Текст книги "Случайный брак с магнатом"

Глава 7

Водитель выходит из машины и открывает для меня дверцу. Я привыкла делать это сама, но сейчас рада помощи. Мне нужно изящно выбраться из салона, когда на мне узкая юбка-карандаш и туфли, высота каблуков которых близка к критической.

– Спасибо. – Я коротко киваю водителю и отпускаю его ладонь.

Передо мной закрытая территория ресторана. Такси пропустили под шлагбаум, так что я смогу зайти через задний вход. Он еще используется для вип-гостей, чтобы не привлекать лишнего внимания на центральной улице. Я как-то приезжала на концерт в ночной клуб, и там таким образом разделяли потоки: гости с дорогими билетами и именными приглашениями попадали внутрь через отдельный вход.

– Добрый день, – произношу, когда поднимаюсь по черным ступенькам и оказываюсь лицом к лицу с квадратным охранником. – Вас должны были поставить в известность, я…

– Да, я в курсе.

Мне даже не приходится произносить свое имя. Охранник поправляет наушник и показывает ладонью, что я могу проходить. Я миную холл с зеркальной стенкой и оказываюсь на развилке. Справа открывается лестница, она уводит на второй этаж к самым лучшим уютным столикам, а слева есть дорожка к главному залу. Я выбираю второй вариант, потому что оттуда доносятся голоса.

– …расписание сдвинулось всего на неделю, – отчитывается кто-то из сотрудников. – Мы потеряли два заказа, остальные клиенты согласились поменять даты. Ресторан готов функционировать на сто процентов с двадцать второго числа.

Я вхожу в зал и насчитываю в нем шесть человек. Марков стоит за барной стойкой и крутит между пальцев коктейльную трубочку. Он смотрит куда-то вниз и молча слушает девушку, которая продолжает отчет.

– Что с ремонтом? – спрашивает он, не поднимая взгляда.

– Главная проблема – с кодовыми замками. Прошлый хозяин не передал нам ключи и лицензии, чтобы мы могли обратиться к производителю…

Я решаю осмотреться дальше. Ольга Викторовна хочет управлять этим рестораном, поэтому мне нужно увидеть его состояние своим глазами. Я сворачиваю к кухне, которая выглядит идеально и переливается новейшей техникой. Рядом с ней находятся еще две комнаты. На первой двери я замечаю табличку с надписью: «Дверь не закрывать!» Но стоит мне войти в нее, как сзади раздаются шаги.

Определенно мужские шаги.

– Вас становится очень много в моей жизни, Полина, – баритон Маркова накрывает всё пространство.

Я оборачиваюсь к нему, но он стоит против света. В помещении включена всего одна лампочка, а электрический поток из кухни льется прямиком на меня. Так что Марков может рассмотреть каждую деталь моей внешности. Он концентрирует на мне всё свое внимание и замечает, что я выгляжу иначе.

Мне бы самой привыкнуть к смене имиджа, я не дала Ольге Викторовне отрезать и покрасить мои волосы или экспериментировать с макияжем, хотя она настаивала и кроме швеи пригласила в квартиру целый десант индустрии красоты.

Но мне сделали укладку. Волосы теперь лежат иначе, открывая лоб и «красивый взгляд» – именно так сказала моя начальница в пылу уговоров. Высокие каблуки тоже сделали свое преображающее дело, как и костюм из натурального черного шелка. Он пижамного стиля и с легким оверсайзом, как сейчас модно, но в нем я действительно выгляжу роскошной штучкой с карьерным оскалом.

– Так бывает, когда случаются общие проекты, – отвечаю Маркову.

Он почему-то не двигается, а я проваливаюсь в его слишком опытные и слишком холодные глаза и перестаю слышать монотонный голос сотрудницы. Она что-то говорит, пытаясь привлечь его внимание, но не решаясь войти. Ее слова остаются на поверхности, а меня утягивает в синюю глубину его взгляда.

Вот зачем он так смотрит?

Зачем вообще пришел?

– Вы тут с ревизией? – бросает Марков. – Может, подсадить? Проверите верхние полки?

Он указывает на правую стенку. Там как раз полки достают до самого потолка. Я вообще только сейчас понимаю, что это комната для хранения. Тут довольно прохладно, скорее всего даже есть система охлаждения. А вот окон нет.

