Текст книги "Талисман"

Афанасий Афанасьевич Фет
Талисман
Поэма

1

Октавами и повесть, признаюсь!

И, полноте, ну что я за писатель?

У нас беда – и, право, я боюсь,

Так, ни за что, услышишь: подражатель!

А по размеру, я на вас сошлюсь,

И вы нередко судите, читатель.

Но что же делать? Видно, так и быть:

Бояться волка – в лес нельзя ходить.

2

Вы знаете, деревню я люблю

И зимний быт. Плохой я горожанин.

Я этой жизни душной не терплю,

И повестью напомню образ Танин,

Сугробами деревню завалю,

Как некогда январский «Москвитянин»…

Но, – виноват, я знаю, вам милей

Тверской бульвар неведомых полей!

3

Вас не займет отлогий косогор,

И ветхий храм с безмолвной колокольней,

И синий лес по скату белых гор;

Не станете вы внутренно довольней

Рассматривать старинный барский двор

И в тех местах молиться богомольней;

Но, верно, есть в них скрытая печаль:

Иначе что ж, – зачем же мне их жаль?

4

Там у меня ни близких, ни родни,

Но, знать, душе напомнили те горы

Места иные, где в былые дни

Звучали в замках рыцарские шпоры,

Блистали в окнах яркие огни

И дамские роскошные уборы

И где теперь – давно ли был я там? –

Ни зал, ни шпор, ни благородных дам.

5

Да, всё пройдет своею чередой!

Давно ли он, романтиков образчик,

Про степь и глушь беседовал со мной?

Он был и славный малый, и рассказчик;

Но вот вся жизнь его покрыта мглой,

Он сам давно улегся в долгий ящик.

Но помню я в его рассказах ночь:

Я вам рассказ тот передам точь-в-точь.

6

– Шестнадцать лет, я помню, было мне.

Близ той деревни жил и я когда-то.

Не думайте, что я герой вполне,

Что жизнь моя страданьями богата.

Пришла пора – и вздумалось родне

Почти ребенка превратить в солдата.

Казалось, вдаль стремился я душой,

Но я любил, то был обман пустой.

7

Кто юных лет волнения не знал

И первой страсти, пылкой, но послушной,

Во дни надежд о счастьи не мечтал

С веселием улыбки простодушной,

И кто к ногам судьбы не повергал

Кровавых жертв любви великодушной?

И всё пройдет, – нельзя же век любить;

Но есть и то, чего нельзя забыть.

8

Пора, пора из теплого гнезда

На зов судьбы далекой подниматься!

Смеркался день, вечерняя звезда

Вдали зажглась; я начал одеваться.

До их села недальняя езда;

Перед отъездом должно распрощаться.

Готова тройка, порский снег взвился,

И колокольчик жалко залился.

9

«Пошел, пошел! всего верст двадцать пять;

Да льдом поедем, там езда ровнее.

Смотри, чтоб нам в село не опоздать,

Хотя домой приедем и позднее.

Ты коренной-то не давай скакать».

Я нашей тройки не видал дружнее

(И вам, я чай, случалось ездить льдом);

Да вот и церковь, вот господский дом!

10

Не стану я описывать фасад

Старинного их дома. Из гостиной

В стекло балкона виден голый сад

С беседкою и сонною куртиной.

Признаться вам, ребяческий мой взгляд

Тогда иною занят был картиной,

И маменьке, хозяйке дома, чуть

Я не забыл примолвить что-нибудь.

11

Зато она рассыпала слова…

(За хлеб и соль ее хвалили миром)

Радушная соседка и вдова,

Как водится, была за бригадиром;

Ее сынок любимый (голова!)

Жил в отпуску усатым кирасиром.

Где он теперь, не знаю, право, я;

Но что за дочки! – Чудная семья!

12

Их было две. Нам должно их назвать:

Пожалуй, мы хоть старшую Варварой,

Меньшую Александрой станем звать.

