Текст книги "Когти грифона и летающие змеи. Древние мифы, исторические диковинки и научные курьезы"

5. Истории о дельфинах

Дельфины, игривые и очаровательные обитатели океана, издавна занимали особое место в сердцах греков. В Греции дельфина почитают как национальное животное. Мифы и легенды повествуют о дружбе дельфинов с людьми и с богами. Вид резвящейся в волнах стаи дельфинов неизменно приводит в восторг. Их называют «прекрасными абстракциями скорости, энергии, мощи и экстаза». Греческие моряки говорят, что встреча с дельфинами приносит удачу, а некоторые утверждают, что все дельфины откликаются на имя Василий (Билли на английском языке).

Мне выпала возможность проверить это утверждение, когда мы с моим мужем Джошем сопровождали группу туристов, совершавших плавание на великолепной старинной яхте Sea Cloud из Стамбула к островам Эгейского моря и далее в Афины. В один ясный день между Санторини и Самосом я рассказывала группе мифы и легенды о дельфинах, и под конец рассказа протянула руку к темно-синим волнам и в шутку воскликнула, как это делали моряки прошлого: «Василий! Билли!» И вдруг они появились: стая серебристых дельфинов выпрыгнула из воды рядом с нашим судном. Группа была в восторге, а я поспешила скрыть собственное удивление.

Если дельфины не откликаются, когда вы зовете их по имени, попробуйте сыграть мелодию на флейте. О страсти дельфинов к музыке знали еще древние греки более 2000 лет назад. Античные драматурги Еврипид и Аристофан говорили, что дельфинов привлекают мелодии флейты, другие авторы отмечали их любовь к пастушьим свирелям.

В древности дельфинами восхищались за их общительность и отзывчивость. Аристотель видел, как дельфины приходят на помощь к своим раненым детенышам. Он также пересказывает историю о том, как группа дельфинов приплыла в гавань, чтобы упросить рыбаков отпустить их пойманного в сети товарища. Известно, что дельфины не раз спасали тонущих людей. Многие авторы воспевали добродушных и умных китообразных и их удивительную благосклонность к людям, которым животные предлагали дружбу, ничего не ожидая взамен.

Юный флейтист верхом на дельфине. Краснофигурная амфора, группа Алкестида, Этрурия, ок. 350 г. до н. э. Национальный археологический музей, Афины © Marie-Lan Nguyen / Wikimedia Commons

Согласно одному греческому мифу, «человеческие» качества дельфинов объяснялись тем, что они сами когда-то были людьми. Легенда гласит: однажды Диониса, бога вина, облаченного в пурпурные одежды, по пути на Наксос схватили пираты. Полагая, что похитили царского родича, пираты приковали бога к мачте и уплыли, предвкушая богатый выкуп. Но Дионису удалось незаметно разорвать цепи и достать свою флейту. Он заиграл волшебную мелодию, и густая виноградная лоза обвила мачту корабля, весла превратились в извивающихся змей, а сам бог обернулся пантерой. Перепуганные пираты попрыгали за борт и тут же превратились в дельфинов. На древнегреческих вазах встречаются изображения пиратов, ныряющих в воду в момент превращения. И по сей день, как утверждает миф, дельфинов привлекают люди, корабли и музыка.

Любовь дельфинов к музыке спасла жизнь одному выдающемуся античному музыканту. В 625 году до н. э. Арион Лесбосский возвращался из успешного концертного тура по Италии. Но на полпути к Греции команда корабля, сговорившись против Ариона, решила похитить у него деньги, заработанные в этом турне. Моряки собирались бросить музыканта за борт, но он попросил разрешения сыграть на лире одну последнюю песню. По словам историка Геродота, моряки согласились – кто же откажется бесплатно послушать звезду мирового класса. Арион облачился в свой концертный костюм, и команда собралась послушать прощальное выступление музыканта. Когда музыка разнеслась над водой, к кораблю подплыли дельфины. Окончив играть, Арион прыгнул за борт, и один из дельфинов благополучно доставил его к южным берегам Греции. Высадившись целым и невредимым на мысе Матапан на оконечности Пелопоннеса, музыкант выжал воду из своих одежд и попросил скульпторов изготовить бронзовую статую человека на спине дельфина. Похожая статуэтка была обнаружена в руинах древнего города в Тенароне на мысе Матапан. А в родном городе Ариона Митимне чеканили монету с изображением Ариона, облаченного в длинный хитон и восседающего на дельфине с лирой в руках.