– Маркировку молока будем сверять? Вдруг срок годности вышел?

Марков подтрунивает. Он подходит ко мне вплотную и протягивает ладонь, как будто действительно ждет, что я полезу с его помощью наверх.

– Давайте, я не тороплюсь. Давайте всё осмотрим как следует, Полина Сергеевна.

– О, вы запомнили мое отчество, Станислав Олегович.

– Ищу ключики к вашей персоне, – усмехается Марков. – Деньги вы не берете. Может, удастся вас подкупить уважением? У Ольги Викторовны с этим точно проблемы, она едва ли вас за человека считает.

Я бы на это даже посмотрела.

На уважение в исполнении Маркова. Без его сарказма, наглого взгляда и тотальных ноток мужского превосходства в голосе.

– Даже не хочу знать, за кого меня считаете вы, – цежу.

Я сдвигаюсь в сторону, показывая, что не собираюсь браться за ладонь Маркова. Верхние полки меня не интересуют.

– Вы дотошная и исполнительная. Рабочая лошадка, которая отлично чувствует себя в тени, – Марков вдруг выдает мне оценку, возомнив себя профайлером. – Вы неконфликтная, спокойная…

– Хватит, Станислав Олегович.

– …зависимая. С другим характером вы бы не смогли работать с моей бывшей женой. Вы тихая мышка, Полина, которая может стерпеть что угодно.

Он так доволен собой! Словно верит, что попал в цель каждым словом!

Или просто хочет задеть меня?

Раскачать?

Не знаю. В этот момент мне плевать, я не хочу быть спокойной и рассудительной! Во мне закипают эмоции, на которые топливом льется тот факт, что мне уже третий день изощренно выносят мозг. То его бывшая, то он сам.

Я отпихиваю Маркова и направляюсь на выход. Толкаю дверь, но все же разворачиваюсь к нему, чтобы добавить пару ласковых.

– Вы совершенно не знаете меня… – успеваю прошипеть ядовито и тут слышу, как с глухим лязгом захлопывается дверь. Я оборачиваюсь к ней и запоздало понимаю, что сняла ее с ограничителя, когда толкнула. Я рывком обхватываю ручку и несколько раз дергаю туда-сюда, но дверь не реагирует. Вообще ничего не происходит!

– Она не откроется, – произносит Марков. – С той стороны была табличка, что ее нельзя запирать.

– И что теперь? – Я потерянно оборачиваюсь к нему.

Я прекрасно помню ту табличку.

И слова девушки, что с замками в ресторане возникли какие-то проблемы.

Но их же можно сломать?

Сколько это займет времени? Полчаса? Час?

Боже, целый час с Марковым в тесной комнате!

Нет, я не выдержу!

Я снова дергаю ручку со всей силы.

Да чтоб тебя!

– Я беру назад слова, что вы спокойная, – отвечает Марков.

– Вам смешно?

Не могу поверить, что он даже в такой ситуации продолжает подтрунивать. Я завожусь с новой силой и чувствую, что мне срочно нужен какой-то предмет, чтобы выместить на нем все эмоции. Иначе я наделаю глупостей!

– Отойдите, – строго произносит Марков, надвигаясь.

– Все-таки хотите проверить? Я ее захлопнула, Станислав Олегович. Я в состоянии отличить запертую дверь от незапертой! И эту невозможно открыть без ключа!

Я запрокидываю голову и смотрю ему прямо в глаза. Марков щурится. Я и сама понимаю, что веду себя неадекватно. Но я вхожу во вкус. Во-первых, не надо было называть меня мышкой! А во-вторых, я чувствую себя воздушным шариком, который накачали не гелием, а негативом. И теперь я либо лопну с оглушающим хлопком, либо тонкой струйкой спущу весь скандальный запал. Так что пусть терпит, лучше пререкательства, чем истерика.

Тем более за дверью уже разгорается спасательная операция. Стучат каблуки сотрудницы, потом еще шаги, доносятся возгласы и короткие приказы.

Марков, не разрывая со мной зрительного контакта, достает сотовый из кармана и набирает номер. Он прижимает трубку плечом к уху и делает последний шаг. Я судорожно выдыхаю, потому что он бесцеремонно наталкивается на меня.