Они прекрасны были. Чудной парой,

Для всех заметно, любовалась мать;

Хоть иногда своей красою старой

Блистать хотела, что греха таить!

Но женщине как это не простить?

13

Мы младшую оставим: что нам в ней?

Она блондинка стройная, положим,

Но этот взгляд и смысл ее речей –

Всё говорит, что и лицом пригожим

И талией она горда своей,

Что весело ей нравиться прихожим.

Зато Варвара – томная луна,

Как ты была прекрасна и скромна!

14

Ее не раз и прежде я видал,

Когда случался близко у соседства

Какой-нибудь необычайный бал

По случаю крестин или наследства;

Но в этот миг в душе припоминал

Я образ, мне знакомый с малолетства, –

И не ошибся: в городе одном

Мы с ними жили, рядом был их дом.

15

Что ж можно лучше выдумать? – И мать

Припомнила ту счастливую пору

И прочее. Я должен был внимать

Хозяйки доброй искреннему вздору.

Сынок меня придумал занимать:

Велел привесть любимую мне свору, –

И я хвалил за стать его борзых,

А мне, признаться, было не до них.

16

Я и забыл: день святочный был то.

Зажгли огни; мы с Варенькой сидели;

Большое блюдо было налито,

Дворовые над блюдом песни пели,

И сердце ими было занято,

С гаданьями предчувствия кипели.

Я посмотрел на милое лицо…

И за меня она дала кольцо.

17

С каким отрадным страхом я внимал

Тех вещих песен роковому звуку!

Но вот мое кольцо – я услыхал

В моем припеве близкую разлуку:

Как будто я давно о том не знал!

Но Варенька мне тихо сжала руку

И капли слез едва сдержать я мог;

Но улетел неосторожный вздох.

18

Другой сосед приехал – он жених.

Но стол готов в диванной с самоваром,

И Варенька исчезла. В этот миг

Сосед-жених мне был небесным даром:

Им занялись. Я ускользнул от них.

«Вы не в столовой?» – Обдало как варом

Меня от этих слов… Но этот взор!

О, я вполне ей верил с этих пор!

19

Мы говорили бог знает о чем:

Скучают ли они в своем именьи,

О сельском лете, о весне, потом

О Шиллере, о музыке и пеньи.

«Я вам спою… Скажите, вам знаком

Романс такой-то?» – В сладком упоеньи

Едва-едва касался я земли…

Но чай простыл и самовар снесли.

20

В столовую я вышел… Боже мой,

Какое счастье: заняты гаданьем!

И я прошел нарочно пред толпой

И тихо скрылся. Чудным обаяньем

Меня влекло за двери. За стеной

Дрожали струны сладостным бряцаньем…

Нет, я не в силах больше, не могу –

На тайный зов я к милой побегу.

21

Серебряная ночь гляделась в дом…

Она без свеч сидела за роялью.

Луна была так хороша лицом

И осыпала пол граненой сталью;

А звуки песни разлились кругом

Какою-то мучительной печалью:

Всё вместе было чувства торжество,

Но то была не жизнь, а волшебство.

22

И, сам не свой, я, наклоняясь, чуть

Не покрывал кудрей ее лобзаньем,

И жаждою моя горела грудь;

Хотелось мне порывистым дыханьем

Всю душу звуков сладостных вдохнуть –

И выдохнуть с последним издыханьем!

Дрожали звуки на ее устах,

Дрожали слезы на ее глазах.

23

«Вы знаете, – сказала мне она, –

Что я владею чудным талисманом?

Хотите ли, я буду вам видна

Всегда, везде, с луною, за туманом?»

Несбыточным была душа полна,

Я счастлив был ребяческим обманом.

Что б ни было – я верил всей душой, –

И для меня слилась она с луной.

24

Я был вдали, ее я позабыл,

Иные страсти овладели мною;

Я даже снова искренно любил, –

Но каждый раз, когда ночной порою

Засветится воздушный хор светил, –

Я увлечен волшебницей луною.

……………..

……………..

1842