Итальянский город Таранто, откуда отплыл Арион, основал, согласно древним преданиям, грек по имени Тарас, которого спас от кораблекрушения дельфин, посланный его отцом, богом Посейдоном. В Таранто, возникновение которого было предсказано Дельфийским оракулом в VIII веке до н. э., чеканили несколько видов монет с изображением Тараса верхом на дельфине.

Дельфины-спасители встречаются во многих греческих легендах. Через несколько веков после спасения Тараса и Ариона Александр Македонский оказался на берегу как раз в тот момент, когда дельфин благополучно вынес из воды мальчика по имени Дионисий. Александр принял мальчика в свою свиту, и тот стал жрецом бога моря, Посейдона. Когда ревнивая богиня Гера наслала безумие на женщину по имени Ино, та прыгнула в море со скал Мулурия (это место находится на старой дороге между Элевсином и Мегарой), держа на руках своего маленького сына Меликерта. Но дельфин спас мать с сыном и отнес их обоих на Коринфский перешеек, где в честь Меликерта были учреждены Истмийские игры. На истмийских монетах изображены Ино с сыном на скале и готовый прийти на помощь дельфин внизу, а также Меликерт на спине дельфина. Сегодня в Истмии можно увидеть руины круглого храма, некогда воздвигнутого над могилой Меликерта. Судя по изображениям на бронзовых монетах, куполообразную крышу храма украшали дельфины, а внутри находилась статуя мальчика верхом на дельфине.

В Митимне, родном городе Ариона, также есть легенда о юноше по имени Энал, который похитил дочь Сминтея, когда ее собирались принести в жертву морской богине Амфитрите. Он прыгнул со скалы в море, держа девушку на руках, и их обоих спасли дельфины. В одном романе IX века, который затем назвали «довольно безвкусной любовной историей в 11 томах», деву Гисмиру во время кораблекрушения спас загадочный крылатый юноша на дельфине. В другом мифе бдительные дельфины вынесли обратно на берег Закинфа маленького сына Одиссея, Телемаха, когда мальчик случайно заплыл слишком далеко в море. В благодарность Одиссей украсил изображением дельфина свой щит и перстень-печатку. На одной из скал острова Санторини есть надпись, сделанная, как считают исследователи, в память о спасении человека дельфином.

Складывается впечатление, что в древности дельфины только и делали, что неусыпно патрулировали моря в поисках попавших в беду пловцов. Во времена Платона многие всерьез считали, что, если человек упадет в море, ему на помощь обязательно придет дельфин. Эзоп обыгрывает эту тему в юмористическом ключе: в одной из его басен дельфин, плававший возле мыса Сунион, подбирает среди обломков кораблекрушения обезьянку, приняв ее за маленького грека. Когда они приближаются к афинской гавани Пирей, дельфин спрашивает своего пассажира, афинянин ли он. Обезьяна отвечает утвердительно. Но когда дельфин говорит: «Значит, Пирей[11]11
  Пирей – афинский аванпорт.


[Закрыть] тебе хорошо известен?» – обезьяна отвечает: «О да, мы с ним добрые друзья», после чего дельфин осознает свою ошибку и сбрасывает обезьяну в воду, оставляя ее самостоятельно проплыть остаток пути.

Говорили, что дельфины запоминают тех, кто проявляет к ним доброту. Мне особенно нравится история о моряке Коеране, уроженце Пароса. Коеран однажды заплатил рыбакам из Византия, чтобы они отпустили нескольких дельфинов, попавшихся им в сети. Много лет спустя Коерана смыло за борт во время шторма между Наксосом и Паросом, и он наверняка погиб бы, если бы благодарные дельфины не отнесли его в пещеру на острове Сикинос. Коеран благополучно дожил до старости, а когда он умер, в день его похорон у берега собралось множество дельфинов, чтобы проститься с ним.

Занятная история II века повествует о пожилых супругах, которые спасли раненного рыбаками молодого дельфина. Он стал верным спутником их внуку, а когда подрос, помогал супругам ловить рыбу. Средиземноморские рыбаки заметили, что мелкая рыба косяками убегает от преследующих ее дельфинов, и обратили это обстоятельство в свою пользу. Некоторые древние авторы утверждают, что дельфины приплывали на зов рыбаков и загоняли в их сети косяки кефали. В награду люди отдавали своим морским помощникам часть улова и угощали их хлебом, вымоченным в вине.

