Текст книги "Спецзадание «Любовь»"

Агата Лав
Спецзадание «Любовь»

* * *

Глава 1

– Поразительно! – выдыхает женщина в синем костюме. – Даже рост такой же!

Она в сотый раз оглядывает меня с ног до головы и смотрит так, словно увидела привидение. Меня же новые совпадения больше не удивляют. Я свыклась с мыслью, что я как две капли воды похожа на Любовь Никольскую. Меня даже зовут так же, я тоже Люба. Только я выросла в обычной семье, а она принадлежит к влиятельной фамилии. Там и нефтяные скважины, и фонды со сложными названиями, и роскошная недвижимость по всему миру. Полный набор могущества.

– Это сильно облегчит нам задачу, – добавляет помощница. – Я соберу вам такой же гардероб, как у госпожи Никольской.

– А как она одевается?

– На свой вкус, – уклончиво отвечает женщина и жестом показывает, что я могу отойти от ростомера.

Вокруг просторная комната с множеством зеркал. Раньше я видела такие примерочные только в пафосных программах, где выбирают свадебные платья. Еще нестерпимо пахнет лавандой! Где-то спрятался ароматизатор, который я бы давно выкинула в окно.

– Я записала все необходимые мерки. Теперь осталось разобраться с вашей прической. – Женщина взмахивает ладонью, обрисовывая копну моих каштановых волос. – У госпожи Никольской волосы длиннее и светлее на пару тонов.

Она бесцеремонно подхватывает мою прядку и перебирает пальцами. Вскоре на ее лбу появляется хмурая складка, которая подсказывает, что мой шампунь вместе с бальзамом из Ашана проверку не прошли.

– Да, тут надо будет хорошенько поработать, – заключает женщина. – Наращивание, окрашивание и уходовые процедуры.

– Меня отвезут в салон?

– Мастер приедет сюда, в этом нет проблемы. – Она делает пометку в сотовом. – И еще ваши очки.

Мы добрались до единственного пунктика в моей внешности, который не совпадет с образом Никольской. Я видела ее фотографии и заметила, что она не носит очки.

– Я ненавижу линзы, – произношу твердо. – Я пробовала разные фирмы, но я просто не могу…

– Мы подберем хорошие.

– Но очки же могут быть частью образа? Их иногда носят и с хорошим зрением.

Помощница бросает на меня недовольный взгляд. Она поджимает губы, напоминая строгую учительницу, и выдерживает назидательную паузу.

– Любовь, вам напомнить, что здесь происходит? Вы забылись? Вы подписали договор и должны беспрекословно выполнять его пункты.

– Я не хотела его подписывать…

– Но ваша подпись там стоит. Так что заканчиваете дергать меня по пустякам. У меня нет времени на ваши капризы, а у вас нет на них права. Вы должны выглядеть точь-в-точь как госпожа Никольская! Ее одежда, ее макияж, ее прическа и маникюр – мы пройдемся по каждой мелочи и доведем ее до совершенства. А ваши очки… Господи, да выкиньте их! Они все равно ужасные!

– Они вообще-то помогают мне видеть.

– Вам подберут линзы, – холодно повторяет она. – Точка.

Она молча покидает примерочную, показывая, что разговор окончен. Я сжимаю кулаки и пытаюсь выдумать мантру для самоуспокоения. Лучше всего на меня действуют строчки из договора, которые я успела запомнить. Там были страшные числа с бесконечными нулями в графе “неустойка”. Такие суммы я точно не потяну, а уж идти наперекор столь влиятельной семье, как Никольские, – абсолютное безумие. Я выхожу из примерочной и попадаю в соседнюю комнату, которая выглядит как микс гостиной и старинного кабинета. Здесь вовсю кипит работа. Помощница уже осматривает наряды, которые вкатывают на перекладинах с колесиками. Множество тканей, цветов и брендовых чехлов. Я смотрю на дизайнерское ультрамодное буйство и делаю вывод, что госпожа Никольская одевается ярко и даже вызывающе.

