Текст книги "Послезавтра"

Глава 7

На следующий день после похорон отца мать забрала сына и переехала к своей старшей сестре, которая жила в маленьком домике на мысе Кейп-Код.

Мать звали Бекки. Пол так и не узнал, как было ее полное имя – Элизабет или Ребекка, не удосужился спросить. Бекки вышла за отца в двадцать лет, когда училась в школе медсестер.

Джордж Дэвид Осборн был красивым мужчиной, но держался всегда тихо и незаметно. Он вырос в Чикаго, учился в Бостоне, в Массачусетском технологическом институте. После окончания работал сначала в компании «Рэйтеон», потом в небольшой фирме «Микротэб», специализировавшейся на приборостроении. Пол знал, что отец занимался конструированием хирургических инструментов или чем-то в этом роде.

Дни после похорон запомнились ему как в тумане: спешные сборы, переезд из большого бостонского дома в захолустье. Почти сразу же мать начала пить. По вечерам она готовила ужин, но сама ничего не ела – только пила коктейль за коктейлем, язык у нее начинал заплетаться, потом она засыпала. Маленькому Полу становилось страшно, он уговаривал маму хоть что-нибудь съесть, но она не слушала, сердилась. Сердилась она все чаще и чаще – обычно из-за какой-нибудь ерунды, но в конце гнев непременно обрушивался на сына. Он был виноват, виноват в том, что не спас отца. Если бы отец был жив, все они находились бы сейчас дома, а не в этой дыре.

Затем следовали проклятья в адрес убийцы, лишившего ее смысла и радости жизни; в адрес полиции, не способной найти преступника. И неизменный финал – упреки и обвинения против себя самой. Она – жалкое, презренное существо, никудышная мать, не сумевшая справиться с ударом судьбы.

Тетя Дороти была на восемь лет старше сестры, ей перевалило за сорок. Полная, приветливая, простоватая женщина, так и не вышедшая замуж. Каждое воскресенье она ходила в церковь, участвовала в общественной жизни квартала. Позвав к себе сестру, Дороти изо всех сил старалась помочь ей наладить жизнь. Уговаривала ходить в церковь, снова поступить в школу медсестер и получить хорошую профессию.

– Дороти всю жизнь проработала секретаршей в окружной администрации. Что она понимает в жизни? – заплетающимся языком говорила сыну Бекки после третьего коктейля (канадское виски с имбирным элем). – Воспитывать ребенка без отца – это настоящий кошмар. Каждый день, когда он возвращается из школы, я обязательно должна быть дома! Ему нужно помогать с домашним заданием, нужно готовить ужин, нужно следить, чтобы он не попал в дурную компанию. Дороти этого не понять!

Тетя Дороти действительно было этого не понять, и она все твердила про церковь, про хорошую профессию и про нормальную жизнь. Бекки кричала на нее, говорила, что в любой момент может съехать – страховки за Джорджа хватит, чтобы худо-бедно прожить, пока Пол не кончит школу.

Бекки было невдомек, что все эти разговоры о церкви и профессии велись, только чтобы воспрепятствовать ее пьянству. Но Бекки и не думала бросать пить.

Через восемь месяцев и три дня после смерти мужа она разогнала машину, заехала поглубже в море и не стала вылезать из машины. Накануне ей, исполнилось тридцать три. Поминальная служба состоялась в Первой пресвитерианской церкви города Ярмута 15 декабря 1966 года. День был пасмурный, грозил пойти снег. В церкви собрались двадцать восемь человек – в основном друзья Дороти.

Через несколько недель тетя Дороти стала официальным опекуном мальчика, а еще восемь дней спустя Пола Осборна отправили в Хартуик – частную школу для мальчиков. Следующие семь лет, за вычетом летних каникул, там он и жил. Город Трентон, штат Нью-Джерси.

Глава 8

Во вторник на первых полосах лондонских газет красовалось лицо, нарисованное полицейским художником, натурой которому служила отсеченная голова. Было сказано, что это рисунок пропавшего без вести. Всех, кто знал или видел этого человека, просили немедленно связаться с полицией. По желанию гарантировалась анонимность. Полицию интересовала любая информация об этом человеке, чтобы утешить обеспокоенных родственников пропавшего. О том, что данная голова лишена тела, не сообщалось.