Иногда, считалось, дельфины выносили на берег тела утонувших людей, чтобы близкие могли их похоронить. Самый известный пример такого рода – живший в VIII веке до н. э. поэт Гесиод. По преданию, после того как Гесиода убили в Немейской роще в Локрии и бросили в море близ Эвбеи, его тело принесли на берег дельфины. В IV веке святой Лукиан пропал в море, но через некоторое время его друзья с изумлением увидели, как его тело осторожно, «словно спящего в постели», несет к берегу на своей скользкой спине дельфин. Песню об этом чуде продолжали петь много веков спустя:

 
На своей спине дельфин его принес
И испустил последний вздох на берегу.
 

Неизбежная гибель дельфина от истощения после того, как он выносит спасенного в море человека на берег, или смерть дельфина от горя после гибели его спутника-человека превратилась в поэтическое клише. В Древнем Риме почти каждая история дружбы человека и дельфина заканчивалась обязательной сценой смерти обоих. Некоторые авторы добавляли, что во время предсмертной агонии бьющийся на песке дельфин окрашивается во все цвета радуги. Лорд Байрон (см. главу 42) сравнивал смерть дельфина с закатом:

 
День – как дельфин, который, умирая,
Меняется в цветах – лишь для того,
Чтоб стать в последний миг прекраснее всего[12]12
  Перевод В. Левика. – Прим. пер.


[Закрыть].
 

Самая известная трагическая история древности – о ручном дельфине по кличке Симо («Курносый») и мальчике Гиацинте. Симо брал пищу из рук человека, приплывал к берегу, когда его звали, и каждый день отвозил Гиацинта в школу и обратно. Когда Гиацинт заболел и умер, Симо сиротливо ждал его на привычном месте. Наконец Симо умер от горя, и его похоронили рядом с могилой мальчика. Похожая легенда рассказывает о Гермии Иасском: каждый день после тренировки в гимназиуме он шел поплавать в море, где его ждал верный дельфин, который уносил мальчика далеко от берега и возвращал обратно. Но однажды Гермий утонул. Дельфин вынес его на берег, а после зачах от тоски. Их дружба была увековечена в статуе, изображающей их обоих. На древних монетах из Иаса также изображен Гермий, который плывет, держась рукой за спину дельфина.

Некоторые города славились дрессированными дельфинами. Живший во II веке путешественник и автор своего рода путевых заметок Павсаний (глава 41) видел на острове Пороселене близ Лесбоса знаменитого ручного дельфина, который катал на спине детей и выполнял разные трюки. Городские власти брали плату за вход на представление и чеканили монеты с изображением этого дельфина. Еще одного дрессированного дельфина примерно за сто лет до этого описал историк и натуралист Плиний. По его словам, однажды дельфин подружился с отважным любознательным ребенком, заплывшим далеко в море, а на следующий день на этого дельфина собрался посмотреть весь город. Людям удалось подманить дельфина ближе к берегу, где все гладили его по голове, а дети по очереди катались на его спине. Со временем он стал талисманом города. Известно, что как-то раз во время церемонии чиновник окропил дельфина благовонным маслом, но тому это явно не понравилось: ему словно бы стало дурно от «странных ощущений и запаха», и он исчез на несколько дней. У этой истории печальный конец: через несколько лет отцы города, раздосадованные толпами неуправляемых туристов, решили незаметно избавиться от знаменитой достопримечательности.

Сегодняшние дельфины такие же игривые и дружелюбные и так же любят музыку, как их предки. Современные источники подтверждают, что дельфины благосклонно слушают музыкантов, которые дают для них концерты, охотно заводят дружбу с детьми и помогают измученным пловцам, выталкивая их в безопасное место. Характерная история произошла в 1950-х годах с одним греческим моряком, упавшим за борт между Критом и Тера-Санторини. Он был не слишком умелым пловцом и в какой-то момент уже решил, что ему конец, но именно тогда почувствовал под немеющими от усталости ногами что-то большое и гладкое. Дельфин проплыл прямо между его коленями и бережно вынес моряка к тому месту, откуда мужчина смог сам дойти до берега. Но даже этот современный пример заканчивается гибелью дельфина: измученный моряк случайно закрыл ему дыхательное отверстие. Я слышала, что однажды, когда два американских археолога купались в Коринфском заливе у Порто-Ермено, к ним подплыл дельфин и начал игриво толкать их; о похожем поведении рассказывали и другие люди, купавшиеся в этом месте.