– Эти нужно обменять, – бросает помощница девушке с блокнотом в ладони, в который она быстро делает пометки. – Размер S не подойдет, надо больше. И привезите мне последний заказ, он завис на Пражской…

– Ого-го! – незнакомый мужской голос взрывается задорной гранатой. – Охренеть!

Я поворачиваюсь на возглас и упираюсь взглядом в худощавого блондина с синими глазами. Он замирает в дверном проеме и подносит ладонь к своей груди, изображая сердечный ритм, а потом и его фатальную остановку. Он смотрит на меня с прищуром, а на его тонких губах появляется дерзкая улыбка.

– Она живая? – Блондин кивает в мою сторону и, наконец, переступает порог.

– Да, Игорь, она живая, – устало выдыхает помощница, на секунду отвлекаясь от шелкового платья. – Хватит актерничать.

– Нет, не может быть, мне мерещится.

– Если ты опять всю ночь тусовался, то вполне вероятно.

– Слава богу, ты мне не мать. – Блондин кривится в ответ на шпильку помощницы.

Мне же безумно хочется отступить. Его бесцеремонное внимание ощущается как жаркая волна. Она затапливает меня неловкостью, а каждый его новый шаг издевается над моей зоной комфорта. Он приближается ко мне и продолжает изучать, как зверушку в зоопарке.

– Идеально, – выдыхает он, после чего подносит ладонь к моему лицу.

Я дергаюсь, перехватывая его запястье и следом отбрасывая его руку прочь. Он усмехается на мой выпад, но в глазах зажигается нехороший огонек.

– Тише, ты чего такая дикая? – Он снова улыбается, обнажая белоснежные идеальные зубы. – Мы же не чужие люди, сестренка.

Черт.

Игорь Никольский…

Конечно! Я видела мельком досье, он старший брат Любы, а еще он человек с ужасной репутацией.

– Надеюсь, тебе хорошо платят, – продолжает он. – Потому что из тебя тут душу вынут.

– Игорь, не пугай девочку. Она и так нервничает…

– И правильно делает. – Игорь подмигивает мне. – Тебе же обрисовали ситуацию? До нашей семьи дошла информация, что мою драгоценную сестру хотят похитить. Ради выкупа или шантажа в бизнесе. Поэтому настоящая Любовь пока попьет коктейли на острове в Атлантическом океане, а ты на некоторое время займешь ее место. Поработаешь для нас приманкой.

Он снова поднимает руку и приглаживает воротник моей блузки.

– Нам нужно выйти на этих отчаянных ребят, которые готовят похищение. Наша служба безопасности их схватит, ты получишь деньги, а моя сестренка сможет вернуться к своей роскошной жизни.

Его пальцы наливаются силой.

– Классный же план? – Игорь опускает взгляд на мои губы и нагло задерживается на них, я улавливаю импульс его мужского интереса, и мне становится не по себе.

– Мне не нравится этот план. – Я качаю головой и отступаю на полшага, чтобы его пальцы перестали прожигать мою одежду. – Мне ничего здесь не нравится. Меня заставили участвовать в этом.

– Тебе понравится. – Никольский криво улыбается. – Я уже вижу, мы найдем общий язык.

Он разворачивается и отходит, но через пару секунд поднимает руку, словно ловит такси.

– Я, кстати, в контрах с Любой. Она поимела меня. Она выбила у отца две трети моих акций, выставив меня ненадежным наследником. – Игорь оборачивается ко мне на мгновение. – Сука, да? Смотри, чтобы я не начал путать тебя с ней. И не захотел поиметь в ответ.

– Игорь! – отзывается помощница.

– Всё, мамочка, всё. Я свалил.

После его ухода в комнате воцаряется давящая тишина. Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь успокоиться. Это сложно, потому что проблемы копятся снежным комом. Десять минут назад мне казалось, что моя беда – это перспектива носить ненавистные линзы, а теперь… Теперь у меня есть заносчивый “брат” с грязными шуточками.

– Он всегда такой? – спрашиваю у помощницы, поднимая голову.

– Он бывает хуже, – неожиданно прямо отвечает она. – Наверное, на сегодня хватит. Я вызову охрану, и тебя отвезут в отель.