День прошел, но никто так и не позвонил.

* * *

Другой рисунок, сделанный менее профессионально, был куда результативнее. Ста франков оказалось достаточно, чтобы один из официантов, разнимавших в кафе «Стелла» Осборна с Анри Канараком, напряг память и сообщил Жану Пакару кое-какие сведения. Жестикулируя маленькими ручками, коротышка-официант припомнил, что с месяц назад, кажется, уже видел того господина, но не в «Стелле», а в другом кафе, где он тогда работал до того, как там случился пожар. Человек, интересующий месье, заходил тогда тоже один, выпил кофе, покурил, почитал газету и ушел. Время? Примерно такое же, как вчера – где-то в начале шестого. Кафе называлось «Ле Буа». Это на бульваре между площадью Республики и Восточным вокзалом.

Оба кафе располагались в районе, где из видов городского транспорта преобладало метро. Незнакомец не был похож на богатея, раскатывающего на такси. Следовательно, до кафе он добирался либо на своей машине, либо пешком. Стал бы он парковать машину в часы пик, чтобы выпить чашечку кофе? Вряд ли. Логичнее предположить, что он ходил в кафе пешком.

Осборн и официант сказали, что на лице у мужчины проступала щетина, какая бывает к вечеру у каждого, кто бреется в пять утра. Да и по виду человек был похож на работягу. Если его два раза в одно и то же время видели пьющим кофе, резонно предположить, что у него такая привычка – после работы ненадолго заходить в кафе.

Теперь следовало обойти все кафе по линии между «Стеллой» и «Ле Буа». Если это ничего не даст, расширить круг поисков. Делается это просто: показываешь удостоверение частного детектива, говоришь, что тебя наняли разыскивать человека, который пропал без вести. Рано или поздно в одном из кафе кто-нибудь да узнает лицо на рисунке.

В четвертом по счету заведении Пакар наконец добился первого результата. Кассирша из бистро на улице Люсьен узнала человека на рисунке. Он время от времени заходил туда, и продолжалось это года два-три.

– А как его имя, мадам?

Кассирша нахмурилась.

– Вы ведь сказали, что вас наняла его семья. И вы не знаете его имени?

– Увы, мадам, этот человек называет себя разными именами.

– Он что, преступник?

– Он нездоров, мадам...

– Бедняжка. К сожалению, его имени я не знаю.

– Может быть, вы знаете, где он работает?

– Нет. Но куртка у него обычно покрыта какой-то белой пылью. Он ее все время стряхивает – привычка у него такая.

* * *

– Строительные компании я исключил, потому что строители обычно не ходят на работу в спортивных куртках. И уж во всяком случае в них не работают.

Жан Пакар сидел напротив Осборна в полутемном баре гостиницы. Сыщик обещал получить первые результаты через два дня, а управился быстрее.

– Очевидно, там, где он работает, мелкая белая пыль проникает даже не вешалку, где он оставляет свою верхнюю одежду. Я проверил, какие предприятия находятся в радиусе одной мили от трех наших кафе – большее расстояние пешком после работы никто проходить не станет. Из интересующих нас объектов есть косметические фирмы, фабрика по производству сухих химикатов и пекарни.

Пакар говорил тихим, размеренным голосом. Никаких посторонних эмоций – только голая информация. Осборн ощущал себя как во сне. Всего неделю назад он заседал на хирургическом конгрессе, волновался перед докладом, а теперь сидит в темном баре и беседует с чужим человеком, который пытается найти убийцу его отца. Оказывается, убийца жив и здоров, гуляет по парижским улицам, работает, дышит. Это лицо ему не примерещилось, горло, в которое он впился своими пальцами, – не плод бреда и не игра воображения.

– Завтра вечером я сообщу вам имя и адрес, – закончил Пакар.

– Хорошо, – сказал кто-то голосом Осборна. – Просто отлично.