Писатель Патрик Фермор вспоминает об одном незабываемом закате на Кикладах. Они с друзьями плыли на яхте между Фолегандросом и Сикиносом (где дельфины когда-то спасли Коерана) и слушали «Музыку на воде» Генделя. Мелодия разносилась далеко над спокойным морем. Вдруг они увидели, как неподалеку из воды выпрыгнул дельфин, затем еще один, и еще – и наконец яхту со всех сторон окружили дельфины, грациозно «прыгавшие и совершавшие пируэты» под музыку. А другу Фермора, поэту и психиатру Андреасу Эмбирикосу, запомнился тот день, когда он вышел на небольшой вёсельной лодке в бухту Батси на острове Андрос и включил портативный радиоприемник, чтобы послушать симфонический концерт. Вскоре появились шесть или семь дельфинов, которые начали прыгать и нырять рядом с ним. Чем сильнее нарастало крещендо, тем неистовее становились их игры. Испугавшись, как бы поднятые танцующими дельфинами волны не перевернули его маленькую шлюпку, Эмбирикос выключил радио и начал быстро грести к берегу. Оказавшись в безопасности на пляже, он снова включил приемник и успел насладиться окончанием концерта, пока дельфины продолжали резвиться невдалеке.

Пассажиров парома в Эгейском море, которым посчастливилось услышать восторженный крик «Дельфины!», ожидает захватывающее зрелище: они увидят, как дельфины выпрыгивают из воды и снова ныряют в кильватер ной струе или мчатся наперегонки с судном. Один писатель, которому довелось наблюдать за вечерней игрой дельфинов в фосфоресцирующих волнах, описывает этот захватывающий опыт так: «От них словно исходят водовороты огней… выпрыгивая из воды, они рассыпают вокруг себя миллионы огненных алмазов, и когда они падают, это похоже на падение комет». Затем стая дельфинов устремляется прочь, и каждый оставляет за собой след из светящихся пузырей, пока все они не превращаются в «далекое созвездие на морском дне». В такой момент нельзя не согласиться с греческим поэтом Оппианом: «Но по природе своей к божеству всех ближе дельфины»[13]13
  Перевод М. Е. Грабарь-Пассек. – Прим. пер.


[Закрыть].

6. Черепахи Греции – любительницы музыки и гонок

Священное животное Пана, причина гибели Эсхила, обладательница непревзойденного голоса – пылкая в любви греческая черепаха появилась на планете еще до ледникового периода.

Музыка и беговые состязания – два занятия, которые далеко не сразу приходят на ум, когда речь идет о черепахах. Однако в древности скромная сухопутная черепаха могла обогнать быстроногого зайца и великого воина греческих мифов, Ахиллеса. А из панциря неприметной морской черепахи изготавливали самый благородный музыкальный инструмент древности – лиру.

Помните басню Эзопа о том, как медленная, но непреклонно идущая к цели черепаха выиграла состязание у самоуверенного зайца, который решил отдохнуть, не добежав до финиша? Греческий философ Зенон Элейский (р. ок. 490 г. до н. э.) пошел дальше и предложил представить, как теоретически могло бы выглядеть состязание черепахи и быстроногого Ахиллеса. Поскольку гордый Ахиллес может бежать в десять раз быстрее черепахи, он дает ей фору в 100 метров. Знаменитый парадокс Зенона заключается в том, что при таких условиях Ахиллес никогда не победит, ведь за то время, пока он пробежит первые 100 метров, черепаха пройдет еще 10 метров сверх того, пока Ахиллес пробежит эти 10 метров, черепаха продвинется еще на метр, пока Ахиллес пробежит этот метр, черепаха опередит его на одну десятую метра, и так до бесконечности.