– Со мной постоянно будет охрана?

– Да, об уединении можешь забыть.

Глава 2

К черному входу подают немецкий мини-фургон. Я следую за охранником, который показывает дорогу, а потом открывает мне дверцу.

Я действительно устала, поэтому толком не смотрю по сторонам. Забираюсь в мягкое кресло, кладу рядом сумочку, пристегиваюсь ремнем безопасности. Да, я из тех параноиков, которые делают это даже на заднем сиденье. Я попала в аварию, когда мне было шестнадцать, и с тех пор решила, что лучше перестраховаться. Хотя из удивленных взглядов, которые я ловила от знакомых и водителей такси, можно собрать целую коллекцию.

– В “Дуглас”, – доносится чей-то приказ водителю.

Вообще-то у отеля другое название, но охрана называет его на свой манер. Я оказываюсь перед дверью своего номера через полчаса. Молчаливый бодигард, напоминающий робота, проходит внутрь первым и методично осматривает комнату за комнатой. Это занимает порядочно времени, ведь в номере можно заблудиться.

Это, наверное, люкс.

Президентский?

Или как их называют?

Я сбрасываю туфли на высоком каблуке прямо у порога и направляюсь в ванную. Мое внимание привлекает двойная раковина, которая идеально подошла бы для супругов. На столешнице из камня стоит стопка белоснежных полотенец с фирменным лого отеля. Я беру верхнее и подставляю его под струю теплой воды. Нужно снять макияж.

– Как будто отфотошопили, – выдыхаю, поворачивая голову из стороны в сторону.

Я умываюсь, потом осматриваю шкафчики в поисках домашней одежды. На глаза попадаются только махровые халаты. Я примеряюсь к тому, что поменьше, но доносящийся из-за двери голос охранника отбивает всякую охоту раздеваться, а потом идти в одном халате через весь номер. Посторонние мужчины меня смущают.

– …слышал новости? – говорит тот же голос. – Завтра Смирнов прилетает. Будет нами командовать, его главой службы безопасности поставили.

– Да, слышал. Его из Хмеймим вызвали, он злой как собака.

– Значит, попадем под горячую руку.

– Без вариантов, – слышится усмешка. – В гробу он видел охрану богатенькой девчонки.

Когда я выхожу, голоса стихают. Хотя мужчины ни в чем себя не стесняют. Они расположились в мягкой зоне рядом с электрическим камином: на низком столике стоят два раскрытых ноутбука, целая упаковка энергетиков и меню из местного ресторана. Один из них – с наушником, который свисает с уха, как сережка, – поворачивается ко мне и кивает с легкой улыбкой, словно чувствует мою нервозность.

– Спальня в самом конце. Справа.

– Спасибо.

Я ухожу, держа в руках халат, который взяла на всякий случай. Правда, в спальне оказывается одежда. Пижама кофейного цвета лежит на кровати, а рядом находится чехол с ярко-желтым стикером. На нем размашистым почерком кто-то написал “Надеть утром. Аксессуары в коробке на тумбочке”.

Я срываю стикер и устало выдыхаю. День выдался тяжелым, я вымоталась, а тут новые и новые приказы. Я пытаюсь перестроиться и убедить себя, что это всего лишь моя работа. Что-то вроде командировки в неприятный город, которую надо просто-напросто вытерпеть. Говорят, когда ситуацию невозможно исправить, остается только менять свое отношение к ней.

Через пару минут я срываю еще один стикер с посланием “Будильник сработает в 8.00”. Его наклеили на электронные часы, чтобы я не проспала. Я снимаю очки и забираюсь под одеяло.

Всё, надо спать, а не злиться.

Но когда всё было так просто? Вместо сна я кручу в голове новые имена, которые ворвались в мою жизнь. Любовь Никольская. Игорь Никольский. Какой-то Смирнов, который прилетит завтра злой как собака. Помощница… Я не запомнила ее имя, но уверена, что ещё не раз ее увижу. И я уже сделала вывод, что она не простой работник, если вспомнить, как она общалась с Никольским. Она явно на хорошем свету или высокой должности…

Трель будильника бьет по ушам! Я даже не сразу понимаю, где я. Я так крепко заснула, что совершенно забылась. Но какой же ужасный звук! С ним эвакуацию из дома надо объявлять! Я на ощупь ищу часы, но неудачно дергаю ладонью и сваливаю их с тумбочки. Вместе со своими очками!