Жан Пакар внимательно посмотрел на своего клиента, потом поднялся. Не его дело, зачем американцу понадобился этот человек. Но такое выражение лица ему видеть уже приходилось – одновременно отчужденное и полное отчаянной решимости. Можно не сомневаться: как только американец найдет нужного ему человека, тому останется жить на свете недолго.

* * *

Вернувшись в номер, Осборн разделся и во второй раз за день принял душ. Главное – не думать про завтрашний день. Вот выяснится имя и адрес убийцы, тогда можно и решать. А решать есть что. Как вытрясти из него правду? И как после этого его уничтожить? Сейчас размышлять над этим не было сил. Оживало все то темное и страшное, что таилось в глубине его души, из прошлого всплывали боль и утрата, чувство вины, одиночества, безысходной ярости и страх полюбить, потому что любви так легко лишиться.

Пол наносил на лицо крем для бритья, когда зазвонил телефон.

– Алло, – сказал он, уверенный, что снова звонит Пакар, забывший про какую-нибудь деталь.

Но это был не Пакар. Звонила Вера. Из вестибюля гостиницы. Хотела узнать, можно ли ей подняться? Или он не один? Возможно, у него другие планы?

Очень похоже на Веру. Такая тактичная, благовоспитанная девица. Когда они в первый раз занимались любовью, она вежливо спросила, можно ли потрогать его пенис.

– Хочу попрощаться, – сказала она.

Когда Пол открыл дверь, на нем было только обмотанное вокруг бедер полотенце. Вера вся дрожала, в глазах у нее стояли слезы. Она вошла, затворила за собой дверь, и они упали друг другу в объятья. Ее одежда полетела в разные стороны. Пол целовал ее в губы, в грудь, гладил между ног. Она со всей страстью отозвалась на его ласки, и он, сам не свой от счастья, вошел в нее. Был смех, были слезы, было невообразимое блаженство...

Нет, так не прощаются.

Это уж точно.

Глава 9

Ее звали Вера Моннере. Он познакомился с ней в Женеве. Она подошла к нему сама, как только он закончил доклад, и представилась. Сказала, что она закончила медицинский университет Монпелье, проходит ординатуру в госпитале Святой Анны, в Париже. Еще Вера сказала, что она здесь одна и что у нее день рождения – двадцать шесть лет. Она сама себе дивилась: что это на нее нашло? Он завладел ее вниманием, как только начал свой доклад. Вера вдруг поняла, что должна с ним познакомиться, выяснить, кто он такой, провести вместе время. Ей было все равно, женат он или нет. Если бы Пол сказал, что он женат или приехал на конгресс с подругой, даже если бы отговорился занятостью, Вера пожала бы ему руку, выразила бы восхищение прочитанным докладом и удалилась. На этом вся история и закончилась бы.

Но Пол был не женат и приехал на конгресс один.

Они вместе вышли из зала заседаний и двинулись по мосту на противоположный берег Роны, где начинался старый город. Вера была оживлена и жизнерадостна. Ее длинные волосы воронова крыла, откинутые набок, ниспадали такой тяжелой копной, что ни одна прядь не выбивалась из нее, как бы энергично Вера не встряхивала головой. Глаза у нее были почти такими же черными, как волосы. Они искрились молодостью и жаждой жизни.

Уже через двадцать минут после знакомства они шли, взявшись за руки. Вечером поужинали вместе в тихом итальянском ресторанчике, неподалеку от квартала красных фонарей. Полу показалось странным, что в таком патриархальном городе, как Женева, есть целый квартал публичных домов. В его представлении Женева как-то больше ассоциировалась с шоколадом, часами и банковским бизнесом, а не с проститутками в вызывающе коротких, облегающих юбках. И тем не менее улицы буквально кишели жрицами любви. Вера внимательно наблюдала за Осборном, когда они проходили мимо уличных женщин. Кажется, он смущен? А может быть, приглядывается или воспринимает как должное? Пожалуй, все вместе, решила она.

