя встреча. До самого развода мы договорились не видеться. Я не хочу компрометировать себя и свой брак, учитывая, что жена мне досталась непростая. Я в ней не уверен. Не могу твердо знать, что она не закатит скандал, едва узнает о наших с Ингой отношениях. Ну и прессе это все ни к чему.

Инга встретила меня в кружевном белье, коротком халатике и с бокалом вина в руках. Раскрепощенная, сексуальная, на все согласная. Она хорошая любовница. Мы столько времени провели вместе. Привыкли друг к другу, знаем, как доставить удовольствие другому.

– Сказала, у нее аппендицит.

Инга замирает, а затем отмахивается, толкаясь бедрами мне навстречу и задевая вздыбленную ширинку.

– Оставь… она врет, чтобы испортить тебе вечер.

– А если нет? – спрашиваю глухо.

– А если нет – ты дал ей прекрасный совет. Пускай вызывает скорую.

“А если нет” не отпускает. Не могу окончательно расслабиться и не думать, поэтому, как только Инга добирается до ширинки брюк, спихиваю ее с себя.

– Прости, – быстро поднимаю с пола свой пиджак и набрасываю его на плечи по пути к выходу.

– Ты куда? К ней едешь?

– Инга, она моя жена. Я за нее в ответе.

– И что? – летит в ответ. – Она настолько тупая, что не в состоянии нажать три цифры на телефоне?

Я удивленно изгибаю бровь. Сколько Ингу помню, она всегда отличалась манерами, была местами даже чопорной. Истеричных ноток в голосе я не помню, а уж злости на лице и подавно. Мы сошлись на этой почве. Я пресытился женщинами, которые каждое мое игнорирование звонка или сообщения воспринимали концом света. На меня бесконечно сыпались истеричные письма, но с Ингой все было иначе. Она не звонила, а часто и сама могла не ответить. У нее свой бизнес, дело, которым она горит. Мужчины для нее всегда были на втором, а то и на третьем плане, и меня это абсолютно устраивало. Для секса большего и не нужно.

– Ты забываешься, – говорю с нажимом. – Сбавь тон.

– Ярослав… – произносит уже спокойно.

Пока пытаюсь открыть дверь, подходит сзади и обнимает меня со спины.

– Я так скучала, – говорит с придыханием. – Мы давно не виделись. Останься. Она ведь взрослая, позаботится о себе.

Перед глазами отчетливо проскальзывает момент, как эта взрослая села в машину к нетрезвому водителю, а затем пьяным голосом требовала взять ее и лишить девственности. Освободившись от объятий Инги, извиняюсь и выхожу из квартиры. Я не настолько не верю в Леру. Скорую она вызовет, но о ней кто-то должен позаботиться. Привезти одежду, средства гигиены. Если будет операция, ей это потребуется. Да и с врачами переговорить было бы неплохо.

Когда приезжаю домой и сталкиваюсь с тишиной, напряжение отпускает. Все-таки позвонила. Но стоит мне открыть дверь в ее спальню и найти ее скрученную и заплаканную на кровати, как внутри такой вихрь поднимается. Стараюсь не злиться, но голос все равно повышаю.

– Какого хера?!

Она резко поворачивается ко мне и смотрит с немым ужасом.

– Ты не звонила в скорую?

Приходится звонить самому. В двух словах объясняю проблему и отключаюсь. От негодования начинаю скидывать в сумку все, что вижу. Трусы, носки, майку, какие-то шорты и штаны, пока не замечаю за спиной движение. Чудом успеваю поймать Леру, прежде чем она упала. Вся злость куда-то мигом испаряется. Несу ее на первый этаж, устраиваю на диване и помогаю одеться. Взрослая… Какая она, нахрен, взрослая? Решила, наверное, что боль пройдет. Сама, мать его, пройдет.

Пока едем в больницу, виню в случившемся себя. Понимаю, что болезни не спрашивают разрешения, приходят тогда, когда им вздумается, но я должен был быть дома. Как представлю, что мог не приехать, поддаться искушению и остаться с Ингой, вздрагиваю. Уже через несколько дней заголовки газет пестрели бы новостью, что новоиспеченная жена Барсенева умерла в его квартире, пока он трахал любовницу. В том, что журналисты откопают, где именно я был, сомневаться не приходилось. Нароют. Эти ищейки умеют искать сенсации.

Убедившись, что жизни Леры ничего не угрожает, еду домой. Вызываю Геру, потому что чувствую, что за руль мне сейчас нельзя, да и автомобиль остался на парковке. Ожидание скрашивает дешевый кофе из автомата рядом с больницей. Уже поздно. Все кафетерии поблизости не работают. К счастью, Гера прибывает быстро.

По пути домой на телефон падает сообщение от Инги:

“Ты приедешь? Прости, что вспылила. Просто я так по тебе соскучилась”.

Откинув голову на сиденье, прикрываю глаза. Раздумываю. После пережитого стресса мне необходимо расслабиться, но в последний момент решаю, что с этим хорошо справится горячий душ.

“Я не приеду. Так будет лучше”.

Как и ожидалось, она не отвечает. Все же истеричные письма и скандалы не в ее духе.

– Завтра в каком часу приехать? – интересуется Гера.

– Около девяти. Поедем в больницу.

– Хорошо.

Он ничего не говорит, но я по его лицу вижу, что ему хочется о чем-то сказать.

– Что, Гер?

– Вы изменились.

– Постарел?

С момента женитьбы на Лере – неудивительно. Эта девчонка за несколько дней умудрилась потрепать нервы пуще, чем начальство во время проверок.

– Подобрели, Ярослав Сергеевич.

– До завтра, Гер.

Захлопываю дверь авто и следую по паркингу к лифту. Уже внутри смотрю на себя в зеркало. Взгляд другой. Не такой хмурый и суровый, как обычно, но это потому что Лера все эмоциональные соки за сегодня из меня выжала.

Глава 19

Лера

– Ваш муж, должно быть, очень любит вас, – заключает медсестра, что пришла с вечерним обходом измерить мне температуру, спросить о самочувствии и поставить обезболивающий укол, о котором я не просила, но который назначил кто-то из осматривающих меня докторов.

– Чрезмерно, – вру я.

– Фельдшер, который вез вас сюда, говорил, что он держал вас за руку всю-ю-ю-ю дорогу.

Я ничего не отвечаю. Такие жесты можно расценивать по-разному. Кто-то считает это проявлением уважения, кто-то заботой, а кто-то безграничной любовью. Я пока не решила, что это было – будничное внимание или что-то большее.

– Какая у вас разница в возрасте?

– Это важно для уколов? – поворачиваюсь к женщине, застывшей со шприцем в руках.

– Н-не-ет, – растерянно бормочет.

– Тогда предпочту не отвечать.

– Как хочешь, – бурчит недовольным тоном.

Не знаю, выходит это случайно или она специально ставит мне укол так, что на глаза непроизвольно наворачиваются слезы. Тем не менее я стойко молчу и, лишь когда она выходит, позволяю себе скривиться и яростно потереть место укола. Так больно, что кажется, сейчас отнимется нога.