В реальной жизни сухопутные черепахи медленно бродят по полям, в золотой стерне под оливковыми деревьями, по скалистым холмам и горам материковой Греции и островов. Во время полевых исследований, посвященных измерению древних каменных крепостей и башен, мы часто встречали черепах в уединенных долинах и на высоких холмах, где они трудолюбиво прокладывали себе дорогу среди скоплений камней и в тернистых подлесках. Жарким засушливым летом их шумное приближение можно услышать издалека благодаря треску сухого бурьяна. Однажды в Западной Аттике, на так называемой дороге древних башен в долине Мегало-Ватихори, под склонами горы Патерас, я наблюдала, как среди анемонов и маков две черепахи сталкиваются друг с другом подобно миниатюрным танкам. Я предположила, что они спорят из-за территории.

В Греции обитают три вида черепах: Testudo graeca, T. hermanni и T. marginata. Картина распространения этих черепах помогает ученым отслеживать историю изменений уровня моря и массы суши в Эгейском море. Например, черепахи T. graeca обитают на островах Кос, Тасос, Самофракия, Лемнос и Самос, где они оказались вместе с малым слепышом и некоторыми видами ящериц после того, как растаяли последние ледники. T. hermanni предпочитает более низменные места, например Эвбею. На островах Наксос, Китира и Скирос обитает T. marginata, которая также встречается в горах Пелопоннеса и к югу от горы Олимп. На Патносе, Китире и Хиосе сухопутные черепахи встречаются довольно редко. Остров Эгина, в античный период имевший репутацию великой морской державы, прославился чеканкой серебряных монет с изображением морской черепахи (это было в VI веке до н. э.; см. также в главе 2 о мифической морской черепахе-людоеде). В V веке до н. э. остров был захвачен Афинами и потерял свой торговый статус. После этого на монетах Эгины вместо морской черепахи появилась сухопутная черепаха. А с XIX века на острове не видели ни одной черепахи.

Черепахи с горы Парфенион на Пелопоннесе в древности считались священными животными бога лесов Пана. Именно здесь Пан пообещал умелому бегуну Фидиппиду, что поможет афинянам отразить персов во время битвы при Марафоне в 490 году до н. э. Когда персы высадились на берег, Фидиппида послали в Спарту просить о помощи. За два дня он пробежал более 240 километров. После победы греки устроили в честь Пана состязания бегунов. Возможно, черепаху тоже удостоили почестей в память о ее невероятных беговых победах. А может, в этом состояла своя ирония – наподобие той, которая побудила баскетбольную команду Калифорнийского университета в Санта-Крузе взять себе название «Слизни».

Во II веке пещеру, где Пан дал свое обещание, посетил греческий путешественник Павсаний. Он заметил, что в этом районе «водятся и черепахи, очень хорошие для производства лир. Люди, живущие около этих гор, и сами боятся их ловить, и иноземцам не позволяют их трогать; они считают их посвященными Пану»[14]14
  Перевод С. П. Кондратьева. – Прим. пер.


[Закрыть]. Как известно, Пан нередко мстил людям за жестокое обращение с животными. Изображенная на древнегреческой вазе девочка подбрасывает злополучную черепаху, словно йо-йо, привязав к ее лапке шнурок, и этим, похоже, навлекает на себя беду.

Девочка, играющая с черепахой. Роспись греческой краснофигурной вазы, 360 г. до н. э. Британский музей.

Копия Адриенны Мэйор

Целеустремленность черепахи и ее простые и эффективные способы самообороны вызывали большое восхищение. Римляне называли словом testudo (лат. «черепаха») один из видов оборонительного боевого порядка, когда солдаты медленно продвигались вперед, укрывшись «панцирем» из сомкнутых щитов. В начале XX века путешествовавший по Македонии фольклорист слышал, что встретить черепаху считается большой удачей, а убить ее – страшным несчастьем. Более того, считалось, что любой человек, если увидит перевернутую черепаху, обязан ей помочь, а тот злодей, который переворачивает ее на спину, совершает ужасный грех. Деревенские жители говорили, что вид перевернутой черепахи оскорбляет Бога, и следует как можно скорее прийти ей на помощь. Примечательно, что в научно-фантастическом фильме «Бегущий по лезвию» (1982) в «тесте Тьюринга», предназначенном для распознавания бесчувственных андроидов-репликантов, есть вопрос о перевернутой черепахе.