– Ну знаете…

– Я просил вас отойти, – цедит Марков и переключается на разговор по телефону: – Да, мы застряли. Найди кого-нибудь… Нет, бить бесполезно. Она крепкая, плечом не вынесешь.

– Вы даже не попытались, – вставляю огорченно. – Может, хоть разок попробуете? Тут есть место, чтобы разбежаться.

Я показываю подбородком на противоположную стенку. Я бы доплатила за такое зрелище. Дверь выглядит внушительно. Словно кладовка по совместительству служит сейфом.

– Хотите, чтобы я вывихнул плечо? – спрашивает у меня Марков.

– Такие мужчины, как вы, обычно заговоренные. Уверена, вы даже не поморщитесь.

– Такие, как я? Это какие же?

Он кладет ладонь на стенку, не давая мне отдалиться.

– Напыщенные, бесцеремонные. Уверенные, что планета крутится вокруг их персоны.

Фух!

Прям легче становится.

Из моего шарика выходит ядовитый воздух.

– Любопытно, – коротко комментирует Марков. – Здесь прохладно, да?

– Что?

– На вас легкий костюм, вы скоро замерзнете.

Я хлопаю ресницами как идиотка. Я не поспеваю за переменой и ищу подвох в словах Станислава. А он тем временем стягивает со своих плеч темный пиджак.

– Нет, не нужно…

– Нужно, – он нажимает баритоном большого босса. – Не упрямьтесь, Полина.

– Но мне не холодно.

– Когда станет холодно, согреться будет сложнее. Мне тогда придется обнимать вас.

– Это точно нет!

– Я так и подумал, что вы будете против.

Он усмехается и накидывает пиджак на мои плечи.

Черт, он прав… Я чувствую тепло его тела, которое сохранила ткань подкладки, и осознаю, что действительно успела продрогнуть. Из-за этого рука не поднимается стряхнуть его пиджак, хотя бунт так и кипит в крови.

Я проскальзываю мимо Маркова и останавливаюсь в другом углу комнаты. Пульс постепенно приходит в норму, хотя я совершенно сбита с толку. Джентльменские привычки Станислава путают карты. Я уже нарисовала его образ, даже готова была попасть под влияние своей начальницы, которая терпеть его не может. Мне тоже стоит его недолюбливать – так будет проще работать. Ольга Викторовна мой босс, а значит, ее враг – мой враг. Звучит очень по-корпоративному, она бы точно была довольна.

Только вот пиджак Маркова согревает меня… И он не сказал мне ни одного резкого слова, хотя я заперла нас здесь. А у него наверняка расписана каждая рабочая минута, у него нет времени прохлаждаться в кладовке ресторана.

– Ольга раньше носила шелковые костюмы, – вдруг выдыхает Марков. – Как на вас сейчас.

Его ботинки скрипят, и я понимаю, что он разворачивается ко мне лицом. Я не спешу отвечать ему тем же, у меня пересыхает в горле. Мне нужно время, чтобы выдохнуть. Поэтому я смотрю на металлические полки, на которых стоят одинаковые коробки.

– Свободные блузки и обтягивающие юбки, в которых ее задница смотрелась сногсшибательно, – продолжает Марков.

Я готова спорить, что в этот момент его взгляд опускается на мою пятую точку. Там есть на что посмотреть, я знаю выигрышные стороны своей фигуры.

– И почти всегда это был черный цвет. Иногда темно-синий. У вас есть такой же комплект в синем цвете?

Есть.

Ольга Викторовна долго крутила его в ладонях, прежде чем уговорила меня все-таки выбрать черный вариант.

– Когда у нас впервые случилась близость, на ней как раз был такой костюм. Я случайно сорвал пуговицы на блузке, когда раздевал…

– Зачем вы это рассказываете мне? – Я рывком оборачиваюсь к нему.

– Зачем вы потакаете ей? Ольга больная женщина, а вы помогаете ей сходить с ума.

– Это просто деловой стиль, он часто повторяется…

– Не делайте из меня идиота, Полина. Я довольно мягок с женщинами, но у всего есть границы.

– Вы угрожаете?

– Вы поймете, когда я начну угрожать.