Ужин прошел в настороженной атмосфере. Пол и Вера присматривались друг к другу, как это обычно делают мужчина и женщина, ощутившие взаимное влечение. Легкое прикосновение руки, скрещение взглядов, а чуть позже – откровенный, хоть и безмолвный диалог глаз. Несколько раз за вечер Пол испытывал острые приступы вожделения. В первый раз это произошло, когда они бродили по кондитерскому отделу в большом магазине. Повсюду было полно покупателей, и Пол покраснел – ему показалось, что все насмешливо поглядывают на то, как у него оттопырилась ширинка. Осборн быстро схватил батон хлеба и с небрежным видом прикрыл опасное место. Вера заметила это и рассмеялась. Можно было подумать, что они уже давно состоят в любовной связи и у них нет секретов друг от друга.

После ужина они прошлись по улице дез Альп, полюбовавшись тем, как над Женевским озером встает луна. Отель Пола «Бориваж» находился совсем неподалеку. Собственно говоря, Осборн примерно так и спланировал прогулку: сначала ужин, потом выход на набережную, а оттуда рукой подать и до его гостиничного номера. Но теперь, когда желанная цель была совсем близка. Пол внезапно растерялся. Всего четыре месяца назад, даже меньше, он развелся с женой и еще не успел почувствовать себя холостым искателем приключений. К тому же он как-никак был человеком солидным, известным хирургом. Как же это происходило в юные годы, попытался вспомнить он. Как затащить женщину в гостиничный номер? Ничего путного не приходило на ум. Однако долго мучиться ему не пришлось – Вера взяла инициативу в свои руки.

– Пол, – улыбнулась она, взяв его под руку и притянув к себе поближе, – над озером повеяло вечерней прохладой. – Главное помни: женщину можно затащить в постель, только если она сама этого хочет.

– Этот факт научно подтвержден? – попытался пошутить Пол.

– Без сомнения.

Тогда он сунул руку в карман и достал оттуда ключ.

– Это ключ от моего номера в гостинице, – объявил он.

– Я десятичасовым поездом уезжаю в Париж, – ответила Вера таким тоном, будто Осборн должен был об этом знать.

– Ничего не понимаю, – упавшим голосом пробормотал Пол. Она впервые упомянула о том, что вечером уезжает.

– Пол, сегодня пятница. Выходные я должна провести в Париже, а в понедельник мне уже нужно мчаться в Кале – у моей бабушки день рождения, восемьдесят один год.

– Что за срочность? Какие у тебя дела в Париже?

Вера смотрела на него молча.

– Так в чем дело? – снова спросил он.

– А если я скажу, что у меня есть любовник?

– Это что, у хорошеньких парижских медичек так заведено – удирать от своих любовников в какой-нибудь другой город, чтобы там подцепить еще одного?

– Я тебя не подцепляла! – возмутилась Вера. Но в уголках ее рта заиграла предательская улыбка. Пол заметил ее, и Вера рассмеялась.

– А в Кале аэропорт есть? – спросил он.

– А что?

– Нет, ты ответь, – улыбнулся он. – Да, в Кале есть аэропорт. Нет; в Кале аэропорта не имеется.

Глаза Веры поблескивали в лунном свете. Легкий порыв ветра чуть шевельнул волну волос.

– Я точно не знаю...

– Но в Париже-то есть аэропорт.

– Целых два.

– Значит, ты можешь полететь в Париж в понедельник утром, а оттуда доберешься до Кале поездом.

Если Вера хотела, чтобы возникшую проблему решил мужчина, она своего добилась.

– А чем я здесь буду заниматься до понедельника? – улыбнулась Вера еще шире. Да, так оно и есть – она с ним играет.

– Для того чтобы затащить женщину в постель, нужно, чтобы она сама этого хотела, – тихо повторил ее слова Пол и вновь показал ключ от номера.

Вера подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Ее пальцы сомкнулись на ключе.