Как ни странно, первая в мире черепаха однажды оскорбила самого Зевса. Древняя греческая легенда рассказывает, что Зевс пригласил к себе на свадьбу всех животных. Все пришли, и только черепаха Хелона осталась дома. Зевс потребовал объяснений. Хелона ответила, что слишком любит свой дом и не согласится покинуть его даже ради такой грандиозной вечеринки. Разгневанный Зевс повелел, чтобы эта домоседка отныне всегда носила свой драгоценный дом на себе. Имя Хелоны увековечено в научном названии отряда черепах – Chelonia.

Орлы были спутниками Зевса, следовательно, совсем не друзьями черепахам. Древние натуралисты рассказывали, что орлы хватали черепах и бросали их с высоты на камни, чтобы разбить панцирь и съесть мясо. Именно так в 456 году до н. э. погиб великий драматург, автор трагедий Эсхил: говорят, что он мгновенно скончался, когда орел уронил черепаху на его лысую голову, приняв ее за камень. Этот шокирующий несчастный случай, вероятно, напомнил многим грекам назидательную басню о черепахе, которая хотела научиться летать.

Однажды Черепаха сказала Ласточкам: «Ах, если бы у меня тоже были крылья, если бы я умела летать!»

Орел, подслушивавший их разговор, спросил: «Если бы я дал тебе подняться высоко в небо, чем бы ты мне отплатила?»

Доверчивая Черепаха отвечала: «Отдала бы за это все богатства Востока!»

«Что ж, – сказал Орел, – я научу тебя летать!» Он подхватил черепаху вверх тормашками и поднял ее в вышину к самым облакам. Оттуда жестокий орел сбросил черепаху на склон горы, где ее твердый панцирь разбился вдребезги.

Падая, Черепаха причитала: «Зачем я желала получить крылья и летать среди облаков, когда и по земле я едва ковыляю?»

Хотя человеку, безусловно, несложно поймать и убить черепаху, у нас есть не так много данных о том, что в Античности кто-то ел черепах, за исключением периодов голода. Археологические раскопки, например в Нихории на юге Греции, показывают, что в византийскую эпоху, когда еды было очень мало, люди готовили и употребляли в пищу маленьких черепах. При этом в древности черепахи высоко ценились в медицине. Плиний Старший перечисляет 66 лекарственных средств, которые можно получить благодаря черепахе.

Как уже было отмечено, панцири морских черепах пользовались большим спросом для изготовления музыкальных инструментов. В древности существовала такая загадка: какая мертвая вещь умеет издавать прекрасный живой звук? Ответ: лира из черепахового панциря. Легенда о происхождении лиры такова. Когда бог-посланник Гермес был еще мальчиком, он жил недалеко от места своего рождения, в пещере на горе Киллен. Там он зарезал несколько быков, принадлежавших его старшему брату Аполлону. Затем он увидел у пещеры черепаху. Гермес убил и ее, натянул на выгнутый панцирь бычью шкуру, а поперек – семь струн из бычьих кишок. Аполлон разгневался за убитых быков, но мальчик Гермес смягчил его гнев, начав играть на своем простом инструменте. Говорили, что Гермес, изобретая первую лиру (которую называют хелис, или черепаха), «открыл источник бесконечной услады, ибо он первым заставил черепаху петь».

Традиционную лиру изготавливали из панциря черепахи, играющего роль резонаторного ящика, и параллельно прикрепленных к нему двух рогов дикой козы. Между рогами устанавливали перекладину, от нее к панцирю протягивали бычьи кишки или сухожилия разной толщины. Музыку, которую извлекали из этого инструмента, называли «благородной, безмятежной и подобающей мужам». От звуков лиры в умелых руках камни начинали танцевать, реки останавливали свое течение, а дикие животные становились ручными.

Гермес научил Орфея так сладкозвучно играть на лире, что его песни могли смягчить даже владыку подземного мира Аида. Когда Орфея растерзали менады, его лира упала в море. Позднее волны вынесли ее на остров Лесбос, где один рыбак нашел инструмент и принес поэту Терпандру. Терпандр жил в VI веке до н. э. и был известен как основоположник классической греческой музыки. Исполняя собственные произведения для лиры (хелис), Терпандр не раз становился победителем музыкальных состязаний в Спарте.

Орфей же научил играть на лире поэта Лина. Печальные песни Лина приобрели широкую известность, и их даже стали называть в его честь «линами». Вслед за Эсхилом Лин обнаружил, что столкновение панциря черепахи с черепом поэта заканчивается со счетом 2:0 в пользу черепах. В одном греческом мифе говорится, что Геракл в детстве брал у старика Лина уроки музыки, и однажды, когда тот отчитал его за плохую игру, Геракл ударил своего учителя по голове тяжелой черепаховой лирой и убил его.