Его ответ опускает температуру в комнате на пару градусов. Марков с Ольгой Викторовной просто прекрасная парочка, даже жалко, что развелись. Они определенно стоят друг друга.

Осталось только понять, какая роль отведена мне в этой схватке бывших. Я обдумываю слова Маркова, используя короткую передышку. Неужели Ольга специально выбрала для меня эту одежду? Чего она тогда добивается? У нее есть изощренный план, в который входят и квартира в центре, и соседство с ее бывшим мужем, и мой кабинет в «НилИнвест»? Меня действительно становится много в жизни Маркова, и всё благодаря Ольге Викторовне. Она буквально втягивает меня в его будни.

Я переступаю с ноги на ногу. Вырисовывается еще одна проблема, высокие каблуки – ужасный выбор для долгого нахождения в вертикальном положении. Мне хочется присесть, но здесь негде.

– Вы изменили ей? Завели интрижку? – я вдруг решаюсь и задаю личный вопрос. Марков все равно наплевательски относится к дистанции между нашими телами, так что ему будет полезно узнать, что в эту игру играют двое. Я тоже могу быть бесцеремонной.

– Нет, я не изменял жене, – Станислав качает головой. – Мы развелись не из-за этого.

Он выставляет ладонь, предупреждая мой следующий вопрос.

– Я не скажу вам, Полина. Это слишком личное.

Со стороны двери доносятся шорохи. Марков поворачивается к ней корпусом, а я вбиваюсь плечом в стенку. Так удается хоть немного перенести вес и дать передохнуть стопам.

Вскрытие замка занимает еще минут десять. Мы с Марковым молча вслушиваемся в царапающие звуки и вскоре дожидаемся момента, когда дверь распахивается.

– Ну наконец-то! – эмоционально выдыхает его помощница и взмахами ладоней отгоняет мастера. – Станислав Олегович, как вы? Тут холод собачий! Это просто ужасно…

– Сделай нам кофе погорячее, Марина, – Марков обрывает ее и первым покидает комнату. – И принеси бумаги по ресторану, которые ты подготовила для Ольги Викторовны.

– Да, конечно. – Помощница кивает.

Я тоже выхожу и сразу чувствую, насколько теплее в кухне. Я смотрю, как Марков защелкивает ограничитель на двери, который я умудрилась сорвать. Через секунду он бросает на меня красноречивый взгляд. Мол, и как вам только удалось?

– Я не специально, – выдыхаю.

Я придвигаю первый попавшийся стул и опускаюсь на него.

Помощница у Маркова оказывается скоростная, проходит всего ничего времени, и в моих озябших ладонях оказывает чашечка черного кофе. А на блюдце даже есть маленькая шоколадка и миндаль.

– Вот документы, – сообщает Марина.

– Я потом посмотрю, – отвечаю ей. – Спасибо.

Странно, но Марков не уходит по своим делам. Он пьет кофе рядом, а потом идет провожать меня до машины. Мы вместе выходим на крыльцо, к которому водитель уже подал авто.

– Не надевайте больше этот костюм, – бросает мне Марков, открывая заднюю дверцу машины.

Я опускаюсь в салон. Мне приходится сразу переключиться на работу. Ольга Викторовна уже интересуется, как прошло. Я решаю опустить историю с захлопнувшейся дверью и пишу, что встреча прошла штатно. Я в коротких сообщениях описываю, что успела рассмотреть в ресторане, и обещаю к концу дня прислать все документы.

Пока я переписываюсь с начальницей, на телефон приходит сообщение из клиники. У них внезапно появилось окошко, и они предлагают приехать на консультацию. Я сразу спрашиваю у Ольги Викторовны разрешение отлучиться из офиса.

– Да, конечно, – отвечает она. – Поезжай.

Я даю водителю новый адрес и только в этот момент понимаю, что всё это время была в пиджаке Маркова. Я уехала в нем, забыв вернуть хозяину. Да и он не напомнил.

Я снимаю его и закидываю на сумку. Потом разберусь, как вернуть назад.

– Да, вот тут будет идеально, – говорю водителю, когда мы приезжаем к пафосному зданию с панорамными окнами.