Глава 10

На следующее утро Осборн лежал в кровати и думал, что двух дней совершенно недостаточно. Вера только что вылезла из постели и направлялась в ванную. Откинув голову так, что ее маленькие, точно алебастровые крепкие груди бесстыдно выставились вперед, она двигалась по комнате с естественной грацией полуукрощенной пантеры. Пол понял, что она нарочно не надела на себя его футболку с надписью «Лос-Анджелесские короли», предложенную ей в качестве ночной рубашки, но так и не понадобившуюся, равно, как не сочла нужным завернуться в полотенце. А на полу их валялось несколько – напоминание о том, что они трижды за ночь принимали душ после трех любовных сражений. Очевидно, Вера хотела дать ему понять, что не ожидала от себя ничего подобного и чувствует некоторое смущение.

Где-то в середине ночи, отдыхая между занятиями любовью, они договорились провести субботний день в путешествии по Швейцарии: отправиться поездом из Женевы в Лозанну, оттуда в Цюрих, а потом в Люцерну. Пол еще хотел съездить в Лугано, к итальянской границе, но это заняло бы слишком много времени. Оставим Лугано на следующий раз, подумал Осборн перед тем, как провалиться в блаженный, без сновидений, сон.

Но теперь мысли Осборна устремились в ином направлении. Слушая, как Вера плещется в душе, он прикидывал: сегодня суббота, первое октября; Вера должна быть в Кале третьего, а он в тот же день должен из Лондона вылететь в Лос-Анджелес. Может быть, не тратить день на поездку по Швейцарии, а лучше вместе полететь в Англию? Тогда они смогут провести сегодняшнюю ночь, все воскресенье и воскресную ночь в Лондоне или, если Вера захочет, в каком-нибудь другом месте в Англии. А в понедельник утром он посадит ее на поезд в Дувре, и паром перевезет ее через Ла-Манш прямо в Кале.

Эта идея так захватила его, что Пол не раздумывая потянулся к телефону. Через минуту он уже просил гостиничную телефонистку соединить его с авиакомпанией. Тут Пол сообразил, что сидит на кровати совершенно голый и у него опять эрекция. Похоже, иначе и не может быть, когда Вера поблизости. Осборн чувствовал себя юнцом, вырвавшимся из родительского дома на свободу в поисках запретных удовольствий. На самом деле в юные годы он был лишен подобных развлечений. Они выпадали кому угодно, только не ему. Он и тогда уже был красивым, высоким, сильным, но невинности лишился лишь в студенческие годы, когда ему уже исполнилось двадцать два. До той поры Пол лишь с завистью выслушивал рассказы приятелей о любовных похождениях. Конечно, он сам тоже врал о своих подвигах, чтобы не выглядеть дураком, но девушки у него не было. Причина была все та же: Осборн подсознательно, но непреодолимо боялся, что близость приведет его к любви, сильному чувству. А затем произойдет то же, что случилось в детстве: по своей вине он потеряет любовь.

Сначала Вера ни за что не соглашалась. Поездка в Англию – это слишком дорого, слишком неожиданно, говорила она. Но Пол притянул ее к себе и крепко поцеловал. Жизнь вообще штука дорогая и неожиданная, прошептал он. А самое важное для него – провести с Верой как можно больше времени. Поэтому в Лондон нужно отправиться как можно скорее. Вера поняла по глазам Осборна, как это для него серьезно. Он улыбнулся и нежно провел пальцами по ее щеке.

– Ну хорошо, – вздохнула она. – Едем в Англию. Но продолжения не будет, договорились?

Она уже не улыбалась, он впервые видел ее такой строгой.

– Ты многого достиг, Пол. Я тоже хочу сделать карьеру и не собираюсь менять свои планы.

– О'кей. – Пол улыбнулся, хотел ее снова поцеловать, но Вера отодвинулась.

– Сначала ответь. После Лондона мы встречаться не будем, согласен?

– Неужели твоя работа для тебя настолько важна?

– Да, важна. Учеба в университете далась мне нелегко, и у меня свои планы на будущее. Все это для меня очень важно. Я с тобой совершенно откровенна и извиняться за это не собираюсь.

– Что ж... – Пол выдержал паузу. – Я согласен.