Грек с лирой из панциря черепахи.

Рисунок Адриенны Мэйор

Непритязательная домоседка, мастерица пассивной самообороны, неторопливо бредущая в поисках лакомых кусочков и капель росы, скромная черепаха кажется бесконечно далекой от той шумихи, которой ее окружали по разным поводам в древности, и тем более от лирической музыки.

И все же… Представьте себе зоолога Джорджа Э. Уотсона из музея Пибоди, пробирающегося сквозь заросли колючего черноголовника на острове Кос, с биноклем на шее и блокнотом в руке. Стоит погожий майский день 1961 года. Уотсон заинтересованно прислушивается, уловив неподалеку странный постукивающий звук. В 10 метрах от себя на небольшой поляне он замечает «самку Testudo graeca, которую страстно преследует самец T. graeca». Зачарованный зрелищем, профессор Уотсон садится и наблюдает за свиданием в свой восьмикратный бинокль и одновременно делает торопливые пометки. Римский натуралист Элиан во II веке замечал, что черепаха – «самое похотливое существо на свете». Элиан предполагал, что «поскольку самцы не умеют петь, им приходится очаровывать самок с помощью трав». Монография Уотсона «Заметки о совокуплении черепах Эгейского моря» представляет собой первый научный отчет очевидца, своими глазами наблюдавшего за ухаживаниями греческих черепах. Возможно, Гермес первым заставил петь мертвый панцирь черепахи, но именно Джордж Э. Уотсон рассказал миру о брачном зове и танцах живой и влюбленной греческой черепахи.

Ритмичный стук, который услышал Уотсон, происходил от того, что самец стукался панцирем о панцирь своей возлюбленной, чтобы привлечь ее внимание. Так он пытался достучаться до нее около получаса. Она же продолжала подниматься по склону холма в подлеске, иногда ненадолго кокетливо останавливаясь, а затем снова двигаясь вперед. Один раз самец потерял равновесие, покатился вниз по склону и приземлился вверх тормашками. Но дальше, пишет Уотсон, он встал на ноги, «возобновил преследование, и снова начал ударять своим панцирем о панцирь самки». Он еще несколько раз срывался со склона, но каждый раз поднимался и снова начинал стучать панцирем.

Затем самец черепахи начал петь! Уотсон читал более ранние научные сообщения о брачных призывах спаривающихся черепах из других частей света, но все они касались черепах, содержавшихся в неволе, и на тот момент никто еще не описал, какие звуки издают местные дикие греческие виды. Немецкий зоолог однажды заявил, что крик европейской сухопутной черепахи «очень похож на кошачье мяуканье». Луи Лики утверждал, что черепаха в зоопарке Уганды издавала во время ухаживания «громкий хриплый крик». Домашняя южноамериканская черепаха раскачивала головой вверх-вниз и издавала звук, «похожий на кудахтание наседки, показывающей цыплятам, как искать пищу». Другая черепаха, обитающая на одном из островов Индийского океана, «издавала глубокий трубный крик». Два вида гигантских галапагосских черепах имеют совершенно разные стили ухаживания. Один ведет себя сравнительно тихо: самец полностью игнорирует ритуал соударения панцирями и как-то умудряется «реветь с закрытым ртом». Самец другого вида покачивает головой, слегка ударяет самку панцирем, а затем широко открывает рот, чтобы издать «легкий и задыхающийся крик».

Брачный зов дикой черепахи с острова Кос был «слышен на расстоянии не менее 20 метров». Уотсон увидел, как самец открывает рот, и услышал «высокое носовое скуление, чем-то напоминающее жалобный визг щенка». Он также отметил, что брачная песня была короткой и длилась около полминуты.

Ни один древний автор никогда не описывал зов живой черепахи, предпочитая воспевать красоту музыки полой черепаховой лиры. Но благодаря Джорджу Уотсону из музея Пибоди каждый раз, прогуливаясь по заросшим душицей и колючим черноголовником холмам Греции, я напрягаю слух, пытаясь уловить в подлеске стук сталкивающихся панцирей и услышать живую песню дикой черепахи.