Если бы не связи Ольги Викторовны, я бы никогда не оказалась здесь. Я знаю, что она в хороших отношениях с владельцем клиники. Она протолкнула меня, записав в плотный график их лучшего хирурга и пообещав, что с оплатой не будет никаких проблем. Она поручилась за меня и даже повысила зарплату, чтобы я смогла побыстрее внести задаток.

– Полина Сергеевна, добрый день. – Девушка на ресепшен узнает меня и выходит из-за стойки, чтобы проводить в кабинет. – Я помогу вам с вещами.

Она показывает шкафчик на ключе, куда я могу убрать сумку, и выдает мне бахилы и тонкий одноразовый халат.

А дальше как в тумане. У меня так быстро бьется сердце, что я едва понимаю, что происходит вокруг. Я так долго ждала, когда колесо моей реабилитации закрутится, что мне не верится.

Это на самом деле?

Я же не сплю?

Я становлюсь на шаг ближе к своей мечте?

Меня осматривает помощник хирурга. Он детально опрашивает меня и рассказывает обо всех этапах, которые нам предстоит пройти. Потом он показывает фотографии «до и после» пациентов с похожей ситуацией. У меня начинает щипать глаза, я часто моргаю и пытаюсь хоть что-то сделать со своей эмоциональностью.

Но это трудно… Это мое слабое место. Я гляжу на фотографии, а часть меня боится поверить, что я могу однажды проснуться без своих увечий. Без того, что привыкла надежно прятать.

– С вами еще раз свяжется наш менеджер, – произносит мужчина. – Уточнит дату и способ оплаты.

– Да, я уже почти готова внести всю сумму…

– Вот и отлично. – Он вежливо улыбается и поднимается со своего места.

Я выхожу из кабинета, в котором провела полтора часа. На душе столько всего, что меня даже немного штормит. Мне и радостно, и страшно, что вдруг всё сорвется, и нервно, как перед самым важным в жизни экзаменом.

Я поворачиваю в уборную, чтобы умыться. Кидаю сумку на столик и замечаю, что в кармашке горит экран сотового. Я поставила его на беззвучный режим, но кто-то звонит прямо в этот момент.

Ох!

Хорошо, что заметила!

– Да, Ольга Викторовна, – отзываюсь, прикладывая сотовый к уху.

– Какого черта, Полина?! – меня оглушает ее крик, который походит на вопль разъяренного животного. – Ты вздумала играть со мной?! Ты не представляешь, что я сделаю с тобой…

Я убираю трубку подальше от лица, чтобы не оглохнуть.

Я ничего не понимаю, но не успеваю даже слово вставить.

– Откуда эти фотографии в сети?! Отвечай! Почему ты не сказала мне?!

– Какие фотографии? – спрашиваю ее ровным голосом.

– Твои и Маркова! Они свежие! И на тебе его пиджак!

Глава 8

Она в бешенстве, потому что я не отчиталась ей.

По ее интонациям можно подумать, что я всего лишь игрушка. Запрограммированная и обязанная выполнять четкие команды. Шаг влево, шаг вправо – сразу расстрел. Как я вообще могла хоть что-то утаить от нее! От своей хозяйки!

Мне становится противно.

И я злюсь. Ольга Викторовна всегда была требовательным и скандальным начальником, но с появлением акций «НилИнвест» она как с цепи сорвалась. Марков был прав, когда говорил, что ей нельзя находиться рядом с ним, она просто-напросто теряет человеческий облик.

К счастью, она уехала по делам в соседний город. Так что наш разговор с глазу на глаз откладывается до вечера. Она сообщает мне, что приедет в квартиру в центре. Я же переключаюсь на дела и лишь заглядываю на пару минут на сайт светской хроники. Из-за него и разгорелся весь скандал.

Моя жизнь продолжает играть новыми красками, как светофор. Вот и первая заметка с моей фотографией появилась в желтой прессе. Папарацци сфоткал нас с Марковым на заднем дворе ресторана, поймав «удачные» ракурсы. Мы на самом деле смотримся как сладкая парочка. Все фотографии как на подбор. Тут нет ни одной, где у меня натянутая улыбка или Марков смотрит сурово, как он умеет. Вместо этого выбраны снимки, где Станислав галантно наклоняется, чтобы открыть мне дверь машины. Или где я поправляю его пиджак на своих плечах.

Романтикой так и веет.

Можно подумать, что в кадре наше первое свидание.