Я понимаю это по характерному треску. По нему легко догадаться, что очков у меня больше нет.

Шикарное утро.

Перед глазами все расплывается, без очков я как слепой котенок. Особенно в новом месте. Я нахожу трубку отельного телефона, но не знаю, какую кнопку надо нажать. Наверное, лучше выйти в гостиную и попросить помощи. Там точно должна быть охрана, а может, и кто-то из ассистентов уже появился.

Я кое-как добредаю до двери. Делаю всего шаг за порог и ударяюсь обо что-то железобетонное!

– Ох, – глупо выдыхаю, отскакивая в сторону, как мячик для пинг-понга.

– Доброе утро, – грозный баритон заставляет поежиться.

Я запрокидываю голову и угадываю в мутной дымке большой мужской силуэт. Он стоит прямо передо мной, но черты лица рассмотреть невозможно. Моего зрения хватает лишь на то, чтобы узнать, что на нем черная одежда.

Еще от него пахнет сигаретами.

– Я шел поторапливать, – продолжает баритон. – Планы поменялись, надо уезжать.

– А вы кто?

Вместо ответа я улавливаю смазанное движение. Он что, только что помахал ладонью в сантиметре от моего носа?

– У тебя проблемы со зрением? – спрашивает мужчина.

– Я разбила свои очки.

– Я другое спросил.

– Я тоже спросила. – Я наугад выбрасываю руку, понимая, что он снова машет перед моим лицом, и попадаю по его запястью, оно у него широченное и жилистое. – Да хватит! Это раздражает! Лучше скажите, кто вы!

– Твой телохранитель, девочка. Запасные есть?

– Что?

– Очки запасные есть? – по его холодному голосу слышно, что он теряет терпение.

– Нет. – Я качаю головой.

– Тогда давай руку. Я доведу тебя до машины.

– Я еще не умылась…

С его губ слетает тяжелый выдох. Он как будто выпускает лютую дозу раздражения вместе с воздухом. Следом до меня долетают шорохи, я не понимаю, что мужчина делает, и нервно дергаюсь, когда он крепко и бесцеремонно обхватывает мою ладонь. Я не успеваю возмутиться, он отпускает, но в моей ладони остается что-то маленькое и прямоугольное.

– Ментоловая, – сообщает баритон. – Руку дашь? Или закину на плечо.

Закинет на плечо?

Пока я пытаюсь осознать его угрозу, он претворяет ее в жизнь. Один рывок – и дело готово! Я взмываю вверх и через мгновение оказываюсь с незнакомцем в излишне интимной близости. Он перебрасывает мое тело через свое плечо и тут же разворачивается. Я же задыхаюсь от возмущения, оно клокочет внутри меня и вырывается наружу лишь перекрученным дыханием.

– Да что вы делаете?! – ко мне, наконец, возвращается голос. – Отпустите меня! Сейчас же!

Он не реагирует.

Совершенно.

Он куда-то несет меня и даже не перехватывает мои руки, когда я пытаюсь соорудить что-то отдаленно похожее на удар. К слову, бить его – себе дороже! О его каменное тело скорее поранишься, чем нанесешь ему какой-нибудь урон.

– Стоим, – бросает мне мужчина и спускает со своего плеча.

Я пячусь от него, только отойти некуда. Я наталкиваюсь спиной на прохладную стенку и вскоре понимаю, что мы оказались в кабинке лифта. Кроме нас здесь есть еще один охранник, который нажимает кнопку на панели, бросая в мою сторону короткий взгляд. А вот хам, который представился моим телохранителем, даже не думает отступать. Он встал так, что практически зажал меня в углу кабинки.

– Машину уже подали? – спрашивает он у охранника.