* * *

Время в Лондоне пролетело очень быстро. Вера настаивала на том, чтобы они остановились в самом укромном месте, где она не столкнется с каким-нибудь бывшим однокурсником или преподавателем. Пол подшучивал над ней, говорил, что на самом деле она боится своего пресловутого любовника. Тем не менее они поселились в маленьком, очень дорогом, но зато обеспечивающим максимальную приватность отеле «Коннот».

Однако все предосторожности пошли прахом. В субботу вечером они отправились в театр «Амбассадор», где шел спектакль «Опасные связи». Потом поужинали вместе в «Вереске» – знаменитом ресторане, расположенном на той же улице, что театр. Взявшись за руки, гуляли по театральному кварталу, заходя в пабы, чтобы выпить шампанского, приведшего обоих в легкомысленное расположение духа. Долго ехали на такси до отеля, перешептываясь, не заняться ли любовью за спиной у водителя. Кажется, именно так они бы и поступили, но Пол здорово набрался и плохо помнил потом, что именно происходило в тот вечер. Остальные полтора дня Вера и Пол провели в постели. Секс тут был ни при чем – они заболели. Не то отравились, не то одновременно пали жертвой острого приступа гриппа. Оставалось надеяться лишь на то, что болезнь окажется непродолжительной. К счастью, так оно и вышло. В понедельник утром, когда они прибыли на вокзал Виктория, оба едва держались на ногах от слабости, но были по существу здоровы.

– Ничего себе повеселились, – сказал Пол, подсаживая ее в вагон.

Глядя на него с высокой ступеньки, она улыбнулась.

– "В горе и в радости, во дни здоровья и во дни болезни" – как в брачной клятве.

Впоследствии Вера сама не могла понять, как у нее вырвались эти слова. Это произошло как-то само собой. Она попыталась перевести все в шутку, но не получилось. Вера и сама не знала, что она хотела этим сказать. Пол крепко обнял ее и поцеловал, и она подумала, что никогда, до самой смерти, не забудет этого поцелуя. Он был страстным, возбуждающим и в то же время удивительным образом придающим ей силы и уверенности. Никогда еще она не испытывала подобного чувства, целуясь с мужчиной.

Вера стояла у окна купе и смотрела на Осборна, оставшегося на платформе. Вокруг него сновали люди, позади проползал встречный поезд. Пол, сложив руки на груди, смотрел ей вслед с грустной, немного растерянной улыбкой. Перестук колес убыстрялся, и его фигура становилась все меньше и меньше, пока в конце концов не скрылась из виду.

* * *

Они расстались третьего октября, в понедельник, в семь тридцать утра. Два с половиной часа спустя Осборн томился в аэропорту Хитроу, бродя по магазинчикам беспошлинной торговли. Самолет в Лос-Анджелес улетал только в двенадцать.

Нужно было купить футболок, кружек, платков с картой Лондона и всякой прочей сувенирной дребедени. Но мысли Пола были заняты только Верой. Наконец объявили его рейс, и Осборн побрел через толпу к выходу на посадку. Через окно было видно, как заправляют топливом и загружают чемоданами его самолет – «Боинг-747» компании «Бритиш Эруэйз».

Осборн взглянул на часы. Почти одиннадцать. Вера сейчас, должно быть, плывет на пароме через Ла-Манш. Она сможет провести с бабушкой всего полтора часа, а потом ей предстоит вновь мчаться на вокзал – поезд на Париж отходит в два часа.

Пол с улыбкой представил, как старушка будет разворачивать свертки с подарками, как обе женщины – старая и молодая – будут пить кофе с пирожными. Может быть, Вера расскажет бабушке о нем. Интересно, что ответит старушка? Пол видел перед собой эту сцену как наяву: вот бабушка ругает Веру за такой короткий визит, вот она ее обнимает и целует на прощанье, вот Вера садится на такси и едет на вокзал. Интересно, это ее бабушка по отцу или по матери? Пол не знал ни как ее зовут, ни где именно она живет.

Внезапно ему пришло в голову, что все это совершенно не важно. Важно другое: Вера наверняка окажется на двухчасовом поезде Кале – Париж.

Через полчаса чемоданы Осборна были извлечены из чрева «боинга», а их владелец брал в кассе билет до Парижа.