Хотя в заголовке так и значится, а для осторожности добавлен вопросительный знак: «Первое свидание или за секунду до повышения?»

Звучит издевательски, из-за чего становится только противнее. Во что я вообще ввязалась? Только сплетен мне не хватало. Я как-то не подумала, что Марков настолько известная и светская фигура, что появление рядом с ним может обернуться славой с душком дешевых сенсаций.

Я закрываю желтый сайт и возвращаюсь в офис. Чтобы не думать о всяких глупостях, я решаю разобрать гору папок, которые мне привезли на тележке прямиком из архива. Так я убиваю весь рабочий день. Час икс все-таки настает, и я вызываю такси, чтобы поехать в квартиру.

А что, если придется увольняться?

Я боюсь даже думать об этом. Остановиться в шаге от реабилитации – это настоящий кошмар для меня. Но в ушах до сих пор стоит рев Ольги Викторовны. Это ненормально, дико…

Я отпускаю таксиста перед шлагбаумом, чтобы немного пройтись. Свежий прохладный воздух успокаивает. Я захожу в подъезд и вызываю лифт. Когда приезжаю на свой этаж, замечаю, что второй лифт тоже стоит тут.

– Черт, – выдыхаю обреченно, замечая в коридоре Ольгу Викторовну.

Она уже приехала и направляется к моей двери.

Хотя стоп…

Она вдруг останавливается, по-прежнему не замечая меня за спиной, и поворачивает к квартире напротив.

К квартире Маркова.

Тут же следует удар. Это трудно назвать стуком, Ольга Викторовна обрушивается на черную дверь, пиная ее с остервенением. И в этот момент я вдруг осознаю, что она двигается расшатанно и криво.

Она пьяна?

Боже!

Она и правда едва держится в вертикальном положении. Ольга Викторовна хватается за ручку, как за спасительную соломинку, и продолжает стирать носки своих дорогих туфель об дверь бывшего мужа.

– Ты дома, я знаю! – выпаливает она. – Не смей игнорировать меня!

Дальше следуют оскорбления.

На четвертом матерном эпитете дверь все-таки открывается. Следом я вижу крепкие руки Маркова, которые вдруг оказываются на теле моей начальницы. Он успевает поймать ее в последний момент. Ему приходится наклониться и шагнуть в коридор.

А мне вот не удается ускользнуть вовремя. Марков замечает меня и так увлекается разглядыванием моего силуэта, что пропускает жестокую пощечину Ольги Викторовны. Она царапает его щеку до крови и заводится новой вспышкой, находя силы в своей ярости.

– Ты монстр, Марков! – рычит она загнанно. – Никогда тебя не прощу!

Она трижды повторяет эту фразу, как заведенная, и с каждым разом в ее голосе становится больше слез. Она снова слабеет, Марков подхватывает ее на руки и заносит в квартиру, успев кивнуть мне. Я иду вперед и подбираю вещи, которые обронила Ольга Викторовна. Ее сумочка и плащ валяются прямо на пороге.

– Успокойся, – зло бросает Марков из глубины квартиры. – Что ты приняла? Ты слышишь меня?!

Я захожу в его квартиру и закрываю дверь.

Рядом стоит высокий пуф, на который я кладу вещи Ольги Викторовны. Я не могу решить, что делать дальше. Маркову нужна моя помощь? Или это их личное дело – постсемейный скандал, в котором нет места третьему?

Мои размышления обрывает резкий звук. Что-то бьется с противным эхом. Шорохов вообще становится больше – это подсказывает, что ситуация только накаляется. Я шумно выдыхаю и сжимаю кулаки, а потом иду в другую комнату.

У Маркова просторная квартира, в которой невозможно быстро переместиться из точки А в точку Б. Я невольно замечаю обстановку. Вокруг много света, воздуха, красивых репродукций… Марков совершенно точно не аскет и не поддерживает современную моду на минимализм.

– Не трогай меня! – из гостиной доносится возглас Ольги.

Я делаю последний шаг и останавливаюсь в арке, которая соединяет гостиную и холл. Я вижу, что Маркову не удалось успокоить бывшую жену. Ольга загнанно дышит и отползает от него. Она выбилась из сил из-за бесконечных рывков туда-сюда и не может стоять на ногах. Но ей хватает запала, чтобы разбить напольную вазу. Та лежит на боку, а ее хрустальная ручка рассыпалась на мелкие осколки.