– Да, ждет в подземке.

– Почему мне никто не сказал, что она слепая?

– Она не…

– Я не слепая, – я перебиваю охранника и даже приподнимаюсь на носочках, словно существует шанс заглянуть в лицо этого хама. – И не надо говорить обо мне третьем роде, я вообще-то здесь нахожусь…

– Какая на мне рубашка? – кидает он мне.

– Черная.

– Черная? Рубашка?

Он снова сдавливает мою ладонь и наталкивает на свою грудь. Мои пальцы касаются мягкой ткани, под которой бугрятся мускулы. Мужчина нажимает сильнее, чтобы мои пальцы прошлись по ложбинке, там, где у рубашки должны быть пуговицы.

Но их нет.

Это футболка, а не рубашка.

– Мне нужна ее медицинская карта, – хам вновь обращается к охраннику. – И нормальное досье, а не та ксерокопия из паспортного стола.

– Я могу сама рассказать о себе.

– Я не доверяю словам, – он холодно усмехается. – Особенно когда люди говорят о себе.

Лифт останавливается на минусовом этаже. Я угадываю, что меня вот-вот снова погрузят на плечо, и поэтому быстро протягиваю ладонь вперед.

– Руку! Я даю руку! – выпаливаю скороговоркой, выбирая меньшее из зол.

Длинные сильные пальцы обхватывают мое запястье, а потом спускаются ниже и берут в капкан. Моя ладонь буквально утопает в его захвате. Я чувствую его огрубевшую кожу, которая явно хорошо знает, что такое физический труд. Он вообще весь такой: жесткий, брутальный, давящий. От него исходит сугубо мужская энергетика, с которой приходится бороться каждую секунду.

Я с трудом ловлю его темп, чтобы не отставать. Или это он притормаживает, когда я едва не спотыкаюсь? Так или иначе он уверенно ведет меня вперед, а я молюсь о том, чтобы моя ладонь не начала потеть из-за перенапряжения. И из-за его горячих пальцев.

– Стоим, – говорит он, повторяясь.

– Любимое слово?

– Что?

Моих волос касается его раздраженный выдох. Мне кажется, он действительно готов поверить, что ослышался, поэтому и переспрашивает. Он настолько не привык, что ему могут дерзить? Не знаю, где он работает, но, похоже, там беспрекословно выполняют все его приказы.

– Вы Смирнов? – я припоминаю фамилию, которую услышала вчера. – Который прилетел из какого-то Хмеймим? Что это, вообще, такое? Место сбора хамов?

Еще один выдох. Только злой, напоминающий рык.

Мужчина накрывает мои губы ладонью и сдавливает так, что я ощущаю болезненные уколы. Он буквально обжигает меня своей мощью, которую контролирует, но мне хватает совсем маленькой дозы, чтобы всхлипнуть от страха.

– Леш, – зовет второй охранник, оказываясь рядом. – Она не знает, что несет. Она совсем молодая… дурная. Отпусти ее, а то она плакать будет всю дорогу.

– Иди к водителю, – приказывает ему мужчина.

Охранник понимает с первого раза. Я слышу его шаги, а следом и хлопок дверцы.

– Да, я Смирнов, – бросает мне мужчина, разжимая пальцы. – Лучше тебе больше ничего обо мне не знать.

С этими словами он подталкивает меня к машине.

Когда я попадаю в салон, на кого-то натыкаюсь. Я так спешу отодвинуться как можно дальше от Смирнова, что не замечаю другого человека.

– Простите…

– Ничего страшного, – отвечает знакомый голос.

Это помощница, имя которой я так и не вспомнила. Она сидит рядом, а вот Смирнов занимает место напротив. К счастью, внедорожник такой просторный, что сзади можно поместиться вшестером.

– Это недопустимо, – продолжает помощница, переключаясь на строгий тон.

– Что именно? – отзывается Смирнов.

– Вы поменяли весь план без согласования со мной, я едва успела приехать…

– Так, дамочки, я похож на няньку? Закрыли все обсуждения. Я не лезу в ваши дела, вы не лезете в мои. За что вы там отвечаете? За цвет ее ногтей? Вот и занимайтесь.