Станислав порывается что-то сказать, но сдерживается. Ольга в таком состоянии, что с ней бесполезно вести разговоры. Она распалена и реагирует гневным выдохом на каждый его жест. Или даже на сам факт его присутствия. Я понятия не имею, что она приняла, но я впервые вижу ее в столь безобразном виде.

– Больно? – усмехается Ольга Викторовна, когда Марков касается расцарапанной в кровь щеки. – Ничего, переживешь. Ты никогда не расплатишься со мной, всегда будешь в долгу. Я могу творить с тобой и твоей жизнью что угодно.

Она гадко смеется.

А на притягательном лице Маркова отображается буря. Под его кожей ходят желваки, а все тело напрягается, наливаясь бетонной стяжкой. Мне даже хочется подойти и дотронуться до его плеча, чтобы успокоить. Хотя бы попытаться… Он все-таки живой, и он на грани.

– Полина, – он оборачивается ко мне и ловит мой взгляд, – вы можете принести аптечку?

Я киваю.

– В ванной. Под раковиной, во втором ящике.

Мы переговариваемся вполголоса. Удивительно, но Ольга не замечает моего присутствия. Она понимает, что это я, только когда я возвращаюсь в комнату с аптечкой и протягиваю ее Станиславу. Ее острый воспаленный взгляд натыкается на меня и напитывается брезгливостью.

– Ты, – она показывает на меня пальцем, – ты тоже здесь…

Она встряхивает головой, словно решает, что ей померещилось. Я же не знаю, куда себя деть. Мне физически плохо находиться рядом с ней. Волны ненависти расходятся от ее тела во все стороны. И если Марков привык к этому, то я оказываюсь слишком восприимчива.

– Ты вызвал ее? – спрашивает Ольга у Маркова. – Она уже бывает в твоей квартире?

– Ольга Викторовна, вы же сами вызвали меня…

– Не надо, – Станислав обрывает мои объяснения. – Это сейчас бесполезно.

Я замолкаю и увожу взгляд в другую сторону.

– Что ты хочешь сделать? – Ольга снова заводится. – Мне не нужен укол… Нет! Не смей!

Она цепляется ладонью за диван и пытается ускользнуть от Маркова. Но тот рывком подхватывает ее за плечи и усаживает на мягкое сиденье. Следом он надвигается сверху, встречая широкой грудью все ее толчки. Он двигается уверенно и жестко. Грубая сила дает результат, Ольга не может ничего противопоставить ей и только продолжает жалить его злыми обреченными ударами.

– Ты и так сломал меня! Я такая из-за тебя! И ты это знаешь… знаешь… Ты даже ответить мне не можешь.

Она выкручивается из сильных рук Маркова, но слабеет на глазах. Она откидывается на кожаную подушку, и я случайно попадаю в прицел ее внимания.

– Я такая же, как она, – усмехается Ольга, кивая в мою сторону. – Искалеченная уродка. Только мой шрам глубже.

Ее слова обжигают меня. Я нервно дергаюсь, а потом разворачиваюсь и сама не понимаю, куда иду. Кидаюсь в другую комнату, чтобы не слышать больше ее противный голос. Ее оскорбление и так отдается в ушах, задевая самую чувствительную струну в сердце.

Я натыкаюсь на что-то твердое и только тогда останавливаюсь. Передо мной кухонный остров. Я забрела в кухню, в которой включена только верхняя подсветка. Полумрак действует успокаивающе, я постепенно привожу дыхание в порядок, а все мои мысли замыкаются на одной-единственной: «Я увольняюсь».

Да.

Пошло оно все к черту!

У всего есть предел.

И если моя мечта зависит от сумасшедшей стервы, значит, ей не суждено сбыться.

Я зажмуриваюсь и через некоторое время слышу шаги. Марков находит меня, он ничего не говорит и молча проходит к острову. Останавливается напротив и вытаскивает ладони из карманов брюк. Его широкие ладони ложатся на мраморную столешницу. Марков переносит вес на руки и опускает голову, вбивая идеально выбритый подбородок в грудь. Я слышу его перекрученный выдох, точно такой же гуляет в моей груди. В этот момент Станислав выглядит как мужчина, которого измучила адская боль, но которую он привык терпеть.

– Она уснула? – спрашиваю, чтобы хоть что-то сказать.

– Да. – Марков медлит, но через несколько секунд поднимает голову и смотрит на мое лицо. – Чем Ольга держит вас?

Его вопрос застает меня врасплох. В голове проносится столько всего, что я застываю и не могу сразу придумать, что сказать. Но Марков терпеливо ждет.

Странно…

Всё это так нереально.

Я вообще не должна быть здесь. В его кухне, в которой царит полумрак, а в воздухе до сих пор стоит эхо истерики Ольги. Именно в такие моменты остро чувствуешь, как много в жизни происходит помимо нашей воли. Интимные моменты случаются, не спрашивая разрешения, и потом тянут навстречу друг другу. Связывают невидимой нитью.

А мне чудится именно это. Мы становимся ближе. В темной комнате, в которой сейчас слышатся только наши выдохи и в которой я улавливаю каждый полутон настроения Станислава. Он сейчас так выжат, что забывает все защиты. Он как на ладони, даже взгляда вскользь достаточно, чтобы заметить его эмоции. Они густыми красками лежат на его волевом лице.

– Полина…

– Мне нужна операция, – выдыхаю. – Очень дорогая операция.

Марков щурится.

– Значит, дело в деньгах? – в его голосе слышится разочарованная интонация: «Дело всего лишь в деньгах?»

– И в связях. Ольга Викторовна дружит с владельцем клиники, поэтому меня взяли без очереди.

Я рассматриваю кофемашину, которая стоит у противоположной стенки. Мне становится не по себе. Я ощущаю кожей его острый взгляд и заплетаю пальцы в надежный замок, не зная, куда еще деть напряжение. Марков умный и проницательный, он догадается, что к чему. Ольга назвала меня искалеченной уродкой, а теперь я призналась, что мне нужны деньги на операцию.

Это всё равно что сложить два и два.

Мое дыхание сбивается.

Чертовски сложно быть неполноценной рядом с Мистером Совершенство. Холеный, привлекательный, щедро одаренный природой… Я боюсь таких мужчин. Я привыкла иметь с ними дело по рабочим вопросам, поэтому знаю, как не подавать виду и прятать свои комплексы. Но в личной плоскости – это совсем другое. Там в глухом деловом костюме не спрячешься.

Мы просто-напросто с разных планет. Марков видел только моделей. У Ольги Викторовны модельная внешность, в ней чувствуется порода. И вызывающая сексуальность. Мне на глаза попадались ее счета из салонов красоты, она оставляет в них сумасшедшие суммы каждый месяц.

– Я могу взять это на себя, – произносит Марков. – Я оплачу вашу операцию и договорюсь с нужным врачом. Моих связей хватит.

– Вы серьезно?

– Вы не будете больше работать на Ольгу. Я вижу, что она что-то задумала. Она использует вас против меня.

– Я в любом случае собиралась уходить из ее компании.

Марков усмехается.

– Что не так? – спрашиваю его, не понимая такой реакции.

– Вы совершенно не умеете торговаться, Полина. Я предлагаю вам услугу за увольнение, а вы говорите, что и так собирались это сделать. – Он качает головой. – Вы демпингуете, когда надо повышать ставки.

– Я не продажник.

– Вы подписывали какие-нибудь документы в последние дни? Ольга ничего не давала вам?

Я хмурюсь.

– Например?

– Например, в спешке, – отзывается Марков. – Не читая.

– Я всегда читаю документы, которые подписываю…

Стоп.

Перед глазами загорается вспышка-воспоминание.

– Сегодня, – произношу и поднимаю на Станислава потерянный взгляд. – Мне дали целую стопку документов в клинике. Я посмотрела только первые листки, а потом поставила подписи, не вчитываясь.

Я была слишком воодушевлена.

Я даже не подумала, что это может быть важно. Я и до этого бывала в платных клиниках, когда посещала гинеколога или терапевта, и там моя деловая щепетильность давала сбой. Каюсь, я никогда не вчитывалась в каждую строчку, когда на ресепшен мне протягивали договор на оказание услуг.