Я чувствую разгоряченные волны вражды. Они проходят сквозь меня, так что я непроизвольно вжимаюсь в кожаную спинку. Зря я назвала внедорожник просторным: если они продолжат в том же духе, тут станет очень тесно – и очень быстро.

– И найдите ей очки, – добавляет мужчина. – Она как слепой котенок.

Она.

Он снова говорит обо мне в третьем лице.

– Мне говорили, что с вами будет трудно, – шипит помощница.

– Я всегда оправдываю свою репутацию.

– Зря вы так, майор. Я ведь найду на вас управу…

– Давайте. Увольте меня, и я свалю заниматься делом, а не этим долбаным цирком.

Следует несколько тяжелых выдохов. Но помощница заканчивает разговор со Смирновым и переключается на меня. Она придвигается ближе, касаясь моего локтя.

– Любовь, в нашем графике произошли изменения. Мы сейчас едем в загородный дом, там у нас будет два дня, чтобы подготовить вас как следует. После вы с братом… то есть с Игорем Никольским отправитесь в небольшое турне, если это можно так назвать. У Никольских есть фонд помощи людям с зависимостями, вы посетите несколько официальных встреч по поводу открытия новых центров реабилитации.

– Я поняла. – Я киваю. – Вы сперва потратите время, чтобы научить меня вести себя как настоящая Любовь, а потом выставите на публику.

Как приманку. Никольский так и сказал, он назвал меня приманкой для похитителей.

– Называйте как угодно, – отвечает помощница. – Я подготовила для вас анкету госпожи Никольской, там ее короткая биография, вкусы, любимые словечки. В общем, ознакомитесь.

Она кладет мне на бедра кожаную папку.

– Я приеду к вам вечером, а пока что прощаюсь. У меня еще есть дела в городе.

Она выходит из машины, а я остаюсь со Смирновым наедине. Если не считать водителя, который наконец заводит мотор и трогает. Я не могу переключиться и зачем-то думаю о том, что этот грубый незнакомец сидит рядом.

– Вы курите? – спрашиваю его, когда до меня долетает тяжелый запах.

– Это проблема?

– Если честно, да. Я не переношу запах сигарет.

– День становится все лучше, – цедит Смирнов.

Но сигарету тушит. Я слышу, как шелестит опущенное стекло, а в салон врывается поток воздуха с улицы. Я коротко смотрю в его сторону. Но ничего нового рассмотреть не могу, только массивный грозный силуэт в темной одежде. Хотя я ловлю себя на том, что начинаю дорисовывать его внешность. Воображение бежит впереди событий, и я уже представляю, что у него тяжелые, наползающие на глаза брови, смуглая кожа и квадратный подбородок.

И шрам.

Или татуировки. Что-нибудь с волками или оружием, ведь брутальные мужики набивают именно это.

– Дай я, – бросает Смирнов, когда я принимаюсь мучить ремень безопасности, но не могу попасть язычком в замок.

– Я справлюсь сама…

Ему это удается с первой попытки. Он силой вытягивает ремень из моей ладони, а еще через секунду до меня доносится характерный щелчок. Смирнов не разговаривает со мной весь остаток дороги. Лишь пару раз бросает приказы в рацию, которая отзывается электрическим треском. Он первым выходит из машины и остается стоять у дверцы, ожидая меня. Я пытаюсь двигаться как можно увереннее, но металлический порожек оказывается предательски скользким.

Смирнов реагирует молниеносно. Он подхватывает меня, даже не напрягаясь, и ставит на землю. В таких ситуациях обычно говорят “спасибо”, но я думаю о том, что он слишком часто дотрагивается до меня. Хотя сейчас даже возмутиться не с руки.

– Доведи ее, – говорит он кому-то, после чего отступает в сторону.

В дом меня провожает другой охранник. Он передает мне папку, которую я благополучно забыла в машине. Проходит еще несколько минут, и рядом появляется девушка со звонким голосом. Она протягивает мне футляр с очками, за что мне хочется ее расцеловать.